Текст книги "Проклятие Синей Розы (СИ)"

Автор книги: Мария Ерова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава двадцать девятая. Ужин.

Ужин и вправду был готов. Служанка миссис Фэнрли как-то незаметно смогла ускользнуть из обеденного зала прямо перед их приходом, Лаура только и увидела длинный подол её платья, мелькнувший за поворотом. А вот месье Бертран, кажется, совсем никого не заметил. Он хозяйским жестом направился прямиком к столу, приглашая за собой Лауру и вновь помогая ей присесть.

От аромата свежих блюд заурчало в желудке, девушке казалось – на весь зал, но Гаспар был слишком вежлив и сделал вид, что ничего не произошло. Лауре же понадобились усилия, чтобы не наброситься с жадностью на запечённое овощное рагу в глиняной посуде. И парившие рядом на блюде свиные рёбрышки, тоже, видимо запечённые, посыпанные мелко порезанной зеленью. Свежая нарезка из помидор и огурцов, фрукты и домашний жёлтый сыр, украшенный крупным белым виноградом.

– Вина?

Видя её голодный взгляд, хозяин поместья виновато покачал головой.

– Простите, Вы пропустили обед, я не подумал… Прошу Вас, ешьте! Здесь всё только для нас.

Гаспар привстал со своего места, чтобы наполнить бокал девушки белым ароматным вином, а после наполнил свой.

– Гаспар, скажите. – уже запихав в рот кусочек сыра и крупную виноградину, и запив глоточком вина, начала Лаура. – Откуда здесь всё это? Фрукты и овощи, мясо… Если никто не может пройти сквозь невидимую стену. Где вы берёте все эти продукты?

Месье Бертран поиграл вином в бокале, прежде чем отпить из него, прикоснувшись губами к самому краю. Лаура невольно снова загляделась на них, поймав себя на мысли, что не прочь испытать прикосновение этих красивых, словно очерченных абрисом,  мягких губ. Или это капля алкоголя на голодный желудок заговорила в ней, пугая своей откровенностью?

– Я… не знаю, мисс Клабан. – наконец произнёс француз, не отводя от Лауры взгляда.

– Как это не знаете? – глаза девушки расширились от удивления. – Вы же здесь главный!

Выражение лица мистера Бертрана стало совсем уж мрачным, но он продолжал смотреть на Лауру тёплым, даже каким-то нежным взглядом, словно испытывая вину перед ней.

– Прошу, не молчите. – вдруг попросила она, будто спохватившись. – Я вовсе не хотела обидеть Вас! Я просто пытаюсь разобраться, что тут происходит.

– Обидеть меня? – губы Гаспара растянулись в грустной улыбке, показывая всю абсурдность смысла этих слов. – Нет. Я понимаю, как Вам, должно быть, сейчас страшно. Здесь, в этом огромном доме, полном под завязку необъяснимыми странностями. Вам ведь страшно, милая Лаура?

Девушка коротко кивнула, нехотя признавая это. Ей, конечно же, так хотелось казаться сильной и не показывать своей слабости, но… Впереди была ночь, полная неизвестно чего.

– Я понимаю. – очень мягко повторил свои слова Гаспар, возвращаясь к ужину. – И всё же моя история слишком длинна и запутанна, чтобы можно было вот так взять и рассказать её. Я прошу Вас набраться терпения: Вы всё узнаете, дорогая Лаура, но постепенно.

– …но, – попыталась возразить девушка. Но француз вновь опередил её.

– Поймите и Вы. – его голос понизился до полушёпота. – Я давно мёртв. Внутри. Я так думал. Пока не увидел Вас здесь, в этом поместье. И тогда я понял, о чём бормотала проклятая ведьма. Она сказала мне: «ты сможешь обрести покой только тогда, когда любимая твоя вернётся в свой дом». Эти слова стали проклятием, потому что девушка, которую я любил всей душой и все телом, к тому момента была мертва. Она была жестоко убита мерзким чудовищем незадолго до этого.

– О, мне очень жаль… – Лаура почувствовала, что руки её дрожат, и отставила бокал с вином в сторону, однако, не переставая логически рассуждать об услышанном. – Но что тогда понадобилось этой ведьме от Вас? За что она обрекла Вас на такие муки – быть запертым на клочке земли и не иметь возможности уехать отсюда?

Лицо месье Бертрана, казавшееся сейчас сделанным из мрамора, на миг оживилось. На нём не просто мелькнула эмоция – нет! На нём отзвуком давней боли мелькнула ярость, настоящая, живая, не оставившая места другим чувствам. Ему было больно – Лаура это отчётливо осознала.

– Чудовище оказалось её любовником. А я убил его, убил серебряной пулей, прямо в сердце. Отомстил за свою Розабэль. И поплатился за это собственной свободой…

Повисла пауза. Девушка словно на время разучилась говорить, пытаясь разобраться в словах месье Бертрана, а тот смотрел на неё глазами, полными вымученной тоски, и чего-то ждал.

– Чудовище… Я думала, Вы говорили так о каком-то человек, в переносном смысле. – сбивчиво начала объяснять она свои мысли.

– О нет! Это было самое настоящее, богу неугодное создание! Зверь на двух ногах, весь покрытый шерстью. Что-то между волком и псом, но гораздо выше ростом. У нас их звали волколаками. Вы ведь знаете, кто такие волколаки?

Лаура на автомате кивнула.

– Оборотни. – выдохнула она.

– Да. – согласился Гаспар.

– Подождите. – спохватилась Лаура вдруг. – Вы сказали, что поняли смысл слов той женщины только сейчас, когда я появилась здесь… Не хотите же Вы сказать…

Француз и не думал отпираться.

– Именно это я и хочу сказать. Вы и есть Розабэль, моя дорогая мисс. Только в другом теле и другом обличии. Иначе и быть не может.

Лаура начала медленно подниматься из-за стола.

«Бежать» – крутилась в голове одна и та же навязчивая мысль. Бежать, но куда?!

Кажется, её мысли были написаны на лице, потому как Гаспар вскочил следом, умоляюще останавливая её.

– Прошу Вас, Лаура! Не торопитесь с выводами!

Девушка замерла, не зная, что ей сейчас предпринять.

– Я не Розабэль! – предупредительно выкрикнула она. – И не смейте больше этого говорить!

Гаспар примирительно развёл руки в стороны, не желая больше провоцировать её и мечтая сейчас лишь о том, чтобы она успокоилась.

– И это Вам не стоит делать поспешные выводы, месье Бертран. – заявила она возвращаясь за стол. – Я не ваша несчастная возлюбленная. Я – жертва обстоятельств, возможно, такая же, как и Вы! Но если Вы будете настаивать на своём, я буду вынуждена игнорировать общение с Вами!

Лаура и сама понимала, что довольно резка, но, распалившись, остановиться уже не могла.

Гаспар сделал вид, что собирается продолжить ужин, хотя ему, как и ей, вряд ли бы сейчас полез кусок в горло.

Но Лаура не жалела о содеянном. Надо было сразу установить границы дозволенного и не позволять ничьему больному сознанию строить иллюзии и совсем уж космические предположения насчёт её скромной персоны.

Однако неловкости теперь было не избежать.

Но раздавшийся внизу крик заставил молодых людей напряжённо переглянуться.

И от Лауры не укрылось, как  побледнел хозяин поместья Уэйнрайт.

Значит, дело совсем плохо…

Глава тридцатая. Связь.

Небольшой перочинный нож резко, но точно скользил по краю гибкого толстого прутика, срезая кору и мягкую древесину под ней, затачивая край, делая его острым. Это занятие немного его успокаивало и отвлекало от мыслей, бестолковых сожалений об утерянном и чувства вины, что неподъёмным камнем тянуло вниз. И поделать с этим Хейден ничего не мог.

Такие острые гибкие колышки для чего-то понадобились Марисоль. И она попросила его заняться этим. Он опять был в долгу перед знахаркой. Снова его жизнь оказалась в её руках. И это страшно раздражало. Он никому не хотел быть должен.

Но ему приходилось молчать и быть благодарным.

После того, как он отошёл от очередного удара судьбы и встал на ноги, Хейд бесцельно слонялся туда и обратно, не рискуя далеко удаляться от дома знахарки. Благо, Марисоль не лезла в душу со своими нравоучениями, и без неё было тошно так, что выть хотелось на луну. Надо отдать ей должное, девушка и слова не сказала ему после того, что он учудил. Но всё равно в её взгляде, которым она прожигала ему затылок, он чувствовал немой укор.

Когда появилось хоть какое-то занятие, такое, как затачивание колышков, Хейден даже обрадовался. Там, у себя дома, в Лондоне, он не привык сидеть без дела, а здесь, вместе с Лаурой, казалось, потерялось всё. Даже жизнь, а вернее, её смысл.

При очередном воспоминании о сестре защипало глаза. Что, если он никогда больше её не увидит? Стоило лишь на миг отвлечься на эмоции, дать себе слабину, и острый нож, соскочив, врезался в палец, мгновенно распахав его до кости.

Охнув от боли, Хейден машинально потащил палец в рот, но цепкая рука невесть откуда взявшейся рядом Марисоль перехватила его руку, зажав рану между своих ладоней.

Хейден уставился на неё, не понимая, что она делает. Знахарка, как и всегда, объяснять не собиралась. Но вскоре боль прошла, и она разжала ладони. А Хейден теперь смотрел на свою руку, и не помог поверить: от резаной раны на пальце не осталось и следа.

– Как ты это делаешь? – вместо «спасибо» ошарашенно пробубнил парень.

– Наша связь крепнет. – размыто объяснила Марисоль. – Теперь я чувствую, когда ты в опасности. И моя Сила в отношении тебя заметно возросла. Возможно, скоро я научусь исцелять тебя, даже не касаясь.

Она с воодушевлением теперь смотрела на свои ладони, но Хейд не видел того, что возможно видела она. При упоминании об их связи он вновь скривился. Эту особу женского пола он просто не мог воспринять в качестве женщины, тем более его женщины, настолько она была ему несимпатична. Во всех планах.

– Расскажи мне об этом. Кто ты такая. Что меня ждёт. Я хочу знать.

Марисоль сразу же нахмурила свои светлые брови.

– Тебе не понравится. – предупредила она, вскинув острый подбородок.

Хейден зло, почти истерично рассмеялся:

– Мне тут ни разу ничего не нравится! И изначально не нравилось! «И ты тоже, крокодилица лесная, ну вот никак». – закончил он мысль в своём мозгу. – Но,  как у нас говорят, предупреждён – значит, вооружён. Давай, рассказывай, что ждёт меня в жизни, на которую ты меня обрекла!

Знахарка мерила его тяжёлым взглядом, должно быть, взвешивая все «за» и «против» для откровенного разговора.

–Хорошо. – наконец созрела она. – Но тебе придётся выслушать всю историю, от начала и до конца.

– Валяй. – махнув рукой, согласился Хейден, усаживаясь поудобнее. – Ещё одна страшная сказка?

– Да. – без тени улыбки ответила Марисоль. – Ты оценишь. Сказка про оборотней и охотников на них.

А вот это уже было на самом деле интересно. Хм… Жаль, попкорна в этом чертовом лесу было не достать.

Глав тридцать первая. Зло.

От нахлынувшего страха Лаура враз забыла все обиды и претензии, которые до этой секунды ещё имели место быть в её отчаянной голове. Сейчас же ей захотелось вцепиться в руку месье Бертрана, и не выпускать её, пока они не минуют порог опасности, но он уже спешил к выходу, жестом ограждая её от поспешности следовать его примеру.

– Кто это?! – воскликнула она, послушно останавливаясь и почти замирая.

– Я не знаю. – прошептал Гаспар. – Оно появляется здесь обычно по ночам, но сейчас лишь вечер…

– Оно?! Что значит – оно?

Хозяин поместья больше не отвечал, и Лаура физически чувствовала его напряжение, в скованных, готовых в любую минуту дёрнуться мышцах.

– Скорее! – позвал он, подозвав девушку рукой.– Нужно успеть спрятаться…

Уговаривать Лауру не пришлось. Она рванула со своего места так, словно от этого рывка зависела вся её жизнь. Возможно, так оно и было. Инстинкты вовсю твердили ей доверять месье Бертрану. Он шёл впереди, быстрым, осторожным шагом, и лишь изредка оглядывался на девушку.

Крик повторился, уже ближе, и всё внутри Лауры сжалось в тугой клубок. Это было вчерашнее злое нечто, она уже не сомневалась. И оно приближалось.

Но они не успели. Девушка поняла это, когда тёмное марево кинулось на её провожатого, повалив навзничь, но главной целью этой сущности была она сама.

Следующий крик слился воедино – Лаура закричала от ужаса, а сгусток недружелюбной энергии заголосил на своих высоких частотах, так, что на столе начали взрываться бокалы, и их стеклянные брызги разлетались в стороны, рассыпаясь по полу.

Уже знакомый холод пронзил её насквозь, и Лаура приготовилась к самому худшему, однако что-то мелкое, как речные камушки, долетело до неё, чувствительно задев кожу. Сущность взвизгнула, отступая, а Гаспар, уже стоявший на ногах и державший в руках какой-то раскрытый мешочек, громко позвал её по имени, призывая как можно скорее убраться отсюда.

Уши были заложены ватой, и даже просто подняться на ноги казалось сейчас чрезвычайно трудно. Но жить хотелось не в сравнение больше.

– Лаура, быстрее! – почти приказал месье Бертран.

Кажется, он помогал ей подняться. А потом они вместе бежали (если её ковыляние можно было назвать бегом) куда-то вдоль светлых коридоров старинного поместья, пока не оказались в уже знакомой комнате молодого хозяина поместья. Лаура сразу же повалилась на кровать, а сам француз захлопнул дверь, и привалился на неё спиной, тяжело дыша.

А после добрался до той же кровати и без сил опустился рядом.

Ни о каких приличиях сейчас и речи идти не могло.

– Как Вы? – спросил Гаспар, поворачивая к девушке красивое раскрасневшееся лицо.

– Ничего, терпимо. – выдавила Лаура, даже не пытаясь улыбаться. – Вы так и будете скрывать от меня, что здесь происходит?

Месье Бертран знакомо потупил взгляд. Но вскоре его тёплые лучистые глаза вновь обратились к девушке.

– Несмотря на все странности, заключённые здесь, вместе со мной, в этом доме, это появилось не сразу. Я не знаю, откуда оно взялось, видимо, жизнь посчитала, что вечное заточение в родном поместье, где каждый лоскуток, каждый поворот, каждая незначительная деталь (что уж говорить о чём-то действительно значимом!) напоминают мне о прошлом. Это случилось в тот день, когда я оказался отрезанным от леса этой невидимой стеной – она появилась здесь, эта сущность, чёрная, как дым от пожара, злая, как сам дьявол. Я до сих пор не покидаю своей комнаты в ночное время, потому что знаю, кто хозяйничает здесь ночью. Но привыкаешь ко всему…

Иногда я слышу как она воет ночами, и причитает, совсем как человек, но… До сих пор не случалось наблюдать эту сущность раньше полуночи. Должно быть, Ваше появление так на неё повлияло.

Лауре не хотелось это оспаривать, они едва унесли ноги, и она это понимала. Разбушевавшееся в груди сердце едва приходило в норму, сокращая количество беснующихся ударов, и шум в ушах почти прошёл.

Девушка закрыла глаза, чтобы прийти в себя окончательно. Злобных завываний отсюда не было слышно. В этой комнате царила такая тишина, что успокоение пришло гораздо быстрее, чем она думала, и только мерное дыхание Гаспара убаюкивающе звучало где-то рядом.

Должно быть, она задремала, но не крепко, потому как  вскоре почувствовала какое-то движение рядом. Лёгкое движение воздуха – не более. И в тот же миг прохладная ладонь француза очень осторожно коснулась её щеки.

Несчастное сердце Лауры, замерев всего на долю секунды, принялось набирать обороты заново. Одно прикосновение почти незнакомого мужчины – а сколько эмоций оно вызвало в её неспокойной душе! Нет, она не боялась! Она чувствовала, на подлость Гаспар не способен. И всё же она не должна была позволять ему такое, не в первый день знакомства…

Но ей очень хотелось испытать это прикосновение, странное чувство притяжения взыграло в ней непреодолимой силой,  и какое-то время ей удавалось скрыть тот факт, что она не спит. А после…

Глаза против воли распахнулись, чтобы встретится с синими глазами месье Бертрана. Рука, касавшаяся щеки Лауры, вздрогнула, но он не спешил её убрать. А губы потянулись к губам девушки…

Глава тридцать вторая. Легенда. (Часть 1)

Лес пылал, и было светло, как в аду. Не в прямом смысле – никто не додумался поджигать деревья специально, но от факелов охотников за нечистью было не протолкнуться.

Они – убийцы. Они – враги. Так учили с детства. И незваные чужаки, явившиеся в их дом среди ночи, только подтверждали свою дурную славу.

Их было больше десятка, все мужчины, все до одного вооружены и возбуждены предстоящими убийствами и разбоем. Отнять жизнь, получить трофей – что может быть лучше?

Они не считали их за людей – «нечисть», и этим всё было сказано. Пощады не было никому, ни взрослым, ни детям.

Охотники передвигались от селения до селения, почти не задерживаясь в пути, лишь сон порой останавливал их, и лишь тогда лесные обитатели могли вздохнуть спокойно.

Они не были обычными людьми, по их венам разливалась магия предков, таких же ловцов на хищников, а руки украшали татуировки, способные пылать настоящим живым огнём. Так говорили легенды, и всё же в руках этих людишек сейчас горели обычные факелы.

Охотники уже не таились, они знали, что победили. Доказательством тому служила гора волчьих туш, сложенных одна на другую, оскалившихся и даже после смерти ужасающих своими огромными размерами. Некоторые из них находились в процессе трансформации, и поэтому на волчьих телах проступали человеческие части тела, такие, как пальцы, руки и даже ноги.

Да, мужчины их стаи, были оборотнями, способными перекидываться в волка, и наоборот, всё же большую часть своей жизни проводили в человеческом обличии. И только полнолуние наделяло их особой силой, Луна наполняла их магией, необходимой для продолжения рода, но и свирепостью, присущей зверям их вида.

Они ведь тоже убивали, и, должно быть, за это платили сейчас собственными жизнями. А что касалось их женщин…

В основном их тоже ждала смерть. Нет, они не могли перекидываться в волчиц, как их мужья, но каждая из них была связана со своим мужчиной незримой связью. Подпитывать его, исцелять, чувствовать и направлять, а потому беспрецедентно считалась ведьмой.

Хотя женщины и сами этого не отрицали.

И всё же в первую очередь они были женщинами…

Большинство, конечно же, успело попрятаться, пока застигнутые врасплох  мужчины защищали свои дома и семьи. Лес. Лес всегда был спасением для тех, кто жил там, и никакая магия не была способна разыскать их, скрывающихся в недрах родной стихии.

Но повезло не всем.

***

Кэтрин была одной из таких несчастных.

Когда всё только началось и в их тихом обиталище послышались первые крики, она, как и все, спала, и, конечно же, не ожидала, что вскоре ей придётся бежать. Бежать, в прохладу и темноту ночи, но как было ещё скрыться от тех, кто называл себя людьми, а действовал хуже самых опасных животных?!

Кэтрин запахнула ставни окна, едва раскрыв их. Незнакомые мужские голоса доносились отовсюду, выли волки. Медлить было нельзя.

Да, их учили, как действовать в подобных ситуациях. С самого раннего детства. И всё же она оказалась не готова…

– Мама! – позвала она, но в доме кроме неё никого не оказалось.

И тут она вспомнила, что мать в качестве повитухи  осталась присматривать в ночь за Гэйлой, та была на сносях, и вот-вот должна разродиться.

Она очень надеялась, что матери удастся спастись.

Нужно было одеться, взять воды и, возможно, чего-то съестного. Но чужие голоса послышались возле самой двери, и девушка опять бросилась к окну.

Возможно, это было ошибкой. Но стук, едва начавшийся в дверь, тут же смолк, и послышались звуки борьбы. Зверь рычал, мужчина палил из оружия, а потом кричал неестественным булькающим хрипом – должно быть, его горло было разорвано.

Кэтрин было некогда, да и не хотелось это выяснять. Она как была, в ночной рубашке, вновь  открыла окно и выскочила в него, подгоняемая животным страхом. Бросилась в лес.

Но споткнувшись, упала, едва сдержав крик, то есть свою погибель. Босая ступня наткнулась на что-то острое, должно быть, торчащий из-под земли камень. Ногу как огнём обожгло, камень взрезал живую плоть, и теперь на неё было не встать, как девушка не пыталась. Что уж говорить о беге…

Прихрамывая, Кэтрин отправилась к ближайшим зарослям, намереваясь там отсидеться. Если вести себя очень тихо, то, возможно, её и не заметят…

Из своего ненадёжного укрытия она видела всё. Как погибает её лесное селение, умирают лучшие воины-волки и со вспоротыми животами падают к ногам двуногих убийц. Вот старик Корли с отрубленной лапой и разбитой волчьей мордой уже закостенел – его убили одним из первых. Молодой сосед Хлои, за которого та собиралась замуж, с открытыми глазами и разинутой окровавленной пастью упал в общую кучу, которую охотники называли не иначе как «падаль». Сероглазый Тико, непримиримый, выходящий победителем из любого боя – только не этого, потому как силы были не равны.

Да, у них были клыки и сила, но у людей было оружие. Страшное, начиняющее плоть серебром, которое в  крови любого оборотня тут же превращалось яд. И спасения от него не было никому.

Кэтрин боялась даже дышать. Её глаза давно перестали моргать, она с обречённой усталостью смотрела на всё это действо, понимая, что лишилась всего – защиты, семьи, стаи. Почти все были мертвы – по крайней мере, мужчины. Женщин видно не было. Должно быть, им повезло больше, и они скрылись в густой чаще леса, уходя тропами, известными только им одним. Или их держат где-то в другом месте. В то, что все они мертвы, Кэтрин верить не хотелось, и она предпочитала думать, что её мать жива…

Шум веток за спиной предупредил её о близкой опасности, но она и повернуться не успела, как широкая мужская рука зажала ей рот и резко вздёрнула кверху, поставив на ноги. Боль в раненой ноге вновь прострелила через всё тело, но на этот раз девушка не могла даже вскрикнуть. А после на неё уставилась пара ехидных человеческих глаз, смотрящих похотливо, слишком самоуверенно, и грубый голос хрипло прошептал:

– Спрятаться хотела, ведьма?