Текст книги "Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 2. 1934-1953"

Автор книги: Марина Сванидзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

1938 год
Трофим Лысенко и Николай Вавилов

12 января 1938 года в Москве в Большом Кремлевском дворце открывается 1-я сессия Верховного Совета СССР. Зал, в котором отныне проходят заседания, сооружен на месте разрушенных Александровского и Андреевского залов. Андреевский зал до революции был тронным.

В 1938-м на месте, где ранее располагался трон, стоит статуя Ленина. Ниже статуи в новом зале заседаний Верховного Совета сооружены трибуны на трех уровнях. Две нижние боковые трибуны предназначены для руководителей партии и правительства. Сталин также сидит на нижней трибуне. Выше располагается трибуна для выступающих. А еще выше, на самом верху, над залом и даже над Сталиным – трибуна для председателей палат советского парламента и их заместителей.

Вот на этой самой трибуне, практически на бывшем тронном месте, в январе 1938 года сидит Трофим Денисович Лысенко. Он академик Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени Ленина, ВАСХНИЛ. Он депутат Верховного Совета, он заместитель председателя верхней палаты парламента – Совета Союза. Он беспартийный, но это никого не смущает. Трофим Денисович Лысенко – живое олицетворение единства партии и народа.

Трофим Лысенко

Вместе с Лысенко среди депутатов Верховного Совета – маршал Блюхер. Они вместе проходят регистрацию. 12 января 1938-го. А 31 августа 1938-го Василий Блюхер будет снят с должности и затем арестован. Он погибнет в тюрьме 9 ноября после жесточайших пыток. Приговор ему вынесут четыре месяца спустя, приговор уже мертвому. Ему инкриминируют шпионаж в пользу Японии. Арест Блюхера следует за событиями на озере Хасан и у сопок Заозерная и Безымянная. Локальное военное столкновение с японцами в августе 1938-го заканчивается для СССР большими потерями. Соотношение в потерях с японцами 3 к 1. Хасанские события демонстрируют неготовность СССР к войне. По излюбленной сталинской схеме должен быть найден крайний. Блюхер – третий погибший маршал после расстрелянных Тухачевского и Егорова.

Маршал В. К. Блюхер

В прессе после Хасана общая интонация бравурная, шапкозакидательская.

На 1-й сессии Верховного Совета в 1938-м в числе гостей – самый известный советский журналист Михаил Кольцов. Его арестуют 13 декабря 1938-го. Накануне, 12 декабря, он выступает в клубе писателей с докладом о "Кратком курсе истории ВКП(б)". Он рассказывает, как страна будет переходить от социализма к коммунизму. После этого Кольцов устраивает дружеское застолье. Он весел. Все провожают его к машине. Ночью его арестуют. Расстреляют в 1940-м.

Учебник "Краткий курс истории ВКП(б)", о котором говорил Кольцов, разработан при личном участии Сталина. Из текста Сталиным изъяты наиболее одиозные восхваления в его адрес, способные вызвать недоверие и усмешку, исключен параграф "Начало революционной деятельности Сталина". Им лично написан параграф второй для главы 4 "О диалектическом и историческом материализме".

Отныне это будет официальным изложением марксистской философии. За 15 лет "Краткий курс" издан тиражом в 42 миллиона экземпляров на 67 языках. Эта книга – советская партийная библия.

За день до открытия 1-й сессии Верховного Совета, 11 января 1938 года, газета "Социалистическое земледелие" публикует редакционную статью под заголовком "Оздоровить Академию сельскохозяйственных наук. Беспощадно выкорчевывать врагов и их охвостье из научных учреждений". К этому времени арестованы подряд два президента ВАСХНИЛ. Первый – Александр Муралов, в прошлом нарком земледелия РСФСР. Он расстрелян. Вслед за Мураловым арестовывают исполняющего обязанности президента ВАСХНИЛ Георгия Мейстера. На посту он пробыл два месяца.

Михаил Кольцов

Мейстер – выдающийся ученый-селекционер. Сорта яровой пшеницы, выведенные им, высевают на площади вдвое большей, чем посевная площадь пшеницы во Франции. Мейстер в прямом смысле кормилец страны. Арестован как враг народа. В тюрьме сойдет с ума и погибнет. Реальный повод для ареста Мейстера – его выступление с критикой научных подходов Лысенко.

Идет второй год Большого террора. Арестованы и расстреляны практически все высшие госчиновники, руководившие сельским хозяйством. До весны 1938 года ВАСХНИЛ руководит в должности вице-президента академик Николай Иванович Вавилов. Таким образом, январская статья в газете "Социалистическое земледелие" с требованием выкорчевывать врагов в Сельскохозяйственной академии направлена непосредственно против академика Вавилова. В конце февраля 1938-го на должность президента ВАСХНИЛ назначается Лысенко.

В апреле, через месяц после назначения Лысенко, газета "Правда" пишет: "Последствия вредительства еще далеко не изжиты.

Вражеские корешки далеко не выкорчеваны в Академии". Вслед за этим Вавилова убирают с поста вице-президента. По сути, с этого момента они оба, Лысенко и Вавилов, будут ждать ареста. Академик Вавилов – своего. Академик Лысенко – ареста Вавилова.

Название Александровского зала, уничтоженного вместе с Андреевским в Большом Кремлевском дворце, связано с орденом Святого Александра Невского, одним из высших российских орденов, Зал был украшен шестью картинами из жизни князя Александра Невского, на плафоне инициалы ордена SA – Sanctus Alexander – Святой Александр. Ничего этого больше не существует в 1938-м. Но Сталин по-своему использует весь ореол князя, причисленного к лику святых, эксплуатирует его имя в соответствии с внешнеполитическими задачами 1938 года.

Весь 1938 год Сергей Эйзенштейн снимает фильм "Александр Невский". Знаменитая сцена Ледового побоища Александра Невского с псами-рыцарями снимается летом в Москве в 30-градусную жару. Возле "Мосфильма", на Потылихе, заасфальтировано поле, засыпано опилками, нафталином и солью, залито жидким мелом и стеклом. Так создается скованное льдом Чудское озеро. В первоначальной версии фильма Александр Невский погибал, отравленный людьми из ближайшего окружения. Сталин дает указание изменить финал.

Премьера фильма состоялась 23 ноября 1938 года в Большом театре. Выбор Большого театра для этой премьеры выглядит естественно. Музыка к фильму написана Сергеем Прокофьевым.

Через год, осенью 1939-го, после подписания пакта Молотова-Риббентропа, означавшего дружбу с гитлеровской Германией, фильм "Александр Невский" будет снят с проката.

Фильм вновь выйдет на экраны уже во время войны, осенью 1941-го. Осенью 1941 года в связи с эвакуацией из Бутырской тюрьмы в Москве в Саратовскую тюрьму № 1 этапом отправлен заключенный академик Вавилов. Он сидит уже больше года. Ему инкриминированы измена родине, шпионаж, контрреволюционная деятельность, а также вредительство в системе ВАСХНИЛ. В июне 1941-го Вавилов приговорен к высшей мере наказания – расстрелу. Он пишет прошение о помиловании. Нарком внутренних дел Лаврентий Берия обращается в Президиум Верховного Совета СССР с запросом о замене смертной казни длительным сроком заключения. Просьба Берии удовлетворена. Берия лично хорошо знаком с Вавиловым, Они не раз встречались в семейном кругу и в Грузии, и в Москве. Но это ровным счетом ничего не значит. Именно Берия еще в июле 1939-го запрашивал у пред-совнаркома Молотова санкцию на арест Вавилова. Берия мотивировал запрос следующим образом: "Вавилов и возглавляемая им буржуазная школа так называемых "формальных генетиков" организует систематическую кампанию, которая призвана дискредитировать академика Лысенко как ученого". В 1939-м санкцию на арест Берия не получил. Вавилова арестуют через год. Незадолго до ареста происходит встреча двух академиков, Вавилова и Лысенко, – на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке – ВСХВ, впоследствии переименованной Хрущевым в ВДНХ. Между Вавиловым и Лысенко завязывается яростный спор. В какой-то момент Вавилов хватает Лысенко за отвороты пиджака. "Не троньте меня! – кричит Лысенко. – Вы не имеете права. Я депутат Верховного Совета СССР. Это вам плохо кончится!"

Вскоре после этой сцены Вавилова командируют в Закарпатье. Только что Закарпатская Украина, как и прибалтийские государства, поглощены СССР по советско-германскому пакту Молотова-Риббентропа. Вавилова направляют на изучение новых советских земель.

H. И. Вавилов

За два дня до отъезда Вавилов приходит в здание президиума ВАСХНИЛ к Лысенко. Лысенко – президент ВАСХНИЛ. Президиум ВАСХНИЛ – в том самом доме в Харитоньевском переулке, куда Пушкин привозит в «Онегине» свою Татьяну. После короткого разговора с Лысенко Вавилов, красный, выходит из кабинета со словами: «Из-за вашей деятельности нашу страну обогнали на Западе по многим вопросам».

Деятельность Лысенко в целом, а в особенности по разгрому советской генетики действительно носит вредительский характер.

Повод для разгрома целого направления в науке у Лысенко очень веский. Лысенко карьерист. В сталинские времена карьеризм означал склонность к выживанию и продвижению вверх ценой других человеческих жизней.

Главный соперник Лысенко – Вавилов. Об этом бесхитростно сказал выступая на одном из собраний, поклонник Лысенко аспирант Донской: "Лысенко прямо заявил: или я, или Вавилов, четко, определенно и очень толково. Он говорит: пусть я ошибаюсь, но одного из нас не должно быть".

Т. Д. Лысенко

Именно из этого тезиса вытекает все уничтожение генетики и все лысенковское словоблудие. Отсюда: генетика – лженаука, генетика – служанка ведомства Геббельса, генетика – продажная девка империализма.

Сталину – нравится. Это способ давления на естественную науку. Гуманитарное-то направление давно под колпаком. Генетика теперь просто убита. Лысенко приговаривает: "Кое-кто из ученых поспешил высмеять нас. А ведь сейчас, пожалуй, тем, кто смеялся, уже не до смеха".

Расстреляны генетики Николай Тулайков, Георгий Карпеченко. Елена Эмме повесилась в камере. Григорий Левитский, Константин Фляксбергер и Леонид Говоров умерли в заключении.

Академика Николая Кольцова будут вызывать на допросы после ареста Вавилова. Он будет тверд, честен, будет пытаться облегчить судьбу Вавилова. Вскоре умрет от разрыва сердца. Его жена покончит с собой.

Взлет Лысенко был молниеносным. В 1925 году Трофим Лысенко уезжает с родной Украины в Азербайджан. Дело в том, что в Белой Церкви на Украине, где он работал на селекционной станции, он ухаживал за женщиной. Она была замужем. Муж вмешался. Вот тут Лысенко и уехал в Азербайджан, на центральную опытную станцию имени товарища Орджоникидзе. Лысенко начал сеять горох. Он успел посеять его только один раз, получил неплохой разовый результат – и тут приехал корреспондент газеты «Правда».

В "Правде" появляется статья, герой которой – крестьянский парень агроном Трофим Лысенко. Читаем: "Университетов не проходил, мохнатых ножек у мушек не изучал, а смотрел в корень". Далее следует чисто человеческая характеристика Лысенко: "Если судить о человеке по первому впечатлению, то от этого Лысенко остается ощущение зубной боли. Только и помнится угрюмый глаз его, ползающий по земле с таким видом, будто по крайней мере собрался он кого-нибудь укокошить". А финал статьи лучезарен и безоснователен: "У босоногого профессора теперь есть последователи, ученики, приезжают светила агрономии, признательно жмут ему руку". Больше Лысенко горох не сеял. Он отказался. Но его не выгнали с работы. Напротив, ему дали помощников. Лысенко начал изучать влияние температурного фактора на развитие растений. Наблюдал недолго. С осени по весну. Выпустил брошюрку.

Уже через год после этого Лысенко выступает в Ленинграде на огромном Всесоюзном съезде по генетике, селекции, семеноводству и племенному животноводству. На этом съезде председательствует Вавилов. С большой речью на открытии выступает Киров. Лысенко в своем докладе в этой аудитории заявляет, что он пришел к революционной идее, которая произведет переворот во всем сельском хозяйстве. Суть в том, что, если подержать семена озимой пшеницы на холоде, их можно сеять весной как яровые. Лысенко утверждает: все доказано, можно переходить к практике. В "Ленинградской правде" в репортаже со съезда имя Лысенко не упоминается. Зато через три месяца центральная пресса пишет. "Колхозник артели "Большевистский труд" на Полтавщине Денис Никанорович Лысенко (отец Трофима Лысенко) высеял весной два мешка озимой пшеницы, закопанной в снег на всю зиму, и будто бы собрал невиданный ранее урожай".

Поговаривали, что Денис Никанорович закапывал зерно не в целях эксперимента, а в надежде укрыть его во время раскулачивания. Но это вроде как уже не важно. Летом, 21 июля 1929 года, еще до сбора урожая, об успехах колхозника пишет "Правда". Потом статьи в газете "Экономическая жизнь". Через два месяца в "Правде" о том же – статья наркома земледелия Украины Шлихгера. Нарком пишет:

"Соседи, узнав, что старик Лысенко посеял в мае озимую пшеницу, решили, что он сошел с ума – "задурiв старий". Но молва о "чудесном посеве" росла по мере роста озимых". Кроме того, из текстов всех статей получалось, что, может быть, специальное зерно привез отцу его сын Трофим. Лысенко, по дороге на съезд генетиков в Ленинград. Или сын-ученый велел отцу морозить зерно. А кроме того, писали, что старик Лысенко со снопиком пшеницы, выращенной благодаря сыну, приезжал в Наркомат земледелия. Нарком земледелия прямо пишет: "Открытие агронома Лысенко превращает озимые культуры в яровые". Слово "открытие" в научном лексиконе предполагает длительное подтверждение в ходе эксперимента. Но поспешность наркома земледелия Украины в 1929 году можно понять. Украина после начала коллективизации напрочь лишена хлеба. Наркому хочется чуда. А тут старик Лысенко со своим сыном и фантастическими цифрами урожая. Ученые относятся к разговорам о лысенковском открытии уважительно, но осторожно. Мол, и раньше было известно о холодной обработке зерна, но внедрять это в широких масштабах преждевременно. Началась было дискуссия в "Сельскохозяйственной газете". Конец ей положила статья 19 ноября 1929 года под броским заголовком "Яровизация озимых – новое завоевание в борьбе за урожай. Опыты Лысенко вплотную подводят нас к решению зерновой проблемы". Очевидно, что такова официальная точка зрения.

То, что открытие Лысенко не приносит плодов, никого не смущает.

В конце 1929 года под Лысенко создают большую лабораторию в Одесском институте селекции и генетики. Именно здесь Лысенко заявляет: новому селу нужна новая наука, и он ее создаст. Это 1930 год. Самый разгар коллективизации. Полный слом всего, что было раньше в деревне, неразбериха. В этой неразберихе Лысенко призывает сеять озимую пшеницу весной. Он сочиняет нехитрую анкету, рассылает ее по колхозам, чтобы несчастные деревенские жители отслеживали собственную работу. Полным ходом идет раскулачивание, загон людей в колхозы, а тут эти анкеты. Их заполняют случайными цифрами. Цифры ничего не отражают. Партийные органы прессуют. В газетах появляются лозунги: "Дадим по рукам антияровизаторам. Враг у стен амбара". В каждой колхозной анкете цифры преувеличены "немножко". Общий обман гигантский. На Лысенко обращает благосклонное внимание нарком земледелия СССР Яковлев.

В 1937 году в статье "Мой путь в науку" в газете "Правда" Лысенко честно напишет: "Имея способности и желание, в нашей стране легко стать ученым. Сама советская жизнь заставляет становиться а той или иной степени ученым. У нас очень трудно и даже невозможно провести резкую, непереходимую грань между учеными и неучеными".

Главный лысенковский принцип: выдвинуть фантастическую идею и, не дожидаясь ее реализации, вовремя вытеснить ее другой, еще более фантастической и потрясающей воображение. Скажем, можно увеличить урожайность всех без исключения сортов, если перемешать наследственные задатки растений. Это очень просто. Нужно только, чтобы все колхозники взяли в руки пинцеты, обрывали чешуйки на цветках, удаляли пыльники, то есть кастрировали растения и давали им оплодотворяться пыльцой, носящейся в воздухе. Колхозников начали учить. Они были не в курсе, портятся или обновляются семена от их действий. Но колхозникам записывают трудодни за работу, и они ползают на коленках по полям. Лысенко выпускает собственный журнал "Яровизация". Он публикует письма-отчеты колхозников. "Недавно прошли 4-дневные курсы по селекции. Приехав домой, я подготовила себе 5 женщин. Прокастрировали мы 3400 колосьев и каждый обозначали ленточкой и флажком с фамилией. Председатель колхоза привел фотографа, который сфотографировал нас за работой". Подпись: Анна Михайловна Ткач, зав. Хатой-лабораторией.

Председатель Криворожского горсовета Чебукин шлет телеграмму Лысенко: "Кастрировано 129 тысяч колосьев яровой". Лысенко рапортует в ЦК и Наркомзем, обещает громадную эффективность. Через год результатов нет. Лысенко пишет: "Узким местом стало наличие пинцетов. Спрос на пинцеты в СССР возрос в десятки раз. Промышленность должна удовлетворить спрос на пинцеты". Пока не хватает пинцетов, решили работать ножницами. На сессии ВАСХНИЛ в 1936 году Лысенко говорит: "Нам потребуется для этого дела 500 тысяч ножниц. И необходимо подготовить 500 тысяч колхозников". Но ножниц тоже нет. Возвращаются к пинцетам. В газетах печатаются советы колхозным кузнецам, как самим изготовлять пинцеты. Лысенко уже заявляет. "Нам потребуется 800 тысяч пинцетов и 800 тысяч колхозников".

Кроме того, пшеницу легко можно превратить в овес, овес в овсюг, граб в лещину, сосну в ель, ель в сосну, а из яиц пеночки может вылупиться кукушка.

Авантюрный, не отработанный ни наукой, ни крестьянской практикой оэеф пасивых (извините, посев озимых), так же как и посадка картошки в середине лета, внедряется повсеместно правительственными постановлениями. Перепорчены основные сорта зерновых культур, что на много лет вперед снижает их урожайность. И это при том, что после раскулачивания сортового зерна в стране и так почти нет. Эта вакханалия в деревне была бы невозможна, если бы не раскулачивание. Опытные, практичные, ответственные за свое хозяйство крестьяне остановили бы безумие. Теперь их нет. Они сосланы вместе с потомством, и землю некому защищать.

Был и второй фактор, который обеспечил востребованность Лысенко. Голод 1931–1933 годов, карточки 1934-го, новая волна голода в 1936-м делает лысенковские обещания хлеба и картошки психотерапией для населения. Власть в целях самозащиты раскручивает этого народного академика.

Трофим Лысенко на всю жизнь сохранит презрение к образованию, к книге. Он никогда не сдает никаких экзаменов, положенных для получения научной степени, принципиально не пишет ни кандидатской, ни докторской диссертаций.

В конце 50-х годов он будет хвалиться, что на него работает большой штат переводчиков, и при этом приговаривает: "Только на труда этих бусурман коситься нечего. Своим умом до всего надо доходить и пореже на авторитеты полагаться, в особенности на западные, а то не ровен час и не туда заведут". Но необразованность Лысенко никогда не мешает ему понимать, чувствовать логику советской системы.

Академик Лысенко

В 1935 году Лысенко выходит на трибуну в Кремле на встрече Сталина с ударниками сельского хозяйства. "Товарищи, – говорит Лысенко, – вредители-кулаки встречаются не только в вашей колхозной жизни. Не менее закляты они и для науки. Немало пришлось кровушки попортить во всяческих спорах с так называемыми «учеными».

И в ученом мире, и не в ученом, а классовый враг – всегда враг". Зал разражается аплодисментами, хотя Лысенко делает публичный донос на своих коллег. Лысенко продолжает: "Многие ученые говорили, что колхозники не могут заниматься генетикой, потому что для этого надо закончить институт. Но это не так. На основе единственно научной методологии, единственно научного руководства, которому нас ежедневно учит товарищ Сталин, это дело вытягивается колхозами". Лысенко заканчивает: "Я уверен, что плохо изложил вопросы по генетике. Я не оратор, я только яровизатор".

Сталин встал с места и крикнул: "Браво, товарищ Лысенко, браво!"

Трофим Лысенко – наследник Григория Распутина. По дикости, по безответственности, по размаху. Он так же, как Распутин, эксплуатирует свое простонародное происхождение. И так же производит гипнотическое действие на власть. Разница в одном: Распутина российское общество отторгало. Советское общество принимает Лысенко на ура. Лично Сталина Лысенко вряд ли мог обмануть. Сталинское театральное "браво" – это оценка Лысенко как артиста, народного артиста. Лысенко обещает чудеса. В стране воинствующего атеизма люди в эти чудеса верят. Это хорошо. Ожидание чудес заменяет еду.

На той же встрече Сталина с колхозниками выступает Вавилов. Когда он поднимается на трибуну, Сталин выходит из зала. В отсутствие Сталина Вавилов говорит: "Я должен отметить блестящие работы, которые ведутся под руководством академика Лысенко". Весь взлет Лысенко идет на фоне поддержки со стороны Вавилова.

Вавилов не подпадал под воздействие лысенковской личности. Он запал на идею, которую Лысенко украл у биологов Гаснера и Зайцева и которую Лысенко безграмотно оттаптывал. Дело в том, что Вавилов в 110 экспедициях по всему миру собрал уникальную коллекцию растений и семян. На сегодня четверть растений из вавиловского собрания уже считаются вымершими. Современная западная оценка стоимости коллекции – 8 триллионов долларов.

Мечта Вавилова – на основе коллекции получить новые высококачественные сорта. Работа с этой коллекцией и ныне может обеспечить выживание всего человечества. В вульгарных попытках Лысенко беспорядочно морозить семена ученый Вавилов выхватывает рациональное зерно для своих будущих экспериментов. Кроме того, ему безумно хочется заняться экспериментом и оторваться от огромной административной работы.

В 1932-м Вавилов рекомендует Лысенко для поездки на Конгресс генетиков в США. Лысенко не едет, но Вавилов говорит о нем на конгрессе. В 1933-м Вавилов выдвигает Лысенко в кандидаты на премию имени Ленина. Он пишет: "Мы бы считали товарища Лысенко одним из первых кандидатов на получение премии". Премию не дали. В феврале 1934-го Вавилов рекомендует Лысенко в члены-корреспонденты АН СССР Не избрали. В 1938-м Лысенко выдвинут сразу в академики. Он будет избран действительным членом АН СССР в январе 1939-го вместе с прокурором СССР Вышинским.

Поддержка, которую Вавилов долго оказывал Лысенко, может иметь и дополнительное объяснение, совсем другого сорта. Лысенко – сталинская звезда. А социальный состав вавиловского института крайне сомнителен по тем временам. В группе старших специалистов – дворян четвертая часть. Среди младших сотрудников – около 15 процентов. Кроме того, сыновья промышленников и бывших крупных землевладельцев. Еще в феврале 1930 года "Правда" выступила со статьей под зловещим заголовком "Институт благородных ботаников".

Вероятно, Вавилов полагает, что, поддерживая Лысенко, он с большим успехом может вызволять арестованных сотрудников института. Волна арестов накрывает институт еще в 1932-м. С 1932-го по 1937 год Вавилов обращается к наркому земледелия Яковлеву с просьбой об освобождении 44 ученых. Это – личное вавиловское бесстрашие. Яковлев, в отличие от других наркомов, часто идет навстречу просьбам Вавилова.

А может быть, достаточно долгое увлечение Вавилова Лысенко объясняется происхождением Вавилова.

У Николая Ивановича Вавилова с Трофимом Денисовичем Лысенко были разные стартовые позиции. Лысенко – выходец из крестьянской семьи. Вавилова от крестьянской среды и по отцовской, и по материнской линии отделяет целое поколение. Вот эта разница в одно крестьянское поколение в сочетании с совершенно разными политическими условиями, в которых два молодых человека входят в жизнь, определит судьбу каждого из них, их отношения между собой и с властью. У Лысенко его "крестьянство" будет главным козырем, у сына бывшего крепостного Вавилова все будет сложнее.

Нарком земледелия Я. А. Яковлев (слева)

Отец Николая Ивановича, Иван Ильич, после отмены крепостного права ушел в Москву, где попал на работу к владельцам Прохоровской мануфактуры, ныне «Трехгорка». У сына бывшего крепостного открылся талант коммерсанта и промышленника. Он стал содиректором Прохоровской мануфактурфы, открыл собственное дело. У него торговый ряд в самом известном московском магазине – «Петровском пассаже». Он очень смел в бизнесе. Он становится миллионером. После 1917 года резко уезжает за границу. Семья остается в России.

Еще в революцию 1905 года 17-летний Николай Вавилов с младшим братом Сергеем участвуют в уличных событиях на Красной Пресне. Это можно было бы списать на юношеский, студенческий радикализм. Но последующая биография Николая Вавилова говорит о том, что дело было не в возрасте. Николаю Вавилову, вероятно, не удалось избежать своеобразного отечественного комплекса вины перед народом. Он был у него вдвойне силен: во-первых, как у русского интеллигента перед безграмотным народом, во-вторых, как у сына успешного бизнесмена – выходца из простых. Это настроение Вавилова проявится и в отношении к Лысенко. Вавилов видит всю недоученность Лысенко, но относит ее на счет исторических российских обстоятельств, а значит, обязан помогать и покровительствовать ему.

Сын миллионера Николай Вавилов в 1911 году получает диплом агронома. У него очевидные исследовательские интересы. Он активен, он ищет возможности научной работы. Он просит принять его практикантом к крупному российскому ботанику Регелю в петербургское Бюро по прикладной ботанике, которое ведет самостоятельную научную работу, руководит сетью опытных станций и консультирует Министерство земледелия России. Вавилова принимают в Бюро стажером.

За шесть дореволюционных лет Вавилов успеет пройти 14-месячную стажировку в Кембридже, поработает в Германии и во Франции, будет преподавать в Петербурге и в Саратове, съездит в экспедицию в Персию и получит приглашение занять пост заместителя начальника Отдела прикладной ботаники в Министерстве земледелия России.

В представлении на должность Вавилов получает исключительно высокую оценку: "В лице Вавилова мы привлекаем молодого ученого, которым еще будет гордиться русская наука". Его непосредственный начальник профессор Регель пишет Вавилову: "Сожалею, что это радостное событие для нас нельзя подкрепить соответствующими пожеланиями проглатывая при этом подходящую жидкость за общим столом или столиком". Невозможность посидеть за столом или столиком объясняется просто: письмо датировано 25 октября 1917 года, то есть днем Октябрьского переворота.

Профессор Р. Э. Регель

Вавилов вписывается в новую политическую ситуацию.

В 1921 году он уже возглавляет отдел в Народном комиссариате земледелия. С 1918-го по 1921 год Вавилов совершает поездку в США; будучи в Европе, встречается в Берлине с отцом. И, самое главное, в 1920 году на съезде селекционеров он делает доклад под названием "Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости". Реакция аудитории однозначна: "Вавилов – наш Менделеев". То есть если периодический закон Менделеева позволяет определить свойства еще не открытых элементов, закон Вавилова дает возможность предсказать существование тех растений, которые не известны, но будут обнаружены впоследствии.

В Наркомземе его назвали "гордостью советской науки" и назначили директором Государственного института опытной агрономии – главного в стране научного сельскохозяйственного учреждения. Вавилов, видимо в отца, оказывается отменным администратором.

В 1924 году специально под Вавилова создается новый институт. Сначала это Институт прикладной ботаники и новых культур. Потом – Всесоюзный институт растениеводства, попросту ВИР. Институт базируется в Ленинграде, но открывают его в Москве, в Кремле.

Задача института – повысить урожайность всех сельскохозяйственных угодий СССР. Институт имеет представительство в Нью-Йорке. На место председателя научного совета института Вавилов предлагает Николая Горбунова. Он старый большевик, личный секретарь Ленина. В 1924 году это еще имеет значение. Но это не главное.

Николай Горбунов – управляющий делами Совнаркома СССР. Дружба Вавилова с Горбуновым решает многие организационные и финансовые вопросы. Ход Вавилова с Горбуновым означает, что Вавилов отлично ориентируется в советский системе хозяйствования и знает наиболее короткие и успешные пути в этой системе. Его институт напрямую подчиняется правительству. Дружба с Горбуновым, масса других связей на самом высоком уровне, быстрое развитие карьеры очень способного ученого Вавилова определяют его позитивное отношение к советской действительности. Он совершенно не оппозиционен. Вавилов постоянно ездит по всему миру и легко мог бы не вернуться. Он не оппозиционен настолько, что в 1927 году уговаривает отца вернуться и привозит его в СССР. Тот на родине через два месяца умирает.

Н. И. Вавилов. 20-е годы

Н. П. Горбунов, управляющий делами Совнаркома

В 1926-м Вавилов получает премию имени Ленина, он член ЦИК СССР. В 1929-м его избирают академиком. Причем его кандидатура входит в список, утвержденный Политбюро.

Этот список включал людей трех категорий. Под номером один шли члены ВКП(б). Под вторым номером – "кандидаты ближе к нам – Под третьим – "кандидаты приемлемые". Вавилов был приемлемым, что очень неплохо в 1929 году для сына миллионера-эмигранта В 1930-м он получает еще и Институт генетики в Москве. К 1930 году в ленинградском ВИРе работает более 1000 сотрудников, в 1935-м – 1700. В физтехе у Иоффе только сто. Сам Вавилов читает лекции, выступает с докладами, просматривает массу иностранной литературы. Кроме того, он посещает театральные премьеры, дружит с писателями и актерами, он нравится женщинам. Он спит четыре-пять часов в сутки.

Вместе с Вавиловым в академики в 1929 году избирался Бухарин. Он проходил по первой категории, как член ВКП(б). Он член партии с 1906 года.

Н. И. Бухарин

В 1938-м, в марте, суд над Николаем Бухариным, проходящим по делу о так называемом Антисоветском правотроцкистском блоке, завершает череду сталинских показательных антипартийных процессов. Бухарина, «любимца партии» по ленинскому выражению, Сталин оставил себе на десерт.

Бухарин расстрелян в ночь на 14 марта 1938-го. В мае 1938-го Николай Вавилов подписывает обращение к Сталину с одобрением репрессий и желанием "помочь очистить всю нашу страну от остатков троцкистской и прочей контрреволюционной мрази". До этого, в 1937-м, вместе с несколькими академиками Вавилов поставил подпись под телеграммой в газету с одобрением расстрела Тухачевского. В свое время Вавилов приветствовал коллективизацию.

На пленуме ВАСХНИЛ в мае 1930 года он говорил: "Товарищи! От десятков миллионов разрозненных индивидуальных хозяйств, построенных на эгоистических принципах, на тысячелетней рутине, мы переходим гигантскими шагами к укрупненному хозяйству, построенному на данных науки. Мы наблюдаем небывалый размах земледелия".