Текст книги "Жизнь взаймы (СИ)"
Автор книги: Мария Ермакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
Татьяна поймала себя на том, что понятия не имеет, как размножаются и те, и другие, и не преминула спросить об этом ту.
Тот усмехнулся и ответил лаконично:
– Делятся.
И, взяв гостью за руку, повёл вглубь хлюпающего болотца. То и дело оскальзываясь на неровностях, скрытых тонким слоем воды, и отчаянно цепляясь за спутника, она с интересом вертела головой, но пока не увидела ни одного сакая.
Вход в Дом давно остался позади, когда Татьяна решила задать вопрос, уже давно её интересовавший:
– Ту-Гак, а где же сама плантация?
Тот удивлённо остановился.
– Вокруг нас, доктор. Равнина и есть плантация!
– А сакаи? – разочарованно поинтересовалась Татьяна Викторовна. – Они прячутся от нас?
Ту-Гак оскалился в улыбке.
– Даже не думают!
И вдруг свистнул сквозь клыки, спугнув тампа, всё это время просидевшего у него на плече.
Из-под ног Татьяны что-то рвануло в сторону и взлетело в воздух. Ту-Гак не дал ей упасть, вовремя поддержав. Она не обратила внимания – раскрыв рот, смотрела, как выстреливают из воды плоские тела в белой блестящей коже, под которой на долю секунды проявляются капиллярные сеточки.
Равнина ходила ходуном, будто началось землетрясение – это вода буквально кипела от сакаев, кишащих под её поверхностью.
Ту-Гак отпустил Татьяну и ловко выхватил сакая прямо из воздуха. Тот отчаянно шевелился до тех пор, пока ту с силой не встряхнул его несколько раз.
– Взгляните на край, – пояснил он, – чем он толще, тем старше и сильнее сакай. Этот ещё молодой – смотрите, какая тонкая кожица! Даже капиллярный рисунок виден. Чем тяжелее ту, тем старше надо выбирать сакая. Старые сакаи сильны, но менее маневренны. А вот этот будет очень шустрым! Хотите поймать себе сакая, доктор, или возьмём этого?
Татьяна растерянно огляделась. Сакаи уже попадали обратно, и поверхность болотца постепенно успокаивалась. Мысль о том, что надо шарить руками в холодной воде, нащупывая скользкие тела, вызвала озноб.
– Давайте этого! – решилась она. – Всё равно я так ловко, как вы, не поймаю!
Ту польщённо гукнул и повернул к Дому.
После сытного завтрака, который каани Ту-Гака провели в молчании, после чего церемонно попрощались с Татьяной Викторовной и отправились по своим делам, она и старший ту повторно покинули Дом ради снежной целины.
Ту-Гак кинул сакаев на снег, и они волнообразно зашевелили краями.
– Сакай реагирует на давление, – пояснил ту. – Чем больше вы переносите тяжесть тела на ведущую ногу – тем быстрее он будет скользить. И наоборот – чтобы замедлить движение, надо отклониться назад, чтобы остановиться совсем – сойти. Давайте, попробуйте!
Татьяна с опаской встала на плотное плоское тело, напомнившее пластиковый ковёр из тех, что стелют в магазинах или перед офисами.
– Вы правша? – уточнил Ту-Гук. – Тогда правую ногу вперёд. Встаньте так, чтобы стоять устойчиво, но жёстко. Оставьте себе возможность балансировать. Чуть наклонитесь…
Татьяна наклонилась. Сакай рванул из-под ног, и она моментально кувыркнулась в снег.
Ту-Та-Гак покинул плечо хозяина и подлетел ближе, наверное, чтобы ничего не упустить.
– Отлично! – непонятно чему обрадовался ту, помогая Татьяне подняться. – Ещё раз!
К тому моменту, как одно из солнц оказалось в зените, Татьяна Викторовна взмокла, вспомнила матерные слова из земного лексикона, узнала парочку похожих из лексикона ту, но научилась не падать с сакая, вальяжно скользящего по снегу со скоростью около тридцати километров в час.
Сакай, действительно, попался шустрый, или, как выражался Ту-Гак «маневренный». Он реагировал на любое движение «всадницы», поэтому его бросало из стороны в сторону. Балансировка оказалась непростой наукой, и Татьяна постоянно теряла равновесие, а затем, в панике пытаясь его восстановить, двигалась, будто в пляске святого Витта.
К ужину сакай увеличил скорость до пятидесяти километров, а Татьяна стала падать раза в два реже. Она догадывалась, что без новых способностей, касающихся физической силы и выносливости, ей никогда так быстро не научиться не падать так много!
Она ложилась спать с чувством приятной ломоты в мышцах – обучение езде на сакае дало нагрузку, какую не давали даже многочасовые забеги в тоннелях НикИва.
А когда проснулась – обнаружила себя сидящей на диване в отведенной ей комнате и смотрящей на Ту-Гака. Приятная тяжесть в желудке напоминала о съеденной рухаше, а в сознании калейдоскопом менялись картинки прошедшего дня.
Ту явно собирался уходить…
Татьяна по второму кругу переживала вчерашний день!
– …Целый вечер впереди, боюсь, что скучать начну прямо сейчас!
«Это безобразие! – сердито слушая собственный голос, думала она. – Терпеть не могу игры со временем!»
Ту-Гак вернулся и, присев рядом, начал рассказывать про тампов.
Татьяна Викторовна понимала – стоит дать экскурсу в историю прозвучать полностью, и временная петля уложится в тот же самый маршрут, что и вчера.
– Вы бы не хотели, чтобы Ту-Та-Гак погиб, если ваш род прервётся? – перебив ту, спросила она, тем самым пуская события по другому руслу. – Вы предпочли бы для него любое существование, кроме небытия?
Ту посмотрел на неё неожиданно серьёзно.
– По-моему, доктор Лу-Танни, это очевидно. В наших сакральных текстах говорится, что величайшая ценность во вселенной – жизнь. Нам её дал Туманный Айсберг. И он же властен отнять её. Мы слепо верили всему, что читали или слышали от наших дамани – духовных отцов, Трактователей Священных текстов. Но, появившись и став самостоятельной величиной, жизнь имеет право на существование независимо от планов создателя на её счет! Многие ту сочтут подобный взгляд ересью. А я… – Ту-Гак замолчал, обдумывая последующие слова. – До известных вам событий я рассуждал лишь о недопустимости уничтожения памяти поколений, потому что, убивая память – мы убиваем самих себя. Мой магазин псевдотампов напоминал мне об этом каждый день, ведь у игрушек нет памяти! Они выходят из тумана небытия и в нём же исчезают. Затем я оказался на грани между жизнью и смертью – и вам более чем кому бы то ни было это известно! И понял, что я – как та игрушка – появился на свет и в любой момент могу пропасть, ничего не оставив после себя! Майрами, я предпочел бы не знать этих мыслей – жить сыто, долго и счастливо, как и подобает торговцу. Но однажды прогрызя дыру в моей голове, они вновь и вновь заползают туда, не дают покоя. Может быть это то, что другие расы называют совестью, может быть – чувство вины перед теми, кого уже нет. Поэтому я пытаюсь делать то, что в моих силах. То, что считаю верным! И намерен делать и дальше!
Было видно, что Ту-Гак сильно взволнован. Его бочкообразная грудь тяжело вздымалась, глаза подозрительно блестели, лицо то бледнело, то голубело. Татьяна ласково погладила его по плечу и коротко спросила:
– Мой Шуня?..
Ту кивнул.
– Вы догадались! Я должен был это предвидеть! Но вы понравились мне и, самое главное, тамп принял вас. Я никогда не отдал бы его тому, с кем не случилось контакта!.. Я хотел спасти их… всех! Мы с друзьями на протяжении нескольких десятилетий заменяли на псевдотампов тампов тех ту, которых ждал Ковчег, и находили для них новых хозяев за пределами Майрами… Но сейчас…
Татьяна вдруг ощутила, как сжало виски сторонней волей. Торопясь, чтобы НикИв не остановил её, она перебила:
– Ту-Гак, вы верите мне?
Тот удивлённо кивнул.
– Тогда постарайтесь запомнить: ваш бог никогда не уничтожает тампов и бережно хранит память всех поколений ту!
Ту-Гак побледнел. Тамп, все это время левитировавший под потолком, неожиданно метнулся к хозяину.
Перед глазами Татьяны всё поплыло, а когда чёткость вернулась, она обнаружила себя на уже знакомом Острове. Похоже, сумерки здесь не заканчивались никогда!
Рядом застыл НикИв, и что-то с его лицом было не так: оно шло рябью, текло, будто граэллит. Земля под ногами ощутимо дрожала, а небо казалось слишком низким и… на нём не светили звёзды!
Профессор смотрел на Татьяну, но в его глазах плясала пугающая чернота.
– Что-то случилось? – осторожно поинтересовалась она.
Тот моргнул. Вернул контроль над образом, сделав его более материальным и стабильным, заговорил, медленно подбирая слова:
– Я обещал помощь при условии раскрытия правды о похищенных тампах. Вы сделали это, и дальнейшие объяснения мне не нужны! Но теперь я… – он замялся, – вынужден просить помощи у… Стража порога.
Татьяна Викторовна посмотрела на него с изумлением. НикИв мог не договаривать, умалчивать, отказываться отвечать на вопросы, однако он ни разу не солгал ей. Вот и сейчас не лгал, но, что самое удивительное, могущественный и непостижимый властитель Майрами казался испуганным!
– Я прямо сейчас верну вам связь с Лазаретом, – продолжил профессор. – Только прошу не вызывать станцию в пространство Майрами, иначе вы можете её лишиться! Планете угрожает опасность. Любой корабль или флот, оказавшийся поблизости, будет уничтожен. – НикИв поморщился, словно у него заболел зуб. – Похоже, и мы тоже!
– Война докатилась сюда? – ахнула Татьяна. – Чей корабль закрывает небо? Сатианетов? Гоков?
– Докатилась – неподходящее слово, – буркнул профессор. – Будь это корабли любой из воюющих сторон – я использовал бы резервы Дома, чтобы накрыть Майрами щитом, а затем активировал бы оборонные пояса на орбите. Но против того оружия, что приближается, любые щиты, любое оружие бессильны: оно рвёт молекулярные связи с такой же лёгкостью, с какой вы заменяете сломанные зубы ту!
– Почему они пришли именно сюда?
– Не знаю. Скорее всего, это маневр устрашения, направленный против рас, входящих в Ассоциацию. Или… проблема во мне!
– В вас? – изумилась Татьяна. – Но как…?
И резко оборвала себя. Перед глазами встала картина, «считанная» с молекулярной матрицы воды – чужой корабль, вгрызающийся в ледяные пласты осколка мира, древнего ещё более, чем он сам. Корабль, обладающий мощью Демиурга. Мощью, равноценной мощи Разрушителя миров!
Она не успела ничего произнести, потому что в сознании вдруг наступила полная и пугающая пустота. Лишь на миг, но его вполне хватило организму, чтобы всполошиться – поднять давление, тиснуть в кровь адреналинового жара, сбить сердце с привычного ритма. Татьяна задышала, будто рыба, выброшенная из воды, и согнулась со стоном – судорога прошлась по телу молнией, прошивающей аксоны. Затопившая следом разум волна бешеных чужих эмоций чуть не убила её: надежда и отчаяние, тоска и радость, да, невротическая какая-то радость от того, что она, Татьяна, нашлась… И ровный, лишённый эмоций голос в сознании – слишком однообразный и слишком равнодушный, чтобы это было правдой: «Я рад приветствовать вас, Лу-Танни, доктор Лазарета на перекрёстке сектора Див, Страж порога!»
– Э! Ты нашёлся! – воскликнула она и засмеялась, подняв лицо к небу.
«Это вы нашлись, доктор! В ваше отсутствие мною был заказан МОД взамен уничтоженного, он заберёт вас и доставит в Лазарет после того, как вы переместите станцию к Майрами при помощи ТИР».
– Нет! Оставайся на перекрёстке сектора Див. Мне надо разобраться в том, что здесь происходит. Э?..
«Да?»
«Ты искал меня?» – она машинально перешла на мысленное общение.
«Да!!!»
«И заказал МОД…»
«Чтобы забрать вас домой, когда найду, доктор!»
Домой… Татьяна сморгнула слёзы. Домой!
«А если бы я оказалась в преисподней?»
«Я отправился бы за вами… Правда, технические характеристики МОД не предназначены для столь агрессивных сред!»
Тихий счастливый смех в сознании показался дружеским объятием. За то время, что Татьяна не общалась с Управляющим Разумом Лазарета, Э научился отчаянию и… юмору!
«Э?»
«Да, доктор».
«Я больше не пропаду. Обещаю».
«Это я больше не потеряю вас, Лу-Танни. Какого рода опасность вам угрожает?»
На последних словах тон Управляющего Разума изменился. Сантименты были отброшены – Э вернулся к своим обязанностям.
«Я не знаю. Пытаюсь анализировать ситуацию. Насколько ты можешь использовать моё сознание сейчас?»
«Ваш спутник открыл мне полный канал связи, доктор. Даже СЭТ даёт не больше сорока четырёх процентов доступа».
«Отлично. Твои способности позволят обследовать пространство вокруг Майрами? К нам приближается неизвестный объект, который по словам НикИва угрожает планете. Можешь собрать информацию?»
«Да».
«Э, никто не должен знать, что я нашлась. Никто».
«Понял. Приступаю к анализу».
Профессор наблюдал за безмолвным диалогом так внимательно, словно от этого зависела его жизнь. Татьяна догадывалась, что он «слышит» всё, но понимала – бог Майрами волен делать это лишь до тех пор, покуда Управляющий Разум Лазарета не против. Она – пока – не пыталась соотнести для себя мощи двух мыслящих субстанций, равно как и их технические, и прочие возможности, однако подсознательный знак равенства уже был поставлен. Оставалось лишь превратить его в «больше» или «меньше».
«Для получения объективной информации мной были задействованы станции слежения оборонных поясов Майрами – с разрешения их владельца, – начал докладывать Э. – Приближающийся объект представляет собой атакующую платформу несколькими классами выше флагманских кораблей Ассоциации. Типы вооружения и брони, а также конструкция генераторов энергетических щитов и силовых контуров мне неизвестна. Сделан скрытый запрос в инфосистему Лазаретов и Глокс. На борту обнаружено антивещество – и в этом я вижу прямую угрозу Майрами!»
«Поясни!» – попросила Татьяна. НикИв сделал нетерпеливое движение, будто хотел вмешаться, но сдержался.
«Снаряд с антивеществом может, достигнув поверхности планеты, вызвать термоядерный процесс, который продолжится до полного исчезновения цели. Первоначальная площадь поражения роли не играет».
«Рассчитай время воздействия на Майрами до полного уничтожения в твоём сценарии».
«Одни сутки по метрике Ассоциации».
Татьяна Викторовна поражённо посмотрела на НикИва. Лицо того казалось посмертной маской, когда он кивнул, переводя сказанное из разряда гипотез в разряд аксиом.
Она прикрыла веки. За суточный цикл могут исчезнуть белоснежные просторы, кегаты, скрывающие поющие сактусы, дворхи с трехэтажными челюстями и смешными чёрными пятками, плантации сакаев, которым радуются снежные быки орухи, и ту – замечательные, искренние, дружелюбные, огромные и шерстяные. Ту с огромными сердцами, вмещающими весь мир. Ту… и их тампы.
Этого не должно случиться!
Татьяна открыла глаза. Взглянула на НикИва так, как смотрела обычно на пациента перед операцией – пока колдовали над ним анестезиологи и сёстры.
– Я сделаю для Майрами, что смогу, – твёрдо сказала она. – И откуда только на нас свалилась этакая напасть?
Профессор помолчал, потом с трудом разлепил губы:
– Из прошлого, Лу-Танни. Более того, вы сейчас находитесь внутри одной из таких… «напастей».
Отчего-то она вовсе не удивилась услышанному.
«Корабль класса «Напасть» создан не так давно, в системах частично использованы последние технологические наработки, материалы – новые». – сообщил Э, и Татьяна Викторовна невольно улыбнулась тому, как Управляющий Разум ввернул разговорное определение в терминологию.
– Конечно, они восстановили его! – раздражённо воскликнул НикИв. – Я же вижу, что схемы идентичны! Откуда только…
– Кто – они? – уточнила Татьяна. – Экипаж представителей какой расы находится на корабле?
– Не знаю, – мотнул головой собеседник. – Состав корпусного материала изолирует сканеры форм жизни. Но, кто бы то ни был внутри – они решились на отчаянный шаг, возродив этот ужас!
«Э?»
«Сканирование жизнеформ невозможно».
«Расчётное время прибытия на позицию для прямого удара по Майрами?»
«Полтора часа по метрике Ассоциации. Я успею вас забрать, Лу-Танни!»
Что-то подсказало ей, что последней фразы НикИв не услышал. И это её рассердило. Крысы бегут с тонущего корабля, а она – Страж порога!..
Осознание пришло неожиданно. Не откровение, как те, что обещал Лу-Тан, а реализовывала Вселенная, не осознание нового «кармана» Вечности, а простая, будничная такая мысль: Страж порога – тот, кто рано или поздно оказывается на рубеже, чтобы не допустить сумерки внутрь охраняемого периметра. И сейчас периметр совпал с экватором Туманного Айсберга.
– Что мы можем сделать, чтобы избежать удара Напасти? – вслух спросила Татьяна. – У вас есть идеи? Ну, хоть что-нибудь?
– Против любого другого корабля у меня была бы защита! – покачал головой НикИв. – Да, я могу ответить Напасти тем же, активировав адронатор своего корабля. Но запуск главного орудия у центра планеты приведет к её уничтожению со скоростью едва ли не большей, чем от удара извне! Вот если бы мы могли увести Туманный Айсберг с траектории выстрела! Не дать снаряду коснуться поверхности… Выработка антивещества – процесс долгий, а для уничтожения планеты Напасть израсходует весь боезапас! Значит, у нас будет время придумать что-нибудь ещё!
За последнее время Татьяна уяснила одну важную истину – любая фраза двояка, содержит смысл основной, и другой – параллельный, дополнительный, скрытый, – называй, как хочешь. Однако если попытаться увидеть оба смысла сразу, то открывается общее значение, которое непросто осознать, но ещё более не просто в него поверить!
Мысль появилась неожиданно и не успела испугать своей оригинальностью: увести Майрами с траектории выстрела возможно – только не вправо-влево, ближе-дальше!
– Сколько времени понадобится снаряду, чтобы достичь поверхности?
– Около пяти минут по метрике Ассоциации, – пояснил НикИв. – Далее термоядерный процесс посторонней активации не требует и остановить его невозможно!
– На пять минут увести Майрами туда, где она будет недоступна для выстрела… – повторила Татьяна и испытующе взглянула на него. – Сможете нарушить функционирование одного из ваших стратегических объектов?
Тот удивленно моргнул.
– Смогу что?
– Вскрыть Хранилище!
Профессор отступил на шаг.
– Зачем?
– Вы говорили мне, что функционал тампов гораздо шире дистанционного придатка мозга ту, что они создают персональные темпоральные воронки – аналог индивидуального времени, в котором существуют. А если объединить воронки всех тампов в одну и скрыть в ней Майрами, пока Напасть будет потрошить пространство антивеществом?
Сознания коснулось безмолвное одобрение. Э план хозяйки пришёлся по вкусу!
– Май… рами, – запнувшись, произнёс НикИв. – Но как провал во времени повлияет на жителей планеты? Что защитит их от темпоральной аномалии?
«Сама!» – прозвучал в памяти родной глуховатый голос.
– Я, – тихо ответила Татьяна. – И Вечность.
«Туманный Айсберг подвергся воздействию невиданной энергетической аномалии. Приостановлены производственные процессы, транспорт обездвижен вплоть до планетарных челноков, космопорты в Охайе и Самсане закрыты для приёма и отправления кораблей. Связь с другими планетами нарушена, однако внутрипланетарные средства коммуникации по непонятной причине продолжают действовать. Правительство призывает ту сохранять спокойствие и не покидать Дома. Следите за нашими сообщениями».
Аудиовизуальное сообщение в течение последнего часа повторялось во всех Домах, на всех производствах, во всех местах скопления ту. НикИв выполнил поставленную перед ним задачу – обездвижить планету, закрыть пространство для сторонних кораблей.
Татьяна стояла на Острове и, запрокинув голову, наблюдала за воронёным брюхом гигантского пришельца, заслоняющим небо. Противник намеревался нанести удар по полюсу – как раз в то место, где она сейчас находилась, а часть корпуса корабля НикИва ближе всего подходила к поверхности Майрами.
– Никто, кроме нас не видит его? – уточнила она у профессора, стоящего рядом.
– Никто. Спутники слежения и оборонные системы я деактивировал. А за сознанием моих детей, отличающихся неуёмным любопытством, слежу постоянно.
Татьяна Викторовна поёжилась, невольно вспомнив первый образ, транслировавшийся ей НикИвом во время знакомства – паука. Каково это удерживать в лапах нити всех разумов обитателей планеты? И не просто удерживать, но переплетать, изменяя для их носителей окружающую реальность?
– Когда вы разбудите тампов? – поинтересовалась она.
Центру атакующей платформы осталось совсем немного сместиться вправо, чтобы оказаться точно над полюсом.
– Они здесь, – тихо ответил профессор.
Снежный покров поднялся и осыпался, обнажив чёрную землю. Миллионы, мириады тампов отрывались от поверхности, чтобы образовать идеально ровный круг под облаками – круг, повторяющий контуры Острова.
Татьяна Викторовна была на удивление спокойна и собрана. Предстоящее казалось ей сложной операцией, где в качестве пациента выступала планета, а Напасть представляла собой мгновенно развивающуюся раковую опухоль. Татьяна не смогла бы озвучить чувство, накрывшее её с головой за несколько минут до часа икс, но знала точно – нельзя допустить уничтожения Майрами, ибо это нарушит некую вселенскую гармонию, в которой есть место для всего, и всё находится на своём месте!
– Пора, – она подула на замёрзшие пальцы, согревая их дыханием.
А затем остановила сердце.
Если ранее Татьяна и брала жизнь взаймы, то сейчас пришло время отдавать.
Вечность дышала в спину – отныне она всегда была рядом с хозяйкой Лазарета. Краски окружающего мира исчезли, изменились восприятие и перспектива. Багровыми всполохами отсвечивало брюхо Напасти, внутри которого Татьяна вполне могла бы разглядеть искры-проекции живых существ, составляющих экипаж. И не только разглядеть – идентифицировать. Но сейчас было не до того. Впервые, пожалуй, она задействовала Вечность в таком объёме – завернула кусок глянцевой черноты вокруг планеты, будто плащ, стягиваемый шнурком у горла.
А над тампами уже разгоралось тусклое свечение, свивавшееся в воронку, раструб которой был направлен на Майрами. Пространство по краям воронки не текло, как во время открытия врат – наоборот, застывало, стекленело, а затем начинало крошиться, развеиваясь в пыль. Татьяна отметила краем сознания этот эффект, вполне могущий указывать на предварительную остановку времени тампами перед его использованием, а затем растворилась в собственных ощущениях, свивая их в единые жгуты с чёрными глянцевыми полотнищами.
Пришелец ударил без предупреждения – объяснений причин нападения, предложения сдаться или покинуть планету так и не последовало. Напасть активировала адронатор, скинула снаряд и, уверенная как в собственной непогрешимости, так и в том, что от разрушаемого мира лучше держаться подальше, ушла в межпространственную прореху такой величины, какая и не снилась Большим галактическим вратам М-63.
За долю секунды до соприкосновения вакуумной оболочки снаряда с атмосферой, Майрами перестала существовать. Исчезла со всех следящих устройств галактики, вызвав чудовищные помехи в коммуникационных схемах и звёздных картах.
В черноте, напоминающей ночную воду – чернильную, горбящую спины волн отсветами неизведанных огней – времени и пространства не было, зато существовало чувство направления, не привязанное к параллелям и меридианам. Татьяна следовала ему неукоснительно, стараясь не дать тому сгустку энергии, в который превратилась планета, выйти за границы очерченного тампами круга, ясно видимого даже здесь. Задумалась бы – как это возможно, но Вечность отнимала мысли, выхолащивала разум, мешая заметить, что некто нашептывает верное направление, касаясь её сознания, обнажённого для ощущений, будто нерв – так глубоководный житель может дотронуться до ноги аквалангиста и навсегда скрыться в придонной темноте, оставшись неопознанным. В определённый момент некоей остаточной вспышкой сознания была освещена страшная истина – она, Татьяна, так глубоко ушла в Вечность, что найти дорогу назад невозможно. И тут же шёпот усилился, вытягивая её на поверхность реальности, будто рыбу из пруда. Голос не напоминал ни голос Чреше, ни Э, ни НикИва. Он вообще не напоминал голос ни одного разумного существа, но был настойчив и не давал личности Татьяны Викторовны Незвановой подвергнуться полному распаду до тех пор, пока не появились в темноте рубиновые огни. Они удалялись и приближались, призывно перемигиваясь, будто приглашали следовать за собой. И Татьяна подчинилась – в вязкой массе, оказавшейся временем, она с трудом толкала перед собой шар чистой энергии, следуя указаниям красных трасс. Знакомые силуэты окружили со всех сторон, будто поддерживая её, как дельфины поддерживают раненого собрата на поверхности, давая ему глотнуть воздуха. У них, так же, как и у неё, не было ни плоти, ни образа, но после Татьяне ясно вспоминалась дорожка бегущих огней.
Удар сердца был слаб, слишком слаб, чтобы привести организм в действие. Будь она в Лазарете, Управляющий Разум уже давно поместил бы её в Икринку. Но здесь, на Острове, в качестве медицинских инструментов оказались лишь холод и ветер.
Первое, что Татьяна Викторовна увидела, открыв глаза – чистое небо. И словно камень с души свалился.
«Э, мы в своём времени-пространстве?»
«Да, доктор. Всё получилось».
«Напасть?..»
«Ушла в Поток. Отследить её перемещение невозможно. Однако я узнаю, где и когда она появится».
Татьяна попыталась встать, но ослабевшие ноги не держали. Ей показалось, будто некто вынул организм из телесной оболочки, хорошенько перемешал и «залил» обратно гомогенизированную массу. Видимо, НикИв тоже это почувствовал, потому что в следующее мгновение она обнаружила себя лежащей в капсуле, подозрительно напоминающей креационную.
– Вы выбрали все внутренние резервы организма ради моей планеты, Лу-Танни, – раздался рядом голос профессора. – Поэтому я погружаю вас в целительный сон до того момента, как созреет реплика с вашим Та-Та-Шуней. А после верну Управляющему Разуму в целости и сохранности.
Она слабо улыбнулась в ответ. Темнота под веками сменилась белыми просторами снежной целины Майрами. Там, в лихо закрученных кегатах пели осанну пугливые сактусы, и божественные ноты улетали в небеса, чтобы влиться в бесконечный круговорот вселенной. Эти звуки не воспринимались человеческим ухом. Но Татьяна более не была человеком…
* * *
Доктор Лазарета сектора Див, Страж порога, нетерпеливо подпрыгивала около капсулы с репликой, которая теперь выглядела как полноценный ту с шерстью глубокого шоколадного оттенка. Татьяна только что под руку не толкала НикИва, нарочито медленно деактивировавшего бокс, освобождающего тело от мягких захватов, извлекающего Шуню из теменной пазухи нового ту. Оказавшись вне черепной полости, тамп тут же принялся покрываться розовой шёрсткой, но ещё до того, как оброс окончательно, метнулся к хозяйке со сдавленным писком и обмотался вокруг её шеи. Его коричневая кожица оказалась на ощупь шелковистой и чуть тёплой – будто у неоперившегося птенца. Татьяна накрыла его ладонями и по-девчоночьи шмыгнула носом. Не разреветься бы, уткнувшись лицом в плечо несуществующего профессора! Когда она немного справилась с охватившими эмоциями, тот уже поместил другого – ярко-оранжевого – тампа в череп нового ту и вновь активировал капсулу.
– Ну что ж… – сказал НикИв, поворачиваясь к Татьяне Викторовне. – Вы готовы вернуться в Лазарет?
Татьяна опешила. Нервно поглаживая прижавшегося к ней Шуню, спросила дрогнувшим голосом:
– Прямо сейчас?
– Хотите остаться? – насмешливо поинтересовался собеседник.
Он вновь стал похож на себя прежнего – язвительного, иногда пугающего и бесконечно одинокого бога.
– Нет, – улыбнулась Татьяна. – Но… я буду скучать по Майрами!
Фраза означала большее, и НикИв это понял. Что-то дрогнуло в его лице.
– Появление Напасти означает две вещи, Лу-Танни, – тихо произнёс он. – Первое: война выходит на новый виток. И второе: мы ещё увидимся с вами. В другом времени и при других обстоятельствах, но увидимся!
– В другом времени? – удивилась она. – Что это зна…?
Ответа не последовало. Мгновенное перемещение вызвало головокружение и тошноту. И желание спать, спать, спать… Но бился тёплым птенцом у шеи живой комочек, не давая провалиться в забытьё.
Она открыла глаза и обнаружила себя сидящей в позе лотоса на остатках переносного набора юмбайских тектоников. А вокруг падали, будто в замедленной съемке, осколки льда и камни кегата, в котором только что дворх чуть не съел доктора Лазарета сектора Див. НикИв разом схлопнул события последних дней, вернув Татьяну во время прибытия на Майрами. Видимо, хитроумный профессор планировал, что она забудет пребывание в его Доме, тайны, открывшиеся ей там, сведения об истинном положении вещей, а, возможно, и лишится способностей, приобретённых в Вечности.
Однако уловка не удалась.
Поднимаясь с места и отряхиваясь от снега и колких крупинок льда, Татьяна чувствовала себя так, будто сама только что шагнула с Острова в кегат. Шевельнулось в душе нехорошее предчувствие, что она смогла бы – захоти только – вернуться обратно, в то время. Заглянуть через плечо НикИву и тихонько сказать «Бу!». А после смотреть, как будет оправдываться растерянный бог Майрами, не ожидающий от мироздания такой подлости. Представив сцену, она невольно усмехнулась и попыталась отодрать от шеи туго обмотавшегося тампа. Однако Шуня был непреклонен – то ли напугался долгого отрыва от хозяйки, то ли соскучился, но держался щупальцами насмерть, для верности запутав их в Татьяниных локонах, и даже не радовался возможности насладиться простором снежной равнины. Единственное, что ей удалось – чуть ослабить захват, чтобы иметь возможность дышать.
Она с сожалением покосилась на раздавленный набор и вышла из кегата наружу. Как и тогда, когда увидела белоснежный простор впервые, дух захватило от ощущения полной свободы и странной, завораживающей красоты Майрами.
«Доктор, – раздался знакомый голос в сознании. – Мне необходимо забрать вас с планеты. Вам следует активировать ТИР».
«Но… как? – испугалась она. – Я же не в Лазарете!»
Короткий смешок невольно напомнил ей Лу-Тана. И на сердце сразу стало тепло, будто и его укутала пушистая безрукавка ту.
«Для вас больше нет разницы, где находиться, чтобы управлять Лазаретом, доктор!»
Она чуть не села обратно в снег. Вот даже как! Что ж… Невольно пожалела, что покинула Остров. Там было бы проще! Или… это уже неважно?
Сжав тонкими пальцами виски, Татьяна Викторовна попыталась вспомнить ощущения в момент перемещения станции в пространство Земли. Сколько воды утекло с тех пор! Сколько событий произошло, страшных в своей непредсказуемости! Лишь одно оставалось постоянным – рисунок созвездий, видимых из Смотровой Лазарета. Такие родные звёзды…
На картинку наложилась другая – планета будто сама помогала ей, давая взглянуть на окружающие созвездия. Миг – и смещение произошло. Словно качнулся маятник гигантских часов.
Знакомый гул двигателей, раздавшийся через пару десятков минут, всполошил сердце. МОД приземлялся неподалеку от кегата, открывал люк, выдвигал помост в снег. Пилот возвращался на свой корабль, а доктор – в свой Лазарет. И только частица Стража порога навсегда оставалась где-то здесь – на том первом участке фронта, где Татьяне удалось не пустить сумерки внутрь.
