Текст книги "Заявление на увольнение (СИ)"

Автор книги: Марина Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Глава 24

Тимофей

– О, Господи, – вздыхает моя мать, тем самым разрушая гробовую тишину, повисшую в столовой, – подумать только, Петя, как низко опустился наш сын.

Я сижу за овальным белым столом напротив отца. Ленка подпирает плечом стену возле камина сложив руки на груди и молча наблюдает за этим зрелищем.

– Петя, ради всего святого, не молчи, скажи хоть что-нибудь – снова срывается на крик наша мать, – Лена, – мечется ее взгляд с отца на сестру и обратно.

Я ладонью тру под столом распухший кулак и мысленно жалею, что не добавил Вознесенскому еще.

– А что Лена, мам? – отмирает сестра. Я думаю, что Тим уже взрослый и самодостаточный человек, чтобы принимать решения и ставить вас перед фактом. И вообще, если бы ты мама не влезла когда-то в мою семью, то я бы не разводилась с Гарри и мои дети росли бы со своим отцом, – Лена отлипает от стены становиться за моей спиной, кладя руки мне на плечи.

Я всегда знал, что Лена меня поддержит в любом решении. И сейчас я ощущаю это как никогда.

– Что-о-о? – глаза матери округляются. Петя ты слышишь это? Неблагодарная, – у нее от обиды начинает дрожать нижняя губа.

Я смотрю на то, как отец закуривает третью по счету сигарету, а мать бросает презрительный взгляд в нашу сторону.

Чего я жду? Не одобрения или похвалы. Я жду принятия ситуации с их стороны.

– Значит так, дорогие мои, – я поднимаюсь из-за стола, сестра мягко отстраняется от меня, – я, собственно, все сказал. Решение принял. Вы можете принимать мой выбор, а можете не принимать. Ваше право. Но хочу предупредить, что ваше мнение ничего не изменит. Для себя я все решил.

– Сядь Тимофей, – отец наконец-то подает строгий голос, – и ты, Лара, успокойся. Хватит уже этих причитаний, – он тушит сигарету в пепельнице.

Я опускаюсь обратно на стул. Лена садится рядом и берет меня за руку.

– Коль война – так по-военному, – шепчет мне на ухо сестрица.

– Тим, сын, – отец трет рукой подбородок, – я, конечно, понимаю тебя, как мужчина мужчину. Арина женщина видная и умная. Но у нее есть ребенок, а дети – это большая ответственность. Ты уверен в правильности своего поступка?

– Как никогда, – отвечаю и смотрю ему прямо в глаза.

– Ты понимаешь, что теперь ей придется уволиться? – он складывает руки перед собой.

– Почему? – напрягаюсь я и подаюсь вперед.

Это намек на что-то?

– Потому что, сын, – отец тяжело вздыхает, – работающая жена – это горе в семье, а на одном предприятии и подавно, – говорит, чуть улыбаясь и переводит взгляд на застывшую в одной позе мать.

– Где мой корвалол? – она смотрит на мужа и тут же хватается за грудь. Лена, принеси мне мой корвалол и накапай его на сахар.

Лена поднимается и идет на кухню, возвращаясь оттуда с чайной ложкой сахара и стаканом воды.

– Раз уж пошла такая пьянка, – Лена протягивает маман корвалол и стакан с водой, – то у меня для вас тоже новость. Тебе лучше присесть, мама, – говорит она и отодвигает для матери стул.

– Мы все во внимании дочь, – плечи отца напряженно поднимаются и опускаются.

Лена снова садится рядом со мной.

– Мы с Гарри помирились и у нас снова будет ребенок, – выдает она на одном дыхании.

– Ой… – мама роняет лицо в ладони.

– Лен, поздравляю, – я притягиваю сестру к себе и крепко обнимаю. Когда ты только успела?

– Тогда же, когда и ты, – улыбается в ответ.

Мать плачет. И я уж не знаю от счастья это или от горя. Мать с первого дня не возлюбила будущего зятя и всячески настраивала Лену против него.

– Лара, принеси-ка мне коньяку, – отец устало трет пальцами переносицу.

– Может корвалолу? – спрашивает мама.

– Нет, Лара. Коньяку. У нас тут повод один за другим. Один жениться решил, другая снова в декрет собралась.

– Да. Натворили дел, пока нас не было. Кошки с дому – мыши в пляс.

– Ладно тебе. Не бубни. Повод и вправду хороший. Внуки – это прекрасно. Так что неси коньяк и закуску какую-нибудь организуй.

– Ну, это вы уже без меня, – щелкаю в руках брелоком от машины. Поеду я…

– Я провожу, – говорит Лена и семенит за мной на улицу.

В прихожей я засовываю ноги в кроссовки и смотрю на часы – шесть вечера.

– Ты, как мама успокоится, – говорит Лена, – Арину свою с сыном к нам приводи на семейный ужин. Познакомимся ближе, так сказать, в неформальной обстановке.

– Спасибо, Лен, – я оборачиваюсь к ней и снова обнимаю. Еще раз поздравляю! Наш Гарик меткий стрелок, – говорю ей в висок.

– Иди уже, – смеясь отмахивается она.

Я выхожу во двор, открываю автомобиль и падаю за руль.

Ну все. Можно выдохнуть. Это был очень долгий и сложный день.

По пути домой я заезжаю в цветочный магазин и покупаю охапку белых роз. Банально, конечно, но все же мне хочется сделать своей женщине приятно.

Да и вообще, мне о ней заботиться хочется. Защищать. Оберегать. Решать ее проблемы. Нет, у нее вообще не должно быть проблем. Мне важно знать, что у нее все хорошо. Мне важно ее спокойствие. Мне важен ее комфорт. Говорят, что любовь – это когда, ты дал своей женщине конфетку, она ест, а сладко тебе. Так вот это как раз мой случай.

Домой доезжаю быстро. Лифт занят, поэтому поднимаюсь по ступенькам пешком перешагивая через одну. Куда я тороплюсь и сам не знаю.

Сердце лупит, во рту от волнения все пересохло.

Открываю ключом дверь и тихо захожу, прислушиваясь к звукам в квартире.

Тишина.

– Ариш, – снимаю кроссовки и прохожу в гостиную. Вы дома?

Снова тишина.

Чемодана нет и Вани с Ариной тоже.

Неужели она всё-таки уехала?

Я, психуя отбрасываю в сторону букет и набираю ее номер – абонент вне зоны действия сети. У Ивана гудки есть, но трубку никто не берет.

Черт!

Быстро обуваюсь, спускаюсь и снова сажусь за руль.

С силой впиваюсь пальцами в руль и выжимаю педаль газа до упора. Нарушаю правила дорожного движения. Злюсь на идиотов, которые паркуют свои машины вдоль дороги. Из-за них перекрывается движение в правой полосе.

Когда проезжаю, по ее улице, то издалека я вижу столб чёрного дыма и пытаюсь убедить себя, что этого не может быть. Хотя мозгами понимаю, что это скорее всего горит именно ее дом.

Въезжаю во двор-колодец и вижу, как дом объят красными языками пламени. Жуткая картина.

Резко торможу и вылетаю из машины, бросаясь к пожарным.

– Пострадавшие есть? Все успели выйти из квартир? – ору мужикам в касках.

Но они игнорируют меня делая свою работу.

– Уйди мужик! – один из МЧС-ников отталкивает меня в сторону и подает шланг другому. Не до тебя сейчас.

Оглядываюсь. Люди бегают и суетятся. Кто-то плачет. Дети кричат. Столпотворение нереальное.

В этой толпе я пытаюсь разглядеть знакомые до боли лица, но ни Вани, ни Арины нигде нет.

Мне надо проверить, не остались ил они в квартире, и я бросаюсь к горящему дому, который оцепили пожарные.

– Куда? Стоять! – меня резко останавливают две пары рук в брезентовых рукавицах.

Адреналин. Страх. Все смешалось.

– Мне туда надо! – кричу им в ответ и чувствую, как безысходность накрывает меня.

– Ты больной? Там все в огне! – орет мне в ответ пожарник.

– Но мне надо! Мне надо знать, успела ли выйти моя жена. Я пойду искать ее, – с надеждой смотрю на спасателей и рвусь вперед, но они снова отталкивают меня назад.

– Не мешай нам! А то еще и тебя спасать придется.

– Вон, – кивает один из них на толпу людей в стороне, – там списки составляют из пострадавших. Может что узнаешь.

В окружении толпы сидит мужчина в очках и держит в руках листы, на которых ручкой, корявым почерком написаны фамилии жильцов.

– Воронцовы? Воронцовы в списке есть? – запыхавшимся голосом спрашиваю его, проталкиваясь через толпу.

– Т-а-ак… – мужчина начинает просматривать листы по очереди.

Моя душа в этот момент отдаляется далеко от тела.

– Нет, – он отрицательно с сожалением качает головой.

Не может быть!

Меня внутри резануло тупой болью.

Значит она там. Я все равно пойду ее искать.

– Позвоните им. Может их и дома не было на момент возгорания, – говорит сбоку какая-то старушка, держа на руках облезлого кота.

– Вы думаете, если бы я дозвонился, то стоял бы здесь? Черт! – мои руки дрожат.

Ненавижу сейчас себя.

– Тимофей, – слышу знакомы голос и оборачиваюсь.

Позади меня стоит блондинка в длинной норковой шубе и со шкатулкой в руках. Наверное, самое ценное спасала.

– Здравствуйте, – нервно провожу пятерней по волосам, – вы…

– Лиля. Меня зовут Лиля. Я – соседка, – говорит она и слезы текут по ее щекам размазывая тушь еще больше.

– Арина… – сглатываю застрявший в горле комок.

Мое сердце пропускает удары один за другим, и я забываю принцип дыхания.

Господи, прости, что я не сильно верую, но знаю ты точно есть!

– Их не было дома. Я ей звонила, но она трубку не берет, – всхлипывая отвечает Лиля.

Слава Богу! Надо в церковь сходить и крестик себе купить.

– Нам теперь негде жить, – она прижимается ко мне и начинает горько плакать, от чего моя футболка моментально становиться мокрой.

– Ну тихо, тихо, – пытаюсь успокоить ее и провожу рукой по белым волосам. Это не самое страшное. Главное, что вы все живы и невредимы. А эту проблему мы как-нибудь решим. Ты случаем не знаешь, где сейчас Арина может быть?

– У мамы, – Лиля отстраняется от меня, – если не у вас.

У мамы. Точно. Как я сразу не догадался.

Арина

– Ну все мам, поедем мы, – смотрю на тикающие часы в углу – половина восьмого.

Наверное, Тим уже дома. Странно, что не звонит так долго.

– Ваня, собирайся, – подает голос из кухни мама как раз в тот момент, когда раздается звонок в дверь. Я открою, – говорит она и направляется в коридор.

Я слышу щелчок замка, а затем мамин голос: Арин!

Что там еще?

Я встаю с дивана и иду следом за ней.

На пороге стоит зареванная Лиля и на ней почему-то одета зимняя шуба. Рядом с ней Тим. Он грязный. Волосы взлохмачены. Взгляд дикий. От него сильно несет дымом.

– Что случилось? – смотрю на подругу, затем перевожу взгляд на Тима, и понимаю, что это не грязь, а сажа.

– Вот, – говорит он и подталкивает Лилю вперед, – я вам жилицу новую привез.

– Все сгорело, – с порога начинает рыдать она не своим голосом.

– Ну и домик у вас, – разуваясь говорит Тимирязев и закрывает за собой входную дверь, – то потоп, то пожар. Добрый вечер, – он целует руку моей маме, оставляя на ней черные следы, – я не представился – меня зовут Тимофей. Я ваш будущий зять. Извините, что без цветов.

– Люда, – лишь выпучив на него глаза отвечает та и остается стоять в немом шоке.

– Где у вас кухня, – он бесцеремонно, как у себя дома обходит нас, – пить очень хочется. Горло режет от дыма.

– О, Господи! – спохватывается мама. Туда, – она пальцем указывает на дверь слева.

Я не понимаю, что происходит. Куда мне сейчас бежать? Куда звонить? Кому кричать?

– Лилечка, – я помогаю снять с подруги шубу и вешаю ее в шкаф, – проходи и объясни нам, что случилось.

– Ариша… все сгорело. В окнах моей квартиры огонь. У меня больше ничего нет, – горько рыдает девушка. Сказали, что все из-за старой проводки. Там что-то замкнуло

Я веду ее в комнату и сажаю на диван.

– Тихо-тихо, да фиг с ней, с квартирой. Главное, что все живы, – я обнимаю и крепко прижимаю подругу к себе.

Хорошо, что мы с Ванькой были у мамы. Хорошо, что жили у Тима. И все ценное – документы, фотографии, деньги сейчас у него на квартире. Квартиру, конечно, жалко. Но главное, что все мы живы.

– Лилечка, детонька, не плачь ты так. У нас пока поживешь. На улице не останешься, – моя мама садится рядом с нами.

– Как это, наш дом сгорел? – как из-под земли выскакивает Иван, а Лиля начинает рыдать с новой силой.

– Еще не сгорел. Пока горит. Его пожарники тушат. – в комнату с чайником в руках заходит Тимофей.

Из его уст это звучит очень «оптимистично».

– Ты мне лучше скажи, Ваня, почему ты трубку не берешь, когда я тебе звоню? – спрашивает он, наклоняясь к моему сыну

– А-а-а-а… Это у меня телефон упал, когда я из машины выходил и теперь звук не работает, – шепчет мелкий, искоса поглядывая в мою сторону, ибо знает, что буду ругать. Я просто маме боялся сказать. А ты звонил?

– Ой, я же вам чашку не дала. Сейчас, – вскакивает мама и идет на кухню.

– Спасибо, – говорит он ей в след. Так, с мелким все ясно. А теперь ты, – Тим переводит злой взгляд на меня. Ты почему вне зоны доступа?

– Я? – переспрашиваю, хватаю с кресла свою сумочку и достаю сотовый. Телефон сел, – констатирую факт. Я еще удивилась, почему ты не звонишь?

– Вот, – через секунду появляется мама с огромной чашкой в руках.

– Благодарю. Вы только чайник потом помоете, а то я от сюда пил, – он воду и отдает чайник маме. Могла бы и сама набрать, – шипит мне в ответ.

– Прости, пожалуйста, – встаю с дивана и подхожу к Тимирязеву. Я просто не хотела тебя отвлекать.

– Один просто боялся сказать. Другая просто не хотела отвлекать. Ты понимаешь, что я чуть инфаркт не получил, когда подумал, что вы домой поехали. Да у меня чуть сердце не остановилось, – хрипит он севшим голосом, видимо из-за дыма. Я чуть с ума не сошел.

– Прости меня, – я подхожу и обнимаю мужчину за талию, пока он жадно пьет кипяченую воду. Я никогда и представить себя не могла подобную ситуацию. Я обещаю, что отныне и всегда буду проверять свой телефон.

– Я вам куплю по два телефона. Чтобы на каждое ухо, – хрипит Тим в ответ.

– Как скажешь, – мне хочется плакать от осознания всей этой страшной ситуации.

– Ну все. Хватит полемики. Бери чемодан и поехали домой, – он отставляет чашку в сторону.

– Какой чемодан?

– Свой.

– Так он дома. Я вещи назад разложила. Мы с Ваней решила бабушку проведать и заехали всего на пару часов.

– Понятно, – Тим устало трет рукой затылок. Поехали домой. Я устал.

– Конечно, – я беру в руки свои вещи. Только вот как с Лилей быть?

– Точно! Что-то я туплю, – решит пятерней волосы на затылке. – Лиля, – он доходит к моей подруге, – ты пару дней оклемайся и приходи к нам в офис. Я думаю, мы сможем подобрать тебе какую-нибудь непыльную работенку.

– Спасибо, – отвечает соседка и пытается улыбнуться.

Эпилог

Тимофей

– Арина, ну что ты дергаешься? – я смотрю на свою жену, которая раз пятый достает из женской сумочки телефон.

Где-то на заднем фоне, сквозь монотонный шум аэропорта, я слышу, как пассажирам сообщают, что началась регистрация на рейс.

– Слышишь? – Арина допивает последние капли моей крови. Регистрация уже началась. Я боюсь, что они опоздают. И где носит маму с Леонидом Александровичем?

Я понимаю, что гормоны, что жене нельзя нервничать, что это не навсегда. Но моя последняя нервная клетка уже готова наложить на себя руки.

– Не опоздают, – стараюсь говорить спокойно. Игорь звонил, сказал, что уже где-то на подъезде.

– Набери его еще раз, – требует эта беременная женщина.

– Я последний раз набирал его четыре минуты назад. Поверь, за это время не многое изменилось.

– Ой. Волнуюсь я что-то. Это все твои поблажки. Ваня больше не буде ночевать вне дома, – говорит она и снова лезет в сумочку, – надо документы проверить.

Надо же, как она быстро переключается с темы на тему.

– Да пусть ночует, когда ему хочется. Это его право. Тем более, Игорь ему не чужой человек.

– А я говорю, что…

– О! Смотри! – перебиваю ее на полуслове. Вот они бегут, – мелкий бежит вперед, а Вознесенский с рюкзаком в руках следом за ним.

– Ну, слава Богу! – Арина вздыхает и прячет в сумку документы.

– Мы почти успели, – запыхавшись говорит Игорь и отдает Ивану в руки рюкзак. Привет!

– Привет! – шипит в ответ Арина смотрит в их сторону презрительно-строгим взглядом.

– Мам, не ругайся. Мы с Игорем в магазин за маской и ластами заезжали.

– В магазин они заезжали, – бурчит она и начинает поправлять на Ване одежду. Нашли время.

– Так теперь всегда? – тихо спрашивает Вознесенский и улыбаясь кивает в сторону моей супруги.

– Пятый месяц пошел. Еще почти столько же продержаться и надеюсь будет дембель. А вот и тесть с тещей, – громко объявляю я, когда Аринины родители, держа в руках кофе подходят к нам.

– Добрый день! – говорит Игорь и протягивает тестю руку для приветствия. Вы тоже в отпуск?

– Да. Сваты пригласили в гости, – отвечает Леонид Александрович.

– Первый раз в жизни летим. Волнуемся, – вздыхает теща.

– Ничего. В первый раз всегда страшно, – отвечает ей Вознесенский.

– Ну что, пойдемте очередь занимать? – Арина берет в руки чемодан.

– Да куда ты тащишь? Оставь. Я сам, – забираю у нее из рук этот шкаф на колесах. Ладно, Игорь, давай, – я жму ему руку.

– Давай. Мягкой посадки, – желает мне Вознесенский. А ты, – обнимает он Ваньку и треплет по волосам, – как в Тиват прилетишь, сразу же набери меня по видеосвязи. Понял?

– Ага понял, – отвечает тот и идет следом за бабушкой.

– Кстати, Лиля звонила, – говорит Арина, когда мы занимаем очередь перед регистрационным окном. На свадьбу с Игнатом нас приглашает.

– Вот же ж ушлая женщина. Все-таки укрутила моего юриста, – отвечаю ей с улыбкой.

– Он сам ей сдался, как я тебе, – жена берет меня за руку и переплетает наши пальцы.

– Что еще интересного говорила? – я подношу ее руку к губам и нежно целую пальцы.

– Сказала, что с понедельника будет писать заявление на увольнение. Знаешь почему?

– Потому что работающая жена – горе в семье!?

– Точно. Повторила практически слово в слово.

Конец