Текст книги "Властители льдов (СИ)"
Автор книги: Марина Романова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)
Когда я уходила, Иола оставалась стоять на берегу ручья. Её энергетический фон вернулся в норму, и сама девушка выглядела более спокойно. Она смотрела мне в след, и влажные дорожки на её щеках, серебрила луна.
Когда Дэй скрылся в зарослях джунглей, маленькая принцесса ещё долго смотрела ему вслед. Сначала, её взгляд казался каким-то потерянным и тусклым, ей было искренне жаль, что он отказал. Это было бы куда проще, получи она его согласие. Но, поздно было отступать, после того, какие последствия были у данного ей согласия. Не здесь и не сейчас, много раньше. Когда, она сказала 'да', тому человеку, что обещал избавить её от замужества, она не могла и подумать, к каким событиям это приведет. А, всего-то и нужно было, надеть глупый медальон.
Иола решительно встряхнула головой, поворачиваясь спиной к растущему позади неё лесу, и тихо сказала:
– Не хочешь, значит? И, я не хочу..., – сказала она, сжимая в крохотной ладошке маленький серебряный кружок, что на тонкой веревочке носила она под своим кимоно.
Одинокая слеза скатилась по щеке девушки, находя знакомую дорожку от уже пролитых. Нет, она была честна с Дэем, не полностью, кое-что она не договорила, но ни перед кем она прежде так не открывала душу. А, это уже было много. Её сердце иногда самой Иоле казалось бездонной пропастью, где были намешаны секреты, интриги, горе, разбившиеся мечты, много чего ещё, но самый главный её сундучок, хранился на самом дне души. И берегла в нем Иола, свою волю. Волю к жизни, к самостоятельности, свободе и готова была отдать за это очень и очень многое.
– Значит, будет по-другому, прости меня Боже, я хотела иначе...
Ни Дэй, ни сама Иола, в этот момент не очень хорошо представляли, что такое щит северян. Как и то, что чтобы не происходило под его пологом, это не станет лишь тайной для двух девушек, но и не ускользнет от внимания тех, кто был за этот щит в ответе.
Ночь прошла, над стоянкой забрезжил рассвет, а мне казалось, что всю ночь я бегала в полную силу своих физических способностей. Разговор с принцессой стал неожиданно болезненным. Не только потому, что мне и впрямь было жаль её. Но, и потому, что я явственно понимала сейчас, что я и Брэйдан – это то, что невозможно. Просто по определению вместе нам, увы, не быть. Не те предназначения, разные судьбы и разные пути. Это выматывало душу, мое спокойствие, внутренний баланс, осыпался крупными хлопьями пепла. А я теперь не знала, как все вернуть на место. Как сохранить то, что ещё осталось и не позволить чувствам, что разъедали меня изнутри, окончательно разрушить все до основания.
Я сосредоточилась на том, всепоглощающем солнце, что зарождалось в груди, каждый раз стоило мне подумать о северянине. Представила, как мои невидимые руки аккуратно обнимают его, говорят спасибо за то, что удалось почувствовать за эти недели. А потом, представила, как солнце уходит в тень. Медленно, неохотно, я погружала его в истоки своей силы. Уговаривала, настаивала, подчиняла. Любовь, останется, но чувствовать её я не буду. Хотя бы какое-то время будет легче, проще. Я не стану замечать его, перестану думать и мечтать о том, чему не сбыться. Я постараюсь, а тень поможет.
Когда я вновь оказалась в седле, жизнь не расцвела новыми красками, не стала проще. Теперь она погрузилась в равномерный серый. И гладь моей души успокоилась, пусть ненадолго, но она пришла в необходимое равновесие.
– Доброе утро, – сказал Брэйдан, подъехав ко мне на своем вороном жеребце.
– Доброе, Брэйдан, – безразлично скользнув взглядом по северянину, я кивнула ему.
Мужчина задумчиво нахмурил брови, и, не сказав более ни слова, отправился во главу отряда. Мой Осел своевольно последовал за ним.
Обоз неспешно двигался по наезженному тракту, меня равномерно покачивало в седле, казалось, что это ритм жизни вокруг. Плавный, умиротворяющий и дающий успокоение. Брэйдан молчал, думая о чем-то о своем, молчала и я, потому, как сознание мое было далеко. Пользуясь тем, что мы двигаемся ровно, и впереди ещё долгий путь, я просто выскользнула из тела и теперь невидимой тенью стелилась меж дремучих зарослей каймаровых деревьев, что росли исключительно в богатой влагой почве, и напоминали собой едва проходимую чащу. Тонкие стволы переплетались между собой так, что в этих зарослях царила вечная ночь, не смотря на яркое, палящее солнце на небосводе. И мне это нравилось, хотелось одиночества, покоя. Хотелось раствориться во тьме, отстраняясь от окружающего мира. Золотая нить, что была связующим звеном между мной и телом, давала возможность удаляться на любые расстояния, тело при этом не страдало, и даже было способно на минимальные механические действия. Я не улетала далеко, старалась держаться ближе, быть рядом.
В таком состоянии ощущение времени незаметно стирается, теряя свой ход, растворяется в окружающем пространстве. Потому, очень легко потеряться на несколько дней, если это твое первое путешествие за рамками сознания. Моё было уже...я не помню, каким по счету, но именно сейчас удержаться, чтобы не пустить свою суть в свободный полет, было неимоверно тяжело. Но, отнюдь не я стала тем отрезвляющим фактором, что заставил меня настороженно замереть.
В царящем вокруг полумраке, среди переплетенных стволов каймаровых деревьев, где невозможно пройти простому человеку не вооруженному мечом, чтобы прорубить себе дорогу, крались твари. Они сливались с окружающим пространством, быстрые, неразличимые простому зрению, следовали они параллельно нашему обозу. Их белесые глаза мелькали то тут, то там. Они следили, ждали, преследовали, оставаясь незамеченными и невидимыми. Казалось, кто-то из них передвигался, не касаясь земли, скользящие тени под сенью густых зарослей, куда не проникал солнечный свет, ведомые голодом и жаждой. Их было достаточно много на наш маленький, изрядно потрепанный отряд. И, сейчас, мне казалось, что оставшиеся в живых люди, вряд ли сумеют пережить ещё одну полноценную атаку.
Воспоминания о прошлых смертях вяло встрепенулись, в погруженном в тень сознании. Это тело может сомневаться, бояться, содрогаясь от ужаса прошлого. Сейчас, мне был неведом ни страх, ни боль, ни сомнения. Энергия не умеет всего этого. День клонился к вечеру, и уже совсем скоро придется разбивать лагерь. И, что тогда? Ещё один взломанный щит, смерть аирцев, только уже абсолютно каждого, ещё пострадавшие северяне или мертвые? Как раскроются карты судьбы в этот раз?
Позвать кого-то сюда, было бы таким же самоубийством, как ждать приход тварей на открытой поляне. Я не знаю, какими навыками обладают северяне, но даже им нелегко пришлось в прошлый раз. От аирцев осталась жалкая горстка самых опытных, лучших воинов империи.
'А здесь мне будет комфортно', неожиданная мысль возникло, стоило осознать, что если сражаться тут, то и жертв не будет, не будет отвлекающих и сдерживающих факторов? Осталось только позвать свое тело по нити, что незримо связует нас.
Брэйдан ехал размеренно покачиваясь в седле. Сегодня он молчал, молчала и она. Такая маленькая, обманчиво беззащитная женщина, мысли о которой не покидали его уже несколько недель. Как раз с тех самых пор, когда он узнал истинное лицо своего нечаянного пациента. Маленький парнишка, которого они все считали непонятным довеском среди профессиональных воинов, к которому относились снисходительно и даже насмешливо, оказался не просто женщиной, неизвестно, сколько времени живущей на этом свете. Но, и действительно страшной силой, которая отправилась в этот путь, чтобы беречь их. Как такое в принципе возможно? Он помнил тот день на берегу реки, когда незадачливый, иногда слишком легкомысленный, Кельм сломал неуклюжему пареньку ключицу. То, как отчаянно она не давала расстегнуть свою смешную курточку на матерчатых пуговках. И то, как он неожиданно разозлился, поняв, кем являются воины принцессы. Но, даже это, не шло ни в какое сравнение с тем, когда его пальцы коснулись белоснежно мраморной кожи её плеча, такой нежной. И, когда он начал считывать информацию о телесных повреждениях парня, который неожиданно оказался и не парнем вовсе.
Он помнил, как той же ночью отправился следом за ней к реке, решив проследить и попытаться понять, кто она? Зачем её поставили в их отряд? Чего стоит ждать от этой чужестранки, которая, не смотря на то, что женщина, осмеливается носить мужское платье в этой стране. Сейчас, он так явственно представлял перед своим мысленным взором, как он, будто сопливый мальчишка, смотрел на неё обнаженную, и не мог найти в себе сил пошевелиться, отвести взгляд. Как серебрила луна белый мрамор её кожи, как черными змеями, облепили маленькую фигурку мокрые волосы и то, с какой жадностью, смотрел он на это хрупкое тело, стараясь сохранить в памяти каждый миллиметр. Небольшая девичья грудь, плоский живот, сквозь кожу на котором так ярко проступали кубики пресса, маленькая попка, и крепкие стройные ноги. Казалось, что скульптор высек фигуру этой женщины из камня, оставив её недвижимо стоять на берегу реки. Хоть и видел он её такой считанные секунды, но этот образ крепко врезался в память и ещё не раз являлся в бессонные ночи.
После того, что было открыто ему, он старался держаться ближе к странной гостьи. Разобраться, кто она такая, и что им следует делать с ней, стало навязчивой идеей. Он не обмолвился и словом с товарищами, об истинном облике чудного паренька по имени Дэй. Порой он и сам не мог понять, почему молчал, казалось это его тайна и его загадка.
Брэйдан искоса взглянул на погруженную в свои мысли девушку и тяжело вздохнул. Как-то незаметно, произошло то, что он даже сейчас не брался озвучить вслух. Сперва, это было просто общением, потом его стало тянуть к ней, потом, захотелось прикоснуться. И ощущения в тот момент были такими, словно руки его объяты невидимым пламенем, унять которое по силам лишь сомкнув их на тонкой талии, вздохнуть её нежный аромат, притянув ближе. Как это было вчера...
Он видел, на что способна эта женщина, видели и его друзья, только полагали, что способен на это неказистый тощий паренек. Но, даже сейчас, он полагал, что, быть может, ему показалось? Как живое существо, из плоти и крови, способно расслоиться на несколько плоскостей.
Будучи одним человеком, Дэй могла заменить собой десяток воинов, неуязвимых для материального оружия. Это было очередной загадкой.
А ещё, Брэйдан, лишь в тот миг, когда понял, что Дэй ушла и пропала в ночном лесу в первые, осознал, насколько может быть страшно не за себя или друзей, а совершенно постороннего. И, каким тяжким грузом может сорваться этот страх с души, когда её маленькая фигурка находится в крепком кольце его рук.
Он жил долго, очень. Много терял, любил и снова терял. Как бывает, когда тебе доподлинно известно, что твоя юная избранница, став тебе женой, уйдет очень скоро, а ты и не заметишь. Это больно. А, если в этом браке у вас рождается дочь? Маленький комочек счастья, который через каких-то семьдесят лет будет смотреть на тебя, вечно юного отца, глазами умудрённой годами жизни старухи. Скажет тебе:
– Папа, – позвав, как дитя зовет отца.
А ты будешь стоять у изголовья её постели и вся твоя сила, покажется ненужной и проклятой, лишь потому, что любимых не вернуть и не удержать. Года пронесутся снежной вьюгой по сердцу, заметая шрамы, чувства, способность любить. Ты выберешь для себя цель и поклянешься, что больше никогда не войдет в твой дом та, что будет ждать. Не захочется больше ни семьи, ни детей, потому как ты точно знаешь, что нет хуже кары, пережить свое дитя. Схоронить на отвесной скале, два любимых сердца. Которых, ты запомнил не старыми и больными, а молодыми и счастливыми, такими будут являться они к тебе во снах и звать за собой. Но, крепка сила ледяных чертогов и Властитель не может уйти, не в его власти положить конец прожитым годам. Аирцы считают северян легкомысленными и поверхностными, но сами люди северных земель испили до дна чашу горя собственных семей. И, если не быть такими, а каждому из них выпустить всю ту боль, что лежит на сердце, то уже и не смогут подняться их крепкие тела, не найдут в себе силы держать меч и продолжать жить.
Их жизни были разными, отличными, но такими похожими. Каждый имел за плечами и радость, и горечь потерь. И, если Властители рождались долгожителями, и могли с этим жить. То, простым мужчинам, вдруг обретшим дар бессмертия, было тяжелее всего. Это раньше они могли мечтать о долгожительстве, о том, чтобы не стареть и не болеть, глупые люди. А, как же так случилось, что приобретя все это, они вновь недовольны. Нельзя менять то, что задумано силами, куда более мудрыми, древними. Человеческий разум создан для перемен, как и человеческое тело. После того, как Ингвер и его приспешники, сотворили свои эксперименты, естественный баланс был нарушен. Появились в их краях ядовитые, смертоносные вирги, бывшие люди сосущие кровь и боящиеся солнца, сокки, тоже человекоподобные существа, которые питались трупами людей и животных, архи, наполовину люди, а на половину звери, которые, в основном, держались непроходимых чащоб и выбирались в селения лишь для того, чтобы обзавестись самками, которые смогли бы выносить их детей. Много этих тварей развелось в их землях, после смелых экспериментов той части Властителей, с которой они борются и по сей день. Но, и сами люди, которые в одночасье превратились в бессмертных, порой теряли разум, становясь более агрессивными и вспыльчивыми. Изменения не принесли счастья никому.
И, вот, сейчас, Брэйдан с ужасом начинал осознавать, что что-то меняется в нем. Та, ледяная корка, которой так давно покрылось старое сердце, вдруг треснула и закровоточила. Это и пугало и возбуждало одновременно. Иногда, он ловил себя на том, что мысленно представляет, как его губы касаются губ Дэй, как его руки скользят по её телу, оставляя обжигающие следы на обнаженной коже, накрывают небольшие холмики груди, как прогибается она в его объятиях. И только ночь и полная луна, будут тому свидетелями, когда жаркие стоны разрежут тишину...
Брэйдан неловко встрепенулся, и вновь кинул сумрачный взгляд, на какую-то отчужденную сейчас Дэй.
Она молчала, молчал и он. А, что тут скажешь, если она, скорее всего, считает его...извращенцем, оказывающим знаки внимания мальчику.
Северянин зло сплюнул от этой мысли.
Неожиданно он почувствовал изменения в энергетических слоях, и вдруг понял, что колебания идут от Дэй, что уже давно ехала с отсутствующим видом. Её глаза были прикрыты, а лицо совершенно непроницаемым, тело расслабленным, она даже не держала за поводья то страшилище не то лошадь-карлик, не то заяц с копытами, на котором предпочитала путешествовать.
Тем временем, образ Дэй вдруг начал дрожать, пошел рябью...
В этот самый момент, время для Брэйдана потеряло свой ход и он прыгнул к ней. Его руки сомкнулись на плечах девушки, как раз в тот момент, когда её фигура исчезла, растворившись черной дымкой, словно и не было. Исчез из реальности и Брэйдан, утянутый сквозь слои, вместе с телом Дайли.
Сознание и тело соединились, как и должно было бы быть, вот только все равно, что-то оказалось не так. Потому, как только я почувствовала, что мы слились в единое целое, меня тут же придавило чем-то к земле, погребая под собой и выбивая воздух из легких. В ту же секунду, не думая и не разбираясь, вскинула руку открытой ладонью вверх, вкладывая энергетический импульс, сбивая с себя непонятную ношу и откидывая, как можно дальше. С протяжным 'Ооо!', ноша улетела, а я тут же оказалась на ногах, низко припадая к земле, впитывая окружающую вокруг обстановку, расположение тварей.Они, к моему удивлению, не спешили нападать, а как-то настороженно продолжали следить за мной. В этот момент, со стороны, куда оттолкнула первую из них, раздалось:
– Merd!(Дерьмо!) – прохрипел такой знакомый голос.
Отвлекаться от виргов, что начинали подтягиваться ко мне плотным кольцом, не хотелось, но краем глаза удалось выцепить следующую картину.
Брэйдан распластался на земле, широко раскинув руки и ноги, бешено вращая глазами, он пытался подняться, в то время, как твари подступали все ближе и ближе. Северянин что-то выплевывал изо рта, растерянно крутил головой, и кажется, совершенно не понимал, где оказался.
'А он-то, как тут оказался?', спросила я, кажется вслух.
– Тебя пытался удержать, – буркнул он, окончательно приходя в себя и вскакивая на ноги. – Что за...? – неожиданно осекся Брэйдан, обводя окружающее пространство взглядом.
К чести северянина, он не выглядел испуганным, шокированным или растерянным. Брэйдан вел себя так, словно происходящее ничто иное, как рядовая ситуация.
В то же время в его руке блеснула сталь, и он оказался за моей спиной. Ни о чем не спрашивая, не говоря ни слова, он оценил обстановку и занял место, которое посчитал самым лучшим, в данной ситуации.
– Потом поговорим, – сквозь зубы, процедил он.
Я не ответила.
Твари бросились сразу, единым рывком, они кинулись со всех сторон. Их обнаженные клыки, метились в горло, когти старались дотянуться до обнаженных участков кожи. Они не рычали, не издав ни единого звука, просто сошли бесшумной лавиной своих искореженных тел на нас, тихо, просто, быстро.
У меня не было мечей, они так и остались лежать в сумке, что вез на своем боку Осел. Но, главное, что мне было нужно сейчас, было со мной. Мое тело, мастерство и сила. Брэйдан рубил тварей так исступленно. Он не размахивал мечом, не двигался много. Его движения были скупы и точны. Простой замах, удар, и обезглавленное тело опадает к его ногам. Пространство между нами и наступающими тварями было ограниченно естественными зарослями тонкоствольных деревьев. Отчасти это облегчало задачу, а отчасти гораздо затрудняло её. Ну, мне казалось, что Брэйдану могло быть тяжело, хотя заметно этого и не было. Северянин справлялся профессионально, и казалось, не прилагая к этому особых усилий.
Передо мной была совершенно иная задача. Материальная оболочка отражала нападения виргов, в то время, как те же руки, только на другом уровне реальности, выдирали искры из их уже мертвых тел. На какой-то миг, необходимо было удержать тварь, обездвижить её, после чего неощутимые пальцы смыкались на той едва тлеющей, энергетической искорке, вырывая её и подавляя собственной энергетикой.
Тварей было не так много, как в ночь их первого нападения. Но, сейчас, они казались ещё более голодными, чем несколько дней назад. Они двигались быстрее, ускорялись и мы. Казалось, что я зритель, наблюдающий за сражением со стороны. Не было ни всплеска адреналина, ни кого-то неистового желания уничтожить этих существ, просто, я знала, что так нужно, а значит, надо было это сделать.
Спина Брэйдана, прижатая к моей спине, помогала чувствовать уверенность в своих силах и в том, что когда он рядом, оказаться пораженной мне не грозит. Он был той опорой, с которой просто не может быть ни страшно, ни опасно. В нем чувствовался стержень, настоящий, который не сломается, как бы тяжело не было, если за его плечами стоит тот, кто готов довериться. И эта неощутимая, возможно и не необходимая забота, грела сердце, радовала душу, даже сквозь ту серую хмарь, что я сама загнала в свое сознание.
Твари уступали, все больше недвижимых тел оказывалось лежащими вокруг нас. Но, то, что их стало меньше, лишь усугубило положение. Теперь они не спешили нападать, а настороженно рассредоточились вокруг нас. Казалось, они присматриваются. Так и вышло. Несколько тварей прыгнуло сразу, только не на нас, а между нами, в тот же миг к ним присоединились и оставшиеся пять, разводя меня и Брэйдана друг от друга, стараясь сделать более уязвимыми.
На Брэйдана кинулось четверо, они атаковали сразу на разных уровнях, что само по себе означало, что он просто не успеет отразить сразу все их попытки. На какой-то миг в душе у меня все оборвалось, как раз тогда, как две искры растворились в моих "руках". Твари не видели и не чувствовали того, что я с ними делала, но от этого непонимания опасности становились только свирепее. Теперь же на одну меня осталась одна тварь, в то время, как Брэйдан оттолкнулся ногами, делая сальто назад, и уходя с траектории атаки виргов. Все это не заняло и секунды, а он уже оказался на ногах и как раз завершал замах, чтобы снести очередной твари голову.
Брэйдан остался один на один с тремя тварями, и это не могло меня не отвлечь от той последней, что жаждала сейчас моей крови. Она ударила стремительно, просто какая-то доля секунды, и по плечу, потекло что-то горячее, обжигающее кожу. Вирг укусил туда, куда была возможность это сделать. Его клыки, как нож в масло, вошли в податливую плоть руки, тут же ударила в ответ, вырывая гнилое нутро твари. Но, вот как бывает, кто опоздал, тот опоздал. Кровь быстрыми ручейками, начинала стекать с руки, прерывистыми каплями окропляя землю. Твари, что до этого момента были полностью поглощены Брэйданом, вдруг замерли, жадно раздувая ноздри, устремили взгляд своих белесых зрачков на меня. Этого хватило северянину, чтобы завершить последние в этой схватке удары.
Он стоял спиной ко мне, меч был опущен и все его лезвие было измазано в черной жиже, что была у виргов вместо крови. Черные волосы растрепались на широких плечах. Видно было, что Брэйдан не спроста не оборачивается ко мне, он глубоко и часто дышал, сжимая и разжимая кулаки, в то время, как мою руку начинало жечь. Будто бы языки пламени, начинали лизать кожу и плоть, расползаясь по венам все глубже в тело.
– Как ты мог?! – зарычал он, словно дикий зверь.
Было бы глупо отвечать на его вопрос, потому, я просто молчала.
– Ты мелкий придурок, как додумался только! Мне, может тебя на цепь посадить, м? – спросил он, поворачиваясь ко мне в пол оборота.
На дне его зеленых глаз, казалось, то и дело вспыхивают и гаснут зловещие искры едва сдерживаемых эмоций. Но в то же время, он смотрел на меня так пристально, казалось, что он пронизывает меня своим взглядом насквозь. В какой-то миг, он нахмурился, воздух с шумом вырвался из его легких, и жуткий полу стон полу рык, сорвался с губ:
– Нет...
Он кинулся ко мне, в тот же миг с его пальцев сорвались потоки силы, подхватившие меня и поднявшие в воздух, как раз тогда, когда сам северянин заключил в кольцо своих рук.
– Оно укусило тебя, – прошептал он.
Я растерянно кивнула, как-то не ожидая подобной реакции с его стороны. Его веки медленно прикрылись, а губы сжались в тонкую линию. Он не сказал больше ни слова, но вот, стоило ему вновь посмотреть на меня, когда наши взгляды встретились, и мне стало физически больно от того выражения, что застыло на дне его зеленых глаз. Там, в самой глубине, была такая тоска, безнадежная и древняя. Она царила, безраздельно владея душой северянина.
– И..., – он тяжело сглотнул. – Прости меня, – шепнули его губы.
– За что?
– Что не смог уберечь, – так же тихо ответил он.
Хотя руку и жгло достаточно ощутимо, все же нашла в себе силы улыбнуться в ответ.
– Тогда, может, вылечишь?
Брэйдан тяжело выдохнул после этих моих слов, и нерешительно отвел взгляд.
– Не могу, Дэй.
– Почему? Кости-то хорошо зажили?
– Ты, забыл, Дэй, эти твари ядовиты...
– Нет, Брэйдан, это ты забыл, что твари ваши ядовиты для людей. Мне плохо, я чувствую, но пока это не критично. Нужно будет ещё поработать, чтобы вывести яд из тела, но умирать пока не собираюсь. Потому, и прошу, залечи рану? Я, конечно, могу остановить кровь, срастить кожу, но, тогда боюсь, на яд меня уже не хватит.
Северянин резко вскинул голову, не веря, всматриваясь в мои глаза.
– Но,...
– Я не человек, забыл? Я же говорил..., – его пальцы нежно коснулись поврежденного плеча, и такое знакомое тепло, потекло из его руки, стягивая поврежденную кожу, сращивая разорванные волокна мышц.
– Забыл, – покорно согласился он, отнимая пальцы рук от уже зажившего плеча.
Он недолго молчал, пристально смотря мне в глаза. Постепенно в его печальных глазах зажигались те самые искры, от которых по телу начинали бегать мурашки. Руки ещё крепче сомкнулись на теле.
– Какой же ты..., – хрипло прорычал он, а я уж подумала, что успешно избежала его нотаций. Тем временем, Брэйдан глубоко вдохнул, готовясь разразиться гневной тирадой. – Дура, – выдохнул он мне в губы, притягивая к себе ещё крепче.
Его губы накрыли мои, а рука тут же вцепилась в затылок, притягивая ближе, не давая возможности отстраниться. Он целовал меня так яростно и жадно, его губы терзали мои, покусывая и уводя за собой. Пальцы путались в волосах, а вторая рука прижимала за талию к сильной и крепкой груди. Казалось то жжение в поврежденной руке ничто, по сравнению с тем пламенем, что сейчас рождалось внизу живота. Вся моя защита от чувств, что испытывала к северянину, осыпалась и растаяла, в этот момент показалось, что жаркое, такое яркое солнце, заполнило все внутри, а он продолжал целовать меня. Мои руки вцепились в его плечи, и казалось, что если вот сейчас, он просто отойдет от меня, или каким-то неведомым образом, все это окажется сном, я просто не смогу дышать в этой жизни.
Мертвые вирги, что недвижимо лежали вокруг; заросли каймаровых деревьев; принцесса и наш обоз; само время; все растворилось, исчезло и померкло вокруг, чтобы дать нам стать единственно реальными существами в этом мире, который, кажется, тоже перестал существовать. Только его руки, скользящие по моей спине, только мои пальцы, что запутались в его волосах, только наше, одно на двоих дыхание и поцелуй, который, соединил нас здесь и сейчас. Губы Брэйдана были то жесткими, то нежными, ласкающими, он целовал меня, а я отвечала ему с не меньшей отдачей, пусть неумело, быть может, не так как должно делать это женщине, но я просто отдала это право своему телу, решать, как нужно и как будет правильно.
В какой-то момент, Брэйдан отстранился от меня, его пальцы заскользили по нежной коже щеки, а я не могла найти в себе сил, открыть глаза и посмотреть на него. Неожиданно, появилась мысль:
'Что же мы делаем? Он женится! И, он знает, кто я? Как? Откуда? Что же теперь?', столько вопросов и ни одного ответа.
– Посмотри на меня, – тихо попросил он.
Когда наши глаза встретились, казалось, что я тону в водовороте тех эмоций и чувств, что сейчас кружились на дне его зеленых, как весенняя трава, глаз. А он смотрел, так пристально, так нежно. Смотрел и молчал, после чего вновь склонился ко мне, запечатывая губы легким, почти невесомым поцелуем.
Со стороны тракта послышался сильный треск, гвалт и крики на языке северян. Это обстоятельство заставило Брэйдана отстраниться.
– Тебе нужно позаботиться о себе?
'Что?' чуть было не спросила я, не слишком-то понимая, что именно он имеет в виду.
– Яд, – должно быть, прочитав мою растерянность во взгляде, пояснил он. – Пойдем, я отнесу тебя, а то наши весь лес выкорчуют, пока к нам доберутся, – хмыкнул он, не спуская меня с рук, он отправился в ту сторону, откуда доносился шум на непонятном, но таком знакомом языке.
Стоило Брэйдану сделать несколько шагов, как деревья, что преграждали путь своими витыми стволами, начинали расходиться в стороны, образуя своеобразный коридор для нас двоих. Северянин бережно прижимал меня к себе. Он смотрел вперед, но вот, когда забрезжил просвет в самом конце этого коридора, он неожиданно остановился, посмотрел на меня, и сказал:
– Скажи мне, маленькая моя, как ты хочешь, чтобы я поступил?
– Что? – смутившись от такого обращения, спросила я.
Уголки его губ поползли вверх, а в глазах заплясали озорные огоньки.
– Ты хочешь, чтобы никто не знал о том, что знаю я?
– Я уже начинаю сомневаться, что хоть кто-то об этом ещё не знает, – пробурчала я себе под нос, но Брэйдан услышал и кажется, даже возмутился.
– Я никому не говорил...
– И давно ты знаешь?
– Ты не ответила на вопрос, – хмыкнул он.
– Ты тоже, как ни странно.
– Что ты имеешь в виду?
С успехом проигнорировав последний его вопрос, решила все же ответить на первый.
– Я не хочу, чтобы кто-то знал.
– Хорошо, – кивнул он мне. – Тогда придется сделать и ещё кое-что, а то, долго ведь не получится, – широко улыбнувшись, он склонился ко мне. Губы, чуть прохладные, накрыли мои.
Он вновь целовал меня. И вновь я таяла в его руках, при этом прекрасно понимая, что ни к чему хорошему это не приведет.
'Вот, так, мы совершаем ошибки. С радостью, возбуждением будоражащим кровь и, наверное, иногда оно того стоит, даже не смотря на то, что после будет больно. Но, порой, тот самый 'стоп' просто невозможен или же, мы упорно продолжаем отодвигать его до того самого мифического 'потом'.
Я лежала на деревянном полу повозки, которую мне выделили, после того, как Брэйдан вынес меня к остановившемуся, после нашего исчезновения, обозу. Правда, сначала пришлось объясняться с северянами, что прорубались к нам сквозь непролазную чащу. По всей видимости, Рик и Дэйм, пытались раздвинуть заросли своими силами, но помимо их двоих, к процессу подключились и остальные, прорубая эти дебри мечами. Ор стоял невыносимый. И больше всех голосил Кельм. Он плевался, махал мечом, что-то орал, и снова махал мечом, одним ударом срубая тонкие стволы. Увидев то, как Брэйдан выходит из джунглей со мною на руках, крики стихли, и мы оказались под прицелом множества глаз.
– Was ire habd? (Что случилось?) – невозмутимо, поинтересовался Дэйм, оставляя в покое неподатливые стволы каймаровых деревьев.
– Теперь все хорошо, – ответил Брэйдан, спокойным шагом подходя к товарищам. – Но, Дэю нужна помощь.
– О, Боги всех Богов! – заголосил Кельм, протискиваясь к нам между телами своих товарищей. – Что с тобой? Ты живой?! Скажи же мне! – продолжал голосить рыжий, и от его криков начинало закладывать уши. – Пропустите же меня, задницы отъели, не пройдешь! – возмутился Кельм, застряв где-то совсем рядом. – Дэй, держись, я иду!
Брэйдан с сочувствием посмотрел на меня, легонько улыбнувшись уголками губ.
– Ты ему нравишься, – лукаво щурясь, сказал он.
Рик и Дэйм поспешили расступиться сами, прежде, чем рыжий обласкал бы и их зады.
– О, Боги, что стряслось? – вцепился он мне в плечи и как следует встряхнул.
Моя голова, до того расслабленно лежавшая на плече Брэйдана, замоталась в разные стороны, а когда он отпустил, с глухим 'тук' откинулась на твердое плечо северянина.
– Почему ты молчишь? Почему он молчит? – вызверился рыжий на Брэйдана.
