Текст книги "Проклятие Синей Розы (СИ)"
Автор книги: Мария Ерова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Глава шестнадцатая. В яме.
Хейден уже перестал зажмуривать глаза и чертыхаться каждый раз, когда взор его падал на кости под ногами, хорошенько вросшие в землю. Солнце давно взошло, и теперь он мог «любоваться» этим зрелищем, не напрягая глаз. И в голове его всё это время вертелся лишь один вопрос: какого чёрта здесь случилось?
Человеческие останки были явно не муляжом. Неужели в этом лесу орудовал какой-то маньяк-садист, который не удосужился даже как следует прикопать следы своего преступления? Наверняка этих людей искали, так почему же до сих пор не нашли?
Внезапно, оттесняя находчивость и здравый смысл, в голове Хейда замаячила мысль, что и его не найдут здесь. Никто. Никогда… Разве что, через много десятков лет, такой же неудачник, как он, случайно провалится в эту яму. И столь же брезгливо будет разглядывать его бренные останки, пытаясь понять, что здесь всё-таки произошло.
Но приступ жалости к себе прошел довольно быстро. Ведь где-то там, наверху, ещё бродила Лаура, и никто, кроме него, не смог бы ей помочь.
Надо было выбираться. Но как?
Стены ямы явно не были рассчитаны для побега. Конечно, не просто же так сюда угодили и не смогли выбраться все эти несчастные, чьи кости сейчас догнивали на дне этой ужасной ямы! У всего случившегося была своя цель. Вернее у того, кто вырыл эту ловушку, ибо она никак не могла быть просто ямой природного происхождения.
Попытка ухватиться пальцами за выступавшие кое-где в стенах камни, не увенчалась успехом. Камни были слишком мелкими, чтобы удержать вес взрослого мужчины, и легко выпадали из мягких земляных стен.
И, как назло, с собой в рюкзаке ни веревки, ничего такого, что могло бы помочь. Хотя, от веревки сейчас тоже было не много толка.
Парень не был дохляком, проводя свободное время, которого, к сожалению, было не так уж и много, в тренажёрном зале. Он мог бы подтянуться на руках, но осечка была в том, что здесь не было опоры.
Хейд пытался ползти наверх по прямой стене ямы, но каждый раз срывался, получая новые удары при падении на своё многострадальное тело. Кажется, это было бесполезно.
Промаявшись так с полдня, Хейден, одолеваемый голодом, жаждой и невеселыми мыслями, задрал голову кверху, словно ожидая, что кто-то придёт и поможет ему выбраться отсюда.
Пить хотелось просто адски, и отчаяние готово было захлестнуть парня с головой. И только осознание того, что сдайся он сейчас, и Лаура останется здесь один на один с судьбой, не давало ему впасть в отрешенное отчаяние.
– Чёрт! – громко выругался он, разозлившись. – Есть здесь хоть кто-нибудь?!
Ответом была тишина.
Шумно выдохнув и стянув с себя промокшую от пота рубашку, он опустился на дно ямы, закрыв голову руками. Он боялся даже подумать, какие мучения ждут его впереди, если никто не поможет ему выбраться.
Возможно, было бы лучше, если тот пёс и впрямь загрыз его.
По крайней мере, эта смерть казалась ему не такой страшной, как медленное мучительное увядание от голода и обезвоживания.
***
Хейден никогда и не подумал бы, что может уснуть в подобных условиях. Но усталость взяла своё, и, похоже, он вырубился на палящем зное, чтобы, открыв глаза, проснуться уже глубокой ночью.
Отблески огня отчётливо плясали где-то там, наверху, в ночи, и Хейд подумал, что сошёл с ума. Но чьё-то лицо, озарённое факелом, вдруг показалось сверху, и к его ногам упала верёвочная лестница, распластавшись по стене как какой-нибудь плоский червь.
Приглашения ждать он не стал, ухватившись за единственно видимый путь к спасению, и проворно начал свой путь наверх. Пить хотелось всё так же сильно, однако радость от того, что ему всё же не придётся здесь умирать, отодвинула эту потребность на задний план, желая как можно скорее поблагодарить своего спасителя.
Но он не успел. Что-то тяжёлое врезалось в его затылок, и в многострадальной голове послышался нестройный перезвон тысячи колоколов, а сознание поплыло, освобождая своего хозяина от бесчисленных испытаний, выпавших на его долю в последние дни.
Глава семнадцатая. Хозяин.
– Простите?
Нет, умом Лаура понимала, что человеку нужна помощь. Перевязать рану, остановить кровь. Но вместо этого застыла как глыба льда, непроизвольно оценивая психическое состояние своего собеседника.
Но и тот, кажется, только пришёл в себя, уставившись на свою окровавленную ладонь с осколками бокала.
– Нет, это вы меня простите, мисс…
– Мисс Лаура Клабан. А вы? Мистер Уэйнрайт?
Мужчина смущённо улыбнулся, словно опять позабыл, что истекает кровью. Да и боль, наверное, была весьма ощутимой.
– Моё имя месье Бертран. Я хозяин этого поместья, но в силу своего происхождения, моя фамилия не имеет отношения к родовому названию дома.
– А.– только и нашла, что ответить Лаура. – Позвольте вам помочь обработать руку…
Её начинало мутить от вида крови, столь небрежно продолжавшей вытекать из открытой раны месье Бертрана.
Значит, француз? Ну что ж. Ведь это не имело никакого отношения к делу.
– О, не стоит беспокоиться, это пустяки. – вежливо отмахнулся тот от предложенной помощи. – Не стоит так себя утруждать.
Лаура не стала настаивать, всё-таки она впервые видела этого человека и излишняя забота могла показаться слишком навязчивой.
– Мне нужно поговорить с вами. – перешла в наступление Лаура. – После того, как вы…
Она указала неловким жестом на окровавленную руку месье Бертрана. Тот, глядя на неё словно извиняясь, отошёл к добротному дубовому столику, небрежно ссыпав на него останки бокала и ловко подхватив невесть откуда взявшееся полотенце, обернул им руку. И только после этого ответил девушке.
– Я вас слушаю.
Он страшно нервничал, хотя и пытался скрыть это всем своим видом, но руки дрожали, а глаза то и дело метались от девушки к предметам интерьера, и обратно.
– Я и мой брат заблудились в лесу, в котором находится ваше поместье. – Лауре показалось, что она выражается недостаточно понятно. И всё же она продолжила. – А потом… я очутилась здесь, в этом доме, а Хейден… Я не знаю, где он и что с ним. Я прошу у вас дозволения уйти отсюда. Что-то не даёт мне сделать это, словно невидимая стена не даёт мне покинуть поместье…
Месье Бертран теперь очень внимательно изучал её лицо, вероятно гадая, в своем ли уме его незваная гостья. Но взрыва хохота не последовало, как того опасалась Лаура, напротив, хозяин сделался хмур, хотя и до этого не искрил весельем. Он что-то обдумывал – это читалось на его красивом лице, и девушка терпеливо ждала, что он ей сейчас скажет.
– Боюсь, это невозможно, мисс Клабан…
Лаура только сейчас заметила, как глубок его бархатный голос. Но об этом ли ей сейчас следовало размышлять? Мысленно поругав себя, она чуть насмешливо спросила:
– Почему же? Из-за того проклятия, что…
– Вы знаете о проклятии? – оживился месье, и синие глаза его блеснули надеждой.
– Слышала кое что. – не стала вдаваться в подробности девушка. – Но ведь это всё – сказки, не так ли?
Месье Бертран неоднозначно покачал головой.
– Не решаюсь Вам что-либо утверждать, мисс. Я много лет не выходил из поместья Уэйнрайт, и Вы – первая живая душа, что пришла сюда после того, как…
Он не договорил, словно спохватившись.
– После чего? – совсем невоспитанно настояла Лаура, но сейчас ей нужна была истина.
Француз проигнорировал вопрос, вероятно, не желая на него отвечать.
– Боюсь, Вы не сможете отсюда уйти, мисс Клабан. – облизав пересохшие губы и поморщившись, вероятно, от боли в пораненной ладони, виновато сообщил он. – Также как и я. Мы заперты тут навечно.
Лаура поначалу опешила от такого заявления, и даже растерялась.
– Что? Нет. Я не могу сидеть здесь вечно. У меня, между прочим, там брат. И родители. И вообще всё!
Месье Бертран лишь бессильно пожал плечами. Он действительно был очень странным – то слишком нервозным, то отрешённым. Права была Мари, когда говорила это. Но и на умалишённого он тоже не походил.
– Мне очень жаль. – вновь с виноватыми нотками в голосе произнёс француз. – Я тоже потерял всех своих родных. Правда, это было очень давно.
Девушка зло вскинула голову, сверкнув глазами.
– А я ещё никого не потеряла, месье Бертран! И я Вам обещаю, что уйду отсюда – с Вашей помощью или без!
И с этими словами она выбежала в дверь, намереваясь, пусть и силой, но пробить эту невидимую стену, отделявшую её от остального мира.
Глава восемнадцатая. Лесная ведьма.
Стон пробудил его ото сна. Да кто же так громко стонет?! Хейден попытался перевернуться, всё тело затекло, но у него ничего не вышло. Так это же он сам… Жалостные всхлипы издавал он сам!
Хейден дёрнулся, но веревки, сковавшие запястья, были прочны. А ещё он особо чувствительно ощущал позвоночником столб, к которому был привязан. Темно же было так, что глаза не различали в этой тьме почти ничего. И это тоже бесило.
– Эй! – крикнул он громко, почти отчаянно. – Кто здесь есть?
Недалеко послышался шум приближающихся шагов. Тяжёлых, словно ступал сказочный великан, а на деле…
Откуда-то появившийся факел заставил ночь слегка отступить, раздвинув тьму, и перед взором парня предстала невысокая полноватая старушка, недобро сверкавшая внимательными глазами.
Её лицо напоминало сушёную грушу – настолько она была стара, рот почти лишён зубов – это Хейден увидел, как только она заговорила. Но руки её не дрожали как у большинства почтенных дам возраста женщины, и вообще от неё прямо-таки веяло какой-то незнакомой, но весьма ощутимой силой.
Приблизившись, она поднесла факел к его лицу, заставив отпрянуть в сторону от огня, насколько это было возможно. Но сейчас её целью было не сжечь заживо несчастного пленника, а лишь получше разглядеть его лицо.
– Очухался, значит. – хрипло произнесла она скрипучим старческим голосом. – Это хорошо. Будет мне знатный ужин.
Хейдена аж передернуло от этих слов. Ужин? Его что, хотят сожрать? Сначала невидимая стена в лесу, что отфутболила его, лишив сознания. Потом Марисоль с её замужеством и загадками. Яма, полная человеческих костей. Сейчас вот это…
–Бабушка, ты в своём уме? Немедленно развяжи меня! – потребовал Хейден, пытаясь извиваться всем телом. – Я просто уйду, и забудем об этом, ясно? Не будет ни полиции, ничего такого.
– Развязать? – мерзко захихикала старуха. – Ещё чего! Лучше скажи, где та девица, что была с тобой? Мне нужно много крови, очень много крови…
Вот это кровожадность. Хейден смотрел на свою престарелую пленительницу и просто не мог воспринять её как объект особой опасности, которым она, несомненно, являлась. Но это было так неправильно, и даже смешно. Но то, что она знала о существовании Лауры, было не добрым знаком. Утешало одно – до неё эта ведьма ещё точно не добралась.
– Да что же вы тут все, белены обожрались?! – заорал парень, сатанея. – Пусти меня, старая карга, не то пожалеешь, что вообще связалась!
Бабушка оказалась не обидчивой. Вернее, она вела себя так, будто он, Хейден, был надоедливым мяукающим котёнком, на писк которого и внимания можно было не обращать.
Она поставила факел в какое-то специальное приспособление, и ушла, вскоре вернувшись, таща в руках сухие пучки каких-то трав.
– Что это ты ещё надумала? – подозрительно следя за ней глазами, спросил Хейд, но та даже не ответила.
Вскоре сухая трава, аккуратно и точно в круг сложенная вокруг него и столба, к которому он был привязан, мерно затлела, выдыхая в свежий воздух ночи пряный и слегка удушливый аромат.
Старуха, кряхтя, подцепила рукой один из истлевших пучков травы, и, приблизившись чуть ли не вплотную к парню, начала что-то активно рисовать ей на его обнажённой груди.
Это было не больно, но весьма неприятно, Хейден вновь начал извиваться, стараясь помешать ей, хотя бы, наносить свои символы правильно. Он уже понял, к чему идёт дело – бабуля была сатанисткой или кем-то из той же оперы, а он, судя по всему, предназначался в жертву её тёмному хозяину.
Старуха засквернословила, и Хейд злорадно понял, что его детский план помешать чернокнижнице пока удаётся. Но вскоре получил нехилый удар кулаком прямо по лицу, и это заставило его подчиниться: бабушка била что надо, нисколько не уступая борцам на ринге, и Хейден в очередной раз удивился её силе, которой, по сути, и быть не должно в столь немощном старом теле.
Причмокивая разбитыми губами, парень языком проверил целостность зубов – хвала всем богам, они были на месте. Хотя, какая в том была разница, ведь, кажется, его хотят пустить в расход и, скорее всего, до утра он не доживёт. Как же не хотелось так глупо умирать! Но, похоже, выбора у него совсем не было.
Меж тем старуха добралась и до его рук, пачкая их всё той же травой, что и грудь, и когда её шершавая как наждачка ладонь прикоснулась к левой руке Хейдена, взгляд её, полный враждебной злости, взметнулся к лицу парня.
– Тьфу. – сплюнула она к ногам, своим и его вполне натурально. – Охотничье отродье!
Хейд попытался задрать голову, чтобы рассмотреть, что же так вывело старуху из себя. Точно, расчёсанный в кровь узор родимого пятна, о котором он никогда не помнил, но который всегда был отчего-то особенно чтим его приёмными родителями. И вот теперь эта старушка-садистка обратила на него свой, несомненно, ненавидящий взор.
Задавать ей вопросы по поводу сказанного и повышать уровень своей эрудиции Хейдену совсем не хотелось. Мало ли, что ей там пригрезилось. Парень предпочитал думать, как ему выбраться из кровожадных лап взбесившейся пенсионерки, но придумать ничего не мог. Просто от слова совсем.
– Ты умрёшь страшной смертью! – внезапно пообещала бабушка, словно в довершение его мыслей.
Хейден хотел ещё что-то съязвить, но внезапно в руке старухи блеснул огромный ритуальный кинжал, нацеленный прямо в его грудь. Она истошно закричала, вытаращив глаза, и замахнулась для удара.
«Это конец» – только и успел подумать Хейден, с силой зажмурив глаза. Мгновение медленно перетекало в вечность.
Глава девятнадцатая. Проклятие поместья Уэйнрайт.
Сказать, что Лаура злилась, это было ничего не сказать. Её руки упорно касались той самой невидимой преграды, что не давала ей выбраться из заколдованного поместья, но сдаваться она не собиралась.
Она пыталась хоть что-нибудь предпринять, сломать невидимый барьер силой мысли или с помощью кулаков. Лаура даже вспомнила все известные ей молитвы, но то ли вера её была слаба, то ли она здесь просто не работала.
И всё же девушка не сдавалась. По крайней мере, внешне. Сдвинутые к переносице тонкие тёмные брови, плотно сжатые зубы, злющие карие глаза.
Вначале он наблюдал за ней из окна – Лаура давненько приметила одинокую фигуру месье Бертрана, замершую у своего наблюдательного поста. Но увлёкшись процессом вызволения себя на свободу, девушка, признаться, даже успела забыть о нём, а потому голос, внезапно раздавшийся за её спиной, заставил её вздрогнуть.
– Я пытался, и не единожды. – бархатный голос был настолько притягательным, что Лаура не смогла, как намеревалась, его проигнорировать, и повернулась, чтобы ещё раз улицезреть обаятельного француза.
В свете дня его бледность особо бросалась в глаза, но абсолютно не отнимала необычайной привлекательности молодого хозяина поместья Уэйнрайт. Он не улыбался, но во всём его облике, словно пронизанном лучами солнца, ощущалась неподдельная теплота. А ещё неземная печаль, что, похоже, давно стала его вторым лицом, маской, которую уже было не снять. Рука его была перевязана – девушка с облегчением вздохнула, она терпеть не могла вида крови.
Яркий свет дня был неприятен для его глаз – он щурился на солнце, и Лаура даже успела мысленно посочувствовать ему, прежде чем задать очередной интересующий её вопрос.
– Скажите, наконец, месье Бертран, что здесь произошло? И о каком таком проклятии вы толкуете?
Внимательные синие глаза с искренним интересом изучали Лауру, не похотливо, нет! Но с особым затаённым интересом. Она кожей чувствовала это, и от смущения у неё зарделись щёки.
– К стыду моему, я и сам этого не знаю. – в конце концов он потупил свой взор, в котором всколыхнулась неразбериха чувств и эмоций. – Вначале было не так: заколдованным был только лес, и я мог спокойно выходить за пределы поместья. Это проклятие наслала на меня одна ведьма, которой я нечаянно перешёл дорогу, даже сам не подозревая об этом. Это очень печальная история, и пока я не готов Вам её рассказать…
О ведьме и проклятии француз говорил так буднично, так спокойно, словно жили они не в двадцать первом веке, а в ужасном Средневековье, где каждую вторую женщину готовы были сжечь лишь за то, что она молода и красива.
Лаура верила в потусторонние силы и допускала возможность проявлении магии в нашем мире, но… Слишком уж сказочно, непривычно звучали слова месье Бертрана. Хотя, что ещё могло объяснить наличие стены-невидимки, которую она так тщательно пыталась сейчас сломать?
– А потом? …
– Потом, в один совсем уж не прекрасный день, я понял, что практически заперт в своём доме – меня как отрезало даже от леса, и причины этого я не знал, думая ранее, что хуже быть уже не может.
– Но… вы же… как-то выживаете здесь! – не сразу поверила ему Лаура. – Хлеб и мясо, другие продукты, откуда Вы их берёте?!
Месье Бертран порывисто покачал головой.
– Боюсь, мой ответ наведёт Вас, мисс Клабан, на мысль, что у меня непорядок с головой. Я бы так и подумал…
«Боюсь, что уже» – подумала девушка, но вслух, конечно же, этого не произнесла. Мало ли…
– Скажите мне! – настояла она. – Я хочу знать.
Месье Бертран опасливо посмотрел по сторонам. А потом прошептал:
– Здесь кто-то есть, мисс Клабан. Кроме нас, но они не люди. Я не видел их, никогда. Но… они делают всю работу по дому. И саду. Готовят еду и убираются… Разводят камин, запасают дрова. Поначалу я боялся их, этих невидимых. Но потом привык. Ведь привыкнуть можно ко всякому…
Лаура посмотрела на него с непониманием и даже упрёком.
– Я видела вашу служанку. А ещё эту девочку, Мари, – просто произнесла она. – Она вовсе не выглядела невидимой.
– О, Вы ошибаетесь, мисс Клабан! Я здесь один, совершенно один! – и словно смутившись, добавил. – Был один. Теперь я с Вами.
Нет, он точно был умалишённым, и спорить им не следовало хотя бы уже по этой причине. И даже подыграть.
– Но это проклятие можно же как-то отменить? – осторожно спросила Лаура.
Месье Бертран неопределённо пожал плечами.
– Поверьте, всё это мне нравится не больше Вашего… Простите, за столько лет одиночества я, кажется, напрочь растерял все свои манеры. Нам стоит позавтракать, а после мы подберём Вам подходящую комнату, где Вы будете жить.
– Жить?
Лаура с внезапно нахлынувшей неприязнью оглядела пространство вокруг себя, величественное и такое, казавшееся очень древним, здание поместья. Она не собирается здесь жить, максимум – переночевать в одной из комнат, если это спасёт её от повторения ночного кошмара. Может быть, пару ночей.
Девушке так нестерпимо не хотелось признавать, что она – в ловушке, попалась как мышь в мышеловку и теперь ждёт своей участи подобно несчастному загнанному зверьку.
– Мисс… – месье Бертран учтиво предложил ей идти вперёд одним только жестом руки, и Лаура, вздохнув, пошла по направлению к дому.
Глава двадцатая. Помолвка.
Хейден забыл, как дышать, готовясь принять свою смерть. Но кинжал, летящий в его незащищённую грудь, не достиг своей цели, замерев в паре сантиметров от вмиг вспотевшей кожи.
Парень не сразу смог разлепить глаза, опасаясь, что злобная старуха просто решила так пошутить, и теперь ждёт момента, чтобы повторить свой леденящий кровь жесть.
– Пусти! – завопила старуха, и только тогда Хейд отважился открыть сначала один, а потом и второй глаз, чтобы застать следующую картину.
Его спасительницей была Марисоль, вовремя успевшая перехватить руку злобной старушки с зажатой в ней кинжалом. И теперь между ними яростно кипела борьба за страшное оружие – бабушка пыталась довести дело до конца, проколов его сердце, а молодая знахарка, напротив, как можно дальше отвести её руку от груди Хейдена.
Никогда он не чувствовал себя таким беспомощным, особенно сейчас, в невесёлом обществе двух женщин, пусть и не простых, обладающих не дюжей силой. Для мужчины это было весьма унизительно, но и жить хотелось нестерпимо.
Он с азартом наблюдал за тёмной яростью глаз ведьмы и холодной решимостью некрасивого лица Марисоль.
– Пусти! – вновь завизжала старуха, но Марисоль не сдавалась, хотя Хейден отчетливо видел, как ей тяжко даётся такое противоборство.
– Нет! Он принадлежит мне! – внезапно заявила девушка. – Мы помолвлены!
Хейд и не поморщился от такой неприкрытой лжи, понимая, что знахарка врёт во спасение, причём его.
– Врёшь! – прошипела старая негодяйка, и смешно повела носом по направлению от парня к девушке, ни на каплю не ослабляя железной хватки. – Кровь! Кровь не обманет!
О чём она сейчас балясничала, Хейден не понимал. Да только Марисоль, поднапрягшись, вдруг с силой оттолкнула злую ведьму, и в тот же миг налетела на него… с поцелуем!
Вот этого он точно не ожидал. Но в той же мере не мог сопротивляться, как и в случае с попыткой его убийства – руки связаны, тело вытянуто по стойке смирно. Но поцелуй, благо, был недолгим. Марисоль отстранилась, небрежно вытирая рукавом от крови прокушенную губу – он этого точно не делал, значит, она сама?
Девушка с вызовом уставилась на поднимавшуюся с кряхтением бабку, загородив своей нескладной сутулой фигуркой ход к Хейдену.
– Не обманет! – гордо бросила она, вздёрнув кверху острый подбородок. – Мы смешали нашу кровь, теперь ты не имеешь никакого права трогать моего наречённого, Шейла! А уж тем более убивать пару своего сородича!
Кажется, бабушка слегка успокоилась. Нет, её взгляд оставался злым и каким-то диким, но попыток броситься на парня со своим не выпущенным из рук ножом она больше не предпринимала. Или она просто ждала момент?
– Глупая. – просипела старуха в ответ. – Посмотри, кого ты приглядела в мужья! Он – охотник! Один из тех, кто вырезал наш род почти под чистую! Посмотри на его руку! Посмотри!
Бабушка сплюнула на землю, при этом обозвав несчастного ничего не понимающего парня последними словами.
Марисоль и впрямь скосила глаза на Хейдена, совсем ненадолго, не меняя защитной стойки.
– Мне не важно это. – холод голоса знахарки мог заморозить заживо. – Он никого не убивал, и я сама его выбрала. На полной луне он станет моим мужем, и тогда метка исчезнет без следа.
– Я дико извиняюсь. – парень, кашлянув, решил вставить своё словечко. – Но, если всё уже разрешилось, может, вы развяжете меня?
Женщины лишь мельком взглянули на него, как будто его голос сейчас ничего не значил. Должно быть, так оно и было, потому что, взглянув, они тут же вернулись к своему разговору.
– Как пожелаешь, Марисоль. – угрожающе произнесла злобная бабка. – но знай, как только взойдёт полная луна, я проверю, на что ты способна. И если этот охотник не воссоединится с тобой, не станет твоим полноценным мужем, я убью его. Клянусь!
Последний взгляд, брошенный ей в сторону Хейдена, был красноречивее слов. Но после этого она наконец-то ушла, а Марисоль принялась развязывать верёвки на его запястьях и щиколотках. Какое же это было счастье, потянуть измученные конечности, ощутить обжигающий прилив крови к уже занемевшим ладоням и просто пройтись по ночной поляне, разминаясь.
– Спасибо тебе, ты спасла меня во второй раз! – бодро и вполне искренне поблагодарил он девушку, снисходительно наблюдавшую за его разминкой. – Я вижу, ты знакома с этой ведьмой? Ужасная женщина! Шизофрения на лицо.
– Нельзя ли отзываться чуть более почтительно о моей бабушке? – язвительно заметила Марисоль, и снова горечь послышалась Хейдену в её голосе, но собственное удивление всё перекрыло.
– Твоей – кого?!
Знахарка не отвечала, поджав тонкие губы.
– Правда что ль?! – начинал злиться Хейден. – Твоя бабка?! И вся у тебя родня такая? Ты уж скажи, не поленись, а то вдруг ещё кто-нибудь из твоих родственничков решит со мной в игрушки поиграть! Ну, там в яму посадит, или прирежет у ритуального столба!
– Я не выбирала себе родню. – коротко осадила она его. – Сам виноват! Остался – ничего не было бы!
– Ага, и сдался бы тебе в рабство на веки вечные! Прости, в мужья! Но, кажется, мужчин у вас не особо спрашивают?!
– Ты ничего не знаешь о наших традициях! Будь благодарен и не вини меня во всех своих бедах! Я здесь не причём!
А ведь права была дурнушка Марисоль, не она затащила их с Лаурой в этот проклятый лес! И помогла ему, уже второй раз, а он оказался таким дико неблагодарным! Надо бы исправиться…
– Ладно, прости меня. – миролюбиво произнёс он. – Ещё раз спасибо, ведь я не хотел бы прощаться с тобой на дурной ноте…
– Прощаться? – глаза знахарки слегка сузились, так она злилась. – Ты же слышал Шейлу – тебе не жить! Это была не шутка. Я смешала нашу кровь тем поцелуем – твои губы были разбиты, а мои нетрудно было прокусить, и теперь мы пара, нравится тебе или нет. Но это только половина обряда. В ночь полной луны мы должны воссоединиться, стать полноценными мужем и женой, иначе… ты всё слышал.
Хейден слушал и не верил своим ушам. Что за средневековая чушь? Что за нелепость тут творилась?! Он и Марисоль – ну уж нет! Ни за что на свете…
– Я не прикоснусь к тебе… ведьма! – злая досада подкралась к горлу, заставляя его слова звучать с особой жестокостью.
Марисоль, взглянув на него глазами, полными обиды, не ответила ничего и отвернулась, зашагав прочь. Но Хейден не мог придумать ничего лучше, чем последовать за ней, хоть ему и было это поперёк горла. А перспектива остаться в тёмном лесу в полном одиночестве и вовсе не радовала.
Он уже понял, какие опасности его тут поджидают.
Он уже знал, чем чревато невежество чужаков, случайно оказавшихся в этом лесу.
