Текст книги "Странствия Варлафа (СИ)"

Автор книги: Мария Ермакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Пришедшая утром соседка нашла меня в луже крови – моей и волчьей. Мои пальцы намертво сжимали рукоять меча. Меня перенесли к ней в дом, а мой сожгли. На всякий случай. День и ночь она выхаживала меня. Я выздоравливал очень быстро, раны затягивались буквально на глазах. Когда она сняла повязки, я спустил ноги на пол и сделал первый шаг. Потом второй. Потом потребовал, чтобы мне принесли отцовский меч. Когда я почувствовал, что достаточно окреп для долгого пути, я простился с моей спасительницей, оставил ей землю и имущество, принадлежавшее моей семье, и ушел оттуда навсегда. Если так можно сказать, я встал на след раненой волчицы, и он привел меня в дом той самой знахарки, что отказалась лечить меня. Но ее там уже не было – она бежала, страшась моей мести. Для меня долгое время оставалось загадкой, отчего она так возненавидела меня? И лишь много времени и дорог спустя, встретив очень могущественного колдуна, я узнал от него, что она нагадала себе смерть от руки человека. А когда увидела меня, то поняла, что это я и есть. Я искал ее больше двадцати лет, – помолчав, продолжал он. – Она своим колдовским искусством не раз меняла обличье, скрылась так далеко, насколько могла. Я много раз терял след, последний раз, надолго. И вдруг встретил ее… Благодаря тебе!

Фляга неожиданно треснула в его ладонях и раскололась. Красная жидкость обагрила камни. Вокруг меня уже давно все кружилось, как в калейдоскопе. Видимо, напиток только казался легким. Волки с горящими глазами, старуха-ведьма, шамкающим ртом произносящая заклятья, Черные неведомые боги…

Варлаф вдруг опустил лысую голову на руки, покачнулся и простонал, словно задыхался:

– Это я должен был убить ее, не ты!

То ли от посоха отлетела очередная волна искр, то ли перед глазами моими вспыхнули они сияющей завесой – я все поняла.

– Ацуца? – то ли спросила, то ли закричала я, а от лишь кивал, не поднимая лица.

Протянуть к нему руки? Обнять лысую голову, прижать к груди… Целовать глубокие морщины на грубой коже, касаться губами уродливого шрама через левую щеку. Стать покорной и податливой, как глина. Залечить то, что было…

– Она и не подозревала, что я так сильно изменился. Не ожидала, что я не только оправлюсь после той ночи, но и смогу ходить. Что буду столько лет и так далеко от дома искать ее! – бормотал Варлаф. – Да и я, встретив, не узнал ее. Совсем. Столько лет ненавидел, столько лет представлял себе, как убью ее, чего бы мне это не стоило! А, увидев, даже не подумал, что эта женщина – та! Взялся выполнить ее задание – найти украденную вещицу. И только в шатре, когда мы были вдвоем, я увидел старый шрам. Она так и не сумела свести его – видно, моя магия ненависти в этом случае оказалась сильнее! За прошедшие годы Ацуца стала очень сильна. Сильнее всех, кого я знал. Я догадывался, что убить ее может только очень мощный артефакт, подобный ее посоху или обсидиановому кинжалу. Но было еще кое-что. Ведьмы, достигшие такого могущества, могут и после смерти мстить, являясь призраком и тревожа людей. И только одно может навсегда упокоить их. Не догадываешься?

Он пристально посмотрел на меня. Я с трудом покачала головой. Я еще отдавала себе отчет, что с неприличной жадностью разглядываю его губы, но сознание уже покидало меня, просясь в сон, и голос Варлафа звучал издалека.

– Чужеродный огонь. Огнь очищающий, чья природа здешней чужда, упокоит навсегда душу черную, в прах развеет плоть и кости, и поглотит силу, напитавшуюся кровью человеческой, – явно процитировал он. – Ты подожгла шатер…

– Я хотела сжечь вас обоих! – кажется, крикнула я. – Я ненавижу тебя до сих пор, Варлаф! Иди же ко мне, сукин ты сын!

Но вместо крика с моих губ сорвался лишь неразборчивый шепот. Он наклонился ближе, чтобы разобрать мои слова и последнее, что я помню, были его глаза – темные, глубокие, и, как всегда, непонятные. Сон накрыл меня эльфийским плащом. Где-то в стороне урчал, словно мотор Хаммера, пригревшийся Демон.

* * *

Утром, под шелест слабого дождичка, мы спустились с холма. Бок о бок, не глядя друг на друга, как давние любовники. Хотя ничего такого между нами не было. Кажется.

Встречающие, в лице гоблинов и орков, сбившись в колоритную кучку у основания холма, глядели на нас с нескрываемым сожалением. Причем если сожаление первых происходило из-за невозможности употребить нас к завтраку, то вторые явно рассчитывали на то, что мы пропадем бесследно в древних развалинах, пожранные злыми духами. Однако, по мере нашего приближения, выражение их лиц менялось. Теперь на них было написано такое явное изумление, что я даже испугалась. Гоблины, показывая на меня пальцами, оживленно залопотали-захрюкали. Я тут же вспомнила, что что-то подобное промелькнуло после пробуждения и на лице Варлафа, и он все утро прятал от меня глаза. Я-то решила, что он смущен моей неуклюжей попыткой домогательства!

Мы подошли. Троица гоблинов, повинуясь хрюканью Холюса, тотчас замолкла и потрусила к лесу – разведывать наш дальнейший путь. Сам Великий Вождь – как я определила для себя г-на Буато – наблюдая за нашим спуском с холма, явно прикидывал, какая приправа ко мне лучше подойдет – черный перец или орегано? Но, дождавшись нас, он развернулся и, не говоря ни слова, неспешно двинулся прочь. За ним, в полном молчании построился его черепахомордый отряд. Я вопросительно взглянула на Варлафа, но тот моего взгляда то ли не заметил, то ли не пожелал заметить. После вчерашнего возлиянного откровения (или откровенного возлияния?) он был молчалив и, как я уже говорила, чем-то смущен. Мне хотелось думать, что он не жалеет о том, что поделился со мной своими воспоминаниями. То есть, думать мне совсем не хотелось – голова была непривычно тяжелой, и меня продолжало клонить в сон. К моему счастью, только этим похмелье и ограничивалось. Я ни к месту вспомнила несчастного Алика Зельцера, который пропился, проигрался и утонул. Какая-то мысль, связанная с его именем, промелькнула и пропала, испуганная тяжестью моего черепа.

Лес стал непроходимым. Орки своими боевыми секирами рубили толстые, в руку толщиной, мочалки мхов, связывающие деревья. Под ногами хлюпало и булькало. Я, в который уже раз, мысленно поблагодарила старину Онольгейна, одарившего меня амуницией своей покойной жены. Я подтянула сапоги до самых бедер и крепко завязала ремешки – вода мне была более не страшна. Впрочем, как и холод. Под сводами ЭТОГО леса было зябко. В былые времена мне хватило бы пятнадцати минут, чтобы заработать прелестный ринит или ангину. А сейчас, к собственному удивлению, я бодро шагала следом за Варлафом, не обращая внимания на стылую воду до колена и неподвижный воздух, становящийся все холоднее. Скоро на листьях появилась изморозь, а из наших ртов повалил пар.

Откуда-то сбоку неожиданно вынырнули гоблины и тоненько заскулили. Холюс тут же остановил отряд коротким рыканьем и внимательно выслушал их перебивающие друг друга голоса. Варлаф прислушивался и на глазах мрачнел.

– Что-то не так? – забеспокоилась я.

– Впереди полно эльфов, – перевел он. – Путь к восьмому холму закрыт.

– Не верю! – возмутилась я. – Выход должен быть!

– Слишком много эльфийского мяса! – я вздрогнула и обернулась – Холюс подкрался ко мне неслышно, и теперь возвышался надо мной как зеленая скала с желтыми кривыми клыками. – Больше, чем мы съесть!

– Он хочет сказать, – философски пояснил Варлаф, – что их больше, чем мы можем убить.

– Непройти-непройти! – согласно запищали гоблины. – Холм в круг взять-взять! Смотреть днем и ночью!

Я потихоньку подвинулась ближе к Варлафу. Взгляд Холюса – кровожадно-добродушный, не сказать, чтобы пугал меня, но как-то смущал.

– Что делать хочешь, чужое мясо? – поинтересовался орк, поигрывая своей секирой.

Я почувствовала крайнее раздражение. Дорога домой, казавшаяся такой ясной, снова поворачивала в неведомую сторону.

– Тебя, зеленая морда, вежливости не учили? – неожиданно для себя самой рявкнула я. – Какое я тебе мясо? Ты мной отравишься – у тебя метаболизм другой! Хочешь попробовать?

Холюс прищурился. Желтые клыки клацнули, и рот растянулся в ухмылке.

– Не хочешь? – пока не исчез кураж, продолжала я. – Тогда, будь добр, зови меня по имени. Для тебя и твоих изумрудных друзей я – госпожа Виагра!

Краем глаза я заметила, как Варлаф сделал неуловимое движение, поправляя меч. Он стоял прямо за моей спиной, уперев широко расставленные ноги в землю, и ничего в этом мире не могло бы сейчас сдвинуть его с места. Ни с одним мужчиной прежде я не испытывала такого восхитительного чувства абсолютной защищенности!

– Жалко, что есть тебя нельзя! – проворчал Холюс. – Но я слово дать Великой Отигле, что тебя до места довести, – и помолчав, добавил с насмешкой, – госпожа Виагра! Думать, что делать будешь. А пока – привал.

Я повернулась к Варлафу, с лица которого еще не сошло изумленное выражение.

– Хорошо, что мы разделили с Педилиной трапезу! – покачав головой, заметил он. – А не то сейчас бы нас с тобой делили. Для трапезы!

Я его не слушала – искала лихорадочно выход.

– А что будет, если мы пропустим этот холм? – тихо спросила я. – Если пойдем прямо туда? Ведь, насколько я поняла, эльфы перекрыли нам дорогу только к холму. Они ждут нас там, значит, подходы к МЕСТУ, ОТКУДА НИКТО НЕ ВОЗВРАЩАЛСЯ, свободны?

Варлаф задумался. Я жадно смотрела в его лицо. Оттого, что он сейчас мне ответит, зависело многое.

– У нас почти не осталось времени, – вздохнул он. – Черные боги ждут кровавой жертвы, и никто не знает, что случится, когда они ее не дождутся! Да и мне нужно торопиться… – Он прикусил язык, но было поздно. Я смотрела на него так, что он понял – от меня теперь не отвяжешься!

– Ну, хорошо, хорошо! – с досадой пробормотал он, и, взяв меня под руку, оттащил подальше от орков. – Я не говорил тебе, для чего мне нужно к этому проклЯтому месту. Мой заказчик, могущественный чародей, приказал мне встретиться с кем-то в этом самом Месте и кое-что передать.

– Что? – жадно спросила я.

– Я не знаю. Догадываюсь только, что это волшебная вещица страшной силы!

– Ты не знаешь, как она выглядит? – удивилась я. – А как же ты ее передашь?

– Конечно, знаю! – поморщился Варлаф. – Но я не знаю, что это такое. Ничего подобного я прежде не видел. И показать ее тебе не могу – таково условие. Мне нужно быть на месте завтра в полночь. Иначе контракт будет разорван, вещица бесследно исчезнет, а я потеряю все полученные магические способности! Если мы, минуя восьмой холм, будем идти всю ночь, то окажемся там уже завтра около полудня.

– Прекрасно! – фыркнула я. – Ты сплавишь меня неизвестно куда, и преспокойненько дождешься своего посетителя! Этот план мне подходит. В какую сторону идти?

Неожиданно Варлаф положил руки мне на плечи и заставил взглянуть себе в лицо.

– Что с тобой? – мягко спросил он. От этой мягкости у меня затряслись колени, до того она была непривычна! – Ты сердишься, что я не рассказал тебе раньше?

– Я была с тобой достаточно откровенна с самого начала, разве не так? – парировала я. – Не скрывала, что из другого мира и так далее и тому подобное!..

– И так далее и тому подобное…, – повторил он.

И посмотрел мне прямо в глаза. И сжал мои плечи. И притянул к себе, обняв всего на мгновенье. Оттолкнул. Отпустил.

– Прости. Прежде я никогда никому ничего не рассказывал. Не доверял. Со мной такое впервые! Мне нужно время…

– У нас нет времени! – крикнула я. Ну что же они такие тупые, эти прославленные герои! – Нет, и не было!

Я отошла прочь, не дав ему возможности сказать что-либо, и направилась к Холюсу, чтобы поставить его в известность относительно наших дальнейших планов. Он внимательно выслушал, покивал и заявил:

– Ночь идти, почти бежать! Понятно. Тогда сейчас немного отдыхать, а потом до утра идти. Ложись, спи, здесь безопасно. Эльфы далеко.

Но спать мне не хотелось. Равно как и видеть пресловутого героя с каменным сердцем! Я нырнула в заросли и отправилась на поиски ручья с чистой водой. С самого пробуждения я не умывалась. Да и голову не мешало помыть, что-то волосы стали подозрительно тяжелы, наверное, от грязи!

Демон пристроился рядом. Боднул пару раз, указывая верное направление – понял, что я ищу. Скоро послышалось веселое журчание, и в камнях, под кроной огромного дерева, я увидела долгожданный родник с кристально чистой водой. Струйка стекала с камней в маленькое озерцо, в котором отражался кусочек голубого неба, едва видимый в хитросплетении древесных ветвей.

Я расстегнула камзол, заметив про себя, что нынче он прекрасно сидит на мне, не в пример началу путешествия. То ли моя талия превратилась в осиную, то ли ткань растянулась? Опустилась на колени на берег озерца, глубоко вздохнула, собираясь макнуть голову в воду. Свой кинжал воткнула в землю рядом с собой. На всякий случай. Я наклонилась над водяным зеркалом и… подавилась собственным вздохом. На меня глядело бледное, прекрасное, волшебное лицо незнакомки, с ярко-оранжевыми, как ягоды рябины, пышными кудрями. Ни единой морщинки на лице, глубину синих глаз не передать словами, красный чувственный рот приоткрыт в изумлении – она, видимо, тоже удивилась, увидев меня. «Неужели, русалка? – осенило меня. – Или водная нимфа? Или все-таки болотная грымза?». Нимфа (она же грымза) захлопнула рот одновременно со мной и взмахнула длиннющими ресницами, по-видимому, совершенно не знакомыми с тушью в 500 процентов объема. Подумав про грымзу, я, на всякий случай, нащупала кинжал и, улыбнувшись, помахала им перед носом у незнакомки. Пускай знает, что я за дружбу между народами, при условии сохранения ядерного потенциала! К моему удивлению, она тоже подняла руку и погрозила мне своим оружием. При этом мило улыбаясь. МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО ОДНОВРЕМЕННО! Я в бешенстве швырнула кинжал куда-то вверх и схватилась за голову. Поднесла к глазам густые, блестящие, тяжелые ЯРКО-ОРАНЖЕВЫЕ пряди. Для верности, дернула их с такой силой, что на глазах показались слезы, и снова уставилась на свое волшебное отражение. Я прекрасна, спору нет! Но как я вернусь в Москву с таким колором?! Ей-богу, сейчас найду кинжал и зарэжу этого топорного колдуна-самоучку!

– Ярковато получилось, – послышался смущенный голос, и из зарослей вышел Варлаф. – Я все ждал, когда же ты заметишь! Понимаешь, ягоды птичника еще не созрели, а времени ждать у меня не было…

Я разъяренно обернулась.

– Ну, придумал бы что-нибудь! Неужели нельзя было обойтись без этих самых ягод?

– Можно, – кивнул он, – тогда ты стала бы альбиносом. Если хочешь, я могу переделать? У меня осталось немного эссенции…

Я стушевалась. Внимательно поглядела на него. В глубине глаз притаилась улыбка или мне показалось? Он, что, шутит?!

– Когда же ты варил это зелье?

– Во время пути с Ацуцей, на привалах.

Я вспомнила, что он, действительно, часто уходил один в лес, а, возвращаясь, варил что-то в своем походном котелке, не принимая приглашений от других костров. Это окончательно убедило меня в том, что предавать меня он не собирался.

Ладно. По возвращении в Москву придумаю что-нибудь. Может, Тома поможет? Она тоже мастерица варить зелья. А если вернуться мне не суждено, тогда какая разница, с каким экстерьером лежать в гробу?

Я подошла к Варлафу, напоследок оглянувшись на свое отражение. Он откровенно любовался творением рук своих. Пригладил мои растрепавшиеся волосы, провел ладонью по щеке. Ладонь была грубая, тяжелая и теплая. Неуловимым движением она нырнула под мои кудри, крепко обхватив затылок. В моем желудке захолодело. Нет, не только удовлетворение от проделанной работы вижу я в его взгляде. Здесь и сомнение, и…?

Варлаф неспешно потянул меня к себе. Я по привычке закрыла глаза, но спохватилась – что же я делаю? Мне нужно видеть этого человека, смотреть на него до последней моей минуты в этом мире, впитывать каждый жест, запомнить каждую черту внезапно смягчившегося лица! Я обвила руками его шею и тут… что-то, ломая ветви, с хрустом обвалилось сверху прямо в воду.

Мы шарахнулись друг от друга, словно кошки, облитые кипятком. Одним прыжком Варлаф оказался в воде, тыкая острием меча тело, лежащее на воде лицом вниз. По воде расплывалось маслянистое пятно.

Я оглядывалась, лихорадочно ища взглядом свой кинжал.

Варлаф потыкал еще немного, потом убрал меч в ножны и перевернул труп. Тот уставился в лесной полог прекрасными незрячими глазами. Роскошные волосы нимбом покачивались вокруг удлиненного черепа. Из его горла торчала, переливаясь драгоценными камнями, рукоять моего кинжала.

* * *

Отдых не получился. Мы снова бежали по лесу, бок о бок с орками, двигавшимися на удивление слаженно и бесшумно. Нам не удалось установить, подал ли выследивший нас эльф сигнал своим собратьям, а проверять это на собственной шкуре никто не желал. Поэтому мы покинули привал и начали марш-бросок в северном направлении. В полночь, как сказал мне Варлаф, духи восьмого холма будут ожидать явления артефакта. Что случится, если они его не дождутся, он не знал. «Боюсь даже предположить!» – буркнул он. Боится? Он? Наверное, дела наши плохи.

Стараясь не сбить дыхание и не споткнуться о корни, я держалась из последних сил. Я запретила себе думать о Катенке, которую могу никогда не увидеть, о Максиме, бывшем так далеко, что мной завладели мечты о другом мужчине, об Игоре, о том, сможет ли он воспитать дочь, случись что со мной… Но запреты переставали действовать. В моей душе нарастала паника. Я гадала, была бы она сильнее, не свались в воду тот несчастный эльфийский юноша с моим кинжалом в горле. О том, что я убила человека, я тоже старалась не думать! Но, как я уже говорила, запреты не действовали.

Внезапно Варлаф толкнул меня на землю. Воздух тоненько запел. Стрелы с зеленым оперением дождем посыпались на нас. Один орк упал, другие, пригнувшись, бросились врассыпную. Их командир, наоборот, выпрямился во весь свой огромный рост. Его и так не привлекательное лицо исказила гримаса ярости. Стрелы падали вокруг него, не причиняя ущерба. Он взглянул на нас и прорычал только одно слово:

– Бегите!

– Увидимся еще, враг мой! – сказал Варлаф, и добавил, – Спасибо!

– Мы вестИ, мы вестИ! – запищали неведомо откуда взявшиеся гоблины.

Холюс обернулся.

– Нет. Вы уходить прочь. Отвлеките часть их на себя. Заманите…

Куда следовало заманить несчастных эльфов, я не расслышала, потому что Варлаф схватил меня за руку и потащил за собой. Немного в стороне, среди древесных крон змеилось тело моего демона. Его охватил гнев и жажда убийства – я ощущала это стуком крови в своей голове, зудом в клыках, сухостью в глотке и слепой яростью, застящей глаза, и потому строго настрого запретила Демону отставать он нас. Эльфы были людьми, как никак. Достаточно одной невинной души на моей совести. Стоит только отпустить бешеную кошку на охоту, как душ, разлученных с телами, станет несколько десятков.

Дальнейшее бегство казалось непрекращающимся кошмаром. Древесные стволы слились в единую стену, как полоски разметки на дороге, если смотреть на них из окна быстро едущей машины. Я не заметила наступления ночи, потеряла из виду Демона, ослепла от пота, заливающего лицо. Я ощущала только руку Варлафа, схватившую мою до боли, и тяжелое, толчками рвущееся изнутри дыхание, которого становилось все меньше. Когда оно окончилось совсем, я с размаху рухнула на землю и… уснула.

Разбудил меня аромат жарящегося мяса. Еще не открывая глаз, я протянула руки, и кто-то сунул мне обжигающий жирный кусок. Это заставило меня окончательно проснуться. Я села, пошатываясь, разлепила глаза и вцепилась зубами в чью-то неудачливую плоть. Надо же так опуститься! О том, чтобы помыть руки или разглядеть хотя бы, что я ем, даже не было речи!

Варлаф сидел напротив и смотрел на меня с привычной усмешкой. Судя по его довольному виду, он уже поел и отдохнул. Демона нигде не было видно.

– Он принес нам поесть, и ушел на охоту, – ответил Варлаф на мой невысказанный вопрос, – мы далеко ушли. Не беспокойся…

– Я не беспокоюсь, – с набитым ртом отвечала я. – А сколько сейчас времени?

– Взгляни на небо. Видишь ту звезду на севере? С ней рядом другая, поменьше? Когда большая будет над верхушкой вон того дерева, наступит полночь. У нас есть еще немного времени…

Он не договорил. Я оторвалась от мяса и уставилась на него.

– А потом что? Опять бежать?

Он пожал плечами.

– Посмотрим.

Я действительно посмотрела. Над костром на распорках было растянуто что-то, напоминающее большую летучую мышь. С нее с шипением сбегал сок. Так вот во что я вгрызалась с таким аппетитом!

Варлаф по-своему истолковал мой взгляд. Достал нож, потянулся к жаркому.

– Хочешь еще?

Я подумала и кивнула. Мне уже все равно! В мире, населенном людьми с именами, подобными ассортименту «Аптеки 36,6», даже летучие мыши весьма неплохи! Вот только смерть ходит за мной по пятам и никак не желает отставать. Самое плохое, что я не могу различить ее лица под куколем. А самое страшное, что и в моем мире существует некто, желающий мне зла. Кто-то, обладающий мощным интеллектом и глубокими знаниями, кто-то разработавший и осуществивший эту комбинацию. Это его лицо я обнаружу когда-нибудь под маской смерти. Если не умру раньше.

Мысли об аптеке вернули меня в обыденное русло. Я обеспокоено подумала, дают ли Катенку витамины каждый день, и какие купить, когда она слопает банку нынешних? Среди образов аптечных стеллажей уставленных лекарствами, появился вдруг совершенно тут лишний – маленькая фигурка Варлафа. Она забавно расхаживала по стеклянным полкам, тыкая мечом в коробочки и баночки с крупно написанными на них названиями лекарств.

Я заморгала и открыла глаза. Кажется, я вновь уснула, с куском мяса в руках и еще одним – непрожеванным – во рту. Так и подавиться недолго. Но какой странный, однако, сон! Присниться же такая глупость! Варлаф среди коробок выглядел так же нелепо, как… Тут я действительно подавилась. Да так, что прославленный герой, вскочив, принялся молотить меня по спине своей огромной лапищей. Когда в мои легкие, наконец, проник воздух, рассыпавшиеся из черепной коробочки мысли быстро запрыгнули обратно и выстроились в верном порядке. Ну конечно! Почему я раньше не заметила этого? Не оттого ли, что это было слишком очевидно?

Варлаф нависал надо мной, подняв руку – размышлял, следует ли продолжить ломать мой позвоночник?

– Почему? – вскричала я, едва отдышалась, – Почему ты не сказал мне, что тоже из другого мира?

Он пошатнулся, как от удара, и отступил на шаг, так и не опустив рукИ. Буря эмоций пронеслась по его лицу – от изумления до ярости. Непривычное к таким переживаниям, оно смешно подрагивало и кривилось. Кажется, даже уши его что-то такое выражали! Он открыл было рот – возразить, сказать, что я сошла с ума, обругать, наконец, но вместо этого молча вернулся на прежнее место. Лицо его вновь стало непроницаемым и мрачным – как в начале нашего путешествия.

– Господи, – понизив голос, продолжала я, – это же очевидно! Твое имя не такое как у жителей этого мира. Они не осознают этого – они созданы с такими именами. Но ты – другой!

– Значит, вот как ты узнала? – сощурился он. – Что же такого в моем имени? И если узнала ты, значит, может узнать кто-кто еще?

Я покачала головой.

– Только если он будет оттуда же, что и я. Я вряд ли смогу тебе вразумительно объяснить. Просто, поверь мне на слово!

Он помолчал, раздумывая. Потом фыркнул:

– Раньше я бы убил того, кто предложил бы мне поверить на слово колдунье! Но ты – другое дело! Наверное, ты очень сильна! Даже Ацуца не узнала меня, а мое имя было не тем, под которым она помнила меня! Оно ничего ей не сказало!

– Ацуца! – я задохнулась, – Она тоже чужая?

Варлаф пожал плечами.

– Я не знаю, откуда она родом! Она могла быть чуждой и моему родному миру, и этому, и другим, в которых ей довелось побывать. Вот почему она так стремилась служить Черным богам. Бежать от них ей, видимо, было не по силам. Да она и не хотела никуда бежать отсюда! Этот мир казался ей безопасным, я сгинул где-то за границей миров, и уже двадцать лет она ничего не слышала обо мне! Она решила служить им, обмануть их, предложив другого пришельца вместо себя на алтарный камень. Сведения, полученные от них, возможно, помогли бы ей скрыться где-нибудь еще. Или стать сильнее настолько, что они перестали бы представлять для нее угрозу.

– Значит, ты оставил свой мир, ради того, чтобы найти ее? – уточнила я.

Глупый вопрос. Это и так было понятно.

Варлаф неожиданно усмехнулся.

– Не так-то это было просто! Оставить свой мир! Лет десять я потратил только на то, чтобы найти кого-то, кто укажет ориентиры!

– Но ты же нашел?

– Нашел. Путь указал маг-недоучка, выгнанный своими коллегами из гильдии за какие-то прегрешения. Я заставил его все рассказать мне. Чтобы уесть своих бывших коллег, он создал два артефакта. Они работали только при условии, что при применении первого второй физически должен был существовать в любом из миров. Ацуца выменяла первый у него на что-то, о чем он наотрез отказался говорить. Видимо, она напугала его, потому что про второй он ей не сказал. Или решил подстраховаться. Меня не это интересовало. С помощью первого артефакта она переместилась сюда. Может быть, она подумывала о возвращении. У нее было много времени, чтобы найти обратный путь и дождаться моей смерти. Ведь пророчество, как ей казалось, ясно указывало на меня, как на причину ее гибели! Но, в отличие от меня, она могла ждать очень и очень долго!

Я слушала, затаив дыхание. Жареная летучая мышь уже попахивала горелым.

– А второй?

Варлаф нехорошо ухмыльнулся и скинул тушку с распорок. Она упала в траву у его ног, продолжая дымиться. Впрочем, и его и мой аппетиты удалились рука об руку в глухую лесную чащу.

– Второй у него выменял я…

– На что? – я живо заинтересовалась.

– Я сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться. – Варлаф сжал губы, показывая, что тема закрыта.

– О! – только и смогла сказать я.

Мы помолчали.

– Ты его уничтожил? – наконец, не выдержала я. – В смысле, артефакт?

Варлаф удивленно поднял глаза.

– Зачем? И как же, по-твоему, я оказался здесь?

Я молчала, обдумывая его слова.

– А где первый артефакт? Принадлежащий Ацуце? – тихо спросила я.

Он отвел взгляд.

– Если бы у меня было два артефакта, я бы нашел кого-то, кто помог бы мне правильно настроить их. Ради этого несколько лет я странствовал по этому миру, выполняя любые задания встреченных магов, колдунов или ведьм, стремясь узнать поближе их и их возможности. Одновременно искал Ацуцу. Я уже говорил тебе – она изменила возраст, обличье, имя… Я знал, что рано или поздно наши пути пересекутся – или она призовет меня для какого-нибудь поручения, или я узнаю о ней от других…

Варлаф неожиданно замолчал и уставился в огонь. В глазах его заплясали язычки пламени, они казались нечеловечески огромными и где-то в самой глубине, за семью замками, за бронированными дверями и бетонными стенами притаилось… страдание!

– Знаешь, – равнодушно сказал он, – я думал, что когда ее не станет, испытаю облегчение, даже радость! А оказалось – перегорело. Моя ненависть сожгла все. Моя жизнь, оказывается, превратилась в долгую дорогу без начала и без конца… А теперь и без цели!

Я невзначай сморгнула слезы. Самым верным было бы сейчас, встать, отвернуть его лицо от огня и заставить смотреть на себя. Собственными зрачками вытянуть из него эту боль – боль, на которую обрекают месть и жажда крови!

Я тряхнула головой. Я не могла видеть его таким – это неправильно! Он – сильный, добрый, мужественный, надежный – не может быть таким потерянным и одиноким!

– У тебя есть цель! – ухватившись за первую пришедшую в голову мысль, заторопилась я, – Вернуться домой. Ты сказал – если бы их было два… Значит, где один – ты знаешь? Просто надо найти другой?

Он вздохнул и подбросил веток в костер. Улыбнулся.

– В том-то и дело, моя добрая госпожа, что артефакт остался только один.

Он поколебался мгновение, а затем, словно в омут прыгал, снял с шеи медальон на толстой цепочке, с которым не расставался, и кинул мне. Сдерживая дрожь в руках, я щелкнула замком, подняла тяжелую, украшенную самоцветами крышку, и глазам моим предстало… зеркало Ацуцы!

– А! – невразумительно сказала я.

– Можешь воспользоваться им, если тебе нужно, – равнодушно бросил Варлаф и, поднявшись, тяжело ушел в темноту леса.

Я растерянно смотрела ему вслед. Желал ли он, чтобы я бросилась за ним? Вряд ли. Его каменное сердце, наверняка, и не подозревало, какая буря разыгрывается в моей душе каждый раз, когда он оказывается поблизости от меня. Хотел ли в одиночестве выпустить на волю черную птицу ненависти, исклевавшую его изнутри, подобно орлу, клевавшему печень Прометея? Да, пожалуй. Что ж… Оставим его наедине с собственными воспоминаниями и займемся своим будущим. Итак.

В глубине стекла заклубилась муть. То ли это зеркало было лучше настроено, то ли пользовались им нечасто, но связь с зеркалом Томы установилась сразу. Странно, что в ее комнате было темно. Лишь горели, подрагивая многочисленные огоньки свечей, да слышались далекие голоса. Ну конечно! После того раза Тома, наверняка, не расставалась с зеркалом, чтобы иметь возможность ответить на мой призыв, вот и сейчас взяла его в свой «черный» кабинет для приема посетителей.

– Тома! – замогильным голосом позвала я. – Тома, Тома, выходи из дома!

Послышался женский вскрик и стук упавшего тела. Затем изображение поплыло, и лицо моей лучшей подруги, бледное до синевы, испуганно уставилось на меня огромными восточными глазами.

– Кто ты, дух, вызывающий меня! – стараясь говорить уверенно, произнесла она.

Я не успела ответить. Ее глаза стали еще больше, а щеки еще бледнее – в рябиновокудрой незнакомке она признала свою лучшую подругу.

– Я жива, – не терпящим возражения тоном продолжила я. – У меня мало времени. Как мне отсюда выбраться?

Она сглотнула. Откуда-то снизу раздался стон. По всей видимости, у ее ног лежала испугавшаяся до смерти клиентка. Тома повела на нее глазом, как бешеная лошадь, и вновь вгляделась в мое изображение в зеркале. Глаза ее жадно подмечали светящуюся гладкую кожу, нежный румянец на щеках, сногсшибательный цвет волос, поволоку в прекрасных глазах. Но, самое главное, она убеждала себя, что это действительно я – живая и здоровая и даже не потерявшая чувства юмора!

– Я недавно говорила с Олегом, – дрожащим голосом сказала она, – он говорит, что шансов вытащить тебя почти не осталось. Программа, запустившая тебя в другой мир, начала самоуничтожение. Если ты не вернешься в течение двадцати четырех часов, ты останешься там навсегда!

Новость не свалила меня с ног. Чего-то подобного я и ждала. У меня с самого начала не было времени на поиски, и я чувствовала это. Возможно, то, что времени хватило лишь на дорогу в эту часть Улльской долины, доказывало мою правоту относительно МЕСТА, ОТКУДА НИКТО НЕ ВОЗВРАЩАЛСЯ?