Текст книги "Авантюрист"
Автор книги: Мариус Габриэль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Завтрак проходил как всегда шумно. Не стоит, наверное, удивляться тому, что мужская часть клана, все без исключения, обожали «неприкаянную». Обычно это выражалось в непрерывных подшучиваниях, откровенных комплиментах и прочих замечаниях, которые скромными никак не назовешь.
В это утро, как всегда, Ребекка принимала все это со своей обычной спокойной улыбкой, уткнувшись носом в сильно потрепанный путеводитель. Ее прекрасные серые глаза были где-то далеко от этой суматохи и гама. На ней были джинсы в обтяжку и свитер. Район Ле Марке, где жила семья синьоры Фиорентини, находился в Центральной Италии, а в этих краях поздней осенью довольно холодно. И в доме соответственно тоже. Не помогала даже топящаяся дровами, похожая на бочку печь, занимающая на кухне почетное место.
Постепенно, один за другим, мужчины клана Фиорентини начали отправляться на работу: каждый одаривал Ребекку по меньшей мере одним, а то и двумя комплиментами, которые она принимала с невозмутимым видом. Несколькими минутами позже по своим делам двинулась и женская половина семьи. Почти все они работали в городе, в магазинах. Наконец-то на кухне стало тихо. Синьора Фиорентини и Ребекка принялись за уборку.
– Я все хотела тебя спросить, cara[9], чего это ты прихрамываешь?
Ребекка, мывшая посуду в раковине, повернула к синьоре Фиорентини ясные глаза и произнесла на своем полуитальянском-полуиспанском наречии:
– Не так давно я упала и сломала ногу.
– Как это случилось, что ты упала?
– Взбиралась на гору.
– Какую гору?
Ребекка улыбнулась своей милой улыбкой.
– Далеко отсюда.
Примерно такие ответы она давала всегда, если кто интересовался ее прошлым.
– И это у тебя навсегда?
– Хромота? Нет. Надеюсь, когда мускулы окрепнут, это пройдет.
– Тогда еще ничего, – сказала Фиорентини.
– Кончим убираться, – объявила Ребекка, – и я пойду на базар.
К тому моменту, когда они закончили, на своем фургончике прибыла парикмахерша Марчетта. Она вошла на кухню с сумкой в руках. Это была кругленькая маленькая женщина с гордым подбородком и орлиным носом, видимо, в молодости очень красивая. У нее до сих пор были чудесные густые каштановые волосы. Правда, цветом каштана они теперь, наверное, больше были обязаны содержимому ее сумки. По вторникам Марчетта объезжала окрестные фермы.
– Ну, я пошла, – сказала Ребекка, направляясь к двери.
Но парикмахерша остановила ее на пороге.
– Подожди, детка. – Она раскрыла журнал и протянула Ребекке. – Посмотри, это прямо для тебя. Такая прическа чудесно подчеркнет форму лица. У тебя потрясающие скулы.
– Что это там у тебя, cara? – заинтересованно спросила синьора Фиорентини. – Ой, как замечательно. Тебе нужно обязательно сделать такую прическу.
Ребекка посмотрела на фотографию. На нее нагло смотрела модель с лицом, окруженным облачком глянцевитых волос.
– Спасибо, – сказала она, – может быть, и стоит сделать, но не сейчас.
Синьора Фиорентини заволновалась.
– У тебя волосы в таком беспорядке, cara. А ты такая симпатичная девушка. Правда, Марчетта?
– Нет, – ответила парикмахерша, внимательно рассматривая Ребекку. – Она не симпатичная. Она красивая.
– Я заплачу, – настаивала синьора Фиорентини. – Прими, пожалуйста, от меня этот небольшой подарок. Мне так хочется хотя бы чем-нибудь отблагодарить тебя за Артуро.
– Вы такая милая, синьора Фиорентини, но не надо. Спасибо.
Марчетта постучала алым ногтем по фотографии.
– Ты видишь эту модель? У нее нет ничего, чего бы не было у тебя. Сначала я сделаю тебе прическу, а потом займемся макияжем.
– Спасибо, не надо, – засмеялась Ребекка, не поддаваясь на уговоры. – Но вы, синьора Фиорентини, очень милая и добрая. – Она чмокнула хозяйку в румяную щеку, а затем выпорхнула из комнаты. Синьора Фиорентини посмотрела ей вслед и воздела к небу полные руки.
Во дворе гнусаво зажужжал мотороллер. Синьора Фиорентини подошла к окну как раз вовремя, чтобы увидеть Ребекку, притормозившую под каменной аркой. Та неожиданно обернулась, встретилась взглядом с хозяйкой и улыбнулась, сверкнув белыми зубами. Как обычно, она выезжала без шлема, и ее прекрасные темно-каштановые волосы трепал ветер. Синьора Фиорентини невольно залюбовалась. Через заднее сиденье мотороллера «веспа» точно так же, как через спину мула, были переброшены две корзины. Ребекка помахала рукой и исчезла.
После осенних дождей дорога на Урбино была вся в колдобинах и очень грязная. Теперь только весной придут трактора, чтобы ее выровнять, а пока нужно терпеть. На Ребекке была стеганая куртка с капюшоном, но все равно холод пробирал до костей. Она решила, что первым делом в Урбино надо будет пойти выпить горячего кофе.
Вспомнив настойчивость синьоры Фиорентини, с какой та стремилась ее прихорошить, она улыбнулась. Хозяйке не дано было знать, что Ребекке было просто необходимо выглядеть именно так, как она и выглядела. Что все это часть единого плана.
В семье Фиоретини к ней относились как нельзя лучше. Особенно после случая с Артуро, хотя Ребекка никогда не считала, что сделала тогда что-то экстраординарное. Но в любом случае покидать этот шумный гостеприимный дом будет грустно. Но придется, и, может быть, очень скоро.
Большая часть дороги шла в гору, поэтому «веспе» пришлось изрядно потрудиться. Он гудел сердито, как шмель, но тянул. На мотоцикле ее научил ездить Райан. Она училась на его тяжелом и мощном «харлее-дэвидсоне», и довольно успешно. Получила права. Нельзя сказать, чтобы от езды на мотоцикле она испытывала какое-то особое удовольствие. Скорее, Ребекке просто хотелось войти в мир Райана, стать ближе к нему. Но сейчас это умение оказалось очень даже кстати.
Урбино уютно расположился между складками гор. Преобладающими оттенками здесь были в основном золотистые и бронзовые, которые постепенно сплавлялись с темной зеленью окружающего город лесного массива. Ребекке Урбино нравился. Неприхотливый, совсем не избалованный туристами, что в паши дни бывает очень редко. В нем подкупали нетронутая старина и образ жизни, размеренный, исполненный покоя, почти идиллический. И вместе с тем музеем он тоже не был. Особый колорит городу придавали студенты местного университета, яркие группы которых с утра до вечера заполняли старинные площади. Куда бы Ребекка ни пошла, она везде натыкалась на них. Она любила иногда смешаться с какой-нибудь группой и некоторое время стоять, слушая их разговоры. Приятно было снова, хотя бы на короткое время, ощутить себя студенткой. Боже, как давно все это было… и как далеко отсюда.
Она припарковала «веспу» в переулке позади собора и отстегнула корзины. Возвращение домой по грязи, да еще под гору, обещало быть нелегким. За то время, что она ездила за покупками, Ребекка пару раз падала на скользкой дороге, вместе с мотороллером. При этом все продукты рассыпались. Но поездки на рынок были частью ее плана.
Итак, первым делом горячий кофе. Прихрамывая, она направилась к кафе рядом с рынком. Колено ненавидело холод и наказывало ее тем, что начинало противно дергать.
Ребекка вошла. Внутри, как всегда, было дымно и шумно. Она кивнула краснолицему бармену Альфредо, заказала капуччино и, взяв чашку, медленно двинулась к окну, где разглядела свободное место. Здесь, обняв чашку ладонями, она начала маленькими глотками пить приятную дымящуюся жидкость, покрытую густой, как будто вскипающей, пеной.
Рынок занимал всю площадь, а его излишек даже переливался на несколько боковых улиц. Внимательно рыская глазами в толпе, она размышляла. По существу, получается так, что Тереза в ее жизни была единственным непредсказуемым фактом, единственной случайной картой, вытащенной из колоды. А все остальное время до и после (особенно после) она ни разу не сходила с колеи, неуклонно двигаясь вперед к намеченной цели. И вот только теперь, много лет спустя, снова сошла с рельсов. Сейчас у нее тоже была цель, но совсем другая.
Окно затуманили капли дождя. По-прежнему чертовски болело колено. Она наблюдала за группой монахинь из обители «Маленькие сестры», которые двигались от прилавка к прилавку. Сильно ограниченные в деньгах и очень сплоченные, они имели обыкновение отчаянно торговаться. Любоваться этим для Ребекки было большим удовольствием, и наукой тоже.
А затем, внезапно, она увидела Майкла Флорио.
Он был один. В короткой дубленке с поднятым воротником.
У нее уже была возможность изучить его внешность. Причем достаточно хорошо. После того как ей удалось выяснить, где он скрывается от полиции, она оборудовала себе наблюдательный пункт, неподалеку от этого места, среди заросших высоким кустарником руин какого-то старинного сооружения. И очень скоро этот незаурядный человек преподал ей первый урок. Это случилось на третью ее вахту, когда Флорио, выйдя во двор, вдруг непонятно почему насторожился. Как будто ощутив ее присутствие, он вскинул голову и начал пристально всматриваться в кусты. Получилось так, что Ребекка на мгновение как бы встретилась с ним взглядом. И это ее жутко напугало. Хотя она была полностью скрыта кустами, ей показалось, что он все равно ее обнаружил. Пришлось спешно ретироваться. И приходить туда еще раз было опасно. С тех пор она выслеживала его на рынке. И вот наконец ей улыбнулась удача.
Майкл Флорио вошел под каменную арку в дальнем конце площади. Он был очень высок, но рост маскировала странная манера пробираться сквозь рыночную толпу (как бы крадучись), что делало его похожим на какое-то опасное хищное животное.
«Вот и он», – произнесла про себя Ребекка и затаила дыхание.
Она его боялась. И была права, хотя и не знала, что этот человек никогда ничего не предпринимал, не изучив обстановку заранее. Даже такое, казалось бы, обычное бытовое мероприятие, как выход в город за покупками, требовало специальных приготовлений и проводилось только в том случае, если инстинкт подсказывал, что это безопасно. Он превосходно владел собой, обладал огромной физической силой и никогда не полагался на волю случая.
В окно кафе продолжал постукивать кошачьими лапками дождь. Ребекка собралась с духом и встала. Повесив на одну руку обе корзины, в другой зажав сумочку, она вышла на холод. Навстречу ему.
Вот и палатка братьев ди Сироло, которые выращивали лучшие помидоры в округе. Сейчас, кажется, они торговали овощами последнего урожая. Ребекка остановилась у прилавка рядом, всего в нескольких шагах от него.
– Почем баклажаны? Я возьму много, для консервирования.
– Тысяча лир килограмм.
Чувствуя, что за ней наблюдает Флорио, Ребекка начата отчаянно торговаться.
– Я бы взяла еще кабачков, если они дешевые.
– Шесть килограммов за шесть пятьдесят, – сказал Джузеппе, молодой паренек, у которого Ребекка была постоянной покупательницей.
– Ладно, клади. – Она очаровательно улыбнулась.
– Как поживает синьора Фиорентини? – спросил Джузеппе, протягивая руку за ее корзиной.
– У нее все замечательно, – ответила она.
Флорио рядом тоже покупал овощи. Но он не торговался. Просто платил, сколько запрашивают, и его, конечно, грабили нещадно. Ребекка лениво перебрасывалась фразами с Джузеппе, пока он наполнял ее корзину темно-фиолетовыми глянцевитыми овощами. Что-то насчет семьи Фиорентини. Забрав покупки, она расплатилась, а затем повернулась спиной к Флорио (намеренно!) и направилась в другую сторону, чувствуя на себе (или ей казалось, что чувствует) его мрачный взгляд. Было холодно, но Ребекку прошиб пот.
Следующие двадцать минут она медленно двигалась по рынку, ни на секунду не теряя его из виду. Корзины становились тяжелее и все сильнее оттягивали руки. Подчеркивать хромоту сейчас не было никакой необходимости, потому что колено саднило, а мокрый булыжник мостовой был ненадежный и коварный.
Все случилось само собой и неожиданно. Их пути пересеклись у мясной лавки. Желоб сточной канавы, проложенный здесь лет триста назад, являл собой превосходную ловушку для зазевавшихся. На мгновение их глаза встретились. Она впервые увидела их так близко. Они были черные и глубокие. И в этот момент, как будто она это специально подстроила, ее ботинок скользнул в канаву. Лодыжка подвернулась, и больную ногу пронзила ужасная боль. Ребекке не удалось сдержаться. Она вскрикнула и выпустила из рук обе корзины, которые грохнулись на мостовую и перевернулись. Их содержимое покатилось во все стороны. Даже если бы Флорио очень хотел прошмыгнуть мимо, это бы ему не удалось. Он был вынужден остановиться, чтобы не раздавить лимоны, апельсины, кабачки, баклажаны и помидоры, которые пестрым ковром раскатились перед ним по мостовой.
– О, черт, – пробормотала Ребекка сквозь стиснутые зубы. Зажав обеими руками колено, она опустилась на тротуар. Было действительно очень больно.
Сначала она почувствовала, как на нее упала тень.
– Сильно ушиблись? – спросил он хриплым голосом, опускаясь перед ней на корточки.
– Да я не ушиблась вовсе, – смущенно отозвалась она. – Это все мое дурацкое колено. Я его повредила в начале лета. Оно еще не окрепло, вот и напоминает о себе в подобных случаях. Ничего, сейчас оправлюсь.
Флорио молча убрал ее руки и начал умело ощупывать колено. Видимо, ему удалось отыскать раскаленный докрасна очаг боли, потому что, как только он большими пальцами несильно нажал на это место, Ребекка тихо застонала.
– Вот здесь болит?
– Д-а-а, – простонала она. – Да.
– Возможно, у вас порваны связки. Нужно наложить гипс.
Ребекка попыталась рассмеяться.
– Хороша же я буду в гипсе.
Сквозь полуопущенные влажные ресницы она видела, что он внимательно ее изучает. Если бы он встретился Ребекке при других обстоятельствах, возможно, она сочла бы его исключительно красивым. Но сейчас ее не покидало чувство, что от этих угольно-черных глаз, угнездившихся под мрачно нависающими бровями, исходит большая опасность. Казалось, они обволакивали ее со всех сторон и проникали глубоко внутрь. Возможно ли вообще перехитрить такие глаза?
Она ощупью потянулась за корзинами.
– Боже мой, все рассыпалось!
– Сидите. – Он начал собирать ее покупки и класть обратно в корзины, а она молча наблюдала, массируя колено. Боль не утихала. К тому же от влажного булыжника промокли ее голубые джинсы, весь зад. Вдобавок ко всему еще было холодно. Но Ребекку то и дело бросало в пот. Все произошло так естественно – она едва могла поверить, что наконец-то добилась успеха.
– Оставьте, – крикнула она ему. – Большое спасибо. Я посижу еще чуточку и остальное соберу сама.
Сейчас главное не переборщить.
Он собрал все. Не поленился даже и сходил за последним апельсином, который закатился куда-то очень далеко. Затем поставил наполненные корзины рядом и посмотрел на нее сверху вниз.
– К сожалению, ваши помидоры уже никогда больше не примут прежний вид.
– Я приготовлю из них соус для макарон. Еще раз большое спасибо.
– Вы американка.
Она кивнула.
– Из Лос-Анджелеса. А вы?
– Сан-Франциско. Хотите подняться?
– Могу попытаться.
Он протянул ей руку, она ему свою, и его пальцы сомкнулись вокруг ее запястья. Он поднял Ребекку на ноги с поразительной легкостью (даже чем-то пугающей) и одновременно очень осторожно, а когда она выпрямилась, отпустил. Больная нога держала плохо. Ребекка покачнулась, и он тут же поддержал ее, обхватив за плечи.
– Стоять можете?
– Вроде бы. – Ее сердце бешено колотилось. Она глубоко вдохнула и осторожно вывернулась из его захвата. Может быть, этого не надо было делать, потому что он вроде как помогает, а она ему должна быть за это благодарна, но Ребекке все равно не хотелось, чтобы он ее обнимал.
– Я в порядке. Спасибо. – Он отпустил ее, и она сделала шаг вперед. Затем остановилась, чтобы обеими руками потереть колено. При этом ее волосы упали на пылающие щеки. – Пока не проходит.
Он стоял и задумчиво смотрел на нее, уперев кулак в бедро. Несмотря на холодную погоду, под дубленкой у него была только хлопчатобумажная рубашка. V-образный вырез позволял видеть сильно загорелую шею.
– Где ваша машина?
– У меня нет машины, – отозвалась Ребекка. – Я приехала на «веспе».
Он двинул бровью.
– Вы повезете все это на мотороллере?
– Я уже к этому привыкла. – Она посмотрела на него сияющими глазами. Лицо все еще горело. – Это для меня что-то вроде пересечения Ниагары по канату.
– Где вы живете?
– На ферме, примерно в десяти километрах от города.
– Десять километров на мотороллере, нагруженном овощами и бакалеей? – В его задумчивом взгляде мелькнуло подозрение.
– Ничего страшного. Мне бы только посидеть где-нибудь, передохнуть чуть-чуть перед дорогой. Спасибо вам за помощь. – Она проглотила слюну. – Послушайте, вы были так любезны, позвольте мне угостить вас чашкой кофе. Или пивом. – Она отчаянно пыталась говорить спокойно, чтобы он, не дай Бог, не заподозрил, что ей очень этого хочется. В результате получилось, что она делает это предложение чуть ли не через силу. Вроде как неохотно. – Обычно я захожу вон в тот бар.
Вокруг них кипел жизнью рынок. Его шумная цветистость включила в себя как один из компонентов и несколько секунд их неподвижности и молчания. Это напоминает эпизод из какого-то кинофильма, успела подумать она отдаленным участком сознания, когда на шумном карнавале, в Венеции, кажется, случайно встречаются два соотечественника, он и она.
Что там было с ними дальше, она вспомнить не успела, потому что услышала его ответ:
– Что ж, я не против. Пойдемте, угостите меня пивом.
Он легко поднял ее корзины и зашагал по направлению к бару, который она указала. Ребекка же некоторое время стояла неподвижно, глядя в его широкую спину.
В голове вертелось: «Вот оно, началось. Приступаю к приручению дьявола. Чудовище попало в сетку, но смогу ли я удержать его там достаточно долго? Удастся ли мне каким-нибудь образом, скорее всего с помощью волшебства, усыпить его бдительность настолько, чтобы успеть освободить принцессу и убежать с ней далеко-далеко?»
В прокуренном баре народу сейчас было меньше, чем час назад, – большинство студентов ушли на утренние занятия. Он выбрал столик в самом дальнем углу, который не просматривался из дверного прохода, усадил ее и направился к бару. Она продолжала потирать колено. Это падение может дорого ей обойтись.
Мыслей в голове было столько, и они пролетали с такой быстротой, что в данный момент выделить что-то определенное не представлялось никакой возможности. Очевидно было только одно: это шанс и, по-видимому, единственный, поэтому не дай Бог упустить его.
Флорио почему-то задерживался у стойки. Ребекка видела, что он и Альфредо заняты разговором, но услышать, разумеется, ничего не могла. Она поймала веселый взгляд Альфредо. По-видимому, он был свидетелем этой маленькой пантомимы на площади и, возможно, о чем-то догадывался. Она молила Бога, чтобы Альфредо не сделал никаких умных замечаний и не вспугнул Флорио.
Тот возвратился с напитками и сел напротив. Со стороны это выглядело так, словно он своими широкими плечами замуровал ее в углу.
– Как нога?
– Спасибо. Уже получше.
– Как вы ее сломали?
– Летом участвовала в восхождении. Не совсем удачно.
– Вы, наверное, сразу дали на ногу полную нагрузку. А этого делать нельзя. Если будете много ходить, никогда не поправитесь.
В его голосе чувствовалось что-то такое, что заставило ее похолодеть. Она пожала плечами.
– Напротив. Я выполняю предписания. Мне велели ходить, я и хожу. Вы правы, довольно много.
– И иногда падаете?
– Иногда падаю, – согласилась она.
Он глотнул пива и внимательно посмотрел на нее.
– Похоже, вы здесь что-то ищете. Интересно бы знать что?
Вот это уже звонок более серьезный. Куда уж серьезнее. Она проглотила комок в горле.
– Я интересуюсь археологией. Кое-что интересное… уже удалось найти.
– Не сомневаюсь, – проговорил он, не изменив интонации. – Вы почему-то хотите быть похожей на студентку. Но вы не студентка. Верно?
– Верно.
– И вы старше, чем выглядите.
– Старше?
– Я так и не понял, зачем вы косите под студентку?
– Что значит «косите»?
Он иронически улыбнулся, но теплоты в глазах не было.
– Вы выглядите двадцатилетней, но, должно быть, старше. Лет на десять. Об этом говорят ваши глаза.
– Мои глаза?
– Речь идет не о морщинах. Их у вас нет.
Ребекка выдержала его взгляд примерно секунды две-три и отвела глаза, посмотрев вдаль.
– Я не студентка, а всего лишь бедная девушка, которой приходится работать.
– Ах вот как, – проговорил он и надолго замолк, барабаня пальцами по своему бедру. – Почему вы следите за мной, бедная девушка, которой приходится работать?
Она почувствовала, как густо краснеет. Не столько от смущения, сколько от шока.
– Я вас не понимаю.
Он отодвинулся и заглянул под стол.
– На вас сейчас эти ботинки. Вы, я вижу, носите их не снимая. Они имеют приметный желтый рант по бокам. Но самое главное, оставляют приметные следы. Вы следили за моим домом. Это было больше недели назад. Вы чем-то выдали себя. Я внимательно обошел кустарник и нашел.
– Что вы нашли? – спросила она, едва ворочая языком.
– Должно быть, вы провели там пару часов, не меньше, потому что изрядно помяли траву и кусты, – сказал он. Затем, не спуская с нее глаз, сделал глоток пива. – Там остались следы ваших ботинок, так что это были вы. А тот факт, что вы прихрамываете, делает все это совершенно очевидным. Я прошел по вашим следам до дороги и нашел место, где вы оставляли мотороллер. А сегодня вы зачем-то разбросали у меня под ногами свои овощи.
У нее во рту стало совсем сухо.
– С чего вы это взяли? Я понятия не имею, кто вы такой.
– Давайте не будем финтить, бедная девушка, которой приходится работать, – произнес он с неожиданной угрозой. – Рассказывайте.
Ребекка молчала. В голове лихорадочно проносились мысли. Врать напропалую сейчас нельзя, это ясно. Нужно признаваться, иначе все будет безнадежно испорчено. И дальше уже продолжать игру будет бесполезно.
– Хорошо, – услышала она свой спокойный голос, – я приходила к тому месту, где вы живете. Это правда.
– Зачем?
– Чтобы убедиться, действительно ли у вас есть дети.
– А почему, черт возьми, вас так заинтересовали мои дети? – резко спросил Флорио, нахмурив темные брови.
Она дрожащими руками схватила бокал и заставила себя посмотреть ему в лицо.
– Мне нужна работа. До недавнего времени я присматривала за детьми одной американской пары. Но они вернулись в Штаты. Мне бы очень хотелось побыть здесь еще некоторое время, но у меня нет денег. Кто-то сказал – теперь уже и не помню даже кто, – что неподалеку живет американец. Один с детьми. Вот я и пошла посмотреть. – Она облизнула губы. – Понимаете, я люблю детей. Ухаживать за ними – это единственное, что я умею делать безупречно. И беру недорого.
– Так вы хотите, чтобы я взял вас на работу? – проговорил он тихо. – И из-за этого все эти шпионские страсти?
– Да.
Он пристально посмотрел на Ребекку. На мгновение ей показалось, что Флорио сомкнул на ее горле руки и душит. Но не страх перед смертью терзал ее сейчас, а ужас, что она снова теряет Терезу. Теперь уже навсегда.
– Вы знаете мою фамилию? – спросил он.
– Да. Мне сказали, что вы Флорио.
– А у вас самой есть фамилия и имя?
– Ребекка Бернс, – ответила она. Это была фамилия ее бывшего мужа.
– Вам очень повезло, Ребекка, что вы успели тогда убраться вовремя, – сказал он с нарочитым спокойствием. – Если бы я вас обнаружил, вы бы сильно об этом пожалели.
Она села прямее.
– Интересно, что бы вы сделали со мной, мистер Флорио? Убили? Искалечили? Но ведь я, кажется, не нарушила никаких законов. Подумаешь, подошла к вашему дому. Это что, преступление, за которое надо карать смертью?
Он молчал, продолжая своим пристальным взглядом вонзаться ей в душу. «Самое опасное, – думала Ребекка, – если он догадается о моих истинных целях. Например, обнаружит, что мы с Терезой похожи, или имя Ребекка ему о чем-нибудь напомнит».
О том, как он среагирует, если догадается, кто она такая на самом деле, даже думать не хотелось. Не исключен вариант, что в этом случае ее распухший труп через некоторое время выловят в окрестном озере. Оставалось надеяться, что мысль о том, что она мать Терезы, придет этому монстру в голову в последнюю очередь.
– Почему вы решили, что мне нужна помощь по присмотру за детьми? Что заставило вас подумать, что я не могу позаботиться о них сам?
– Ничего, – ответила она. – Просто я надеялась, что вас устроит надежный работник за небольшую плату. Мистер Флорио, я медсестра, работала в педиатрии. Имею большой опыт работы с детьми. Поверьте, мне можно доверять. Я способна много работать. К тому же могу немного преподавать.
– Преподавать? – повторил он.
– Да, по школьной программе.
– А как фамилия тех людей, у которых вы работали?
К этому вопросу она была давно готова.
– Мистер и миссис Элгер. Они снимали виллу по дороге на Скеджиа. У них двое детей. Мальчик – Пол и девочка – Синтия. Это не так далеко отсюда. Можете проверить.
– Если вы дипломированная медсестра, то почему не устроились на работу в какую-нибудь больницу? – спросил он.
– Я пыталась, но в Италии на каждую медицинскую вакансию примерно тысяча претендентов. А я иностранка и к тому же не знаю итальянского. Объясняюсь кое-как, потому что говорю по-испански, но для работы в больнице, как вы понимаете, этого недостаточно.
– По-испански?
– Моим последним местом работы была детская клиника в Лос-Анджелесе. Большая часть детей там говорила по-испански.
– Понимаю, – произнес Флорио, не отрывая глаз от Ребекки. Проглотил он ее легенду или нет, пока было неясно.
– Летом я поехала в отпуск, – продолжила она, – с группой альпинистов, но все получилось неудачно. Упала, сломала ногу. Все остальное… хм, тоже поломалось. Чтобы как-то отвлечься, я решила поехать в Италию. Давно мечтала побывать в этой стране. И действительно мне здесь хорошо. Прекрасная страна, люди, история. Очень не хочется возвращаться домой с поджатым хвостом. – Ребекка перевела дух. Сейчас очень важно было выглядеть искренней. Иначе эта пена, взбитая из правды и вымысла, может показаться ему не слишком правдоподобной. – Единственное, что мне сейчас нужно, так это иметь достаточно денег для существования.
– Вы сказали, что вам можно доверять. Но шпионить и расставлять ловушки – это, знаете ли, довольно странный способ завоевать доверие.
– Согласна, у меня это получилось неуклюже. Но поверьте, я и не помышляла о том, чтобы шпионить и расставлять ловушки. Вначале я так и хотела просто прийти к вам и попроситься на работу, но потом почему-то побоялась. Теперь понимаю, что совершенно зря.
Он по-прежнему не отводил от нее пронзительного взгляда, продолжая тихо барабанить пальцами по своему напряженному бедру.
– Один мой ребенок… девочка… ей действительно нужна помощь.
Ее сердце заколотилось.
– Какого рода помощь?
– Есть проблемы. Нестандартные. Связанные с особыми обстоятельствами.
– Сколько ей лет?
– Тринадцать.
– А вашему второму ребенку?
– Ей пятнадцать.
Она подалась вперед.
– Что вы имели в виду, говоря об особых обстоятельствах?
Было видно, что Флорио колеблется. В первый раз за все время он опустил глаза.
– Понимаете, Тереза необычный ребенок. Она очень развита, но в такой же степени возбудима. У нее сейчас очень трудный период. Дело в том, что в начале года умерла ее мать.
Он произнес эти слова без признаков скорби.
– Умерла?
– Во время пожара.
– Какой ужас.
– Девочки тоже в это время находились в доме. Физически они не пострадали. Во всяком случае, ничего серьезного. Но они получили очень сильную эмоциональную травму. Особенно Тереза.
– Зачем же вы в таком случае держите ее здесь, на мельнице? Разве для девочки не лучше находиться сейчас среди друзей, дома, где она могла бы получить профессиональный уход и помощь?
– По ряду причин я считаю, что здесь им обеим пока лучше, – тотчас отозвался он.
Ребекка медленно кивнула.
– Послушайте, мистер Флорио. Не списывайте меня со счета только потому, что я пыталась действовать чересчур хитроумно. Мне действительно нужна работа, а вам, возможно, нужна я. Если… – Прежде чем произнести это имя, ей пришлось проглотить застрявший в горле комок, – …если Тереза чувствует себя одинокой, или больна, или у нее что-то не в порядке с психикой, я могу помочь. Говорю вам совершенно серьезно.
Он допил свое пиво. Она ненавидела его, потому что считала виновником всех бед Терезы. И не только в последние несколько месяцев, но и все эти годы. И она его боялась. Но в данный момент смотреть на него нужно было с видом преданного щенка в ожидании подачки.
– А кроме того, – продолжила она, – я могла бы помогать вам по дому, как делаю это для синьоры Фиорентини, моей квартирной хозяйки. Стирать, готовить. И конечно же, делать покупки на рынке, потому что вы, я вижу, торговаться не умеете. А здесь без этого нельзя. Разоритесь.
– Что такое аутизм? – вдруг спросил он.
Ребекка даже вздрогнула.
– Почему вы спрашиваете?
– Просто ответьте на вопрос.
– Аутизм – это клиническое заболевание, по ряду признаков сходное с детской шизофренией. Характеризуется прежде всего расстройством коммуникабельности. Типичные проявления: глубокая замкнутость, затрудненная речь, странное поведение, повторение движений типа покачивания, тряски или прыжков. А что, кто-то из ваших дочерей обнаруживает такие симптомы?
Прежде чем ответить, Флорио долго молчал.
– Нет, – отозвался он наконец. – У них этого нет.
Ребекка почувствовала облегчение. Наверняка это была своего рода проверка.
Флорио вытащил из кармана ручку и пихнул к ней бумажную салфетку.
– Напишите номер телефона, по которому с вами можно связаться.
Она с трудом справилась с задачей, потому что рука дрожала и острый конец гелиевой ручки рвал мягкую бумагу. Да и как было не волноваться. Ведь замаячил призрак надежды. Но сейчас ни в коем случае нельзя было подстегивать удачу. Чуть пережмешь, и тут же безнадежно сломаешь. В данный момент нужно уходить, и как можно скорее.
Закончив писать, она поднялась на ноги и потянулась за корзинами.
– Мне надо возвращаться. Приятно было познакомиться. И… извините, что была такой неуклюжей.
Он встал.
– Я провожу вас до дома.
Она решительно покачала головой.
– О нет, спасибо. Кому-то потом придется ехать сюда за моим мотороллером. Я в полном порядке, в самом деле. Колену стало много лучше.
Несмотря на ее протесты, он настоял, чтобы помочь ей донести покупки к мотороллеру. По дороге ни он, ни она не проронили ни звука. В тени собора, в переулке, где пахло кошками и итальянской сдой, Флорио помог ей приладить корзины.
– Не смогли бы вы сделать еще одну вещь? – сказала она, ставя машину прямо.
– Что?
– Заведите его.
Он дважды надавил ногой на педаль стартера. Мотороллер ожил. Ребекка нерешительно улыбнулась.
– Спасибо! И до встречи… может быть.
Она влезла на сиденье и по мощенному булыжником переулку умчалась вперед.
