Текст книги "Ранние рассветы (СИ)"

Автор книги: Мария Чурсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Она странная, – в последний момент успела прошептать Маша Сабрине. – Она вообще какая-то не такая. Как будто замороженная. Увидишь сейчас…

Эльза возникла на пороге, розовая, как утреннее небо, и кудряшки из-за заколки торчали весёлым безобразием.

– Так-так-так, – она захлопала в ладоши. – Мы с вами потеряли время, но ничего, мы догоним его, итак, что там с выставкой камней?

Сабрина бросила на Машу вопросительный взгляд, та в ответ сделала большие глаза.

– Как! – возмутилась Эльза, цепляя за плечо Рауля, который к своему несчастья оказался ближе всех. – Вы ещё не проголосовали за лучший камень? Немедленно нарезаем кусочки бумаги для голосования. Сейчас я принесу что-то наподобие мешка.

– Так что, ты говоришь, с ней было? – усмехнулась Сабрина вполголоса, когда Эльза упорхнула за дверь.

Вместо ответа Маша со злостью выдрала из тетрадки двойной лист.

Началось паломничество к выставке, и каждый счёл своим долгом разглядывать камни так внимательно, как будто от результата голосования зависела судьба всего мира. Маша нацарапала на кусочке бумаги первое попавшееся название и свернула его в крошечный комок. Кто будет считать голоса, пусть помянёт её недобрым словом.

– Сабрина, ну правда, Эльза была очень странная! – не выдержала она.

– Я знаю, она всегда такая, – дёрнула плечом та. – Скажи, за что мне голосовать. Не хочу там толпиться.

Сзади на парту легла Инесса, занавесившись от всего мира распущенными волосами. Динара с жалостью глянула на неё, двинула рукой, как будто собиралась погладить по плечу, но не решилась.

Когда в комнату влетела Эльза, все уже разошлись по местам. Сабрина дописывала на своём клочке бумаги фразу «чёрная кошка» и насмешливо изгибала брови – ну и придумали же ерунды. Маша вертела часы на запястье, считая, сколько осталось времени до завтрашнего теплохода. Ей так хотелось поскорее закончить эту сумасшедшую практику, что не было сил даже обижаться.

Свёрнутые кое-как листочки попадали на дно шуршащего пакета в цветочек. Эльза задумчиво потрясла их, глядя внутрь.

– Итак, начнём, пожалуй, наш отчёт. Надеюсь, вы уже определились, какая команда будет выступать первой? Что, ещё нет? Даю полминуты.

Маше сделалось совсем нехорошо. Ещё и выступать! Карман, тот, что возле коленки, как будто потяжелел. Она поёрзала на стуле, борясь с тошнотворным волнением, и потянула руку вверх.

– Можно наша команда будет первой?

Эльза не выказала удивления, да и радости, она была, как всегда, истерично деятельной, но безразличной, как кукла, в которую заложили способность выкрикивать фразы. И, кажется, она совсем забыла о стычках с Машей.

– Отлично. Леди нужно пропускать вперёд. Начинайте, только побыстрее уже, умоляю.

Маша обернулась, чтобы окинуть команду глазами. С задних парт послышались смешки. Она бы и сама посмеялась, если бы ей не было так печально. Инесса по-прежнему лежала на парте, откуда-то с последнего ряда нехотя поднималась Лаура. Динара смотрела испуганными круглыми глазами.

– Не страшно, – сказала Маша, опередив её вопрос.

Эльза ушла в угол лаборатории, куда отодвинули её стол, и села, приняв вид неподкупного судьи. Её лицо почти полностью закрывали от Маши остатки кленовых веток, торчащие из вазы, и несколько мелких диких цветков, на которые в лесу не смотрели даже дачники.

Маша увидела себя, как будто со стороны. Вот она поднимается и огибает парту, чтобы стать лицом ко всем собравшимся. Врезается коленом в угол. Она – в помятой мальчишеской футболке с надписью «армия».

На задних партах переговаривались, прекрасно понимая, что она не скажет ничего интересного. Да и были правы. Что вообще такое, эти отчёты у Эльзы, как не набор красивых и бессмысленных фраз.

Сабрина вопросительно взглянула на Машу, приподняв листы с докладом. Она-то уже готова была ко всем этим фразам и внезапная заминка вряд ли показалась ей необходимостью.

– Перед тем, как мы начнём, я бы хотела кое-что сказать, – сообщила Маша, глядя в глаза подруги. Смотреть куда-либо ещё панически не хотелось.

Эльза сложила руки перед собой, как послушная первоклассница.

– Безусловно, это была очень познавательная практика. Когда слышишь о всяких полевых работах на лекции – это совсем не то. – Маша заложила руки за спину и покачалась с пятки на носок. Она наконец перестала смущаться и даже улыбнулась, словно предлагая разделить шутку. – Ну, я хочу сказать, что многое увидела и узнала здесь впервые, хотя, казалось бы, учусь с вами уже два года. Многое и многих. Я не думала, что у нас в потоке столько интересных личностей. А теперь отчёт.

Эльза смотрела прямо и безучастно, словно слушала такие излияния каждый день. Впрочем, почему бы и нет. Маша посторонилась, пропуская вперёд себя Сабрину, но её тут же подтолкнули и сзади – там Динара и Аника вешали на доску плакат.

Потекло привычно скучное время. Регламент в полчаса, так впиталось в кровь после двух лет в институте, полчаса на команду – это два часа на весь отчёт. Ужасно долго, если сидеть на задней парте и зевать, утыкаясь каждый раз в ладони.

Эльза подманила пальцем к себе Мартимера и сунула ему в руки пакет с голосовальными листочками. Попросила пересчитать – догадалась Маша. Она как будто первый раз видела Эльзу, хоть та ни капли не изменилась.

Она всё так же судорожно кивала, трясла кудряшками, но теперь Маше казалось, что Эльза вовсе не сама это делает. Что её дёргают за ниточки, а она и хотела бы сморщиться от тоски и обиды, но не даёт восковая маска на лице.

Инесса больше вздыхала, чем говорила. Каждый раз, когда она замолкала, прикусывала губу и бледнела, Маша оборачивалась на окно и тут же вспоминала, что его не откроешь. А было бы неплохо – ощутить на плечах прохладный ветер.

Солнце нагревало новенький фонарный столб. Отчёт шёл бодро, несмотря на отрешённость Инессы. Когда Лаура заканчивала со недавно выдуманной статистикой, Маша заметила краем глаза мимолётное движение у стены. И тут же хлопнула дверь.

Эльза, как и все остальные, вздрогнула и обернулась, и только одна Лаура бодро дочитывала доклад с мелованного листа. Парни из второй группы принялись в полголоса переговариваться. Маша вытянула шею, но так и не поняла, кто с кем. Она там вообще почти никого не знала. Мартимер, встретившись с ней взглядом, сделал удивлённый вид. Перед ним на столе лежали аккуратно развёрнутые листочки – всего две стопки.

– Всё? – потребовала Эльза, когда Лаура замолчала.

– Ещё я, – напомнила Маша и похлопала себя по карманам. В одном из них дожидался своего часа сложенный вчетверо листок.

Плакат быстренько свернули и сунули на подоконник, Инесса ушла на своё место, а там снова уткнулась в телефон. Эльза смотрела безучастно – то на Машу, то на часы, но регламент времени ещё не вышел. Она улыбнулась и принялась с выражением читать.

Кто-то закашлялся на галёрке, ему дали локтем в бок, и кашель смолк. Маша читала стихи. Корявая рифма местами проваливалась, смысл ускользал от неё самой, она тратила все силы на артикуляцию и переставляла иногда слова.

Было там о кораблях и романтике, о камешках на дороге прибоя и о катере, одиноко пришвартованном к берегу. К последней строфе Эльза заулыбалась и приподнялась на стуле. Раздалось несколько слабых хлопков. Маша подняла взгляд: кого-то в лаборатории не хватало. По крайней мере, у стены обозначилась проплешина, а перед началом зачёта свободных мест не было.

Маша театрально склонила голову и вернулась за парту. Отчёт потёк дальше, и теперь ей оставалось только симулировать внимание. Сабрина несильно подтолкнула её локтем и придвинула записку: «Что это ты в искусство ударилась?».

Она глянула на Эльзу: та выглядела сосредоточенной, но на щеках проступала бледность. Может, Маше казалось, а раньше она просто не слишком внимательно смотрела на преподавательницу. Да раньше она предпочитала отмахиваться от неё чем тем, что только попадалось под руки.

Поймав покатившуюся по парте ручку, Маша криво вывела: «А о чём тут ещё скажешь? Тем более, я слышала, как она восхищалась какими-то поэтами с других курсов».

Сабрина удовлетворённо кивнула. Может, ей только и хотелось узнать, сошла ли Маша с ума, или ещё нет. Она подтянула к себе листок с перепиской и вывела на нём пару слов, как вдруг дёрнулась от резкого крика.

– Смотрите! – Луара вскочила, целясь пальцем в окно. – Смо… да смотрите же!

Эльза не успела раскрыть и рта, как все курсанты оказались у окон.

– Что там? – поинтересовалась Маша у Рауля, заглянуть через плечо которому не могла, даже привстав на цыпочки.

– Да тут один парень из второй группы, – охотно бросил он. – Куда его понесло, интересно? Он ещё и с вещами! Куда…

Кто-то уже выбежал из лаборатории, чтобы догнать и вернуть незадачливого беглеца. Растерянная Эльза стояла у доски и ловила воздух ртом, не пытаясь даже навести порядок. Несколько кленовых веток упали на пол и тут же оказались затоптанными.

В воздухе запахло древесным соком. Маша подошла к окну, толпа возле которого сильно поредела, и попыталась разглядеть, что творится на поляне. Бессмысленно – высокая трава и заросли орешника закрывали почти весь обзор, да и беглец успел добежать до леса.

– Э, великий маг Вася? – спросила Сабрина, как будто пробуя на вкус слова из незнакомого языка. В зелени виднелись тёмные одежды. – Я что-то пропустила?

Маша хлопнула её по плечу и тоже выскочила из комнаты. Отчёт всё равно вряд ли потёк бы дальше. Она спрыгнула со ступеней и побежала через поляну наискосок. Высокая трава мешала, путалась в ногах, лезла в рот. Несколько колючек впились в голое плечо, но Маша только на ходу стёрла кровь.

Вася и правда казался школьником среди старших, он был головы на полторы ниже любого из парней курса. И шансов перетянуть рюкзак у двоих у него не было.

– Надо так! Так надо, – хмуро рычал он, не выпуская лямку.

Маша набрала в грудь воздуха.

– Так это ты, значит, столбы грыз!

Участники сцены замерли, как по команде. Должно быть, даже злобный окрик Эльзы не заставил бы их замереть в таких странных позах. Все трое парней уставились на Машу, а она сообразила, что не знает их имён. Интересно, Васю на самом деле так зовут, или это была шутка на счёт великого мага?

– Чего? – возмутился тот, который держался за его рюкзак с другой стороны.

– Ну да, испугался и теперь бежит. Только вот куда? Теплоход будет только вечером. – Маша нервно взмахнула руками.

Секунд десять они с Васей смотрели друг на друга, как два дачника, воюющие за кусок земли. Он вырвал из рук одногруппника рюкзак, но бежать как будто передумал.

– Только не надо оправдываться, – выдала Маша за неимением более веских аргументов. – Я сказала, что кое-что знаю, ты принял это на свой счёт и побежал. На воре шапка горит.

– Я не грыз столбы, – зло перебил её Вася. – Я ничего не делал.

Лицо отчаянно заострилось, выступили острые скулы. Он тяжело дышал и не отпускал её взгляда, так что Маше и в самом деле стало не по себе. Тот парень из второй группы, который стоял поближе к ней, оттеснил Машу к себе за спину, будто опасался, что Вася набросится на неё.

– Ну-ну, рассказывай, – не унималась она, силясь сдержать неуверенность в голосе. – Столбы не грыз. Может, ещё скажешь, что и лабораторию к нам ночью не ломился? Знаешь, что, ты бы лучше свои эмоции контролировал.

Она открыла рот, чтобы рассказать, как ей было жутко ночью, как не верилось в происходящее, как светились в темноте нечеловеческие глаза, но не решилась.

– Я не ломился к вам. Я, между прочим, имею такие же права, как и вы все! Достали уже со своими подозрениями! – выкрикнул Вася, брызжа слюной.

Маша шарахнулась назад. Через поляну к ним шла Эльза с целой делегацией, и протоптанная дорожка в высокой траве уже не исчезала.

– Орлова! – крикнула она издалека. – Опять ты? Где бы не поднялся шум, там обязательно ты. Так, что здесь происходит? Немедленно всем вернуться на отчёт, я никого не опускала.

Замершая чуть поодаль Сабрина поймала взгляд Маши и развела руками. Эльза не собиралась проводить разбирательства. Она остановилась в пяти шагах от них и ткнула пальцем в сторону лаборатории и свела брови к переносице.

– Немедленно! Тому, кто задержится хоть не секунду – снижу оценку на два балла. Останетесь без стипендии.

– О Вселенский Разум, – выдохнула Маша, теряя терпение. – Можно подумать вы сами не слышали, да тут ночью…

– Немедленно, – рявкнула Эльза так, как только позволяли её связки, и от неожиданности вздрогнул даже тот парень, что до сих пор прикрывал Машу. – Прекратить разговоры!

Она круто развернулась и пошла к дому, невысокая женщина в высокой траве. В линялой футболке. Курсанты молча последовали за ней, ни у кого не возникло желания ослушаться.

– Ты что опять устроила? – приглушённо поинтересовалась Сабрина, беря Машу за локоть. – Может, объяснишь?

– Я и сама уже ничего не пойму, – резковато отозвалась она. – Ещё немного, и Эльза меня прибьёт.

– Давай просто пересидим отчёт, и всё? Ты сможешь ни во что не влипнуть?

Маша зашипела от злости.

…Она старалась изо всех сил – смотреть прямо перед собой, почти не шевелиться, потому что как только шуршала где-то в кабинете тетрадка или кто-нибудь принимался шептать на ухо соседу, взгляд Эльзы тут же устремлялся на Машу. Она бледнела, покрывалась испариной и мечтала только о том, чтобы закончилась практика. Сколько там часов осталось до завтрашнего теплохода?

Может быть, она ошиблась, и вчера ночью на дверь лаборатории бросался не Вася. Тогда почему он побежал, чего испугался? И ведь прекрасно знал, что бежать особо некуда.

Маша много раз читала о случаях, когда демоны скрывались под человеческими личинами и вели вполне обычный образ жизни. Один преподаватель даже упоминал такой случай из практики. Но сама она никогда не видела демонов, а, значит, не имела права обвинять.

Лучше всего было последовать совету Сабрины – сесть тихонько и промолчать. Тем более что пережить им осталось всего одну ночь – проще простого закрыться в комнате и ждать рассвета. Но гадкое чувство глодало её изнутри, не давало забыться. Что-то Маша упускала, что-то очень важное.

– Расслабься, – ободряюще шепнула ей Сабрина.

Последняя команда сворачивала плакаты, и Эльза уткнулась в ведомости.

– Кто у вас староста? Заполните мне списки.

К ней подошла Аника.

Сабрина блаженно улыбнулась, запуская руку в волосы. Зачёт кончился, осталось только дождаться оценок и праздновать. В разговорах промелькнуло, что ради такого в холодильнике осталась упаковка куриных ножек, и девушки собирались приготовить праздничный обед. И завтра – домой.

Хитро улыбаясь, Динара достала чистый лист. Куда делся весь её священный трепет перед зачётом?

– Девочки везде прибираются. Нужно составить список, кто где моет пол. Вы где будете?

– Мне всё равно, – буркнула Маша, натягивая капюшон на лоб.

– Отлично. Значит, в лаборатории. А мы в комнате помоем.

Инесса ткнула пальцем в телефон, возвращая его к жизни.

«Нет новых сообщений», – доверчиво сообщил мобильный.

После полудня жара неохотно спала. Все занялись радостной предотъездной суматохой. Дежурные гремели у рукомойников посудой. На поляне сушились матрасы и одинокая спортивная куртка. В разных углах стационара то и дело раздавались нетерпеливые вопли:

– А вы тут мой полевой дневник не видели? Он тут лежал. Ну да, он сам ходить не умеет, между прочим.

Маша вышла из комнаты и села на тёплые деревянные перила, подставила лицо солнечным лучам. Отсюда было удобно рассматривать суетящихся одногруппников и болтать ногами. С реки дул ветер, пахнущий мёртвыми водорослями.

– Почему нельзя уплыть на вечернем теплоходе? – спросила она у самой себя. Время текло ужасно медленно, и спать не хотелось, как назло.

– Потому что не успеем всё тут убрать, – отозвалась из-за её спины Сабрина.

Она сбежала вниз, и ни одна ступенька не скрипнула.

– Я заберу нашу посуду из столовой, а ты пока начинай мыть пол.

Маша подняла голову. Преподавательский домик смотрел на неё тёмными окнами второго этажа. Странно – светлый простор лаборатории и сумрак верхних комнат, напоминающих какой-то вампирский склеп.

Маша слезла с перил и неохотно побрела за ведром и тряпкой. Мерзкие обязанности существуют только для того, чтобы побыстрее от них отделаться.

Из столовой послышался весёлый голосок Эльзы, именно в той тональности, когда преподаватель принимает зачёт и становится человеком, начинает запросто болтать с курсантами, а в особенно запущенных случаях – и праздновать с ними окончание практики. Маше стало противно. Впрочем, её этим вечером раздражало абсолютно всё, и пустая лаборатория – пожалуй, не самое плохое место, чтобы досидеть до окончания сборов.

Маша втащила в дом ведро, полное холодной воды, бухнула его на пол и поняла, что желанного одиночества не получится. На парте, придвинутой к стене, замерла Инесса.

– Да, для одиночества – слишком маленький стационар, правда? – сама того не ожидая, выдала Маша.

Она сняла несколько кленовых веток, пришпиленных кнопками к стенам, и устало опустила руки.

– Как же я хочу побыстрее всё это закончить.

Инесса молчала, только пощипывала край юбки, и Маша представила, что разговаривает сама с собой. Так было проще. Она нашла брошенную картонную коробку и смела туда все камни с выставки, вместе с этикетками, стараясь не читать их.

– А знаешь, какой камень занял первое место? – без всяких интонаций спросила Инесса. Было странно, что она вообще заговорила. Маше всегда казалось – восковые куклы не разговаривают.

Она и правда не знала: пропустила момент объявления результатов, потому что воспользовалась занятостью Эльзы и ушла. Потом долго сидела на заднем дворе кухни. Не пряталась, просто сидела. Девушки согрели воды в большой кастрюле и по очереди мыли волосы. Маша наблюдала потом весь вечер Динару в коконе из полотенца.

– И какой камень? – дёрнулась-обернулась Маша.

– Мой. Чёрная кошка. Хочешь, я перепишу его на тебя? – призрачно улыбнулась Инесса.

– Зачем? – безразлично пожала плечами она. Маша поднимала стулья, переворачивала их и ставила на парты. Комната становилась тоскливо нежилой.

– Эльза за победу добавляет балл к зачётной оценке. Тебе он нужен.

Маше не хотелось вспоминать свою оценку, это превратило бы вечер из плохого в невыносимый. Она только махнула рукой.

– Главное, что зачтено.

Маша и сама уже пять раз пожелала о стихотворении. Глупо вышло и совсем не тонко. Определённо, Эльза всё поняла и заметила ту строчку о демоне, приняла её за изощрённую издёвку. И разозлилась, конечно же, как будто Маша мало достала её за всю практику.

Не нужно было вообще заниматься такой ерундой! Она хорошо понимала это сейчас, но так же хорошо знала, что в тот момент для неё стало важнее найти демона, чем получить хорошую отметку в ведомость. Что же, она благополучно провалила и то, и другое. Сама виновата.

Маша обнаружила, что сидит на краю преподавательского стола, чертит на доске странные символы и бормочет себе под нос. И ладони давно перепачкала в мелу.

– Демон должен быть где-то здесь, на стационаре. И он не может быть невидимым, ну никак. Так, всё. Хватит.

В ведре давно простыла вода, и в ней уже сучил лапами лесной жучок. Откуда он туда свалился, с потолка что ли. Маша осторожно выудила насекомое, отнесла на крыльцо и отпустила.

Она постояла, вдыхая запах скорой свободы. Шумел темнеющий лес. Маше почудился вкусный запах жареной картошки из столовой. Голоса оттуда превратились в весёлую неразбериху.

Когда она вернулась в лабораторию, Инесса была не одна. Чужое присутствие ощущалось, как запах мёртвых водорослей. Сначала Маша почувствовала его, а потом вошла и увидела склонённую фигуру у дальней стены.

Наверное, её промедление оказалось очень уж заметным, неестественным, потому что Инесса, до этого печально взирающая на телефон, подняла голову. Их взгляды встретились. Маша силилась произнести хоть звук.

– А ты не… – нахмурилась Инесса, выронив телефон. Пластиковый корпус глухо ударился о парту. И только тогда Маша смогла разжать зубы.

– Не оборачивайся.

Конечно, Инесса обернулась.

Сабрина наверняка бы сразу приняла решение. Но Маша – не Сабрина. У неё предательски свело пальцы, судорожно сжатые на дверной ручке. Дверь хлопнула, по инерции выскочил кончик засова и застрял, намертво перекрывая пути к отступлению.

Парень медленно выпрямился. Высокий и на вид нескладный, худой настолько, что под одеждой ощущалась пустота. Инесса смотрела на него и прижала к губам дрожащую ладонь. Ни звука.

Маша бросилась к столу, чтобы схватиться за тонкую металлическую указку Эльзы, но по дороге запнулась о ведро. Раздался звонкий удар, плеск, лужа воды растеклась на полу. Прозрачные щупальца потянулись вглубь комнаты.

Он отскочил к окну. Не по-человечески выгнул спину и прыгнул, преодолев наискосок почти всю комнату. Деревянные половицы застонали от силы удара, будто на них швырнули чугунную гирю.

Маша поняла, что смотрит ему в глаза и не мигает. Сердцебиение замерло где-то в горле. Её рука оцепенела над указкой. Глаза у него тоже были «не такие», но вглядываться стало жутко. Тонкие губы раздвинулись – он оскалился. Совершенно точно – оскалился, как может только зверь, и глухо зарычал.

– Ненормальная! – отчаянно крикнула Инесса, то ли предостерегая её, то ли просто от испуга.

Он прыгнул. Маша не поняла, как сумела побороть оцепенение. В ладонь впилась рельефная ручка указки, холодная, как страх. Маша шарахнулась в сторону, спиной прилипая к доске, и ощутила, как волна воздуха лизнула её лицо. Кажется, она крикнула что-то бессвязное.

От его прыжка задрожали стены домика, истерично звякнули стёкла. Демон ударился в дверь, ещё раз, и снова. Он бился о неё с упорством тарана, плечом, потом спиной. Маша судорожно перевела дыхание.

– Ты кто такой?

Он обернулся и увидел кончик указки, направленный в грудь, и хрипло втянул воздух. Серая футболка спереди была перепачкана, а руки – Маша только теперь заметила, когда оказалась совсем близко – руки посинели от кровоподтёков.

– Ты откуда здесь, говори! – выкрикнула она, сама не очень понимая, что творит.

Он подался назад, ногтями царапнул по двери. Кончик указки покачивался в Машиной дрожащей руке. Она перехватила указку правой, а правую ладонь вытерла о штаны. Всё равно она осталась липкой от пота.

– Говори, – приказала Маша, понимая вдруг, что сорвала голос. Она кричала? Когда? Память не подчинялась.

Демон смотрел не на неё – на остриё указки, нацеленной ему в грудь. Смотрел и не отводил взгляда.

Ступеньки крыльца отчётливо заскрипели, хлопнула дверь. Лестница заходила ходуном под множеством шагов. Кто-то дёрнул дверь с той стороны. Маша облизнула пересохшие губы, ощущая, что ноги подогнутся, если она даст себе хоть на секунду расслабиться.

– Маша! Открой, слышишь? – послышался голос Сабрины по ту сторону двери.

– Что там происходит? Что там? – спрашивала у кого-то Эльза на заднем плане. Она готовилась впасть в истерику или уже заходилось в ней – не разобрать.

Маша медленно опустила указку.

– Я тебя не трону.

– Маша! – потребовала Сабрина из коридора. В её голосе чувствовался неподдельный страх.

– Я не трону, – повторила Маша совсем тихо, и демон опустил руки. – Только скажи, что тебе от нас нужно? Что нужно?

Он присел, очень похожий на зверя, и глянул на неё снизу вверх, уже не зло, а затравлено.

– Что? – повторила Маша, находя рядом опору – преподавательский стол. Сжала край неверными пальцами, иначе и правда сползла бы на пол.

Демон обернулся, и не сразу она поняла, что на Инессу. Та замерла у стены, держа у груди телефон, как последнюю защиту. Свет вечернего солнца красил её кожу в розоватый, хотя она была – Маша точно знала – очень бледной. Как простыня, вывешенная на просушку на перила крыльца.

Дверь дрогнула, и засов, наконец, поддался, выскочил из паза. Демон бросился в сторону, и вовремя, потому что первой в лабораторию влетела Сабрина.

– Ты что? – она взяла Машу за плечи и ощутимо тряхнула.

Указка всё-таки вывалилась из пальцев, и стукнулась об пол. Маша прижалась к столу и поняла, что дрожит. Комната подёрнулась туманом и разом наполнилась голосами. Одни спрашивали, что случилось, другие тут же высказывал предположения, хохотали и тормошили где-то вдалеке Инессу.

– Да что с тобой? – требовательно повторила Сабрина, и Маша сфокусировала на ней взгляд. Холодные пальцы больно впивались ей в плечи, но сил, чтобы сбросить, не было. – Да ты кричала, как будто тебя убивали.

Чёрная прядь выбилась из-под резинки и прилипла к её виску. Маша потянулась к лицу Сабрины и заправила эту прядь ей за ухо. Та удивлённо сжала губы.

– Ничего. Всё нормально. Просто он стоял у двери, – сказала Маша и сползла на пол.

Она в самом деле не понимала, чего так испугалась Сабрина. Сидеть на полу оказалось хорошо: тело приобрело желанную опору, и ноги перестали дрожать. Ну и пусть одна кроссовка оказалась в натёкшей из ведра луже.

На лес давно опустилась ночь. В орешнике пели сверчки, норовя перекричать друг друга.

– Комары тебя не едят? – поинтересовалась Аника, вышедшая на крыльцо.

Маша сидела на перилах, притянув колени к груди. Комары кусались просто зверски, но она никак не могла оторвать взгляда от тёмных окон на втором этаже. Теперь уже – совершенно чёрных, даже без призрачного отблеска ночника.

Аника сбежала вниз по лестнице. Вторая и четвёртая ступенька скрипнули под её ногами. А дальше она вышла за круг фонарного света и в темноте исчезла. Маша снова перевела взгляд на окна.

Сабрина подошла бесшумно, но из шороха листьев возникло ощущение её присутствия, и Маша не вздрогнула.

– По-моему, тут всё ясно, – сказала она, привычно дыша Маше в шею.

В лаборатории вспыхнула лампочка, мелькнули силуэты парней, и всё снова погасло.

Они исчезли вместе с вечерним теплоходом. Кто-то спохватился, что нет Эльзы, а потом стало ясно, что она уехала. Комнатки на втором этаже оказались заперты, и стучать в них было бесполезно. На столе в лаборатории нашлись ведомости. На полу сиротливо валялась блестящая металлическая указка.

– Они уехали, – повторила Маша вслух, вспоминая глаза демона. Его нечеловеческие зубы. Отчётливое рычание. И то, как он смотрел на Инессу. Так, наверное, не смог бы смотреть даже человек. «Вы с ней слишком жестокие».

Демон защищал Инессу. Сначала – когда увидел, что её обижают, со злости перегрыз столб, переколотил всю столовую на кухне. Потом – когда Маша поругалась с Инессой на кухне – стал преследовать Машу.

– Тебе легче? – помолчав, спросила Сабрина.

– Ага. Мне просто очень жалко его. Их. Как так можно жить, скажи, а?

– Все как-то жить умудряются, – неопределённо отозвалась Сабрина. – Вот и Вася как-то живёт. Пошли уже спать, завтра вставать до рассвета.

Маша сползла с перил и поплелась за ней следом. В ногах ещё ощущалась предательская слабость.

Когда они уяснили, что Эльза сбежала, каждый из курсантов норовил высказать свою версию произошедшего. Приходилось выдумывать, потому что ни Маша, ни Инесса не торопились рассказывать. Только к вечеру, когда алое сияние солнце исчезло за лесом, Маша нашла Сабрину за кухней, взяла за локоть и спросила:

– Как так могло случиться, что сын Эльзы – демон?

– Приёмный? – предположила Сабрина, сделав вид, что ничуть не удивлена.

Они постояли, глядя в сумеречный лес.

– Демонов создают маги. Может быть, она специально попросила его создать? – Маша потёрла озябшие плечи.

– Да ну, зачем? Чтобы прятать его всю жизнь? Очень мало удовольствия.

Они так и не выяснили, зачем, и решили уйти в комнату, потому что от гула комаров уже звенело в ушах.

Утром из густого тумана над рекой выполз теплоход. Матросы спустили на берег узкий деревянный трап и каждой девушке подавали руки. Трап надсадно скрипел. В пассажирских каютах было тепло и почти пусто. Курсанты быстро заняли собой всё пространство, отчёго все остальные пассажиры сделались невидимыми и неслышимыми.

Маша бросила сумку на сиденье и ушла на нос теплохода. Здесь в лицо бил сильный ветер и остро пахло водой. Думать ни о чём не хотелось.

Над рассветным туманом восставало бледное солнце.

– Что собираешься делать после практики? – Справа возникла Сабрина.

– Ну ты спросила. Осталась ещё целая треть. Пережить бы.

Сабрина усмехнулась.

– Ну а всё-таки?

– Может быть, поеду к кому-нибудь из родителей. Если они меня вспомнят, конечно.

По влажному от брызг полу зашлёпали шаги. Мгновение – и на носу появилась Аника в кепке, надетой козырьком назад.

– Эй, чего вы к борту прилипли? Идёмте в мафию играть.