Текст книги "Эта безумная семейка (СИ)"

Автор книги: Мария Чернокрылая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 33 страниц)

  – Все равно я должен как-то отблагодарить тебя...

  – Ну тогда... – девочка весело улыбнулась и, вскочив на ноги, попросила с энтузиазмом: – Если ты станешь великим алхимиком, сделай мне что-нибудь... интересное.

  Наблюдая за ними и тихо удивляясь, что меня до сих пор не заметили, я украдкой улыбнулась и попыталась припомнить, а сколько было нам с Лионом, когда мы познакомились. Кажется, мне было пятнадцать, а ему семнадцать. Какие же все-таки эти вампиры обаятельные... Может, отпросить у Моренто Агату на летние каникулы?

  Кое-как удержавшись, чтобы не засмеяться, я поспешила вставить свое веское слово в их беседу (просто кое-кто уже наверняка устал ждать свою дочь):

  – Леша, ты главное не делай ничего массово опасного, а то Агата у нас девочка опасная.

  Оба вздрогнули, будто призрака увидели, и молча пронаблюдали, как я спокойно захожу в комнату с подносом и, нарочито не замечая их, усаживаюсь на кровать рядом с Лешей. Агата жалобно глянула на мальчика, но почти тут же взяла себя в руки, вспомнила манеры, которые с рождения прививал ей Моренто, и поздоровалась со мной, сделав свой обычный книксен:

  – Тетя Эврика. Я зашла попрощаться. Спасибо за все и до встречи в следующем году.

  – Удачи, Агата. Береги себя! – с улыбкой помахала я ей вслед кусочком колбасы. И тише пробормотала с предвкушающей улыбкой: – Быть может, мы встретимся намного раньше...

  Девочка удивленно обернулась от двери, но ничего не сказала. Только посмотрела в последний раз на Лешу, махнула ему рукой и ушла. Какие высокие чувства...

  Переведя на мальчика наигранно осуждающий взгляд, с улыбкой пожурила:

  – Леша, Леша...

  – Что? – праведно возмутился тот, посмотрев на меня.

  – Вещи, говорю, собрал?

  – А что собирать-то? – резонно возразил Леша, нагло забирая у меня очередной бутерброд (ну лень мне было готовить что-либо более существенное, лень). Я на него посмотрела возмущенно, после чего кивнула на тарелку, где раньше лежали пирожки, принесенные Агатой. Откуда я узнала, что там лежало раньше? Там до сих пор лежит половинка – все, что осталось. Мальчика мое немое возмущение не смутило. Мне оставалось только вздохнуть.

  – Ну хоть с дядей Адамом попрощайся. Вряд ли увидитесь до лета

  – Почему?

  – Потому что я не маг и не собираюсь бросать свою работу. И тебя тоже бросать не собираюсь. И грушу я отдавать никому не собиралась!

  – Пофно, – невнятно отозвался Леша, вгрызаясь зубами в сочный плод. Нет, ну я так не играю...

  Нагло растрепав Леше волосы, поднялась с кровати и потянулась. Столько дел, столько дел... Тряхнув головой, кивнула на дверь.

  – Ладно, пойдем. Я дяде Адаму кое-что обещала еще в прошлом году. Думаю, тебе интересно будет послушать. На будущее.

  Весело подмигнув, я отправилась на поиски дядиной лаборатории.

  Не знаю, где как, но у нас в доме явно все дороги ведут в лабораторию. И чего я сразу туда не пошла? Тут тебе и информация, и нужные люди, и чаек вкусный (Матильда постаралась). Кажется, я начинаю понимать, почему дядя в обычное время такой разговорчивый – тренируется перед такими вот днями.

  В итоге с нами с Лешей никто не едет – слишком рано для любителей поспать, а те, кто торопится, уже уехали.

  Дядя Адам, которому я, наконец, доложила, как прошла операция, и как подействовали его изобретения, обрадовался и пообещал сделать еще. На всякий случай. Леша вызвался помогать, но тут уже я не разрешила – слишком много времени уйдет, а мальчику нужно учиться. Впрочем, основная причина, конечно, была в том, что я не хотела его оставлять.

  Из лаборатории мы ушли довольно рано, свято надеясь выспаться перед поездкой. Ага, как же! Большую часть ночи мы благополучно проболтали. Просто Леша попросил рассказать, что за история такая была, что мне нужно было столько разных алхимических штучек. И я рассказала. Опустив, правда, большую часть подробностей и постаравшись не сказать напрямую, кем же является Борталио.

  А потом настало утро. Условное такое утро – ни света, ни зари, птички не поют, травка не зеленеет. И только мы с Лешей ползем сонными амебами к выходу, предчувствуя долгий пеший переход до города по морозу, затем несколько часов в поезде, пересадку и еще несколько дней на колесах. Радужная перспектива, ничего не скажешь. А еще мы собирались уйти из дома, не попрощавшись. Но, видно, на роду у нас написано, что наши самые коварные планы обязательно должны провалиться.

  – Ничего не забыл? – шепотом поинтересовалась я у Леши, протягивая руку, чтобы открыть дверь на улицу.

  – Он – нет, – ответил мне в место мальчика другой голос, чуть насмешливый, но будто с едва уловимыми нотками нежности. Хотя мне могло просто показаться.

  Чуть вздохнув, понимая, что просто так мне теперь не выйти из дома, я обернулась и оглядела Каируса, который стоял передо мной во всей красе. Нет, не во всей. Явно не хватает торжественного костюма, как на свадьбе. Но и так демон был куда как очарователен – прислонившись плечом к стене, он стоял, сложив руки на груди, и чуть помахивал хвостом, коварно улыбаясь.

  – Эврика, кто там? – отвлек меня от разглядываний тихий шепот Леши. Да, я как-то совсем забыла, что он в темноте не слишком хорошо видит...

  – Твой дедушка.

  За свой насмешливо-невинный ответ я получила один ошалелый, а второй – чуть изумленный взгляды. Ой, неужели ни одному из них не пришло в голову, что, раз Каирус – мой отец, то он автоматически становится дедушкой моему сыну? Хотя, наверно, демон еще не задумывался о внуках...

  – Эврика, можно тебя на пару слов? – негромко попросил Каирус, отвлекая меня от мыслей.

  – Мы на поезд опоздаем, – хмуро отозвалась я, покосившись на Лешу. Идти никуда решительно не хотелось.

  – Я вас потом могу до Новокузнецка порталом подкинуть.

  – А что же сразу не до Москвы? Или не можешь?

  – Могу. Но ты откажешься, – спокойно ответил демон на мой выпад и, снова улыбнувшись, развернулся и направился к двери. Снова посмотрев на Лешу, я вздохнула и последовала за Каирусом, попросив сыночка немного подождать.

  Как ни странно, но вышли мы на террасу, где совсем недавно, всего несколько месяцев назад, я спрашивала у тети Антай, как лучше пробраться в МВД. Теперь здесь все было скрыто под слоем снега, но вид был все такой же прекрасный. Я бы даже сказала – сказочный. Было еще темно, на небе иногда выглядывали из-за туч звезды, снег чуть искрился, словно сам собой. Полюбовавшись на эту красоту, я вдохнула полной грудью чистый воздух, невольно прощаясь с такой роскошью (где вы в Москве видели чистый воздух?), и спросила почти флегматично, вспомнив, что сердиться-то глупо на самом деле, по-детски:

  – Что ты хотел мне сказать?

  Некоторое время Каирус молчал, внимательно разглядывая меня – я хоть и стояла к нему лицом, но не могла не чувствовать этот взгляд. Наконец, он негромко ответил:

  – Ничего. Мне кажется, это ты хочешь мне что-то сказать.

  – Что же именно? – я повернулась, чтобы пристально заглянуть в глаза демона.

  – Тебе виднее. Может, хочешь высказать свое мнение обо мне лично? Или спросить что-нибудь?

  Я в ответ только усмехнулась и покачала головой, снова отвернувшись. Что я могла ему сказать? Что, несмотря на те его слова, мне все равно обидно, что его раньше не было? Или пожелать ему счастья, потому что я вижу, что они с мамой любят друг друга? Что я могла ему сказать?! Я ведь не ведьма, чтобы понять, как так можно – оставить беременную женщину, а потом даже не поинтересоваться ее судьбой, пусть даже та самая женщина сама хотела, чтобы было так. Он ведь знал, что мама именно беременна. Не зря же он попросил назвать будущего ребенка Эврика! Тем более, он же не мог не узнать маму, они ведь уже встречались. Он мог хотя бы поинтересоваться, как и кто его ребенок!

  Нет, я точно что-то не понимаю в этой жизни... Не понимаю таких, как Каирус и мама Леши...

  А еще не понимаю, как мне во время свадьбы даже не вспомнились эти мысли. Тогда все проходило так, словно... словно... словно так и должно было быть. Да, мама с Каирусом точно созданы друг для друга. Но разве это причина, чтобы я любила его?

  Неожиданно мне на плечи легли теплые руки. Я попыталась их сбросить, но не получилось. Вместо этого демон негромко прошептал мне на ухо:

  – Я хотел ее найти. Но не мог. Я тогда ничего не мог сделать, даже если бы нашел ее. В моем мире было небезопасно, чтобы я мог привести туда жену и детей. У меня и так хватало слабых мест. Поверь, как только у меня появилась возможность, я сразу же начал поиски. Но, даже не видя вас, я знал о вашем существовании. И думал – зачем судьбе угодно, чтобы мои дети росли без меня?.. И не находил ответа.

  Каирус замолчал и убрал руки с моих плеч. Я же осталось стоять, прикрыв глаза и не думая ни о чем. Не хотелось. И себя винить в ложных обвинениях, и его прощать так быстро. Сначала хотелось разобраться со всем этим наедине. Может, попытаюсь у дяди Алекса выведать, из какого же мира пришел этот демон, и что там происходило последние несколько десятилетий (у нас с Осей о-очень большая разница в возрасте).

  Каирус ничего не добавил, давая мне время немного подумать. Наконец, я негромко вздохнула и спросила совершенно не то, что могла бы:

  – А где мама сейчас? Почему не пришла меня провожать, раз уж вы в курсе моего отъезда?

  – Она спит. – Демон улыбнулся. Я не видела этого, стоя к нему спиной, но слышала.

  – Решил ее не будить? – Отчаянно не хотелось молчать. Поэтому я спрашивала первое, что придет в голову.

  – Не в этом дело.

  – А в чем?

  – Ей сейчас нужно много отдыхать. Будущий ребенок обещает родиться сильным магом. Или демоном. И это сказывается на беременности. Так должно было быть и когда она носила под сердцем тебя. Поспрашивай у старших сестер или кого-нибудь еще, они должны подтвердить, что настроение у Вильмы тогда было не ахти.

  Я негромко усмехнулась.

  – Так же было, когда она Дашкой была беременна.

  – В этот раз все будет не так. Я помогу ей.

  Повернувшись, наверно, излишне насмешливо уточнила:

  – Есть опыт?

  – У меня младший брат, – Каирус чуть пожал плечами. – А отца, по сути, не было.

  Не удержавшись, я заглянула демону в глаза, пытаясь там найти подтверждение его же словам. В первый раз действительно посмотрела ему в глаза, внутрь них, задавая немые вопросы и находя ответы, а не просто для того, чтобы показать собственную гордость. Сколько всего я увидела разом...

  Отвести взгляд мне удалось только спустя минуту. Хотя, может, прошло и намного больше времени. Опустив глаза, я сглотнула, потому что пересохло в горле, и тихо прошептала:

  – Береги ее... папа...

  После чего просто сбежала.

  До вокзала мы все-таки добирались собственным ходом. Нигде не думается так хорошо, чем по дороге в мороз, когда точно знаешь, куда идешь. А еще таким образом можно сбежать от мыслей. Леша же просто не возражал.

  До Новокузнецка мы тоже доехали без особых проблем. К тому времени, как мы добрались до поезда, я немного развеялась, поэтому, сев на свои места, мы с Лешей... благополучно уснули.

  Зато уже в поезде до Москвы нам было не до сна. Сначала мы долго ждали, что к нам в купе все-таки кто-нибудь подсядет. К счастью, не сбылось. Потом пришло время пообедать. Это заняло очень много времени – пакет с едой мне снова заколдовывала Даша, так что найти там хоть что-нибудь было проблематично. Для начала оттуда нужно было вытащить все остальное. Зато обед (или ужин, это как посмотреть) у нас получился поистине царским! Когда мы нашли колбасу и салат, я даже невольно посмотрела на верхнюю полку, такая на меня ностальгия накатила. А ведь с тех пор даже полугода не прошло... Как быстро все меняется, ужас.

  Потом мы с Лешей долго спорили, где кто лежит. Потом... в общем, день прошел тихо, спокойно и почти незаметно. Поездка обещала быть такой же.

  За окном уже довольно давно потемнело, мы готовились ко сну. Вернее, я отправила Лешу готовиться ко сну, а сама собиралась почитать, хоть немного вспомнить, что мне там в школе нужно вещать детям, а чего лучше не говорить. Только долго читать мне было не суждено.

  Когда я уже думала, что Леша благополучно уснул и видит седьмые сны, с его полки вдруг раздалось жалобное поскуливание. Подняв голову, я попыталась понять, что произошло. Мальчик по-прежнему спал, у него были закрыты глаза. Но лицо исказила гримаса боли и страха. Отложив книгу, я кинулась к нему и потрясла за плечо, пытаясь разбудить, решив, что это простой кошмар. Но Леша не проснулся.

  Перепугавшись не на шутку, я стянула мальчика с верхней полки и села на собственную, крепко его обняв и прижав к себе. Возможно, мне стоило выйти в вагон, позвать на помощь... но покинуть Лешу хоть на миг я просто не могла, эта мысль даже не пришла мне в голову.

  Сначала мне показалось, что мальчик немного успокоился в моих объятьях. Я укачивала его, гладила по волосам, шептала что-то успокоительное. Леша затихал, но у него поднималась температура – на лбу выступили бисеринки пота, самого мальчика бил озноб. И тут по его телу прошла волна судороги, заставив беспомощное тельце выгнуться дугой, даже несмотря на то, что я пыталась его удержать, а мальчик закричал в голос. С болью, со страхом...

  Я не знала, что делать. Я растерялась и попыталась действовать так, как нас учили – положила мальчика на ровную поверхность и прижала его руки и ноги, чтобы он сам себе не навредил. Попыталась заглушить его крик, чтобы не перепугать соседей. Не знаю, почему так сделала. До сих пор не понимаю, почему решила, что нельзя обращаться за помощью. Мне было страшно...

  Когда судорога успокоилась, Леша по-прежнему не открыл глаза. Теперь даже не вооруженным взглядом было заметно, что у него жар. Он тяжело дышал. Я снова попыталась его разбудить, но не преуспела. Вскоре судорога повторилась...

  Всю ночь продолжался этот кошмар. Только под утро, когда начало светать, Леша успокоился окончательно и провалился в уже обычный сон, перестал метаться и скулить не то от боли, не то от страха. Я же уснуть так и не смогла. Еще часа два я сидела около него, не решаясь отойти. И только потом выбралась из купе, чтобы умыться. Да и нужно было извиниться перед проводником – за ночь к нам все же несколько раз стучались. Пришлось говорить, что у меня заболел сын, и всю ночь его терзали кошмары. И еще посоветовала, если есть возможность, отселить от нас два ближайших купе – болезнь может быть заразна. Не хочу ли я сойти с поезда? А куда вы мне предлагаете идти с больным ребенком на руках в чужом городе? В больницу? Там мы уже были, нам могут помочь только в Москве... И не зачем им знать, что это не так. От дальнейших расспросов я банально ушла. Весь этот диалог происходил где-то далеко, я не могла ни о чем думать. Казалось, что за эту длинную ночь все потеряло смысл...

  Включив в раковине воду, я посмотрела на свое отражение в зеркале, словно то могло ответить, что происходит. Но оно молчало. И что-то подсказывало, что все только началось...

Часть третья.

Между двух семей.

  Глава первая.

  Мама... Ося... Лион... Папа... Кто-нибудь!

  Я звала и звала на помощь, но никто не отзывался. И я проклинала себя за то, что не маг, что не могу до них докричаться мысленно, за то, что я такая беспомощная. И не могу защитить одно хрупкое, но такое дорогое мне существо... Не могу...

  Я резко проснулась, пытаясь понять, где нахожусь. Маленькая комнатка... нет, купе. Стучат колеса поезда. Да, точно. Мы же с Лешей возвращаемся из Осинников в Москву. Леша!

  Дернувшись, я заозиралась по сторонам, пытаясь найти мальчика. Он лежал рядом, мирно спал. И никаких признаков того, что было ночью. А было ли вообще? Может, мне все это приснилось? Хотелось бы верить, но – нет. Вчера ночью, во время очередной судороги, Леши прокусил себе губу, и пятнышко крови на подушки никуда не делось. Тяжело вздохнув, я провела ладонью по лицу и посмотрела за окно. Скоро должно было снова потемнеть. Время пока было.

  Проведя ладонью по лицу, я принялась думать. Нужно было найти причину. Ее не могло не быть! Нужно только хорошенько подумать, вспомнить все, что я знаю, и даже то, что еще пока не очень понимаю. Все, что слышала, видела и чуяла за последний месяц. Все, так или иначе связанное с Лешей.

  Первое – письмо от его матери. Что мне тогда показалось особенно странным?

  ”...Но была в нем одна странность. Раз в месяц он пропадал на несколько дней. И прежде, чем жениться на мне, он предупредил меня, что жизнь с ним будет не такой простой, как я представляла тогда”

  ”...Мой муж, после рождения сына, снова предупредил меня, что в его жизни слишком много странного, что все будет не так легко, но рассказать подробней он мне ничего не может. Пока не может. Он обещал пояснить, когда Леше исполнится пять лет. Но... не успел...”

  ”...А потом я, кажется, поняла, что такое происходило с Андреем, и почему раз в месяц он покидал меня. Потому что то же самое стало происходить с Лешей...”

  Раз в месяц, “слишком много странного”, пять лет, “то же самое стало происходить с Лешей”.

  Хотя... нет. Было кое-что еще до этого. Осино предсказание.

  ”– Слушай, можешь хоть что-нибудь рассказать об этом ребенке?

  – На вид лет десяти, довольно хрупкий, невысокий, светлые волосы странно оттенка. В моем видении ты его обнимала и называла волчонком...”

  Но у Леши не светлые волосы, и он довольно высокий для своего роста. Ладно. Пока что – спорный аргумент. Что еще я могу вспомнить?..

  ”– По какому поводу сегодняшнее собрание? Неужели у нас в школе появился новый маг?

  – Или нелюдь?

  – А сами не чуете?

  Некоторое время напряженного сопения (это Ника пыталась учуять что-либо чужеродное), девушка только пожала плечами, а Олег вынес общий вердикт:

  – Ничего особенного. Хотя я, конечно, поначалу и тебя не учуял...

  – Вот и я ничего не чую. Хотя все говорит о том, что должно быть что-то такое...”

  И каан-ша, который показал, что Леша – чистокровный человек. Почти. Где-то в дальних родственниках был нелюдь...

  Но этого мало. Должно быть что-то еще... Тетя Антай, как же мне сейчас не хватает твоего дедуктивного метода!..

  Стоп. Было еще кое-что. Совсем недавно, буквально три дня назад.

  ”– Яд?.. Но я же...

  – Вампирам он безвреден.

  – А... Пап, а он может повлиять на... вкус?..

  – Никогда о таком не слышал. Почему ты спрашиваешь?

  – У него кровь невкусная...”

  И последний кусочек мозаики встал сам собой.

  ”Время не спеша близилось к вечеру, хотя еще довольно светло было. Я снова невольно обратила внимание на луну, сейчас еле заметную. Да, точно, совсем скоро полнолуние. Первое полнолуние года...”

  Я по-новому посмотрела на Лешу, который перевернулся во сне, даже не думая просыпаться. Кажется, я все-таки поспешила, когда отбросила все сомнения и объявила его просто человеком. И теперь, наконец, становится понятно, почему его мать была так напугана. А еще мне стало понятно, что времени у нас в обрез, и таки придется сходить с поезда, и как можно скорее.

  Когда я училась вместе с Лионом, у нас был отдельный, но обязательный цикл лекций о других расах. Преподаватель был довольно слабым, так что большая часть группы едва ли могла отличить вампира разумного от упыря, но нам с вампиром было интересно. И мы отправились в Главную Библиотеку. Книг по расам там было превеликое множество, все их прочитать мы точно не могли, так что разделили обязанности – про половину рас читает Лион, остальная половина на мне. Потом оказалось, что не зря мы все это читали. Зачет принимала комиссия, и всех, кроме нас, отправили на повторное обучение по этому предмету.

  Конечно, все запомнить из того, что я прочитала, было сложно. Но некоторые сведения накрепко уложились в памяти. И среди прочих – один древний трактат об оборотнях-полукровках и квартеронах. Мне показалось тогда таким странным, что все действительно может так быть. Я потом переспрашивала ради интереса у дяди Алекса, и тот подтвердил написанное в книге.

  Опуская все древние обороты, текст сводился к вот этому:

  ”Ровно сто тридцать одно полнолуние могут прожить оборотни-полукровки и квартероны без инициации. Затем их звериная суть берет верх над человеческим разумом. Приходит власть сумасшествия. Если, конечно, оборотню удается выжить.

  До шестьдесят первого полнолуния луна не смеет тревожить звериную суть полукровки или квартерона. Затем приходит ее власть. И власть зверя. За день до полнолуния, с наступлением заката зверь в оборотне начинает побеждать человеческий разум, происходит внутренний оборот – оборотень чувствует, как каждая мышца, каждая кость выворачивается наизнанку, желая принять другой облик, подчиняясь воли духа.

  Слава богам, берегущим детей земли! Ибо берегут они своих детей без исключения. Молодой оборотень на вторую ночь после полнолуния забывает боль и в памяти его произошедшее остается простым кошмаром.

  Но одиннадцатое полнолуние в год перед вступлением в силу (этот день наступает в день одиннадцатилетия) – последнее полнолуние, когда оборотня еще можно инициировать. Двенадцатый восход полной луны становится концом осознанного существования оборотня, рожденного от смешения кровей.

  Что же есть инициация? Если вспомнить человеческие легенды, то оборотень – существо неживое, и в какое-то время они действительно считались за разумную нежить на планете Земля. Эти слухи не лишены под собой оснований. Потому что инициация есть ничто иное, как умерщвление оборотня особым способом – необходимо вонзить в сердце полукровки добрую сталь. Делать это нужно в полнолуние, ровно в полночь, на краю леса, призвав в свидетели лесных духов...”

  К чему мне это вспомнилось? Леша – оборотень-квартерон. Если бы крови оборотней в нем было бы меньше, чем одна четвертая, максимум, что бы ему грозило – дикая тяга к природе и слабость к слабо прожаренному мясу. Если бы было больше – каан-ша показал бы это, да и родственники мои молчать бы не стали.

  И почему мне раньше в голову не могло придти, что такое может быть?.. Отчего я закрывала глаза на мелкие приметы, почему решила, что они несущественны?.. Как я могла не заметить... не спохватиться вовремя...

  Обо всем этом я вспоминала и думала, пока собирала наши вещи. Пока сходила с поезда, взвалив Лешу себе на спину. Пока чувствовала удивленные взгляды в спину – люди наверняка приняли меня за сумасшедшую, потому что вряд ли бы кто-нибудь в здравом уме сошел с поезда с больным ребенком чуть ли не посреди леса, тем более под вечер. А потом я шла, время от времени погрязая в сугробах, и пыталась себя убедить, что не ошиблась. Потому что если я ошиблась снова, если я проведу инициацию, а потом окажется, что Леша просто умудрился где-то сильно заболеть... Я себе этого не прощу...

  Я шла и не чувствовала, как по щекам сбегают время от времени редкие слезинки. Мне снова было страшно, до опустошения, до крика. Но темнота наступала слишком быстро, и приходилось стискивать зубы и торопиться как можно быстрее. Уйти от людей, чтобы никто ничего не увидел. Уйти подальше в лес, туда, где лесные духи меня услышат, даже сейчас, зимой.

  Только бы успеть...

  Пальцы плохо меня слушались, когда я пыталась стянуть с Леши одежды – при обороте она будет только мешать. Меня тихо трясло, и я мысленно то ли благодарила, то ли проклинала свою привычку постоянно брать с собой оружие, а заодно и того, кто подарил мне на день рождение такой замечательный клинок, с которым мне до последнего времени не хотелось расставаться. Сейчас казалось, что лучше бы мои глаза его не видели. Но в то же время... в феврале Леше исполниться одиннадцать... и нет времени ни проверять свои догадки, ни сомневаться. Только действовать.

  Вокруг было темно, время утекало сквозь пальцы. Я уложила Лешу, который снова начал поскуливать от боли, на собственную куртку, чтобы не замерз, и сейчас почти бессвязно шептала то ли обращение, то ли молитву к лесным духам. Меч лежал рядом.

  – Духи леса... Духи жизни... Я знаю, что чужая вам, что проклята. И я не смела бы взывать к вам, если бы не стоял вопрос жизни и смерти... Не моей... Этого мальчика. Пожалуйста, помогите... Не за себя прошу, не себе прошу... Но я очень люблю его, всей душой, всем сердцем... Вы ведь знаете, когда лгут, а когда говорят правду... Он – моя семья. Он достоин помощи, духи леса...

  Я выдохлась и замолчала, низко склонив голову. Ответа не было. Впрочем, может и был, но я не знала, чего ждать и откуда. Я просто ждала, отсчитывая секунды до полуночи. Совсем немного осталось. Руки привычно легли на рукоять, будто сами собой, не зависимо от разума. Я с любовью посмотрела на Лешу и прошептала одними губами: “Прости...”.

  Пробила полночь, и клинок сам собой опустился вниз. Еще до того, как сталь коснулась нежной кожи, я поняла, что мимо сердца я не промахнулась. И время остановилось.

  Секунда...

  Еще секунда...

  Еще...

  Каждое мгновение растягивается в вечность.

  Я смотрю на белое даже на фоне снега лицо. Ничего не происходит.

  Медленно, не спеша, душу заполняет отчаяние и нелепая, глупая мысль: “Ошиблась”. Я ошиблась...

  И когда показалось, что уже ничего не произойдет, над ухом раздался тихий, вкрадчивый шепот, словно листья шелестят на ветру:

  – Отпусти...

  Вздрогнув, я оглянулась, не понимая, что мне нужно сделать. Но поверх моих ладоней опустились чьи-то еще, незримые для простого глаза. И потянули меч вверх.

  Как только сталь вышла из тела, я замерла, заворожено глядя, как рана от меча затягивается сама собой. А затем меняются привычные мне очертания человеческого тела, появляется шерсть, удлиняется морда. Как знакомый мальчик, как мой сын Леша вдруг превращается в волка...

  И вот, больше нет человека, будто и не было никогда.

  Волк открыл глаза и посмотрел на меня. Глаза были незнакомые, желтые, звериные. И смотрели на меня, не узнавая. Я даже опешила, подумала, вдруг это обман зрения, вдруг это не мой Леша. Но опустила взгляд ниже, на шею. Мой оберег. Снова посмотрев в глаза волку, я тихо, неуверенно прошептала:

  – Это я... Леша... Эврика...

  На миг что-то в желтых глазах промелькнуло, словно тень узнавания. Волк неторопливо поднялся, чуть прихрамывая на правую переднюю лапу – Матильда же говорила, что еще дней пять будет болеть. Я невольно слабо улыбнулась, подумав, как это было давно. И осторожно протянула руку, чтобы коснуться только что инициированного оборотня. Леша не отпрянул. Наконец, узнав меня, он подался вперед, прижался ко мне, доверчиво, как к родной. Я уткнулась носом в его шерсть и закрыла глаза. Слез не было. Было только облегчение и едва уловимая радость, которые медленно заполняли пустоту внутри. Все хорошо...

  Неожиданно раздавшийся совсем близко волчий вой заставил нас вздрогнуть. У Леши шерсть на загривке встала, сам он чуть оскалился, готовясь к любой неприятности. Я же как-то незаметно для самой себя снова взяла в руки меч.

  Из-за деревьев на нас смотрела целая стая волков.

  Пару мгновений мы настороженно разглядывали друг друга, Леша едва слышно рычал, словно говоря, что будет защищать меня до конца. После этого переглядывания из-за деревьев на нашу поляну вышел один из волков. Судя по размерам и повадкам, вожак. Он посмотрел на меня, задержал взгляд на мече и чуть качнул мордой, словно разумный. Затем посмотрел на Лешу. И мне как-то сразу стало понятно, что этот волк не “словно разумный”, а тоже оборотень. Вот тебе и приплыли... и как мы умудрились выйти прямо на стаю оборотней?..

  Пока я осознавала эту информацию, к нам вышло еще двое волков, а вожак с Лешей продолжали немой разговор. Мой сыночек уже перестал рычать и чуть прижал к голове уши, словно виновато. Довольный этим жестом, вожак кивнул на стаю, позади себя, и негромко рыкнул. Это приглашение? Судя по тому, что Леша оглянулся на меня, так оно и было. Немного подумав, я кивнула в ответ и тихо прошептала, слабо улыбнувшись:

  – Иди. Ты ведь потом сможешь меня найти, верно?

  Леша кивнул и сделал шаг в сторону стаи. После чего резко обернулся и быстро подскочил ко мне, чуть не повалив при этом в снег. Лизнув меня в щеку, Леша снова отскочил и уже спокойно пошел к вожаку. На миг они снова замерли друг напротив друга, а после мой волчонок прошел мимо него, к стае, и обернулся. Может быть, это только временно, но теперь он один из них. Это хорошо...

  Я негромко вздохнула и опустила взгляд на меч в своих руках, не желая видеть, как убегает стая. Что им до меня? А мне, вот, нужно собрать вещи, вытереть кровь с клинка, придти в себя. После чего я встану и пойду искать дорогу обратно. Леша меня найдет, я уверена. Другие оборотни ему помогут.

  Когда совсем рядом со мной раздался очень недовольный рык, я чуть не выронила из рук меч. Удивленно подняв глаза, заметила подле себя, шагах в трех, волка. И не Лешу. Вожака. Тот внимательно, я бы даже сказала – пристально, посмотрел на меня, после чего... кивнул себе за спину, где его по-прежнему ждала стая. Я ошарашено замерла и неуверенно переспросила:

  – Это приглашение?..

  Волк медленно кивнул, не сводя с меня взгляда.

  – Но я же не оборотень...

  В ответ на меня недовольно рыкнули, явно сетуя на мою недогадливость.

  – Эм... Ну ладно, – неуверенно согласилась я, совершенно не понимая, на кой я им сдалась. Поднявшись с земли, хотела было начать собирать наши вещи, но на меня опять рыкнули. Я посмотрела на вожака с легким недовольством. – Ну что? Это мои вещи, я их так не брошу.

  Взгляд звериных глаз стал насмешливым, напоминая, что передо мной не простой хищник, а оборотень. Значит, он понимает. Значит, потом что-нибудь сделает. И когда это я научилась понимать язык зверей?

  – Ладно, ладно...

  Быстренько собрав все в одну кучу, особенно тщательно завернув меч, чтобы никто не стащил (хотя кому этим заниматься-то в лесу?..), я сделала шаг навстречу к вожаку. И меня снова остановили. В этот раз ничего говорить я не стала, только с выразительным вопросом в глазах посмотрела на вожака. Тот повернулся к своей стае, и вскоре к нам подошел Леша. А еще через несколько мгновений меня наглым образом попытались раздеть.

  Не дав Леше порвать свою любимую футболку, я ошарашено посмотрела на вожака:

  – Зачем?! Я же замерзну...

  На меня опять глянули насмешливо. Затем кивнули в сторону стаи. Как я понимаю, это тонкий намек, что все здесь слегка без одежды. Но у них-то шерсть... Я попыталась донести эту мысль до вожака, но тому явно надоело ждать. Он двинулся на меня, грозно скаля клыки. Впрочем, их он, кажется, скалил не на меня, а исключительно на мою одежду. Вместе с этим всем на меня еще и очень просительно посмотрел Леша. Под таким напором я уже не выстояла. Выразительно плюнув на все и вся, я принялась раздеваться, злорадно думая, что, если что, им же потом придется тащить мой хладный трупик к моей семье – отдать последние почести.