Текст книги "Жизнь взаймы (СИ)"
Автор книги: Мария Ермакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
Транспорт покинул стоянку и выкатился в город. В другое время Татьяна впитывала бы новые впечатления, как губка, а сейчас даже не смотрела по сторонам – силы уходили только на то, чтобы сдержать бешено рвущееся сердце. По краю зрения скользили невысокие здания, похожие на грибы «дедушкин табак», водившиеся в лесу рядом с бабушкиной дачей, огромные, залитые солнечным светом площади, уставленные разноцветными лилэо, парки, полные низких деревьев с пятнистыми кронами и заваленных подушками сидений, формой напоминающих пиалы.
Транспорт покинул городскую территорию, набрал высоту, и внизу потянулись бесконечные ленты скоростных шоссе, между которыми располагались оранжереи, подобные причудливым кристаллам. А затем глазам Татьяны Викторовны открылось огромное поле, покрытое ровными рядами шатров. Юмбаи посадил транспорт около одного из них, указал на вход и проворчал что-то вежливое на межгалактическом коде.
Татьяна машинально пожелала на юмбайском спутнику кроткого неба и вышла. Шагнула к трепетавшей на ветру занавеси, скрывающей вход. Остановилась, не в силах справиться с эмоциями. Как вдруг занавесь отлетела в сторону, а вместо неё взметнулись чёрно-белым шатром такие родные крылья. Горячие руки обхватили Татьяну, перетащили через порог… Не в силах произнести ни слова, она смотрела в осунувшееся лицо проангела, отмечала новые морщинки в углах глаз, горькую складку у губ, страшную пустоту во взгляде. Пустоту, которую ничто не могло заполнить.
– Танни!.. – прошептал Ларрил и прижал её к себе, укрыв крыльями, плечами, ладонями. – Ветер мой, Танни…
Она уткнулась лицом ему под подбородок и затихла. В голове не было ни единой мысли – ни своей, ни чужой, словно и не происходило слияния с Управляющим Разумом. Это лишний раз доказывало, что Татьяна поступила верно, уничтожив границы между ними.
Тонкое полотнище отсекло звуки с улицы. Тишина, в которой бились в унисон сердца, накрыла шатёр плотным колпаком.
Ларрил обнял ладонями её лицо и поднял к себе. Губами стёр слёзы с щёк – бережно, будто касался величайшей драгоценности во вселенной.
«Ты – мой воздух, Танни! – раздался в сознании безмолвный голос. – Без тебя я не мог дышать!»
Она дрожащими пальцами дотронулась до его век и прошептала:
– А ты потерял свой мир, родной. Как же мы теперь?
Сама не замечая, назвала его «родным». Назвала по-русски, потому что в межгалактическом коде подобное слово означало лишь кровное родство и было лишено того глубинного значения, что придавали ему на Земле.
Ларрил чуть отстранился.
– Через несколько дней я отправляюсь в сектор Небо, на флагманский корабль «Транзион» Третьей объединённой эскадры Ассоциации, в качестве командира разведывательного пилотного звена…
В глазах проангела плескалась пустота: ему предстояло вернуться домой, точнее, туда, где раньше был дом. И он пытался, но не мог представить, что ждёт его там – хотя много раз смотрел вижн, разосланный по официальным каналам.
А затем его взгляд изменился. Татьяне Викторовне были знакомы и это ожидание, и эта надежда и… эта тревога.
– Врачи нужны везде, Танни, – тихо сказал Ларрил.
Она спрятала лицо у него на груди, чтобы не дать разглядеть в её глазах панику, сомнение и боль. Опять возникло ощущение рассечённого надвое сердца, мира, разбитого на осколки. И лишь одно оставалось незыблемым – свет красных крестов на крыльях Лазарета.
За несколько мгновений Татьяна, кажется, пережила эмоций больше, чем за всё время посещения Туманного Айсберга! Но когда она подняла голову и взглянула на Ларрила, так и не зная, что ответить, тот неожиданно подхватил её на руки и закрыл губы поцелуем. Они целовались, будто изголодавшиеся. Притяжение уже танцевало под кожей, приподнимая обоих над полом.
Повинуясь жесту проангела, занавесь, прикрывающая вход, натянулась плотной мембраной, отсекая внутреннее помещение шатра от остального мира.
Ларрил так и не отпустил свою ношу, лишь чуть отстранился, бережно опуская Татьяну на узкое ложе. Навис над ней, удерживая себя на вытянутых руках и прошептал, едва касаясь губами губ:
– Молчи, Танни. Я знаю твой ответ. И всё равно…
Он не договорил. Татьяна за плечи притянула его к себе, будто хотела укрыться, спрятаться под ним от расставания, что замаячило на горизонте вместе с сиреневыми юмбайскими сумерками…
Время ухнуло в бездну. Ночь накрыла планету фиолетовым бархатным покрывалом, а рассвет прошил его серебряными и охряными нитями. Ларрил, морщась, слушал сбивчивый рассказ, наверняка отмечая не состыковки, но не задал ни единого вопроса. Принял всё как должное, и Татьяна не знала – радует её это, как признак доверия с его стороны, или обижает – как безразличие. Она упомянула и о разговоре с Дуг-Кагном, а затем спросила:
– Но почему ты больше не командор М-63? О?гири всё-таки заставила тебя покинуть пост?
– ВаГаБан? – удивился проангел. – Она здесь не при чём. Мы расстались если не друзьями, то боевыми товарищами, а это дорогого стоит. Покинуть пост и отбыть на флот – моё решение. Третья объединённая эскадра набирается из тех, у кого на Райе погибли родители, дети, друзья. Я хочу быть там.
«А я хочу быть с тобой, – подумала Татьяна, прижимаясь к его груди и слушая сердце, – вот только…»
– Вот только тебя не будет со мной, – грустно усмехнулся Ларрил. – Я надеялся, что ты скажешь «да», Танни, но… не верил в это.
Ей снова, как и раньше, показалось, что они стали единым существом с общими мыслями.
– Ты понимаешь меня? – она приподнялась, желая заглянуть ему в лицо.
– Понимаю, – серьёзно кивнул проангел. – У тебя свой рубеж, Танни, который ты удержишь даже ценой собственной жизни. Я… – он запнулся, потом с трудом произнёс по слогам чужое слово: – …люб-лю тебя такой. Ты – моя анга из чужого мира. И другой не будет!
«И другой не будет!»
Заглянули в душу невозможные, тёмные глаза Ричарда Львова, полные странных искр.
Татьяна зажмурилась, прогоняя воспоминание, и потянула к себе голову Ларрила, зарылась лицом в его кудри, вдыхая запах, ставший родным. Не было ничего! Ни тихих разговоров в чреве чужого корабля-похитителя, ни взглядов двоих, близко стоящих друг к другу, ни случайных прикосновений. Не было ощущения, что целый мир подождёт, пока она и Ричи дотянутся друг к другу через время. Есть только сейчас, есть тепло и нежность узких губ проангела, жар его ладоней, один и тот же воздух, что наполняет грудные клетки, одно и то же Притяжение, которое не возникает просто так.
Отовсюду выглянула знакомая чернота, сплелась в широкую ленту, уходящую в никуда. Здесь неспешное течение, подобное движению чернильной реки, должно распасться на два рукава! Татьяна ясно почувствовала это. Не осознавая собственных действий, испуганно вцепилась в Ларрила, да так крепко, что едва не задушила.
Не отпускать его!
Никуда не отпускать! Ведь исход войны предрешён – не кораблём, построенным по запретным чертежам и вооружённым адронатором, не мощью Ассоциации, не яростью проангелов, потерявших головную планету, а одинокой искрой в сумерках разума, надвигающихся на галактику.
* * *
– Тихо, тихо, – Ларрил крепче укутал её в крылья. – Что ты?
«Я видел Граэля во сне!» – сказал он ей однажды, будто пожаловался. А кому жаловаться ей, если любимый уходит на войну – в тень этих самых крыльев?
Татьяна затихла. Ларрил поцеловал её в глаза, встал, отошёл в другой конец шатра, где стоял полотняный кофр для личных вещей.
Она смотрела на его мощный торс, крепко прижатые друг к другу контрастные перья, смешные чёрные колечки волос, закрывающие шею, и задыхалась от нежности и боли. Оказывается, в её жизни было две необходимости, а не одна, как она думала раньше! Почему понимание пришло так поздно?
Проангел вернулся, держа однажды виденную ей шкатулку, в которой хранилась игла дарука.
– Пусть Дар Граэля будет у тебя, он – реликвия рода… – Ларрил запнулся, – …а ты теперь – вся моя семья!
Татьяна молча забрала шкатулку, сунула под подушку и потянула его к себе.
* * *
Одна из стен шатра окрасилась невозможным сиреневым – это вставало задумчивое Юмбайское солнце.
Ларрил кормил Татьяну завтраком: белковыми сабами и диканкоро из непрозрачных брикетов.
– Одного я не понимаю, – задумчиво произнесла она, – почему духабути проявили такую неосторожность? Почему наследили в покоях ритора Гиши?
– Они торопились. Собирались покинуть станцию сразу после твоего похищения. Но думаю, – невесело усмехнулся Ларрил, – были обречены на неудачу с самого начала. Кто же добровольно лишится штарма, которых в галактике и так остались считанные единицы?
Татьяна Викторовна широко раскрыла глаза:
– Думаешь, гоки подставили бы их?
– Конечно.
– А как поступят с гоками?
Бывший командор М-63 помрачнел.
– К сожалению, никак. Духабути свидетельствовали только против себя. Для подтверждения их показаний нужно добровольное признание со стороны гоков или равноценная процедура сканнинга.
– И что теперь будет с духабути?
– Участники похищения осуждены или объявлены в розыск. Ассоциация наложила запрет на все исследования подобного характера, проводимые ими. Их ловцы разумов объявлены вне закона. Любой патруль имеет право остановить такой корабль, осмотреть и арестовать экипаж при наличии на борту испытуемых, даже если последние заявят, что участвуют в экспериментах добровольно.
– Не ожидала настолько масштабных санкций от Ассоциации, – удивилась Татьяна.
– На них настоял Дуг-Кагн, – уточнил собеседник. – Как и мы все, он прекрасно понимает, что Ассоциации сейчас не до запрещённых опытов, проводимых малочисленной расой на окраинах галактики. Но за принятие этого решения бился, как дарук! И даже предложил выделить из собственного флота Крелоса патрульные корабли для охраны Землие…
Татьяна Викторовна вспомнила, как крелл говорил о траэде, одной из частичек Вечности, третьей ипостастью которой после знакомства с ученицей Лу-Тана он начал считать людей. Дуг-Кагн явно смотрел за горизонты войны. И видел больше. Возможно, новую угрозу?
Оба надолго замолчали. Татьяна крошила саб и корила себя за то, что не может спросить у Ларрила, кого он потерял в тот день? Ему и так было больно, а она не хотела сделать больнее.
– Погибли мои отец и сестра, – вдруг сказал проангел. – Друзья. Знакомые.
Татьяна накрыла его руку ладонью.
– А… прана?
– Покинула мир, когда я заканчивал первый цикл обучения. Отец не встретил другую ангу, с которой у него случилось бы Притяжение.
По губам проангела скользнула нежная улыбка:
– Я бы хотел, чтобы вы познакомились…
Неожиданно пискнул туммер, закреплённый на запястье Ларрила. Тот покосился на него, сдержал вздох, пояснил коротко:
– Мне пора.
– Когда ты улетаешь в сектор Небо? – затаив дыхание, спросила она.
Только не сегодня! Только не завтра!
– Через трое суток по метрике Юмбы прибудут армейские транспортники для добровольцев. Ты…
– Ту-Роп просил меня встретиться с ним на М-63…
Надежда в глазах Ларрила погасла.
– Я не полечу! – твёрдо сказала Татьяна Викторовна. – Буду с тобой до отлёта. Только покажи мне, как тут всё устроено, и скажи, что приготовить на ужин?
Проангел изумлённо взглянул на неё, сгрёб руками и крыльями, смеясь, прижал к себе.
– Ветер! Какая решимость! Но давай сделаем по-другому? Подожди меня здесь? Я постараюсь быстро вернуться, а потом мы вместе отправимся на М-63.
Он поцеловал Татьяну так, что у неё захватило дыхание. Осторожно поставил на ноги, и вышел.
В шатре сразу стало холодно и темно. Да и сам он оказался тесным, хотя ранее казался Татьяне Викторовне высоким и полным воздуха.
Она растерянно прошлась вдоль стен, вспомнила про шкатулку с Даром Граэля, вытащила и поставила на видное место, чтобы не забыть, когда они с Ларрилом будут покидать шатёр. А затем прилегла на кровать. Уткнулась лицом в плоскую подушку, вдыхая знакомый запах. И уснула, баюкая два совершенно противоположных чувства: радости и горя.
* * *
Огромный белый ту нетерпеливо переступал с ноги на ногу и голубел лицом, что указывало на крайнюю степень волнения. Когда Татьяна и Ларрил вышли из МОД Лазарета в одном из доков М-63, великан не выдержал – рыкнул радостно, выпустил поводок спаниеля, откормленной спиной напоминающего сардельку, и гулко стукнул себя кулаками по груди, породив эхо, разошедшееся по почти пустому помещению.
Бим сделал несколько нерешительных шагов, потом вдруг присел на задние лапы, заскулил, взлаял и бросился к хозяйке.
Плача от радости, Татьяна упала на колени и подхватила его на руки. Невольно охнула от тяжести собачьего тела.
– Ту-Роп, друг мой, чем ты кормил мою собаку?
– Твой хищник, доктор, отказывался есть, когда тебя похитили, и начал худеть, – радостно скалясь, пояснил ту. – Худое животное – неправильное животное, поэтому я готовил котлеты из оруха и пюре из ледяной ягоды! Ему понравилось!
– Вижу, что понравилось!
Шуня, тоненько пища, дёргал Бима за уши, пытался обратить его внимание на себя, но тот видел только хозяйку. Хозяйку, покинувшую его не по своей воле и вернувшуюся с недоступной для пса грани мира!
Ларрил совершенно по-человечески поцеловал Татьяну в макушку и отошёл к Ту-Ропу. Они заговорили негромко, поглядывая в её сторону, но не торопя.
Бим никак не мог успокоиться – поскуливал, жался к ногам и категорически отказывался отходить дальше, чем на несколько сантиметров. Только нацеловав его шелковистый лоб и влажный нос, начесав откормленное пузо и длинные уши, Татьяна Викторовна поднялась с пола, подобрала поводок и подошла к собеседникам.
– Идёмте в Поток, – предложил ту. – Поужинаем! А потом займёмся делами – у нас вся ночь впереди!
Татьяна невольно бросила взгляд на проангела и порозовела, вспомнив о ночи прошедшей, на протяжении которой её не раз охватывало ощущение полного слияния с любимым, не имеющее отношения к Притяжению. Татьяна растворялась в Ларриле, как в черноте Вечности, и, несмотря на трагические обстоятельства, предшествующие их встрече, ощущала в душе покой, равный гармонии.
Проангел будто почувствовал её состояние, обнял крылом, притянул к себе, и она вновь подивилась его силе. Ведомые Ту-Ропом, они направились в Поток. Доктор Лазарета искренне радовалась предстоящей встрече с юношей-юмбаи с печальными глазами, и запрещала себе думать об отлёте любимого туда, где Граэль отряхивал с чёрных крыл пепел погибшего мира.
Юмбаи с табличкой для заказов вырос, будто из-под земли. Татьяна неожиданно вспомнила блюдо, выбранное как-то Лу-Таном – хрустящие прозрачные кубики, источавшие едкий дымок. Поискала название среди продуктов оранжевого для неё спектра, нашла, обрадованно ткнула пальцем. Гулять, так гулять! Пока Ларрил и Ту-Роп с ней, пока Бим жмётся к ногам, а Шуня нежно обвивается вокруг его уха, пока душу баюкает забытое ощущение общности и близости с существами, которых так легко потерять в круговороте войны!
Проангел удивлённо покосился на неё, но ничего не сказал. Он так и не убрал крыла с плеча спутницы, словно ему было необходимо каждую секунду физически ощущать рядом её присутствие.
Ту-Роп установил вокруг столика защитную сферу, матовую снаружи, но прозрачную изнутри, и принялся рассказывать о событиях, произошедших на станции за время отсутствия Ларрила. Будто доклад делал своему командору. Проангел внимательно слушал, задавал вопросы, давал другу и сослуживцу советы и рекомендации.
Щупы принесли Татьяне заказ. Она с опаской лизнула один из кубиков. Язык защипало, да так, что на глазах выступили слезы! Но, несмотря на резкость, чувство оказалось приятным. Похоже, кубики раздражали нервные окончания, даря не вкусовые ощущения, а нежную и временами невыносимую щекотку языку, нёбу и внутренней поверхности щёк. Этакая «смешливая» малость, делающая мир чуточку добрее.
* * *
После ужина Ту-Роп пригласил их в помещение, доставшееся ему от Ларрила – аналог служебного кабинета. Когда они вошли, их ожидал Ту-Ганн, при виде Татьяны с силой стукнувший кулаками по бочкообразной груди.
– Майрами! Я рад видеть вас в добром здравии, доктор Лу-Танни! – серьёзно сказал он. – Галактика могла бы многое потерять с вашим уходом. Я пришёл поздороваться с вами, но как врач обязан спросить: требуется ли вам после похищения какая-либо медицинская помощь? Прошу не смущаться и говорить прямо. Для вас я сделаю всё, что в моих силах!
Татьяна Викторовна, не ожидавшая от резкого и прямолинейного ту прочувствованной речи, лишь отрицательно качнула головой.
Уходя, Ту-Ганн обернулся на пороге:
– Надеюсь когда-нибудь ещё раз испытать удовольствие поработать бок о бок с вами, доктор! – сообщил он тоном, не терпящим возражений.
Она поймала тёплый взгляд Ларрила и невольно улыбнулась в ответ. Проангел смотрел на неё с гордостью, и это чувство дарило ощущение расправленных за спиной крыльев. Её крыльев.
– А теперь я хочу услышать твой рассказ, доктор Лу-Танни, – прозвучал голос, показавшийся ей незнакомым.
Она удивлённо оглянулась и поняла, что говорил Ту-Роп. Он сидел в кресле напротив – какой-то совсем чужой, пугающий. Не старый друг и увалень, но настоящий командор М-63, тот, кто отвечал за безопасность станции и окружающего её пространства.
Во время рассказа у неё вновь сложилось впечатление, что ей не удалось обмануть слушателей. Однако Ту-Роп, так же, как и Ларрил, по непонятным причинам не стал копать глубоко и, кажется, даже обрадовался, когда она перешла к встрече с Туристом. Ларрил, который был с ним знаком, но о посещении им Лазарета ещё не знал, слушал историю с нескрываемым интересом.
– Значит, Турист отправился по следу стайи Чреше, – задумчиво произнёс он, когда Татьяна замолчала. – Что ж… Лу-Тан как-то обмолвился о желании повторить маршрут друга до исчезновения, разобраться в причинах, побудивших его сгинуть в Криз-зон три. Однако не успел. Танни, держи меня в курсе поисков! Даже если тебе покажется, что мне это не к месту и не ко времени, хорошо?
Она кивнула. Сердце пропустило удар. «Не к месту и не ко времени» – это ведь он о войне!..
– Временные парадоксы меня пугают, – проворчал Ту-Роп, откинувшись на спинку массивного кресла и мельком бросив взгляд на туммер, закреплённый на наружной стороне кисти. – Люблю, когда всё ясно и понятно. Линейно.
– Не желал бы я оказаться на месте Туриста! – покачал головой Ларрил.
И замолк, уставившись пустым взглядом в сторону. Татьяна ощутила, как сердце отозвалось болью на его слова. Андрей Морозов лишился своего времени, проангел – своей планеты. Так какая разница, что происходит со временем, если для него нет отправной точки – родного мира? Для обоих ответ был однозначен.
Ощутив смятение хозяйки, Бим вопросительно гавкнул.
– Мы ещё нужны тебе, друг мой? – поинтересовалась она у Ту-Ропа, торопливо поднимаясь.
– Мак Кор! – воскликнул тот. – Вы всегда мне нужны, друзья мои! Но можете идти. Ларрил, твой жилой сектор до сих пор не занят.
– Ты должен был вселиться туда с момента назначения! – удивился тот.
Ту отвёл глаза.
– Ещё успею!
Татьяна взглянула на него и вдруг поняла, что снежный великан с Майрами будет до последнего надеяться на возвращение своего командора на станцию.
– Завтракаешь с нами! – предупредил его последний, тепло улыбнувшись. – И не отлынивай, ссылаясь на работу!
– Я всего лишь беру пример с тебя! – обиженно прогудел ту, но не выдержал – осклабился во все зубы. – Идите уже! Не забудьте ваши грэшеры.
Проангел забрал у него регистрационные пластинки, закрепил одну у себя на шее, другой на шее спутницы.
– Пойдём в оранжерею? – предложила Татьяна, когда они вышли в шасс.
Ларрил провёл подушечками пальцев по её щекам, очертил круги, залегшие под глазами от недосыпания.
– А как же распорядок дня, доктор? Здоровый сон?
– Подождёт, – отмахнулась Татьяна Викторовна, которая усталости не ощущала. А вот время до отлёта, будто песок уходящее сквозь пальцы, – вполне.
– Знаешь, когда тебя захватывает какая-то идея, ты становишься невозможно красивой, – улыбнулся проангел, – и отказать тебе просто немыслимо! Сейчас закинем вещи в жилой сектор и отправимся гулять!
На станции царил рабочий день, к тому же сказывалась объявленная Ассоциацией мобилизация – в коридорах было не протолкнуться, поэтому часть пути проангел нёс Бима на руках, заботясь, чтобы псу не отдавили лапы.
В оранжерее оказалось пусто. Татьяна привела Ларрила в красный сектор, запретив себе чувство времени и наслаждаясь тем, что не надо никуда торопиться, а можно просто идти и молчать, плечом ощущая плечо любимого. Казалось бы, им стоило столько рассказать друг другу, но в преддверии разлуки всё становилось ненужным и неинтересным, кроме дыхания и прикосновений. Шуня сразу же принялся стрясать пыльцу с ветроягодников, под которыми они целовались долго и со вкусом – уже не как дорвавшиеся друг до друга подростки, а как взрослые, пережившие не одно жизненное разочарование и оттого научившиеся ценить то, что имеешь. И оранжевые шары спор взрывались золотыми фейерверками над их головами.
Дойдя до «белого дерева» Татьяна и Ларрил присели на траву, не расцепляя объятий. Бим улёгся рядом, положил морду на лапы и задремал.
– Как это страшно – желать смерти, – вдруг произнёс проангел и добавил, отвечая на немой вопрос в глазах Татьяны: – Это я про Туриста.
– Андрей потерял всё, – тихо пояснила она и сжала его пальцы, будто извиняясь за невольное напоминание о его собственной потере.
– Когда-то разумные существа стремились волей богов оправдать собственную судьбу, – горько усмехнулся проангел, – а нынче эта воля сохранилась лишь в моментах рождения и смерти. Нарушать божественную власть – последнее дело. Я рад, что тебе удалось его отвлечь…
Люди с Земли по-разному попадают в космос. Мне известно множество историй, и большинство из них не назовешь приятными. Турист почти ничего о себе не рассказывал, но я подозревал, что он очутился вдали от родной планеты не по своей воле. Правда, представить не мог, насколько далеко его занесло!
Ларрил лёг на траву, притянув Татьяну себе на грудь. Белёсая дымка, скрывающая потолок оранжереи, отражалась в его расширившихся зрачках то ли пластами тумана с Острова Мак Кор, то ли грозовыми тучами.
– Помнишь, я обещал тебе показать Башни посвящения? – проангел гладил её по затылку, и от жара широкой ладони Татьян ощущала уют и безопасность, от которых хотелось закрыть глаза и забыть обо всём – о себе, о скорой разлуке, о войне… – Представь, что мы идём по роще перистолистников. Их стволы увиты плющом серебристо-зелёного цвета, с бутонами такими фиолетовыми, словно они впитали в себя цвет юмбайских туч. Дорожка выложена белым камнем, и там, где на неё падают солнечные лучи, плиты сияют и искрятся, отчего кажется, будто идёшь по световым сладжам. Пылинки танцуют в воздухе. Слышен щебет и мелодичное пощёлкивание птиц. В озере неподалёку от тропинки поют даруки…
– Даруки? – изумилась Татьяна, приподнимаясь и недоверчиво глядя ему в глаза.
Ладонь надавила ей на затылок, мягко принуждая лечь обратно.
– Да. Они охотятся бесшумно и молниеносно, Танни, а когда сыты – поют голосами разной тональности. Этот хор можно слушать от рассвета до заката.
Она закрыла глаза. Мир воспоминаний проангела становился зримым. Ветер нежно касался её лица и перебирал локоны. Пахло травой и какой-то медвяной сладостью. В зелени деревьев мелькали яркие стремительные пятна – это птицы перелетали с ветки на ветку, иногда задевали спороносы, и тогда на дорожку опускалось, мерцая, облако спор.
Впереди, в проёме между лесными стенами, виднелся огненный океан: злаковые растения пламенели золотом на солнце, бросая отсветы на белоснежные стены тонкой и высокой башни, увенчанной, будто короной, площадкой с зубчатыми стенами. За каменные выступы уцепились корнями, паря и покачиваясь на ветру, кучерявые ветроягодники, похожие на оранжевых барашков.
– В Башнях посвящения нет дверей, – тихо продолжал Ларрил, – любой может зайти внутрь, чтобы подняться по винтовой лестнице и оказаться ближе к Аэралю, или побыть наедине с собой. Я пойду вперёд, Танни, и поведу тебя за руку. Белые ступени стёрты множеством шагов, и оттого словно ластятся, сами ложатся под ноги. Спустя пятьдесят семь оборотов лестницы мы выйдем на вершину башни. Ты увидишь, как пространство раскинуло крылья, вдохнёшь простор, и этот вдох будет самым сладким в твоей груди…
Прижавшись к проангелу, Татьяна безмолвно плакала вместе с ним над разрушенным миром. А там, в потерянном рае, на Райе, жившей теперь лишь в воспоминаниях, двоих стягивало друг к другу Притяжение, и они делали шаг с Башни, чтобы парить в тёплых термалях, не разрывая объятий.
– Ты мой воздух, Танни, – шептал Ларрил, целуя её волосы, – где бы я ни оказался, куда бы ни занесла меня эта проклятая война – я вернусь к тебе. Обещаю – я вернусь!
* * *
Три дня пролетели, как один. Ту-Роп урывал время от круглосуточного «командорского» графика и каждую свободную минуту проводил с друзьями. К удивлению Татьяны Викторовны, его часто сопровождал Ту-Ганн. И в направленном на неё с Ларрилом взгляде непримиримого штатного доктора М-63 она стала замечать нотки сомнения.
Проангел не скрывал своих чувств к ней, но даже если бы попытался это сделать – Притяжение было слишком явным. Если они стояли рядом – вольно или невольно касались друг друга плечами, тыльными сторонами ладоней или вообще не расцепляли пальцы, словно нахождение в пространстве без этой связи причиняло обоим боль.
Утром третьего дня Ту-Роп, с которым они завтракали, воспользовавшись тем, что Ларрил отвлёкся, угощая Бима кусочком чего-то вкусного, шёпотом попросил Татьяну привести проангела в Поток в час, соответствующий окончанию вечерней станционной смены. Она догадывалась – зачем. Ларрил много лет возглавлял Службу безопасности М-63, почти не покидая станцию. Здесь были друзья, приятели и коллеги по работе, которые относились к нему с бесконечным уважением. Она пообещала Ту-Ропу помощь, хотя в глубине души предпочла бы увести любимого туда, где их никто не найдёт. И стыдилась этих мыслей. Как бы ни хотелось побыть последние часы наедине, она должна помнить, что кроме неё – вокруг него целый мир, которому он не безразличен. И – самое главное – он тоже не должен забывать об этом!
День вышел дёрганным – Ларрил решал с Ту-Ропом последние вопросы, касающиеся протоколов безопасности М-63, бесконечно переговаривался с наземным Штабом по поводу доставки личного состава и оборудования на флотские транспорты, уже бывшие на подходе, о чём сообщила ближайшая промежуточная станция. Ранним утром завтрашнего дня должна была начаться погрузка с Юмбы.
Татьяна ходила за проангелом тенью, сердясь на себя, поскольку терпеть не могла ничегонеделание. А затем осознала, что счёт пошёл на часы, и больше не отрывала взгляда от Ларрила, жадно запоминая любимые черты, движения, голос. Тот, казалось, не обращал на неё внимания, но руки спутницы почти не отпускал, а иногда, не глядя и не прерывая переговоров, быстро целовал её то в макушку, то в нос.
Наедине удалось остаться лишь в последний час вечерней смены, снова проведённый в Оранжерее, под «белым» деревом. На душе у обоих было тяжело, поэтому они молчали, лёжа на траве и крепко обнявшись. Татьяна грезила отрывочными видениями пейзажей с Райи, понимала, что «считывает» воспоминания Ларрила, и не знала, радоваться или пугаться тому, с какой лёгкостью они делят одно сознание на двоих.
В назначенное время она потянула проангела в «Поток». Тот не хотел идти, просил остаться, но Татьяна настояла, отчего в душе родилось чувство острой нехватки времени, сходное с состоянием асфиксии, недостатком воздуха для нормального функционирования организма. Это ощущение немного компенсировали изумление и радость, которые она увидела на лице проангела, когда ввела его в «Поток». Проводить бывшего командора пришли ВаГаБан и СиРиЛион, командиры, патрульные и кордисы секторов, станционные торговцы, знакомые с ним лично, и даже капитаны кораблей, чьи постоянные транспортные векторы проходили через М-63, а корабли сейчас стояли в здешних доках. Ту-Роп улыбался так широко, что юмбаи-официанты, обслуживающие торжество, предпочитали к нему не приближаться. Но в глазах белоснежного ту Татьяна ясно видела печаль – отражением своей. И не впервые задумалась о том, кем был Ларрил для великана с Майрами – не просто другом, начальником, наставником, но страшим братом по родству душ, не имеющему ничего общего с кровным.
СиРиЛион почти сразу увёл Татьяну Викторовну к угловому столику, который занял вдвоём с громоздкой веганой.
– Доктор Лу-Танни, я рада, что всё закончилось благополучно, и вы вернулись в Лазарет на перекрёстке миров! – прогудела та, блистая изумрудными глазами то на неё, то на собаку, которую видела впервые. – Без вас и сектор Див – не сектор Див!
И, ласково кивнув, унеслась к Ларрилу, окружённому сослуживцами.
– Он не забудет о вас ни в одиночестве, ни среди толпы, – покачал вытянутой головой сирион, проследив за взглядом Татьяны, неизменно обращённым к любимому. – Случившееся с вами обоими – чудо, не имеющее аналогов в истории проангелов и, полагаю, землян!
Татьяна Викторовна с трудом перевела глаза на станционного советника, нервно перебирая щупальца Шуни, разлегшегося на её груди меховым ожерельем. За прошедшее с последней встречи время сирион мало изменился – всё та же желтоватая кожа, туго стянутый пучок чёрных волос на остром конце черепа, немигающий без эмоциональный взгляд. Но что-то подсказывало ей, что советник очень и очень обеспокоен.
– Вы в курсе последних новостей? – поинтересовался он. – Слышали о появлении третьей силы? И, к величайшему сожалению, мы не знаем, где они покажут себя в следующий раз!
– Но штармы… – начала Татьяна и невольно поёжилась, вспомнив багровые цветки мёртвой плоти клииров.
СиРиЛион отрицательно качнул головой.
– Не удаётся обнаружить корабль-разрушитель при их помощи. Судя по всему, он построен на основе запретных технологий такаев, либо таких, до которых известные нам расы ещё не додумались!
– Такаев? – изумилась Татьяна Викторовна. – Им противна сама мысль о том, что можно убивать, используя их изобретения. Они никогда не пошли бы на такое…
– …Если только в дело не вмешались чёрные такаи, – горько усмехнулся сирион. – Не думали о такой возможности, доктор?
Татьяна вспомнила, как после нападения бегунка на Лазарет, Тсалит сказал ей: «Это транкастер, Лу-Танни, оружие, запрещённое Ассоциацией к применению. Пожалуй, я оставлю его тут, на радость патрульным. Они всё равно узнают от вас, что я был вашим пациентом, а проблемы с Ассоциацией мне ни к чему. Пускай разбираются с прахом…»
– С ними никто не захочет иметь дела, – убеждённо сказала она. – Никто, из разумных рас! Они же в галактике как… как проклятые!
