Текст книги "Мирай (СИ)"

Автор книги: Марина Зимняя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Глава 7

– Кто ее купил!? Куда ее увезли!? – подскакиваю с кровати и начинаю колотить его по груди. Вмиг мои руки оказываются скручены. Ладонь Булата зажимает мой рот.

– Тише, Роза! – шепчет сквозь зубы. – Ты ничего не знаешь… Поняла? Утром я постараюсь тебя вывезти. Поедешь, поживешь у родственников Ани. Я уже обо всем договорился. Она поедет с тобой. Когда все более-менее уляжется, я помогу тебе поступить. Скорее всего тебе придется переждать этот год. Веди себя разумно и все будет хорошо.

Он так сильно зажимает мне рот, что мне едва хватает воздуха. Слезы брызжут из глаз. Сердце ноет и горит. Я никогда больше не увижу свою Мирай… Она это чувствовала, потому и не ела.

– Хватит! – довольно агрессивно прикрикивает на меня стараясь не слишком сильно повысить голос.

Со всех сил наступаю ему на ногу. Вгрызаюсь зубами в ладонь. Он ослабляет захват, и я вырываюсь.

– Ты знал! Ты обо всем знал! Предатель! Я тебя ненавижу! Ты не брат мне больше, – глотаю всхлип, сама зажимая свой рот ладонью. Снова толкаю его в грудь. – Почему она? Почему нельзя было продать ваши машины? Да все, что угодно! Можно было продать твою квартиру или взять кредит.

– Не волнуйся, скоро у нас кроме этого дома ничего не останется. А может и его не останется, – разводит руками.

Осознав последние слова брата опускаюсь на пол около его кровати. Булат садится рядом со мной. Нащупав мою руку крепко ее сжимает.

– Роза, мне жаль…

Я отрицательно мотаю головой. Вырываю свою ладонь. Стираю с щек мокрые дорожки.

– Кому он меня продал?

– Не говори так.

– А как это еще назвать?

– Отец не хочет никому зла. Он пытается найти для вас состоятельные семьи. Ты же знаешь, что возраст у тебя уже не тот, чтобы перебирать.

– Не говори, что он отдаст меня Паво!

– Никто никому тебя не отдаст. Я же сказал, что ты уедешь, – отвернув от меня лицо говорит брат.

– Значит ему… – слезы снова подкатывают и душат.

– Роза, не держи зла на отца. Они богаты. Если бы ты за него пошла, то никогда, ни в чем, не знала бы нужды.

– Что ты такое говоришь!? Он ведь мерзкий!

– Он, сватал тебя три года назад. Ты же знаешь!

– Почему он до сих пор не женился? – закрываю лицо ладонями.

Я ненавижу этого человека. Его липкие взгляды и двусмысленные намеки стоят, словно кость поперек моего горла последние несколько лет. Он ровесник Булата, живет вольной жизнью. Но всем известно, что когда он нагуляется и женится, то вернется с женой в родительский дом, потому что он младший ребенок. А младший сын обязан жить со стариками. Любая девочка из нашей семьи была бы рада стать его невестой, но только не я.

– Возможно… ждал тебя. Отец же сказал, что раньше восемнадцати тебя не отдаст. Вот… тебе восемнадцать. Прекрати плакать, – аккуратно утирает мои слезы. – Я постараюсь все решить. Главное веди себя разумно. Сейчас ты пойдешь к себе и соберешь необходимые вещи. Много не бери. Аня купит тебе все на месте. Утром я заберу твое золото. Деньги я тебе уже дал. Периодически буду переводить деньги Ане.

– А документы?

– Пока поедешь без документов. Это для твоего же блага. Я не уверен, что ты не захочешь ими воспользоваться.

– Зачем тогда даешь мне деньги и золото?

– На всякий случай. Так у тебя будет шанс выжить, если случится какой-нибудь форс-мажор.

– А ее кому продали, Булат?

– Отец нашел для нее хорошее место.

– Мне это ни о чем не говорит.

– Хорошим людям, Роза! Ты можешь быть спокойна.

– Ее далеко увезли?

– Этого я тебе не скажу.

– Почему? – хватаю его за руку, заглядываю в глаза.

– Этот разговор окончен. У Мирай теперь другой хозяин. Забудь про нее.

– Как я могу ее забыть? Ты думаешь, что говоришь?

– Роза, тебе сейчас нужно подумать о себе. Если ты не хочешь замуж, то будь добра слушай меня и делай то, что я тебе говорю.

Всю ночь я перебирала свои вещи тихо, как мышка. Откладывала самое необходимое. Я понимала, что никогда больше не вернусь в этот дом, поэтому решила взять с собой то, что будет напоминать мне о хороших днях, прожитых здесь. Надеюсь, Булату удастся забрать мое золото, потому что в нем лежат серьги моей мамы. Ощупываю пустую мочку. Хотя бы гвоздики… Пусть там будут хотя бы они. Их носила мама, и ничего более памятного о ней у меня нет. Аккуратно складываю в папку несколько рисунков Нику. Он рисовал их для меня. На одном из них я верхом на Мирай. Этот рисунок висел над моим письменным столом. Еле слышный скрип паркетных дощечек заставляет встрепенуться и засунуть рюкзак под кровать.

– Это я, – тихо шепчет брат, приоткрыв дверь моей спальни. Заходит. – Собрала?

– Да, я взяла немного. Все собрала в рюкзак.

– Давай его мне.

– Зачем?

– Роза, – смотрит на меня удивленно. – Ты выйдешь налегке. Просто, подышать свежим воздухом. Поиграешь с собаками. Посидишь в саду.

– Как будто ты не знаешь, что мне нельзя выходить на улицу.

– На этот раз будет можно. Отец не станет возражать, а мами поедет к Азе в больницу. Некому будет тебя контролировать.

– Булат! Прошу тебя! Скажи куда ее увезли!

– Нет, не проси. Этого я тебе не скажу. Забудь, Роза! Я сказал, забудь!

– Прошу тебя, – шепчу одними губами.

– Зачем? – шепотом спрашивает он.

– Просто, хочу знать.

Брат отрицательно машет головой, забирая рюкзак из моих рук.

– Во сколько мне нужно быть готовой?

– После завтрака я дам тебе знак. Я отвлеку отца. А ты уйдешь через задний двор.

– Неужели, ту дыру не заделали?

– Ты прекрасно умеешь лазить через забор, – покачав головой произносит он. – Аня будет ждать тебя на пустыре в конце улицы. Не беги, иди спокойно. Не нужно, чтобы кто-нибудь заподозрил, что-то неладное.

– Меня увидят соседи.

– Ну и что... Иди спокойно. Здоровайся со всеми. Не нервничай.

– А куда мы поедем?

– А тебе не все равно?

– Булат, скажи мне хоть что-нибудь! Ты себе даже не представляешь насколько мне страшно.

– Скажешь, ты не собиралась сбежать, если бы отец не позволил тебе учиться? – Опускаю глаза. – Куда бы ты побежала узнай, что тебя засватали?

Пожимаю плечами.

– Куда угодно, – говорю еле слышно.

– Так вот… чтобы тебе не пришлось бежать куда угодно, я решил тебе помочь. Поэтому лучше доверься мне и не задавай лишних вопросов.

Киваю опустив голову.

– Булат, – зову его опомнившись, когда его рука ложится на ручку двери. Брат оборачивается.

– Ты же понял, что Рая была не виновата.

– Понял.

– А за что тогда ее так быстро отдали?

– Чтобы тебе не повадно было делать глупости. Думаешь отец не чувствует, что ты замышляешь что-то за его спиной.

– Тебе не кажется, что это жестоко?

– Она была не против. Рая в отличие от тебя, спокойно принимает свою судьбу. И поверь, уйти из дома с тем парнем, было бы куда более серьезным наказанием, чем уйти как она, в состоятельную семью.

– Но она ведь не виновата! Это все…

– Хватит! Ты собралась сейчас искать справедливость?

Опускаю голову, не могу больше смотреть ему в глаза, потому что мои глаза полны слез.

Брат уходит. А меня снова берет жуткая тоска. Как же все-таки страшна неизвестность. Аней зовут девушку Булата. Я видела их вместе несколько раз в городе. Один раз ему пришлось заехать за мной в школу, и она была с ним. Мы знакомы, но никогда не общались. Мне кажется, она немного старше его, а может быть, они ровесники. Насколько я поняла, они учились вместе в университете. Посмотрев на нее, я сразу поняла, что ее, скорее всего, ждет незавидная судьба моей мамы. Не быть ей никогда его женой, пока жива наша бабка. А жениться ему все равно придется. Так что носить Ане незавидное звание любовница еще долгие, долгие годы. Булат не пойдет против семьи. А то, что мне решил помочь, очень странно. Как бы он меня не любил, подчиняться старшим у него в крови.

Выскальзываю в коридор и по стеночке крадусь к отцовскому кабинету. Пароля от сейфа я не знаю. Документы забрать не смогу. Но ни попытать судьбу не имею права. Мне нужны хоть какие-нибудь бумаги, касающиеся продажи Мирай. Не мог он ее отдать без договора купли продажи. А если так, то сведения о новом хозяине и хотя бы приблизительные координаты ее нового местоположения должны быть. И я попытаюсь их разыскать.

В очередной раз переворачиваю, содержимое нескольких ящиков отцовского стола. Ну разве стал бы он хранить такие бумаги просто так, если даже мой аттестат лежит за семью замками. Слышу шаги, приближающиеся по коридору. Бегу к двери и прижимаюсь спиной к стене. Дверь приоткрывается, и я слышу голоса отца и мами. Она снова жалуется на Лалу. Та совсем разленилась и отказывается помогать. Никак не выйдет из своей депрессии. А может, ей понравилось изображать из себя обиженную жертву. Под звук выпрыгивающего из груди сердца слежу за тем, как выругавшись, отец затворяет дверь обратно. Чуть было не потеряв равновесие, опираюсь на кресло, стоящее рядом. На него небрежно брошен пиджак отца. В сумасшедшем порыве пробегаюсь пальцами по карманам. В одном из них визитка. Я сжимаю в ладони прямоугольник плотного глянцевого картона и не вижу слов, а вижу только силуэт лошади слившийся с всадником, перепрыгивающий барьер.

Глава 8

– Тебя подсадить?

По коже пробегает неприятный холодок. Медленно поворачиваю голову назад. Булат ошибся. Через заборы я лазаю не так уж и ловко. На конюшне – другое дело. Там есть огромный грецкий орех, растущий вплотную к забору. Взобраться на него – раз плюнуть. С дерева я перебиралась на широкую стальную рамку, обрамляющую острые края профиля. Спрыгнуть оттуда, труда не составляет. Главное – сгруппироваться правильно. С улицы на территорию конюшни я попадала аналогичным образом. Только дерево, с которого я перелазила, росло немного на расстоянии от изгороди, и мне приходилось использовать все возможности моего тела, чтобы дотянуться ногой до металлического обрамления, а с него уже спрыгнуть на территорию. Дома забор не такой, он ниже, но рамы не имеет, соответственно, и ухватиться здесь не за что. Поэтому я открутила когда-то несколько болтов в самом дальнем углу, чтобы, отогнув лист профнастила, легко выскальзывать на улицу.

Я слишком долго примерялась. Паво стоит на расстоянии в пару метров от меня и, сложив руки на груди, довольно скалится. Ну и мерзкая же у него рожа. Сама не ожидая от себя такой прыти, пружиню правой ногой от земли и, закинув ногу на поперечную перекладину, подтягиваюсь, ухватившись об острые края металла, который моментально режет мне ладони. Перемахиваю на другую сторону, камнем упав в давно некошеную траву.

В горячке человек способен совершить все, что угодно. Вот и я умудрилась после падения подскочить и пробежать еще минимум метров триста, прежде чем он настиг меня, повалив на землю.

– Уф, какая!! Я в тебе не ошибся, Розочка! – мерзко улыбаясь, Паво поднимает меня с пыльной дороги. Вытягивает пару колючек репейника из моих волос. И обняв меня за шею, ведет к воротам, около которых стоит несколько машин его семьи, а во дворе слышится гомон голосов, среди которых узнаю голоса отца и Булата. – Я к тебе с подарками! А ты тикать! – цокает возмущенно. – Погоди-ка! – останавливается и начинает отряхивать пыль с моей одежды. Бью его по рукам. Он лишь усмехается, а затем подхватив мои ладони, скривившись качает головой. – Ну, как же так! Боюсь, что до свадьбы не заживет, Розочка, – подмигивает мне и подхватив под локоть ускоряет шаг в направлении двора.

– Наш брак не будет иметь никакой юридической силы. Я все равно от тебя уйду.

– Умная, да? – усмехается он. – А что если будет? Что смотришь? – скалится. – Ты совершеннолетняя, я тоже. Почему бы нам не оформить наши отношения официально?

Я не ждала от него подобного ответа. У нас так не принято. У нас не ходят в ЗАГС.

– Что притихла? – вытаскивает очередную колючку, запутавшуюся в моих волосах. – Не зря я подождал три года, ой не зря… – подталкивает меня в спину, раскрывая передо мной калитку.

Я никого не вижу. Все люди, присутствующие во дворе, кажутся мне одинаковыми и словно безликими. Я вижу только растерянное лицо Булата и бегающие глаза отца. Который, вероятно, никогда больше не сможет посмотреть мне в лицо. Где-то далеко возмущаются женщины. Мужчины вставляют свое недовольное слово. А я просто иду сквозь коридор безликих лиц и мысленно повторяю колыбельную мамы… Буквально несколько строчек, въевшихся мне в память и успокаивающих меня в минуты отчаяния.

– Рада, помоги Розе собрать ее вещи, – командует Паво своей невестке.

Бросаю взгляд на девушку, отделяющуюся от толпы, и замечаю, что она в положении. Вот же ублюдок… Понимает прекрасно, что с ней я бороться не буду, даже если у меня появится возможность снова сбежать.

Почему я не ушла раньше? Я сама виновата. Точнее виновата бестолковая Лала, оставившая Яна одного на качели. Малыш упал и набил себе огромную шишку на лбу. Он так сильно кричал. Никто не мог его успокоить. Когда Булат вырвал у меня из рук младенца и взглядом приказал уходить. Я уже слышала шелест шин, подъезжающих к нашему двору. О том, что за мной должны приехать сегодня, мы узнали буквально полчаса назад. Они были уже в пути. У меня не было шансов.

Девушка, поравнявшись со мной, смущенно улыбается, примеряясь к моему широкому шагу. Я рассчитываю на то, что отец пойдет следом за мной, но он этого не делает. Остается стоять среди мужчин. Слышу обрывки их разговоров, совершенно не касающиеся повода, по которому все здесь сегодня собрались.

– Почему ты хотела сбежать? – спрашивает меня по-цыгански моя провожатая. – Зря ты так… Ты оскорбила семью. Странно, что они не потребовали выкуп обратно.

– Лучше бы потребовали, – бормочу себе под нос.

– Не понимаю тебя! Тебе ведь очень повезло, – продолжая разглагольствовать поднимается рядом со мной, придерживая свои цветастые юбки.

– В чем же заключается мое везение? – резко оборачиваюсь к ней.

– Ты ему нравишься... Он заплатил столько денег. Если честно, родители Паво не хотели тебя в невестки.

– Так почему же они его не переубедили? – толкаю дверь своей комнаты оставляя жирный кровавый отпечаток на белом деревянном полотне.

Девушка усмехается.

– Переубедишь его… как же. Ты красивая. Думаю, что он в тебя влюблен.

– Рада, мне нужно привести себя в порядок. Я сама соберу свои вещи. Ты можешь идти, – произношу я выглядывая в окно. Ну конечно…Уверена, что под каждым окном теперь есть часовой. Под моим их целых два.

– Давай я сложу твои вещи, – проигнорировав мои последние слова, произносит она.

– Я сказала тебе, что справлюсь сама.

– Не упирайся! Лучше иди добровольно. Ведь ты не хочешь, чтобы тебя забирали силой… Забудь о нем.

– О ком?

– О своем любимом.

– Не понимаю, о чем ты.

– Полагаю, что у тебя есть любимый человек, поэтому ты упираешься.

– Никого у меня нет!

– Тогда я совсем не понимаю тебя. Он молод и богат. Что тебе еще нужно? Он пришел за тобой днем, с цветами и подарками. Если бы ты не пустилась в бега, то получила бы огромный букет роз.

Каждое ее слово нагнетает во мне новую и новую волну негодования. Она говорит по-цыгански, игнорируя то, что я общаюсь с ней на русском. Если я окажусь заперта в их доме. Возможно, язык мамы я больше не услышу. Только Паво говорил со мной по-русски. Гул всех остальных голосов звучал на ином наречие.

Неожиданно в комнату врывается мами. Не обращая внимания на Раду, толкает меня в ванную комнату. Я жду очередную пощёчину, но на сей раз она руки не распускает. Дверь за нами захлопывается, отгораживая нас от гостьи.

– Позора с тобой не оберёшься… Непутевая девка, – шипит бабка, включая воду. Она решила меня утопить? Хоть бы, да… – Когда у тебя были последние месячные?

Смотрю на нее округлив глаза. С такими вопросами она ко мне никогда не обращалась.

– Что смотришь? – споласкивает свое лицо водой, встряхивает мокрые ладони. Тянется к стакану, в котором стоит моя зубная щетка и бросив ее в раковину, набирает в стакан воду. – Я задала вопрос, Роза! – достает из кармана пузырек и вытряхивает из него пару таблеток, одну убирает обратно.

– Что это? – возмущаюсь я уворачиваясь от ее рук, пытающихся запихнуть мне в рот таблетку.

– Успокоительное, дура! Ты же устроишь сейчас бойню. Мне ли не знать, что от тебя можно ожидать.

Отмахиваюсь от ее ладони, она ловит мои руки за запястья. Закатывает глаза и бормочет под нос проклятия.

– Твою бы энергию, да в мирные русла, – бормочет, подсовывая мои ладони под струю воды. К моему удивлению, довольно осторожно начинает промывать порезы. – Ты мне не ответила?

– Не буду я отвечать на этот вопрос!

– Почему? Тебе есть, что скрывать? Мне лучше признайся… хватит с нас позора. Я подскажу тебе, что нужно делать.

– Не было у меня никого. И не будет. Пусть только притронется ко мне! – выдергиваю руки из ее клешней.

– Надеюсь, что так… Имей ввиду, если доказательства не будет. Ты добьешь отца! Роза, прошу тебя будь разумной, – меня удивляет тон, который впервые использует бабка общаясь со мной. Она никогда не разговаривала со мной подобным образом. Ее голос не сочится желчью, она действительно пытается дать мне совет, а не приказ. – Роза, я все еще жду твой ответ. Когда?

– На днях должны прийти. У меня нерегулярный цикл.

– В дни менструации, он к тебе не прикоснётся. Но в первый раз знать о них ему вовсе не обязательно. Пусть это будет твоей страховкой.

– Я же сказала, что у меня никого не было, – цежу сквозь зубы.

– И не будет, – горько усмехается мами. – Прими душ! На кого ты похожа? – покачав головой произносит она, покидая ванную.

Мой взгляд падает на бортик раковины, на котором мами забыла свое успокоительное, оно же снотворное. Прячу крошечный пузырек в ладони, пока она не опомнилась.

Глава 9

– Я знал, что с тобой скучно не будет! – улыбаясь во все тридцать два, Паво пинает искромсанное на лоскуты свадебное платье. – Роза, ты вгоняешь меня в очередные расходы, – усмехается. – Третье платье… Продолжай в том же духе, и ты пойдешь у меня под венец нагишом. Кстати об этом, – в пару шагов преодолевает расстояние от двери, до кровати на которой я сижу. Дергает меня за ногу, заставив вытянуться в полный рост, нависает надо мной. Вжимаю голову в плечи. – Я ведь могу и не ждать, – его рука ползет по моей ноге задирая подол юбки.

– Ты обещал… – едва совладав с эмоциями произношу я. Мое тело трясет и знобит. Каждая минута, прожитая здесь приближает меня к неизбежному.

Его желание сделать наши отношения законными, сыграли с ним же злую шутку. Когда мы ехали из моего дома. Я поддалась эмоциям и разрыдалась. Просила его отпустить меня, умоляла не трогать, обещала проклясть всю его семью и утверждала, что наложу на себя руки. Не знаю, проникся ли он моей истерикой или просто решил поиграть как кот с мышкой. Но он дал мне слово, что не прикоснётся ко мне, до тех пор, пока мы не будем женаты официально. На самом деле я не поверила ему, но вот уже четыре дня, как я живу в его доме и слово пока он свое держит.

Одной рукой пытаюсь расцепить его пальцы, вцепившиеся мне в бедро, вторая уже прижимает нож, к его сонной артерии. Паво начинает смеяться как психопат.

– А вот и орудие преступления, – продолжая смеяться говорит он. – А я то думаю, чем ты их кромсаешь… Зубами, что ли рвешь. – Рука, вцепившаяся мне в бедро не слабеет, а наоборот сжимает меня еще сильней. Наверняка, останутся синяки от его пальцев. Моя же, начинает дрожать. Нож вибрирует в руке, а он лишь ближе склоняется к моему лицу. – А я думал, ты умная… Ну зарежешь меня ты... Что дальше? Сесть хочешь? Поверь, твоя смазливая мордашка и там тебе покоя не даст. Будут тебя трахать все, кому не лень, а вот разрешения твоего, поверь ждать никто не будет. И я, пожалуй, больше тоже ждать не буду, – выбивает из моей руки нож, и наваливается на меня всем телом.

– У меня месячные! – извиваюсь под ним, пытаясь выбраться.

– Я не брезгливый.

– А как ты поймешь?

Он перекатывается с меня на кровать, снова на его лице появляется ухмылка.

– Ах ты сучка! – смеется, зажимает пальцами переносицу. – Я тебя твоим же ножичком прирежу, – обхватывает мою шею ладонью, пригвождая голову к подушке, – если ты с кем-то уже была. Поняла меня? – рычит прямо в лицо, а затем впивается в мои губы. Отбиваюсь от него руками, колочу ногами по кровати, он не отпускает меня до тех пор, пока я не расслабляюсь и не позволяю скользнуть его мерзкому языку в мой рот. Кусаю его за нижнюю губу до крови. Заставляя его дернуться и отпрянуть от меня. – Я не хочу тебя насиловать. Но ты не оставляешь мне выбора. У тебя есть два пути, – капля крови с его губ падает мне на подбородок, и я морщусь от отвращения. -Ты обдумываешь свое поведение и принимаешь ситуацию. Заруби себе на носу… Я уже твой муж. Штамп ничего не изменит. Я не жду, что ты станешь шелковой и покладистой. Думаю, такой ты вряд ли будешь мне интересна. Но факт того, что ты теперь моя, будь добра прими… или я тебя сломаю. Тебе не понравится… Мне тоже, но я уже не отступлюсь.