Текст книги "Планета Скарсида"

Автор книги: Марина Казанцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Глава 6

Ракеты были полностью готовы и оснащены к перелёту на Псякерню – оставалось только дождаться полного утра. К тому времени Скарсида должна подойти к определённой точке своей сложной орбиты. Тогда лучи Джарвуса-2 осветят зелёную сторону планеты, то есть начнётся утро. Монолиты того, что было принято за Стоунхендж, отмечают время подхода к нужной точке – всё здесь, на Скарсиде, было веками выверено и просчитано.

Но теперь все эти расчёты были ни к чему – в этот раз всё будет иначе. Десять лет коты готовили и собирали к этому перелёту деревья пурпурной алахохи. Алахоха растёт медленно – за сто лет вырастает нужный ствол. Нужно старательно и трудолюбиво ухаживать за деревом и за ленивцем, что объедает его. Вычёсывать его шерсть от паразитов, очищать его зубы, чтобы жёсткая древесина не попортила ему дёсен, и животное не погибло. И вот стволы получились прекрасными: ровными, толстыми. В них войдёт много воинов и много припасов. О, война, война!

Ракеты поражали воображение: их носы уходили так высоко, что терялись в темноте. Все сучья были обглоданы до основания длинными зубами ленивца, а затем аккуратно обточены шлифовальными камнями. Круглые дыры, оставшиеся на месте сучьев, были плотно закрыты толстыми стёклами – это были иллюминаторы. У основания ракеты иллюминаторы побольше, у носа – поменьше.

У широких комлей засохших деревьев возились бригады обрубщиков – они перепиливали раскоряченные корни алахохи острыми камнями. Тащильщики тащили тросами в сторону огромные туши скончавшихся от обжорства ленивцев. Дивную картину освещали гуляющие по небу лучи Джарвуса-2.

Вся роща деревьев-великанов готовилась к межпланетному перелёту. Как только Скарсида перейдёт на дневную орбиту, здесь высадят молодые побеги пурпурной алахохи, а через двадцать лет подсадят к ним ленивцев – детёнышей погибших великанов. Двадцать лет крохотных детишек будут кормить, как из соски, из плода мумуровы.

Пошла загрузка в деревянные корабли – боевые коты и кошки, согласно племенных рамок, забирались внутрь через нижние люки. Едва корабль заполнялся воинами, люки закрывались изнутри прозрачными стеклянными створками. Рабочие перерубали последние корни, и корабль был готов к отправлению.

Вместе с Ингой Моррис подкатил к кораблю, на котором должен лететь Кунжут с супругой – молодая Халва выходила на первую свою войну. К сожалению, мотоциклы пришлось оставить – они не пролезали в люки.

Вблизи дерево ещё более поражало своей величиной – нижние люки находились на высоте пятнадцати метров. Эти гигантские деревянные ульи могли вместить до сотни квази, не считая вооружения и припасов. К круглым отверстиям были приставлены деревянные лестницы, по которым взбирались наверх.

Два человека наблюдали за погрузкой последних бойцов, потом полезли сами. Во время полёта связи между судами не будет, так что только сейчас Габриэл мог убедиться, что все корабли были заполнены, все люки задраены. Получив отмашку от последнего дерева, он вошёл в люк, и за ним тут же был закрыт люк.

Внутри деревянный космический корабль был устроен очень интересно: вся внутренняя полость была поделена естественными переборками на отсеки, а по центру имелась как бы шахта. Экипаж взбирался вверх, к носу, и располагался на широких переборках, где были прикреплены также запасы пищи и воды. Топливо располагалось на нижнем этаже – по ободу кормы шли глубокие карманы, закрытые плетёными крышками.

Инга уже полезла наверх – на первую переборку – при помощи травяной лесенки, которую приготовили специально для них. Моррис забрался следом – им выделили место на первом уровне, поскольку гостям по причине их роста требовалось больше места.

Отсек представлял собой широкий круг с отверстием в середине. По окружности его располагался ряд окон, а в промежутках между иллюминаторами висели сетки с продуктами. Квази забили весь первый этаж, располагаясь семьями. Только для людей оставили немного больше места – почти восьмушку круга. Там можно было лежать, вытянувшись, или сидеть, едва не касаясь головой потолка.

На всех этажах, то есть во всех отсеках шла посадочная возня – коты были возбуждены и ожидали волшебного зрелища. Раньше они отправлялись в полёт, лишь дождавшись наступления невесомости – приходилось не один день сидеть в ракете и ждать, когда её снимет с места. Теперь же всё было по-новому.

– Ну что, Моррис, не пора? – свесив голову со второго этажа, спросил Кунжут. Вся окружность шахты по всем уровням немедленно обвесилась кошачьими головами – все ждали начала представления.

– Пора. – отвечал Моррис, у которого чуть защемило сердце при мысли о неудаче.

Он вслушался в себя, и от этого обращения к таинственной составляющей его подсознания раскрылась перед его внутренним взором обширная картина-схема. Тысяча кораблей-деревьев стояла голым безлиственным лесом, устремив носы в небо. В кораблях сидели, лежали, прислушивались к внешним звукам сто тысяч квази-котов и кошек. Они готовились к чуду – к тому, что их многотонные деревянные корыта оторвутся от земли и начнут подниматься к небу. Они верили Моррису, потому что вся эта чокнутая планета привыкла жить не по законам физики. Это была безумная выдумка неграмотного кота Максюты и его сумасшедшего Спутника Цицерона. Те же фантастические силы, что овеществили некогда этот кошмар, теперь должны показать ещё один класс высшей повихнутости.

– Давай, Моррис. – сказала Инга, и в её голосе звучало убеждение, что он сможет сделать то, что обещал.

Он представил себе, как ракеты всей стаей снимаются с места и набирают скорость, устремляясь в звёздное небо. Там, среди ледяных космических просторов, носятся вокруг планеты по всем мыслимым орбитам яйца кукумачей и ворукачей, беспризорные плоды мумуровы, сбежавшие хлебные зайцы, а также Глупые Еноты, которым мама не сказала, как опасно лезть в авантюрные мероприятия. Всё это безобразие начинает разлетаться в стороны, как будто их раздувает ветром, и открывается чистое пространство для кораблей, идущих войной на другую планету.

Моррис почувствовал, что его слегка вжало в пол переборки, потом придавило посильнее. Он открыл глаза и увидел, что все коты распластались на деревянном круге – их прижимало ускорением. Лёжа на полу, смотрела в иллюминатор Инга – в широких веерах света уносилась вниз тёмная равнина. И вдруг из-за горизонта вырвались широкие лучи света, потом выплыл из-за широкого тёмного круга планеты огненный месяц Джарвуса-2. Сияющий ломоть начал разрастаться, утолщаться, превращаясь в полукруг, потом в круг. Внезапно ускорение прекратилось, и наступила невесомость.

– Слава Моррису! – закричали все сто котов – экипаж алахохового корабля. Они посыпались со своих полок, как летающие белки, и принялись в восторге метаться по всему пространству. Только и мелькали растопыренные лапы, хвосты, вытаращенные глаза и раззявленные рты. Все орали, как сумасшедшие.

– Тихо! – проорал Кунжут, на котором от невесомости вся шерсть встала дыбом. – Запуск двигателей!

Кочегары немедленно направились в кормовую часть, открыли корзины и стали доставать из них топливо – огранённые сапфиры почему-то розового цвета. Сапфиры были чудовищно огромны – каратов по пятьдесят. Открыв заслонки, истопники закидали туда топливо и ловко выбили двумя кремнями искру. После чего заслонки плотно прикрыли и стали накачивать воздух.

За массивной деревянной крышкой что-то ухнуло, затрещало и заревело. Корабль дрогнул и начал разворачиваться. Кочегары были просто мастера: они бегали к окошкам, смотрели наружу и по мере необходимости подкидывали топлива в боковые дюзы – так они выравнивали траекторию полёта. Едва ли даже Жюль Верн при всей своей фантазии мог придумать подобный способ межпланетных сообщений. Здесь это было нормально.

Корабль развернулся носом к Джарвусу-2 и начал двигаться. В иллюминаторы были видны прочие корабли эскадры – они постепенно разворачивались носами в одну сторону – в сторону сияющего ослепительным светом второго солнца системы.

Длинные конусы, поблёскивающие иллюминаторами, нацелились на солнце и дружно поплыли диковинной стаей над тёмной стороной планеты. Как ни было это невероятно, сапфировое топливо работало, и все в ракете тут же ощутили слабое действие инерции – они уже не парили меж отсеками, а сидели по местам и во все глаза смотрели на панораму планеты.

В иллюминаторах наблюдалась потрясающая картина: тёмная сторона Скарсиды уходила назад, и стала выступать освещённая половина. Сначала образовался тонкий месяц, играющий разноцветными лучами. Постепенно он начал расширяться, и вот стала выплывать вторая половина Скарсиды – огромное поле сплошного сияния. Казалось, что сапфировая полусфера исторгает не меньше света, чем второе солнце системы.

– Как вы тут? – спросили сзади, и Моррис, обернувшись, увидел, что к ним прибыл старенький архивариус Культяпкин – вместе со своими футляром, пенальчиком и очками. Он притащил свои чертежи и хотел показать гостям, как именно должен, по его расчётам, проходить полёт.

– Вот, смотрите. – раскладывал он при свете грозди винограда свои бумаги. – Вот это прежний вариант, а вот это новый.

По новому варианту эскадра выходила в космос гораздо ранее прежней точки и часть траектории продолжала двигаться по орбите Джарвуса-1. Теперь им предстояло миновать маленькую круговую линию, которая шла вокруг точки фокуса, и поймать планету врага до того, как та войдёт в зону невесомости. Собакоиды будут не готовы к столь раннему вторжению, и это может дать квази немалое преимущество.

Моррис уже хотел продолжить разговор со стареньким архивариусом, который, несмотря на возраст, хорошо соображал, как вдруг внутренность ракеты осветилась – из окон бил столь яркий свет, что глаза заслезились. Оба человека машинально заслонились ладонями, а Культяпкин задвинул очки повыше на нос и юркнул в тень.

– Мы вышли из тени Скарсиды и попали в зону, где светят два солнца. – сообщил он. – Джарвус-1 гораздо мощнее Джарвуса-2, поэтому не советую выглядывать в окно.

Однако, на теневой стороне корабля смотреть в иллюминатор было можно, и люди немедленно отправились к котам, которые приникли к иллюминаторам, любуясь зрелищем.

Притяжение к корме корабля было столь слабым, что внутри практически не было тяготения, поэтому Моррис свободно перешагнул через провал шахты – через пять метров пустоты – и оказался на противоположной стороне.

В иллюминаторе были отчётливо видны корабли, освещённые ярким светом. Дальние казались маленькими искорками в черноте космоса. Вся эскадра совершала плавный уход с орбиты Скарсиды, устремляясь мимо того таинственного центра, к которому плыли обе планеты.

– Идите сюда, Моррис. – позвал Культяпкин. – Вам надо решить, по какой именно траектории вы подойдёте к Псякерне. Можно обойти фокус со стороны Джарвуса-2 и плавно влиться на орбиту второй планеты. А можно обойти фокус и зайти на посадку по встречному пути. Раньше мы садились по первому способу – второй, понимаете, был невозможен.

Всё-таки Культяпкин не зря кушал в своём подвальчике мясные яйца – головка у него варила.

– Как ты это сделаешь? – спросила Инга. – У тебя же нет никаких навигационных данных.

– А этого и не надо. – ответил Моррис. – Сила даёт мне полную картину. Я знаю, в какой точке пространства мы находимся.

Он чуть сосредоточился, и множество кораблей, повинуясь Силе, совершило легкий поворот. Кочегары всё так же трудились, подбрасывая в топки огранённые сапфиры. Фантастический полёт продолжался, эскадра всё далее входила в промежуток между двух солнц. Одним из потрясающих эффектов при работе алахохового судна было то, что при сгорании сапфиры выделяли кислород, который поступал в отсеки. Быть этого никак не могло, но было.

– Мы заходим на посадку против вращения планеты. – предупредил Культяпкин. – Будет трясти.

В иллюминаторы была видна Псякерня, вся закрытая мутными облаками. Пространство впереди было наполнено множеством всякого мусора – та же картина, что и над Скарсидой. Здесь летели камни, обломки деревьев. Входя в этот слой, эскадра должна потерпеть немалую тряску.

– Что будет, если эти штуки выпадут в осадок? – спросила Инга.

– Здорово будет! – потрясённо ответил вождь Кунжут.

И тут на глазах у всех наблюдателей обломки задрожали и устремились вниз – это походило на падение метеоритов.

– Они сгорят в атмосфере. – заметила Инга.

– Посмотрим. – ответил Моррис, который чувствовал себя поистине всемогущим.

Эскадра нырнула в атмосферу. На носах кораблей задрожал воздух, по иллюминаторам заскользили длинные языки пламени.

– Алахоха не горит? – спросил на всякий случай Моррис.

– Не горит. – ответили ему.

Культяпкин быстренько собрал свои бумаги в футляр, поправил очёчки и улёгся на пол, вытянув задние лапы и сложив на груди передние.

– Так меньше ощущаешь перегрузки. – смущенно пояснил он и закрыл глаза, чтобы не бояться.

Вынырнув из облаков, корабли пошли над поверхностью земли по пологой траектории. Все бросились к иллюминаторам, и Моррис увидел, что большую часть планеты занимали воды океана. Корабли понеслись над мрачно-синими водами, к которым не пробивался свет солнца – Псякерня закрывалась от обоих светил обширной облачностью. Эскадра неслась над океаном, и на её пути не встретилось ни одного острова.

– Во время посадки на Псякерню ваши корабли часто попадали в воду? – спросил Моррис у Кунжута.

– Почти всегда. – ответил тот. – Нам приходилось долго грести к берегу, а тем временем собакоиды отлично успевали подготовиться.

– Да уж. – с чувством отозвался с пола Культяпкин. – Нашим врагам везло гораздо больше – они, попадая на Скарсиду, всегда приземлялись на сушу. Ведь на нашей планете нет морей – только реки и озёра.

Континент был один, и над ним курились сизые дымки, словно собакоиды в ожидании гостей развели костерки и готовили пищу.

– Это вулканы. – объяснил Кунжут. – Их испарениями наши враги надувают свои резиновые шары, чтобы переправиться на нашу планету.

Нечего надеяться: Псякерня была такой же чокнутой планетой, как и Скарсида.

Эскадра пошла на посадку.

***

Здесь их действительно не ждали – псы не успели спрятать свои стада. У них тоже было нечто вроде животноводства, только это были здоровые серые птицы, похожие на страусов – скворры. По рассказам Культяпкина, здесь по-своему приспособились ко временному наступлению невесомости. Здесь не было глубоких пещер, куда можно бы загнать скворров, вместо этого их привязывали за ногу к зеркальному дереву, и безмозглые птицы орали, болтаясь на верёвке всё то время, пока планета входила в зону невесомости. Посадка эскадры была полной неожиданностью для пастухов.

Большие стада нелетающих птиц гнали к рощам, как вдруг раздался громкий гул – это летели на землю огненные снаряды – выпавший стараниями Морриса космический мусор. Огненные удары во множестве обрушились на землю. Масса горящих обломков устремились на мирные стада скворров, вызывая переполох и гибель птиц. Потоки метеоритов попалили рощи, где они обычно пережидали время невесомости. Большие листья со стекловидной поверхностью и отражающим слоем со звоном стали разбиваться. Те птицы, которых уже привязали к деревьям, погибли под дождём осколков.

Страшный переполох и беготня завершились новым происшествием. Вслед за метеоритным дождём пошла новая напасть – низко пролетела эскадра квази. Птицы пришли в ещё большую панику и заметались, топча пастухов своими мощными лапами, сталкиваясь и калеча друг друга. Безмозглые скворры помчались во все стороны. Всего этого квази не видели – они улетели вперёд.

Собакоиды строили маленькие крепости – внизу то и дело встречались аккуратненькие замки, окружённые стеной и рвом. Это были самые настоящие феодальные замки.

Падение мусора с орбиты и здесь оставило свои следы – постройки имели разрушения, во многих местах горел огонь.

– Откуда они берут камень? – поинтересовался Моррис.

– Кирпичи ляпают. – ответил Кунжут. – Дураки потому что – проще жить в дуплах. Всяко не оторвёшься и не улетишь в стратосферу.

Словно в подтверждение его слов открылась огромная рыжая яма – карьер с глиной. Далее такие карьеры встречались столь часто, что местность оказалась изрыта ими.

Множество собакоидов работали там и таскали по дорогам тележки с продукцией. Теперь же по дорогам остались валяться разбитые телеги, из карьера бежали рабочие, вдали горели поля.

– Вот это эффект! – восхитился Кунжут.

Да, кажется, этот вид боя оказался чрезвычайно удачным – Моррис и сам такого не ожидал. Даже Инга с улыбкой посмотрела на него.

– Вот они! – указал Кунжут вниз.

Там промелькнули мелкие озёра – это были сады по выращиванию тех тварей, из шкур которых предприимчивые собакоиды делали непроницаемые биоскафандры, в которых даже можно было путешествовать в открытом космосе.

Наконец, эскадра пошла на посадку посреди сравнительно чистого пространства – это была единственная пустыня Псякерни. Такого удачного приземления не было за всю историю Скарсиды. Корабли медленно пошли дюзами вниз и сели на корневые стабилизаторы – более благодаря Моррису, нежели искусству кочегаров.

Псякерня вращалась вокруг своей оси, так что обычно тут имелась нормальная смена дня и ночи. Но теперь, когда планета входила в промежуток между двух солнц, на ней наступил долгий день, который закончится только после окончания войны, после пяти витков боевых действий, после входа на орбиту Джарвуса-1. Теперь же оба солнца освещали планету с двух сторон – заходило одно светило, всходило второе. Становилось очень жарко.

Обычно квази выходили из своих ракет и начинали быстро строить укрепления и рыть окопы, пока собакоиды не успели отыскать место их приземления. Так они держали оборону, пока прочие не подплывали и не вступали в бой. Теперь же вся эскадра стояла на песке, в котором рыть окопы было неудобно.

– Может, перебраться в другое место? – сокрушённо спросил Кунжут, когда все боевые вожди немедленно собрали совет.

– Не беспокойся. – ответил ему Моррис. – Скоро планета войдёт в зону невесомости?

– Вот именно что скоро. – ответили ему. – Обычно мы приземляемся и спокойно оставляем свои корабли, чтобы драться. А теперь не знаем, как быть – как только наступит время невесомости, так ракеты всплывут, и их может унести куда угодно.

– Так вы воевали раньше. – ответил Стратег. – Теперь мы используем преимущества.

Неожиданный налёт на Псякерню принёс совершенно фантастический результат. Обрушение космического мусора вызвало разрушение некоторых построек, повсеместные пожары, а также разбежались стада скворров. Нормальное течение событий было нарушено, и последствия оказались неожиданны.

Едва обнаружились первые признаки невесомости, вверх стали утекать все незакреплённые предметы. И вот в атмосферу стали подниматься скворры, которых так и не успели привязать, да и привязывать теперь было не к чему. Деревья в рощах понесли большой урон, и теперь их коптящие обломки стали подниматься в воздух вперемежку с вопящими от ужаса птицами, а также с трупами животных. Поднимались брошенные в карьере кирпичи, тележки – всё, что не успели убрать из-за внезапного прилёта квази. Всё это коты наблюдали с бортов своих кораблей, которые тоже поднялись в воздух. Но никто не орал: караул, мы снова улетаем! Все знали, что происходит, были готовы и ждали сюрприза. Моррис был блестящим стратегом.

– А ведь война ещё не началась! – с блестящими глазами говорил Кунжут.

Все просто млели в ожидании дальнейших зрелищ. И вот эскадра всплыла над землёй собакоидов, но вместо того, чтобы подниматься выше, суда двинулись вперёд – лишь малой частицы Силы было достаточно, чтобы удержать в равновесном состоянии корабли, а немногого топлива хватало, чтобы обеспечить полёт над укреплениями врага. Этот медленный, но устрашающий полёт тысячи суден происходил над обширной территорией, над крепостями с их бесполезной в новых условиях средневековой оборонительной системой, над ирригационными сооружениями, акведуками.

Эскадра шла широкой полосой над скоплением населённых пунктов – никто не выходил навстречу и никто не пытался оказать сопротивление. Это было время невесомости, самое опасное время, когда высунуться наружу означало верную смерть – собакоиды засели в своих крепостях, домах, убежищах. Кто не добежал до дома, схоронился на дереве. Около двадцати четырёх часов обычно длится это состояние. В это время невозможны никакие военные действия. Только не в этот раз.

С бортов космических капсул из алахохи летели снаряды – квази высовывались в иллюминаторы и скидывали на вражеские укрепления некие предметы. Это было собственное оружие врага – глиняные бомбы. Их захватили в огромном количестве, когда был разгромлен горшечный завод. В этом месте делали снаряды для будущего артобстрела квази. По всем правилам гости со Скарсиды должны забраться в окопы и оттуда обстреливать врага из рогаток и небольших катапульт. Камни они должны были привозить с собой, потому что на земле Псякерни их взять негде – что не подобрали псы, то улетело в космос. Само собой, много припасов с собой не привезёшь, поэтому квази стремились захватить какую-нибудь крепость и разломать её на камни. Было это дело трудное и очень рискованное. А вот собакоиды на своей земле были хозяевами – вот они и придумали делать бомбы из глины.

В обожжённый глиняный горшок закладывалась сухая смесь из вулканического пепла и морской соли. Когда такой горшок попадал в окоп неприятеля, тот получал хорошую понюшку ядрёной чихательной дряни. Вот такие горшочки и поймали на разгромленном заводе, когда горшечники бежали от метеоритного дождя. Заряды оказались брошены и начали взлетать а затем были пойманы сетями с котовских кораблей.

Моррис внёс в дело свою долю: он немного подправил состав смеси, и теперь при попадании снаряда в крепость он взрывался, как настоящая бомба. Разрушительный эффект был неописуем. Коты хохотали, глядя, как при падении целой сетки с горшками разлетались в куски крепкие башни противника. Из разворошенного муравейника с воплями взлетали в небо десятки собакоидов в скафандрах – это воины ждали окончания срока невесомости, чтобы выйти на бой с котами.

Выходили из строя системы водоснабжения, и из разрушенных труб в небо восходила рассеянная вода, которую качали из подземных источников. Но, как ни странно, из океана вода не поднималась, словно на неё не действовало отсутствие тяготения. Так же оказывались нетронутыми озёра. Но по полям уже шёл волной огонь, уничтожая посевы.

– Вот это войнушка! – в полном изнеможении от восторга плавал по кораблю архивариус Культяпкин. – О, если бы я мог запечатлеть это в рисунках!

– Дайте-ка сюда. – проговорил Моррис, который сам выглядел так вдохновенно, словно дирижировал оркестром. Он взял глиняную бомбу, что-то пошептал в неё и запустил через иллюминатор в тихое озеро. Горшок скромно булькнул, и ничего не произошло.

– В воде не горит. – с сожалением ответил Кунжут.

– Это для другого. – загадочно ответил Габриэл.

– Биологическая бомба? – догадалась Инга.

– Она самая. – кивнул Моррис.

Кажется, всё шло прекрасно. Коты были довольны так, что даже урчали от наслаждения – по всему кораблю раздавалось басовитое мурчание и радостные мявы при особо точном попадании. Из открытых окон других кораблей флагману эскадры махали приветственными флажками и доносились восторженные вопли – коты приветствовали победителя.

«Что-то не так. – озабоченно думал Моррис. – Почему нет сопротивления? Почему Рушер не вступает в бой? Неужели я ошибся, и его здесь просто нет? Мы зря расходуем Силу.»

Эта внешняя победа над беззащитным перед такой атакой собакоидами встревожила и Ингу.

Эскадра уплывала к дальнему берегу, оставляя позади себя дымящиеся развалины и идущий в небо дождь из всяческих обломков и панически орущих собакоидов, которых уносило вверх. Один собакоид вознёсся совсем близко от окна, в которое смотрел Моррис. Это был крупный, величиной с телёнка, зверь с плоской зубастой пастью и высоким, как у котов, лбом. Он бешено колотил лапами по воздуху и пытался зацепиться за корабль. Цвет его лохматой клочковатой шерсти был неприятного синевато-серого цвета. Хвост был, как у крысы, голым и чешуйчатым. Все четыре лапы имели длинные пальцы с когтями – такими пальцами можно и царапаться, и делать тонкие работы. Собакоиды казались завершённым плодом эволюции псовых.

Корабли сносило на вулканическую гряду, из которой узкими струями возносились тонкие дымки. Тёмные конические вершины со следами застывшей лавы, острые верхушки кратеров и парящая тьма внутри. Над горной грядой, сплошь ощетинившейся вершинами, низко висели тёмные тучи. Над всей Псякерней не сходила облачность, но грузные пышные слои облаков просвечивало ярким сиянием – это лучи Джарвуса-1 пробивались к земле. Впечатление от этого освещения было просто диким – всё имело неестественный и зловещий вид.

Флотилия стала неожиданно снижаться – это кончалось действие невесомости. Обе планеты вошли в зону малых орбитальных кругов вокруг общего фокуса.

По странному капризу неведомого создателя этой двойной системы вращение обеих планет вокруг солнц обычно происходило далеко в стороне от фокуса – той точки, что лежала на отрезке прямой, соединяющей центры звёзд. И только раз в пять лет обе планеты проходили близко от центра. В такое время они испытывали двойное нагревание от своих солнц, что превращало жизнь на них в сплошную трудность. Скарсиду спасало то, что она была повёрнута к Джарвусу-1 своей отражающей стороной. Даже на малой орбите она поворачивалась к свирепому своему солнцу живой стороной, только находясь на возможно максимальном расстоянии. Для Псякерни это было не так.

Планета собакоидов как раз входила в зону повышенного разогрева. Как нигде на всей своей орбите вокруг Джарвуса-1 она приближалась к этому солнцу. Всё население освещённой этим светилом стороны планеты в это время пряталось под землю – в холодные влажные пещеры. Никакая война в этот момент была невозможна. Деревья сворачивали кроны и закукливались. Озёра высыхали, а крокодалсы уходили в заиленные глубокие норы. Скворры сидели в тени пеклоустойчивых деревьев, листья которых отражали свет, как зеркала. И всё прочее точно также приспособилось к особенностям своей планеты. Коты знали это и потому готовились переждать удушливую жару внутри своих кораблей – древесина алахохи прекрасно защищала как от космического холода, так и от непереносимого жара Джарвуса-1.

Корабли плавно опустились на поверхность синеватого камня, из которого состояли вулканические горы. От земли и камней шло интенсивное парообразование, отчего вокруг резко помутнело – обзор снизился до десятка метров. Деревянные суда квази стояли на комлях, нацелив острые носы вверх – так настоял Моррис.

Все экипажи сидели при наглухо задраенных иллюминаторах с опущенными травяными шторками, которые приглушали свет, бьющий в окна, и ждали, когда окончится короткое время прохождения Псякерни через малую орбиту. Как только планета уйдёт на вторую половину, подальше от Джарвуса-1, станет гораздо легче. Никогда нельзя было предугадать, как именно повернётся Псякерня к горячему солнцу – в этот раз она повернулась континентом. Если бы наоборот – уже шло бы сражение.