Текст книги "Проклятие Синей Розы (СИ)"
Автор книги: Мария Ерова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Глава двеннадцатая. Сказка. Часть 2.
Жила на белом свете одна пожилая женщина, хозяйка большого поместья, да из всей родни у неё была только внучка, в которой та души не чаяла.
Говорили, красивой она была, веселой да ветреной, но бабушку любила как мать, и слушалась её, и подчинялась.
И только страсти её не разделяла – бабуля была знатной цветочницей, разводила различные цветы, выводила новые сорта, и особенно ей удавались розы. Говорили, душу она в них вложила, а от того, что душа её была так светла, розы её славились своей красотой на всю округу, и далеко за ней.
Только внучка-шалунья любила те розы совсем иначе. Подбежит, наклонится, вдохнёт чудесный аромат – и была такова, шалунья– ветреница! Не хотелось ей премудростям учиться, как взращивать такую красоту самой, как ухаживать. Да только что тут поделаешь? Огорчалась бабушка, да всё шло своим чередом.
Но случилось тому, что попал в их дом сирота безродный. Откуда он взялся, никто не знал, да только запал он доброй женщине в сердце, приняла его как внука родного, отчистила, отмыла и в люди вывела. И мальчишка тот не промах оказался: вёл себя как истинный аристократ, будто манерам его с детства учили, да нрав имел кроткий, покорный.
Но более всего, что покорило старую женщину, стала его любовь к её цветущему саду, вот где нашла свою отраду добрая хозяйка!
Теперь тот найдёныш занял место её внучки в каждодневных походах в сад! Хозяйка щедро делилась с ним своим мастерством и секретами, обучала правильному уходу за капризными цветами, и тот с настоящим трепетом и энтузиазмом принялся изучать сложную науку цветоводства!
Долгими тёмными вечерами, в уютном свете камина, под треск поленьев рассказывала хозяйка своим внукам легенду о Синей Розе, и много всего было в той сказке намешано, да запала она в душу впечатлительному мальчику.
Драгоценные сведения по крупице собирал он в своей голове, раз за разом с трепетом слушая ту сказку, и со временем зародилась в его голове мечта – захотелось ему заполучить синюю розу, коих в природе никогда не существовало…
Но однажды мальчик заболел. Настолько сильно, что добрая женщина ни на секунду не отходила от его кровати, понимая, что тот скоро умрёт. Невыносимо было смотреть на этого милого ребёнка, на его бесконечные страдания, и тогда она решилась на одно дело.
У местной колдуньи, жившей в лесу по соседству с их поместьем, имелся перед старушкой должок. Вот за ним и отправилась в дремучую чащу добрая хозяйка. Не обрадовалась колдунья её приходу, но деваться было некуда, отдала она то, что обещала.
Вышла из чащи лесной добрая женщина, неся в руках волшебный цветок – синюю розу, и едва зашла она с ним на порог своего дома, мальчик очнулся.
Так это было или нет, но вскоре пошёл мальчишка на поправку, порозовел, повеселел, да вновь поднялся на ноги. И с тех пор никогда больше ничем серьёзно не болел, разве что, простудой, да и то день-два, не больше, и всё проходило.
Одни говорили – мечта сбылась, вот и отбился парнишка от смерти.
Другие – отдала его душу хозяйка дьяволу, в залог за жизнь.
Третьи утверждали, что ничего такого и не было. Сам пошёл на поправку, не судьба помирать была.
Так оно или нет, но никто и никогда больше той синей розы не видел. И была ли она – никто не знает.
А что же родная внучка, спросите вы?
Дети неплохо поладили, хотя многие и пророчили им вражду. И даже подружились. Небольшая разница в возрасте и вечная скука сделали своё дело.
Говорят, именно ей он однажды и признался, что за тайна была заключена в его выздоровлении, и та поклялась сохранить эту тайну до гроба.
Но, как это часто бывает, вышло всё немного иначе…
Когда дети подросли достаточно, то всюду начались разговоры об их скорой свадьбе, хотя и словом они даже не были помолвлены.
Прислуга так и шушукалась по углам, нагоняя страстей, обсуждая будущую свадьбу.
А и впрямь пара была красива, и казалось всем вокруг что дело решенное.
Тут случилось такое что хозяйка слегла, и понимая, что недолго ей осталось, позвала к себе найденыша и внучку свою любимую, и объявила, что наследство оставляет внуку названному, но с тем заветом, что внучку он её вовек не оставит, будет заботиться и оберегать всю оставшуюся жизнь.
И хоть по нраву был девушке сводный брат, да убежала она в слезах, понимая, что враз лишилась всего: и бабушки, и наследства, и права выбора. Не хотела она привязанной быть и зависеть от слова того, кто теперь с согласием или без него должен был стать её мужем. А потому, повинуясь эмоциям, убежала она в лес, подальше с глаз людских, да и заблудилась там, потерявшись на несколько дней…
Раздался звонкий хруст яблока. На красноречивый взгляд Марисоль Хейден виновато пожал плечами – мол, он не специально, но тут же невозмутимо продолжил жевать сочный фрукт.
–… там она и встретила Зверя.
Тон, с которым девушка произнесла эти слова, заставил Хейда прекратить хруст, правда, ненадолго.
– И что, несчастная обездоленная девушка с первого взгляда полюбила бродячую собаку, гуляющую в лесу?! – хмыкнул он цинично.
– Волка. – бесцветно поправила Марисоль. – В обличии человека.
Хейден закатил глаза.
– Это что? Вариация на тему Красной Шапочки?
– Эта была моя попытка донести до тебя простую истину: ты и твоя сестра здесь появились неслучайно. Ваше предназначение заключалось в том, чтобы прийти сюда…
–Ну да, ну да…
Кажется, Хейден действительно перегнул палку, потому как Марисоль уверенным шагом подошла к двери и настежь распахнула её.
– Подожди, я… – поздно спохватился он, но девушка грубо перебила его.
– Ты всё же решил жениться на мне?
Тот угрюмо мотнул головой, отрицая.
– Тогда убирайся отсюда. У меня ещё слишком много дел.
Хейден, почти обиженно оглянувшись на хозяйку и прихватив со стола ещё одно яблоко, вышел прочь.
Впереди его ждала тёмная беззвёздная ночь.
Глава тринадцатая. Завтрак.
Лауре хотелось схватиться за все бока сразу, так они болели, и всё же она не собиралась больше находиться в заваленном крыле дома ни минуты. Интересно, хозяева просто стаскивали сюда весь ненужный хлам или хотели что-то спрятать за завалами мебели?
Сейчас это было не слишком важно. В животе заурчало так, что никакая боль не шла в сравнение с голодом, который Лаура сейчас испытывала. Тем более откуда-то так ароматно пахло свежей выпечкой…
Пойдя на запах, девушка вскоре достигла богатой по меркам прошлого кухни, расположенной в левой стороне дома, на первом этаже. Огромная по размерам, вся она была завалена кухонной утварью от обшарпанных кастрюль всех размеров и чугунных сковородок, до всевозможных глиняных кувшинов и посуды, а с потолка свешивались вызывавшие немедленное отделение голодной слюны окорока и пучки специй, горшка, лаврового листа и много других, Лауре незнакомых.
Несмотря на жару, в жаровне горел огонь, и что-то готовилось. А на одном из многочисленных деревянных столов покрытый простым грубым материалом стоял хлеб, от которого и доносился этот чудесный аромат…
И никого поблизости.
Плевать.
Лаура, позабыв о всяких приличиях, набросилась на него, отломив себе солидный кусок, и с явным наслаждением впилась зубами в хрустящую корочку.
Краем глаза заметила парящий на углях чайник с заваренной в нём травой. Странно… отчего-то у неё возникло ощущение, что трава эта – мята и мелисса, и плеснув себе в первую попавшуюся глиняную чашку содержимого чайника, она поняла, что не ошиблась.
Насытившись, Лаура позволила себе расслабиться. Она села в одно из старых кресел, и начала пристально рассматривать кухню и искать возможные похожие моменты, что могли прийти ей на ум, но их не было.
Интересно, кто это всё приготовил? Не сама же пища, повинуясь её желаниям, взяла и превратилась в совершенный завтрак?
У Лауры сложилось чёткое ощущение, что люди, живущие здесь, её сознательно избегали. Нет, не так. Она была уверенна в этом, и то, что малышка Мари заговорила с ней, было полнейшей случайностью.
Но нельзя же быть такими скрытными! У Лауры накопилось достаточно вопросов к обитателям поместья, и ещё более важное задание – выбраться отсюда живой и невредимой, и отыскать Хейдена.
Как он там?
Девушке сделалось тоскливо, но не время было подчиняться унынию.
Необходимо было исследовать дом, дабы найти этих хронически неуловимых интровертов, и, если понадобится, вытрясти из них все ответы силой.
Эта мысль придала ей уверенности, и Лаура бодро поднялась, совершенно забыв о том, что тело её было повреждено. Застонав, уже у входа она замедлила шаг, и резко остановилась. В тот же миг, кто-то идущий навстречу, не успел среагировать, и столкновения было не избежать.
Почтенная пожилая женщина в белом чепце и кружевом фартуке смешно вытаращила свои небольшие глаза, переводя взгляд с разбитой чашки на полу на незваную гостью. А после испуганно замерла, заметив, что Лаура с интересом её разглядывает.
– Миссис… – первой заговорила девушка, обратившись к напуганной служанке.
Та отмерла не сразу, её губы смешно задрожали, и только после этого она смогла произнести:
– Фэнрли. Аманда, мисс… А вы?
– А… – Лаура замялась. – Моё имя мисс Клабан. Лаура. Я… заблудилась.
Миссис Фэнрли торопливо кивнула, явно ничего не поняв. Но при этом столь же явно не желая влезать в подробности.
– Могу я поговорить с хозяйкой этого дома?
– Хозяином. – Торопливо поправила женщина. – Боюсь, он не…
– Так, ясно! Я уже слышала это! – взвинтилась Лаура. – Я просто хочу уйти отсюда! За пределы поместья! Но я не знаю как!
Аманда покосилась на девушку как на умалишённую.
– Но это невозможно. – осторожно пояснила она. – вот уже много лет никто не может просто уйти из поместья Уэйнрайт! Это древнее проклятие…
– Что?!
Лауре показалось, что она ослышалась. Это же шутка, да?! Но теперь она не просто разозлилась, а ещё и напугалась слов странной старушки. Что за чушь она здесь несёт? Какое ещё проклятие?!
Девушке захотелось горячо возразить, выразив в этом все свои эмоции, но шум позади заставил её резко повернуться.
Мари позади неё испуганно прижала руки к груди – откуда она здесь?!
А, неважно!
Сначала надо разобраться с миссис Фэнрли, а уж потом…
Но пожилой служанки уже и след простыл.
Лаура бросилась в коридор, стараясь догнать её, но она словно растворилась в воздухе, исчезнув.
Осталось только выдохнуть, с силой сжав руки в кулаки.
И попытаться успокоиться.
Глава четырнадцатая. У порога ночи.
Прохлада и темнота ночного леса встретили Хейдена недружелюбным москитным писком и зарождающимся глубоко внутри чувством повторения недавней истории. Только Лауры теперь рядом не было, а от этого стало ещё тоскливее.
От скорбных мыслей отвлекала рука, та, что была с родимым пятном-узором – она чесалась просто невыносимо, как будто её разом накусала тысяча комаров. И Хейд в задумчивости раздирал её слишком активно, почти до крови.
В каком направлении ему надо было идти, Хейд не знал. Где находилась эта треклятая невидимая помеха между ним и Лаурой?
Надо было бы спросить об этом у Марисоль, пока он находился по ту сторону двери. А возвращаться сейчас, чтобы узнать ответ на этот вопрос, не хотелось. Наверняка, знахарка опять начнёт приставать с предложением жениться на ней в обмен на информацию. А Хейден слишком ценил свою свободу, чтобы вот так распрощаться с ней ради какой-то страшненькой дамочки из леса.
Точно.
Чем дальше парень уходил от странной избушки Марисоль, тем более просветлялось его слегка затуманенное сознание. И нестыковок, странностей, связанных с этой лесной девой, находилось всё больше.
Например, как это хрупкое на вид создание смогло дотащить его совсем не тщедушное тело, находящееся в бессознательном состоянии, до своего домика на курьих ножках?
Ну, хорошо, про курьи ножки он сочинил, уж больно ему нравился русский фольклор, которым в далёком детстве баловала его родная бабка, будучи родом из России. Каких только сказок он не наслушался, но особое впечатление, конечно же, на него производила Баба Яга – она и приходила на ум, когда Хейд смотрел на свою новую знакомую, и ощущение, что он загремел в одну из сказок детства, стало просто навязчивым!
Нет, а кто ещё будет жить посреди леса, в странном домишке, в полном одиночестве?
Странно, конечно, было тогда, что она его не сожрала, как это бывает в подобных сказках. Даже, напротив, выходила-подлатала, но… Кто знает этих загадочных ведьм. Может быть, они употребляют в пищу своих мужей лишь после замужества… Абсолютно здоровыми…
– Тьфу. – Хейден сплюнул на землю, отгоняя от себя ворох бредовых мыслей – это ж надо до такого додуматься! Проклятые нервы…
В непроглядной тьме двигаться было довольно сложно, и парень достал из рюкзачка фонарик, который просто не в силах был побороть весь этот мрак, толстой стеной опустившийся на землю. Проще было бы отложить эту затею с поиском пропавшей сводной сестры до утра, а сейчас подумать о ночлеге.
Но спать Хейдену совершенно не хотелось. Не то настроение, не та обстановка…
В очередной раз припомнив всеми нехорошими словами затею его дорогой Лауры насчёт этой поездки, Хейд решил не тратить времени даром, и пусть даже в темноте, но попытаться отыскать хоть кого-то или что-то, что приведёт его к разгадке мучавшей до сих пор тайны исчезновения его сестры.
А что, если она сейчас вот так же блуждает одна среди деревьев, в непроглядной тьме? И ещё неизвестно, на кого может здесь наткнуться. Он-то мужчина, и в состоянии постоять за себя, а она…
Маленькая, хрупкая, наивная. И такая любимая…
Где-то хрустнула ветка, Хейден насторожился. В ночном лесу полно шорохов, но что-то подсказывало ему, что опасность действительно близка. И когда он обернулся, то увидел…
–Твою ж мать!
Прямо на него, словно не касаясь лапами земли, мчался огромный белый пёс. Глаза его сверкали красными углями, а пасть была опасно разинута, обнажая белые острые зубы, грозящие в следующий миг сомкнуться на его шее. И в этот раз он совсем не походил на призрачное создание…
Инстинкт самосохранения сработал как нельзя лучше. Хейден рванул сквозь ночную мглу, не разбирая, куда бежит, да и было ли спасение?
Глухое опасное рычание приближалось, пёс нагонял его, но парень не сдавался, и в следующий миг земля вдруг исчезла из-под ног, и он полетел – не вверх, а вниз, больно ударяясь всем телом.
Кажется, сознание оставило его лишь на миг, болевой шок прошёл, и Хейден попытался сесть и осмотреться. Было очень темно, и лишь небо, заточённое в почти идеальный круг над его головой, было чуть светлее.
Похоже, он угодил в какую-то яму.
Фонарик остался где-то наверху, и нормально осмотреться парень не смог. Вырытый людьми колодец или что-то вроде того…
Интересно, откуда посреди леса здесь эта яма, похожая на охотничью ловушку для животных? Как отсюда он будет выбираться, Хейден не знал, но опасливо поглядывал наверх, боясь того, что белый пёс сможет спрыгнуть за ним следом, и устроить себе трапезу без особых проблем.
Но того теперь не было ни видно, ни слышно.
Уверившись в том, что животное отстало, Хейден немного успокоился и решил переждать темноту ночи до рассвета. Привалившись спиной к округлой стене, он задремал, а когда первые лучи солнца проникли в его невольную темницу, сразу же проснулся. Было зябко и неуютно. Хорошо хоть, рюкзак его был с собой, его Хейден всё это время держал на коленях.
Нужно было подняться и немного потянуть затекшие мышцы. Тело все ещё болело и плохо слушалось своего хозяина, а потому его ладони заскользили по земле, ища точку опоры.
Выступ булыжника, торчащий из почвы, был слишком гладким для камня, и Хейден заинтересованно присмотревшись, начал подковыривать этот предмет, начавший вызывать в парне всё больше подозрения.
Закончив «работу», Хейд брезгливо поднял к глазам настоящий человеческий череп, словно до конца не веря этому. Пустые глазницы, облепленные по краям землёй, отлично сохранившиеся зубы…
Страшная догадка свалилась как снег на голову. Хейден резво вскочил на ноги, словно ничего и не болело.
А под ним, по всему днищу ямы, в которую он провалился, были раскиданы частично вросшие в землю человеческие кости.
Много человеческих костей…
Глава пятнадцатая. Утро.
В Лауре сейчас зарождался очаг праведного гнева, и всё же она понимала, что срывать зло на ни в чём не повинном ребёнке это слишком.
Мари смотрела виновато, опустив плечи и не зная, куда пристроить руки. Она не убегала, подобно пожилой служанке, и, кажется, действительно испытывала чувство вины.
Только вот за что?
– Как ты здесь оказалась? – строго спросила Лаура, сведя брови к переносице.
Девочка скосила глаза в сторону, и по направлению её взгляда девушка обнаружила доселе незамеченную ею дверь. Это было неудивительно, она была настолько неприметной и почти сливалась со стеной, что её можно было принять за набросок углем по невзрачной кухонной стене. К тому же, на ней висело несколько вязанок чеснока, что тоже немало способствовало маскировки загадочной двери.
– Чёрный ход. – пояснила девочка.
– Я уже поняла. – проворчала Лаура. – Мари, ты можешь проводить меня к хозяину поместья? Миссис Фэнрли сказала, что он здесь главный.
Девочка как-то неопределённо пожала плечами.
– Можешь или мне самой искать этого во всех смыслах загадочного господина?! – надавила Лаура.
– Он… странный, и нелюдимый. Он ни с кем не разговаривает… Не ходи к нему, пожалуйста! – попыталась отговорить её девочка.
– Ничего, со мной поговорит! – заверила её мисс Клабан. – Так ты меня отведёшь? Или?...
***
Мари подобно маленькой беленькой козочке проворно поднималась по ступеням широкой лестницы, и Лаура, как никогда до этого ощущая во всех мышцах последствия ночного злоключения, едва за ней поспевала.
Конечно, попутно она успевала осматриваться, но ничего нового для себя не открывала. Единственное, что особо бросалось в глаза в свете дня, это достаточная ветхость помпезного строения, внутри которого они сейчас находились. Вечером, в сумерках, холл поместья Уэйнрайт представлялся более загадочным, мистическим. Сейчас он напоминал Лауре музей, до стен которого нельзя было просто так дотронуться.
Наконец добравшись до верха лестницы, девушка остановилась, окинув взглядом возможные пути их дальнейшего перемещения, стараясь запомнить как можно больше – так, на всякий случай.
Широкие, украшенные снизу доверху старинными портретами, коридоры, разветвлялись по мере их отхождения от главного входа. Арочные двери были украшены старомодными, но добротными и когда-то стоившими наверняка целое состояние портьерами. Гипсовые фрески, украшенные золотой росписью, на стенах и потолке, тоже были неотъемлемой частью местного интерьера.
Поместье Уэйнрайт воистину было огромным и пустым. Не было даже шорохов, обычно сопровождавших эту всепоглощающую тишину, только шаги – её и Мари, но настолько неслышные, что, казалось, они и сами плывут по воздуху.
Лауре не хватало голосов людей – здесь же была прислуга? Та же миссис Фэнрли. Мать девочки, сейчас сопровождавшей её. Ещё кто-то. Местные обитатели – куда все они подевались?
В их наличии девушка даже не сомневалась. Невозможно было содержать такую махину в чистоте и порядке, не имея в своём распоряжении целого штата прислуги. А ведь поместье не заканчивалось стенами дома. За их пределами раскинулся, к примеру, великолепный розовый сад! И не только он. Всё это требовало ухода, каждодневной работы, необъятного труда.
Так, блуждая не только по коридорам, но и в собственных мыслях, Лаура всё же запуталась, сколько поворотов направо и налево они миновали. Похоже, это было бесполезным занятием – пытаться запомнить всё и сразу. И она охотно оставила это занятие, продолжая идти за девочкой, ведущей её к предполагаемому виновнику всех её бед, и просто глазеть по сторонам.
В голове её уже созрела целая обвинительная речь, и девушка готова была обрушить её на несчастную голову хозяина поместья, но внезапная остановка перед высокой двухстворчатой дверью, выполненной в чопорном английском стиле, немного охладила её пыл.
– Мы на месте. – сообщила Мари, беспрестанно теребя подол своего белого воздушного платьица. – Но дальше я не пойду.
– Почему? – пожала плечами Лаура. – Хозяин поместья обижает тебя или маму?
– Он предпочитает нас не замечать. – почти равнодушно ответила девочка. И шёпотом добавила. – Он очень странный, увидишь сама.
Лаура кивнула, занеся кулак, чтобы постучать в дверь. А потом спохватилась, что не поблагодарила свою маленькую провожатую:
– Спасибо, Мари…
Но той уже как будто и не было. И как у обитателей поместья это получается? Исчезать в долю секунды…
Но думать было некогда. Она постучала, но, не получив ответа, настойчиво толкнула дверь и оказалась в огромной комнате с большими панорамными окнами, выходящими как раз в розовый сад.
Мебели почти не было, широкая кровать, несколько раззолочённых на старинный манер мягких кресел, несколько гардеробных шкафов. Рассматривать было некогда.
Ведь всё внимание Лауры сейчас занял молодой мужчина в старомодном замшевом камзоле и брюках, застывший каменной статуей у одного из окон. В руке он держал высокий хрустальный бокал, наполненный красным вином, к которому даже не прикоснулся.
Живой ли?
Он совершенно не шевелился, будто восковая фигура, поставленная сюда для наглядности. И только синие выразительные глаза выдавали в нём настоящего человека, смотрящего на неё одновременно со страхом, живым интересом и нереальным мистическим блеском, таким притягательным и одновременно пугающим!
Лаура раскрыла рот, мигом забыв всю ту тираду обвинений, что сочинила, идя сюда, и не удивительно: она вдруг осознала, что мужчины красивее видеть ей не доводилось. И дело тут было не только во внешности, хотя природа и здесь не обделила это своё создание. Тёмно-русые волосы касались мужественных широких плеч, синие невероятно печальные омуты глаз зазывали утонуть в них всякую, кто осмелится туда заглянуть, ровная, без каких-бы то ни было изъянов кожа, манила своей бархатной матовостью, а скульптурно правильные черты лица словно просили к ним прикоснуться.
Мужчина был высок, и хорошо сложен, без лишней худобы, в абсолютно гармоничных пропорциях тела. Такого бы только на обложку какого-нибудь модельного издания!
Лаура тряхнула головой, отгоняя наваждение, но не в силах была отвести взгляд от столь притягательного лица хозяина поместья.
А он ли это?
Лаура не успела спросить.
Раздался хруст стекла, бокал в руках прекрасного незнакомца лопнул под воздействием слишком сильно сжимавшей его ладони, осколки безжалостно впились в пусть и жёсткую, но всё же живую кожу. И густые красные капли вина вперемешку с кровью побежали вниз по тонкой хрустальной ножке, каплями ударяясь об светлый паркетный пол.
Девушка и сама застыла на месте, не зная, что и предпринять. А предмет её созерцания, не обращая внимания ни на боль, ни на раздавленный бокал в своей руке, ни на кровь, что продолжала тонкой змейкой сползать на пол, вдруг произнёс:
– Ты вернулась. Ты наконец-то вернулась…
