Текст книги "Меченная демоном"

Автор книги: Марина Облачная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА 2
в которой повествуется о Чудовище

Сумерки спикировали на землю, как ястреб-охотник. Погода портилась на глазах. Словно из Бездны прорвавшийся ветер запускал ледяные пальцы под одежду, швырял в лицо тучи пыли вперемешку с сухими иголками. Небо затянулось сплошными тучами, звезд, верных помощников странника, не было и следа. Дело дрянь. Как прикажете искать дорогу?

Ненавижу питаться подножными кормами и ночевать под открытым небом! Может, кому-то шалаши и костры по душе, но только не мне. В самодельные силки дичь не больно-то ловится, а на орешках-грибочках долго не протянешь. Огонь то погаснуть норовит, то разрастись в пожар, земля холодит, задницу колет сухостой, по телу шастают насекомые, а если еще и дождь наподдаст, то вообще проклянешь все на свете... Однако благодаря кое-кому я несколько суток подряд вынуждена наслаждаться всеми прелестями походной жизни.

– Ди, огоньки! – "кое-кто" восторженно замер у ничем не примечательной сосны, уставившись вниз, как завороженный. Я пригляделась. Действительно, по земле будто феи рассыпали мерцающую пыльцу.

– Нет, Ллой, это цветы. И будь я проклята, если не страстоцветы!

Похоже, у парня нюх на диковины. Едва успели войти в лес, как он нашел гнездо ехов-пересмешников, сегодня вот это. Страстоцветы встречаются очень редко, распускаются только с наступлением темноты, а днем маскируются под обычные сорняки. Ценятся они дороже заморских орхидей. Их дарят возлюбленным как символ постоянства и вечной преданности. Надо признать, определенная логика прослеживается. Если ты готов потратить уйму времени на поиски кустика страстоцветов или выложить за оный грабительскую сумму, это само по себе говорит о некоторой глубине чувств. Помимо всего прочего, страстоцветы входят в состав многих зелий, а также чрезвычайно ценятся оракулами, ибо обостряют способность к ясновидению.

– На, – Ллой надергал целую охапку цветов и теперь нетерпеливо помахивал ими перед моим носом.

– Сложи-ка лучше в мешок, – я мысленно потирала руки. Любой знахарь отвалит состояние за неказистые "огоньки"!

– Это тебе. Подарок. Не нравится?

– Э... нравится, конечно, но друзьям такое не дарят.

– Но я видел, – он наморщил лоб. – Помнишь, на лугу?

– Видишь ли, те двое не были друзьями...

– Значит, мы не будем тереться губами? – огорчился он.

– Ах, бесстыдник! – я засмеялась. – Так и быть, получай свой поцелуй.

Я чмокнула Ллоя в щеку, и тот просиял. С тех пор, как этот блаженный навязался мне в спутники, я не скучала ни звяка. Но если вы думаете, будто он только и делал, что смешил и умилял, вы крупно ошибаетесь. Еще в первый день совместного путешествия мое терпение подверглось серьезному испытанию, когда на подходе к селению Ллой принялся бубнить, что там плохо, а когда нытье не возымело эффекта, закатил великолепную истерику с воплями, топаньем и паданьем на землю. До сих пор ругаю себя за мягкотелость. Понятное дело, парень видел от людей мало добра, однако это не повод для того, чтобы до конца жизни всех чураться. Чую, я еще наплачусь со своим найденышем. Загонов у него, что грибов после дождя. Взять хотя бы эту необъяснимую привязанность ко мне – видят боги, я ничем ее не поощряла.

За исключением редких приступов словесного недержания, Ллой молчалив и погружен в себя. Знаю-знаю, глубокомысленный вид бывает у многих недоумков, но в его случае такое впечатление, что за стеклянным взглядом кроется нечто большее, чем пустота. Зато во сне парень болтает без умолку. Поначалу я прислушивалась в надежде отыскать ключ к его прошлому, но в конце концов пришла к выводу, что он попросту воспроизводит все, что когда-либо слышал.

А еще Ллой умеет радоваться жизни искренне и чисто, как никто другой. Рядом с ним я чувствую себя, что засохшее дерево под дождем. Разумеется, это не значит, что он меня не бесит. Взять хотя бы случай с ехами. Ну, нашел ты гнездо, но зачем его ворошить? Ехи, даром что выглядят безобиднее кроликов, постоять за себя умеют. Ошибка Ллоя в том, что он погнался за шустрым звонкоголосым зверьком, моя – в том, что побежала за Ллоем. Но не бросать же дурня на произвол судьбы? Ведь тот, кто преследует еха, непременно заблудится. В отместку за разрушенное жилище мелкий гаденыш расстарался, закружил до полной дезориентации. Поняв, что запуталась в сторонах света, я устроила Ллою знатную трепку. Пришлось дожидаться ночи, чтобы искать путь по звездам, но те так и не соизволили появиться. Весь день полетел в бездну.

Ветер кружил по сосновому бору, воя, словно сотня голодных волков. Как назло, поблизости не было ни одного нормального развесистого дерева, ни даже кустов, лишь однообразные голые стволы. В этих краях пасмурная погода – обычное явление. Что, если темная пелена останется на небе и завтра, и послезавтра? Так и будем кружить по лесу?

– А вон там огоньки или цветы? – голос Ллоя был еле слышен за ревом надвигающейся бури. Я сложила руки козырьком и присмотрелась. И точно, вдалеке между стволов дрожало красноватое пятнышко. Костер? В такое-то ненастье? Мизинец правой руки холодит кольцо-индикатор, стало быть, опасности нет. А, была не была.

С каждым шагом ветер стихал, пока не воцарился полный штиль. Вблизи "пятнышко" действительно оказалось кострищем. Вокруг огня сидели люди в темных накидках свободного покроя с огромными капюшонами, полностью скрывавшими лица.

– Ллой, ты молодчина! – прошептала я. – Это ж сказители! Ну, радуйся: нас здесь накормят, напоят и спать уложат.

Во время своих странствий мне уже доводилось встречать знаменитых собирателей и рассказчиков преданий, а однажды делить костер со всей Дюжиной, поэтому я не понаслышке знала об их гостеприимстве. Правда, мне не слишком по душе то, что они требуют взамен.

Двенадцать капюшонов вопросительно повернулись к нам с Ллоем. Ха, руку даю на отсечение, меня они узнали. Выпендрежники! Поодиночке люди как люди, а стоит только вместе собраться, давай строить из себя тайное общество.

Нет, иронию лучше приберечь до подходящего случая. С этими шутить не стоит. Существа, живущие легендами, они будто сами вышли из одной из них. Они обладают древней и могучей силой, природу которой не могут постичь даже верховные маги-советники. И коли им угодно окружать себя тайной, кто я такая, чтоб их судить?

Я поклонилась.

– Доброго пути вам, о Ищущие Истину. Мое имя Диянни Гарпия, а это Ллой... Найденыш. Дозволите ли разделить с вами пищу духа?

Один из капюшонов ответил от имени всех мелодичным грудным голосом:

– Поиск уже удачен, раз вы здесь, о путники. Называйте меня Хранительницей Огня, ибо ныне сей жребий выпал на мою долю. Садитесь же, мы с радостью добавим ваши слова в Копилку Сказаний. Но прежде чем вкусить пищу духа, надлежит позаботиться и о теле.

На том обмен ритуальными любезностями был завершен, и начался пир. Наваристая похлебка, вино, свежий хлеб, запеченный с яблоками молодой кабанчик... Да уж, к легендарным сказителям (или, если угодно, Сказителям) судьба куда более благосклонна, чем к третьесортным мажиням. Ллой набросился на еду, как волк, а я еле удержалась от того, чтобы последовать его примеру. Наевшись до отвала, он начал клевать носом, да и меня порядком разморило.

– Все ли насытились сполна? – вопросила наконец хранительница огня.

Мое "угу" гармонично влилось в общий гул согласия.

– Так приступим же к Трапезе Духа. Ныне Владычица Дорог привела к нам сих достойных путников для того, чтобы добавить еще одну щепотку Знания в котел Истины, – по-моему, нынешняя хранительница та еще зануда. В прошлый раз церемония была куда проще, без наводящей зевоту мистической символики.

– Известны ли вам Правила, о путники?

Я кивнула:

– Внятно излагать историю на заданную тему, пока не остановят, не выдумывать, не утаивать, не лукавить, не спорить, отвечать на все вопросы.

В прошлый раз меня мурыжили всю ночь, компенсируя качество количеством (ибо рассказчиком я была никудышным). С тех пор прошло много лет, мои ораторские способности значительно улучшились. Если повезет, удастся отделаться парочкой баек.

– Похвальная осведомленность, о путники, – капюшоны одобрительно закивали. – Ныне ведем мы речь о чудовищах. Поведайте свою историю или идите с миром.

Я горько усмехнулась. Чудовище – мое второе имя. Лицо, что ли, показать? Нет, это слишком.

– Если позволите, я поведу речь о демонах. Всем известно, что они родились в нижних кругах Бездны, бесплотные, безумные, наделенные чудовищной силой. Но как эти монстры проникли в наш мир?

История первая

Некогда на месте Гиблого моря цвели персиковые сады Сарии. Страна эта славилась великими учеными и великими же магами, которые веками хранили Равновесие. Но постепенно сердца их исполнились гордыни, а умы – высокомерия, и сарийцы возжелали править миром. Они вознамерились утолить жажду власти, призвав на помощь разрушительную силу Хаоса. С помощью нечестивого ритуала в мир людей пришел первый демон. Его называют разными именами: Зешш-Итео, Абсорциус и другими, однако на всех языках мира смысл един: Пожирающий Души.

Говорят, когда Зешш-Итео появился из чрева Бездны, содрогнулось само мироздание, и первый Призвавший ужаснулся содеянному, но исправить ошибку не мог. Первый Призванный демон убил мага и вырвался на волю, сея хаос и смерть. Дабы побороть зло злом, сарийцы призвали новых демонов. В конце концов первый Призванный был пойман и уничтожен, но увы, к тому времени сарийские маги уже научились обуздывать Хаос и использовать его разрушительную мощь в своих целях. Они объявили себя хозяевами демонов и потребовали, чтобы мир покорился им. Но перед лицом общей опасности все народы объединились против Несущих Хаос. Так началась Война Изгнания, и волны тогда еще Золотого моря стали алыми от крови. Маги гибли тысячами, но их смерть лишь подпитывала силу демонов. В мир призывались все новые и новые монстры. Так продолжалось до тех пор, пока неизвестному гению не пришло в голову, как выиграть эту, казалось бы, безнадежную войну. Маги Сопротивления образовали десятеричное кольцо, генерируя энергию, многократно превышающую извержение вулкана, и погрузили Сарию на дно морское.

Так, ценой огромных потерь обитель Хаоса была разрушена, хозяева демонов убиты, а их опасные знания навеки похоронены в морской пучине. Однако сами демоны до сих пор бродят свету, прячась в смертных телах. Зешш-Итео страшнее прочих монстров, ибо поглощает, перемалывает душу жертвы, уродуя до неузнаваемости. То, что остается, не может попасть в Колесо Перерождений, и обречено безвозвратно исчезнуть.

Не имея возможности уничтожить порождения Хаоса, маги научились пленять их, сковывая магическими путами в каменных мешках глубоко под землей. Иногда им скармливают души тех, кто совершил ужасные злодеяния и потерял право на перерождение. Но горе, если хоть одному демону удастся разрушить магические оковы и вырваться на волю...

Повинуясь взмаху руки, я умолкла. Мое изложение легенды должно было понравится сказителям: в нем было много пафоса и Слов с Большой Буквы, как раз в их вкусе.

– Твоя Правда услышана, о путница. Но мы не услышали, почему Пожирающих Души боишься ты?

Глупый вопрос.

– Что может быть хуже, чем лишиться души?

– Ты настолько дорожишь своей? – я вздрогнула. Но то был всего лишь Ллой – сытный ужин вызвал в его больной голове просветление. В отблесках пламени его глаза казались золотыми. Он смотрел прямо и даже с вызовом.

– Заткнись, – шикнула я. Эх, надо было загодя объяснить мальчишке, что говорить с Дюжиной полагалось только одному из нас, а не надеяться на его природную необщительность.

Однако сказители не казались рассерженными (насколько можно было судить по капюшонам).

– Очень интересно, – промолвила хранительница огня. – Что скажешь ты, молодой человек?

– Не бездна рождает чудовищ, а разум людей, – отчеканил Ллой.

– Чушь, – фыркнула я. Уж я-то знаю, что демоны более чем реальны! – Сначала с головой подружись, да поживи с мое, а потом суди о таких вещах.

– Истина порой приходит извилистыми путями, – мягко укорила хранительница. – Твоя Правда услышана, юный путник.

Затем капюшон снова повернулся ко мне:

– Рассказ твой пришелся нам по душе. И речь, и стиль достойны похвалы. Но ответь, что связывает с Несущими Хаос тебя?

Все силы ушли на то, чтобы сохранить на лице бесстрастную маску, поэтому голос чуть заметно дрогнул:

– Нничего.

– Не пытайся обмануть нас, дитя, – покачала головой Сказительница. – Когда ты говорила о Пожирающих Души, мы видели страх и боль в твоих глазах. Поведай свою историю или иди с миром.

Бездна поглоти распроклятых сказителей! Они требуют невозможного! Это хуже, чем разгуливать, выставив рожу на всеобщее обозрение. Все равно что разодрать грудь и обнажить сердце!

Я вскочила и подхватила мешок.

– Ллой, пойдем отсюда!

Вдалеке грохнул раскат грома. Прямо как в бульварной пьеске, ей-ей. Я опомнилась. Тащить мальчика ночью под проливной дождь? Где мой прагматизм? Вынуждена признать: там же, где самообладание и здравый смысл – позорно бежал при малейшем намеке на былое. Как ни старайся, не выходит нарастить непрошибаемую броню. Умом-то я понимаю, что не стоит трястись над ошметками прошлого. Да и в душе все уже давно отгорело. Но отчего-то флюгер сносит каждый раз, когда вспоминаю события пятнадцатилетней давности.

Ну ладно, что хотели, то и получайте. Я содрала с лица тряпку.

– Это достаточно веская причина для ненависти?

Акт второй, драматичное признание. Фу, аж самой тошно. Я обвела неподвижные фигуры свирепым взглядом. Пусть только попробуют пикнуть!

Я была готова сорваться на любое слово, любой жест. Я даже ждала, жаждала их. Но сказители сидели молча, будто истуканы. Постепенно пожар в крови утих, ярость скрутилась в тугой болезненный узел над солнечным сплетением.

– Продолжай, – только и сказала хранительница огня. Я села, закрыла глаза и со свистом втянула воздух.

– Ладно, ваша взяла. Только имейте в виду: кроме имени, у меня нет ничего общего с тем глупым и беспечным созданием, о котором пойдет речь.

Какой там литературный слог! Я выплевывала слова, как отхаркивают мокроту, судорожно, торопливо. Я хотела отшвырнуть их от себя, убежать от них, забыть.

История вторая

Итак, девчонке Диянни эрн Олорэ было пятнадцать лет, и она была до одурения горда, что учится в Академии Триединства. Еще бы, ведь с ее невеликим даром попасть туда ой как сложно! Среди более одаренных сверстников она чувствовала себя самозванкой. Потому-то Диянни из кожи вон лезла, лишь бы доказать, что не хуже других. В каждой бочке затычка – так ее прозвали. Девчонка хваталась за любое задание, не думая и не соразмеряя силы. Так как амбиции Диянни намного превышали ее способности, а трудолюбием и усидчивостью она не отличалась, девчонка недолго продержалась бы в Академии, если б не помощь друзей. О, с друзьями ей невероятно повезло! Келем и Яррей, будущие высшие маги, сильнейшие в потоке. Они-то и нянчились с безрассудной девчонкой, вытаскивали ее изо всех передряг. Не очень-то мудро с их стороны. Позволь они подруге набить немного собственных шишек, та бы не уверилась в своей неуязвимости до такой степени, чтобы попытаться в одиночку сокрушить Зешш-Итео.

Откуда Пожирающий Души взялся в оплоте магов и как о нем узнала простая ученица – это отдельная история. Суть в том, что Диянни потянуло на подвиги. Не сказав никому ни слова, она вооружилась "непобедимыми артефактами" – на самом деле дюжиной самодельных амулетов, к тому же довольно дрянных, – оставила друзьям записки – так, на всякий случай, вдруг снова понадобится ее спасать – и отправилась на бой с демоном. Тут бы ей и сгинуть, но судьбе было угодно, чтобы Келем обнаружил записку чуть раньше, чем планировалось. Он, конечно, бросился вслед за подругой и попытался отговорить ее от безумного шага. Но Диянни претила стезя рядовой заклинательницы. О нет, она грезила о славе, о великих свершениях. Победа над демоном должна была доказать, что она на них способна. Так и не сумев переубедить подругу, Келем отправился вместе с ней. Он был еще мальчишкой, одаренным, самоуверенным, глупым и храбрым до безрассудства.

В общем, эпохальный бой состоялся. Келем, даром что ученик, дал Зешш-Итео достойный отпор. Может, ему удалось бы продержаться до прихода мастеров, если бы под ногами не путалась Диянни. Она сунулась к демону со своими "артефактами" и получила то, на что напрашивалась – сильнейший ожог. А Келем, который кинулся спасать подругу, сгорел дотла.

Дальше все просто. Подоспели Мастера, спеленали Зешш-Итео чарами и отправили туда, откуда тот сбежал. Смешно, отправляясь на битву с демоном, Диянни не знала, что его невозможно убить! В то время девчонка понятия не имела, что из себя представляет Пожирающий Души. Но вскоре ее просветили самым жестким образом. Останки Келема похоронили с почестями, достойными магистра. Диянни выгнали из Академии, сочтя, что она недостаточно наказана пожизненным уродством и осознанием содеянного.

Я перевела дыхание. Гнев болезненно пульсировал в животе. Или это давал о себе знать непривычно плотный ужин?

Навалилась тишина. Что она скрывает? Равнодушие? Презрение? Осуждение? Никто не может ненавидеть меня больше, чем я сама.

Я открыла глаза и увидела знакомую композицию "сказители-истуканы". Никто даже позы не сменил, а комментировать мои излияния не собирался и подавно. Только Ллой подался вперед, кривя губы. Похоже, мой спутник пылал праведным негодованием ребенка, которому рассказали на ночь сказку с плохим концом. Оно и лучше, что паренек ничего не понял. Ни к чему это.

– Твоя Правда услышана, а ваш Долг уплачен, – произнесла ритуальную фразу Хранительница. И как ни в чем ни бывало продолжила тоном радушной хозяйки. – Я вижу, вы утомились, о путники. Окажите нам честь, отдохните подле костра.

Один из Сказителей достал спальники. Я тут же зарылась в свой, сунув под голову мешок. Странно, обычно после воспоминаний о прошлом я становлюсь сама не своя, теряю сон и аппетит, ухожу в запой или ввязываюсь в опасные авантюры. Все, что угодно, лишь бы забыть. А сейчас не чувствую ничего, кроме приятной, слегка саднящей пустоты. Как будто выдавила весь гной и мерзость из гигантского свища. Ради этого стоило выговорится. Давно мне не было... так спокойно...

– Ди, а Ди? – в этом весь Ллой: не успеешь задремать, как тебя тормошат и забрасывают дурацкими вопросами.

– Чего еще?

– А та девочка, она очень любила своего друга?

– Очень, очень, – буркнула я.

– Как ты меня?

– Почти. Слушай, дай поспать, а?

Ллой помолчал, потом мечтательно промолвил:

– Я бы тоже отдал жизнь, чтобы спасти тебя.

– Глупостей-то не мели. Спи давай.

Вскоре меня затянули вязкие, как деготь, сновидения. Я тянулась к Келему, а тот сверкал на меня невозможными синими глазами и кричал: "Прочь, Ди! Беги и не оборачивайся!" Потом меня окутывал огонь, но не обжигающий, а теплый, мягкий и пушистый. Рыжие языки пламени завивались в кудри Яррей.

– Почему ты бросила нас? Почему не остановила? – спросила я, но она лишь надменно вздернула носик и исчезла в огненных сполохах.

Далее сны переходили в стадию откровенного бреда.

Зешш-Итео тянул ко мне свои лапищи, голосом Ллоя шепча: "Хорошая...Хорошая...", а пустые черные плащи кружились в бешеном вальсе под аккомпанемент губной гармошки, в которую самозабвенно дул Кувалда. Под конец появился магистр эрн Олорэ и надел мне на шею простенький деревянный амулет:

– Береги его, дочка. Он укажет путь. Я его Привязью на Олорэ-холл настроил, – плутовато подмигнул мне и растаял, как дым.

ГЛАВА 3
в которой Ди лезет на дерево, а Ллой открывается с новой стороны

Нет, вы только посмотрите на это! Стоило отвлечься на пару боев, как Ллой Неуемный уже наворочал дел.

– За что? – возопила я, но боги безмолвствовали, поэтому я мрачно поинтересовалась у того, кого они послали мне в качестве наказания:

– Зачем ты вылил жидкость из фляги?

– Бе, гадость, – Ллой скорчил гримасу. Я с сожалением констатировала, что от вчерашнего просветления не осталось и следа.

– Гадость? Да то был чистейший аккадский самогон! Я берегла его... а, неважно. Кто просил тебя совать туда нос?!

– Пить хотелось.

– Так прогулялся бы к ручью. Но нет, тебе же непременно нужно залезть в мои вещи! Лучше сразу признайся, чего еще натворил?

– Ничего.

– Я ведь проверю, так что лучше скажи по-хорошему.

Ллой виновато покосился на облепленный иголками дорожный мешок. Кажется, вчера тот был толще. Я развязала тесемки и заглянула внутрь, холодея от недоброго предчувствия.

– Где цветы?

– Завяли.

– Меня не интересует, что с ними, меня интересует, где они. Ну?

Ллой икнул.

– Где цветы, я спрашиваю?

– В-выкинул.

– Куда???

У него задрожали губы.

– Говори! – я схватила Ллоя за грудки с намерением вытрясти правду. Тресь – ветхие нитки не выдержали и у меня в руках остался воротник. От страха глаза паренька стали похожими на плошки. Бездна, я не стану уподобляться трактирному отребью!

– Где цветы? – мягко, но твердо повторила я. Ллой вытянул руку, указывая на тлеющее пепелище. Испустив нечеловеческий вопль, я бросилась к нему. Почему судьба так любит опускать меня на дно?

Ллой нерешительно подошел, коснулся моего плеча. Я со злостью стряхнула его руку.

– Ты хоть понимаешь, что натворил? Нет? Ну так объясняю доходчиво: ты только что спалил нашу новую одежду, обеды в "Золотом петухе", номер люкс в столичной гостинице и, возможно, билеты на театр иллюзий.

Тот с сомнением покосился на жалкие полуобгоревшие стебли.

– Да-да, именно так. Это значит, что ты выбросил на ветер целых два лунца жизни. Жизни, а не какого-то жалкого существования, ясно тебе, дурья башка?!

Растерянная физиономия дурня так и просила кулака. Я дернула плечом и побрела прочь, злобно пиная шишки.

Ноги привели к ручью, обнаруженному утром. Понятно теперь, откуда у сказителей была такая чистая, сладкая вода. Два прозрачных ключа били из-под поросшего мхом валуна, струясь к неглубокой песчаной чаше, в которой, как в зеркале, отражалось небо в обрамлении сосновых крон. Я склонилась над чашей и некоторое время бесстрастно изучала свое лицо. Темные, четко очерченные брови, длинные густые ресницы, карие глаза с поволокой – это все, что осталось от меня прежней. Затем потянула вниз ткань, скрывавшую остальное. Заставила себя смотреть. Нет, никогда мне не привыкнуть к прощальному подарку Зешш-Итео. Язвы, рытвины, красные и белесые шрамы вперемешку, бесформенный нос, черные спекшиеся губы, и все это – тоже я. Ненавижу!

Осталось лишь признать существование крошечного червячка, который точил мозг с того самого момента, как я увидела страстоцветы: вырученных денег могло бы хватить на целителя... Если бы только я осмелилась...

– Ди?

Я оторвала взгляд от отражения и обернулась к человеку, который убил мои надежды, а теперь протягивал мне их безжизненные останки.

– Ди, я все собрал. Теперь ты снова станешь веселой?

Он довольно улыбался, как будто все проблемы были решены. Как будто так просто можно забыть! Это стало последней каплей. Та часть меня, которая ожила сырой рудопольской ночью, вновь обратилась в камень.

– Чтоб ты знал, они потеряли все свои свойства. Делай с ними что угодно – теперь они так же бесполезны, как ты сам. И знаешь, что сделаю я? Как ты выбросил их, так и я вышвырну тебя, – честное слово, бросила бы его хоть сейчас, но для дурня остаться в лесу одному было бы равносильно смерти. А я некогда дала клятву, что больше не стану причиной ничьей гибели.

– Ди... шутит? – неуверенно спросил Ллой.

– Ни в коем разе. Собирайся, пошли. По твоей милости до ближайшего селения топать и топать. Чем быстрей я от тебя избавлюсь, тем лучше.

Ллой побелел, потом покраснел, и наконец, запинаясь, выпалил:

– Я д-думал, т-ты не такая, как все, но т-ты тоже плохая... и еще хуже...

– Не нравлюсь – убирайся на все четыре стороны.

– Плохая...Плохая... – как заведенный твердил Ллой, стиснув голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону на манер чинайского болванчика.

– А ты – идиот, от которого одни убытки, но я же не устраиваю из-за этого истерику.

Он всхлипнул и пустился бежать.

– Скатертью дорога! – крикнула я вдогонку. Плюхнулась на хвойный настил, закинув руки за голову, и бездумно уставилась в небо. На душе было пусто и холодно. Вернется, куда он денется!

Но Ллой не вернулся.

По небу рваными полотнами неслись облака, ни на миг не задерживаясь над головой. Со мной рядом вообще никто не задерживается! Этим я тоже обязана Зешш-Итео. После встречи с демоном во мне что-то надломилось, а срослось неправильно. Я стала отталкивать тех, кого раньше притягивала. Начала получать удовольствие, причиняя людям боль, унижая и выставляя на посмешище. Хотелось бы верить, что все они получали по заслугам, но поручиться за это я не могла. Десять мастеров из десяти заклеймили бы подобное предположение, как полнейшую чушь, но... может ли быть, что в меня вселилась крохотная частица Зешш-Итео и медленно, но неотвратимо пожирает душу, превращая меня в чудовище?

Мастерам всегда не хватало воображения. Друзья поверили бы безоговорочно.

Что сказала бы Яррей? "Не сдавайся."

Что сказал бы Келем? "Положись на нас. Вместе мы справимся." Он всегда так говорил. Он всегда был немного не от мира сего. Верил в сказки о том, что воля человека может преодолеть любое проклятье...

Ах я, идиотка несчастная!

Ллой... надо срочно его догнать, убедиться.

Все сходится!

А я-то, дура, все удивлялась, чем он меня зацепил. Встречались на моем пути и более несчастные, и более обиженные судьбой создания. Иногда я, стиснув зубы, проходила мимо, иногда помогала, чем могла. Но в голову ни разу не приходило взять кого-то с собой. Кроме одного, который подсознательно напоминал мне друга, которого я потеряла! Теперь все встало на свои места. Все, что так нравилось мне в Ллое, предстало в новом свете. Чрезмерная любознательность. Трогательная забота и неизменная, даже в ущерб себе, честность. Стойкость – как бы тяжело ни было, ни слова жалобы, до последнего. Ранимость – только у одного она была надежно сокрыта, а у другого вся на виду. Даже по-детски открытая улыбка – та же. Как могла я не видеть раньше?

Ллой – вылитый Келем! Вплоть до того, как он закусывает губу или насвистывает себе под нос незатейливые мотивы.

Я торопливо перенастраивала амулет направления, Привязывая его к Ллою через следы ауры на оторванном воротнике. (Нет, амулет не был даром отца – Руфус эрн Олорэ в жизни не опустился бы до примитивного заклинательства. Но благодаря навеянному страстоцветами сну наутро я создала магический эквивалент компаса самостоятельно, из обычной шишки, коих под ногами валялось великое множество. Для этого понадобилось всего лишь слегка изменить заклятье, сделав объектом Привязи не человека, а определенное место. В который раз убеждаюсь, что все гениальное – просто).

Подсчитать возраст Ллоя нетрудно. Лет четырнадцать-пятнадцать, может, шестнадцать, учитывая, в каких нездоровых условиях вырос бедняга. Со свойственным юности романтизмом мы с Келемом верили, что когда-нибудь непременно наденем друг другу брачные серьги. Любовь любовью, однако у юношей есть определенные потребности, даже у таких чистых, как Келем... Может ли Ллой быть его сыном? Да запросто!

Было и другое предположение, настолько невероятное, что я не сразу решилась облечь его в слова. Учитывая невероятное упрямство Келема и то, что часть демонического удара пришлась на меня, возможно ли, что он все-таки смог... переродиться? Пусть не полностью, пусть с искалеченной душой, мне и того достаточно. Лишь бы знать, что он не исчез без следа...

Да даже если обе догадки – чушь собачья, что с того? Судьба дала мне шанс искупить вину, а я взяла и отбросила его, как ненужный хлам. Идиотка и есть.

Все, вроде готово. Правда, особого результата не заметно – шишку по-прежнему магнитит в ту сторону, где густеет подлесок. Но ведь это вполне может означать, что Ллой случайно избрал кратчайший путь к дороге.

Идти, не слыша за спиной привычного насвистывания и ежезвячного "Ой, смотри!" было тоскливо. Кажется, будто мы странствовали вместе целую вечность, хотя в действительности не прошло и недели.

Проклятые страстоцветы! Лучше б вообще их не видеть. Нафантазировала золотые горы, в глубине души зная, что никогда их не получу, ибо недостойна. Если уж на то пошло, я не имела ни малейшего права злиться на Ллоя – ведь именно он нашел страстоцветы, так что те принадлежали ему и только ему.

Боги, лишь бы с ним ничего не случилось!

К вечеру я так и не нашла беглеца.

Амулет упорно тянул в одну и ту же сторону. Лес поредел и помолодел, что (надеюсь) говорило о близости дороги. Но если честно, я бы предпочла самую глухую чащу такому предлесью. Это место нагоняло жуть. Сосны высились траурными обелисками, с их веток не доносилось разноголосого щебета, только хриплое воронье карканье. На многих деревьях кора снизу была подрана в клочья, что не на шутку тревожило, равно как и отсутствие мелкой живности. Кольцо-оберег пришлось снять, потому что оно раскалилось и жгло палец, как тлеющий уголь. Я ощущала на себе чье-то пристальное, недоброе внимание. Ллой, ах, Ллой, почему тебе так везет на приключения?

Если мальчишку не удастся найти дотемна, то... нет, даже думать об этом не желаю. Владычица Путей, я не часто молю тебя о помощи, но пожалуйста, сделай так, чтобы он был цел и невредим!

Заросли бузины зашуршали, как будто в них кто-то переступил с ноги на ногу.

– Ллой? Это ты?

Грудь опалило болью: кольцо прожгло насквозь карман и два слоя одежды.

Кусты зашевелились, из них вышел поджарый лобастый волчара. Бездна и все ее порождения!

– Хор-роший мальчик, стой, где стоишь, вот так, молодец, ты просто чудо, хочешь, скажу по секрету, где найти жирных олешков, только тебе, дружище, никому больше? – ворковала я. Мои глаза не отпускали взгляд зверя, в то время как рука медленно тянулась за пазуху, за миниатюрным ручным арбалетом. С пяти шагов заклятыми болтами можно уложить хоть медведя. Весь фокус в том, чтобы, не разрывая зрительный контакт, хорошенько прицелиться и плавно нажать на спусковой крючок. Если моргнешь, или дрогнет рука, то пиши пропало.

Заговоренный болт ужалил волка точно в глаз. Зверь конвульсивно задергался и околел. Я перевела дух. Увы, преждевременно: позади раздалось низкое ворчание. Так, сначала перезарядить арбалет, потом ме-едленно развернуться.

– Ну, кто еще жела... – я осеклась. Меж деревьев скользили гибкие серые тени. Я насчитала добрый пяток хищников. Нет, очень злой и очень голодный пяток! Горящие глаза и ощеренные пасти ни на миг не позволяли усомнится в их намерениях. Звери подкрадывались ближе, смыкая вокруг меня кольцо. Арбалет бесполезен. Молния? Смешно! Остается уповать лишь на удачу и скорость.