Текст книги "Авантюрист"
Автор книги: Мариус Габриэль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
С неба сеялся мелкий дождик. Вернее, не дождик, а изморось. Ребекка ехала домой, с трудом удерживая в равновесии нагруженный мотороллер. Колено дергало. И вообще ее знобило. Она только что сыграла по-крупному и до сих пор не знала, выиграла или проиграла.
Приехав в Сан-Франциско и узнав, что Флорио сбежал, она вначале пришла в отчаяние. Разумеется, ее беспокоила только Тереза. Что с ней? Насколько она травмирована? Найдутся ли у девочки силы выдержать весь этот ужас? Ребекка прекрасно сознавала опасность, потому что в своей практике нередко сталкивалась с подобными детьми.
Если мыслить стандартно, то бегство Флорио следовало воспринимать однозначно – как публичное признание вины. А почему он, спрашивается, сбежал? Конечно же, чтобы скрыться от правосудия. И кончиться это может либо вечным изгнанием, либо тем, что его отыщут в каком-нибудь убогом мотеле и в случае сопротивления пристрелят.
Но все-таки здесь была одна существенная неясность. О чьей вине идет речь? Его или Терезы?
Честно говоря, для Ребекки сейчас было важно, чтобы с ее ребенком не случилось ничего ужасного. А вопрос вины – это уже на втором месте.
Вначале казалось, что отыскать Терезу нет абсолютно никакой надежды. Но чуть позже в конце тоннеля забрезжил свет, потому что обнаружилась маленькая ниточка. Ребекка вспомнила фразу, которую тринадцать лет назад случайно обронила Барбара Флорио и которая, оказывается, на все эти годы задержалась в подсознании Ребекки.
Барбара Флорио стремилась тогда успокоить Ребекку, чтобы та не волновалась за будущее своего ребенка. Она с гордостью перечисляла свои владения: ранчо в округе Марин, шале на лыжном курорте в Австрии, коттедж в Ирландии.
«А когда Майкл хочет по-настоящему уединиться, – усмехнулась она, – у него для этого есть старая мельница где-то под Урбино. Его прадед эмигрировал оттуда много лет назад. Поверьте мне, в здравом уме никто в эту дыру никогда не поедет. По-моему, там ни разу не делали ремонта, но это его прибежище, тайник души. Я о нем узнала совершенно случайно, и не от него. Мне кажется, он до сих пор пребывает в полной уверенности, что об этой мельнице никто не знает».
Сообщение о том, что Майкл Флорио сбежал в неизвестном направлении в день похорон жены, забрав с собой обеих девочек, повергло Ребекку в такое уныние, что она весь день места себе не находила. И вдруг перед ней возникло улыбающееся лицо Барбары Флорио, а в ушах прозвучало четкое: Урбино.
Это был подарок от Барбары. Она взяла ее ребенка, но взамен дала Ребекке ключ, чтобы та могла отыскать Терезу, когда придет время.
Разумеется, о месте, где скрывается Флорио, кроме нее, никто знать не мог. Первой мыслью было сообщить в полицию. Но от этого пришлось сразу же отказаться. Предположим, что в смерти Барбары повинен Флорио, а не Тереза. Все равно и в этом случае девочку заберут под государственную опеку. Передадут в какое-нибудь благотворительное или лечебное учреждение. В любом случае официально Ребекка никаких прав на Терезу не имеет.
Она вылетела в Рим в надежде, что Урбино – достаточно небольшой городок, и что отыскать мельницу Майкла Флорио большого труда не составит. В Урбино она приехала за полночь в понедельник и до утра просидела на автобусной станции.
Мельница Майкла Флорио оказалась даже еще большей дырой, чем предполагала его покойная жена. Телефона там не было, и вообще о ней никто ничего не знал. Больше недели потребовалось ей, чтобы набрести на небольшое почтовое отделение, где было известно о мельнице. Как туда добраться, ей объяснила жена почтальона.
Первая же экспедиция увенчалась успехом. Разглядев в бинокль забрызганный джип, который был тщательно спрятан в сарае, Ребекка поняла, что Барбара оставила ей в наследство кусок чистейшего золота. Она лежала в своем укрытии и плакала от радости. Но как взять эту крепость? Есть только один путь: Майкл Флорио сам каким-то образом должен ее найти и привести сюда. Скорее всего ему рано или поздно понадобится помощь. Девочки-подростки… мужчине с ними не так-то просто. Вот тут и зародился у нее этот план.
Она лежала в своем укрытии до тех пор, пока он окончательно не сформировался. Теперь она точно знала, что нужно делать.
Забрать у Флорио Терезу.
Ребекка понимала, что официально это будет выглядеть как похищение ребенка, но Флорио уже давно потерял на этого ребенка все права, и Ребекка не желала, чтобы Тереза платила по счетам этого негодяя.
Итак, она вотрется к нему в доверие, затем найдет подход к Терезе и завоюет ее сердце. Затем выберет подходящий момент и откроет ей правду. А потом увезет Терезу куда-нибудь далеко, где много солнца и свежего воздуха. Денег у нее достаточно, чтобы начать новую жизнь в Австралии или Новой Зеландии, в этих чистых спокойных странах, где ее никто не знает и где Тереза сможет забыть ужасы прошлого.
Она вылечит Терезу от всех недугов. Вместе они разрешат все проблемы, какие бы они ни были.
Главное, она нашла эту мельницу. Остальное приложится. Она вырвет Терезу из этого капкана, а когда Майкл Флорио спустит с цепи собак, они уже будут далеко. Он их не догонит. Она больше никогда не расстанется со своим ребенком, что бы Тереза ни натворила.
Ребекка подняла лицо к небу и сощурилась. Лесистые холмы окутывал густой туман. Сегодня она сделала первый ход, самый важный. Сработало ли это?
Оставалось только ждать. Ждать и молиться, чтобы он позвонил.
На другой день Ребекка в Урбино не поехала. И на следующий тоже. Она провела в доме Фиорентини безвылазно два долгих дня, хватаясь за любую работу, какая подворачивалась под руку, только в ней находя спасение. Синьора Фиорентини, чувствуя, что Ребекка не в себе, с разговорами к ней не приставала.
Минули два дня бесплодных ожиданий, а на третий ее начала терзать паника. А что, если Флорио снова отколол помер и исчез? Уехал в неизвестном направлении? Ребекке очень хотелось поехать к мельнице и проверить, но она знала, что, решившись на это, погубит все.
Если же он никуда не уехал, а просто не захотел играть по предложенному сценарию, у нее оставался единственный вариант – сообщить в полицию.
Ребекка поняла, что если срочно не найдет себе какое-нибудь занятие, то сойдет с ума. На дворе был жуткий холод, но она сказала синьоре Фиорентини, что поедет за капустой. Вышла во двор, взобралась на мотороллер и по грязной дорожке потащилась к большому капустному полю у холма. Несмотря на туман и сильный ледяной ветер, все равно здесь было лучше, чем в доме. Потому что можно было хотя бы видеть небо. Прежде чем начать работу, она быстро прошлась по полю, чтобы согреться.
Здесь росла капуста ломбардских сортов, любимое кушанье в этих местах. Кочаны массивные и увесистые, чуть побитые первыми заморозками. Она методично обрывала почерневшие верхние листья и обернулась, вдруг услышав рокот большой машины. На дорожке стоял джип Майкла Флорио.
Ее сердце болезненно сжалось, и она внезапно пожалела, что приехала сюда, в это безлюдное место, где он может сделать с ней все, что захочет. Он медленно вылез из машины. Она ждала, не изменив позы.
– Ваша хозяйка сказала, что вы здесь, – сказал он вместо приветствия. На нем было теплое пальто на меху. Лицо и волосы влажные от тумана. – В чем дело? У вас такой испуганный вид.
– Просто замерзла.
Флорио сделал легкое движение головой.
– Пойдемте сядем в машину.
– Зачем? – спросила она, сама не понимая почему.
– Что значит зачем? – отозвался он. – Вы начали этот разговор, не я. Давайте его закончим.
Ребекке показалось, что сердце палилось свинцом, таким оно стало тяжелым. Неужели он уже до всего докопался и обнаружил, что в занавеске, которой она прикрывалась, полно дыр?
Флорио ждал. Тяжело шагая, Ребекка направилась к джипу.
Вначале влезла она, затем рядом водрузился он и захлопнул дверцу. При таком близком соседстве Майкл Флорио показался ей пугающе огромным. Она вжалась в противоположную дверцу, нащупывая ручку. Интересно, удастся ли выскочить отсюда достаточно быстро, если потребуется?
Он начал сразу же, без предисловий.
– Если вы надеялись, что я какой-нибудь миллионер со странностями, то забудьте об этом.
– Не понимаю, – проговорила она удивленно.
– Я могу вас взять только на следующих условиях: жилье и стол плюс пятьдесят баксов в неделю. Это все.
Ребекка просто не верила тому, что слышит, чувствуя, как пульс сделал внезапный скачок.
– Пятьдесят долларов в неделю?
– Но вы говорили, что берете недорого. И единственное, что вам нужно, – это жилье плюс какие-то деньги.
– Это действительно так.
– Пятьдесят баксов – это все, что я могу заплатить. Но девяносто процентов этой суммы вы сможете сберечь, потому что мы обходимся без ненужной роскоши.
– Я давно уже привыкла обходиться без ненужной роскоши. – Она глубоко вздохнула, все еще неспособная поверить окончательно. – Так что, вы предлагаете мне работу?
– Да, – сказал он, – но с недельным испытательным сроком. Если не приспособитесь – значит, ничего не получится.
– Почему же не приспособлюсь, – тихо проговорила она. – Приспособлюсь. Не беспокойтесь.
У него, видно, была такая привычка – барабанить пальцами по чему-нибудь. Сейчас он барабанил по рулевому колесу.
– Самое главное, чтобы вы поладили с девочками, – произнес он. – Я рассказал им о вас. Они хотят познакомиться. Итак, приходите завтра утром. До одиннадцати. Мне надо объяснять, как добираться?
– Нет, не надо, – сказала она. – Я приду.
– Я беседовал с вашей хозяйкой почти час. Она дала вам прекрасные рекомендации.
– Синьора Фиорентини, – улыбнулась Ребекка. – Вот с ней мы ладим отлично.
– Она считает вас замечательной во всех отношениях. Говорит, что вы спасли жизнь ее сыну.
– Он порезал руку, я перевязала. Вот и все.
– Я также порасспрашивал о вас кое-кого, – продолжил он своим тихим, слегка хрипловатым голосом. – Провел, так сказать, изыскания. Никто не сказал ни единого плохого слова. Все без исключения считают вас замечательной во всех отношениях. – Он сделал паузу. – Но при этом никто не смог подтвердить, что вы действительно та, за кого себя выдаете.
– А почему бы мне не быть той, кто я есть?
– Лично я думаю, что все, что вы тогда мне о себе рассказали, сплошная ложь, – спокойно отозвался он. – Но кто в наши дни говорит правду? Так что ничего страшного, вы имеете право на свои секреты, касающиеся личной жизни, какими бы отвратительными они ни были. Мне плевать на ваше прошлое. Для меня главное, чтобы дети были в порядке. Вот что меня интересует в первую очередь. Если можете им помочь, добро пожаловать. – Его голос понизился и стал более хриплым: – Но если вы сделаете им больно, в любой форме, я сделаю больно вам.
– До сих пор, мистер Флорио, я еще не сделала больно ни одному ребенку, – проговорила она напряженно.
Он чуть заметно кивнул. По его глазам было видно, что все говорилось совершенно серьезно. Флорио давал ей понять, что она для него не больше чем инструмент, который можно использовать. Но если этот инструмент окажется негодным, его можно, не задумываясь, отбросить в сторону.
– Нам придется жить в близком соседстве, – сказал он. – Давайте договоримся сразу. Вы делаете свою работу и не задаете никаких вопросов. В ответ мы не будем задавать вопросов вам. Когда все закончится, мы просто повернемся друг к другу спинами и спокойно разойдемся. Это приемлемо?
Она заставила себя улыбнуться.
– Вполне.
Начался дождь. По крыше джипа забарабанили капли, в унисон с его пальцами, которые продолжали барабанить по рулю.
– Я ставлю два условия. Первое: безопасность детей. Все остальное, чем вы будете заниматься, на втором месте. Вы поняли?
Ребекка кивнула.
– Второе: работа у меня предполагает полное и безоговорочное подчинение. Вы будете делать то, что я вам скажу. Мы живем по определенному, раз и навсегда установленному распорядку. Как только вы его уясните, вам придется следовать ему неукоснительно. Без всяких исключений. Никаких инициатив, блестящих идей или импровизаций. Следовать только этому распорядку. Вы меня поняли?
– Вы очень много хотите за пятьдесят баксов.
– Поэтому я с самого начала и предупреждаю. Если вам это не подходит, тогда не будем отнимать друг у друга время. Разойдемся прямо сейчас.
– Я не говорила, что это не подходит, – сказала она, подавляя вскипающую злость. – Я работала в больницах и знаю, что нужно подчиняться распорядку. Но тон, каким вы все это говорите, мне показался неуместным. Как будто вам нужна не женщина по присмотру за детьми, а рабыня.
– Никакое это не рабство, – возразил он. – Больше, чем у синьоры Фиорентини, работать вам не придется. У вас не будет никаких расходов, так что все деньги, какие вы будете получать, можно спокойно откладывать.
Ребекка кивнула.
– Вы правы. – Она понимала, что ей следует примириться с требованиями этого тирана-параноика. Это уникальный шанс оказаться рядом с Терезой, и его ни в косм случае нельзя упустить. Поэтому придется подчиниться его установлениям, какими бы идиотскими они ни были. – Отлично. Я принимаю ваши условия.
Флорио пристально смотрел на ее губы, как будто пытался прочитать по ним что-то другое, обратное тому, что она говорит.
– Хорошо, – сказал он, не меняя топа. Потом потянулся через нее и открыл дверцу. В кабину ворвался холодный мокрый воздух. – Завтра на мельнице. До одиннадцати.
Она вылезла из джипа. Он не стал ждать, когда она закроет дверь, захлопнул сам. Машина ожила, взревела и загромыхала по дорожке. Сквозь запотевшее заднее стекло был виден его темный силуэт. Затем некоторое время из тумана доносился замирающий гул мотора.
«Вы имеете право на свои секреты, касающиеся личной жизни, какими бы отвратительными они ни были», – вспомнила Ребекка. Интересно, какие он вообразил секреты? Наркомания? Освобождение из заключения? Мысль о том, что за ней постоянно будут следить эти подозрительные черные глаза, показалась Ребекке непереносимой. Как будто она проглотила кость, которая застряла в горле и душит.
И вдруг ее осенило: «Так ведь я же его одурачила. Одурачила! Он поверил в созданный мной образ. Тереза, слышишь, я только что одержала победу. Победила самого Майкла Флорио. Не он, а я сейчас управляю ситуацией. Завтра! Завтра я встречусь с тобой, Тереза!»
Ребекке не верилось, что это наяву, что это не сон. Через минуту она снова заволновалась. Ведь если Флорио был вынужден переступить через свои принципы, пренебречь конспирацией и пригласить ее в свой дом, значит, с Терезой действительно происходит что-то серьезное. Иначе бы он не решился на такой шаг. Теперь единственным ее желанием было как можно скорее оказаться рядом с дочерью.
Катя на мотороллере по скользкой дороге, она напевала, чувствуя приятное возбуждение, как будто выпила бокал шампанского.
* * *
По мере приближения к мельнице Ребекку неожиданно начали одолевать сомнения. Сумеет ли она выдержать? Сможет ли пройти через все это?
За завтраком она не смогла съесть ни крошки. Желудок съежился в твердый шар и не принимал пищу. Фиорентини не на шутку встревожились, и ей пришлось соврать, что она вчера съела что-то не то. Ее и вправду подташнивало. Теперь, когда она приблизилась к этому вплотную, ее вдруг обуял ужас.
До мельницы можно было добраться, только преодолев лабиринт грязных дорог. Ребекке тогда на почте подробно рассказали, и то она нашла ее с огромным трудом. Из дома был прекрасный обзор почти во всех направлениях, так что приблизиться к нему на машине незаметно возможности не было.
Видно, не зря Флорио еще много лет назад выбрал его в качестве своего последнего прибежища. Как будто знал, что когда-нибудь этот дом ему пригодится. Предчувствовал, что судьба рано или поздно приведет его сюда.
Она остановила мотороллер и несколько секунд рассматривала дом и мельницу. Он оказался больше, чем она предполагала, имел Г-образную форму, а двор был вымощен камнем. Довольно симпатичный, как ей показалось. Серые каменные стены оживляли искорки оранжевого лишайника, а двери и окна обрамляли тяжелые дубовые балки.
Вокруг было очень тихо. Ребекка взглянула на часы – четверть десятого – и направилась к двери. Ей казалось сейчас, что она наблюдает себя со стороны, как во сне. Вот ее рука потянула тяжелое железное кольцо и слегка ударила им о деревянную панель. Потом наступила пауза, которая, казалось, длилась бесконечно долго, дверь распахнулась, и в проеме возник Майкл Флорио.
– Доброе утро, – услышала она свой бодрый голос. – Я не слишком рано?
– Нет, – сказал он. – Входите.
Она заставила себя улыбнуться и вошла внутрь.
Флорио был прав, говоря об отсутствии в доме ненужной роскоши. Ей показалось, что нужной здесь тоже нет Чистый аскетизм. Пахло воском, дымом очага и льняным маслом. Эта смесь запахов показалась ей странно знакомой. Единственным предметом мебели в холле был огромный буфет восемнадцатого века, в замке которого торчал толстый бронзовый ключ.
– Пойдемте на кухню, – сказал Флорио, проходя вперед. Стены представляли собой просто голые камни. Как и в большинстве крестьянских домов Тосканы, пол здесь был земляной. В старину в этой части дома зимой держали скотину. С высокого сводчатого потолка свисал кованый железный канделябр, в ячейки которого были вставлены свечи. Она это сразу заметила, что не электрические лампочки. Две свечи были зажжены, что обеспечивало мерцающий полумрак.
– У вас нет электричества? – спросила Ребекка.
– Пока нет, – ответил Майкл. – Может быть, будет в конце месяца. – Он был одет в клетчатую рубашку и выцветшие хлопчатобумажные штаны. На ногах тапочки. Без мехового пальто он казался не таким уж массивным. Она увидела, что он худощав и двигается с мягкой грацией.
Он повел ее вверх по длинной лестнице, которая выходила прямо в кухню. Просторную, с широкими окнами. Как и в доме синьоры Фиорентини, в кухне почетное место занимала печь, что придавало помещению своеобразный уют. В центре стоял круглый сосновый стол, за которым сидела девочка. Перед ней лежало несколько раскрытых книг и тетрадь.
Ребекка растерялась, как актриса, которой партнер подал неверную реплику.
Девочка подняла голову. Блондинка, очень хорошенькая, почти женщина. Ее карие глаза встретились с глазами Ребекки.
– Привет, – сказала она. – Меня зовут Девон.
«Девон. Старшая дочка. Где же Тереза?»
Ребекка выдавила улыбку.
– Чем занимаешься? – Оживление, с каким она задала этот вопрос, показалось ей неприкрыто фальшивым. – Алгебра, если не ошибаюсь?
Девон подняла учебник и показала Ребекке обложку.
– Дифференциальное исчисление. Только начала на этой неделе.
– Неужели? И так далеко продвинулась? – удивилась Ребекка, глядя на аккуратные ряды цифр и символов.
Девон пожала плечами.
– Конечно, есть вопросы, но в общем, не очень трудно. Во всяком случае, все логично.
– Надо же, как замечательно, – весело проговорила Ребекка. – Я всегда считала, что математику самостоятельно может изучать только тот, у кого необыкновенные способности.
Она скосила глаза на Флорио. Он слушал этот банальный диалог, прислонившись спиной к шкафу, скрестив руки на груди. На лице застыло брезгливое выражение.
– Может быть, вы сможете мне помочь?
– В дифференцировании? – Ребекка задумалась. – Вообще-то я неплохо разбираюсь в биологии и химии. А насчет математики… хм, могу попытаться. Чуть позже, если не возражаешь. Ладно?
Девон просветлела.
– Конечно.
Эта маленькая красотка чем-то неуловимо напоминала Ребекке Майкла Флорио. Как будто действительно была его дочерью.
– Деви, – сказал Флорио, – может быть, ты угостишь нашу гостью?
– Хотите сока? – серьезно спросила Девон.
– Не возражаю, – ответила Ребекка.
– Где Тереза? – поинтересовался Флорио.
– Еще в постели, – ответила Девон, пристально глядя в тетрадь.
Флорио посмотрел на часы.
– До сих пор?
– Она плохо спала ночью.
Ребекке показалось, что они многозначительно переглянулись. Флорио выпрямился.
– Я поднимусь к ней. А вас на некоторое время оставляю. Знакомьтесь.
– Хорошо.
Проходя мимо, он взлохматил белокурые волосы Девон.
– Если понадоблюсь, позови.
Девон взяла апельсин и сунула его в соковыжималку. Ребекказалюбовалась ее чистым профилем. На девочке были тесные джинсы и черпая футболка с символикой группы «Острые красные перцы». Изящные руки были почти женскими, а покачивание грудей и бедер свидетельствовало, что половое созревание уже давно позади.
– У вас такой симпатичный дом, – проговорила Ребекка срывающимся голосом. От предчувствия встречи с Терезой ее слегка подташнивало.
– Немного на отшибе, – отозвалась Девон. – Но он милый, верно?
– Красивый, – задумчиво сказала Ребекка, подумав, что двум девочкам здесь должно быть очень одиноко.
– Все, что здесь есть, папина работа. – Девон взмахнула рукой, демонстрируя кухню.
Ребекка присмотрелась. Стены были умело обшиты прекрасными узорчатыми сосновыми панелями. Большая электроплита стояла неподключенной. Холодильника не было. Не было также ни посудомоечной, ни стиральной машины.
– А кто у вас готовит?
– Мы все по очереди.
– Все трое?
– Хм, я и папа. Тереза – это моя сестра – терпеть не может готовить. И мыть посуду тоже.
– Вот как? А ты хорошо готовишь?
Девон приготовила две кружки сока и вытерла руки полотенцем.
– Когда мы уезжали из Сан-Франциско, я захватила с собой китайскую поваренную книгу. Я очень люблю дим сум[10]. А вам правится дим сум?
– Конечно, хотя я никогда его не готовила.
– Это моя самая любимая еда из всех, что существуют в мире. Папа каждую неделю водил нас в китайский ресторан, чтобы мы полакомились дим сумом. Мне кажется, что я могла бы научиться его готовить. Как вы думаете, это трудно?
– По-моему, да, – улыбнулась Ребекка.
– Наверное, много труднее, чем дифференцировать. – Она поставила кружку с соком перед Ребеккой и села сама. – Для начала, пожалуй, нужно выбрать что-нибудь попроще.
– А пока нет дим сума, что же вы едите?
– Когда моя очередь, я готовлю жареного тунца и салат. Папа – салат и тунца.
Ребекка рассмеялась.
– Дим сум я, конечно, готовить не умею, но в моем арсенале имеется кое-что еще, кроме жареного тупца и салата.
– Это хорошо. Но вам следует быть осторожной. У Терезы на очень многое аллергия.
Ребекка инстинктивно посмотрела через плечо, как будто Тереза стояла сзади.
– Девон, ты знаешь, зачем твой папа пригласил меня сюда сегодня?
Их взгляды встретились.
– Знаю, – ответила девочка спокойно. – Но нянька нам не нужна.
– Возможно, вам нужен друг?
Наступило долгое молчание.
– Вы действительно сильны в биологии и химии, – спросила Девон, – или сказали просто так?
– Нет, я это сказала не просто так.
– Эти предметы для меня очень важны, потому что я хочу пойти на медицинский.
– Ты хочешь стать врачом?
– Да.
– Могу я спросить почему?
Девон пожала плечами.
– Просто хочу.
– В таком случае, поскольку я дипломированная медсестра, то, несомненно, смогу подготовить тебя но этим предметам, даже если ты будешь заниматься самостоятельно, как, например, вот сейчас дифференциальным исчислением. Но ведь, наверное, нора возвращаться в школу? Я имею в виду, что каникулы вроде бы давно кончились?
– Не совсем.
– Что значит не совсем?
– То и значит.
– Ладно. Выходит, тебе нужна не нянька, а учительница.
– Папа сказал, что вы очень знающая.
– Он так сказал? Я польщена.
– Хотите посмотреть мою программу? – спросила Девон.
Ребекка кивнула. Да, пятнадцатилетняя Девон Флорио все больше и больше казалась ей похожей на своего приемного отца. Тс же авторитарные манеры. Девочка передала Ребекке несколько машинописных страниц. Ребекка начала просматривать их, и вдруг откуда-то из задней части дома донеслись какие-то звуки, похожие на плач. С остановившимся сердцем она с трудом заставляла себя выглядеть спокойной.
– А твоя сестра Тереза? Она занимается так же прилежно, как и ты?
– Когда есть настроение. А оно у нее бывает не каждый день. Она не очень дисциплинированная. С другой стороны, коэффициент интеллекта у нее, наверное, пунктов на двести выше, чем у меня. – Девон улыбнулась. – Когда-нибудь она получит Нобелевскую премию или что-то в этом роде, а я буду удалять миндалины.
Ребекка старалась выглядеть бесстрастной.
– Ладно, я думаю, что смогу тебе с этим помочь. Но заниматься дома – это совсем не то, что в школе. С одной стороны, если есть желание и способности, можно сделать много больше. А с другой – очень легко отклониться в сторону и увязнуть в ненужных деталях. Но самая большая опасность состоит в том, что можно переутомиться или просто пресытиться. Иными словами, все это может тебе смертельно надоесть. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Девон кивнула:
– Думаю, что да.
– Я бы предложила тебе заниматься не больше двух часов утром и двух часов после обеда. А я в это время буду находиться рядом, чтобы в любой момент иметь возможность помочь, если понадобится. Таким образом, и время твоих… каникул… пойдет быстрее, и к их окончанию ты будешь достаточно хорошо подготовлена. Тебе такое подходит?
– Мы можем попробовать, – радостно отозвалась Девон в тон голосу Ребекки.
– Прекрасно. И помни, что я сказала в самом начале. Я могу стать тебе не только учительницей, но и другом. Надеюсь, так и произойдет.
– Я тоже, – кивнула Девон.
– В таком случае можешь называть меня на ты.
– Замечательно. Давай поднимемся наверх. Тереза, должно быть, уже встала. Познакомитесь. И я покажу тебе твою комнату.
– Пошли.
Поднимаясь по лестнице следом за Девон, Ребекка могла оценить ее прекрасно развитую фигуру. И тем не менее чувствовалось, что взрослеть Девон не торопится. Например, было видно, что ее лицо еще не знало никакой косметики. Она ничего не делала со своими бровями, не красила ногти и не предпринимала усилий, чтобы с помощью одежды как-то подчеркнуть достоинства своей фигуры. Было приятно сознавать, что у Терезы такая положительная, уравновешенная, стремящаяся к знаниям старшая сестра.
Они достигли верхней площадки.
– Это комната отца, – сказала Девон, показывая на большую двойную дверь в конце коридора. – Моя комната рядом. А твоя будет здесь. – Она толкнула дверь и посторонилась, чтобы Ребекка вошла первой.
Комната была симпатичная. Ванная с душем, встроенные шкафы, небольшой письменный стол и кровать, с виду удобная. Стены обшиты теми же самыми узорчатыми сосновыми панелями, что и на кухне. Очевидно, работа Майкла Флорио. Окно выходило на мельничный пруд и было закрыто снаружи стальной решеткой, надежно закрепленной на каменной стене.
Девон проследила за ее взглядом.
– Мой отец возглавлял охранное агентство, – сказала она. – Он большой любитель устраивать такие вещи. Залезть сюда будет не очень просто.
Так же как и вылезти отсюда, подумала Ребекка. И еще она вспомнила, что свое пребывание в этом доме Девон называет каникулами. Забавно.
– Милая комнатка.
– Тебе нравится?
– Мне приходилось жить в гораздо худших условиях.
– Правда? – Холодные глаза Девон пристально смотрели на нее.
Ребекка не знала, как именно Майкл Флорио охарактеризовал ее девочкам, но ей не хотелось, чтобы они считали ее кем-то вроде хиппи.
– Я имею в виду, что когда была студенткой, приходилось ютиться в довольно убогих комнатенках.
– И в общежитиях тоже?
– Конечно.
– А по какой специальности ты работала?
– Профиль у меня был довольно широкий. Я работала в клиниках общего типа, в основном детских. Все в Лос-Анджелесе. – Она поторопилась сменить тему. – Эта комната просто чудесная. И вид из окна замечательный.
– Хочешь посмотреть мою комнату?
– С удовольствием.
Девон повела Ребекку по коридору. Ее комната была больше и с двумя окнами. Оба за тяжелыми стальными решетками. Флорио здесь тоже изрядно поработал, по, кажется, более тщательно. Было видно, что он специально подбирал узоры на сосновых панелях. Кровать была резная, украшенная цветами и листьями. Очень красивая. Ребекка осмотрелась. Мягкие зверюшки аккуратно расставлены в ряд, коллекции стеклянных фигурок животных и морских раковин, на стене несколько больших плакатов с изображением одного и того же молодого человека, который, надув губы, напрягал мускулы.
Большой шкаф, заставленный книгами. Ни одна не потревожена. Поблескивающие деревянные стенные панели цвета волос Девон, постель, безупречно застланная красивым стеганым покрывалом. Аккуратность и почти стерильная чистота. Ребекка вспомнила, что в пятнадцать лет тоже испытала внезапный сильный приступ любви к порядку. Именно тогда у нее сформировалось устойчивое стремление стать доктором.
– Я поражена твоей аккуратностью.
– Спасибо. Может быть, теперь пойдем к Терезе?
– Конечно.
Девон сделала паузу.
– Послушай, Ребекка, я хочу кое о чем тебя предупредить. Дело в том, что моя сестра… с ней не всегда легко поладить.
– Почему же так?
– Я полагаю, очень скоро ты в этом убедишься сама. Не хочу тебя пугать, ни в коем случае, но иногда она бывает похожа на сумасшедшую.
– Сумасшедшую?
– Что-то в этом роде. – Большие карие глаза Девон были серьезными. – Если будешь вести себя с ней как папа, тогда, я уверена, ничего не случится. Но если ты ее разозлишь, она может стать… опасной.
Ребекка слегка даже отшатнулась.
– И каким же образом?
– По-всякому. Заранее предсказать нельзя, – спокойно сказала Девон. – Пойдем посмотрим, в каком она сейчас состоянии.
Они вошли в соседнюю комнату. Она была меньше, и там было темно. Потому что окна закрывали тяжелые шторы, а свет проникал только в небольшие щели. На степах не было никаких плакатов, отсутствовали и полки с игрушками, зато на полу валялось довольно много всякого барахла. При слабом свете Ребекка могла разглядеть, что в основном это грязная одежда. Ее внимание привлекла тарелка с недоеденной засохшей пищей, засунутая под измазанную кетчупом рубашку. На постели и на полу рядом было разбросано не меньше десятка книг. Почти все открыты и положены обложкой кверху. Ребекка вспомнила, как ненавидела такую привычку ее мачеха. Майкл Флорио сидел на постели. Рядом под одеялом свернулась девочка.
Собственно, на то, что это девочка, указывали только густые спутанные темные волосы и пара серых глаз, настороженно выглядывавших из-под одеяла. Больше ничего Ребекке видно не было. Ее сердце неистово застучало и так громко, что она испугалась, что этот стук услышат все. Только бы не выдать себя сейчас ничем, иначе все будет безвозвратно потеряно. Пронизываемая насквозь этими серыми глазами, Ребекка облизнула сухие губы и заставила себя улыбнуться.
– Здравствуй, Тереза. Меня зовут Ребекка.
Ответа не последовало.
– Поздоровайся, Тереза, – пробормотал Флорио.
Девочка вытащила руку и потеребила челку. Ребекка заметила, что пальцы у нее грязные, но ногти подстрижены коротко.
– Привет, – произнесла она наконец слабым тихим голосом и опять накрылась одеялом, не спуская глаз с Ребекки.
