Текст книги "Планета Скарсида"

Автор книги: Марина Казанцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Глава 12

Платформа парила высоко в воздухе, мутном, дурно пахнущем воздухе Псякерни. Повсюду, куда ни глянь, возносятся чадящие столбы дыма и вырывается пламя – это горят недра материка. Земля покрыта пеплом и сажей. Все деревья переломаны и сожжены, нигде ни травинки.

Моррис поглядывал в сторону, откуда снова должен был появиться проклятый Джарвус-1. Надо было решить проблему спасения войска. Оставаться здесь, под палящим небом – значит снова напрасно тратить Силу. Фортисс этого и ждёт.

Внизу шло поспешное шевеление: квази оттаскивали в стороны камни, расчищали дорогу к хранилищам. Если бы тут тоже были коридоры, как в каменноугольных пещерах, можно было бы там переждать горячее время. Только едва ли – иначе собакоиды не погибли бы так легко. Но даже, будь там, внизу, убежища, едва ли был бы смысл пользоваться ими – Фортисс ждал бы этого.

Снизу донеслись довольные крики – коты отрыли то, что искали – большой склад продуктов, сваленный в кучу под одной из стен.

– Берите, сколько каждый сможет унести, и сваливаем отсюда. – передал Моррис по коммуникатору.

– Куда нам прятаться? – мрачно отозвался Пират. – Скоро наступит горячее время, а нет ни одного целого подземелья.

Это он и сам знал, но никаких идей в голову не приходило.

– И всё-таки улетайте. – передал Габриэл. Он был настороже и ждал нападения. Небольшая термическая бомба в этот каменный котёл, в котором копошатся квази – и нет никого. Все двадцать тысяч полягут. Поэтому Моррис бдительно следил за обстановкой, ожидая сигнала о появлении Живой Энергии в любой форме.

Инга предпочла принять участие в добывании пищи из-под обломков. Дело было пыльное и тяжёлое, поэтому Габриэл снабдил девушку наспех придуманным размельчителем камня. Культяпкин же сидел в своём кошачьем креслице и что-то разглядывал в бумагах.

За всё время от потери ракет Моррис ни минуты не сидел – он пребывал на ногах постоянно. И вот настал момент, когда он почувствовал усталость. Пока не было Инги, он упал в её кресло. Некоторое время просто расслаблялся, чувствуя боль в ногах, потом обратил внимание на архивариуса.

– Что вы там так внимательно разглядываете, Культяпкин? – спросил он.

– Я в подвале у Тобика нашёл некоторые бумаги. – признался тот. – Хотел вам показать, но решил сначала разобраться. Я говорил вам, что когда-то на Псякерне было четыре континента?

– Мне – нет. – признался Моррис.

– Неважно. Так вот, именно это мне сообщил в последнюю встречу Тобик. Он раздобыл какие-то древние архивы и занимался переводом с древнесобакоидного. А вы знаете, что во время жаркого периода псы ловят у берегов варёную рыбу?

– Нет. – удивлённо признался Моррис.

– Да, когда на материке наступает ночь, на стороне океана стоит день – горячий Джарвус-1 так разогревает верхние слои воды, что рыба погибает, если не успеет уплыть на глубину.

Всё это было очень интересно, но не имело никакого отношения к проблеме, которая мучила Морриса. Тут требовалось оригинальное решение.

Культяпкин опять погрузился в свои бумаги, и Моррис невольно стал поглядывать туда же. На старом листе были изображены картины – то были прежние земли Псякерни, затонувшие по какой-то причине. Три утонувших материка.

– Почему же они ушли под воду? – спросил он.

– Наверно, растаяли полярные шапки льда. – отозвался старичок.

А ведь и в самом деле! Попав в объятия двойной системы звёзд, Псякерня лишилась своих полярных льдов, что и привело к повышению уровня океана. Три низинных материка оказались затоплены, и только вулканический, постоянно поднимающийся за счёт магмы и пепла, выжил.

– Я знаю, что нужно сделать. – произнёс Моррис во внезапном озарении. Он быстро привёл платформу в движение и приземлился.

Призвав к себе двух вождей квази, он повёл с ними под прикрытием поля разговор. Едва услышав соображения стратега, коты поначалу в ужасе затрясли головами, но потом стали вникать и под конец согласились. Осталось только доходчиво довести эту идею Морриса до подчинённых.

– Иди сюда, Морковкин. – хмуро сказал сержанту Пират. – Сделай рожу кислую и вообще старайся являть собой вид беспрецедентной скорби. Есть дело.

Они полагали, что за ними сейчас наблюдает их враг, а дело требовало секретности.

– Короче, есть план спасения. – заговорил Кунжут, обращаясь к одному из своих подчинённых. – Но, если кишка тонка – иди и нажрись перед смертью.

– Не прыгай от восторга, но есть идея, как нажраться рыбы и хорошо отдохнуть на местном курорте. – поделился соображениями с товарищами Морковкин.

– Когда тебя изжарит под солнцем, по крайней мере у тебя в брюхе будет мясо. Получится отличный фаршированный квази в румяной корочке. Тебе так нравится? – говорил рядовому-первогодку бравый сержант Закусь.

Через некоторое время от ямы, заполненной трупами собакоидов и битыми камнями стали отделяться струйки нажравшихся рядовых. Они вставали на свои летающие доски и малыми отрядами отправлялись кто куда. Казалось, понятие дисциплины в этом деморализованном близкой гибелью войске перестало существовать. Рядовые, сержанты, капитаны расползались кто куда. Малыми группами они утекали в разные стороны. Платформа, что парила над обваленным убежищем, тоже стронулась с места и полетела куда-то на север, где ничего не было, кроме высокой горы с проваленной верхушкой.

Что бы они ни предприняли, выхода у них не было, поскольку на всем материке не осталось места, куда могли спрятаться от кошмарного Джарвуса-1 оставшиеся квази. Поэтому и не имело смысла тратить на них Силу – солнце само убьёт их.

Пути летучих отрядов были беспорядочны – казалось, они бесцельно шныряют в мутном воздухе Псякерни. Временами они начинали делиться, всё более мельчая. Они явно пытались удрать от наступающей жары, но деться им было некуда – даже главнокомандующий покинул их.

Платформа делала широкий круг, сначала направляясь навстречу скорому восходу горячего солнца, потом отчего-то заметалась. В этих беспорядочных зигзагах не было никакого смысла – казалось, Моррис просто чего-то ищет на земле.

Проследить путь каждого отдельного квази было невозможно, да и кто бы стал этим заниматься. Все они утекли, кто куда, каждый заботясь лишь о своём спасении. Только это было не так.

Хаотичное движение котов на их скоролётных досках было чисто внешним. На самом деле они все сходились к длинному океанскому побережью Это вместе двадцать тысяч выглядят массой, а по отдельности они только мелкие точки на поверхности материка. Материк огромен, а точек всего двадцать тысяч. Они просто затерялись на его просторах.

Одна за другой доски вылетали на бьющий океанской волной берег и продолжали своё движение дальше – они уходили прочь от восходящего Джарвуса-1, от убийственного пекла.

Прибрежная часть океана уже несколько часов отдыхала от ушедшего горячего солнца, над ней восходило желтое светило, в лучах которого океан казался ярко-синим, радуя глаза, уставшие от мёртвых красок материка. Здесь работали свои законы.

Под верхним нагретым слоем воды скрывались холодные глубины. То краткое время, пока планета проходила малую орбиту, кружась вокруг фокуса, океан не успевал прогреться. Поэтому, едва горячее солнце уходило, над поверхностью воды быстро восстанавливалась нормальная для жизни температура. Если бы не мощные горячие облака, застилающие небо, тут было бы, как на курорте. Но облака быстро уносились вслед за белым солнцем и изливали свои кипящие воды на другом краю океана. На смену им приходили спокойные белые облака, какие были на Псякерне всё время, пока она обходила своё жёлтое солнце. Так что, океан постепенно освобождался от горячей бани и встречал другой день – время Джарвуса-2.

Над тёплыми водами неслись быстрые доски, на которых стояли, слегка пригнувшись, большие коты. Они были очень напряжены и озабочены – всё же страшно упасть в воду, однако продолжали уходить прочь от материка – за уходящим жёлтым солнцем. Оно стремилось прочь за горизонт, чтобы встретить изнемогающие от жара океанские глубины и успокоить их. Это было их родное солнце, доброе жёлтое светило, в отличие от жестокого белого гиганта.

Летящие над водами доски постепенно стали сходиться в одну стаю, ещё очень разреженную, но было видно, что все беглецы куда-то стремятся. Их путь вёл в одном направлении. Уже скрылся из вида берег, они даже обогнали жёлтое солнце – оно осталось позади, настолько мала была орбита, по которой вращалась планета. Казалось, океану нет конца.

Что может ждать отважных квази, пустившихся в путь на крохотных досочках? Но вот вдали забрезжило что-то непонятное – какие-то вершины, восходящие над океаном. Стая устремилась к ним, как быстрые лёгкие стрекозы, летящие в полуденный зной над тихими водами. Под досками неспокойно ходила длинная океанская волна – она набирала силу, выходя из необъятного простора и неслась к берегу, по пути свирепея, чтобы обрушиться на скалы гремящим прибоем. Но это не мешало летучим котам – доски послушно неслись над бурными водами.

По мере приближения становилось ясно, что в океане имелась группа островов – это были вершины гор, оставшиеся от утонувших континентов. Как и предсказал Культяпкин, океан за всю историю огненного испытания Псякерни должен обмелеть – за то говорили прибрежные линии материка, которые показывали, как далеко отступила вода. Вот к этим голым островкам и спешили летающие коты. Они вышли в море с разных точек длинной береговой линии и удалялись в море малыми группами. Но теперь сходились к одной цели – к островам, где можно переждать четыре часа убийственной жары. Когда Джарвус-2 пройдёт над их головами, они уже успеют отдохнуть, а потом планета станет удаляться от Джарвуса-1, и жар его будет утихать. Это будет вхождение в четвёртый виток. Там будет видно.

***

Белое светило уже палило земли Псякерни, когда платформа с тремя пассажирами на борту утомилась от однообразного кружения по выжженной пыльной равнине, где гуляли обжигающие ветра. Закрытая тёмным колпаком поля летающая тарелка направилась к земле и притулилась возле небольшого строения из камня. Спастись в этом помещении от зноя было невозможно – мешала дыра в крыше. Но, если бы не этот след падения мусора с космических высот, там всё равно нельзя было бы переждать горячее время – в полукруглом куполе имелась длинная щель, проделанная явно искусственно.

Перед входом в это странное жилище и села платформа. Из неё вышли три пассажира: два человека и один согбённый годами квази-кот. Не обращая внимания на белый зной, они вошли внутрь помещения через выбитую дверь.

Внутри было тоже жарко, хотя и имелась тень.

– Всё бы отдала, чтобы искупаться в море. – вздохнула Инга. – Мне кажется, это пекло проникает даже под поле.

– Вот почему собакоиды прибывают на нашу планету, как на курорт. – проворчал Культяпкин. – Даже когда идёт война, у нас ничуть не жарче, чем в дальней точке малой орбиты от Джарвуса-1. Такая прекрасная у нас планета и такой великий у неё творец.

– Ты имеешь в виде Максюту Мудрого? – поинтересовался Моррис, присаживаясь в тень.

– Нет, Максюта Мудрый, конечно, наш великий предок. Однако, судите сами: он лишь заказал погоду, а привёл всё в исполнение, продумал все законы кто-то иной. Я говорю о великом Пришельце.

– Ещё немного. – заметил Моррис. – и ты начнёшь ему молиться.

– А следовало бы. – ворчливо ответил кот. – Может, наши совместные молитвы привлекут его внимание к нашим проблемам и он сделает что-нибудь. Ведь, как ни крути, Скарсида и сейчас находится в весьма выигрышном положении что возле одного солнца, что возле другого. Условия, заложенные в неё Творцом, продолжают действовать. Но вот Псякерня – это несчастная планета. Хотелось бы мне, чтобы этот Пришелец снова посетил нас и сделал что-нибудь для этих бедняг.

– Твои речи можно приравнять к крамоле. – улыбнулась Инга. – Услышал бы кто из твоих сородичей – так и сдал бы тебя.

– Ну и пусть. – буркнул старик. – Мне всё равно, я старый. А всё равно эту войну пора кончать.

– Она уже кончается. – устало ответил Моррис.

– Я не такого конца хотел. – тоскливо ответил Культяпкин.

Он полез под стойки, открыл люк в тобиково подземелье и скрылся в его душной темноте.

– Обижается на меня. – заметил Моррис. – Считает, что я всесилен и мог бы повернуть войну так, как он бы хотел.

– Согласись, это было бы неплохое решение. – ответила Инга, устало опуская голову на руки.

Лицо девушки потемнело от непрерывного пребывания под солнцами системы. Глаза Инги слегка ввалились, нос обострился, губы потрескались. Чувствовалось, что не условия похода подтачивают её силы, а что-то ещё – нечто, о чём она молчала.

– Ну-ка, – сказал Моррис. – достаточно себя морить дрянной кормёжкой. Мне до смерти надоело это пережаренное мясо.

– Собираешься сотворить фруктовый салат? – чуть улыбнулась Инга.

– Нет, я предлагаю вояж на курорт!

Моррис вскочил с места и, приоткрыв люк в подвал, крикнул туда:

– Культяпкин, мы отправляемся купаться!

– Это безумие! – крикнул из темноты архивариус. – Вода ужасно мокрая!

Моррис не слушал, он поднял Ингу с пола, обнял её за талию, и они моментально испарились из помещения.

***

Белая яхта покачивалась на бирюзовых волнах бесконечного океана. Светило нежное солнце, длинные белые облака плыли по глубокому небу. Воздух вдали от берегов был чист, хотя и несколько горяч. Играли, взлетая над водой, рыбы – они спешили хватать ртами воздух, намаявшись под водой во время световой бури.

Два человека лежали на шезлонгах под большим зонтом, между ними стоял столик, уставленный фруктами, холодными соками и мороженым.

– Тебе не жалко потраченных Сил? – спросила Инга.

– Нет. – ответил Моррис из-под пляжной шляпы. – Ты не представляешь, как мало берёт энергии эта атрибутика. Творить вещи очень просто – они вписываются в реальность, они являются частью физической действительности, они непротиворечивы. Другое дело делать то, что возражает законам физики. Вот тут Силе приходится изыскивать возможности вписать новое состояние в метрику пространства, а иной раз и поддерживать непрерывным влиянием то, что не должно существовать.

– Интересно. – оживилась девушка. – Расскажи подробнее. Откуда ты это узнал?

– Разве Спяшие волшебным сном не придумывали фантастические и противоречивые миры? – удивился Моррис.

– Это другое. – возразила Спутник. – Их сны – это мнимая реальность, это пузырь несуществующего пространства, где они творят фантомы. Другое дело, когда такой мир воплощается в физическую сущность. Но дело в том, что такое превращение уже происходит без Спутника – он завершает своё дело последним вопросом к Спящему и уходит. Дальнейшее творится без него. Я, будучи Живой Душой, никогда не знала, что происходит, когда я ухожу. Останется ли Спящий в своём сне, или нет – Спутник всегда его покидает.

– А если Спящий пожелает видеть Спутника в своём нескончаемом сне? – живо поинтересовался Моррис. – Он будет иметь только иллюзию присутствия?

– Именно так. – кивнула девушка. – Спутник выходит из сна и возвращается к своим собратьям. Пройдёт немало времени, пока его снова позовут, уже в новом качестве, и необязательно Спутником. Я много раз участвовала в массовке.

– Ты когда-нибудь была в роли животного? – засмеялся Габриэл.

– Нет. – серьёзно ответила она. – У Душ имеется распределение по предпочтениям. Я всегда была человеком, женщиной. Есть души-женщины и души-мужчины. Есть души-животные. Тут все дело решается привычкой: каждый выбирает своё амплуа. Вот Цицерон – он душа-животное. Мне даже странно, что он попал в Спутники к Человеку. Впрочем, нет в этом ничего невозможного. Выбор Спутника – это нечто очень тайное. Есть какие-то непостижимые нити, которые протягиваются от души Спящего к тому множеству, что называется Живыми Душами. Как происходит встреча родственных душ – ума не приложу!

– Кем ты была? – спросил Моррис, переворачиваясь на бок.

– Я же говорила: Спутницей Героев.

– Это на Земле, а раньше?

– Всё равно Спутницей Героев. Ты не представляешь, как велика потребность рас в героях. Сколько их я ни повидала, все Спящие искали что-то особенное – то, чего им не хватало в жизни. Между вызовами я, подобно многим иным душам, незримо присутствовала в жизни многих рас. Мы перемещаемся от одной населённой планеты на другую и наблюдаем. Наше присутствие иной раз замечалось, что порождало слухи, суеверия, религии. Нас принимали за ангелов, за демонов.

– Вы принимали видимый облик?! Это возможно?

– Да. – кивнула Инга. – Мы иногда даже вмешивались в историю, даже выступали друг против друга иной раз. Мы принимали вид тех особей, что составляли расу.

– Зачем?!

– Чтобы привести кого-то к Источнику Снов. Мы отыскивали тех, кто необычен, и помечали его. Тогда додоны приглашали это существо к себе – туда, где находилась их очередная база. Источник всё время перемещался с планеты на планету. Видишь ли, большинство галактических рас представляют собой однородную массу интеллекта. Общество сосредоточено на своём выживании и процветании, а это довольно однообразный процесс. Нет разницы между крамарским краком, живущим в глубине океана, и световой медузой, живущей в облаке космического газа. Достигнув определённого уровня развития, общество становится разумным, а вместе с тем начинает очень дорожить стабильностью своего существования. Но среди них всегда встречаются такие отдельные личности, которым всё время всего мало – их приманивает иное. Как раз такие вещи очень не приветствуются в массах. Вот этих странных мы и ищем. Иной раз ошибаемся. Некоторые, предоставь им возможность полной воли, не находят ничего лучше, как броситься в насыщение благами – побольше еды, побольше секса, ещё больше власти. Они резвятся в своём нереальном пузыре, а через них проходит ток самой необыкновенной субстанции во Вселенной – того, что вы назвали Живой Силой. Я не знаю, как это устроено, но это так. Каждый Спящий достаёт каплю Живой Энергии. Иные больше, иные меньше. За миллиарды лет существования Вселенной додоны собрали огромное количество такой энергии. Они с её помощью творят миры и сами живут ею. Она составляет их повседневность, их практически безграничные возможности. Она делает их богами.

– А что вы получаете от такого сотрудничества?

– О, очень много получаем! Мы проживаем великое множество псевдо-жизней, участвуем в бесчисленном количестве историй. Это своего рода наслаждение.

– Всегда так приятно?

– Нет. Не всегда. С тех пор, как мы вынужденно осели возле вашей звезды, в сны вторгся элемент жестокости и насилия. Ваша планета отличается от прочих. У вас постоянно идут войны, и отнюдь не детские. Ваши Спящие переполнены страстей, но фантазии у них часто просто нет. Дай им полную волю, и их мечты быстро превращаются в изуверство. Они наслаждаются мракобесием. Причина в том, что уже очень много лет додоны вынуждены были вести к источнику кого попало. Не сотворение чудес стало их целью, а простая необходимость получать энергию. Они попали в бедственное положение, когда пропал тот додон, что оставался единственным Искателем в этой немногочисленной расе. Почему так, я не знаю.

– Грешная и проклятая планета. – пробормотал Моррис. – А остальные миры безгрешны?

– Там полно всего. – ответила Инга. – Но нет такой жажды убийства, как у вас. Это есть ваше отличие от прочих миров. Я видела войны и видела процесс колонизации планет и даже звёздных систем, но там гораздо легче достигалось соглашение. Расы просто сливались и образовывали нечто новое.

Моррис примолк, раздумывая о том, как он внёс в жизнь двух планет свою войну и тем самым разрушил нормальную жизнь обеих. Он не сумел понять, что агрессия квази, их готовность идти и порубать противника в кусочки, всего лишь игра. Он ошибся, приняв собакоидов за примитивных хищников. Тут было всё непросто, совсем непросто.

– Ты осуждаешь меня? – спросил он.

– Нет, конечно. Я понимаю вашу ситуацию. У тебя не было выбора.

– Наверно, был. Мне следовало устроить битву киборгов, как Рушер вначале и предлагал. Боюсь, мы все ошиблись.

– Не ты выбрал обстановку, а Заннат.

– Мне кажется, осёл всё же что-то скрыл от нас.

– Вполне возможно, это такой плут. Однако, что это мы всё обо мне, да обо мне? Ты обещал рассказать про то, как пользуешься Живой Силой. Никогда я не видела смертного, владеющего мощью богов.

Эти слова вызвали у Морриса неприятное ощущение: он вдруг понял, как безосновательны его надежды. Эта девушка, так похожая на обыкновенную земную девушку, есть лишь видимость человека. На самом деле ей невообразимо много лет. Она видела рождение звёзд, видела зачатие цивилизаций, она видела смерть множества галактических рас. Она не человек, хотя страдает от жары и голода. Она Спутник – посредник между ним и Вечностью. Ему нечем привлечь её к своей персоне, она видела и знает невообразимо больше, чем любой из людей. Как она сказала: для меня нет тайны в человеке. Моррис повёлся на обманку: он возмечтал о несбыточном.

– Как я уже говорил, творить обыкновенные вещи необыкновенно легко. Это мизер Силы. Если бы я взялся сотворять этот мир – мир этих двух солнц и двух планет, я бы потратил только половину необходимых сил. – медленно заговорил он, вслушиваясь в свои ощущения и находя знания, которые ему предоставляла Сила. Это был необычный диалог между той таинственной субстанцией, которая рождается в невообразимых безднах Вселенной, внутри её тончайших пор, среди причудливых конфигураций измерений.

– Вторую половину по условиям поединка предоставляет противник. Он не может возражать в выборе обстановки – он вызывающая сторона. Только это связывает ему руки – больше ничего. Самое простое – использовать возможности среды, лишь слегка подправив их Силой. Что я и сделал, отправившись в перелёт с котами на алахоховых ракетах. Такой путь, хоть и выигрышный, но медленный. Фортисс тоже прибег к этому приёму, только вложил больше. Его задача: заставить меня выметать как можно больше Сил в ответ на его атаку. При этом неважно, кто побеждает: квази или псы. Для нас с моим противником неважно. Он потратился в создание летающих досок, а я поднял со Скарсиды деревянную эскадру, а расклад Сил одинаков. Он одел своих псов в блестящие латы, а я потратил поле, чтобы прикрыть своих. Он потратил Силы на создание стреляющих огнём копий, а я погнал ветром горячие облака. Это всё пустяки, не так оно много взяло. Фортисс осторожничает, как и я. Он ждёт моего промаха. И он Синкрет – ему недоступны человеческие эмоции. Вот где моя слабость, и он будет играть на ней. Он вяжет меня и квази, и собакоидами. Я их жалею, а настоящий главнокомандующий не должен думать о потерях – что выбыло, того уже нет. Так мыслят Синкреты, какими я их помню. Так мыслит Рушер: задача – всё, средства – ничто.

Он задумался. Что-то внутри не давало ему покоя, словно грыз какой-то червь. Нечто очень важное, что он упустил из виду. Связь каких-то фактов. Нечто, упущенное его сознанием и глубоко осевшее в подсознании. Нечто очень давнее и очень близкое.

– Я думаю, события вскоре примут характер подлинного апокалипсиса. – закончил он совсем не на той ноте, на которой начал.

Они с Ингой посмотрели друг на друга, оглянулись вокруг, словно ждали, что из воды сейчас вылезет Фортисс с киборгами. Но всё было тихо, только Джарвус-2 катил по небосклону к закату, да начал задувать горячий ветер. Небо обкладывалось тучами, предвестниками восхода белого светила.

– Коты уже летят на своих досках на материк. – сказал, одеваясь, Моррис.

Инга тоже поспешила облечься в свою юбку из хвостов и короткий топик. Она надела рюкзачок и посмотрела на Морриса.

– Пора?

В одно мгновение две фигуры на палубе мирной яхты испарились, а та продолжала качаться на усиливающихся волнах. Рыбы больше не высовывались – они ушли на глубину. На горизонте ярко засветилось небо, враз утратив свой сочный синий цвет. Казалось, там произошёл ядерный взрыв, настолько ярким было свечение. От воды пошёл пар, окутав белую яхту с покинутыми шезлонгами, зонтиком и столиком с фруктами. Тяжёлая волна, пенясь и изрыгая брызги, принеслась от далёких берегов материка. Она накинулась на беспризорную яхту, завертела её и понесла, нещадно поливая палубу горячей водой. Громадный гребень накрыл маленькое судёнышко, но белая скорлупка выдержала удар и вынырнула из воды. Тогда второй волной её бросило на группу выступающих из воды скал – вершин гор утонувшего материка. Слабый треск ломающихся бортов утонул в рёве стихии.

Куски обшивки и доски взметнуло над камнями и снова обрушило в кипящий котёл.

Буря в океане начиналась очень многообещающе, но дальнейшее её развитие быстро пошло на спад. Восходящий Джарвус-1 медленно перемещался по небу, отчего-то становясь меньше, и его воздействие на погоду утрачивало силу. Дело было в том, что начался четвёртый виток, и планета, поворачиваясь океаном к белому солнцу, тем не менее уходила от него. На этот раз над океаном не будет кипящей бури. Чем выше восходил Джарвус-1, тем меньше становился.

Три часа покоя даровано океану, а на чётвёртом начнёт снова набирать мощь горячая пора. Вращаясь на орбите, планета снова начнёт приближаться к бешеному солнцу и пройдёт к нему опять же океаном. Рыбы словно догадались об этом и принялись неистово скакать в волнах.

***

В свете Джарвуса-2 над материком неслись двадцать тысяч квази-котов. Они отдохнули, наелись варёной рыбы, в изобилии болтающейся среди скал и носимой по поверхности океана. Коты были настроены воинственно и жаждали боя. Они хотели отомстить за своих погибших собратьев прежде, чем с триумфом вернутся на Скарсиду. Надо же сказать кошкам, что гибель их мужей и сыновей была не напрасной.

Посреди пустующей равнины встретились главнокомандующий на своей летающей платформе, вместе со своим Спутником и летописцем, и войско квази.

– Моррис, давай устроим им последнюю битву! – предложили вожди Кунжут и Пират. – Надо их так отдолбать, чтобы сто лет своим кутятам рассказывали об этом!

Коты зря времени на скалах не теряли – они устроили форум и считали, что те часы благоприятной погоды, что ожидалась, требовалось потратить на хорошую атаку. Будет восемь часов относительной прохлады. Надо за это время победить врага и заставить просить пощады.

Моррису точно было известно, где прячется Фортисс, только непонятно было, почему тот медлит. Синкрет со своей армией устроился среди группы кратеров на краю материка. Это были горы, образованные застывшей лавой и спрессованным пеплом. Туда и предлагали идти в атаку квази. Они там воевали раньше, места знают хорошо. Там у собакоидов есть тайные пещеры в горах.