Текст книги "Эта безумная семейка (СИ)"

Автор книги: Мария Чернокрылая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц)

  Нет, не хочу!

  И упрямо отвожу глаза.

  Он знает мой ответ. Оба моих ответа – и тот, который был бы произнесен вслух, и тот, который я хотела бы произнести. Так надо... По-другому будет только хуже.

  Затянувшееся молчание рано или поздно все равно придется нарушить. Лучше уж раньше, чем позже. Тихо шепчу, не поднимая на него глаз и кончиком пальца выводя на его груди замысловатый узор:

  – А домой... меня отнесешь?

  Лион улыбнулся, хотя я этого скорее почувствовала, чем увидела, и поинтересовался нарочито удивленно:

  – Уже возвращаешься в Осинники?..

  Вместе с этими словами, наученный горьким опытом вампир перехватил мою руку и поднес к губам, лишая таким образом меня возможности щелкнуть его по лбу. Негромко фыркнула в ответ:

  – Ну что ты постоянно вредничаешь...

  – А с тобой иначе нельзя... Ладно, ладно, отнесу.

  С этими словами Лион попытался подняться, но, кажется, “забыл” про то, что кое-кто, в моем лице, лежит у него на груди. Нет, конечно, его попытка уложить меня рядышком почти увенчалась успехом... только я его никуда не отпустила. Обняла за шею и притянула обратно к себе. Ухмыльнувшись, вампир, поддавшись на мою провокацию, приблизился и нежно поцеловал мое плечо. Ключицу... шею...

  Нет, ну мы же так отсюда нескоро выберемся...

  И пусть никто никогда не узнает, чего нам стоит все это. Но и отказаться... невозможно.

  Поднимаясь по лестнице на свой этаж (а в квартиру я Лиона не пустила... на всякий случай), я, мягко говоря, была несколько не в себе. Наверно, не стоит объяснять, в каком именно состоянии. Взгляд отсутствующий, мысли путаются... И только одна маленькая просьба к самой себе – не думать о нем. Это лишнее.

  Тихо скрипнул ключ во входной двери. В квартире – мертвая тишина. А как еще могло быть? Налька уже убежала на учебу, Саманта, наверно, пошла в школу – выгораживать меня перед Викторией Николаевной. А больше в доме быть никого и не должно было.

  Скинула куртку, сапоги. Устроила все это в шкаф. Отправилась в душ. Все действия – чисто машинальные, заученные до автоматизма. Что же это такое... Надо что-то делать. Говорят, холодная вода творит чудеса. Это я и проверила в душе. Увы, не всему, что говорят, стоит верить. Но легче все-таки стало. Жаль лишь, что кожа еще помнила его прикосновения, его поцелуи... Холодная вода ласково стирала соленые слезы.

  Спросите, почему я бегаю? Не верите в отговорки, что это не любовь? Ну и зря. Это действительно так. По крайней мере, мои чувства мне так подсказывали. Чего-то жутко не хватало мне рядом с этим таким родным существом. Словно все не так, как надо. И тут я неожиданно вспомнила тот сон, который мне снился еще в сентябре. Хех. Нет, в жизни не бывает, как во сне. И ничего не изменится.

  Погреженная в такие мысли, я вылезла из душа, завернулась в махровое полотенце и вышла из ванной. Зашла в комнату, начала переодеваться... и чуть не поседела от страха, когда за спиной раздался мелодичный, задумчивый голос:

  – Вижу, пора делиться новостями.

  – Ося!!!

  – Что? – невинно переспросила сестренка, мило улыбнувшись и глядя на меня почти бесцветными глазами. Она сидела на подоконнике, прижав к себе одно колено, а другой ногой болтая в воздухе. Ну прямо нимфа, ничего не скажешь.

  – Нельзя так пугать, – выдохнула я осуждающе уже после того, как натянула домашний сарафан – что-либо другое одевать уже не было сил.

  Сестра в ответ только улыбнулась и поманила меня к себе. Поглядев на нее скептически, все-таки присела рядом. Как странно. На улице белым-бело, а сейчас только ноябрь. Наверно, просто недавно шел снегопад, и свежий снег еще не успело накрыть городской пылью. Красиво. Как в сказке. И Ося словно была кусочком этой сказки – такая же снежная, такая же чистая и волшебная. Я слегка улыбнулась, глядя на нее.

  – Знаешь, мы, наверно, с тобой сейчас так интересно смотримся, – с теплой улыбкой в ответ задумчиво произнесла Ося. – Посмотри-ка на нас. Я – вся белая и выцветшая, с белыми волосами. И ты в черном, черными волосами. Я маленькая и слабая, хотя старше тебя. И ты... сильная и такая ранимая. У тебя красные глаза.

  Последнее предложение прозвучало так неожиданно, что я невольно провела рукой по щеке, словно это могло помочь убрать красноту с глаз. А потом улыбнулась немного грустно и тихо согласилась:

  – Да, это точно... Но мы все равно сестры, правда?

  – Конечно, – Ося чуть наклонила голову, продолжая смотреть на меня нежно, как смотрела еще в детстве. Да, намаялась она с нами... И вырастила на свою голову. Надеюсь, не жалеет об этом. Мы ведь у нее хорошенькие, правда? Все такие белые и пушистые.

  Только вот улыбнуться этой мысли у меня не получилось. Взяв Осю за руку, посмотрела в ее глаза, которые когда-то давно были небесно-голубыми, и тихо-тихо спросила:

  – Скажи... когда... ты совсем перестанешь меня видеть?..

  Почему я задаю такой странный вопрос? Ведь вроде после того, как она перестанет видеть глазами, ее дар по-прежнему будет с ней, заменит ей зрение. Просто у Калиосты не получалось заглянуть в мое будущее... Она говорила, что меня словно кто-то закрывает, и подумывает на семейное проклятие. Эсмиральду она тоже почти не видела. Да, иногда у Оси случались прозрения и на наш счет, но... это бывало так редко.

  – Не знаю, сестренка, – тихо пропела она в ответ со своей неизменной улыбкой. Что бы ни случилось, она всегда улыбалась. Эх, милая, милая Ося...

  – Тогда я могу надеяться на лучшее, – постаравшись улыбнуться в ответ, отозвалась я. И поспешила перевести тему. – Так что там за новости такие?

  – Да, точно, чуть не забыла, – кивнула сестренка и пересела поудобней, словно готовясь к длинному разговору. Подняла глаза к потолку и задумчиво пропела, словно только что надумала мне это сказать: – Для начала расскажу самые-самые последние новости. Пусть это и будет немножко не по правилам, ведь уже ноябрь. В общем, наша мама вернулась. Помнишь, она все сына хотела? Вот и решила, что семь – хорошее число...

  Сестра замолчала, а мы мрачновато переглянулись. Вернее я – мрачно, а Ося – со смешинками в глазах. Думали, как мне кажется, мы об одном и том же – как бы наша мама не решила, что тринадцать – число лучше, чем семь...

  Неожиданно сестренка рассмеялась и заявила, беззаботно болтая ногами в воздухе:

  – Скажу тебе по секрету, нам всем можно не ждать братика. На этот раз.

  Последняя фраза прозвучала так загадочно, что я невольно покосилась на нее подозрительно. Да не уж-то у нас потом еще прибавление в семействе привидится? Это сколько нас будет-то? Точно мир захватим...

  – Ну и что в этом такого неожиданно? – между тем поинтересовалась я, снова посмотрев в окно. – От нашей мамы это очень даже ожидаемо.

  – Прости, не удержалась, – без тени раскаяния отозвалась Ося. И поспешила пояснить: – Я о другом хотела рассказать. Просто мама на этот раз пришла не одна. Она с собой демона привела, но пока что никому ничего не рассказывает, кто он и что он. Только смотрит на него с восторгом.

  Заметив мою удивленно-вопросительную мордашку, Ося улыбнулась и, хитро прищурившись, ответила на незаданный вопрос:

  – И я тоже рассказывать ничего не буду. Сама все поймешь, когда домой приедешь.

  Я покорно опустила голову – если сестра что-то не рассказала, то из нее это и клещами не вытянешь. Вот ведь... теперь полтора месяца ждать, чтобы узнать все новости. Почему именно столько? Потому что в начале января будет наш семейный праздник, когда соберется вся наша семья и поделится новостями за прошедший год. А до этого – два месяца ничего нельзя рассказывать друг другу. Традиция.

  – Ладно, с этим понятно, – нарочито грустно вздохнула я. – А что еще ты хотела рассказать?

  – Это уже касается только тебя, – тихо улыбнулась Ося и легко спрыгнула с подоконника. – Пойдем на кухню? Угостишь меня чаем...

  Ну как тут можно отказать? И отправились мы на кухню. А про свою работу я благополучно не вспомнила. Подумаешь, не будет меня там один денек. Ученики только вздохнут с облегчением. Особенно те, кто не сделал домашку на сегодня. Ничего, на следующем уроке им точно достанется, если ничего не успеют сделать. Или списать.

  Разговор Калиоста продолжила лишь тогда, когда в ее руках оказалась кружка ароматного травяного чая, а я уселась напротив с чашкой горького кофе. Что не говори, а привыкаешь к этой гадости со временем...

  – Помнишь, Митя рассказывал тебе о новом видении?

   Я согласно кивнула, раздумывая, что надо бы купить будет чего-нибудь сладкого к чаю. И о том, что без домового живется очень даже грустно – ни тебе мяса в три часа ночи, ни плюшек, когда захочется... эх.

  – Так вот. Это видение было о тебе.

  Это заявление прозвучало настолько неожиданно, что я чуть не подавилась. Подняв на сестру удивленный взгляд, осторожно спросила в ответ:

  – И о чем оно было?

  Загадочно улыбнувшись своей фирменной улыбкой, мол, я все знаю, но не расскажу, Ося крайне беспечно ответила, словно говорила о каких-то глупостях:

  – О ребенке.

  Хорошо, что я догадалась отставить кофе. А то снова подавилась бы. Немного помолчав, пристально посмотрела на Осю и снова крайне осторожно спросила:

  – О каком ребенке?

  – Не знаю.

  Ответ прозвучал настолько простодушно, что у меня появились некоторые сомнения... Чтобы Ося и не знала? Да такое бывает раз в пять столетий! В последний раз честь на неразгаданное видение выпала мне. Впрочем, если дело заходит о видениях обо мне... В прошлый раз так же было.

  – Так, а теперь честно, – потребовала я, подавив невольный вздох.

  Ося в ответ пожала плечами и беспечно ответила:

  – Правда, не знаю.

  Я замолчала, состроив недовольную мордашку. Сестра, глядя на меня, негромко рассмеялась и глянула в окно. Я, поддавшись этому взгляду, тоже посмотрела туда. И увидела тот самый злополучный парк. И мысли перешли в совсем ненужное мне русло – в воспоминания о недавней встрече... Стоп. Вампир. Я. Ребенок.

  – Боги, это не то, о чем я подумала?!

  Ося, не ожидавшая от меня такой подлости, подавилась своим чаем, который до того спокойно попивала,... и посмотрела на меня смеющимися глазами. Ненавижу эту ее манеру! У меня же нервы не железные... Нет, вы не подумайте, детей я люблю и очень даже. Но... но... это как минимум рано! Тем более, от Лиона! Он же меня тогда точно никуда не отпустит, а я... а я просто не могу вот так!

  Мою панику прервали загадочные и спокойные слова сестры, которая в очередной раз подняла взгляд к потолку:

  – В моем видении ему было лет десять...

  – А мне?!

  – А ты была все такой же маленькой... – философски ответила Ося, улыбаясь, как всегда. – Но ты же помнишь, что для тебя это еще ничего не значит? Ты и в сорок будешь выглядеть так же.

  Меня убивает ее загадочная улыбка... Истерично хихикнув, я огляделась по сторонам и, не найдя ничего, что могло послужить мне спасением из этой ситуации, просто сделала очередной глоток из чашки, не заметив горечи кофе (тьфу, сахар положить забыла...). Вот это, блин, новости! Мне плохо.

  Переборов истерическое хихиканье, поинтересовалась тихо, с надеждой посмотрев на сестру:

  – Слушай, можешь хоть что-нибудь рассказать об этом ребенке?

  Да-да, у меня появилась надежда, что это просто был кто-то из младших классов. В конце концов, я работаю в школе!

  Сестра в ответ простодушно описала следующее:

  – На вид лет десяти, довольно хрупкий, невысокий, светлые волосы странно оттенка. В моем видении ты его обнимала и называла волчонком. Более ярких примет дать не могу.

  Да... Это как в одном фильме было: “Отсутствие родинки на лодыжке – это яркая примета!” Негромко хмыкнув собственным мыслям, я решила, что лучше обо всем этом не думать. Не думать, я сказала! Просто сходить, провериться... на всякий случай...

  Некоторое время на кухне висело молчание, которого я и не замечала особенно, занятая собственными мыслями. Неожиданно Ося спросила, заставив меня непонимающе изогнуть бровь:

  – Ты скучаешь по нему?

  – По кому?

  – По Лиону.

  Приплыли. То есть, вернулись. Блин, а у меня ведь почти получилось мысленно сосредоточиться на отстраненных пустяках... Хм, и к чему это мне Митохондий с его странным чувством юмора вспомнился?..

  Уперев локти в стол, согнулась и запустила пальцы в волосы, стараясь таким образом хоть немного скрыть свое лицо. Да, жаль, что прическа у меня короткая. Еще немного помолчав, я пришла к выводу, что лгать и умалчивать что-либо бессмысленно, потому едва слышно прошептала:

  – Скучаю, Ося. Еще как скучаю... Но только что это изменит. Нам ведь не быть вместе...

  Сестра поднялась со своего места и, подойдя ко мне, обняла за плечи нежно. Чуть улыбнувшись (что я скорее услышала, чем увидела), она тихо спросила:

  – Почему, Эврика?

  – Ты же сама знаешь... – Тяжелый вздох, закрытые глаза, словно это могло спасти от мира вокруг. – Слишком много обстоятельств. Одним из которых, если помнишь, было твое собственное пророчество. Будет другой...

  – Глупышка, – прервала меня сестра, погладив по волосам ласково. – Ты же знаешь, что мои пророчества открываю только маленькую грань будущего, которое может и вовсе не произойти. Мы сами строим свое будущее. Заглядывать в него, это сродни изучению паутинки – много ниточек, каждая из которых приведет к чему-то другому.

  Немного помолчав, Ося со вздохом добавила:

  – Жаль, что на твое будущее я не могу посмотреть, а только увидеть его такими редкими, спонтанными урывками...

  Все это я, разумеется, знала. Но смириться все равно не могла. Наверно, смешно звучит, но именно из-за того самого предсказания, в котором Ося увидела, что будет кто-то другой, не Лион, я и порвала с ним отношения. Ушла из пары-связки, перевелась на другой курс. В общем, повела себя, как не самая умная стерва. Но вернуть потом все назад просто не могла – что-то во мне перемкнуло, какая-то мысль не давала покоя, и я уже не могла быть рядом с Лионом долго. Он мне как родной... нет, самый родной. Но... обо всем этом я уже говорила.

  В общем, недалекое я существо, вот и все. И собственная дурость не дает жить спокойно. Попросить, что ль, кого-нибудь добить меня из жалости, а?..

  Усмехнувшись собственным мыслям, покачала головой и, подняв взгляд на сестру, предложила без особого оптимизма:

  – Может, на какую-нибудь другую тему перейдем, а?

  – Хочешь от меня сбежать? – с наигранным удивлением переспросила Ося.

  – Ты мне лучше скажи, кто этого не хочет, – хмыкнула я.

  – Да появился у нас в городе... один такой...

  Сестра как-то помрачнела от этих слов, а я заинтересовалась и очень удивилась. Чтобы кто-то и заставил Осю так реагировать?

  – Мм? Это что за маньяк у нас там появился? – насторожив уши, интересуюсь у сестры.

  – Вернешься – увидишь, – спокойно отозвалась она. Таким тоном, что выспрашивать отпало какое-либо желание. Ну вот, теперь буду еще сильнее мучаться любопытством...

  И тут меня озарила преинтереснейшая мысль. Чуть повернувшись, чтобы было легче смотреть сестре в лицо, спросила немного удивленно:

  – Слушай, а как ты здесь появилась? Ты же телепортироваться не можешь сама.

  В ответ на это на милом личике Калиосты появилась лукавая, хитрая улыбка. Я аж начала кое-что подозревать. И, подтверждая мои мысли, Ося беспечно ответила:

  – Меня дядя Алекс подбросил.

  Мдам. Пожалуй, лицо мое в тот момент было намного выразительней, чем любые слова. Но я все-таки поинтересовалась, негромко, задумчиво хмыкнув:

  – И где же он сейчас?

  – Ты разве не знаешь нашего дядю Алекса?.. – вопросом на вопрос ответила Ося, улыбаясь все так же хитро. – С Налькой по городу гуляет, где же еще...

  Слов у меня не нашлось. Только тяжелый вздох и вялые мысли о смысле бытия.

  Но с ними, со словами, все-таки пришлось собираться, чтобы тихо попросить:

  – Ось, передай всем, чтобы меня завтра никто не трогал, ладно? Совсем не трогал, даже не напоминал о себе. Я хочу побыть одна.

  Глава четырнадцатая.

  Мой день рождения прошел тихо. Здесь почти никто о нем не знал, а Ося таки передала мою просьбу родственникам. Таким образом, меня поздравили только Саманта, Ника и Налька. Откуда узнали последние две, я не знаю, но есть подозрения (Саманта и дядя Алекс). Больше никто, слава богам, не стал напоминать, что мне стукнуло уже двадцать шесть. И хоть бы я немного старше выглядела, чем на шестнадцать!

  Впрочем, нет. Было еще одно поздравление. Весьма странное. Мне пришла довольно большая посылка. “Сканирование” каан-ша показало, что никакой опасности в ней нет, так что я без раздумий открыла. И тихо ахнула от невольного восхищения.

  Это был короткий, обоюдоострый меч, с простой, обтянутой кожей рукоятью, которая идеально ложилась в мою ладонь, словно дарильщик прекрасно меня знал. Впрочем, в том, что он меня знал, сомневаться и не приходилось. Слишком хорошая у меча была балансировка, редкая, точно подогнанная под мою любимую тактику боя. Как, я вам не рассказывала, что очень долго занималась фехтованием? В конце концов, агенты МагХраны должны уметь защитить себя (и не только) в любой ситуации. Особенно из пары связки “маг-защита”...

  Меч бы, пожалуй, внешне был совершенно обычный, даже гарда была куда как скромной, ничем не украшенной. Только на одной стороне лезвия был выгравирован почти неприметный росток хмеля – знак, что оружие не такое простое, как кажется на первый взгляд. У меня аж руки зачесались проверить, на что он способен.

  И я бы решила, что мне его подарил Лион или кто-то из семьи, но к посылке прилагалась записка, в которой незнакомым почерком было написано всего два слова:

  ”Жди встречи”.

  Хотя, нет. Немного подумав и покопавшись по ящикам письменного стола, я поняла, что почерк этот мне был уже знаком. Та самая записка, которая была обнаружена на подушке рядом после того странного сна. Не знаю почему, но от этой мысли я глупо улыбнулась, словно... действительно собиралась ждать...

  А следующая неделя выдалась просто сумасшедшей! Такое чувство, что всем вдруг и очень дружно что-то от меня понадобилось. Одному ведомость подпиши, другому материал поясни, третьему сдай отчет и оформь жалобу (это я на свою голову сунулась в ТШ), четвертому как-то удалось уговорить меня провести экскурсию для своего девятого “А”... Дурдом! Хочу домой, к своим милым, спокойным (поистине, все познается в сравнении) родственничкам

  Один был плюс у всего этого – у меня совершенно не оставалось времени для того, чтобы подумать. Таким образом я не вспоминала ни о Лионе, ни о предсказании Оси, ни о неизвестном преследователе (это я так окрестила того типа, который мне записочки подсовывал – надо же его как-нибудь называть, верно?). Единственное, что я таки сделала – сходила к местной целительнице, проверилась. Слава всем богам, мои страхи не оправдались.

  А потом наступил день, который я никогда не забуду.

  Это было воскресенье. Стараясь пересилить усталость, я сидела за титаническим трудом – принялась проверять контрольные работы своих ребят. Ой, чего там они только не понаписали-и... Хоть начинай в собственном даре рассказчика сомневаться, в самом деле!

  Этим делом я так увлеклась, что даже не услышала, как пришла в комнату Саманта. Впрочем, это и немудрено – все кошки ходят тихо. Если, конечно, хотят этого. Ее присутствие я заметила только тогда, когда кошка положила на тетрадку, которую я проверяла... маленького, еще слепого котенка, тихо, жалобного замяукавшего в поисках мамы. Удивленно подняв взгляд на семейную хранительницу, поинтересовалась тихо:

  – Это кто?

  И только после этого я заметила в кошачьих глазах что-то такое, от чего сердце сжалось в ожидании чего-то неизбежного, неумолимого... и нежеланного...

  Грустно улыбнувшись одними глазами, Саманта тихо ответила:

  – Отдай эту маленькую Вильгельмине. Скажи, что малышке, которая должна скоро появиться на свет, пригодиться поддержка. Да и вам всем ведь нужна будет новая хранительница. И... не называйте ее пока никак, пусть малышка сама выберет имя для своего фамильяра.

  От этих слов ощущение безысходности и пока неосознанный страх сжали сердце еще сильнее. Глупо хлопнув глазами, я, наверно, очень беспомощно спросила, уже догадываясь об ответе:

  – А... а ты?..

  Подойдя ко мне, Саманта потерлась о мою руку, пытаясь сказать, чтобы я не грустила, и мурлыкнула тихо, словно говорила о чем-то совершенно обыденном:

  – А я ухожу, милая. Пришло мое время. Я и так тут задержалась, о вас заботясь. Все искала подходящую замену. Вот, нашла. И теперь могу быть спокойна. И, может быть, я увижусь с Мадлен.

  Чуть помолчав, кошка отстранилась, напоследок ласково лизнув мою руку, чего никогда раньше не делала. Я же смотрела на нее, не отрываясь, и не могла поверить, что все происходящее сейчас – правда, что это мне не снится, что...

  Мысли прервал задумчивый голос Саманты, которая подошла к котенку и принялась успокаивать его... вернее, ее, по-своему, по-кошачьи.

  – Знаешь, твоя бабушка очень вас любила, – задумчиво и тихо, не глядя на меня. – Особенно Вильгину первеницу, Калиосту. Даже после того, как у нее прорезался дар предвиденья, чего Мадлен всегда так боялась. Да, Эврика, твоя бабушка очень боялась предсказателей будущего и самих предсказаний. Она предпочитала жить порывами, мимолетными желаниями, которые взбредут ей в голову. Вильге передалась эта черта характера от матери. А ты знаешь, откуда у Мадлен был этот страх? Просто однажды она безумно полюбила, но не могла быть со своим возлюбленным. И каждый раз, когда кто-нибудь заглядывал в ее будущее, она боялась, что там будет встреча с ним. И боялась, что ее не будет.

  Саманта замолчала, а я все продолжала на нее смотреть. Краем сознания я понимала, о чем она говорит... и что, возможно, хочет мне сказать. Но мысли все были о другом. И приходилось чуть морщиться, чтобы сдержать не нужные сейчас слезы.

  – Я очень скучаю по твоей бабушке, Эврика, – продолжила кошка, отведя взгляд на снег за окном. Снова снегопад... – Ты, наверно, не знаешь, но мы познакомились с ней именно в этом городе. Тогда здесь все было иначе. Было лето. Машин еще было не так много, а у людей были совсем другие глаза. Живее... Я тогда была еще совсем котенком, поэтому я ничего не помню до того момента, как Регина передала меня на руки маленькой Мадлен. Самые теплые руки, которые я помню. Она была красива. Самая красивая на свете... Наверно, так думает каждая кошка про свою хозяйку. Скажу тебе по секрету: насколько бы вольной и свободной не выглядела кошка, для нее нет ничего ценнее, чем хозяйка.

  И снова – тишина. Только на этот раз нет совершенно никаких мыслей, лишь тихая тоска в груди. Я не слишком хорошо помню свою бабушку, слишком редко мы с ней виделись, пока она была жива. Но Саманта так часто рассказывала о ней, что мне казалось, что все детство она провела вместе с нами.

  А теперь... некому будет рассказывать...

  – Ты очень похожа на Мадлен, милая, – Саманта повернулась ко мне, и я заметила в зеленых глазах столько всего... грусть, тихую радость чему-то, любовь... слова прощания, которые она не произнесет....

  Между тем кошка тихо продолжила свою мысль:

  – Наверно, более серьезная и менее эксцентричная, но все равно похожа. И ты так же бежишь от своих чувств. Нет, Эврика, я не осуждаю, хотя даже в Мадлен этого понять не могла. Не делай ее ошибок, хорошо? И... береги себя, милая. Все будет хорошо.

  И, оставив котенка, Саманта спрыгнула со стола, больше не задерживаясь. Она даже не успела дойти до двери, когда начала исчезать – она не хотела... умирать тут. На моих глазах. Она хотела, чтобы я запомнила ее живой. Умной, красивой, мудрой... Самой лучшей...

  В тот момент я почувствовала себя брошенным котенком, которого оставили в одиночестве среди чужого, большого города.

  И только семейная традиция не плакать об умерших, потому что им от этого тяжелее, удержала меня от того, чтобы позорно разреветься. Ведь Саманта была (боги, какое же это страшное слово...) не просто кошкой, а членом семьи...

  Я до утра просидела, глядя на снегопад за окном и не думая ни о чем. В себя меня привело тихое, жалобное мяуканье. Посмотрев на котенка, я слабо улыбнулась и тихо-тихо поинтересовалась:

  – Что, маленькая, кушать хочешь? Пойдем, я разведу тебе молочка...

  А за окном все падал и падал снег. Жизнь, как ни странно, продолжалась...

Часть вторая.

  Праздники, нас объединяющие.

  Глава первая.

  Зима пришла незаметно. В городе Москве снежно, хотя я уверена, что у нас в Осинниках сейчас все равно красивей. Так и представляется мне снег, висящий на деревьях, наш дом с сугробами на крыше, и сад, скрытый от посторонних глаз, замерший в зимнем очаровании...

  Осень в этом году выдалась слегка сумасшедшая. Переезд, новая работа... и еще много-много чего. С приходом зимы все это вдруг показалось незначительным, словно что-то перевернул еще одну страницу толстой книги, предварительно присыпав ее легким снегом. Все прошло. Вернуться назад нельзя, но это почему-то не вызывает сожаления.

  Ведь впереди ждало еще что-то новое. И, разумеется, какая-нибудь новая история, в которую я ну просто не смогу не влипнуть. Самое интересное, что самой-то мне такие приключения и даром не нужны – с приходом зимы я всегда становлюсь неисправимым домоседом, не желая даже носа высовывать за порог. Но на этот раз уже не они мне, а я им понадобилась. Приключениям, то бишь.

  Декабрь перевалил через середину. Скоро, совсем скоро уже были наши семейные праздники, когда вся семья собирается дома. Билеты у меня уже были куплены, так что можно было не волноваться об этих мелочах. Только с замиранием сердца ждать Чуда. И, разумеется, новостей. Хотя теми, что за последние два месяца собрались, делиться было ой как тяжело...

  Я, укатавшись в куртку так, что наружу выглядывали только глаза, брела домой, раздумывая о вечном – нужно ли что-то купить на ужин. Главным вопросом для меня, конечно, был вопрос о том, чем кормить малышку. Если рассуждать логически, то в месяц котят вроде как еще молоком кормят. Но эта за такое маленькое количество дней умудрилась вымахать так, что мы с Налькой только диву давались! Сейчас она выглядела как полугодовалая, но совершенно глупая кошка – бегает по квартире, рвет обои, а иногда замирает на месте и смотрит в пространство, чуть наклонив голову на бок. Честно говоря, мне пока не удалось понять, что она всем этим хочет сказать. Но надежд я не теряла.

  Честно говоря, ходить по тому злополучному парку я уже опасалась, после встречи там сначала с Борталио, потом с вампирами, а под конец и с Лионом. Поэтому шла по заснеженным улицам, “подкрадываясь” к дому с тыльной стороны. Это меня, конечно же, не спасло от очередной истории. Ибо если боги хотят тебе что-нибудь устроить, им нет никакой разницы, по какому пути ты идешь.

  И все начиналось так невинно... эх.

  В итоге жестоких споров с самой собой, было решено в магазин не заходить, а сразу подниматься к себе. Главным аргументом была простая лень. Ну и погода. В конце концов, эту дурынду можно вчерашней рыбой покормить.

  Так я рассуждала, пока поднималась наверх. Оказавшись на нашем этаже, я слегка удивилась, заметив ребенка, мальчика лет десяти, который сидел в обнимку с рюкзаком и тихо дремал. Опершись спиной на нашу дверь. Немного поразмыслив о том, получится ли у меня пройти сквозь мальчика, я пришла к выводу, что нет, и тихо кашлянула. Малолетний незнакомец встрепенулся и непонимающе заозирался по сторонам. Заметил меня. И сделал то, что меня очень удивило.

  Не поднимаясь на ноги, а, наоборот, поплотнее закутавшись в свою куртку (драную на локтях, и вообще скорее осеннюю, чем зимнюю), он спросил немного сонно, немного недовольно:

  – Ты Эврика?

  Пару секунд помолчал, придирчиво глядя на меня, и все-таки исправился:

  – То есть, я хотел спросить, вы – Эврика Адаманитовна?

  Честно говоря, это уточнение мне польстило. Умный мальчик. Негромко хмыкнув, пожала плечами и задумчиво отозвалась:

  – Ну допустим. А что?

  – Да вам тут просили передать... – как-то мрачно ответил мальчик и закопался в рюкзаке.

  Я заинтересовалась. Если признаться честно, на миг у меня дрогнуло сердце – вдруг это послание от моего неизвестного преследователя? Но потом я отбросила эту мысль. Ну, право слово, зачем ему что-то передавать через кого-то, если он и так может? Кстати, а меч таки оказался выше всяких похвал...

  Между тем, пока я стояла дура-дурой и чего-то ждала, мальчик вытащил из портфеля два письма и оба протянул мне, буркнув как-то недовольно:

  – Первым прочитайте в длинном конверте.

  Кивнув и еще раз скользнув взглядом по мальчику, отметив для себя, что у него серые глаза, а под ними залегли усталые синяки, словно ему долго пришлось бродить незнамо где, я качнула головой, чтобы прогнать мысли, и вскрыла конверт. Что не удивительно, там было письмо. Поразило меня другое – его содержание.

  Вот оно:

  ”Здравствуйте, Эврика.

  Я знаю, что вы меня не знаете, и я бы не стала к вам обращаться, если бы не... не такое. Честно сказать, обратиться именно к вам мне посоветовала одна знакомая. Простите за все неудобства, что я вам доставлю...

  Пожалуй, мне надо рассказать свою историю. Я понимаю, что вы пока не понимаете, к чему я веду, и что за мальчик сидит у вас под дверью, но... пожалуйста, выслушайте меня... Не выбрасывайте это письмо сразу, и не гоните Лешеньку... Мне больше не у кого просить помощи...

  Я родилась и все детство провела в Новосибирске. Потом я подросла, и пришло время поступать в ВУЗ. Честно говоря, сама бы я не решилась ехать в такой большой город, как Москва, потому что не верила в сказки, где такие девушки, как я, находят свое место в мегаполисе. Но в моей жизни появился человек, который помог мне поверить в себя.

  Его звали Андрей. Как он мне рассказывал, он коренной москвич, а к нам в город приехал, чтобы встретиться с друзьями, с которыми познакомился по переписке. Честно говоря, я до сих пор не знаю, правда ли это была. Но в Москву мы переехали вместе.

  Какое-то время я жила у него, он мне во всем помогал. Наверно, в это сложно поверить, но Андрей относился ко мне, как к младшей сестре. Пока я не была готова принять истинные чувства. Да, он любил меня... И я полюбила его. За его доброту, за все, что он для меня сделал, за то, что он подарил мне целый мир. И за его улыбку...

  Так странно. На бумаге все это смотрится так неправдоподобно...

  Но была в нем одна странность. Раз в месяц он пропадал на несколько дней. И прежде, чем жениться на мне, он предупредил меня, что жизнь с ним будет не такой простой, как я представляла тогда. Но мне было наплевать на все предупреждения, потому что я верила, что с ним мне ничего не грозит, а все трудности на нашем пути мы сможем преодолеть.