Текст книги "Заявление на увольнение (СИ)"

Автор книги: Марина Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Смею. И не я, а наш семейный кодекс.

Волна паники накрывает меня с головой.

– Ты не лишишь меня родительских прав! Ты не сможешь! – я практически выкрикиваю ему в ответ.

– А мне это и не нужно. Я установлю себе законное время для встреч. У родителей равные права в воспитании, если я не ошибаюсь.

Откуда ты вообще взялся на нашу голову, долбаный родитель!

– Знаешь кто ты после этого?

– Знаю. Арина, ты не накажешь меня больше, чем я сам себя уже наказал. Так просто дай мне возможность все исправить. И не ради меня, а ради Вани. Ведь он тоже имеет право знать правду. Ту правду, которую ты посчитаешь нужной ему сказать. Я дам тебе время найти хорошего психолога, чтобы подготовить Ивана к этому разговору. Думаю, месяца хватит.

Игорь отступает в сторону, освободив мне проход.

Я с силой дергаю дверь на себя, от чего она отлетает в сторону и ударяется о все ту же многострадальную стену, и молча выхожу в коридор.

Хрен тебе в руки Вознесенский, а не мой ребенок!

Глава 22

Тимофей

Я думал, что мне придется торчать здесь еще неделю. Но, благодаря другу моего отца Егору Громову (по кличке Гром) этот вопрос мы смогли быстро уладить. Правда, пришлось сделать приличный откат мэру. Но как я уже говорил – если проблему можно решить за деньги, то это всего лишь растраты. Исходя из материалов проведенной проверки – рабочий сам был виноват в том, что пренебрег правилами безопасности. Да и ко всему в его крови был обнаружен алкоголь. Как оказалось, накануне прецедента бригадир слышал от него запах перегара, но все же выпустил его на объект и только исключительно из-за того, что людей в тот день не хватало. В результате бригадира пришлось уволить, как и рабочего, из-за которого весь этот кипишь. Хорошо, что этот дурак хоть сам жив остался.

Вечером мы сидели с Громовым в гостиничном баре и пили за благоприятный исход нашего дела.

– Егор, еще раз спасибо, что бросил все дела и примчался сюда на выручку. Мы бы конечно и сами справились, но ты же понимаешь, что это затянулось бы намного дольше.

Бармен поставил перед нами два квадратных стакана, бросил туда лед и плеснул виски.

– Никаких проблем, – Егор пододвинул один стакан ближе к себе. Если я могу помочь, то почему не помочь?! Тем более, что твой отец тоже не раз меня выручал, – он поднял стакан в воздухе и сделал глоток. А Николай Егорович, конечно, красавчик, в его то возрасте, так обаять саму прокуроршу.

– Да Николай Егорович у нас ходок еще тот. – я не выдержал и засмеялся. Ты видел, как эта баба-бомба таяла перед ним на приеме у губернатора? – взял стакан, и сделал глоток.

– Передай ему, что если он решит открыть курсы пикапа, то я готов проспонсировать, – Егор снял пиджак и бросил его на соседний стул. Хотел спросить, а где сам Николай Егорович? – он посмотрел по сторонам.

– Он у себя в номере. Ему жена звонит. У них там невестка рожает.

– Понятно, – задумчиво произнес он. Кстати, вы когда планируете домой возвращаться?

– В воскресенье вылетаем утренним рейсом. Билеты уже заказали. Я ведь думал, что еще на неделю здесь застряну, а оно видишь, как получилось.

– Дома кто-то ждет? – видимо виски расслабило вечно сурового Грома и потянуло на откровенную беседу.

– Да. Ждет, – я усмехнулся своим мыслям.

Мне сразу же вспомнилась недовольная Арина. Когда я утром проснулся на даче, а она стояла надо мной и смотрела испепеляющим взглядом, совсем как моя мать.

– Девушка? – спрашивает Егор.

– Бери выше. Целая семья, – я делаю снова глоток.

– Ты же вроде как не женат.

– Официально нет. Я сейчас живу с женщиной и ее сыном.

– И как семейная жизнь? – ухмыляется.

– Еще не понял. Но домой меня жутко тянет. Знаешь, я раньше никогда не понимал, какого это, когда тебя дома кто-то ждет.

– И какого же?

– Кайфово. Раньше даже идти туда не хотелось. А сейчас там душа прям якорится.

– Завидую. Мне этого не понять. Меня дома никто не ждет и ждать, наверное, уже не будет.

– Не прибедняйся.

– Я серьёзно. Я старый, заядлый холостяк. Мне сорокет на носу. Женат никогда не был, да и не хочу. Секс, готовка, уборка – все это купить можно в нашем мире. А семья – это слабость. Мне слабости увы не положены.

– Это ты просто еще свою женщину не встретил. Когда встретишь, тогда вспомнишь меня.

– А как ты понял, что она твоя?

– Когда… – я задумался, – когда понял, что согласен терпеть все ее закидоны. Никогда не задумывался за что мы друг друга любим?

– Нет.

– А я вот недавно словил себя на мысли о том, что мы любим друг друга за недостатки. Это и есть некий шарм, который тянет нас друг к другу.

– Да ты философ, Тимох!

– Еще немного в России поживу и труды философские писать начну. Ты знаешь, а за границей ведь нет такой душевности и наивности как у нас. Там люди сухие. Женщины холодные.

– Тогда предлагаю тост – за русскую душу!

– Давай лучше за русских женщин, возле которых мы умираем и воскрешаемся каждый раз!

– За таких? – Егор криво улыбнулся и кивнул в сторону сидящей недалеко от нас длинноногой блондинки в коротком черном платье.

– И за таких тоже.

Я успел лишь поднести ко рту стакан, как за спиной раздался ошалелый голос: все! Я дед! У меня внучка родилась! Повернув голову, я увидел раздухаренного зама.

– Вот и еще один повод поднять тост. – Егор забрал с соседнего стула свой пиджак, приглашая Николая Егоровича присесть рядом с нами.

– Бармен, нам еще один виски, пожалуйста!

Арина

Воскресным утром я еще лежала в кровати, а Ваня спал в своей комнате, когда кто-то позвонил в дверь. Я накинула халат и подошла к домофону. На экране я увидела двух женщин. Одна из них жена нашего бывшего шефа, а по совместительству мама Тима. Я видела эту женщину несколько раз на корпоративах. А вторая была, как ни странно, Алиса.

Делать нечего. Я открываю дверь и впускаю гостей в квартиру.

– Доброе утро! – неприятное чувство волнения появляется где-то в районе желудка.

– Доброе! – отвечает мне женщина. Мена зовут Лариса Константиновна – я мама вашего э-эм… – запинается она, наверное не знает, как правильно назвать при мне ее сына.

– Начальника, – добавляю я, тем самым решаю ее дилемму.

– Да, – облегченно выдыхает она. С Алисой я думаю вы знакомы.

– Конечно, – киваю. Здравствуй Алиса! – здороваюсь с ней через плечо Ларисы Константиновны, но девушка в ответ ничего не отвечает. Приятно познакомиться Лариса Константиновна, – я мнусь в пороге не зная, что мне делать дальше и какая цель визита этих дам. Тимофея Петровича сейчас нет дома, – плевать, что я стою в халате и домашних тапочках в квартире ее сына, зато назвала его по имени и отчеству, – я могу вам чем-нибудь помочь?

– Можете. Мне бы хотелось поговорить с вами наедине. Где бы мы могли это сделать? – женщина явно нервничает, она то теребит сумочку в руках, то начинает дергать край своего палантина.

Я оглядываюсь вокруг себя – кухня, гостиная-студия. Ну не в спальню же ее приглашать.

– Может пройдем в кабинет вашего сына? Я туда, как правило, не захожу, но учитывая обстоятельства…

– Хорошо, – не дав мне договорить, Лариса Константиновна обходит меня и не разуваясь идет в нужном направлении. Алиса, – поворачивает голову назад, – деточка, подожди нас на кухне.

Соглашаясь, Алиса проходит на кухню.

– Арин, ты не против если я кофе себе сварю? – спрашивает снисходительным тоном.

– Да, вари, пожалуйста. Мне не жалко, – отвечаю и на негнущихся ногах от волнения следую за женщиной.

Я захожу в кабинет и закрываю за собой дверь. Лариса Константиновна присаживается на диван и складывает руки перед собой в замок. Ну, а я, естественно, сажусь напротив в кресло.

Прям деловые переговоры. Правда я все в тех же мягких тапочках.

– Слушаю вас! – сердце колотиться внутри как бешеное, но я стараюсь не выдавать при ней свое волнение.

– Арина, – я вижу, как дрожат ее губы, – хочу поговорить с вами как женщина с женщиной. – она тянет горловину своей кофточки, будто бы ей сейчас не хватает воздуха. Точнее мать с матерью. Ведь у вас тоже есть сын.

– Да, есть, – отвечаю мягко, потому как вижу, что ей и так не по себе. Вы не волнуйтесь. Может воды?

– Нет. Благодарю. Воды не нужно.

– Здесь душно как-то. Не находите? – я понимаюсь, отдергивая тяжелую портьеру в сторону, ставлю окно на проветривание.

– Вы должны меня понять в первую очередь как мать, – Лариса Константиновна дергается со своего места и подходит ко мне. Я волнуюсь за своего сына. Я всегда желаю ему только самого лучшего. Я хочу, чтобы он был счастлив.

– Поверьте, я вас прекрасно понимаю, – я пытаюсь успокоить женщину, потому как вижу, что ее лицо багровеет.

Наверное давление.

– Ариночка, вы взрослая женщина, – она хватает меня за руки и смотрит в глаза. У вас было свое прошлое. У вас уже есть ребенок. Поймите меня правильно, я хочу, чтобы у моего сына все было с чистого листа. Жена, дети, все абсолютно. А вы этого дать уже не сможете. Поверьте, когда ваш сын повзрослеет вы меня поймете и будете желать ему того же. Вы понимаете, о чем я?

– Да. Понимаю, – я в успокоительно жесте глажу ее по плечу.

– Скажите, как далеко зашли ваши отношения с моим сыном?

У меня ком становиться в горле. Я не знаю, как правильно поступить. Прямо меня замуж то пока никто не звал. И даже встречаться как в школе не предлагал.

– Не настолько, чтобы это было не поправимо, – быстро говорю на выдохе. У вас замечательный сын. Он очень добрый. И я здесь исключительно из-за того, что оказалась в форс-мажорной ситуации. Мою квартиру полностью затопило и нам с Ваней негде было жить. Поэтому Тимофей Петрович любезно предоставил нам угол.

– Это правда? – она облегченно вздыхает и обнимает меня в ответ.

– Правда, – я провожу рукой по ее спине.

– Вы не представляете, какой груз сейчас сняли с моей души. – отстраняется и снова смотрит мне в глаза. А я-то думала, что у вас отношения. Да и что мне, старухе, было думать, когда я узнала, что в квартире моего сына кто-то живет.

– Не волнуйтесь. Я в ближайшее время съеду куда-нибудь в другое место.

– Извините, – она отпускает меня и делает шаг назад. Но мне кажется это было бы правильным решением. Тем более, что у Алисоньки с Тимом сейчас не простой период. И нам, то есть всей нашей семье, хотелось бы чтобы у них все наладилось. Поэтому было не плохо, если бы вы съехали прямо сейчас, – Лариса Константиновна достает из сумочки платочек и вытирает им свое вспотевшее лицо.

Финита ля комедия, господа! Всем спасибо! Все свободны!

Первым делом я иду в спальню и достаю свой чемодан из шкафа. Небрежно бросаю туда всю свою одежду и обувь. Затем иду в ванну, быстро чищу зубы и собираю банные принадлежности. Потом иду в комнату будить Ивана.

Все это время Алиса с чашкой в руках сидит на кухне за столом и молча наблюдает за моими телодвижениями.

– Вань, вставай! – захожу в спальню к сыну и прикрываю за собою дверь. Нам собираться надо.

– В школу? – он сонно потирает глаза.

– В какую школу? – открываю шкаф и собираю все его вещи в одну кучу. Воскресенье. К бабушке едем.

– А что, Тим приехал? – оживляется мелкий и понимается на подушках.

– Нет. Сюда приехала его мама и нам надо уехать.

– Я не хочу уезжать. Почему мы должны уезжать?

– Потому что это чужая квартира, Ваня. Одевайся! – я бросаю ему на кровать джинсы, носки и свитшот, а в этот момент в квартире снова раздается звонок домофона.

Я не знаю уместно ли мне при таких обстоятельства открывать дверь. С вещами в руках выхожу из Ваниной комнаты и вижу, как женщины замерли на месте.

– Кто-нибудь откроет? – спрашиваю и вижу, как Лариса Константиновна переглядывается с Алисой. Вы не хотите открыть? – спрашиваю не состоявшуюся свекровь, но она словно в рот воды набрала.

Видимо придется это сделать мне.

Я делаю шаг в сторону коридора и слышу щелчок замка.

– Не понял? Почему никто не встречает? – доноситься из прихожей мужской голос.

Тим входит в квартиру, а мы словно статуи замерли в ожидании чего-то.

Видимо никто из нас не ожидал его появления раньше, чем через неделю.

– Мама? – он ставит сумку на пол.

– Сыночек, мой, – нервно хихикает она. А это мой тебе сюрприз, – улыбается и бросает взгляды в сторону Алисы.

– Не понял, – он смотрит по очереди то на меня, то на маму.

– Сыночек, дело в том, что мне позвонила Алисонька…

– Трэшь! – он поднимает брови и отрицательно крутит головой. Наглость не имеет предела, да Алис? – он подходит к прижавшейся к спинке стула девушке.

– Мы были очень обеспокоены последними новостями… – Лариса Константиновна как-то пытается реабилитировать Алису в глазах сына.

– Арин, – он поворачивается ко мне, – а почему чемодан в коридоре? Ты куда-то собралась?

– Я… я… – я не знаю, что мне сейчас сказать и поэтому словно рыбка хватаю воздух ртом.

– Так. Кажется, я все понимаю. Мама, – обращается он к женщине, – я, конечно, рад тебя видеть, но сюрпризы я не люблю. Ты с отцом прилетела?

– Да, – она хочет что-то еще добавить, но Тим нагло перебивает ее на полуслове.

– Вот и отлично. Сейчас тебе уже пора, – он обнимает мать за плечи и начинает подталкивать ее к двери. А мы потом как обычно вечерком к тебе приедем…

– Но, – протестует Лариса Константиновна.

– И Алису с собой забери. Ей здесь совершенно нечего делать.

– Тим, ты много не знаешь! – подпрыгивает с места девушка. Ты даже не представляешь, какую змею ты пригрел у себя на груди.

– На выход Алиса, – угрожающе произносит Тимофей.

– Она… Она… – девушка тычет пальцем в мою сторону. Шлюха она! Она со всеми мужиками спит!

– Пошла от сюда! – от его тона хочется уйти мне.

– О-о-о-о! Да ты многое пропустил. – шипит она и смотрит в мою сторону. Ты знаешь кто ее ребеночка то заделал? Нет? А я тебя сейчас удивлю.

– Алиса, рот закрой! – отмираю я.

– А я скажу… я сейчас глаза тебе открою.

– Алиса, нет! – я практически кричу.

Я не боюсь, что Тим сейчас об этом узнает не от меня. Я боюсь, что это услышит мой сын.

– Твой друг Игорек Вознесенский! – довольная она практически орет каждое слово. Это он ей отпрыска встругнул! У него спроси если мне не веришь.

Я бросаю вещи на пол. Меня рвет от злости в разные. Мне хочется вцепиться в волосы этой швабре.

– Мама, – слышу голос сына за своей спиной и торможу.

– Вань, – оборачиваюсь к нему, – ты все слышал?

– Да, – говорит шепотом и таращит на меня свои огромны глазищи, а мне будто бы в сердце воткнули очередной нож.

– Прости меня, Вань, – на глаза наворачиваются слезы, я сажусь пред ним на корточки и беру за руку. Я собиралась тебе сказать. Просто не знала, как это сделать.

– Мам, это тот дядя, который меня напугал?

– Да Вань, – я глажу его теплую руку, потому как боюсь отпустить ее. Это он.

– Мама, я не хочу к бабушке, – говорит и обнимает меня за шею. Я хочу домой.

– Конечно Вань. Мы сейчас поедем домой, – отвечаю и прижимаю сына к себе.

Глава 23

Тимофей

– Мама, я тебе такси уже заказал. Машина приедет через две минуты, так что ты можешь спускаться, – обнимая я нежно выталкиваю ее в дверь.

– Сыночек, я же соскучилась… – она тормозит на пороге.

– Я тоже мам. Тем не менее попрошу без звонка ко мне не ездить.

Я поворачиваю голову назад и вижу, что Алиса даже с места не двигается. Недолго думая, подхожу к ней и взяв ее за руку тяну к выходу.

– Твоё счастье, что моя мать здесь, – угрожающе тихо говорю своей бывшей. Пошла отсюда сама, иначе я применю силу.

– Ты не посмеешь! – шипит в ответ и вгоняет мне в кожу свои острые ногти.

– Ты откуда знаешь? – я сжимаю ее руку сильнее чем следовало.

Взгляд Алисы становится испуганным. Она с обидой поджимает губы, но все же проверять мои намерения не рискует и выходит вслед за матерью.

Выставив женщин на площадку, я закрываю дверь на замок.

От греха подальше. Я и так был близок к тому, чтобы нахамить собственной матери.

Возвращаюсь обратно в гостиную и подхожу к Арине, которая во всю собирает их с Ваней чемодан.

– Ваня, – обращаюсь к мелкому который тоже пакует свои книги, – иди пока в комнату и займись чем-нибудь. Мне с твоей мамой поговорить надо.

Я не спал практически сутки. Мой мозг сейчас плохо соображает. Физическая усталость дает о себе знать. Но все же мне приходится взять себя в руки, чтобы разобраться в происходящем.

– Хорошо, – мальчишка опускает голову и не спеша плетется в спальню.

Я жду, когда дверь за Иваном закроется, только после этого подхожу к своей женщине ближе.

– Так, а теперь ты, – беру ее за плечи и заставляю посмотреть на меня, – сейчас сядешь на диван и спокойно все мне расскажешь, – говорю, наверное, грубовато, но миндальничать нет ни сил, ни желания.

Она садиться на диван, я следую ее примеру.

– Что именно ты хочешь услышать? – говорит с болью в голосе. Мне кажется, Алиса уже донесла до тебя нужную информацию.

– Арина, ты хочешь со мной поссориться или поговорить? – уточняю так, на всякий случай, а то хрен ее пойми, что у нее в голове.

Арина тяжело вздыхает.

– Ты хочешь знать правда ли то, что Игорь… Да это правда, – говорит и смотрит прямо перед собой.

Теперь понятно, для чего он ко мне в офис приходил. Присмотреться решил.

– Почему сразу мне не сказала? – я тру пальцами переносицу и устало прикрываю глаза.

Голова раскалывается.

– Сначала ты не спрашивал, а потом возможности не было.

Вот сейчас как никогда хочется заорать.

Мне сможет хоть кто-нибудь, когда-нибудь объяснить логику этих баб?

– На это не требуется много времени. И как правило о таких вещах люди говорят сразу. – еще немного и я точно сорвусь на крик. Ладно. Что Иван там говорил насчет школы?

– Вознесенский к нему приходил. Сказал, что он его папа. Ваня очень испугался. Поэтому я поехала к нему в клуб…

– Замечательно! – все-таки не сдержался, громыхнул так, что, наверное, услышали даже соседи. Ты еще и ездила к нему…

Чувствую, как ревность бьет под дых.

Я резко поднимаюсь на ноги и давлю пальцами на виски.

– Да, я поехала в клуб. Потому что, во-первых, он напугал мне сына. А во-вторых, мне надо было узнать причину его появления в нашей с Ваней жизни.

– Узнала? – хриплю.

Я стою и смотрю на Арину сверху вниз, у меня челюсти сводит от злости. Еще немного и мои зубы начнут крошиться на пол.

– Да, – отвечает тихо.

– И чего же он хочет? – я складываю руки на груди, продолжая давить интонацией.

– Семью, – Арина поднимает на меня глаза. Хочет иметь наследника и впридачу видеть достойную женщину рядом с собой.

Мне кажется, что мой мозг сейчас взорвется от подскочившего давления.

Я отхожу от Арины на безопасное расстояние.

Хочется врезать кулаком в стену несколько раз. Чтобы до тупой боли. Чтобы, когда кожа лопает на руке. Но я торможу. Торможу, потому что мы здесь не одни. Там за дверью ребенок. Который и без того напуган.

Я мысленно считаю до десяти и выдыхаю.

– Это ты поэтому сейчас вещи собираешь? – возвращаюсь и снова нависаю над ней.

– Нет. Не поэтому. – смотрит на меня взглядом обиженной королевы. Я собираю вещи, потому что тебе с Алисонькой надо отношения налаживать. Тебе ведь женщина без прошлого нужна. Чтобы была как чистый лист.

Арина поднимается с дивана и идет к чемодану, который одиноко лежит на полу.

– Откуда ты знаешь, что мне нужно? – я догоняю ее, беру под руку и резко дергаю на себя.

– А это не я. Это Лариса Константиновна знает. Отпусти мою руку, мне неприятно. – ведет плечом.

– При чем здесь мать? – рычу ей прямо в лицо.

– Ты прав. Ни при чём. Поэтому дай мне возможность спокойно собраться, и отсюда убраться, – ровно говорит она.

Ее спокойствие бесит меня еще сильнее.

– Арина, только правду мне скажи. Это тебя чувствами к Вознесенскому так накрыло, что ты готова при первой же возможности собрать вещи и сбежать от меня.

– Не говори ерунды! – возмущенно отвечает она.

Ревность – слепое чувство. Она давит. Душит. Жжет.

– Ты же к нему побежишь или куда? – мой голос становиться похожим на один сплошной рык.

– Я эту чушь даже слушать не хочу, не то, что отвечать, – Воронцова выдергивает руку, обходит меня и поднимает с пола вещи.

– Арина, – я вырываю у нее из рук какие-то тряпки и швыряю их в сторону, – посмотри на меня! – беру ее за подбородок и заставляю смотреть прямо в глаза. Ответь мне честно, ты меня любишь?

– А ты? – она поджимает губы, и я вижу, как собирается влага в уголках ее глаз.

– Ты до сих пор этого не поняла? – смотрю в ее темные омуты и делаю совершенно алогичный поступок – прихватываю ее сзади за шею и крепко вжимаю в себя. Я с закрытыми глазами нахожу ее губы и чувствую какие они горячие и… соленые… она что, плачет? Еще пара поцелуев и я торможу, съезжая на нежную щечку, – Я не умею говорить о своих чувствах. – шепчу ей на ухо.

– Как мне тогда об этом догадываться? – говорит тонким, каркающим голосом.

Плачет.

На душе становится паршиво. И страшно от того, что я только что мог потерять нечто очень ценное.

– Мужчина ценен поступками, а не словами, – я обнимаю ее и сильнее прижимаю к себе. Спрашиваю еще раз, ты меня любишь?

– Очень, – отвечает шёпотом.

– И я очень, – глажу рукой по волосам и втягиваю их запах. А еще я очень зол. Потому что я первый, кому ты должна была рассказать обо всем.

– Извини, – говорит и шмыгает носом.

– Что моя мать от тебя хотела? – я выпускаю ее из объятий.

– Она испугалась, что у нас с тобой отношения. Она хочет, чтобы ты был счастлив. Хочет, чтобы ты создал семью с женщиной без детей. И именно поэтому Лариса Константиновна попросила нас с Ваней уехать.

– Понятно. Они с отцом испортили жизнь Ленке – развели ее с мужем, а теперь и за мою взялись.

– Они меня никогда не примут.

– Примут. Просто им надо дать время свыкнуться.

– Тим, может твоя мама права? Может стоит остановиться, пока все не зашло слишком далеко?

– Поздно. Уже зашло.

И зайдет еще дальше.

– Мама, – дверь спальни открывается, сначала появляется Ванькина голова, а дальше и сам мелкий, – я есть хочу. Мы здесь позавтракаем или на заправке?

– Здесь. Конечно здесь, – я отхожу от Арины и поднимаю с пола свою сумку. Переезд отменяется, – смотрю на свою женщину. Я прав?

– Прав, – на ее лице появляется тень улыбки.

– Мы сейчас все вместе позавтракаем, и мне надо будет отъехать на пару часов по делам.

– А нам что делать? – Иван проходит между нами и отодвигая стул, садится за стол.

– Быть здесь.

– Всех впускать и никого не выпускать? – смеется, морща свой конопатый нос.

– Никого не впускать и ждать меня. Я ненадолго.

А мне сегодня предстоит еще один очень серьёзный разговор.

– Нет. К нему нельзя, – выскакивает из-за стола молоденькая блондинка, лет двадцати – сразу видно опытный сотрудник, по всей видимости секретарша Вознесенского. Подождите в приемной, – подбегает сия нимфа к двери и становится перед ней крестом.

У меня в крови уровень адреналина и кофеина сейчас просто зашкаливает. Давление подскочило так, что кажется еще чуть-чуть и кровь из ушей пойдет.

– Некогда ждать, детка, – я улыбаюсь, правда, моя улыбка сейчас больше напоминает оскал и приподняв ее за талию, словно куклу отставляю в сторону.

От испуга девушка ошарашено таращится на меня, но не издает при этом ни звука.

А что, только мою женщину пугать можно!?

Резко распахиваю белую дверь и вижу, как в своем кабинете откинувшись на спинку кожаного кресла сидит Вознесенский, закинув ноги на стол.

Одним словом – барин. Ни прибавить, ни отнять.

– Я перезвоню, – увидев меня Игорь кладет телефон на стол. Какие люди?! – расплывается в дружеской улыбке. Привет! Не ожидал тебя здесь увидеть, – Вознесенский разводит руки в стороны и поднимаясь из-за стола размашисто шагает мне на встречу.

– Игорь Владимирович, я его останавливала, – тараторит девица позади меня.

– Наташа, все в порядке, – он успокаивающе поднимает руку и жестом указывает ей на выход.

Блондинка – Наташа ждет несколько секунд, а затем убедившись, что все в порядке выходит и закрывает за собой дверь.

Сообразительная девица.

– Я так понимаю ты поговорить пришел? – Игорь протягивает руку для приветствия.

– Ага! Поговорить, – я делаю шаг на вперед и мой кулак смачно въезжает в челюсть Игорька.

Меня никогда так не накрывало раньше. Но, Сука, какое после этого облегчение! Это можно сравнить только с оргазмом.

– Какого… – произносит Вознесенский и я впечатываю его еще раз, от чего он падает на одно колено.

Рука отдает острой болью. Я смотрю на руку – костяшки моментально опухают. Мне приходится несколько раз сжать и разжать пальцы. Хочется еще, но бить лежачего как-то не по-пацански.

– Ты рехнулся Тимирязев? – Игорь, шатаясь поднимается на ноги, большим пальцем вытирает выступившую кровь в углу рта и смотрит на палец.

– Рехнулся по всей видимости ты, когда решил заявить свои права на мою женщину, – я от греха подальше прячу руки в карманы брюк, потому как врезать еще ой как охота.

– Алису что ли? – ехидно улыбается он и сплевывает кровь на белый ламинат. Ты бы сам с ней как-то разобрался. А то она тут бегает за мной, просит, чтобы я тебя дурака уму разуму научил. Образумил.

– Ты? Меня? Мужик, по-моему, ты тупо загоняешься.

Видимо услышав шум, в кабинет снова забегает блондинистая секретарша.

– Игорь… – осекается она и я вижу, как ее взгляд бегает по лицу Вознесенского, видимо оценивает убытки. Может охрану? – осторожно спрашивает и смотрит как преданная собака.

Он точно ее имеет. Это видно не вооружённым взглядом.

– Не надо, – орет ей в ответ, – пошла вон и дверь закрой с той стороны.

Она обижено вздергивает подбородок и выходит, громко хлопнув дверью.

Я ловлю себя на мысли, о том, что если бы на ее месте была бы Арина, то, наверное, здесь был бы уже ОМОН.

Вознесенский одергивает пиджак и подходит к шкафу. По пути смотрит на себя в отражение окна и недовольно хмыкает. Со шкафа он достает коньяк и два стакана. Игорь наполняет их до половины и один из них ставит передо мной.

– Я за рулем, – отодвигаю стакан в сторону. И поговорить я пришёл не про Алису. Ты ведь прекрасно знаешь, что у меня отношения с Ариной. Она моя женщина, а Ваня ее сын и никого из них я в обиду не дам.

– Я их обежать не собираюсь, – Вознесенский садится в свое кресло и снова наливает себе до верха.

– Игорь, поверь, у меня хватит ресурса, чтобы бодаться с тобой столько, сколько потребуется.

– У меня тоже, – он выпивает содержимое стакана залпом. Поверь, что все это до тех пор, пока твой отец не отстранит тебя от должности.

Плевать. Если станет вопрос о моем устранении, то я тогда уйду в консалтинг. Да и ко всему прочему меня давно шведы звали к себе бизнес-консультантом. Уедем в Швецию. Если Ваня не захочет признавать отца, то я признаю его своим сыном через ЗАГС, сделаем визы и уедем в Швецию. Там тоже хорошо.

– Зачем они тебе? – честно спрашиваю своего бывшего друга.

– А тебе? – прищуривается он.

– Ты не поверишь, – говорю, млять, правду, – но благополучие этой женщины является приоритетом для меня. И если она захочет, то я на изнанку вывернусь, но тебя даже на пушечный выстрел к Ивану не подпущу.

Для меня очень важно чтобы Арине было комфортно. Мне хочется ее защищать. Мне хочется ее оберегать. Когда ей хорошо, то и мне, блин, хорошо вдвойне.

– А если сын сам захочет? – Игорь наполняет стакан в третий раз.

– Если захочет, – я поднимаюсь со стула и разворачиваюсь к выходу, – то я приму его решение.

– Я его отец! – кричит в след мне Игорь и я понимаю, что это кричит алкоголь в его крови.

– Слушай, гАвно ты, а не отец! – бросаю напоследок бывшему другу.