Текст книги "Седьмая луна"
Автор книги: Мариус Габриэль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)
– Но я все равно хочу знать, кто я такая и что со мной случилось!
– Знаешь, Сакура, даже тигр может спрятаться при ярком свете солнца, ~– глубокомысленно изрек Клайв. – Иногда мы просто не замечаем того, что так долго и напряженно искали всю жизнь, – Он наклонился над ней, нежно поцеловал в бровь и погладил по щеке. – Спи.
Она хотела что-то сказать и даже открыла уже рот, но решила промолчать, грустно вздохнула и устало закрыла глаза. Через минуту ее дыхание стало ровным и размеренным. Клайв осторожно встал, укрыл ее одеялом и тихо вышел из комнаты, где сразу натолкнулся на нетерпеливо переминающуюся с ноги на ногу Фрэнсин.
– Это она, Фрэнсин, – предупреждая ее вопрос, сказал Клайв. – В это невозможно поверить, но это так.
Фрэнсин растерянно хлопала глазами.
– Почему ты так уверен? – наконец прошептала она, ощутив резкую боль в сердце.
Клайв грустно посмотрел на нее:
– Фрэнсин, она сейчас выглядит точно так же, как и ты, когда я впервые тебя увидел и влюбился. Если помнишь, это было двадцать восемь лет назад.
Фрэнсин озадаченно смотрела на него, не зная, как реагировать на эти слова. Она ждала от него чего угодно, но только не этого. И теперь испытала настоящий шок.
– Ладно, не буду спорить. Пойдем выпьем чего-нибудь.
Они сидели на террасе, обласканные последними лучами опускающегося за высокие крыши небоскребов солнца.
– Я просто не могу в это поверять, – произнес Клайв, устремив взгляд в безоблачное небо. – Это какое-то чудо. Она так похожа на тебя, что дух захватывает. Кстати, взгляни, я не случайно прихватил с собой вот это. – Он протянул ей старую черно-белую фотографию, на которой они были изображены на фоне отеля «Рафлз».
Она сразу вспомнила, тот повод, по которому они снялись тогда, – новогодний вечер 1941 года.
Фрэнсин долго смотрела на себя, и вдруг ее охватило трепетное чувство – они и вправду были похожи! У Сакуры был такой же рисунок губ, такие же глаза, овал лица, и вообще трудно было отделаться от впечатления, что на фотографии изображена женщина, удивительно напоминающая опекаемую ими Сакуру. Она молча протянула фотографию Клэю.
– Господи Иисусе! – воскликнул тот, пораженный увиденным.
– Ты хранил ее все эти годы? – тихо спросила она Клайва, проглотив подступивший к горлу горький комок.
– У меня есть и другие фотографии, но только на этой ты изображена в тот момент, когда я впервые тебя увидел. – Он пристально посмотрел на Фрэнсин. – И именно так выглядит сейчас Сакура. Фрэнсин, я с самого начала был настроен скептически, но сейчас ощущаю себя как апостол Павел по дороге в Дамаск. Она рассказала мне о своем сне, о тех жутких черепах и даже вспомнила, что один из них, принадлежащий японскому солдату, и стал причиной трагедии. Конечно, это не так уж много для четырехлетнего ребенка, но все, что она говорит, удивительным образом совпадает с тем, что мы уже знаем, что видели собственными глазами. – Клайв стал загибать пальцы, перечисляя совпадения. – Во-первых, японцы казнили несколько человек за какую-то провинность. Во-вторых, группа местных парней решила отомстить и убила японского солдата, а его голову они принесли в деревню в качестве военного трофея. В-третьих, японцы вернулись в деревню, учинили обыск, отыскали засушенную голову соотечественника и устроили резню. – Клайв замолчал и выжидающе посмотрел на Фрэнсин. – Ты сама видишь, что она правильно восстановила ход событий. Ты согласна со мной?
– Да.
– Помнишь, как мы впервые появились в деревне, когда затонуло наше суденышко? Помнишь, как мы ужаснулись, увидев там трупы?
– Да, помню.
– А вскоре после окончания войны мы вновь вернулись в ту деревню, и нам сообщили, что после нашего ухода туда пришли японцы и уничтожили всех жителей, потому что кто-то из них убил их часового. Это полностью соответствует тому, что рассказала нам Сакура. Фрэнсин, ведь это случилось вскоре после того, как мы ушли из деревни. Речь может идти о нескольких днях или неделях.
Фрэнсин долго молчала, крепко сжав губы.
– Клайв, а почему ты не допускаешь мысли, что она могла прочитать об этом в газетах? Или просто угадать последовательность событий? – задумчиво спросила она.
– Нет, Фрэнсин, она не может знать деталей тех событий, – решительно покачал головой Клайв. – Разумеется, газеты сообщали о массовых казнях местных жителей в Сараваке, но никаких достоверных подробностей при этом не приводилось, Никто из журналистов, к примеру, не писал о смерти того японского солдата, из-за которого и устроили резню. Они писали только о том, что ты оставила девочку на попечение племени ибан, а потом их всех убили, вот и все.
– Откуда тебе это известно? – удивилась Фрэнсин.
– Я собирал все публикации о тебе, появлявшиеся после 1954 года. – Он внимательно посмотрел на нее. – Я до сих пор плачу тем агентствам, которые собирают для меня всю информацию, имеющую к тебе отношение.
– Зачем ты это делаешь?
– Потому что ты не желаешь общаться со мной и за все эти годы не написала ни одного письма. Вот я и решил следить за твоей жизнью с помощью информационных агентств и газетных публикаций.
– Боже мой, Клайв, – потрясенно выдохнула Фрэнсин.
– Так вот, – перебил он ее, – Сакура просто не могла узнать о таких подробностях. Думаю, у нее появляются некоторые проблески памяти. Неужели ты до сих пор сомневаешься, что это действительно Рут?
– Я давно уже об этом догадывалась, но сомнения всегда брали верх, – откровенно призналась она.
– А как же твое материнское чутье? – продолжал допытываться Клайв. – Неужели оно не подсказало тебе, что твоя дочь жива? Неужели ты все еще надеешься, что в один прекрасный день к тебе с небес спустится добрый ангел и шепнет в ухо слово истины? Ведь и так все ясно. У нее та же группа крови, тот же возраст, те же черты лица и фигура, тот же голос, даже твое несносное упрямство.
Фрэнсин грустно улыбнулась и пожала ему руку.
– Клайв, ты, вероятно, приехал сюда, чтобы открыть мне глаза, но в результате сам открыл для себя что-то новое.
– Да, черт возьми! – воскликнул он. – Я действительно осознал одну простую истину: Сакуру надо спасать! Конечно, я не такой богатый человек, как ты, но тем не менее готов помочь тебе собрать нужную сумму.
– Сумму? – удивленно переспросила она.
– Нам нужно собрать шестьсот восемьдесят тысяч долларов, а это немалые деньги.
– Эти деньги не имеют к тебе никакого отношения! – Она упрямо поджала губы.
– Ошибаешься! – горячо возразил Клайв. – Я всегда любил Рут и готов был пожертвовать ради нее даже жизнью. А сейчас я в состоянии собрать по меньшей мере четыреста тысяч долларов наличными.
– Это твоя пенсионная заначка на старость? – догадалась Фрэнсин.
– Ничего страшного, – равнодушно пожал он плечами, – поработаю еще пару лет.
– Дорогой Клайв, – сухо заметила Фрэнсин, – никто не требует от тебя такой жертвы.
– Это не жертва, это просто желание помочь тебе.
– Своей скромной пенсией?
– Фрэнсин, мне уже за пятьдесят. Всю жизнь я любил одну-единственную женщину, которая выбросила меня из своей жизни, как использованную салфетку. Но я на нее не в обиде. Более того, всю жизнь я любил только одного ребенка, которого тоже потерял. Сейчас у меня нет никого, о ком можно было бы беспокоиться или заботиться. Если я уйду на пенсию, то еще пару десятков лет буду наблюдать за закатом солнца и бесцельно проживать отпущенные мне судьбой годы. Не очень-то захватывающая перспектива, должен тебе сказать. А тут вдруг произошло событие, которое, как комета, озарило мою нынешнюю жизнь. Это же настоящий подарок судьбы, о котором я мог только мечтать! По какой-то неизвестной для меня причине совершилось чудо, и я получил возможность исправить некоторые ошибки молодости. И при чем тут деньги, скажи на милость? Какое они имеют значение?
Фрэнсин налила виски себе и мужчинам, а потом долго молча прислушивалась к отдаленному гулу, машин.
– Нет, Клайв, – наконец нарушила она гнетущую тишину, – мне не нужны твои деньги, но я благодарна тебе за предложение. – Она посмотрела на Клэя, который внимательно слушал их разговор. – Клэй, как ты считаешь, я могу связаться напрямую с Джей Ханом?
Манро нервно заерзал в кресле.
– С Джей Ханом? Полагаю, это будет очень непросто. Такие люди никогда не вступают в переговоры с посторонними.
– Ты хочешь сказать, что для этого придется приложить немало усилий?
– Да, именно так, – кивнул Клэй.
– Ничего, мне не привыкать, – улыбнулась Фрэнсин. – Когда Сакура проснется, я спрошу у нее, как можно поскорее это сделать.
Фрэнсин присела на край кровати и приготовила шприц для укола. Он легко вошел в смуглую мускулистую ягодицу Сакуры, оставив после себя лишь маленькую красную точку.
– Сакура, – осторожно начала Фрэнсин, вынув иглу, – мне нужно срочно связаться с Джей Ханом.
Девушка резко повернула голову и испуганно уставилась на нее:
– Зачем?
– Я хочу вести переговоры непосредственно с ним и постараться выяснить, как выйти из создавшейся ситуации.
– Вы решили заплатить за меня? – Голос Сакуры дрогнул от неожиданности.
– Я этого не говорила, – спокойно ответила Фрэнсин. – Пока я просто хочу поговорить с ним об этом деле, вот и все.
– Связаться с Джей Ханом не так-то просто, – предупредила ее Сакура.
– В нашей жизни все непросто, – вздохнула Фрэнсин. – Ну так как мне с ним связаться?
– Приезжая во Вьентьян, он всегда останавливается в отеле «Вьенг-Чанг». Правда, и там его непросто застать, но он то ли владелец, то ли совладелец отеля, и все желающие могут оставить ему записку.
– Значит, я могу позвонить ему прямо туда.
Фрэнсин встала, но Сакура схватила ее за руку.
– Спасибо, Фрэнсин, – прошептала она побелевшими от волнения губами.
– Я еще ничего для тебя не сделала.
– Для меня главное – поскорее вернуть моего Луиса. Я не хочу, чтобы он умер в застенках бандитов.
– Он не умрет, обещаю тебе, – улыбнулась Фрэнсин и погладила ее по голове.
Сакура прильнула к ней, чего никогда не делала прежде. Ее тело содрогалось от рыданий.
– Не волнуйся, все будет хорошо. Будь сильной и потерпи еще немного.
Сакура посмотрела на нее снизу вверх:
– Я очень хотела привезти его к вам сразу после рождения, но боялась, что вы мне не поверите. Я никогда не врала вам, Фрэнсин, честное слово! Вы верите мне? Я всегда знала, что рано или поздно мы обязательно встретимся, но не думала, что это будет при таких ужасных обстоятельствах.
Фрэнсин молча кивнула.
– Но они не отпустили его, – продолжала всхлипывать Сакура. – Роджер забрал его к себе, и я вынуждена была выполнять его указания. Я знаю, что была дурой, но ничего не могла поделать. Луис ни в чем не виноват, Фрэнсин, и если вы спасете его, я сделаю все, что вы захотите, выполню любое ваше желание.
– Успокойся, Сакура, все будет хорошо. – Она поцеловала ее в щеку и направилась к телефону.
Позвонить во Вьентьян оказалось не так-то просто, и только минут через пять на другом конце провода ей ответил сонный и хриплый женский голос. Фрэнсин попросила генерала Джей Хана, в трубке что-то щелкнуло, и через минуту послышался басовитый мужской голос:
– Да?
– Генерал Джей Хан?
– Да.
– Это Фрэнсин Лоуренс.
– Фрэнсин Лоуренс! Почему вы покинули Нью-Йорк, Фрэнсин Лоуренс? – возмущенно спросил Джей Хан, – Вы ускользнули от нас, как привидение, и ничего не сообщили моим людям. Вы поставили их в идиотское положение, мадам. Они потеряли свое лицо и теперь очень сердиты на вас. – Генерал говорил на ломаном английском с китайскими интонациями. – Вы сейчас в Гонконге, если не ошибаюсь?
Фрэнсин решила, что нет смысла отрицать очевидный факт.
– Да, в Гонконге.
– А Сакура с вами?
– Да.
– Я хотел бы поговорить с ней.
– Сожалею, генерал, но она очень больна и ни с кем не разговаривает.
– Настолько больна, что не может поговорить с генералом Джей Ханом? – удивился тот.
– Сожалею, но это так.
– Вероятно, ей очень стыдно за свое поведение? – ехидно спросил генерал. – Сакура оказалась плохой девочкой. Она действительно ваша дочь?
Фрэнсин немного подумала.
– Возможно.
Он расхохотался:
– Возможно? У меня тоже, «возможно», где-то есть дети. Даже, возможно, очень много. А вам известно, мадам, как она поступила со мной? Она украла у меня деньги. Большие деньги – шестьсот восемьдесят тысяч американских долларов. – В его голосе появились угрожающие нотки. – Я доверял ей как самому себе, а она предала меня в самый трудный момент. А теперь скажите, пожалуйста, как я должен наказать ее за это, а?
– Лично я заинтересована в мирном решении этой проблемы, а не в наказании Сакуры, – чистосердечно призналась Фрэнсин, опасаясь, что может сорваться и нагрубить этому мерзавцу.
– Вы готовы уплатить шестьсот восемьдесят тысяч долларов за женщину, которая лишь с некоторой степенью вероятности является вашей дочерью? – изумленно спросил генерал.
– Да, но сейчас у меня нет таких денег. – Она услышала, как генерал громко отхлебнул какую-то жидкость.
– Насколько я знаю, миссис Лоуренс, вы очень богаты, – заговорил он, помолчав. – Ваше имя известно всей Азии. Вы очень умны, сообразительны и всегда отличались способностью находить выход из самых затруднительных ситуаций. Причем настолько умны и сообразительны, что вряд ли стали бы выбрасывать такие деньги, если бы не были уверены на все сто процентов, что Сакура действительно ваша дочь. Так вот, мадам, у меня очень много детей, а у вас только одна дочь. Одна-единственная на всем белом свете. – Он сделал многозначительную паузу и бросил кому-то фразу на лаосском языке.
Они откровенно насмехались над ней, а она не знала, что ответить на это вполне резонное замечание.
– Послушайте, генерал, – наконец начала она, – все газетные сообщения о моем богатстве грешат чрезмерным преувеличением.
– Так почему же вы звоните мне?
Она решила идти ва-банк.
– Я звоню вам с единственной просьбой – отпустите ребенка Сакуры.
– Ребенка Сакуры? – насмешливо переспросил генерал. – Как же я могу это сделать? Моя семья заботится о нем, а мои жены души в нем не чают.
– Вполне допускаю, но ребенок должен быть с матерью, генерал.
– А вы что, думаете, генерал Джей Хан – какой-то дикий варвар? – Он засмеялся. – Вы полагаете, что генерал Джей Хан способен обидеть ребенка? Причинить ему боль? Сжечь на костре или отдать на съедение собакам?
– Нет, я уверена, что генерал Джей Хан не способен на это, – как можно мягче ответила Фрэнсин, – Именно поэтому я и звоню вам сейчас. Если вы отпустите ребенка, мы сможем приступить к обсуждению нашей денежной проблемы.
Джей Хан даже крякнул от ее наглости:
– К обсуждению?
– Мистер Джей Хан, – попыталась вразумить его Фрэнсин, – я деловая женщина и никогда не обманываю, своих партнеров. Но при этом я никогда не веду переговоры под давлением. Это против моих правил.
– Вам не нравится давление? А если речь идет о жизни ребенка?
– Он должен выйти за рамки наших переговоров, – твердо заявила она. – И не подвергаться опасности, разумеется. И не только он, но и Сакура. Жизнь и так уже наказала ее, генерал, если вы понимаете, что я имею в виду. Я знаю, что она разозлила вас, но сейчас она сожалеет об этом и раскаивается. Я предлагаю, вам начать переговоры при том непременном условии, что ваши люди навсегда оставят ее в покое.
– Никаких условий и никаких переговоров! – рявкнул генерал. – Вы возвращаете мне всю сумму, всю до последнего цента. В противном случае я убью ее и ребенка. Вы поняли меня?
– Генерал…
– Зачем вы отнимаете у меня время? – взорвался Джей Хан. – Думаете, со мной можно торговаться? Вы ведете себя как женщина, миссис Лоуренс, а в данной ситуации следует вести себя по-мужски. Я спрашиваю вас в последний раз: вы возвращаете мне деньги или нет?
В трубке воцарилась тишина, и только тихий лаосский говор доносился откуда-то издалека.
– Да, возвращаю, – ответила она, не слыша собственного голоса.
– Как и – когда?
– Пришлите своих представителей в Таиланд. Вместе с ребенком. В Бангкоке есть ваш банк, а у меня там несколько предприятий. Как только я увижу ребенка живым и здоровым, я тут же отдам распоряжение перевести в ваш банк требуемую сумму. Ваши люди подтвердят получение денег, а вы отпустите ребенка на свободу.
– Подождите, миссис Лоуренс, – быстро прервал ее генерал, положил трубку на стол и начал что-то оживленно обсуждать со своими людьми.
Фрэнсин слышала их голоса и сознавала, что решилась на отчаянный шаг, пообещав выплатить сразу всю сумму. Правда, это был пока лишь телефонный разговор, но если она не выполнит свое обещание, то прольется кровь ни в чем не повинных людей. И кровь эта будет на ее совести.
На другом конце провода послышался женский возглас, мужской смех и звук громко хлопнувшей двери. Фрэнсин представила себе номер дорогого отеля, в котором весело проводят время офицеры и местные проститутки. Вскоре в трубке снова послышался возбужденный голос генерала.
– Я слушаю вас, – сказала она с замиранием сердца.
– Банковский перевод нас не устраивает, – прохрипел Джей Хан. – Сакура украла наличные, и поэтому вам тоже придется вернуть долг наличными.
У Фрэнсин засосало под ложечкой.
– Этот вариант представляется мне более сложным и более опасным, – спокойно проговорила она.
– Невозможным, вы хотите сказать? – с угрозой прорычал генерал.
– Нет, отчего же, – поспешила успокоить его Фрэнсин. – Теоретически это возможно, но вы ведь понимаете, что доставить к месту назначения огромную сумму наличных денег будет весьма нелегко, и к тому же небезопасно.
– Сумма должна быть выплачена в американских долларах, в купюрах достоинством не менее пятидесяти долларов. Вы возвращаете нам деньги, мы вам – ребенка.
– Где?
– Здесь, дорогая моя, во Вьентьяне, в отеле «Вьенг-Чанг».
– Вы хотите, чтобы я приехала во Вьентьян с мешком денег? – оторопела Фрэнсин.
– Да, и не только вы, но и Сакура.
– Сакура? Я ведь сказала вам, генерал, что она больна.
– Сакура должна лично принести мне свои извинения, – решительно заявил Джей Хан. – Я должен увидеть ее своими глазами и услышать своими ушами. И мои люди тоже, иначе они перестанут меня уважать. В противном случае она не увидит своего ребенка. Здесь много голодных бродячих собак, миссис Лоуренс, не забывайте об этом.
Фрэнсин из последних сил сдерживалась, чтобы не наговорить ему грубостей. Теперь ей стало ясно, что ситуация вышла из-под ее контроля.
– Генерал Джей Хан, мое предложение вполне разумно и выполнимо, а приезд в Лаос был бы для всех нас слишком большим риском.
– Вы что, не доверяете генералу Джей Хану?
– Я не доверяю той ситуации, в которой могу оказаться в столице Лаоса.
Генерал недовольно хмыкнул:
– Очень плохо, мадам, Я в свое время полностью доверял Сакуре, а она предала меня. Боюсь, теперь ваш черед довериться мне.
– Но, генерал…
– Довольно, мадам! – бесцеремонно оборвал он ее. – Вы приезжаете во Вьентьян с деньгами и с Сакурой! Сколько времени вам понадобится, чтобы добраться сюда?
– Не знаю, – растерянно ответила Фрэнсин. – Мне нужно время, чтобы организовать…
– Я очень занятой человек, миссис Лоуренс, – рявкнул он, – и не привык ждать!
– Я постараюсь приехать как можно быстрее, – неуверенно пролепетала Фрэнсин.
– Позвоните мне сюда завтра в это же время. Я жду от вас сообщения о том, что деньги готовы и что вы с Сакурой скоро приедете ко мне. Все понятно?
Фрэнсин глубоко вздохнула.
– Да, понятно. Я позвоню вам завтра.
Он удовлетворенно хмыкнул и положил трубку. Фрэнсин повернулась к мужчинам:
– Он настаивает на том, чтобы я привезла всю сумму наличными к нему во Вьентьян. Причем вместе с Сакурой.
– Зачем?
– Чтобы она принесла ему свои извинения в присутствии его людей.
– А потом он вышибет ей мозги? – угрюмо предположил Клэй.
Она долго смотрела на своих друзей.
– Ну, что будем делать?
– Позвольте мне самому отвезти деньги, – предложил Манро.
– Он не отдаст ребенка, пока не увидит Сакуру, – обреченно вздохнула Фрэнсин.
– А что он сказал насчет ребенка? – поинтересовался Клайв.
– Что его многочисленные жены ухаживают за ним, но при этом высказал неприкрытые угрозы в его адрес и даже заявил, что бросит его на растерзание бродячим собакам, если я не выполню его условий.
– Если он почувствует, что его пытаются обмануть, он начнет присылать нам отрезанные пальцы мальчика, – грустно уточнил Клэй.
– Но, Клэй, как же я могу привезти в Лаос целый чемодан денег?
– Может быть, он изменит свои требования насчет денег? – неуверенно предположил Манро. – Я вполне допускаю, что он хочет заграбастать всю эту огромную сумму.
– Похоже, что для Джей Хана настали не лучшие времена, – послышался слабый голос Сакуры.
Она стояла на пороге бледная и напряженная. Все мгновенно повернулись к ней и замолчали.
– Ты хочешь сказать, что он терпит поражение в борьбе с коммунистами? – спросила Фрэнсин.
– Не только это. Вьентьян был крупнейшим центром в нелегальной торговле золотом в Юго-Восточной Азии. Но успехи коммунистов в Лаосе и их победа во Вьетнаме нанесли удар по этому бизнесу. Сейчас центр постепенно перемещается в Сингапур, где более безопасно и прибыльно. Скоро Вьентьян падет, и бизнесменам там вообще нечего будет делать. Даже американцы вынуждены будут покинуть этот район.
– Ты хочешь сказать, что он может разориться? – удивилась Фрэнсин.
– Да.
– В таком случае почему бы нам не перевести деньги в Швейцарию или Андорру?
– Джей Хан ничего не знает о банках Швейцарии или Андорры, – спокойно ответила Сакура. – Он боевой генерал, но при этом до конца жизни останется членом дикого племени мео. – Она немного подумала, а потом решительно вскинула голову. – Я должна ехать к нему. Я обманула его и теперь должна извиниться перед ним и его людьми. Таков обычай.
– А что, если он потребует чего-то большего? – встрепенулся Клайв.
– Он всегда может взять то, что пожелает, – пожала плечами Сакура.
– Даже твою жизнь?
– Если я не поеду к нему, он никогда не отпустит моего сына. К сожалению, мне придется смириться с его требованиями.
– А если ему вздумается тебя убить? – спросила Фрэнсин, бледнея от страха.
– Все может быть.
– А как он поступает с партизанами движения Патет-Лао? – вмешался Манро.
Сакура нахмурилась:
– Иногда он расстреливает их на месте, а иногда засовывает в бочки из-под бензина и закапывает живыми.
– Вот-вот, – оживился Клэй. – Теперь представь, что может тебя ожидать.
– Сакура, я не могу снова потерять тебя, – тихо сказала Фрэнсин. – Если понадобится, я заплачу ему даже больше, чем он требует.
Сакура покачала головой:
– Нет, он не возьмет лишних денег. Вы не знаете его дикой натуры. Если я не приеду к нему с извинениями, он убьет моего сына.
– Нам всем придется ехать туда, – решил Манро. – Дело ведь не только в генерале, но также и в. Макфаддене и всей его шайке. Сакура слишком много знает и именно поэтому представляет для них опасность. Думаю, что убрать ее в присутствии трех иностранных граждан им будет намного сложнее.
– Но ее осведомленность может оказаться и чрезвычайно эффективным оружием, – возразил Клайв. – Она ведь может сделать заявление для прессы, в котором подробно изложит «наркозависимость» между ЦРУ и Джей Ханом. А мы оставим это заявление у надежного адвоката и договоримся о том, что, если кто-либо из нас не вернется из Лаоса, адвокат передаст этот материал в прессу вместе с дополнительными подробностями об исчезновении людей. Полагаю, все это нужно доходчиво и заблаговременно объяснить генералу, чтобы у него была возможность подумать и принять правильное решение.
В комнате наступила тишина. Фрэнсин, сидя с закрытыми глазами, думала над предложением Клайва. Неожиданно ей пришла в голову странная мысль, что всю последнюю неделю она жила в каком-то нереальном мире, словно в давно забытом фильме, где в качестве героев выступают наркоторговцы, бандиты, партизаны, агенты ЦРУ и еще черт знает кто. А они все оказались в роли жертв, которых сама судьба свела вместе и теперь требует от них разумных и решительных действий.
– Ну ладно, – наконец нарушила она тишину, – пусть будет так. Мы поедем туда все вместе.
Клэй Манро проснулся мгновенно, как дикий зверь, почуявший опасность. Он бесшумно подошел к балкону и увидел изящную фигуру Сакуры, склонившуюся над перилами.
– Что ты здесь делаешь, черт возьми?
– Смотрю на огни города, – спокойно ответила девушка, совсем не удивившись его внезапному появлению.
Внизу зазвучала сирена машины «скорой помощи» и засверкали разноцветные огоньки мигалки.
– Который час?
– Пять. Почему ты не спишь?
– Не могу уснуть. Они все еще говорят.
– Фрэнсин и Клайв?
– Да, они проговорили всю ночь.
– Ничего удивительного, они старые друзья и старые любовники. Думаю, им есть что сказать друг другу.
– У меня никогда не будет человека, с которым я могла бы проболтать всю ночь напролет, – вздохнула Сакура, глядя вниз. – Я даже десяти минут не смогла бы заполнить нормальным разговором.
– Ты ошибаешься, Сакура, – постарался успокоить ее Клэй. – Ты прожила такую жизнь, что теперь целый год можешь рассказывать о ней, ни разу не повторяясь.
Она покачала головой:
– Нет, я не могу говорить о своей жизни так, как это делают другие женщины. Иногда мне хочется что-то рассказать о себе, но я не нахожу в себе сил сделать это.
Манро взял ее за руку:
– Отойди от перил, Сакура.
– Почему?
– Потому что они слишком низкие.
– Ты боишься, что я прыгну вниз? – Она грустно улыбнулась. – Как тогда в больнице?
– Но ведь ты действительно хотела прыгнуть, разве нет?
– Возможно.
– Именно поэтому и прощу тебя отойти от перил. – Он еще крепче сжал ее руку, а она накрыла ее ладонью другой руки.
– Ты любишь Фрэнсин, Клэй?
Тот ошарашено посмотрел на нее:
– Ты что, спятила?
– Я имею в виду не секс, а настоящее, глубокое чувство.
– Она платит мне за мою работу, вот и все.
– Нет, Клэй, ты любишь ее, и она знает об этом.
Клэй надолго замолчал, глядя на огни города.
– Ока особенная женщина.
– Я тоже особенная, Клэй.
– В этом нет никаких сомнений, – с улыбкой сказал он.
– Значит, ты на моей стороне?
– Я всегда был на твоей стороне.
– Нет, Клэй, ты всегда поддерживал Фрэнсин.
– Не рассчитывай на то, что я откажусь поддерживать Фрэнсин и перейду на твою сторону, – нахмурился он. – Но она хочет помочь тебе, и здесь я целиком на твоей стороне.
– Ради нее? А я для тебя пустое место?
Клэй нервно передернулся.
– Чего ты добиваешься от меня, Сакура? – наконец сформулировал он вопрос, давно занимавший его мысли.
– Хочу знать, испытываешь ли ты те же чувства, что и я.
– Насчет чего? – спросил он, уже прекрасно зная ответ.
– Иногда твои глаза становятся янтарными, как у льва, – прошептала Сакура, глядя на него. – А когда я встречаюсь с тобой взглядом, мне порой кажется, что ты готов меня проглотить.
– Мне велено не спускать с тебя глаз, – уклончиво ответил он. – Тем более что я никогда не знаю, чего можно от тебя ожидать в следующую минуту.
– А разве это плохо? – Она кокетливо посмотрела на него снизу вверх.
Он с тоской подумал, что, если эта история закончится благополучно, Фрэнсин спрячет ее за непробиваемой стеной богатства и роскоши и он больше никогда ее не увидит.
– Тебе следует вернуться в комнату и лечь в постель.
– А ты не хочешь пойти со мной?
– Нам всем не мешало бы вздремнуть пару часиков. – Он смутился и, чтобы скрыть это, посмотрел на часы.
Сакура тихо засмеялась:
– Ты боишься меня, Клэй!
– С чего ты взяла? – удивился он.
– Да-да, я знаю. Ты боишься меня с того самого момента, когда увидел меня с ножом в руке. – Ее глаза заблестели от гордости. – Ты сразу понял, что я не шучу и могу запросто ударить тебя. Конечно, ты был уверен, что так или иначе справишься со мной, но ни минуты не сомневался, что я буду сражаться до конца и наделаю в тебе много дырок. Или я ошибаюсь?
Клэй улыбнулся:
– Нет, так все и было.
– А сейчас у меня нет ножа, но ты все равно боишься меня. Почему, Клэй?
– Потому что ты можешь навредить себе.
– Выпрыгнув с балкона?
– И другими способами тоже.
– Знаешь, я до сих пор помню, как покончил с собой Томодзуки, – тихо сказала она, продолжая наблюдать за ночной жизнью города. – Эта боль не отпускает меня ни на минуту, это мои черные слезы. С тех пор я часто думала о том, что пора свести счеты с жизнью, чтобы не видеть окружающую меня мерзость.
– Нет, Сакура, ты должна преодолеть все трудности и жить. – Он прижал ее к себе.
– Ты действительно так считаешь? – с надеждой спросила она, посмотрев ему в глаза. – Однажды в Сайгоне со мной случилось такое, что я чуть было не последовала примеру Томодзуки.
– Почему же ты этого не сделала?
– Я уже готова была это сделать, даже разговаривала с ним, когда оставалась одна, и уже попрощалась с ним, но потом что-то меня остановило. Думаю, это был самый банальный материнский инстинкт. Так что не волнуйся, Клэй, со мной ничего не случится. Сейчас мне нужно во что бы то ни стало спасти сына.
– Мы спасем его, – заверил ее Клэй. – И для этого тебе не понадобится жертвовать жизнью.
– Ты презираешь меня? – неожиданно спросила она.
– За что мне тебя презирать? – удивился он.
– Да, ты прав, – кивнула Сакура. – Мы с тобой очень похожи, Клэй.
– Правда?
– У тебя ведь тоже были крупные неприятности. Во Вьетнаме.
– Во Вьетнаме у всех были крупные неприятности, – уклончиво ответил он.
– Но мы сейчас говорим о тебе, Клэй. – Она прижалась к нему и положила руку на его широкую грудь.
Ее ладонь жгла его, как раскаленное железо.
– Вьетнам изменил твою жизнь, Клэй Манро, разве не так?
– Откуда ты знаешь?
– Я чувствую это. – Она нежно погладила его по груди. – Ты испытал там много зла от дурных людей и сам причинил немало зла невинным людям.
– Все верно, – проронил он внезапно дрогнувшим голосом. – На то она и война.
– И с тех пор ты никак не можешь – забыть об этом и будешь носить в себе эту боль до конца своих дней. Тебе нужно освободить себя от этой тяжести, Клэй. Как это сделала я.
– Ты права, – кивнул Клэй, соглашаясь. – Благодарю за сочувствие и приятную беседу. – Он взял ее за руку и шагнул в сторону, но она успела просунуть свои пальцы сквозь его и сцепить их в замок.
– Видишь, какая я сильная. Попробуй разомкнуть наши пальцы.
Клэй дернул руку, потом еще раз, но Сакура так сильно держала его, что он понял всю бесполезность своих усилий.
– Я очень любила играть в эту игру в Токио с другими детьми. Никто не мог победить меня! – гордо заявила она.
Клэй раздраженно выдернул руку, но Сакура вновь завладела его пальцами.
– Клэй, – вдруг сказала она– с ехидной ухмылкой, – ты помнишь то зеркало в больнице? Я ведь знала, что ты стоишь с другой стороны и разглядываешь меня.
Клэй опешил от неожиданности.
– Так помнишь или нет?
– Помню, – промямлил он. – Оно действительно было прозрачным с одной стороны.