Текст книги "Любовница"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
– Да! – осознав, что он читает ее очень хорошо, Саша даже осмелилась посмотреть мужчине в глаза, – Да! Я хочу убежать от тебя! Меня все устраивало в жизни, отец-одиночка, университет, друзья. Все! Пока на горизонте не появился ты! Ты обладаешь разрушительной силой, Самарский. Я уже не знаю чего во мне больше – желания оказаться подальше отсюда или страха вернуться туда.
Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, Саша отвернулась. Ему не нужны ее слезы, а ей – его жалость.
– А почему ты думаешь, что оказавшись там, убежишь от меня?
Бросив еще один взгляд на отвернувшуюся Сашу, Яр вышел из комнаты. Он надеялся не совсем на такой разговор, но ведь с этом девчонкой по плану не идет ничто и никогда.
* * *
Яр провел весь день, обустраивая дом по новому – под наблюдением оказались все комнаты, кроме его собственных спальни и кабинета, ну и личных комнат других обитателей, и то выборочно. Приватность его сейчас интересовала меньше, чем безопасность.
Сегодня же должен был возвращаться в Киев Дима, но прежде, им предстояло поговорить.
– И что из этого следует? – Яр просветил Ермолова в то, что дала ему поездка домой, правда, сделал это выборочно, теперь – так было нужно.
– Что рано или поздно, что-то случится. И нам лучше быть в этом сторонними наблюдателями, чем участниками.
– То есть, мы возвращаем все на круги своя, умываем руки и терпеливо ждем?
– Нет. Все останется как есть, пока.
Понадеявшийся Дима снова сник. Раздражение к Титовой, которое он раньше думал, вызвано ревностью, теперь обрело новые достаточно четкие очертания – не обида за сестру им руководила, он почему-то чувствовал угрозу в ее лице для себя. И именно поэтому хотел запугать, именно поэтому надеялся, что Яру удастся все решить.
– Ты что, собираешься ее сторожить? С чего ты взял, что этой выскочке что-то угрожает? Верни ее папику, пусть сами разбираются. Нам есть чем заниматься, кроме как печься о Титовском отродьи.
– Попридержи язык, – сам того не осознавая, Дима сейчас шел по тонкому льду.
– Я не понимаю тебя Слава, чем эта лучше Снежи? Ты же сам считал ее странной! Так оно и есть! Или ты решил в Ромео поиграть? Острых ощущений не хватало? Ну так все, ты их получил, понравилось – получил еще, но не до такой же степени!
Если честно, Самарский даже не особо пытался сдержаться. Удар получился метким, сильным, Яр искренне понадеялся, что болезненным.
– Какого хрена ты к ней полез, Дима?
Ермолова отнесло к противоположной стене, почувствовав, как по губе скатывается теплая капля, он схватился за разбитый нос.
– Ты совсем с катушек слетел!? – тряхнув головой, Дима попытался вновь обрести равновесие, зажимая кровоточащую переносицу.
– Я не убью тебя только потому, что мы друзья. Но предупреждаю, подойдешь к ней еще раз – это будет стоить тебе жизни, – Яр оставался внешне все таким же спокойным, лишь достал из кармана платок, чтобы вытереть оставшуюся на костяшках пальцев кровь.
Как он понял, что синяки ей оставил Дима? Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы сопоставить ее нежелание говорить, его страх, еще и эти царапины после бритья.
– Ты понимаешь, что творишь? Я твой друг, а вот она… Кто тебе она? Думаешь, эта тварь оценит? Да она убежит под крыло папульки, как только получит такую возможность! А вот я останусь, и что ты запоешь тогда?
– Заткнись, Дима. Заткнись и слушай. Ты больше не притронешься к Саше, даже на расстояние двух метров не подойдешь, пока я не позволю, а если попытаешься – останешься без конечности, которую к ней протянул. Я прощаю в первый и последний раз. И если у тебя хватит ума, ты сейчас полетишь в Киев и будешь работать в поте лица, лишь бы доказать, что я сделал это не зря.
Под взглядом Димы сейчас могла бы плавиться сталь, столько гнева, обиды, злости излучали глаза, но на Самарского это не действовало, намного сложней было заставить себя не врезать другу еще раз, а потом еще.
– Ты больной, Самарский, – ослушаться, Ермолов не посмел, лишь дверь в кабинет с грохотом захлопнулась – это все проявление чувств, на которое его хватило.
Попадись ему сейчас на пути Саша, он наверное повторил ей все, что говорил не так давно. Лучше б ее отдали ему, он уж как-то бы нашел, как правильно распорядиться их совместным временем, и с тем, чем с ней занимается Яр это бы не имело ничего общего.
– Дмитрий Дмитриевич? Может вам салфеточку? – откуда-то из-за угла показался Артем, расплываясь в полуулыбке. Что произошло, было предельно ясно, жалко лишь, что он сам при этом не присутствовал, с радостью бы понаблюдал за тем, как Самарский зацедил другу по наглой лисьей морде.
– Отвали, – задев улыбающегося Артема плечом, Дима понесся прочь из дома.
Дурдом. Элитная лечебница, не иначе. И черт возьми, Дима несказанно рад из нее выписаться.
Глава 18
После того их разговора в Сашиной бывшей комнате, общение с Самарским снова свелось к минимуму. Девушкины страхи-ожидания не оправдались, пусть в глазах обитателей дома ее статус изменился, из просто заложницы, она стала заложницей-любовницей шефа, по-настоящему, это было не совсем так.
Дни, Яр проводил в кабинете, ее туда больше не звали, то ли закончились бумажки, то ли не было больше желания ее лицезреть. В доме они пересекались редко, а когда встречались, ей внимания уделялось намного меньше, чем провожатым или той же Глаше. Ночами, Ярослав приходил поздно, или даже уже рано, если приходил вообще. И ее, спящую или притворяющуюся, что спит, просто не замечали. Все эти дни Саша пыталась сопоставить его поведение с тем, каким Самарского рисовало ее воображение, и понимание все чаще покидало ее. Если он все еще надеется получить тендер, почему от нее не требуют больше звонков? Если хочет выведать информацию, почему не делает этого? Если она нужна ему как любовница, почему делает вид, что ее здесь нет? Именно в таких размышлениях, Саша обычно засыпала, так и не дождавшись приходя Ярослава. А если дождалась бы, хоть раз, заговорить бы не осмелилась.
Еще больше вопросов оставил один разговор с Артемом, происшедший по инициативе Саши.
– Я хотела извиниться, за тот случай… Прости. Я просто…
– Саша, а ты уникальный человек, ты уже дважды извинялась за то, что я не смог за тобой же уследить, – мужчина, кажется, не злился. Совершенно, даже наоборот – улыбался во все тридцать два.
– Я просто не хочу, чтоб из-за меня страдал кто-то еще.
– И это я слышал, и как видишь, – Артем покрутился вокруг своей оси, – не пострадал.
– Угу, – Саша слабо улыбнулась, сосредоточив все свое внимание на кисточке пояса, которую она неустанно теребила, – я хотела спросить, Артем, я понимаю, что он наверняка запретил отвечать на мои вопросы, но мне всего лишь нужно знать, почему я еще тут?
– Почему ты спрашиваешь у меня? – он не знал, что происходит между ней и Самарским, в спальню к людям предпочитал не заглядывать, но зная нрав шефа и некоторые проявления характера Саши, прекрасно понимал, что все не так просто.
– Мне не у кого больше спросить. Вы ведь были в Киеве вместе. Я не спрашиваю, в чем новый подвох, просто скажи, у папы все хорошо? – в последнее время, ей в голову все чаще приходила мысль, что с отцом что-то случилось и именно поэтому она еще тут, время идет, а не происходит ровным счетом ничего.
– Ты можешь спросить Ярослава Анатольевича.
Осознавая, что кажется, ответа ей тут не получить, Саша кивнула. Это не значило, что согласилась, просто смирилась.
– Ясно.
– Подожди, я же вижу, что не ясно. Скажи мне, кто по твоему мнению Самарский? – готовая уже закрыть тему, элементарно сбежав, Саша вдруг остановилась.
– Конкурент моего отца, мой похититель, бизнесмен.
– И все? – сначала, Артем отметил странный взгляд девушки, а потом понял, как двузначно прозвучал его вопрос, – я не о том. Ты права, он бизнесмен, хороший, наверное, лучший в своем деле. А знаешь почему?
– Потому, что не брезгует использовать не самые честные методы!
– Нет, потому, что умеет анализировать, выжидать, действовать тогда, когда надо.
– И причем тут… – конечно, попытка прорекламировать шефа похвальна, но нить разговора Саша начала терять.
– Забудь о тендере, Саша. Дело уже не в нем. Все стало сложней в разы. И то, что ты тут – поверь, это не худший вариант.
– То есть, Самарский мой благодетель? Ты хочешь сказать, что меня защищают? Прости, конечно, но не смеши. Может Глафира в это и поверит, но не я, с чего вдруг?
– А я не знаю, Саша, с чего вдруг. Спроси у него. Просто перестань смотреть волком, очень уж по-детски выглядит.
По-детски? Саша потеряла дар речи. По-детски выглядит ее предвзятое отношение к собственному похитителю? Может быть, но где ж набраться хладнокровности, чтоб рассуждать здраво, не впутывая эмоции?
Ночью, когда Самарский снова пришел к себе ближе к рассвету, Саша не спала. Сначала, слушала мерный шум воды в душе, потом следила взглядом в темноте за тем, как мужчина обходит кровать, по пути разминая шею, плечи, руки. Он обычно спал в пижамных штанах, не волнуясь особо о том, что вид его голого торса может смущать временную квартирантку. А он смущал, вызывая против воли ненужные, волнующие воспоминания. Сложись все по-другому, встреться они при других обстоятельствах, будь он не Ярославом Самарским, что было бы? Мужчина сел, завел будильник, а потом устроился прямо поверх одеяла, закрыв глаза. Необходимость делить кровать с ним уже как-то не смущала. Во-первых, поздно смущаться, а во-вторых, не следи она сейчас за ним, даже не заметила бы изменений.
Артем посоветовал перестать смотреть волком. Она не уверенна, хочет ли этого, но хотя бы попробовать… Итак, Ярослав Анатольевич Самарский, какие первые ассоциации возникают в голове, при мысли о нем? Первая встреча, когда ее пригвоздили взглядом к месту, а потом унизили, а потом очень реалистично обещали изувечить, а потом чуть не изнасиловали, а потом… Нельзя сказать, что он как-то резко изменился, вряд ли, просто она увидела его с другой стороны, пусть не рыцаря на белом коне, с чистыми намерениями, намерения-то были явно грязные, но он уже не заставляет ее вздрагивать при каждом шорохе. Иногда, все так же как раньше хотелось расцарапать ему лицо, когда он начинал качать права, а иногда даже пожалеть, когда она видела его усталость. Наблюдая за тем, как общаются Яр с Глафирой, Саша иногда ловила себя на том, что глупо улыбается, чуть-чуть завидуя той легкости, с какой они относятся друг к другу.
Что хорошего она могла сказать об этом человеке? Он несомненно умен, умеет быть добрым и щедрым, умеет вызывать уважение, даже у того же Артема, он не воплощает собой все зло на земле, как бы ей иногда не хотелось в это верить, и то, что она сейчас тут, что это? Прихоть или попытка проявить заботу?
Кажется, смотрела она слишком пристально и слишком долго, или думала слишком громко, но неподвижная фигура вдруг повернулась набок, Яр открыл глаза, ловя ее на горячем, притворяться спящей не было смысла.
– Что? – голос мужчины звучал тише обычного, мягче, видимо, действительно устал.
– Думаю, – предвидя следующий вопрос, Саша решила упростить задачу, – о тебе.
– Как именно будешь мстить? – губы дрогнули в полуулыбке. Значит, запомнил брошенные не так давно опрометчивые слова.
– Пока не буду, – мстить, надо иметь желание, сейчас – его не было.
– И за это не будешь? – к ней приблизились, поцеловали, обвив талию руками.
– Нет, – поддаваясь собственному безрассудству, Саша послушно прильнула ближе.
– Если передумаешь, скажешь, – она явно переоценила его усталость, когда Яр целовал, анализ минутной давности потерял значение, а стоило только подумать, что поцелуи – это лишь начало, все внутри переворачивалось, заставляя изнывать от нетерпения. В эту ночь, она не передумала, как, впрочем, и он. Пусть разговора не получилось, для себя Саша прояснила одну простую вещь, вместо того, чтобы обвинять, она, кажется, будет пытаться искать оправдания, иначе перестанет понимать саму себя, бросающуюся с головой в омут имени Самарского.
* * *
Впервые за последние несколько недель, Яр проснулся в хорошем расположении духа. Нет, проблемы не пропали бесследно, вопросы не разрешились сами по себе, просто он наконец-то понял, зачем впутывается в эти самые ненужные ему проблемы.
– Саша, – уткнувшаяся в подушку девушка продолжала мило сопеть, не обращая никакого внимания на Яра, – малышка… – еще один оклик, и такая же реакция. Он не собирался ее будить, просто не смог сдержаться от того, чтобы не насладиться уникальным явлением – пребывая между сном и явью, она была как никогда мила, пусть на утро и не вспомнила бы ровным счетом ничего.
– Ммм? – не открывая глаз, Саша повернулась, зарылась пальцами во всклокоченную шевелюру мужчины, каким-то непостижимым образом нашла его губы.
– Ты будешь послушной? – Яр расплылся в улыбке, снова заключая девушку в объятья.
– Ммгг, – невразумительный ответ, явно означающий «да», и Саша снова пытается устроиться поудобней, уже на мужской груди.
– Будешь делать все, что я говорю? – в следующий раз, надо будет включить диктофон, чтобы было, что предъявлять строптивице, когда та будет в полном сознании.
– Ммгг…
– И на мои вопросы будешь отвечать честно? – желая скрыться от назойливого шепота над самым ухом, Саша закрыла рот мужчины рукой. Не помогло, Яр перехватил ее, поцеловал в ладошку и вернул покоиться на собственную шею.
– Ммгг…
– И перестанешь вечно пытаться выцепить что-то, способное помочь в бегстве?
– Ммгг… – кажется, еще немного, и она проснется, правда, вряд ли в таком же отличном настроении, как он сам.
– И даже… – склонившись совсем низко, свой последний вопрос, Яр задал так тихо, чтоб услышать могла только она, Самарский был уверен, девушка еще не получала такие непристойные предложения, когда реализовать их очень просто.
Он не прогадал, привычного уже ответа не последовало, а вот глаза Саша открыла:
– Дурак, – выдернув отобранную мужчиной простыню, девушка накрылась ней с головой, перекатываясь на другую сторону кровати. Правда дурак, и ведет себя по-детски не она, а он. Рассмеявшись, Яр встал с кровати. Пора встречать новый день, который, если повезет, окажется более удачным, чем предыдущие.
* * *
Уже который день для Яра начинался звонком Кущина. Пока что Шерлок, как Самарский его прозвал, вызывал двоякие чувства – ему сложно доверять, очевидно, что он ждет удачного времени для маневра, но с другой стороны, свои деньги он исправно отрабатывал, Самарский все больше и больше узнавал о семействе Титовых такого, о чем не мог бы и подумать. Вот и сегодня, увидев на экране номер Кущина, Яр был морально готов снять еще один слой с тайн отца Саши.
Благо, сама девушка понятия не имела об этом, иначе, никогда не позволила даже подойти к себе. И в этом крылась очередная проблема – уезжал из Киева Яр с отчетливым пониманием, что что-то в нем изменилось, и даже не тогда, ночью, когда пытаясь заглушить собственное горе, Саша нашла утешение в нем, а раньше. Он все равно бы улетел, все равно бы все узнал, а потом все равно бы не отпустил, потому, что хотел защитить. А что будет дальше… Об этом думать пока рано. Рано или поздно придет момент, когда ее придется отпустить, но не сейчас…
Чувство, когда без твоего позволения копаются в твоей жизни – ужасно, он понимал, что узнай Саша об их расследовании, ему пришлось бы столкнуться с штормом ее гнева и возмущения, но бросить эту затею Яр не мог, для ее же блага.
– Доброе утро.
– Доброе утро, Ярослав Анатольевич, вы еще не в курсе? – не было в голосе сыщика привычных заигрываний, растянутости окончаний слов, напускного безразличия, и это насторожило.
– Не в курсе чего?
– Утром взорвали машину Титова.
Яр, прохаживающий до этого по комнате взад и вперед, резко остановился.
– Что?
– Кто-то подложил под машину Титова взрывчатку. Рвануло знатно. Замять не успели, хотя и очень старались.
– Что с Титовым? Он жив? – секунды вдруг стали такими длинными, Яр никогда не думал, что будет так волноваться за жизнь соперника.
– Да. В машине было пусто. Слишком рано. Такое впечатление, что это сделали специально, хотели что-то показать, может, предупреждали, я даже грешным делом подумал, вдруг вы…
– Нет, – конечно, раз он способен на кражу человека, что мешает решиться и на убийство? Почему так не думать Кущину, если не так давно, то же самое заявляла ему Саша…
– Тогда, кажется, у нас есть еще один претендент…
– У Титова много врагов, – Ярослав был уверен – зацикливаться на связке «Титов-Шутов-Титова» нельзя, это чревато возможностью объединения слишком многих факторов, которые ситуации не касаются совершенно. Так и машину взорвать могли враги, бывшие конкуренты, соперники в другой сфере, мужья любовниц, да кто угодно!
– Готовых так пугать – вряд ли.
– Вы узнали что-то еще?
– Узнал, – а вот теперь голос снова стал привычным, – я встретился с бывшей подругой Анастасии Титовой. Они не общаются ровно столько же, сколько о женщине ни слуху ни духу. Но она помнит, зачем Настя приезжала.
– Зачем же?
– За дочерью, Ярослав Анатольевич. Простите, так уж сложилось, что сам я узнать что-то у Александры, по объективным причинам, не смогу, а информация нам нужна.
Самарский промолчал, на лбу пролегла морщинка. Тянуть из нее информацию – не самое приятное, что может быть. Саша непременно снова захлопнется в свою ракушку, выпустит ежовые иглы, а ведь все только началось неожиданно идти так, как было нужно. Но выбора ему не оставляли.
– Как мне будет что-то известно, я позвоню.
Яр скинул, возвращаясь мыслями к загадочной Анастасии. Она получила неплохие отступные, очень неплохие. Настолько, что на эти деньги они смогли открыть фирму, способную дойти так далеко в борьбе за государственный заказ. Взятки… У них с Титовым давно уже конкуренция перешла на другой уровень. Соревноваться нужно там, где кто-то имеет возможность оказаться слабее, а приплачивая, они перебивали бы ставки соперника до бесконечности. Потому-то Яр и решился на удар ниже пояса – не видел других сфер, в которых они с Титовым еще не мерялись «авторитетом».
Ну и что дальше? Как спросить у нее так, чтобы не спугнуть, хотя бы сразу? Об отце он не скажет. Все обошлось, а значит, можно сделать вид, что ничего и не было. Но как тогда? Может поручить это Глаше?
– Черт, – Яр вздрогнул, когда телефон снова зазвонил. Дима.
После того, как мужчина уехал, их общение свелось к необходимому минимуму. Яр злился, Дима тоже. Яр не мог успокоиться, представляя, что позволил себе друг, и Дима не мог забыть, что Самарский предпочел семье Ермоловых ту девку. И этот утренний звонок заставил Славу удивиться. Очень.
– Да.
– Снежа пропала.
– Как?
– Ее нет с тех пор, как я вернулся. Телефон она не берет, в квартире никого. Она тебе не звонила?
– Нет… – Яр попытался вспомнить, когда слышал ее в последний раз, кажется, в вечер их разговора тет-а-тет, и тогда она ничего не говорила о своих планах куда-то уехать.
– Если с ней что-то случилось…
– Успокойся, – Самарский и так прекрасно понимал, кто будет виноват, если что-то случилось. Не надо было убирать охрану, как бы она не противилась, – я прилечу.
– Дошло наконец-то, кто должен быть для тебя по-настоящему важным? – Дима скинул, не дожидаясь ответа.
Так чудесно начавшийся день, вдруг снова окрасился в привычные уже тона, правда теперь еще и тревоги за Снежану. Куда она могла запропаститься?
Недолго думаю, Ярослав набрал номер девушки. Гудок, еще гудок, еще. До шестого, Яр еще надеялся, что трубку поднимут, после – просто слушал.
* * *
Константин Титов в тысячный раз пересматривал запись камеры видеонаблюдения, установленной на доме. Вот, черная тень, практически неразличимая на фоне ночной темноты, появляется на парковке, скользит между машин, безошибочно находит его собственную, оглядывается, а потом резко пропадает, ныряя под днище, и кажется, так и не выныривает. Куда скрылся гребаный пиротехник – определить невозможно.
– Он, наверное, остался под одной из машин, или уполз, хрен его знает, – за плечом шефа устроился Гена, следящий за монитором так же пристально, как Титов.
– Найду и урою, придурка.
– В милиции сказали, что бесперспективно, самопальный механизм, и этот постоянно от камеры отворачивается…
– Причем тут менты? – Константин зло захлопнул крышку ноутбука, – я жалею только о том, что они пронюхали. Я сам найду этого шутника, а потом засуну ему такой же презент в одно место, запуская в космос.
– Это будет сложно, – Гена выпрямился, отошел к окну за спиной шефа. Если он до сих пор не знает, где именно находится Саша, как же найдет того, кто подорвал его машину?
– Знаешь, в чем разница между мной и тобой? То, что для тебя сложно, для меня элементарно, – такому замечанию Гена уже даже не удивился, в последнее время, подобное обращение из уст Титова – чуть ли не комплимент.
– Подруга Алекс сказала, что к ней подходил какой-то незнакомец, интересовался Сашей… – почему-то именно сейчас Гена вспомнил об истории, которая изначально совершенно его не взволновала.
– И что? Мало ли, понравилась…
– Он представился другом семьи.
– И что? – Гена вечно переводил любую тему на Сашу, теребя досадную занозу, о которой Титов не забывал и без его постоянных напоминаний.
– Ничего, просто подумал, может, вы знаете, кто бы это мог быть.
– Нет. И меня это не особо волнует.
Гена почему-то именно такого ответа и ожидал. Его ненастойчивые, а иногда и очень явные попытки свести тему к Алекс, Титов всегда пресекал на корню. Его лишь поставили перед фактом, что ничего не меняется. Сам он Самарского во время второго прихода не видел, но подозревал, что подобным развитием событий не доволен был и он.
Странная ситуация, они все оказались в подвешенном состоянии, с одной стороны – неудавшаяся попытка надавить на Титова через дочь, с другой – адское упрямство Константина, а где-то между Алекс, к которой жернова давления с обеих сторон все приближаются и приближаются. Сроки снова передвинулись, неизвестно насколько, но у Гены то и дело возникал вопрос: а что будет, если «Апартмент» таки победит в тендере? Что будет с Алекс?
– Ты связался с Шутовым?
– Нет. Они не идут на контакт.
– Что значит «не идут»? Ты был там? Сделай так, чтоб пошли, Светличный, я все чаще задумываюсь над тем, что свои деньги ты не отрабатываешь. И тебя это должно волновать, вряд ли когда Саша вернется, она будет все так же благоволить к тому, кто не сделал ничего для помощи ей, так что из жалости, и по ее протекции я тебя тянуть на своем горбу не буду.
А вот такие угрозы – это уже другое, привычное дело.
– Я все сделаю.
– Свободен, – Константин проводил помощника тяжелым взглядом. В последнее время, его раздражало всё. Совершенно все и всё. А утреннее происшествие заставило волноваться еще больше. В голову почему-то вдруг полезли совершенно ненужные воспоминания, еще и эти конверты с фотографиями, которые сыпались из рога изобилий, если бы он не был совершенно уверен, что в ту ночь все удалось, Титов бы поверил, что за ним явилось прошлое, но ведь это невозможно? Правда?
* * *
Все снова повторяется, Артем снова купил ему билет на самолет, завтра, Яр снова летит в Киев, снова латать возникшие вдруг на неприкрытых тылах дыры. Но сегодня он собирался сделать то, чем не удосуживал себя раньше – предупредить об отъезде собственную пленницу.
– Спасибо, малышка, не знаю, что бы я делала без тебя, в доме столько народу, а попросить-то толком не у кого… – Саша улыбнулась, снимая с предплечья Глаши рукав аппарата, измеряющего давление, чуть пониженное, но не смертельно.
– Не за что, может, вы полежите? А я пока накрою? – девушка со страхом посмотрела на поверхность стола, уставленную всем, чем только можно, такое впечатление, что Графира собиралась накормить ужином роту солдат.
– Не выдумывай, вот посижу немного, и снова буду как новая монета, и ты посиди со мной, пожалуйста, – Глаша отобрала у девушки из рук аппарат, отложила в сторону, – я хотела с тобой поговорить… – женщина взяла в свои теплые ладони Сашины.
Девушка моментально напряглась. Она представляла, о чем может зайти речь, и не была готова обсуждать это ни с кем, ни с Глафирой, ни, кажется, даже с Ярославом.
– Слава – он очень сложный человек, ты ведь и сама это знаешь, правда?
Саша кивнула. О да. Очень. Если бы у человека мог быть вкус, если бы мы судили по вкусу, то Самарский для нее остался бы не идентифицированным, в нем была и горечь и соль, и кислота, а еще была сладость, где-то глубоко.
– Я понимаю, он хорош собой, сама была бы девочкой, такой как ты, влюбилась бы, он умный, честный, добрый, сложно не поддаться чарам, но Саша, ты уверенна… Ты уверенна, что ты готова к серьезным отношениям с ним?
От неожиданности, у Саши чуть не отпала челюсть, а свои попытки отводить взгляд, девушка попросту забросила, уставившись на собеседницу.
– Мне кажется, вы все не совсем правильно понимаете, я… Мы… Ну мы… Это… В общем, боже, как сложно… Мы с Ярославом Анатольевичем, с Ярославом… В общем нет никак отношений. Нет.
– Как? – теперь уже Глаша округлила глаза, выпуская девичьи руки из своих, – ну вы же, вы…
Кажется, выражать сегодня собственные мысли словами, обеим было сложно, приходилось полагаться на мимику, жесты и способность собеседника читать эти самые такие путанные мысли.
– Нет, мы не… Ну в смысле да, но это не совсем то, о чем подумали вы, – такая их манера разговора грозила запутать обеих, сделав глубокий вдох, Саша повторила женщине то, что решила для себя, – я тут временно, надеюсь, скоро вернусь домой, и все. Я сделаю все, чтобы больше не пересекаться с Ярославом Анатольевичем никогда.
В комнате повисло напряженное молчание. Саша переваривала то, что сама же и озвучила, а Глафира пыталась сопоставить услышанное со своими собственными представлениями. Кажется, слишком застаревшими.
– А Слава знает о таких твоих планах? – ответить Саша не успела.
– Каких планах? – Самарский появился в проеме, словно из ниоткуда, прошел в кухню, а потом сделал то, от чего Саша чуть не рухнула с табурета. Подошел к ней, положил руку на талию, чуть склонился, поцеловал. Просто поцеловав в щеку, так, будто делал это по три раза на день.
Саша думала, что больше Глафиры, ее сегодня удивить не сможет уже никто, Самарскому удалось невозможное. Медовые глаза посмотрели на мужчину, как на умалишенного. От шока, она даже забыла попытаться отлепить от себя его руку.
Утром, снова проснувшись и вспомнив, что было ночью, стало стыдно. В этот раз уже вряд ли можно было списать на алкоголь, стресс или напор Самарского, она сама его хотела, очень. И от этого еще обидней.
– Кажется, не знает… – Глафира усмехнулась, поднимаясь с места, она даже не злилась на прервавшего их Яра, более честного ответа, она не добилась бы, а так – получила наглядную демонстрацию, – у меня все готово, я накрываю? Сашенька, ты же с нами?
Саша пребывала в полнейшем ступоре, она не могла понять, что ей говорит Глафира, что Глафира говорит что-то ей, что Глафира говорит в принципе, она неотрывно следила за тем, как вновь какой-то неправдоподобно милый Самарский приближается, а рука, покоившаяся до того на талии спускается ниже, проникая под ткань джинсов.
– Нет! Я не голодна, – его действия оказались протрезвляющими, девушка соскользнула с табурета, надеясь смыться с кухни как можно быстрее, иначе… Такой Ярослав пугал ее подчас еще больше прежнего, в том она видела то, чему нужно и можно сопротивляться, а этот был явно опасней.
Убежать ей не дали. Яр преградил путь, совершенно не стесняясь насвистывающей какую-то песенку Глафиры, прижал к груди, а потом, Сашино ухо обжег шепот:
– Поужинай со мной, малышка. Заодно обсудим, что же именно ты сделаешь, чтоб со мной не пересекаться…
Он услышал кусочек их разговора случайно, искал Сашу, чтоб сообщить об отъезде. Самарский не собирался тратить время на помпезный ужин, слишком многим сейчас была забита голова, но увидев девушку, передумал. В конце концов, он ведь и правда завтра снова улетает.
– Я не голодна, правда, – неуверенная попытка отодвинуть от себя мужчину и осознание того, что это не просьба вовсе, это предложение без права отказаться.
– Накрой на троих, Глаша, пожалуйста, – точно не просьба.
– Дети-дети… – покачав головой, Глафира направилась в столовую. Что бы там ей не говорила Саша, да и тот же Ярослав, она-то была уверенна на все сто – эта история не закончится так просто, как нарисовала у себя в воображении девушка.
А потом был ужин. Настоящая такая совместная трапеза. Стол достаточно длинный, рассчитан на внушительных размеров компанию, вряд ли тут такая собиралась, но как объяснила Глафира, в дань уважения к прошлым хозяевам, она сама попросила Яра ничего не менять в особняке. Если они расселись бы на разных концах стола, чтобы слова долетали до собеседника, пришлось бы кричать. А беседа была, практически непрерывная, непринужденная и живая.
– А ты помнишь, как я ставила будильник, когда ты играл, чтоб потом ровно столько же времени давать на игру в волейбол? – Глафира отложила уже приборы, любовно смотря на Самарского.
– Помню, я никогда не любил волейбол, Глашенька, прости, просто обожал видеть твою реакцию, когда я говорю, что пианино – это ерунда… – Яр рассмеялся, бросая мимолетный взгляд на Сашу.
А она… Она вот уже час, не меньше, пребывала в полнейшем шоке. Сидела, смотрела в собственную тарелку, перекладывая содержимое с места на место, и не могла понять, совершенно не могла понять, свидетелем чего в данный момент является. Это было так правильно, так нормально, напоминало милый семейный ужин, сына и матери, когда она то и дело бросает на чадо умиленные взгляды, а он с немой благодарностью наминает невероятно вкусные блюда. Саша следила за этим, боясь даже пошевелиться, будто ее бы заметили и выгнали из идиллии, за которой она подглядывала. А еще больше убивало всякую логику то, что эта идиллия принадлежала Самарскому.
– Ты должна была изучить Глашу уже достаточно хорошо, чтоб знать – за полную тарелку она обидится.
– А? – Саша даже не обратила внимания, что Глафира вышла, оставив их наедине, чем Яр тут же воспользовался.
Вопрос ей был задан на опасном расстоянии, девушка кожей чувствовала чужое дыхание, и легкие прикосновения губ к скуле тоже.
– Что такое, Саша? Что тебя так беспокоит?
– Я заложница… – чтобы не выдать, как трясутся руки, Саша отложила приборы, – в последнее время, меня больше всего беспокоит это.
Яр хмыкнул, но желания продолжать беседу ее ответ не отбил.
– И все? Все остальное тебя устраивает? – ее вместе со стулом придвинули чуть ближе, кажется, кому то надоело далеко тянуться. Привычным движением, Яр повернул голову девушки в свою сторону.
