Текст книги "Мирай (СИ)"

Автор книги: Марина Зимняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 19

– Ну, можешь меня покусать, – произношу немного растеряно, когда выслушиваю ее сумбурный торопливый рассказ о том, как она проникла в чужой дом и жила там до сегодняшнего утра.

Теперь у нее совершенно ничего нет. И я действительно поставил ее в очень непростое положение. Но, с другой стороны. Мысль, рождающаяся в голове, моментально отметает все сожаления по поводу своего неосмотрительного поведения с удержанием ее в плену. Теперь она от меня точно никуда не денется. Сегодня же позвоню квартирантам и дам им неделю на то, чтобы они могли съехать.

В голове начинают вертеться шестеренки. На неделю можно снять квартиру посуточно. У меня есть немного денег. Я не совсем идиот, чтобы говорить Егору, сколько их есть у меня на самом деле. Иначе семерка дядьки Веньки стоила бы как минимум на сотку дороже. Он заставил отдать всю сумму, названую мной. Не просто так он спросил, сколько у меня есть денег. У него явно был план полностью очистить мои карманы.

Ей понадобятся вещи и телефон. Я вполне потяну эти мелочи. Но все же нужно подумать о работе... А еще напомнить о долгах тем, кто мне должен и уже позабыл об этом. Прикидываю сколько денег должно набраться в итоге и остаюсь абсолютно доволен своей щедростью. Пацаны торчат мне тысяч семьдесят в общей сложности. Пришло время собирать долги. Не обрадуются конечно они, но я тоже не бюро добрых дел.

– Пойдем! – подаю ей руку.

– Никуда я с тобой не пойду! – откланяется назад, продолжая сидеть прямо на земле. Смотрит зло, будто вот-вот пристрелит меня своим взглядом.

– Ну и чего теперь здесь сидеть... Какой в этом смысл?

– Тебя не касается! – огрызается она.

– У тебя есть какой-то план?

– Дождусь ночи, заберусь в дом.

– Классный план, особенно если учесть, что до ночи еще херова туча времени.

– У тебя есть лучше? – с той же ненавистью выдает она.

– Конечно есть, – присаживаюсь перед ней на корточки, пытаюсь заглянуть в глаза, но она упорно отводит взгляд полный слез и отворачивается.

Странные ощущения. С одной стороны, меня радует перспектива привязать ее к себе безвыходностью ситуации, в которую она попала. С другой, в внутри образовалась какая-то дыра или пропасть. Ощущение пустоты, давно забытое мной. Мне кажется я чувствовал нечто подобное, когда узнал о смерти отца. Не помню, чтобы я сильно жалел о его утрате. Я вообще воспринял эту новость абсолютно спокойно. Я ведь и не знал его толком. Он наведывался пару раз в месяц и снова уезжал, оставляя меня на попечение нянькам. Но я четко запомнил, то чувство которое образовалось во мне, когда я понял, что я остался совсем один. Оно точь-в-точь напоминало ощущение, порожденное за грудиной сейчас. Она ведь совсем одна. Девчонка, маленькая и совершенно беззащитная. Ей не к кому обратиться за помощью. Хорошо, что я поймал ее сегодня. Если в ее вещах есть что-то действительно ценное помимо денег и украшений, то ее сумку необходимо забрать. Нужно подумать, как это сделать. Уверен способ найдется.

– Мы сейчас едем в город и покупаем тебе вещи, находим жилье и пока с моей квартиры не съедут жильцы, живем на съемной квартире. Это займёт совсем немного времени, может несколько дней, может неделю.

– Мне это не подходит. Я не собираюсь с тобой жить, – повернув голову, зло произносит она. – Оставь меня в покое..., – поднимается с земли и отряхнув джинсы направляется в чащу леса.

Не зная, что сказать, плетусь за ней следом. Ну не силой же ее тащить в самом деле, придется убеждать и уговаривать.

– Роз! Ты не правильно меня поняла... Тебе не стоит меня бояться. Я не собираюсь тебя обижать.

– Я сама кого хочешь обижу, – бормочет себе под нос и остановившись около старой липы, задирает голову рассматривая ее пышную крону.

Что она собирается делать, становится понятно в течении следующих пары минут. Она три раза обходит дерево по кругу, параллельно своим движениям крутит головой, смотрит по сторонам, не обращая на меня никакого внимания. Утренние солнечные лучи просачиваются сквозь крону дерева. Падают на ее лицо, бегают по волосам солнечными зайчиками. Роза ставит одну ногу на шершавый ствол и оттолкнувшись от земли, каким-то невероятным образом, вскарабкивается по стволу за секунды добравшись до первой ветки.

– Охереть… Ты как паук. А слезать, как собираешься?

Роза взбирается на дерево все выше и выше. Мне становится не по себе от этого зрелища. Она забралась уже достаточно высоко. Сорваться с подобной высоты чревато нехорошими последствиями. Я на секунду представляю на ее месте какую-нибудь другую знакомую девчонку и мне становится смешно. Потому что представить на месте Розы, я могу только Ульку. Больше ни у кого даже мысли такой не возникнет.

– Роз! Я похоже туповат. Объясни пожалуйста, что ты пытаешься сделать. К чему все это?

– Ты все еще здесь? Топай отсюда, – разгневанным голосом произносит она, устраиваясь на ветке метрах в пяти от земли.

– У тебя там наблюдательный пункт? – по расположению ее тела и направлению взгляда становится ясно, что она собралась следить за тем двором. – И сколько ты собираешься там сидеть?

Роза на мои слова не реагирует. Сидит как застывшее изваяние и смотрит вдаль. Подпрыгиваю и хватаюсь за первую ветку. А вот на это она реагирует шипением:

– Сгинь отсюда!! Не мешай мне!

– Извини, не могу... Твои чары слишком сильно на меня подействовали. Наверное, ты сама еще не знаешь, как правильно ими пользоваться. Похоже вместо порчи ты наколдовала приворот.

Под ногой хрустит сухая ветка. И я вместо того, чтобы подтянуться выше, собираю спиной все нижерасположенные ветви, с гулким шумом ударяясь хребтиной о землю. От удара у меня перехватывает дыхание. Хриплый вдох и свистящий выдох. Глаза моргают быстро, в них двоится. Надо мной склоняются два лица перепуганной Розы.

– Ты живой? – треплет меня за плечо, смотрит очень взволновано.

Ее образ перестает двоиться и сливается в единый силуэт. Как удачно я грохнулся. Если бы сейчас из меня хлестала фонтаном кровь, было бы вообще замечательно. Продолжаю хрипеть и изображать страдание на лице.

Роза лезет в мой карман, трясущимися руками извлекает из него телефон.

– Сейчас! Потерпи… Я скорую вызову, – крутит в руках заблокированную трубку. – Открой глаза! – наводит на меня дисплей телефона. Специально зажмуриваюсь, чтобы ей не удалось его разблокировать. Наверное, актер из меня хреновый, но Роза ведется. Начинает плакать. А вот этого я не хотел. Но признаваться в том, что я в полном порядке не хочется.

– Тимур! Пожалуйста, Тимур! – продолжает трепать меня за плечо.

Наклоняется прикладывает ухо к сердцу. Я уже не хриплю, а наоборот затаиваю дыхание. Она оттягивает нижние веки, пытаясь раскрыть мне глаза. Мне стыдно за то, что я заставил ее волноваться. Но она так искренне переживает... За меня сто лет так никто не переживал. Егор и Улька не считаются. Неожиданно она подскакивает на ноги и решительно направляется в сторону дороги.

– Роза! – зову ее слегка прокашлявшись.

Она возвращается обратно и снова упав на колени рядом, заглядывает мне в лицо.

– Ты в порядке? – выпаливает она. – Нужно скорую вызвать! Вдруг ты повредил себе что-нибудь.

– Не надо. Все нормально, – поднимаюсь на локтях повертев головой, хрущу позвонками.

– Точно? Ты несколько минут был в отключке. Я уже собралась бежать за помощью.

– Поможешь мне подняться? – смотрю на нее жалостливо.

Сам того не подозревая, я нашел к ней ключик. Все-таки я родился под счастливой звездой. Кто бы мог подумать, что такая ситуация может послужить нашему сближению.

– Да, конечно, – тянет мне свою ладошку.

Глаза в пол-лица, в которых плещется детская наивность, делают ее еще младше и беззащитней. И как ты только собралась самостоятельно выживать в этом мире?

– Тебе все равно нужно к врачу, – бормочет она помогая мне подняться.

Забавное, конечно, выходит зрелище. Медведь опирается на зайчишку и ковыляет еле-еле. Надеюсь, Роза, ты простишь мне мой маленький обман.

Мне так стремно показывать ей машину. Но с другой стороны, дядькина Венькина ласточка может сейчас сослужить мне неплохую службу. Уверен, что Роза не из тех девушек, которые, посмотрев на такую машину, скривят мордашку. Не хочу вызывать такси. Хочу и дальше видеть беспокойство за меня на ее лице. И не хочу ни с кем этим делиться.

Глава 20

Ну, что мне теперь с ним делать? Хнычу про себя от негодования. Этот дурачок перепутал мне все планы. Мне о себе нужно думать. Думать, как забрать вещи и куда податься. А я ковыляю рядом с этим инвалидом. Он опирается на меня и идет, какой-то слишком расслабленной походкой. На подходе к территории комплекса он и вовсе хромать перестает.

– Что-то мне подсказывает, что ты уже здоров! – возмущенно произношу я, пытаясь скинуть со своего плеча его лапу.

– С чего ты взяла? – морщится и издает страдальческий стон, начинает прихрамывать. – Я мужаюсь при тебе как могу! Пытаюсь сохранить лицо! Мы с тобой еще недостаточно близко знакомы, чтобы я впадал в кому от вывиха лодыжки и пары царапин, – открывает калитку, ведущую в леваду.

– То есть, если бы мы были знакомы достаточно, то я тащила бы тебя коматозного на своей спине?

– Не думаю, что ты способна меня поднять. Но могла бы привести меня в чувства другим способом, – он затворяет калитку и кивает на Мирай пасущуюся неподалеку. – Ты хорошо на нее влияешь. После того как ты не навестила ее одной ночью, она устроила здесь дебош и забастовку. А сейчас посмотри, какая шелковая.

Подхожу к ней, глажу жесткую гриву, обнимаю за шею.

– Почему она так дорога тебе? Что в ней есть такого, чего нет в других лошадях? – Тимур подходит к нам, поглаживает бок Мирай.

Несколько секунд раздумываю, отвечать или не стоит, а потом выдаю:

– Мы похожи… она такая же, как и я.

– В смысле? – удивлённо.

– Мы обе полукровки. Надеюсь тебе не нужно объяснять, что это значит?

– Твоя мама была… – Тимур мешкает.

– Русской, – произношу за него.

– А где она сейчас?

– Умерла.

– Прости, – на его лицо наползает тень. – Я не подумал…

– Ничего страшного, это было давно.

– Ты помнишь ее?

– Немного.

– Хочешь покататься? – меняет тему. – Могу принести амуницию. Или тебе привычней без седла?

– Мне все равно как, лишь бы на ней, – прижимаюсь щекой к морде лошади. Она сейчас спокойна как никогда. Ждет от меня вкусняшку, а у меня ничего нет. – Прости, я в следующий раз тебя угощу, – шепчу ей еще раз проводя ладонью по гриве. Ощущаю тепло исходящее от нее, чувствую мерное дыхание. Мирай спокойна, и я тоже. Мне не о чем волноваться. Здесь о ней позаботятся.

– Роз, не хочу тебя торопить. Но у нас сегодня полно дел. Нужно разобраться с жильем и купить тебе все необходимое.

Не хочу никому быть должной и ему в том числе. Но у меня и правда выхода нет. Мне очень нужен телефон. Я уже решила, что попрошу Тимура оформить на себя сим-карту. Свяжусь с Булатом, а он если не передумал конечно, сведет меня с Аней. Надеюсь его предложение в силе, и я все еще могу рассчитывать на помощь.

– Ладно, пойдем. Давай, договоримся так… Ты займешь мне немного денег, и я постараюсь связаться с братом. Он обещал мне помощь, но помочь не успел. Он отдаст тебе мой долг и каждый из нас пойдет своей дорогой.

Тимур смотрит на меня прищурив один глаз, слегка скривившись. По выражению его лица понятно, что его не устраивает мое предложение. Что ему нужно? Денег жалко? Так он вроде сам предложил помощь. Я не верю в то, что эта помощь может быть безвозмездной. Поэтому добавляю:

– Если не доверяешь мне, я могу оставить расписку, что верну долг. Я его правда верну. Если не смогу связаться с братом, то рано или поздно проникну в дом и заберу свои вещи. Не думаю, что хозяева наткнутся на них сразу. Я немного припрятала сумку на всякий случай. Она лежит в кладовой, рядом с рыболовными снастями, которые лет сто уже в руки никто не брал. Думаю, что мои деньги и золото, некоторое время могут оставаться незамеченными.

– Да, не… – Тимур продолжает щуриться на солнце и кривовато улыбается. – Мне не нужно ничего возвращать. Просто мне хотелось бы знать, что с тобой все в порядке. А пока тебя ищет твой муженек… Кстати, ты так и не ответила, вы официально женаты или нет?

– Ты главное Мирай ему не продавай.

– Не продам.

– Пообещай!

– Обещаю!

– Так официально или нет?

Вот настырный…

– Нет, – но по цыганским обычаям это не имеет никакого значения. Он заплатил за меня выкуп. Семья меня отдала. Я считаюсь его женой, без всякого штампа в паспорте.

– И долго ты была его женой?

– Не долго… Но мне оказалось достаточно. Поехали! Можешь не притворяться. Я вижу, что ты в полном порядке.

– Нет, мне необходима твоя поддержка, – тут же сцапывает меня за плечи и притягивает к себе.

– Давай, без рук, – шлепаю его по ладони расположившейся на моем плече. Он тут же ее отнимает. – И нож мне верни, и шокер, – произношу требовательно. – Против тебя я их применять не буду.

Ему вроде бы можно доверять. Да и деваться мне действительно некуда. Все равно вариантов больше нет.

– Точно не будешь? – улыбается он.

– Против тебя прекрасно работает сглаз.

– В смысле? – его брови взлетают вверх, лицо вытягивается.

– А ты думаешь, ты просто так все ветки позвоночником пересчитал. Это я захотела, чтобы ты упал. Так что, бойся меня, – говорю, как можно серьезнее, но улыбка, так и дергает краешки губ. Начинаю смеяться. Давно я так не хохотала, на его лице недоумение. Толкаю его локтем в живот и иду к воротам.

– Пойдем! Пойдем! У меня еще много дел!

Мой позитивный настрой испаряется буквально через пару минут. Сердце падает в пятки. Дыхание учащается, по телу проступает липкий пот. Я вижу машину Паво стоящую у здания администрации, прячусь за перегородкой манежа. Тимур сразу замечает мой испуг.

Он оттаскивает меня в сторону. Ругается полушепотом.

– Ты не бойся! Я сейчас разберусь. Пойдем, я спрячу тебя, – тащит меня за руку.

Мы оббегаем здание с обратной стороны и натыкаемся на Паво, который разговаривает с каким-то мужчиной. Паво стоит спиной к нам, мужчина полубоком. Тимур дергает меня в сторону и кивает на старую машину, припаркованную рядом.

– Садись, быстро! Я сейчас вернусь. Не вздумай никуда уходить. Я отправлю его. Твоя лошадь не продается, будь спокойна, – подталкивает меня к машине.

Я ныряю на заднее сиденье и свернувшись калачиком затаиваюсь. Тимур тихонько хлопает дверью. Через какое-то время я понимаю, что не дышу уже слишком долго, у меня начинает дико кружиться голова. Боже… а если он не отступится? А если украдет ее? От этих мыслей к горлу подкатывает тошнота. Только не это… Я не смогу спокойно жить если буду знать, что она у него.

Осторожно приподнимаюсь и выглядываю между двух передних сидений. В машине очень пыльно, и у меня щекочет в носу. С трудом сдерживаю себя, чтобы не расчихаться. Мужчины спорят. Тимур эмоционально жестикулирует, кричит. Второй, тот, который постарше, пытается его утихомирить, отводит его в сторону. Лица Паво я не вижу. Но мне достаточно вида со спины, чтобы меня снова бросила одновременно и в жар, и в холод. Я боюсь его как никогда. Если попаду к нему в лапы, то я пропала. Он точно не простит мне побег и будет издеваться. Зажимаю ладонью рот. Опять эти предатели слезы. В последнее время они так близко, что мне достаточно пары секунд, чтобы они полились нескончаемым потоком. Запястья начинают пульсировать. Это фантомные боли. С моих рук только-только сошли синяки. Временами он вцеплялся в меня так крепко, что после его пальцев оставались черные борозды. Пульс в висках грохочет, сердце тарахтит, как заведенное.

– Роза! Роза! – Тимур касается моего плеча. – Перебирайся вперед. Он ушел.

Я не слышала, как он сел в машину. Перед глазами пелена, в ушах белый шум. Убираю ладонь от лица. Губы онемели, и я их не чувствую.

– Ушел? – переспрашиваю зачем-то.

– Да, ушел. Волноваться не о чем. Он не придет больше. Лошадь не продается. Думаю, что он это понял. Перебирайся, – кивает на пассажирское сиденье рядом с собой.

– Может я лучше здесь, вдруг он где-то рядом. Не хочу, чтобы он меня заметил.

– Ладно. Лежи там. Тебе удобно?

– Да, вполне.

Конечно, удобно. Неудобно четыре часа ехать под спальником в кабине огромного Мана и трястись, что тебя в любую минуту может заметить водитель или его пассажирка. Вот где могут затечь не только руки и ноги, но и затылок.

Тимур пытается завести машину, но она не заводится.

– Ты так стартер спалишь! – все же перебираюсь на переднее пассажирское сидение. – Это твоя машина?

– Ага, – нехотя произносит он. – На днях приобрел.

– Здорово, я бы тоже такую хотела, – провожу ладонью по пыльной панели, вспоминаю свой первый Москвич.

Жаль, что отец забирал те машины на пресса. На них вполне можно было ездить. Помню, как с Серго и с Васьком, соседскими мальчишками, мы подшаманили одну такую семерку, даже цвет был точно такой же. Катались по улице, пока в ней не закончился бензин. Ее просто нужно было заправить. Отличная машина. Пацаны затонировали ее, забрызгав черной краской из баллончика задний полукруг стекол. Потом я налепила на капот и на крышу молярный скотч. Мы закрасили пространство между ним белой краской, и получились полосы, как у настоящего спорткара. Мне было лет двенадцать, а пацанятам и того меньше. Васек обещал на мне жениться через пару лет, а я смеялась и говорила, что замуж никогда не выйду, даже за такого рукастого парня, как он.

– Вытаскивай подсос.

– Что!? – Тимур смотрит на меня изумленно.

– Под торпедой есть регулятор воздушной заслонки, в простонародье «подсос». Это ведь карбюраторная машина.

Неужели ему нужно объяснять такие элементарные вещи? Тимур по-прежнему пялится на меня удивленно.

– Нажми пару раз на педаль газа и вытягивай. – Нащупывает регулятор, качает педаль газа. – Заводи!

Машина ревет и подергивается.

– Засовывай его потихоньку обратно. Засовывай говорю!! Куда столько оборотов!? Полторы тысячи, оптимально будет.

Мотор начинает работать тише.

– Как часы, – произношу я. Двигатель и правда работает отлично. Тимур трогается с места. – Куда? – шлепаю его по коленке. – А прогреть?

– Так лето же?

– Ну и что, что лето! Масло еще не поднялось из поддона, все трущиеся детали работают на сухую. Будешь так делать и двигателю придет хана. А оно тебе надо?

– Не надо, – ошарашенно бормочет Тимур и смотрит на меня все теми же глазами по пятьсот рублей.

– Вот теперь можешь трогаться с места.

Удивительно, как быстро у меня меняется настроение. Минут двадцать назад я была в жуткой панике, и меня колотил озноб. Сейчас я чувствую себя отлично. Мы катим по дороге. Я опускаю вниз стекло при помощи ручки-крутилки. Ветер залетает в салон, играет моими растрёпанными волосами. Мотор машины ревет. Мы едем быстро, обгоняем автобус, потом какую-то старую иномарку. Вероятно, водитель иномарки остается категорически недоволен тем, что его обогнал столь древний автомобиль. Поэтому между ним и Тимуром начинаются гонки. Хорошо, что на дороге почти нет машин.

– А почему он так смотрел на тебя? – пытаюсь перекричать рев мотора.

Тимур тоже открыл свое окно, и мы летим сейчас сто тридцать километров в час. На этой машине эта скорость кажется запредельной. Мои волосы летают по салону, залетают мне в рот и Тимуру тоже. Я собираю пряди и пытаюсь скрутить их в жгут, но мне нечем их завязать. Тимур шарит в заднем кармане и подает мне резинку. Мою резинку…

– Ты о ком? Кто смотрел?

– Ну… тот мужик, который стоял около ворот, когда мы выезжали. У него был такое удивленное лицо.

– Это Егор. Он…, – запинается слегка, – мой брат. И я, наверное, его очень удивил!

– Да? А чем?

– Не знаю, – пожимает плечами он и улыбается. – У тебя есть права?

– У меня есть только обязанности, – посмеиваюсь я.

– Водить умеешь?

– Конечно!

– Хочешь прокатиться?

– А можно?

– Только с трассы сверну.

Тимур сворачивает на проселочную дорогу, а затем и вовсе ныряет в поле. Это луговина, ничего культурного на нем не растет.

– Мы не застрянем?

– Не знаю, – пожимает плечами. – Но здесь мы точно никому не навредим. Давай меняться, – выходит из машины. Я перебираюсь за руль.

По полю сильно не разгонишься, но я давно не чувствовала такой свободы как сейчас. Мне хочется взлететь, но мягкое травяное покрытие не позволяет мне этого сделать.

– Да ты, Шумахер!! – комментирует Тимур мой разворот, вцепившись в ручку над дверью. – Где ты научилааааась так водить? – еще один поворот.

– На улице! На машине я ездила только несколько раз. Но зато много раз ездила на мотороллере.

– На чем?

– На такой трехколесной штуке. Что-то вроде скутера, а позади кузовок.

– Твою мать, Роза!! Там кажется обрыв, тормози!!!

Я совершаю еще один резкий разворот и торможу машину. Глушу… Наверное, если посмотреть на поле с высоты птичьего полета, то трава на нем примята всевозможными петлями и кругами.

– Фух… – выдыхаю. – Спасибо!

– Всегда пожалуйста, – бормочет Тимур и открывает дверь. – Обращайся. – Будто на ватных ногах идет в сторону обрыва. Следую за ним. Тимур смотрит вниз. Здесь нет никакого ограждения. Слегка пологий склон, а потом резкий обрыв. Внизу вдалеке, совершая несколько изгибов, змеей ползет быстрая река. – Красиво здесь, – говорит он. – Нужно выгулять сюда лошадей, никогда здесь не был.

Я впервые за последние пару недель полной грудью вдыхаю воздух. Это бесподобное ощущение свободы, которое я уже успела позабыть. До сегодняшнего утра я чувствовала себя заложницей, а сейчас почему-то свободной.

– Тимур! – трогаю его руку. – Можно я еще немного прокачусь по проселочной дороге. На трассу выезжать не буду, обещаю.

– Давай постоим пять минут. Мне нужно немного прийти в себя. Я думал ты дёрнешься пару раз, проползешь метров триста и дело с концом. Меня что-то малость укачало, – говорит вращая глазами. – Тебя нет?

– Нет! Я отлично себя чувствую.

Мы стоим над обрывом, между нами расстояние с метр. Тимур косит время от времени на меня взгляд. Чувствую, что хочет о чем-то спросить, но не решается. Я тоже молчу. Но контролировать улыбку не получается, губы нет-нет, да дергаются и щеки болят от напряжения.

– Ну все, приехали... не заводится!

– Я не могла ее сломать!

– Да, я тебя и не обвиняю, – он вылезает из машины.

Мы договорились, что до грунтовки поведет он, а потом я пересяду и прокачусь еще с километр.

Тимур открывает капот, я выхожу из машины и становлюсь рядом с ним.

– Что скажешь, механик? – хмыкает он.

– Что скажу! Ножик давай.

– Зачем?

Закатываю глаза. Это же элементарно. Он парень или нет! Мне кажется мужчины должны разбираться в технике на подсознательном уровне.

– Бензошланг лопнул.

– Бл…! Вызывать теперь сюда эвакуатор?

– Ты совсем дурачок? Ножик дай!

Нож в машине находится не сразу. Проверив бардачок, Тимур лезет в багажник. Вытаскивает из него здоровенную брезентовую сумку и высыпает ее содержимое на траву. Находит маленький перочинный ножичек. Протягивает мне. Пока он собирает запчасти обратно в рюкзак. Я подрезаю, лопнувшую часть рассохшегося бензошланга и притягиваю его хомутиком.

– Поехали, – кричу ему, и сама сажусь за руль.

Машина заводится сразу, я давно не была так довольна собой.

– Ну ты даешь, – Тимур даже не пытается спрятать удивления. – Где ты всему этом научилась?

Пожимаю плечами.

– До того, как у меня появилась Мирай это было моим увлечением. Отцу часто притягивали подобные машины на металлолом. Он разрешал в них копаться соседским мальчишкам, а когда к ним присоединилась я, решил подарить мне лошадь. И попал в самое яблочко. Мирай заменила мне все это, и я стала проводить все свободное время с ней, – потихоньку выезжаю на грунтовку.

Но далеко уехать нам не удается. Раздается вой полицейской сирены, и Тимур кричит: «Меняемся местами!» Полицейские засняли то, как я перебиралась на пассажирское сидение одновременно с тем, как Тимур пытался перебраться на водительское. Теперь сижу и трясусь как осиновый листок на ветру. Тимур уже минут десять разговаривает с гаишниками, а я страшно боюсь, что они захотят увидеть и мои документы тоже. Хоть какие-нибудь документы…