Текст книги "Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 2. 1934-1953"

Автор книги: Марина Сванидзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Именно Курчатов предложил Берию на руководство проектом, реально понимая, что кроме как его ресурсами решить поставленную задачу у нас нечем.

Вспоминает заместитель Курчатова по Лаборатории № 2 Игорь Головин: "Использовался ли при осуществлении труд заключенных? В широчайших масштабах. Все стройки, рудники, атомграды, даже наш институт в Москве – на всех этих объектах работали заключенные. Вы видели наш клуб? В этом здании была тюрьма. Оно было огорожено высокой глухой стеной, на углах вышки с автоматчиками. Первый реактор возводился руками заключенных. Все специалисты это видели и обо всем знали".

На строительстве атомных объектов работает 750 тысяч человек. Из них более половины заключенные. Треть – военные строители с правами заключенных. И десять процентов вольнонаемных, свобода передвижения которых крайне ограничена. Большинство заключенных – военнопленные, вышедшие из фашистских лагерей.

Из воспоминаний военного строителя Анатолия Осипова: "Солдат-фронтовиков, бывших в плену, сразу рассортировали по признаку – кем, какими войсками был освобожден. Было три категории. Освобожденные американцами, англичанами, советскими войсками. Самыми неблагонадежными считались так называемые "американцы". Соответственно питание и одежда".

Все затраты на строительство оплачиваются Госбанком по фактической стоимости без предоставления смет и расчетов. Это называется "открытый счет". Неограниченные деньги, неограниченные рабские ресурсы плюс талантливые ученые и инженеры, отвечающие головой за сроки работы. На этом фоне высокая оценка административных способностей Берии выглядит малоуместной.

Вспоминает врач, профессор Ангелина Гуськова: "В лаборатории по выделению плутония работают в основном молодые девушки. Это группа особого риска. Болезнь этих людей называется пневмосклероз плутониевый".

Вспоминает академик Петрянов-Соколов: "Я был поражен видом этих молодых женщин, имевших дело с плутонием и полонием. У них была странная походка. Они медленно передвигались. И мертвенно-бледный цвет лица. Мне сказали, что у них у всех "плохая кровь". И никаких средств защиты". Эти женщины – не заключенные. Они молодые специалисты. Это они – ядерный щит Родины. Они верят в угрозу атомной войны и спасают от нее Родину ценой своей жизни.

У Сталина свой взгляд на атомную войну. Война с Соединенными Штатами представляется ему вероятной. Она его интересует и не вызывает беспокойства. В июле 1952 года Сталин скажет итальянскому социалисту Пьетро Ненни: "Для Америки недостаточно разрушить Москву, так же как для нас недостаточно разрушить Нью-Йорк. Нужно мобилизовать сухопутные силы для третьей мировой войны в Европе и Азии. А где Соединенные Штаты найдут миллионы солдат, чтобы вести третью мировую войну?" Сталин, начиная с 1949 года, увеличивает советские вооруженные силы в Германии и реорганизует восточноевропейские армии. К 1953 году, году смерти Сталина, они составят миллион человек. В советских вооруженных силах более пяти миллионов. В 1949 году Сталин разворачивает 14-ю армию на Чукотке с перспективой высадки на Аляске. В том же 1949-м в плане "Оффтекл" Объединенный комитет начальников штабов вполне улавливает ход сталинской мысли: "Ожидается, что Советский Союз начнет выступление в Западной Европе и на Среднем Востоке, бомбардировки Британских островов и выборочные воздушные атаки на Северную Америку. Западные союзники будут слишком слабы, чтобы удержать Западную Европу, но попытаются удержать Северную Африку. Откуда начнут наступление с целью возвращения на европейский континент".

Если Сталин знал об этой оценке, она не могла ему не понравиться. В его представлении мощь государства всегда определялась только размером территории. Женщины, которые работали и умирали на плутониевом производстве, ничего об этом не знали.

1950 год
Виктор Абакумов

В последние два дня сентября 1950 года в Ленинграде в Доме офицеров на Литейном проспекте идет процесс по так называемому «ленинградскому делу».

По схеме, отработанной на Больших процессах 30-х годов, обвиняемые уже сознались во всех предъявленных им обвинениях, а именно в том, что они – Кузнецов, Попков, Капустин, Вознесенский, Лазуткин, Родионов, Турко, Закржевская, Михеев – еще в 1938 году объединились в антисоветскую группу, вынашивали изменнические замыслы, проводили вредительско-подрывную работу, наносили экономический вред советскому государству.

Оглашение приговора заканчивается в 00 часов 59 минут 1 октября 1950 года. Шестеро приговорены к расстрелу. После оглашения приговора охранники набрасывают на осужденных белые мешки, взваливают на плечи и несут к выходу из зала.

В зале сидит министр государственной безопасности СССР Абакумов.

Он вел это дело год. Основные фигуранты – бывшие секретарь ЦК Кузнецов, председатель Совмина РСФСР Родионов, председатель Госплана Вознесенский. Все выходцы из Ленинграда. Всех в свое время привел Жданов, которого уже больше двух лет нет в живых, Кузнецов, по сути, заступил на место Жданова, который в послевоенные годы был вторым после Сталина человеком в партии. Еще в 1946-м, при Жданове, Сталин поручил Кузнецову курировать МВД и МГБ. С возвышением Кузнецова связан приход ленинградцев на самые различные посты. Первый секретарь Ленинградского обкома Попков, который пойдет по "ленинградскому делу", выступая 22 октября 1948 года на областной партконференции, с гордостью говорит: "За два года Ленинградская парторганизация выдвинула на руководящую работу 12 тысяч человек".

Кузнецов сделал карьеру в годы Большого террора. В ноябре 1937 года газета "Ленинградская правда" писала о кандидате в депутаты Верховного Совета СССР Кузнецове: "В первый же год своего пребывания в партии Кузнецов активно разоблачает подрывную работу кулаков. В 1929 году товарищ Кузнецов избран секретарем окружкома в г. Луга. Тов. Кузнецов вступил в борьбу с замаскированными врагами в окружкоме ВКП(б), сигнализировал об их подрывной работе в областной комитет партии, и они были разоблачены как враги народа. С особой силой тов. Кузнецов развернул свои способности на посту первого секретаря Дзержинского райкома Ленинграда. С неутомимой энергией боролся тов. Кузнецов за разоблачение врагов в Государственном Эрмитаже, в Русском музее. Непримиримость к врагам – вот главная черта тов. Кузнецова как ленинца-сталинца".

В. С. Абакумов

Несомненно, Маленков, Берия и Хрущев – активные противники усиления ленинградской группировки. Особенно ввиду старения Сталина.

В прошлом, 1949, году Сталин отметил 70-летие.

А. А. Кузнецов

О Кузнецове после смерти Жданова пошли разговоры как о преемнике Сталина. Для Сталина всякий разговор о преемнике – это разговор о его, Сталина, смерти.

"Ленинградское дело" – это затея самого Сталина. В его окружении – все его личные ставленники. Он перетряхивает их как хочет. Без всякого усилия. Даже старческой рукой.

Министр госбезопасности Абакумов был в дружеских отношениях с обвиняемым Кузнецовым в бытность того секретарем ЦК. Они вообще дружили семьями. Сталин в ходе "ленинградского дела" требует от Абакумова, чтобы Кузнецов пошел у него по статье "шпионаж", то есть по расстрельной статье. Впоследствии следователь Комаров скажет: "Я доложил Абакумову план расследования и заговорил про шпионаж, а он принялся рассуждать вслух: "Они все давно на виду, постоянно под охраной МГБ. Начни мы ставить вопросы об их связи с заграницей, в ЦК будут смеяться"". На самом деле Абакумов отлично знает, что тут не до смеха. Если Кузнецов будет обвинен в шпионаже, то МГБ, абакумовское ведомство, будет обвинено в попустительстве шпионам. А сам Абакумов, приятель Кузнецова, тогда сядет с ним на одну скамью. Именно поэтому Абакумов обеспечит признание обвиняемых во всем, кроме шпионажа.

Сталин еще в 1939 году, 10 января, подписал шифротелеграмму, адресованную секретарям обкомов, крайкомов и ЦК компартий республик. В шифротелеграмме указывалось: "ЦК ВКП(б) разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК. ЦК ВКП(б) считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь в отношении неразоружившихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод".

В 1950 году сталинский документ не теряет своей актуальности. Иосиф Турко, проходивший по "ленинградскому делу" и выживший, вспоминает о ходе следствия в ведомстве Абакумова: "Кабинет № 31 – это кабинет предварительных пыток. Настоящие пытки в кабинете № 4. Совершенно пустой кабинет. Только несгораемый ящик. На нем какие-то странные предметы. Орудия пыток. Следователь Комаров в синей рубашке, расхристанный. Сидит в кресле. На другое ноги положил. Вскочил и для начала приложил меня так, что у меня кровь изо рта пошла".

Вспоминает подследственный генерал-майор Геннадий Куприянов: "Пытки бывают индивидуальные. Назначаются следователем и напальником тюрьмы. У них имелись все орудия пыток – от средневековых клещей до современных электроприборов. Я вспоминаю пытку под названием "бараний рог", которую ко мне применяли довольно часто. Меня сгибали в полукруг, прикручивали веревкой пятки к затылку. Туда же прикручивали руки – получался бараний рог. Я лежал на животе, свора надзирателей пинали меня то в голову, то в ноги. А я качался животе то в одну, то в другую сторону, как пресс-папье. Зубы мне выбили еще раньше. Иногда пьяные следователи играли мной, как в мяч". Следователь Рюмин, который потом донесет на Абакумова, кричит жене обвиняемого Капустина: "Подписывай, или я тебя на электрический стул посажу". Жену Кузнецова держат в кандалах, потом вталкивают в душ и пускают кипяток.

Абакумов, прежде чем приступить к пыткам в своем собственном кабинете, расстилал на пол замаранное покрывало, чтобы кровь подследственных не испачкала ковер.

Когда арестуют самого Абакумова, он напишет письмо Сталину: "Я живу и работаю, руководствуясь Вашими мыслями и указаниями, товарищ Сталин. Заверяю Вас, товарищ Сталин, что, какое бы задание Вы мне ни дали, я всегда готов выполнить его в любых условиях".

На одном из первых допросов Абакумов скажет: "У меня были недостатки и неудачи в работе. Но я был весь на глазах ЦК ВКП(б). Там повседневно знали, что делается в ЧК".

Документ о методах физического воздействия Сталин подписывает в 1939-м, через два месяца после назначения на НКВД Берии. Берия приводит с собой наверх Кобулова. Кобулов приводит с собой Абакумова. Кобулов присмотрел Абакумова, когда тот был помощником начальника отделения второго отдела ГУГБ (Главного управления госбезопасности НКВД).

Второй отдел назывался оперативным. Его сотрудники занимались обысками, арестами, наружным наблюдением и установкой подслушивающей техники. Работа живая, особенно если учесть, что на дворе Большой террор. Абакумов – человек крепкий, работа соответствует его физическим возможностям.

Он в органах с 1932 года. Шесть лет его карьера никак не двигалась. В 1933-м в его аттестации написано: "К оперативной работе имеет большое влечение". Потом вскрылось, что он вербовал молодых женщин, развлекался с ними на конспиративных квартирах, а потом от их имени писал донесения с обвинениями врагов народа. Абакумова переводят на работу в Центральный аппарат Главного управления лагерей – ГУЛАГа. Оттуда в 1937-м он вернется в ГУГБ. А в 1938-м Кобулов возьмет его с собой в поездку в Ростов-на-Дону. Берия после прихода на НКВД чистит под себя региональные управления. Комиссия Кобулова как раз и приехала проводить чистку. Абакумов по ходу работы занимается подбором девочек для своего шефа и членов комиссии. Вскоре Абакумов станет начальником управления НКВД по Ростовской области. Он получает внеочередное звание старшего майора НКВД, два ромба в петлицах, что приравнивается к званию комдива. В 1940-м получает орден Красного Знамени. Дальше – пост заместителя наркома внутренних дел СССР.

Абакумов поднялся вместе с Берией. Но он не человек Берии. Абакумов быстро понял, что в сталинском государстве можно ставить только на одного человека – на Сталина. Это свидетельствует о хорошо развитом инстинкте самосохранения.

А многолетие Сталину впервые произнес в Богоявленском кафедральном соборе протодиакон храма Николы в Кузнецах отец Иаков Абакумов. Литургия совершается 4 ноября 1941 года.

Вспоминает артист Малого театра, впоследствии староста прихода храма Успения Пресвятой Богородицы на Могильцах Анатолий Свенцицкий, присутствовавший в 1941 году на литургии. "Отец Иаков начал: "Богохранимой стране Российской, властем и воинству ея и первоверховному Вождю многие лета!""

Отец Иаков – родной брат зама Берии Виктора Абакумова. В начале войны с 19 июля 1941 года Абакумов возглавляет Управление особых отделов НКВД. Но в апреле 1943-го Управление особых отделов преобразовано в Главное управление контрразведки СМЕРШ. СМЕРШ расшифровывается как "смерть шпионам". Так вот, СМЕРШ переводится в состав Наркомата обороны. Теперь Абакумов подчиняется не Берии, а непосредственно наркому обороны Сталину. Абакумов – заместитель Сталина.

Абакумов востребован с самого начала войны.

Военному командованию Сталин не доверяет, особенно во время отступления. Особые отделы НКВД – привычный посредник в общении Сталина с армией. Они и до войны действовали постоянно, с 1919 года, когда были учреждены Троцким и Дзержинским как средство постоянного контроля над армейскими настроениями.

Отлично отработан опыт агентурной работы в армейской среде. Плотная сеть осведомителей – секретных сотрудников, сексотов. Задача сексотов – слежка за личным составом и сбор компромата на комсостав.

Во время войны они пронизывают на всех уровнях армию снизу доверху. Абакумов лично предоставляет Сталину практически ежедневные сводки о поведении лиц из высшего военного руководства. Особисты отправляют наверх собственные комментарии и оценки ведения боевых действий. Обладают правом не только ареста, но и расстрела на месте. Они занимаются перлюстрацией красноармейских писем. Письма рассматриваются как важнейший источник информации. В разгар жесточайших боев под Сталинградом только за период с 15 июля по 1 августа 1942 года в 62-й армии генерала Чуйкова просмотрено более 67 тысяч писем. Солдаты знают, что письма просматриваются. Иногда нервы сдают, и прорываются слова о тяжести положения или просто жалобы на еду. Особые отделы документируют эти высказывания, авторы писем приравниваются к дезертирам и предателям, подлежат немедленному аресту и расстрелу. Под Сталинградом особисты читают письма, которые пишут солдаты, перед тем как пойти в последнюю в жизни атаку.

Вспоминает судебный секретарь военного трибунала. Из особого отдела в трибунал передано дело Ольги Печерской, двадцати лет. Она обвиняется в том, что, будучи в плену, была завербована немецкой разведкой для шпионажа в тылу Советской армии. Ее расстреляли. Обвинение основывалось исключительно на ее собственных словах. А она была, очевидно, душевнобольная. Она с горящими глазами без умолку говорила о том, что влюбилась в немецкого офицера и он учил ее шифру. Потом начинала говорить о литературе, о Тургеневе. Даже оглашение расстрельного приговора не сбило ее с этого бреда. Судебный секретарь далее пишет: "Я знал, что в конце 30-х годов на фоне террора появился особый вид психоза, когда больные ощущали себя агентами иностранных разведок".

Хотя надо сказать, что во время войны особисты в паре с военными трибуналами лютуют меньше, чем в конце 30-х. Сталинщина отступает перед непреложным фактом: жизни осужденных нужны фронту. Военными трибуналами осуждены 994 300 человек. Миллион. В отношении почти 400 тысяч осужденных исполнение приговора отсрочено до окончания военных действий, и они направлены в штрафбаты.

Кроме того, жесткость карательной политики определяется во время войны общей ситуацией на фронте. В самый горький период отступления выносились сплошь расстрельные приговоры. Когда пойдет наступление, за измену родине бывших советских солдат, перешедших на сторону врага, приговаривают к десяти годам лагерей. С отсрочкой и отправкой в штрафбат.

Хотя всегда попадаются разные люди. Из воспоминаний сотрудника СМЕРШа генерал-майора Иванова: "В мае 1942 года на Крымском фронте переправа раненых на Кубанский берег. Зрелище ужасающее. Море заполнено трупами. Толпа напирает. Я сам не спал уже трое суток. И тут на носилках несут какого-то полковника, кричат: "Это раненый командир дивизии". Что-то кольнуло внутри. Приказываю развязать бинты. Никакого ранения. Достаю пистолет. И на моих глазах полковник мгновенно седеет. Я наклонился тогда и шепнул ему: "Слушай, я буду стрелять мимо, но ты падай в воду. Повезет – выберешься"".

Из воспоминаний летчика-фронтовика: "Я не знаю, может быть, в пехоте у особистов и были важные функции, но в авиации? Что делать особисту в авиации? Перелеты к врагу предотвращать? Так у нас, кто хотел уйти к немцам, мог это очень просто сделать. Садись и сдавайся. Только у нас в дивизии я таких случаев не знаю. У нас почти у всех летчиков при себе граната была на случай пленения. В авиации особистов никто не уважал. Боялись их почти все, но за людей их, бездельников, не держали".

Еще из воспоминаний летчиков: "В 1944-м у нас в полку был особист капитан Корнеев. Я как-то сказал ему: "Что ты своим детям после войны расскажешь, что на фронте делал?""

Абакумовский СМЕРШ – разноплановая организация. Одно крыло особистов-смершевцев занято мутной, дилетантской или откровенно карательной работой. Другое крыло – профессионалы контрразведки. Они успешно играют против германских спецслужб. Ни одно значительное разведывательное или террористическое мероприятие немцам осуществить не удается. Включая попытку покушения на Сталина. Начальник штаба германского Верховного командования генерал-фельдмаршал Кейтель скажет: "В ходе войны данные от нашей агентуры касались только тактической зоны. Мы ни разу не получали данных, которые оказали бы серьезное влияние на развитие военных действий".

В. С. Абакумов, глава СМЕРШа

Кейтель пишет это в ожидании исполнения смертного приговора, вынесенного на Нюрнбергском процессе. Абакумов входил в комиссию по руководству подготовкой обвинительных материалов в Международном военном трибунале над главными военными преступниками в Нюрнберге. Комиссию возглавляет Вышинский. Следственная бригада СМЕРШ работает в Нюрнберге параллельно с группой прокуратуры СССР. Группа прокуратуры подчиняется Главному обвинителю от СССР Руденко. Смершевцы охраняют советскую часть обвинения, участвуют в допросах арестованных и отборе свидетелей фашистских зверств. Бригаду контрразведки возглавляет заместитель начальника следственного отдела СМЕРШа Лихачев. Еще на предварительной стадии Нюрнбергского процесса Лихачев сообщает в Москву, что следователи прокуратуры «слабо парируют антисоветские выпады обвиняемых, в частности Геринга, Йодля, Кейтеля и некоторых других». Докладные контрразведчика Лихачева столь активны, что представители прокуратуры обращаются к прокурору СССР Горшенину с просьбой «пресечь кривотолки, так как это создает нервозную обстановку и мешает работе».

Заседание Международного военного трибунала в Нюрнберге

На фоне Нюрнбергского процесса, помимо доносов на коллег из прокуратуры, Лихачев успевает склонить к сожительству молоденькую переводчицу, заставляет ее сделать аборт. Операция проходит неудачно. Руденко сообщает о происшествии прокурору СССР. Лихачева высылают из Нюрнберга и дают ему десять суток ареста.

Нюрнбергский международный трибунал над главными военными преступниками дает ход еще 12 судебным процессам. Один из них идет с декабря 1946 года по август 1947-го. Это «процесс врачей». Рассматриваются дела нацистских врачей, проводивших опыты на заключенных концентрационных лагерей. Еще в сентябре 1945-го в Германию командирован Григорий Майрановский с помощниками. С 1938 года он в НКВД возглавляет лабораторию по ядам и наркотикам. В послевоенную Германию до Нюрнбергского процесса он командирован с заданием: «Разыскать немецких специалистов и ознакомиться с уровнем, достигнутым нацистами в аналогичной сфере деятельности».

По результатам поездки Майрановский сделает доклад, в котором засвидетельствует: "Результаты, достигнутые немецкими специалистами, значительно ниже наших".

Действительно, перед Майрановским его руководство ставило более сложные задачи, чем нацистское руководство перед своими врачами. И в гитлеровской Германии, и в СССР над заключенными ставятся опыты с применением иприта. Нацисты впервые проводят эксперимент в концлагере Заксенхаузен в 1939 году. Майрановский начинает раньше. Нацисты применяют газ "Циклон-Б" для массового уничтожения людей в лагерях смерти и не скрывают этого. Майрановскому труднее, чем его нацистским коллегам. Перед ним стоит задача: чтобы яд не обнаруживался в трупах.

При Абакумове проходит структурная реорганизация. Лаборатория ядов и наркотиков, входившая в 4-й спецотдел НКВД, становится лабораторией № 1 в отделе оперативной техники МГБ. В СССР лаборатория смерти создана еще в 1926 году для проведения терактов за границей. Препараты, полученные в лаборатории, опробуют на заключенных. Внешне все напоминает прием у врача: "На что жалуетесь?" – и сразу вводят лекарства. Если человек не умирает сразу, вводят повторную дозу.

Потом разработали отравленные пули. У нацистов были точно такие же разработки. Из материалов Нюрнбергского процесса: "11 сентября 1944 года в присутствии штурмбаннфюрера СС доктора Динга доктор Видман провел эксперимент с отравленными пулями на пяти лицах, приговоренных к смерти".

В Москве немногочисленные сотрудники МГБ, имевшие доступ в лабораторию № 1, иногда приходили запросто пострелять в обеденный перерыв. Лаборатория смерти долгие годы размещалась в центре Москвы в Варсонофьевском переулке в угловом доме на первом этаже.

Майрановский будет арестован в 1951 году в ходе борьбы группировок внутри МГБ. Статья обвинения – за хранение сильнодействующих веществ.

В 1951 году, когда уже будет арестован Абакумов, руководство СССР отдаст предпочтение бактериологическим методам политических убийств. Руководителя Югославии Иосипа Броз Тито планируют убить с помощью распыленных бацилл чумы. Коллега Майрановского по лаборатории смерти, руководитель бактериологической группы профессор Муромцев удостоен Сталинской премии.

Муромцев будет уволен из МГБ по состоянию здоровья и назначен директором Института эпидемиологии и микробиологии имени Гамалеи. Когда Муромцев станет директором, известный ученый, в прошлом заключенный, академик Здродовский подаст заявление об уходе из института.

По свидетельствам очевидцев, другой известный ученый и тоже бывший заключенный академик Зильбер, старший брат писателя Каверина, в какой-то момент просто войдет в кабинет директора и запрет его изнутри на ключ.

Что именно было за дверью, неизвестно. Но известно, что в кабинете были сломаны все стулья.

За время войны Абакумов получает три полководческих ордена. Суворова II степени – в марте 1944-го, Суворова I степени – в июле 1944-го и Кутузова I степени – в апреле 1945-го. Первым военным орденом Абакумов награжден за депортацию чеченцев и ингушей в феврале 1944 года. После войны Абакумов организует депортацию населения из Западной Украины и Прибалтики. С 1947 года у Абакумова идут так называемые «повторники», то есть по второму лагерному кругу пускают ранее освобожденных меньшевиков, троцкистов и раскулаченных крестьян. Сам Абакумов в это время переезжает в особняк по адресу Колпачный переулок, дом 11. К переезду Абакумова из дома выселены 16 семей. На ремонтных работах заняты 200 рабочих. Бухгалтерская отчетность 1-го отделения Управления делами МГБ, ведавшего хозяйственным обслуживанием, по приказу Абакумова уничтожена.

При аресте у него изымут стандартный для советской номенклатуры набор вещей – большое количество наручных часов, сотни метров тканей, чемоданы мужских подтяжек, холодильники, гарнитуры, фотоаппараты. В этом смысле Абакумов выгодно отличается от начальника своего секретариата майора Зобова. У Зобова во время обыска найдены золотые кольца, серьги и броши, редкие мужские и женские часы на сумму до полумиллиона рублей. Все это начальник абакумов-ского секретариата хранил в авоське, висящей на гвозде в чулане.

Все эти ценности, как установлено, раньше принадлежали евреям, уничтоженным в фашистских концлагерях.

19 января 1945 года в Будапеште сотрудниками абакумовского СМЕРШа арестован шведский дипломат Рауль Валленберг. С июля 1944 года в Венгрии, союзнице Германии, Валленберг обеспечивает шведскими паспортами евреев, чем спасает их от смерти в Освенциме. Лично Валленбергом спасены более 20 тысяч человек. Германское покушение на Валленберга заканчивается неудачей. Теперь он арестован советской контрразведкой. 6 февраля 1945 года Валленберг уже во внутренней тюрьме НКВД. Предпринята попытка его вербовки. Валленберг от сотрудничества отказывается. В мае 1947-го заместитель Молотова и бывший прокурор СССР Вышинский пишет служебную записку: «Товарищ Молотов. Поскольку дело Валленберга продолжает оставаться без движения, я прошу вас обязать Абакумова представить справку по существу дела и предложения о его ликвидации».

Рауль Валленберг

17 июля 1947-го Валленберг найден в камере мертвым. Начальник санчасти Лубянской тюрьмы полковник медицинской службы Смольцев на рапорте о смерти Валленберга делает приписку: «Доложил лично министру. Приказано труп кремировать без вскрытия». Одна из версий смерти Валленберга – инъекция в спецлаборатории Майрановского. На запросы шведов советский МИД отвечает, что Валленберга в СССР нет.

В 1950 году в ноябре по указанию Абакумова арестован и посажен в Лефортовскую тюрьму известный кардиолог и лечащий врач Берии профессор Этингер.

В ходе следствия по распоряжению Абакумова он длительное время содержится в камере-холодильнике, оснащенной трубопроводной системой, нагнетающей ледяной воздух. Условия в камере-холодильнике площадью 2 квадратных метра обсуждались с врачами МГБ. Врачи высказывали сомнения, но согласились с решением Абакумова. Профессор Этингер умрет в тюрьме в марте 1951 года.

Л. Берия

В 1950 году арест Абакумовым врача Берии профессора Этингера – это ход в сталинской игре против Берии. Точнее, это такой запасной сталинский ход. Арест врача Этингера в будущем легко использовать против его пациента Берии. Пока в отношении Берии Сталин держит паузу. Берия курирует атомный и водородный проекты. Советская атомная бомба уже есть. Теперь на повестке дня – водородная. Вот после водородной бомбы можно будет заняться Берией. Заместитель Абакумова генерал Питовранов подтверждает, что санкцию на арест Этингера давал Сталин. Доктор Этингер лечил и консультировал все высшее политическое и военное руководство, деятелей культуры и искусства. Крупнейшие западные врачи предлагали выдвинуть его на Нобелевскую премию. Наша современная электрокардиография базируется на его исследованиях.

Доктор Этингер – человек свободомыслящий, беспартийный и неосторожный. Он слушает зарубежные радиостанции, пересказывает содержание передач знакомым. В 1949 году его увольняют из 2-го Медицинского института, где он заведовал кафедрой и руководил клиникой. Этингер к тому же хорошо знаком с членами Еврейского антифашистского комитета, ЕАК.

Глава ЕАК, знаменитый режиссер Соломон Михоэлс, уже убит в 1948 году. Операцию по убийству Михоэлса по поручению Сталина проводит Абакумов. Зам Абакумова Огольцов лично принимает участие в убийстве. Через год после убийства Михоэлса начинаются аресты всех членов Еврейского антифашистского комитета. У Сталина – целый ворох мотивов в пользу физического уничтожения членов созданного им же, Сталиным, Еврейского комитета. Во-первых, государство Израиль, создание которого Сталин активно поддерживал в расчете на собственные ближневосточные перспективы, так вот, этот Израиль отказался ориентироваться на СССР, а предпочел Соединенные Штаты. Сталин поставил советским евреям запрет на выезд в Израиль, при этом начав кампанию открытого государственного антисемитизма. Еврейское население СССР объявлено каналом влияния буржуазной, т. е. антисоветской идеологии. В этих условиях Еврейский антифашистский комитет должен быть уничтожен. Тем более что он в силу значительного авторитета его руководителя, Михоэлса, постепенно начинал превращаться в активную правозащитную организацию.

Абакумов открывает дело о "сионистском заговоре". Доктора Этин-гера арестовывают именно в связи с этим делом. Но не только. У Сталина на доктора Этингера дополнительные виды. Сталин хочет использовать его имя и профессию для осуществления грандиозной провокации. Физики, инженеры, театральные критики, которые обвинялись в космополитизме, буржуазном влиянии и сионизме, мало интересовали широкие слои населения. Сталину нужен массовый шок, и он его производит. Доктор Этингер объявляется убийцей в белом халате. Это клеймо массовое сознание молниеносно распространяет на всех врачей-евреев, с которыми ежедневно сталкиваются тысячи людей, кто лечит их детей. Это и есть необходимый Сталину страх, шок, гарантированный взрыв массовых антисемитских настроений. Это мощный выплеск ненависти, которая в очередной раз разделяет и разлагает советское общество.

Сталин не изменяет себе все годы своего правления. Поиск врагов по классовому, а затем по национальному признаку – фирменный сталинский способ управления населением. Ненависть к вечному врагу, постоянно меняющему свой облик, – отличная замена куску мяса в тарелке.

За месяц до ареста доктора Этингера арестован его приемный сын, впоследствии историк Яков Этингер. Он вспоминает: "Меня несколько раз допрашивал подполковник Рюмин: "Мы вас, евреев, всех передушим. То, что не успели сделать с евреями немцы, доделаем мы".

Рюмин через год напишет донос на Абакумова. Рюмин получит должность заместителя министра. Потом будет арестован. Абакумов арестован до суда над членами Еврейского антифашистского комитета.

Абакумов, пока был на посту, выбил у подследственных признательные показания. Заканчивает это дело уже другой, новый министр госбезопасности Игнатьев. Он пожалуется Берии и Маленкову: "Совершенно отсутствуют документы, подтверждающие показания арестованных о проводившейся ими шпионской и националистической деятельности". Слова Игнатьева означают, что Абакумов действовал хоть и традиционно кроваво, но не обеспечил проведения впечатляющего открытого процесса, подобного тем, что были в 30-х годах. Впрочем, это ничего не меняет. Просто процесс над членами Еврейского антифашистского комитета сделают закрытым. Абакумова во время процесса над членами ЕАК возят на допросы из внутренней тюрьмы МГБ в Лефортово и обратно. А сразу после ареста его привезли в специализированную тюрьму на улице Матросская Тишина. Она открыта в 1950 году, еще в бытность Абакумова главой МГБ. "Матросская Тишина" создана специально для высокопоставленных политзаключенных. Она компактная, рассчитала на 35–40 человек. Плюс 35 кабинетов для следователей. Начальник "Матросской Тишины" Абакумову как министру госбезопасности никогда не подчинялся. Эту политическую тюрьму курирует непосредственно секретарь ЦК Маленков. Находящемуся под арестом Абакумову, начинавшему дело о "сионистском заговоре", предъявлено обвинение в участии в этом самом заговоре.