Текст книги "Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 1. 1913-1933"

Автор книги: Марина Сванидзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

1925 год
Сергей Есенин

1925 год был необыкновенно богат на самоубийства. В Ленинграде в 1925 году в день происходит от 10 до 15 самоубийств. Это значительно превосходит уровень суицида в 1876 году, когда Федор Михайлович Достоевский поднял волну беспокойства по поводу душевного состояния петербургской молодежи. В 1925 году самоубийц даже больше, чем в революционном 1917-м. Причем крайнее отчаяние охватывало совершенно разные, можно даже сказать противоположные, группы советских граждан.

Стреляются железобетонные коммунисты из-за НЭПа. Потому что НЭП – это опять деньги, это прощальный привет идее равенства, это полный конец романтики. НЭП – это быт. Быт после разгула революции нестерпим до самоубийства. Хотя, конечно, не для всех. Некоторые участники революции и Гражданской войны в 1925 году переквалифицировались в советских миллионеров. Например, отдельные бывшие красные партизаны на юге сделали сногсшибательную бизнес-карьеру в овцеводстве. В 1925-м их дочери отдыхали в лучших крымских санаториях, а сыновья по крупной играли в казино.

Кончают с собой безработные.

Главная экономическая идея руководства страны – срочно поднять промышленность. Любой ценой. В прямом смысле слова. Зампред Высшего совета народного хозяйства Пятаков требует: "Все средства, откуда бы они ни шли, гнать в основной капитал индустрии".

По мысли Пятакова, эти средства можно легко получить, если повысить оптовые цены на промышленную продукцию. Оптовые цены повысили. Соответственно тут же взлетели розничные цены. При этом закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию остались прежними, то есть низкими. Промышленные товары покупать стало некому. Они валялись на складах. Соответственно прибыль предприятий устремилась к нулю. Соответственно и зарплата рабочих. Безработица пошла неумолимо вверх.

Пособие по безработице получают менее 10 процентов, состоящих на учете на бирже труда. Кстати, в конце 20-х годов именно по столичным спискам биржи труда людей будут арестовывать и направлять на работу в ГУЛАГ уже по системе принудительной занятости. "Мы помним, вы, кажется, искали работу. Пожалуйста". Московская биржа труда находилась в Рахмановском переулке. Называлась Рахмановка.

В 1925 году пособие по безработице равнялось голодному пайку образца 1919 года и выдавалось только одному члену семьи безработных. При утрате документов о рабочем стаже и независимо от количества детей пособие не выдавалось.

В особенно взвинченном состоянии пребывали демобилизованные красноармейцы, которые не находили себе работы в течение всех лет, прошедших после Гражданской войны.

Среди мужчин-безработных больше самоубийц, чем среди женщин.

Пятаков на пленуме ЦК в июле 1926 года скажет, что советской экономике кризисы свойственны, так же как и капиталистической экономике. А в сентябре 1926 года президиум ВЦСПС в резолюции признает свою полную беспомощность в экономической борьбе с безработицей. До первой сталинской пятилетки остается два с половиной года. Она будет уже совершенно свободна от экономических законов.

В 1925 году в столичных гостиницах, рассчитанных на иностранцев, полно народу. Очень много проституток. Мужчины трех категорий: воры, взяточники и партработники разного уровня. К ночи затеваются драки с поножовщиной. Иногда с криками: "Я – член партии с 1917 года!"

Среди членов партии с дореволюционным стажем есть особая категория лиц, которые в 1925 году также кончают с собой. По сталинской терминологии их можно было бы назвать троцкистами. Хотя, строго говоря, они такими не являются. Это люди, которые клюнули на статьи Троцкого под общим названием "Новый курс". Они искренне среагировали на его слова о засилье бюрократии в партии, о необходимости свободы критики и свободы печати, о партийной демократии.

Троцкий через полгода отступился от своих слов, сказал, что "никто не хочет и не может быть правым против своей партии". Троцкий сказал, что "правым можно быть только с партией".

Те, кто понадеялся на партийную демократию, пускали себе пулю в лоб. Им было из чего. С Гражданской войны у всех осталось оружие. Они по привычке еще спали с револьвером под подушкой.

После Гражданской, после продотрядов они стрелялись в знак неподчинения партийной дисциплине, как будто впервые ее разглядели и попробовали на вкус. Стрелялась и студенческая молодежь, начитавшаяся "Нового курса" Троцкого. Юные барышни, не слыхавшие о Троцком, травились вероналом. Самоубийство было в моде в СССР в 1925 году.

Смерть Сергея Есенина в самом конце 1925 года выбивается из этой тенденции по одной простой причине: это смерть очень большого таланта.

Л. Д. Троцкий

Последнее стихотворение Есенина, написанное в день перед тем, как он повесился, начинается строкой «До свиданья, друг мой, до свиданья».

В архиве Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН с бумаги, на которой было написано стихотворение, была изъята корочка красителя. Микроспектральный метод анализа подтвердил, что стихотворение написано кровью: "В результате судебно-медицинской экспертизы сделан вывод: для написания стихотворения "До свидания, друг мой, до свиданья", по размеру букв оригинала, необходимо 0,2 мл "живой" крови человека".

Через три года после самоубийства Есенина драматург Николай Эрдман напишет комедию "Самоубийца". По многим оценкам – лучшую советскую пьесу. В комедии "Самоубийца" – главный герой безработный обыватель Семен Семенович Подсекальников. Он склонен к истерии, и его жене почудилось, что он вздумал застрелиться в уборной коммунальной квартиры. Потом он и впрямь решился на самоубийство, но передумал. Маленький человек изменился у нас на глазах. Он решился на звонок в Кремль. Он позвонил и сказал: "Я Маркса прочел, и мне Маркс не понравился". А в финальном монологе того хлеще:

"Я прошу немногого – ради бога, разрешите нам говорить, что нам трудно жить. Ну хотя бы вот так, шепотом: "Нам трудно жить". Товарищи, я прошу вас от имени миллиона людей: дайте нам право на шепот". И вот после этих слов смешного маленького человека, Семен Семеныча Подсекальникова, не решившегося на самоубийство, в самом конце пьесы по чеховской традиции о ком-то неизвестном вдруг говорят:

"– Федя Петунин застрелился. И оставил записку.

– Какую записку?

– Подсекальников прав. Действительно жить не стоит".

Комедию "Самоубийца" Сталин лично запретил к постановке и Станиславскому, и Мейерхольду. Сталин сказал: "Пьеса пустовата и даже вредна".

Есенина Сталин запретит позже. Причем причина запрета – Троцкий. Троцкий любил стихи Есенина. Троцкий у Есенина на языке. Майской ночью 1920 года Есенин идет по Тверскому бульвару от памятника Пушкину – Пушкин стоял здесь, – со своей новой знакомой Надеждой Вольпин. Ей 20 лет, она пишет стихи, она родит от Есенина сына, ей Есенин на Тверском бульваре говорит. "Ленина нет. Он распластал себя в революции. Другое дело Троцкий. Троцкий проносит себя сквозь историю как личность".

В 1924 году Есенин будет под большим впечатлением от смерти Ленина. 23 января Есенин на время выходит из санатория для нервнобольных на Большой Полянке, где проходил курс лечения по поводу психического расстройства. Он пройдет дворами Замоскворечья и присоединится к толпе, которая сопровождала гроб Ленина на пути в Колонный зал. В Колонном зале Есенин стоит несколько часов.

Когда Есенин будет лежать в гробу, некролог напишет Троцкий. Горький скажет: "Лучше всех написал Троцкий". Некролог будет оглашен на вечере памяти Есенина во МХАТе, а затем напечатан в виде статьи в "Правде" и в "Известиях":

"Сорвалось в обрыв незащищенное человеческое дитя! Полунапускной грубостью Есенин прикрывался от сурового времени, в какое родился, прикрывался, но не прикрылся. "Больше не могу", – сказал побежденный жизнью поэт, сказал без вызова и упрека".

Есенин всегда, видимо, чувствовал себя не от мира сего. Но это – не в укор, мыслимо ли бросать укор вдогонку лиричнейшему поэту, которого мы не сумели сохранить для себя!

Поэт не был чужд революции – он был несроден ей.

Через год после смерти Есенина появляется сборничек под названием "Против упадничества, против есенинщины", Потом еще сборничек "Упаднические настроения среди молодежи. Есенинщина".

И наконец, в январе 1927-го, в "Правде" напечатана статья Бухарина "Злые заметки". В 1927-м Бухарин – член Политбюро и главный редактор "Правды". В конце 1926-го из Политбюро изгнаны Каменев, Зиновьев и Троцкий. У Бухарина пик любви к Сталину. Так вот, Бухарин в "Правде" пишет о Есенине. Это не что иное, как ответ Троцкому. Два года спустя. Но без упоминания Троцкого.

Прощание с С. А. Есениным

«Есенин талантлив? – переспрашивает Бухарин. – Конечно, есенинский стих звучит нередко как серебряньм ручей. И все-таки есенинщина – это отвратительно напудренная и нагло раскрашенная российская матерщина, обильно смоченная пьяными слезами. Идейно Есенин представляет самые отрицательные черты русской деревни и так называемого национального характера: мордобой, внутреннюю величайшую недисциплинированность, обожествление самых отсталых форм общественной жизни».

За два года после смерти Есенина советский политический рельеф упростился. Основные действующие фигуры стерты, хотя еще не до смерти. Покойного Есенина смахивают вместе с ними. Не из страха перед силой слова. А в утверждение того, что поэт самостоятельной ценности не имеет.

Дальнейший ход советской истории обеспечит невероятную популярность Есенина по тюрьмам и лагерям. Поэт Анатолий Жигулин пишет: "Когда узнали, что я помню так много стихов Есенина, я стал в бараке человеком нужным и уважаемым. Самые разные люди – бывшие бандиты и воры, бывшие офицеры, инженеры и бывшие колхозники, рабочие – слушали Есенина с огромным удивлением и радостью". Писатель Варлам Шаламов говорит: "Ловили ноты тоски, все, вызывающее жалость, все, что роднит с тюремной сентиментальностью. Блатные сделали Есенина классиком". Священник и философ Павел Флоренский отмечал: "В рязанцах, а Есенин из Рязани, есть что-то исключительно приятное: мягкость и доброта, какая-то всасывающая ласковость. Рязанство – полная противоположность жесткости и сухости. Рязанский народ самый приятный. Но он же и бесхарактерен".

Публикации Есенина на воле будут крайне редкими и бедными.

С. А. Есенин

Уже после войны в стенах Московского университета произойдет одна история. Молодой человек ухаживал за девушкой. Она потихоньку читала Есенина. Он донес на нее. Ее выгнали из комсомола. А потом она вышла за него замуж.

Есенин в последнем в своей жизни стихотворении написал:

 
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
 

С позиции большой философии в этих двух строках едва ли содержится открытие, но поэтически все стихотворение безумно красиво. И просто безумно. Потому что в последней строке своего последнего стихотворения Есенин лукавит. «Да и жить, конечно, не новей» – это не усталость, это золотое мальчишество. Потому что вплоть до самой смерти – вся финишная прямая – это сплошной творческий подъем. В таланте нет признаков усталости, истощения. Медицинский диагноз и смерть – они отдельно.

В 1925 году тридцатилетний Сергей Александрович Есенин – первый поэт России. В 1925 году начинается подготовка полного собрания его сочинений. Есенин говорит: "Вот в России почти все поэты умирали, не увидев полного издания своих сочинений. А я вот увижу свое собрание". Летом, 30 июня, он подписал с Госиздатом договор об издании собрания стихов и поэм в трех томах. В конце ноября все три тома сданы в набор.

Есенин говорит, что стихи его очень хорошие, что никто так теперь не пишет, а Пушкин умер давно. Пушкин всю жизнь не дает ему покоя. Пушкин – цель, от которой можно сойти с ума. Расстояние между ними сократилось до минимума в день похорон Есенина, когда на Доме печати растянули траурный транспарант: "Тело великого национального поэта покоится здесь". Его гроб трижды проносили вокруг памятника Пушкину. Траурное мероприятие состоялось также и здесь. Стихи читал Качалов, хороший знакомый Есенина, актер Художественного театра. В первых рядах многотысячной толпы – последняя жена Есенина Софья Андреевна Толстая, внучка Толстого. Играет военный оркестр, присланный Михаилом Лашевичем, заместителем Михаила Фрунзе (Фрунзе умер двумя месяцами раньше при неясных обстоятельствах на операционном столе в Боткинской больнице). Лашевич застрелится в 1928-м. Здесь же режиссер Всеволод Мейерхольд с женой Зинаидой Райх, бывшей женой Есенина. Мейерхольд бешено ревновал жену к Есенину. Анатолий Мариенгоф пишет: "Помани ее Есенин пальцем, она бы от Мейерхольда убежала без зонтика в дождь и град". Анатолий Мариенгоф многолетний близкий друг Есенина. В 1919 году они спали в одной постели в комнате, которую снимали в квартире № 43 в доме 3 по Богословскому переулку.

На похоронах Есенина Зинаида Райх кричала: "Ушло наше солнце" – и обнимала своих с Есениным детей, которых воспитывал Мейерхольд.

В. Э. Мейерхольд с детьми 3. Райх и С. Есенина – Костей и Таней

Есенин любил показывать фотографии дочери и сына знакомым. Карточки всегда носил в кармане. Есенин ушел от Райх за два месяца до рождения сына. Жилья у нее не было. Приют она с младенцем нашла в Доме матери и ребенка на Остоженке. Это было совсем неплохо по тем временам. Сын Есенина Константин стал знаменитым спортивным журналистом, знатоком футбола и интеллигентнейшим человеком. Есенин больше любил дочь. Надежда Вольпин вспоминает, Есенин всегда говорил: «Детей у меня двое». Только однажды вскользь сказал: «У меня трое детей». Старший сын Есенина – Юрий Изряднов. Он будет расстрелян 13 августа 1937 года по обвинению в покушении на Сталина.

Мать Юрия, Анна Романовна, после гибели своего сына помогала сыну Есенина от Зинаиды Райх. Райх была зверски убита после ареста Мейерхольда. Константин Есенин вспоминает: "Когда я остался один, Анна Романовна подкармливала меня, а позднее присылала мне на фронт посылки с табаком и теплыми вещами".

Жила она в полуподвале во Вспольном переулке. В свой последний приход к ней в 1925 году Есенин оставил на столе коробку папирос. Курил он папиросы "Сафо" с картинкой античной поэтессы на крышке. Сын Есенина Юрий выкурил оставшиеся папиросы, кроме одной. Сын Есенина Константин выкурил эту последнюю, оставшуюся после отца, в 1941 году перед уходом на фронт. Своего младшего сына Александра Есенина-Вольпина, 1924 года рождения, Есенин никогда не видел.

На траурном митинге 31 декабря 1925 года семилетняя дочь Есенина Татьяна читала Пушкина «Мороз и солнце! День чудесный…».

Летом 1924 года в Ленинграде Есенин пришел в гости к Ахматовой. В ее комнате в Фонтанном доме они говорили о Пушкине и о портрете Пушкина работы Кипренского. Есенин сказал: "Не родился еще художник, который написал бы с меня такой же льстивый портрет". Кто-кто, а Ахматова была малоподходящей собеседницей для такого сорта разговоров, со своей жесткостью и колкостью – и при своем пиетете к Пушкину – могла бы и высмеять. Не высмеяла. А в стихотворении после его гибели проявила редкое и высочайшее сострадание поэта к поэту. Она поставила на одну доску смерть Пушкина и смерть Есенина. И вероятно, мудрая Ахматова точнее всех поняла настоящую причину его смерти. Не всякий способен устоять под мощью своего таланта. Талант нестерпим. Талант – зверь.

Есенин с Ахматовой познакомились задолго до этого, в декабре 1915 года в Царском Селе. Есенин приехал к ней с газетой "Биржевые ведомости". В рождественском номере были его стихи. В компании с Блоком, Гиппиус, Сологубом, Брюсовым, Буниным, Мережковским. Есенину хотелось читать. Он, естественно, называет 26-летнюю Ахматову Анна Андреевна, она его, 20-летнего, после доли сомнений, Сергеем Александровичем. Ахматова говорила: "Читал он великолепно. Хотя немного громко для моей небольшой комнаты. Одно тревожило, Тревожила последняя строка:

 
Я пришел на эту землю,
Чтоб скорей ее покинуть".
 

Есенин появился в Петрограде в 1915 году. Пересилив страх, пришел к Александру Блоку, ходил в дом к Зинаиде Гиппиус. Ядовитая Зинаида Николаевна посмотрела через лорнет на ноги Есенина и спросила: «Что у вас за гетры, Есенин?» Есенин был в валенках.

Есенин, в свою очередь, вспоминал о ней: "Пришел я в салон Мережковских. Навстречу мне его жена, поэтесса Зинаида Гиппиус. Я пришел, одетый по-деревенски, в валенках. А эта дама берет меня под руку, подводит к Мережковскому: "Познакомьтесь, – говорит, – мой муж, Дмитрий Сергеевич". Я кланяюсь, пожимаю руку. Подводит меня к Философову: "Мой муж, Дмитрий Владимирович". Меня, деревенского, смутить хотела, но я в ус не дую: подвела б меня к третьему мужу – тоже не оторопел бы".

Сергей Есенин

Тогда же Есенин через уже известного крестьянского поэта Клюева знакомится с Дмитрием Ломаном, штаб-офицером по поручениям при дворцовом коменданте. Именно полковнику Ломану приходит в голову идея привезти рязанского парня в Москву, в дом к сестре императрицы, к великой княгине Елизавете Федоровне, на Ордынку. Есенина везут в Москву вместе с поэтом Клюевым. Есенина одевают в голубую шелковую рубаху, длинный бархатный кафтан и сапоги на высоком каблуке. После Москвы Ломан устраивает чтение стихов перед вдовствующей императрицей Марией Федоровной в Александровском дворце в Царском Селе. По воспоминаниям Есенина, вдовствующая императрица сказала: «Я возлагаю на вас большие надежды. Вот в такое время, когда внутренние враги сеют смуту в народе, патриотические и верноподданнические стихи были бы очень полезны». Этот разговор происходил практически через дорогу от того зала, где на выпускном лицейском экзамене читал Пушкин. Этот эпизод позднее воспроизвел Илья Ефимович Репин. В 1915 году Есенин знакомится с Репиным. Есенина к Репину привел Чуковский. Там же был художник Анненков – автор портретов Троцкого, Ленина, Есенина и многих других. Вспоминает Юрий Анненков: «Тягой к званию первого русского поэта, догнать и перегнать, перескочить и переплюнуть были одержимы многие русские поэты – Северянин, Маяковский, даже кроткий Хлебников. Как-то я спросил у Есенина: „На какого черта нужен ему этот сомнительный чемпионат“. „По традиции, – ответил Есенин, – читал у Пушкина „Я памятник себе воздвиг нерукотворный““».

Полковник Д. Ломан

Тогда же Есенин в Царскосельском лазарете читает перед действующей императрицей Александрой Федоровной. Есенин служит в военно-санитарном поезде. В автобиографии 1923 года Есенин пишет: «Императрица после моих стихов сказала, что стихи мои красивые, но очень грустные. Я ответил ей, что такова вся Россия».

В августе 1923 года в Москве, в Богословском переулке, в квартиру Есенина с Мариенгофом врывается радостный чекист Яков Блюмким. С порога он кричит: "Ребята, Лев Давидович, Троцкий Лев Давидович, сегодня может вас принять. Собирайтесь, едем".

По дороге в парикмахерскую на Тверской встретил знакомую актрису Августу Миклашевскую, крикнул: "Спешу, в Кремль вызвали, бегу мыть голову".

В этой ситуации – два очевидных культовых момента. Первый – шевелюра Есенина, Надежда Вольпин вспоминает: "Есенин влюблен в желтизну своих волос. Она входит в образный строй его поэзии. И хочет он себя видеть светлым блондином: нарочито всегда садится так, чтобы свет падал на кудри". В бороде проступала рыжина, поэтому он был всегда гладко выбрит и выбритые щеки пудрил.

С. Есенин во время прохождения военной службы. 1916 год

Второй предмет культа в истории с мытьем головы – это Троцкий. Есенин говорил: «…Есть один человек… Если захочет высечь меня, так я сам штаны сниму и сам лягу! Ей-богу, лягу! Знаешь кто? Троцкий».

В августе 1923-го в Кремле Есенин сказал Троцкому, что крестьянским поэтам негде печататься: у них нет ни издательства, ни журнала. Троцкий сказал: "Поможем. Вам будет выдана сумма на расходы, и вы будете печатать в журнале те произведения, которые вам придутся по душе. Разумеется, ответственность, политическая и финансовая, целиком ложится на вас, товарищ Есенин". Есенин поблагодарил Троцкого и отказался.

Яков Блюмкин, который водил Есенина к Троцкому, – сотрудник ВЧК, в недавнем прошлом левый эсер, убийца германского посла Мирбаха, и снова сотрудник ВЧК-ОГПУ. На самом деле он безжалостный красный Джеймс Бонд, участник авантюр в разных точках земного шара. Не чужд поэзии и поэтов. Как-то раз Блюмкин в кожанке, с наганом на боку, шел за Николаем Гумилевым и читал ему в спину знаменитые строки из его, гумилевских, "Капитанов":

 
Или бунт на борту обнаружив…
С розоватых брабантских манжет.
 

Гумилев остановился и холодно спросил:

– Что вам от меня надо?

– Я ваш поклонник.

– Это свидетельствует о вашем хорошем вкусе, но меня не касается.

– Я хотел пожать вам руку, я – Блюмкин.

При этом имени от гумилевской холодности не остается и следа.

Яков Блюмкин

– Блюмкин? Убийца Мирбаха? Очень, очень рад.

Гумилев улыбается и пожимает руку Блюмкина. Гумилев расстрелян в 1921 году.

Блюмкин хвастался, что может внести в расстрельные списки кого угодно – как Господь Бог.

Еще весной 1918 года, до убийства посла Мирбаха, Есенин привел Блюмкина на именины к Алексею Толстому. Кивнув на Блюмкина, Есенин предложил одной из дам: "Хотите посмотреть, как расстреливают в ЧК? Я это вам через Блюмкина в одну минуту устрою".

В 1923 году, когда Есенин с Блюмкиным ходили в Кремль, Троцкий еще наркомвоенмор, то есть нарком обороны, он всесилен. В 25-м он уже абсолютно лишен власти. Этот промежуток времени, как раз между встречей Есенина с Троцким и смертью Есенина, этот короткий исторический интервал – самый существенный, критический для всей последующей советской истории. Именно тогда Сталин окончательно входит во власть. Троцкого в 1924 году не слышно. В конце 1924 года Каменев при поддержке Зиновьева вносит предложение об исключении Троцкого из Политбюро. Сталину было, несомненно, приятно, что удар по Троцкому наносится не его, а чужими руками. Сталин даже сказал, что он против исключения Троцкого из Политбюро. Но уже в январе 1925 года на Пленуме ЦК Сталин делает доклад о Троцком и обвиняет его в попытке "превратить идеологию партии в большевизм без ленинизма". Такой человек, естественно, не может быть наркомом обороны. Троцкого снимают с поста наркома, а на его место назначают Фрунзе. Пленум предупреждает Троцкого: в случае продолжения фракционной работы он будет выведен не только из Политбюро, но и из ЦК.

Член ЦК Емельян Ярославский в частном разговоре назвал решение пленума "в некотором роде историческим". Он сказал: "До сего времени мы были под гипнозом – до Троцкого нельзя дотрагиваться, у него постоянное кресло в первых рядах Политбюро, и это кресло пожизненное. Теперь всем и самому Троцкому ясно, что с ним шутить не будут".

Троцкий в воспоминаниях пишет, что он "уступил военный пост без боя, даже с облегчением, чтобы вырвать у противников орудие инсинуации насчет его военных замыслов". Троцкий намекает на возможность обвинений его в попытке узурпации власти.

В конце апреля 1925 года прошел слух, что где-то состоялась встреча Сталина и Троцкого, что будто бы они решили помириться и что Троцкий вскоре получит важный хозяйственный пост. Троцкий действительно вскоре был назначен членом президиума ВСНХ, начальником Электротехнического управления и председателем Концессионного комитета. А в июне 1925 года Сталин в довольно широком кругу соратников сказал: "Троцкий на брюхе подполз к партии". Троцкий действительно дал повод. В № 16 журнала "Большевик" за 1925 год было опубликовано письмо Троцкого в редакцию. Письмо представляло собой критику на книгу американца Макса Истмэна под названием "Since Lenin Died" ("После смерти Ленина"). Истмэн переживал, что партия переродилась, что бюрократия торжествует. То есть Истмэн повторял Троцкого, не зная, что Троцкий от себя уже отрекся и что по этой причине многие в СССР уже пустили себе пулю в лоб.

В письме в журнал "Большевик" Троцкий качал с критики книги Истмэна, но высказал в результате самое главное для себя. Троцкий написал: "Ленин не оставлял никакого завещания". То есть тем самым Троцкий говорит, что Ленин ничего не говорил о грубости Сталина и не разделял Сталина и Троцкого. "Сама ситуация в партии исключает возможность такого завещания, – продолжает Троцкий. – Историю с якобы завещанием раскручивает эмигрантская буржуазная и меньшевистская печать. В Политбюро и ЦК совершенно нет никаких обстоятельств, которые давали бы какое бы то ни было основание для опасения раскола".

Всё. То есть: "Я весь ваш, Иосиф Виссарионович", – говорит Троцкий в 1925 году. Вот после этого письма Троцкого Сталин и сказал, что тот "подполз к партии на брюхе". Большинство из тех, кто был в курсе, одобрительно смеялись сталинской шутке, немногие были в ужасе от мгновенной и окончательной сдачи Троцкого.

В первой половине 1925 года среди активных участников выдавливания Троцкого фигурирует Григорий Зиновьев, член Политбюро и глава ленинградской парторганизации. Именно по его инициативе ленинградский губернский комитет выступил с предложением об исключении Троцкого не только из Политбюро, но из партии вообще. После победы над Троцким в конце 1925-го Зиновьеву приходит в голову мысль развернуть наступление на Сталина. Зиновьев всерьез рассчитывает занять сталинское место. 18 декабря в Москве открывается XIV съезд партии. С политическим докладом выступает Сталин. На следующий день политический доклад делает Зиновьев. 21 декабря, в день рождения Сталина, выступает член Политбюро, глава Моссовета Каменев. Он говорит "Лично я полагаю, что товарищ Сталин не может выполнять роль объединителя большевистского штаба".

Именно в это день, 21 декабря 1925 года, Есенин уходит из психиатрической клиники на Пироговке, в Божениновском переулке. Есенин находился там с 26 ноября и лечился у знаменитого психиатра Ганнушкина. Именно у Ганнушкина он написал "Клен ты мой опавший". Он совершенно измотан за последний год. Весь год, как и предыдущий, он постоянно пишет. При этом он говорит: "У меня нет соперников, и потому я не могу работать. Я потерял свой дар".

И снова пишет. Прямо перед клиникой на Пироговке он заканчивает своего "Черного человека". Он писал его долго. Многим читал. В самых разных местах. Вспоминает Михаил Зощенко: "Мы входим в пивную. Есенин идет нам навстречу. Что-то говорит официанту. Тот приносит ему стакан рябиновки. Закрыв глаза, Есенин пьет. Хочет опять позвать официанта. Чтобы отвлечь, я прошу его почитать стихи.

Он соглашается, почему-то с радостью. Он читает поэму "Черный человек".

Есенина окружает почти вся пивная. Его подхватывают десятки рук и несут к столику, все хотят обнять его, поцеловать".

Муж сестры Есенина Наседкин вспоминает: "Я дважды заставал его в цилиндре с тростью перед большим зеркалом с непередаваемой нечеловеческой усмешкой, разговаривавшим со своим двойником – отражением".

Поэт Николай Асеев: "Передо мной вставал другой облик Есенина. Не тот общеизвестный, с русыми кудрями, а живое лицо, умытое холодом отчаяния и просветлевшее от боли и страха перед своим отражением".

Те, кто слышал поэму в его чтении, говорили, что напечатанный текст короче и менее трагичен, чем тот, что Есенин читал. Сам Есенин, говоря о "Черном человеке", не раз упоминал о влиянии пушкинского "Моцарта и Сольери".

Пушкин ему снился и в бессонницу мерещился. Летом 1924-го в Царском Селе он ни свет ни заря вылез из окна и пошел к памятнику. Говорил потом: "Так нестерпимо захотелось увидеть Пушкина. Первым ему сказать: "Доброе утро"". По дороге нашел фотографа, залез на памятник и говорит: "Сними меня с Сашей. Мы друзья". Потом пошел на вокзал, выпил там за Сашу со словами: "Кто его знает, когда опять увидимся".

Он страшно пил этот год. Когда его убеждали серьезно лечиться, он с неизменной улыбкой ссылался на то, что ему нужно подготовить для Госиздата собрание своих сочинений и тогда возьмется за лечение.

В то же время, летом 1925 года, в планах стоит выпуск 27-томного собрания сочинений Троцкого. Зиновьев к тому времени уже давно обладал правом на издание своих сочинений. Гонорары партийным авторам выплачиваются независимо от того, как распространяется печатная продукция.

Есенин знал, что за стихи он должен получать деньги. Одни вспоминают, что Есенин считал для себя личной обидой, если одно и то же стихотворение печатал меньше чем в пяти-шести сборниках. Что издатели таяли под его взглядом. Другие современники пишут, что его походы в редакцию обычно кончались плачевно, что гордость его не мирилась с получением отказа, что в ожидании денег нервничал и непосредственно из редакции попадал в пивную. Ночью приходил пьяный и без денег. Кормил и поил всех вокруг. При этом часто повторял: "Я хочу быть богатым!" или "Буду богатым, ни от кого не буду зависеть – тогда пусть кланяются". Богатый для него было синонимом "сильный", "независимый". Надежда Вольпин вспоминает, как Есенин однажды неожиданно похвастался: "Дед мой вовсе был не крестьянин. У него, у деда, два парохода по Волге ходили".

Отец Есенина писал ему: "Сережа! Если бы ты не пил, то наверняка ты бы не жил, как живешь. У тебя была бы роскошная квартира и имел бы не менее двух прислуг, жил бы настоящим барином". Квартиры у Есенина в 1924-м и в начале 1925-го не было вовсе. Жил по знакомым, по знакомым женщинам. В частности, у Галины Вениславской на углу Большой Никитской и Брюсовского в доме 2/14. Beниславской в марте Есенин написал: "Милая Галя! Вы мне близки как друг. Но я Вас нисколько не люблю как женщину". Бениславская в годовщину смерти Есенина покончила с собой на его могиле.

с. А. Есенин

Галина Бениславская писала: «В период 1923–1925 годов Сергей Александрович уже не умел цепляться за возможности, не умел пробиваться. „Поймите, – твердил он, – в мой дом я должен стучаться, а мне не открывают. Это им не простится. Пусть я буду жертвой за всех, за всех, кого не пускают. Это вам не фунт изюма. За меня все обозлятся. А мы все злые, вы не знаете, как мы злы, если нас обижают. Буду кричать, буду, везде буду. Посадят – пусть сажают – еще хуже будет“».

Галина Бениславская

Поэт, критик, знакомый Есенина Георгий Иванов вспоминает: Есенин чуть не каждую ночь кричал на весь ресторан, а то и на всю Красную площадь: «Бей коммунистов – спасай Россию». Всякого другого на месте Есенина, конечно бы, расстреляли".

Вспоминает прозаик Андрей Соболь: "Относительно Есенина в 1924 году был отдан приказ по милиции: доставлять в участок для вытрезвления и отпускать, не давая делу дальнейшего хода. Конечно, приказ был отдан не из любви к Есенину, а из соображений престижа – не хотели официально признавать "расхождения" между рабоче-крестьянской властью и поэтом, имевшим репутацию крестьянского".