Текст книги "Долгожданная встреча (СИ)"

Автор книги: Марина Агекян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Сердце вдруг замерло в груди от его слов. Неужели он мечтал сделать с ней это? Думал об этом так часто, что можно было сосчитать? Ощутив ком в горле, она запустила пальцы в его волосы и еле слышно молвила:

– Сколько?

Это было лучше любой мечты. Любого сна. Золотистые волосы разметались по ковру, губы опухли и повлажнели от его поцелуев. Себастьян не мог насмотреться на неё. И не мог подавить сокрушительную нежность и любовь, которые она вызывала в нем своими прикосновениями и готовностью принять каждый его поцелуй.

– Сотни, – произнёс он, наклоняясь и касаясь губами её лба. – Тысячи… – Его губы прижались к кончику её носа. – Миллионы раз.

И снова он завладел её губами так, что больше ни одной здравой мысли не осталось у неё в голове. Тори было достаточно знать, что он грезил о ней, что сейчас он был готов обрушить на неё всю свою нежность. Свою страсть. Сейчас он принадлежал ей всецело и полностью. И она не хотела разделять его ни с кем и ни с чем.

Сейчас она хотела принять каждый его поцелуй, каждое прикосновение. И подарить ему все те поцелуи, которые сберегла для него. Она так долго мечтала об этом, так долго ждала этого. Но даже в мечтах Тори представить себе не могла, что при этом почувствует. И она утонула в этих новых для себя сладостно обжигающих ощущениях, без остатка отдаваясь Себастьяну.

Его рука опустилась на её плечо, губы терзали и заставляли её плавиться от нарастающего жара. Пальцы очертили мягкие контуры. А потом его мягкая ладонь легла на её округлую грудь. Сердце подпрыгнуло прямо под его ладонью. Тори издала удивленный стон и на секунду замерла, но он даже не подумал прекращать свои исследования. Поцелуй стал глубже и пламеннее. Рука его сжала отяжелевшую грудь, а потом его палец прошёлся по невероятно чувствительному соску. Тори ничего не могла поделать с собой. Она дёрнулась и отпустила его губы, откинув голову назад. И снова хрипло застонала.

Прикосновение, казалось, прошлось раскаленным кинжалом по оголённым нервам, принося с собой невероятное удовольствие. Такое острое, что у неё заболело где-то внизу живота. И там же внезапно отчаянно запульсировало, когда он стал водить по соску большим пальцем до тех пор, пока он не затвердел, упираясь ему в ладонь. Еле дыша, Тори почувствовала, как его губы обжигают ей шею, спускаются к плечу, почти повторяя маршрут его руки.

На секунду она запаниковала, боясь умереть от тех дивно-мучительных ощущений, которые он вызывал в ней, но когда он втиснул ногу между её бёдер, Тори замерла, боясь даже пошевелиться.

И снова он поднял голову и посмотрел на неё. Тори горела от смущения и жара, зажмурив глаза, пытаясь унять дрожь тела и отчаянный стук сердца. При всём своём желании она не смогла бы посмотреть на него, но когда он тихо прошептал её имя своим завораживающим голосом, Тори тут же подчинилась ему, не в силах отказать ему ни в чём. Господи, она всю жизнь только и жила мыслю о том, чтобы выполнять все его просьбы!

– Я хочу видеть тебя, – проговорил он, пронзая её своим изумрудным взглядом, которым мог проникнуть ей в самое сердце и узнать все её тайны.

Тори не поняла, о чём он говорит до тех пор, пока он не потянулся к поясу её пеньюара. И тогда стало более чем очевидно, что он намерен раздеть её.

Мысль шокировала, но и безумно волновала. Она не могла пошевелиться, пригвождённая к полу его взглядом, его телом. Развязав пояс, Себастьян распахнул полы пеньюара и потянулся к пуговицам на ночной рубашке. Не издав ни единого звука, даже не смея дышать, Тори наблюдала за тем, как он расстёгивает рубашку пуговица за пуговицей. Ей казалось, что её сердце непременно выпрыгнет из груди, такое безумное волнение охватило её. Но когда он отодвинул в сторону ворот рубашки, когда обнажил её грудь и посмотрел на неё, Тори поняла, что именно сейчас и лишится своего сердца.

Он положил ладонь ей на грудь, вызываю озноб и томление одновременно. Большой палец очертил потемневший коралловый сосок и слегка надавил на него. Тори вздрогнула и не смогла сдержать глухого стона, ощущая головокружение. Он так долго смотрел на неё, будто видел её впервые в жизни.

А потом он сделал то, чего Тори никогда бы не ожидала этого от него. От своего ученого Себы.

Он нагнул голову и захватил губами её отвердевший сосок!

Тори задохнулась, выгибая спину, и вцепилась в его плечи, боясь умереть от того сладкого удовольствия, которое обрушилось на неё. Почему он это сделал? Можно ли такое делать? Откуда он знал, что нужно это делать? Тори прикусила нижнюю губу, чтобы не застонать вновь. Глаза закрылись, когда он стал ритмично посасывать маленькую горошину, проводя по ней языком. Это было чувственным безумием, которое невозможно было остановить или подавить. Сжимая его голову дрожащими пальцами, Тори неосознанно прижимала его ещё ближе к себе. Перед глазами все поплыло.

– Себа, – простонала она, теряя голову, готовая рассыпаться на части в его руках.

Услышав своё имя этим страстным, полным желания голосом, Себастьян вздрогнул и оторвался от её восхитительной, мягкой груди, сгорая от ответного желания. Он так долго хотел её, так долго мечтал о ней, что боялся не совладать с собой и овладеть ею тут же, на полу. Что могло быть прекраснее распростёртой перед ним полуобнаженной Вики? Ничто в мире не могло бы сравниться с ней. Он умирал от желания погрузиться в неё, умирал от желания раствориться в ней и сгореть в её страсти. Господи, он так долго любил и ждал её, что с трудом находил в себе силы остановиться!

Склонившись, Себастьян снова накрыв её губы своими, целуя её так глубоко и неистово, что у обоих перехватило дыхание. Сердце его болезненно ударялось о рёбра. Руки дрожали от нетерпения. Она была такой мягкой, такой сладкой, такой желанной. Боже, ему казалось, что до этого мига он не знал ни одну женщину, но в то же время он знал точно, как именно хочет её, как отчаянно рвётся к ней его тело, его душа. И её ответные стоны, её готовность пойти с ним до самого конца, могла стать той тоненькой гранью, которую однажды переступив, Себастьян не сможет потом остановиться.

Он был так захвачен ею, что не был готов к тому, что последовало дальше. А дальше ночной ангел потянулся к вороту его рубашки и стал расстегивать пуговицы, умудрившись, при этом повторит его же слова:

– Я хочу видеть тебя.

И тогда рай закончился. Земля разверзлась, и ад снова поглотил его, потому что всё было кончено. Он не мог позволить ей раздеть себя, как бы отчаянно этого не хотел. Тогда она бы увидела все его уродливые шрамы и пришла бы в ужас от того, что с ним сталось, в какого монстра он превратился. Ей станет противно смотреть на него, и тогда Себастьяну не останется ничего иного, как умереть. Потому что это будет его концом.

Схватив её запястье, он отодвинул от себя маленькую ручку и глухо молвил:

– Не делай этого.

Тори не сразу поняла смысл его слов, поглощённая желанием поскорее добраться до его тела. Но когда всё же это произошло, она замерла и откинула голову назад, чтобы лучше видеть его. Он был охвачен огнём желания, как и она. В этом не было сомнений. Он дрожал даже сильнее, чем она, но что-то удержало его. Что-то заставило его очнуться от того прекрасного, что связало их. Ему удалось сбросить с себя пелену страсти и вернуться к той реальности, где они не принадлежали друг другу. И никогда не могли.

Она думала, что ошиблась, что не так поняла его, но снова раздался его низкий, почти отрезвляющий голос:

– Тебе следует вернуться в свою комнату.

Тори показалось, что на неё вылили ушат холодной воды. Он зацеловал её почти до полусмерти так, что она едва не потеряла голову, а теперь предлагает ей вернуться в свою комнату так, словно ничего не произошло? Ему было неприятно касаться её? Ему больше не хотелось касаться её? Или ему стало неприятно её откровенное желание, то, как она вела себя с ним?

Сгорая от унижения, боли и стыда, Тори убрала от него свои руки и с дрожью промолвила:

– Отпусти меня!

Неожиданно он вскинул голову и посмотрел на неё. И Тори застыла, увидев в его глазах такую боль и муку, что похолодело в груди. Господи! Неужели она ошиблась, и не её поведение остановило его? Ведь не могло всё то, что он делал с ней, быть неприятным ему. Не могли их поцелуи не дать ему того же восторга и наслаждения, что и ей.

Дело было совсем в другом, и Тори пришлось в этом убедиться, когда вместо того, чтобы прогнать её, он обнял её и уронил голову ей на плечо, так словно не мог найти в себе силы отпустить её.

И ей захотелось заплакать, потому что она стала свидетельницей самых потайных его мучений. Тори могла ощутить его боль даже острее его самого.

Крепко обняв его, она уткнулась ему в шею, и дрожащим голосом вымолвила:

– Милый, что с тобой?

Он так сильно вздрогнул, будто она ударила его. У Тори похолодело в груди от ужаса. Боже, что с ним творилось? Что его так невыносимо мучило?

Но ей не было суждено получить ответы на свои вопросы, потому что, Себастьян вдруг отпрянул от неё, резко встал и отошёл в дальний угол комнаты, где никто не смог бы добраться до него. Затаив дыхание, Тори тоже встала на дрожащих ногах, завязала пояс пеньюара, пытаясь привести себя в порядок, и посмотрела на его напряженную спину. Господи, минуту назад его жар опалял каждую клеточку её тела, а теперь от него веяло таким холодом, что застучали зубы!

– Себа, что с тобой? – осторожно спросила Тори, боясь даже звуком собственного голоса причинить ему ещё больше страданий.

– Уходи! – был его единственный ответ.

Тори вздрогнула и поежилась, но даже не думала сдаваться. Проглотив ком в горле, она заговорила снова:

– Ты ведь не хочешь, чтобы я на самом деле ушла, верно, милый?

Она увидела, как дрогнули его плечи. Но не его голос.

– Уходи, Вики!

Его голос дрожал от боли, причиняя боль ей. Всем сердцем Тори хотела помочь ему. Она хотела понять его и, наконец, разрушить стену, которая так внезапно встала между ними. Тори увидела, как он сжал руку в кулак, и её решимость достучаться до него стала ещё сильнее. Она сделала шаг в его сторону.

– Ты не…

Начала было она, но он почти яростно оборвал её, прогремев на всю библиотеку:

– Черт побери, Вики, я хочу, чтобы ты немедленно ушла отсюда!

Тори замерла на месте, ощущая боль от того, что он позволяет невидимым причинам прогонять её именно тогда, когда она больше всего на свете была нужна ему. Тори знала как никогда прежде, что нужна ему, но что-то, видимо прошлое давило на него с невероятной силой. Прошлое, которое она с таким отчаянием хотела исправить!

Сделав последнее усилие над собой, она тихо попросила:

– Посмотри на меня и скажи, что действительно хочешь, чтобы я ушла.

Он снова вздрогнул, и у Тори снова сжалось сердце. Почему он делает всё возможное, чтобы поощрять боль и страдания? Свои и её. Она видела, чего ему стоит повернуться к ней, но он это сделал. А потом посмотрел на неё такими полными мучений глазами, что Тори снова захотелось заплакать.

– Я на самом деле хочу, чтобы ты ушла.

Ей показалось, что у неё сейчас разорвётся сердце. Потому что он мог поступить с ней так только по одной причине: он не мог просить её за то, что она сделала с ним и его жизнью. Он хотел наказать её за то, что она послала его в ад. И он не желал иметь с ней ничего общего. Как бы часто не грезил о ней.

Осознание этого факта причиняло ей боль намного сильнее, чем весть о том, что он погиб в бою. Ей было бы не так больно, если бы он взял меч и проткнул ей сердце. Ей бы не было больнее даже, если бы вся армия Наполеона решила отрезать от неё по кусочку.

Тори готова была принять самое главное поражение в своей жизни, если бы потом не услышала тихое:

– Прошу…

Господи, он умолял её уйти! Заглянув ему в глаза, Тори вдруг решила, что он хочет подойти к ней. Она не замечала, как слёзы бегут у неё по щекам, но поняла это по его побледневшему и застывшему от ужаса выражению лица. Больше всего на свете она хотела, чтобы он подошёл к ней, чтобы обнял её и не позволил бы ей уйти, но она ушла. Ничего другого ей не оставалось сделать. Тори пыталась не рассыпаться в прах до тех пор, пока не добежит до своей комнаты, но, даже закрыв дверь за собой, не испытала облечения.

Он хотел, чтобы она ушла, но вместо этого обнимал её так, будто от этого зависела вся его жизнь. Он просил её уйти, но на самом деле приходил от этой мысли в настоящий ужас. Теперь она знала это абсолютно точно. И внезапно Тори поняла, что, возможно, её объятия были нужны ему куда больше, чем его объятия ей. Следует помнить об этом, когда они снова встретятся. Нужно помнить об этом, чтобы в следующий раз найти в себе силы сломать преграды, которые постоянно возникали между ними.

Глава 15

Они тронулись в путь сразу после завтрака, чтобы успеть заехать в новый дом Себастьяна.

Тори забилась в самый дальний угол кареты и всем своим видом дала понять, чтобы её не вовлекали ни в один разговор. Сейчас она не могла думать ни о чём, изо всех сил пытаясь прогнать от себя даже свои собственные чувства. Но те неумолимо возвращались к ней и напоминали о том, что ей довелось пережить всего несколько часов назад.

Грудь продолжала ныть и болеть. Губы всё ещё хранили вкус его поцелуев, от которых сжималась душа. В его объятиях она позабыла обо всём на свете, и ей стало казаться, что можно изменить будущее, что прощение возможно. Но как же горько она ошибалась, ибо он припомнил ей её же собственные грехи в самый уязвимый для себя момент. Иначе, почему ещё он отпустил её?

Это было невыносимо. Тори хотелось кричать от боли и обиды. Это было нечестно. Он не имел права прогонять её. Если ему было плохо, он должен был позволить ей помочь ему. Боже, она хотела этого всем сердцем! И знала, что он хотел того же. Но всё же решил прогнать вместо того, чтобы прижать к своей груди и позволить им вместе справляться с трудностями. Что мешало ему открыться ей? Тори готова была разделить с ним любую боль, любую беду. Но только при условии, что он будет держать её при этом за руку.

– Через час мы будем уже в Соулгрейв-корте, – послышался голос Сесилии, которая обращалась ко всем. Но Тори понимала, что эти слова предназначались большую часть ей. Однако девушка никак не отреагировала. И Сесилия повернулась к Алекс. – Алекс, дорогая, тебе понравился Лондон?

Казалось, вопрос больше напугал Алекс, чем озадачил. Она вздрогнула и почему-то покраснела.

– Д-да, – неуверенно проговорила она, слишком сильно надавив на дужку очков, от чего те плотнее прижались к её переносице. – Лондон очень красивый город.

– Тебе нужно почаще бывать там, – уверенно заметила Сесилия, прижав к себе сонную Сьюзан. – Возможно, ты найдешь в городе человека, который полюбит тебя…

Алекс смутилась и отвернулась к окну, а её щеки запылали ещё ярче. Сесилия недоуменно посмотрела на неё, потом на Тори, удивляясь тому, какими странными иногда могут быть сестры Хадсон. Она не знала, почему Тори подавлена с самого утра, но если в её случае многое было понятно, то мечтательность и рассеянность Алекс в последнее время не поддавались объяснению. Если бы Сесилия не проводила с ней всё то время, что они были в Лондоне, она бы подумала, что Алекс уже встретила того человека, который вызвал в ней целую гамму чувств.

Вскоре они свернули на просёлочную дорогу, которая вела в Соулгрейв-корт. Вдоль дороги росли высокие вязы и сосны. Миновав кованные железные ворота, они въехали во владения поместья. Немного придя в себя, Тори стала разглядывать место, которое теперь принадлежало Себастьяну. Место, где он будет жить. Место, далёкое от Клифтон-холла.

Обогнув фонтан с херувимами, карета остановилась у подножья широкой лестницы, которая вела к тяжелым дубовым дверям. Медленно выйдя из кареты, Тори увидела красивое, большое здание из серого камня, с парадным фронтоном, расписанным образами греческих богов. Высокие окна отражали лучи дневного солнца, вызывая ощущение того, будто находишься в сказочной стране. Будто это было заколдованное место. И в этом большом четырехэтажном доме собирался жить её Себастьян. В доме, в котором никогда не будет её.

Он заслужил этот дом, с благодарностью к судьбе подумала Тори. Он заслужил все блага мира. Теперь у него было всё, о чём он только мечтал. Всё, кроме неё.

Грудь сдавила горькое чувство потери. Тори не видела его с самого утра и боялась представить, как в следующий раз он посмотрит на неё. И посмотрит ли вообще? Она знала всю тяжесть своей вины. Она готова была нести любое наказание за свои поступки, но она не была готова так легко отказаться от него. Если бы только он знал это…

Будто почувствовав её боль, он оказался в нескольких шагах от неё. Вздрогнув, Тори повернула к нему голову, с ужасом ожидая обнаружить презрение, ненависть или того хуже безразличие. Но то, что она увидела, заставило её глупое сердце заныть от безграничной любви к нему.

Он смотрел на неё почти так же как в тот миг, когда уложил её на ковёр нынче ночью и приник к её губам. Глаза его поблескивали, и было в них столько нежности и раскаяния, что у Тори защипало в глазах. Ей вдруг захотелось подойти к нему и встряхнуть его как следует. Как он может сначала отталкивать её, потом смотреть так, что сердце сжималось от отчаянной любви к нему? Как он мог прогнать её, а потом смотреть так, будто готов был упасть перед ней на колени?

Тори резко отвернулась, не в силах вынести его взгляд. Сейчас она не могла ничего сделать в окружении стольких людей, но когда им доведется снова остаться наедине, а в этом Тори даже не сомневалась, она больше ни за что на свете не позволит ему прогнать себя. Она сделает всё возможное, чтобы проникнуть под его броню и понять, наконец, что мешает им быть вместе. Он должен выслушать её.

***

Они побыли в Соулгрейв-корте всего один час и тронулись в путь, чтобы засветло добраться до дома. Однако когда они стали проезжать по деревенской дороге, это оказалось сделать намного труднеё, чем предполагалось. Почти вся деревня собралась на центральной площади, махая вилами и дубинками, и жители о чем-то яростно спорили, мешая карете проехать. Только этого им не хватало, раздраженно подумал Себастьян, натянув вожжи своего коня.

Все его нервы были на пределе. Он не спал всю ночь и горел лишь одним желанием, поскорее добраться до дома, свалиться в кровать и на пару секунд закрыть глаза. Но Себастьян боялся сделать это. Потому что неминуемо увидит образ златовласого ангела, который явился к нему нынче ночью.

Неудовлетворенное желание не давало покоя ни на секунду. От этого сводило мышцы, заставляло дрожать руки. С каким отчаянием он хотел её, с тем же отчаянием он не мог себе этого позволить. Она застала его врасплох, и он на время потерял голову.

У него сжималась всё внутри, когда он вспоминал влажные серебристые глаза, которые взирали на него в тот момент, когда он велел ей уйти. Себастьян видел, что она не хочет уходить. Если бы он мог остановить её! Если бы она знала, как нужна и дорога ему! Лучше бы откусить себе язык. Господи, как же он хотел, чтобы она вернулась! Себастьян был готов вырвать из груди собственное сердце, если бы это помогло. Он не хотел причинять ей боль, но она не понимала, что делала с ним. А он не должен был делать с ней то, что ему не следовало.

Он так боялся её отвращения! У него леденела душа, едва только он думал об этом.

Себастьян боялся того, что после случившегося она ни за что не захочет больше взглянуть на него. Возможно, своим отказом он навсегда потерял её. Глупец, а чего он ожидал?

Ему было так плохо, что он готов был убить кого-нибудь. Неужели она думала, что ему так легко отпускать её?

Но тот мимолетный взгляд, которым они обменялись перед его домом, был наполнен такой грустью, что у него сжалось сердце. Этот взгляд был отражением его собственных страхов и боли. Словно она старалась заглянуть ему в душу и понять, почему он сделал то, что сделал.

“Посмотри на меня и скажи, что действительно хочешь, чтобы я ушла”.

Она бы ни за что не ушла тогда, если бы только он не прогнал её. Она бы осталась и позволила бы ему сделать с собой всё, чего бы он только захотел. Себастьян вздрогнул, понимая, что действительно сделал бы с ней всё, испил бы её до дна и унёс бы потом туда, где были бы только они.

“Когда ты думаешь, что теряешь дорогого человека, половина твоего сердца умирает вместе с ним. А может и всё сердце”.

Себастьян затаил дыхание, вспомнив слова Алекс.

“С того дня, как посыльный принёс письмо, она жила в каком-то тумане, пока у нашего порога не появился ты”.

Он прижал руку к груди, к тому месту, где всё медленно переворачивалось. Потому что он поверил в то, что не всё ещё потеряно. Себастьян пытался, изо всех сил пытался найти способ, путь добраться до сердца Вики и сделать её своей. На этот раз навсегда.

Хмуро глядя в толпу, Себастьян попытался прийти в себя и сжал бока коня, резко бросив Эдварду:

– Оставайся рядом с каретой и присматривай за женщинами, а я пока попытаюсь выяснить, что там происходит.

Ему было пора на самом деле вернуться в мир, который ему многое задолжал.

Увидев удаляющегося Себастьяна, Тори нахмурилась и высунулась из окна кареты, взволнованно глядя на Эдварда.

– Что происходит? Куда направился Себастьян?

Эдвард повернулся к ней.

– Сидите в карете и не беспокойтесь. Всё в порядке. Себастьян поехал узнать, ради чего собралась жители деревни, и попытается расчистить дорогу.

– Но там может быть опасно! – крикнула Тори, пытаясь перекричать шум недовольных голосов, и кивнула на почти вооруженную толпу.

Но её слова нисколько не подействовали на Эдварда, потому что он не видел в этом ничего серьезного.

– Себастьян сумеет позаботиться о себе, – только и сказал он.

Но это ещё больше насторожило и взволновало Тори. Она повернула голову в ту сторону, куда поехал Себастьян. Он пытался успокоить своего коня и уже приближался к центру толпы. К самому очагу опасности. Было глупо решить, будто он один справится со всеми бунтовщиками, если те надумают направить на него свой гнев. А то, что они были в гневе, не осталось больше сомнений, когда один молодой парень резко толкнул пожилого фермера.

Сердце Тори сжалось от дурного предчувствия. Карета медленно двигалась за Себастьяном. Они всё ближе подъезжали к кольцу людей, которые их совсем не замечали.

Девушка окинула взглядом возбужденную толпу, и, когда Эдвард проехал чуть дальше, перестав заслонять ей полный обзор, она неожиданно заметила молодого темноволосого парня с красной повязкой на шее. Ему было не больше двадцати. Он целенаправленно шёл вперёд, глядя в одну точку. Проследив за его хмурым взглядом, Тори обнаружила, что он смотрит прямо на Себастьяна. Изумившись, она снова посмотрела на парня и только тогда заметила, как в его руке что-то блеснуло.

Когда парень выпрямился, уверенный, что никто не замечает его, и поднял руку выше, Тори похолодела от ужаса, увидев серебристый пистолет. И он был направлен прямо на Себастьяна!

– О Боже, – простонала она, и, когда карета остановилась на несколько мгновений, этого оказалось более, чем достаточно для Тори. Недолго думая, она открыла дверцу кареты и спрыгнула на землю, радуясь, что сумела сохранить равновесие и не упасть. – Себастьян!

– Тори, ради бога, ты куда пошла? – крикнула ей вслед Сесилия, но Тори уже исчезла из виду.

– Себастьян! – кричала она, расталкивая людей, чтобы поскорее добраться до него и предупредить о грозившей ему опасности. – Себастьян!

Услышав до боли знакомый голос, Себастьян развернул коня и с ужасом заметил, как с бледным лицом к нему бежит Вики, не понимая, какая опасность угрожает ей.

– Чёрт побери, Вики! – заскрежетал он зубами, разворачивая коня. – Я ведь велел тебе оставаться в карете.

– Себастьян, там кто-то есть! – говорила она, яростно махая левой рукой в сторону и на что-то указывая. – Посмотри туда!

Она выглядела невероятно напуганной, но пыталась что-то сказать ему. Однако Себастьян не мог думать ни о чем, кроме её безопасности и о том, чтобы поскорее оказаться рядом с ней и защитить её, если это потребуется. В любую минуту толпа могла броситься врассыпную и задавить её.

Он готов был хорошенько отшлепать её за то, что она ослушалась его и заставила испытать такой страх, когда подъехал к ней. Он наклонился, чтобы подхватить её.

И в этот момент выстрел сотряс разгоряченный воздух.

На секунду всё замерло, а затем люди побежали в разные стороны, толкая и пихая друг друга. Совсем близко от него пролетела пуля! И тут же он почувствовал знакомое жжение на правом виске. Себастьян не мог в это поверить, но кто-то стрелял в него! А Вики бежала к нему, потому что увидела опасность и хотела предупредить его об этом. И чуть сама не пострадала от своей глупости.

Себастьян похолодел, боясь, что Вики собьют с ног и растопчут. Недолго думая, он подхватил её, посадил на своего коня впереди себя и пустил Адама вперёд, желая поскорее уехать из этого страшного места. Карета и Эдвард мчались позади, но он не замечал их, боясь отпустить Вики. И крепче прижал её к своей груди.

Господи, что это было? Что только что произошло?

Тори прижималась к нему, спрятав свое бледное лицо на его груди. Она до сих пор не могла поверить, что кто-то вздумал стрелять в него. Но кто это был? И за что? Что за страшные события? Уже второй раз его жизни что-то угрожало. И Тори вдруг ощутила настоящий, животный ужас, потому что поняла, что это произошло не просто так. Кто-то с определенной решительностью пытается причинить ему вред. Убить его!

Неожиданно конь замедлил свой бег, а потом и вовсе остановился. Себастьян отстранил её от себя и заглянул ей в глаза. Оба были напуганы произошедшим, но это не помешало ей увидеть в его глазах ещё и недовольство. Подумать только, но он ещё и сердился на неё! И это подтвердилось, когда он гневно проговорил:

– Какого чёрта ты вышла из кареты?

Тори изумленно уставилась на него.

– Ч-что?

– Господи, Вики, ты не понимаешь, какая опасность тебе угрожала?!

Его гнев привёл её в чувства, и Тори выпрямилась. О чём он говорит? После всего он ещё смеет кричать на неё? Ругает её?

– Я была в опасности? – тяжело дыша, спросила она, чувствуя, как спираль гнева медленно сжимается в груди. – Это тебе грозила опасность! Ты, бесчувственный тиран! Ещё смеешь кричать на меня? – Она больно стукнула его кулаком по груди. – Я видела мужчину в толпе! С красной повязкой… у него… – Тори не могла спокойно говорить об этом, вспомнив тот страшный момент. И неожиданно гнев испарился. Она вдруг осознала, что чуть было не потеряла его. В очередной раз. У неё перехватило дыхание. Обвив его шею руками, она обняла его и прижалась к нему, дрожа всем телом. – Господи, Себа, я так больше не могу! – простонала она, готовая заплакать от боли и ужаса. – Не могу видеть, как каждый раз что-то пытается отнять тебя у меня.

У Себастьяна дрогнуло сердце. Он обнял её дрожащеё тело и зарылся лицом в её мягкие волосы, пытаясь успокоить её и успокоиться самому.

– Всё хорошо, милая, – прошептал он, вдыхая тонкий аромат жасмина, которым она всегда пахла. – Всё позади.

Неожиданно она резко оттолкнула его и гневно посмотрела на него.

– Ничего не позади! – воскликнула она с прежней болью в голосе. – Какой-то человек пытался убить тебя! Если бы ты… если бы ты не наклонился…

У неё оборвался голос. Себастьян какое-то время ошеломлённо смотрел на неё, не в силах поверить в то, что она сказала. Она видела, как кто-то стрелял в него? Он думал, что всё дело в разгневанной толпе…

Ситуация начинала принимать нешуточный оборот. Он спрыгнул с коня и потянулся к ней, но застыл, увидев побледневшую Вики, которая с ужасом смотрела на него, вернеё на его правый висок.

– Боже, у тебя кровь, – прошептала она одними губами.

Себастьян снова почувствовал слабое жжение на виске. Он перенёс столько ранений, что привык к ним и почти никогда не обращал на них внимание. Он быстро дотронулся до раны и поморщился. Поразительно, но пуля задела его. Рана не очень сильно беспокоила его, значит ничего серьезного. Но вот Вики посчитала иначе. Положив руки ему на плечи, она прижалась к нему, и когда он поставил её на землю, она поспешно достала из ридикюля белый платок и прижала мягкую материю к его виску. Себастьян замер, позволяя ей делать то, что поможет ей хоть немного успокоиться.

Подняв руку, он осторожно погладил её бледную щёку.

– Вики, это всего лишь царапина, – проговорил он мягко, пристально следя за ней. – Всё хорошо.

– Если ты ещё раз произнесешь это слова, я сама тебя пристрелю! – процедила она, дрожащими пальцами вытирая кровь с его виска и щеки. У неё болело сердце от сознания того, что другой его висок будет отмечен шрамом. Если бы она успела вовремя, если бы… Но она вдруг застыла, увидев, как этот невозможный человек наклоняется к ней и… И улыбается! Сердце перевернулось в груди, когда она взглянула на его губы, губы, которые ещё совсем недавно познавали её тело. – Почему… почему ты улыбаешься только тогда, когда я сержусь на тебя? – срывающимся голосом спросила она, зачарованно глядя в его глаза.

Себастьян обнял её и медленно прижал к себе, опуская ещё ниже свою темноволосую голову. Он почувствовал, как у него кружится голова. От её заботы, от её близости, от выражения её бесподобных серых глаз.

– Потому что, – проговорил он низким, бархатным голосом, который заставил все её тело задрожать от сладкого предвкушения, – когда ты сердишься, мне хочется сделать вот это.

Приблизив к ней свое лицо, Себастьян коснулся её дрожащих губ. Растаяв, Тори обвила его шею руками и ответила на поцелуй со всей силой любви, которая тут же охватила её. Она так сильно боялась, что больше никогда не ощутит его рядом, а теперь трепетала и умирала от восторга, поглощая его тепло, раскрывая ему свои губы и растворяясь в поцелуе, который буквально оживил её и прогнал прочь горечь прошлой ночи. Боже, неужели ничего не потеряно и у них есть шанс?

Поцелуй перерос бы в нечто очень опасное и жаркое, если бы позади не раздался топот копыт и шум приближающейся кареты. Себастьян неохотно отпустил её и напоследок ещё раз улыбнулся ей, словно давая ей силы пережить вторжение в их мирок и вместе с тем обещая нечто иное, то, что хотели они оба. Это было так не похоже на него. Но, Боже, как он был красив, когда улыбался!

– Себастьян, что произошло? – взволнованно спросил Эдвард, спрыгнув с коня. – Что?.. – увидев кровавый след у брата на виске, он застыл. – Что это?

Карета остановилась и из неё вышли Сесилия и Алекс. Амелия осталась внутри с детьми.

– Пустяки, ничего серьезного, – отмахнулся раздражённо Себастьян, не терпя к себе излишнего внимания. – Это всего лишь царапина.