Текст книги "Мистерия, именуемая Жизнь"

Автор книги: Марина Алексеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Это равносильно признанию вины – искать убежища в Ла Валетте.

– Чтобы продолжить борьбу за права принца, но законными методами и организовать коалицию в его защиту! Чего вы тут ждете на Бель-Иле? Уезжайте, пока не поздно.

– Благодарю, молодой человек. Меня никоим образом не устраивает предложенный вами мальтийский вариант.

– Я сделал все, что мог, – вздохнул Энрике де Кастильо.

– Да. Ваша совесть может быть спокойна.

– А ваша?

– Моя… Тоже… Пафос и возвышенные слова оставляю юным. Стреляного воробья на мякине не проведешь.

– Это вы к чему? – спросил Энрике, складывая свою афишку.

– Оставьте, – сказал Арамис, – Пусть Портос полюбуется.

– Могу и вовсе подарить, епископ. Я не коллекционирую такую чепуху.

– И правильно делаете, дитя мое. Итак, на этот раз у нас все?

– Да, главное вы уяснили. Но позвольте еще злоупотребить вашим временем.

– Разве вы не все сказали?

– Почти все. Я вам не надоел?

– Вы, дон Энрике, для меня… довольно забавны. Простите за откровенность. В вашей честности и благородстве я не сомневаюсь. Знаете, вы даже чем-то походи на молодого Д'Артаньяна.

– Это не удивительно, – улыбнулся дон Энрике, – Я тоже южанин. Гасконь совсем рядом с Испанией. И еще… То же сказал обо мне и Атос.

– Так о чем у нас пойдет речь, дон Энрике?

– Вернее, о ком. О ваших друзьях, если позволите.

– Amicus amico, – произнес Арамис, – Вещайте.

Глава 5. Помощь друзьям и помощь друзей.

– Что же вы замолчали? – спросил Арамис.

– Собираюсь с мыслями, – сказал дон Энрике.

– Наша беседа вас утомила?

– Отчасти.

– Вы очень многословны, юноша. Для посланца военной организации это, мягко говоря, странно. Разве ваши командиры не приучили вас говорить самую суть?

– Четко, конкретно, по-военному? Конечно! Я мог бы изложить новости в двух-трех фразах, не злоупотребляя так бессовестно вашим временем.

– Так излагайте. А то вы смахиваете на школяра с ловко подвешенным языком, который выкручивается, не зная урока.

– О, на этот раз вы ошибаетесь, господин Д'Эрбле! Я знаю, что говорю. Но меня, можно сказать, бес попутал. Зная, как вы сильны в дискуссиях, я хотел попробовать свои силы.

– Вы решили поспорить со мной, наивный вы человек? Зря время теряли, право, зря. Возьмем моего милого Портоса. Вы не взялись бы с ним бороться?

– Я – с Портосом?! Ну, вы скажете! Я не слабак, но это чудо природы меня сразу одолеет. А престиж Ордена не позволяет, чтобы меня положил на лопатки ваш Геркулес!

– Вот так-то. Убеждать меня – такое же бесполезное дело, как драться с Портосом.

– Простите, епископ, но я не признал себя побежденным. А если я, в свою очередь, утомил вас…

– Вы полагаете, я беседовал бы с вами так долго, если бы меня это не развлекало? Я отнюдь не хочу вас обидеть, юный паладин. Мне тут, мягко говоря, скучновато. Кроме Портоса и парочки более-менее умненьких офицеров гарнизона поговорить не с кем.

– И вы от скуки взялись обучать Портоса психологии? Не поздновато ли?

– Может быть, может быть. Но вдалбливать Портосу азы психологии это все равно, что обучать ребенка алфавиту или основам арифметики.

– Ну а господа королевские офицеры?

– Молодежь! Что у меня общего с этими юнцами? Да если еще некий лейтенант приходит, не проспавшись после очередной пирушки, а некий капитан начинает излагать историю своих отношений с кузиной-бесприданницей, с которой вышеупомянутого капитана разлучили жестокие алчные родители… Словом, скука!

– А гарнизонные дамы? – лукаво спросил ваннского епископа рыцарь монашеского ордена.

Арамиса передернуло.

– Понимаю, – сказал юный паладин, – Вам, любимцу герцогинь, провинциальные дамы должны внушать ужас.

– Герцогини! Когда это было! Нет, я как духовное лицо, выслушиваю исповеди провинциалок, это мой долг, но порой, честно говоря, так и хочется завыть от тоски.

– Представляю себе! Жена полковника де Фромаж флиртует с лейтенантом де Круасаном.

– Вы любите сыр? – спросил Арамис.

…

Фромаж – сыр по-французски.

…

– Терпеть не могу! Я пошутил. Конечно, полковника с таким именем нет в вашем гарнизоне, равно как и лейтенанта де Круасана. (Круасаны я, кстати, люблю).

– Забавно, – улыбнулся Арамис, – Учтем ваши вкусы.

– Неужели я такой интересный собеседник? Вы это из вежливости говорите или вам очень скучно и все надоело?

– Полагаю, вы обучены фехтованию? – спросил Арамис.

– Вот на такой вопрос я могу и обидеться! – воскликнул испанец.

– Не обижайтесь, это шутка. В таком случае, вы поймете. Скучно, не правда ли, вести бой с очень слабым противником?

– Все мы когда-то были новичками. Но словесные бои – это не фехтование. Хотя… вы отчасти правы. Когда ведешь бой с достойным противником, появляется азарт, воля к победе. Могу я спросить вас кой о чем?

– Спрашивайте. Отвечу, если сочту нужным.

– В ваших словесных боях, которых вам так недостает на Бель-Иле, кого бы вы могли назвать самыми интересными и достойными противниками?

– Если вы осведомлены о моих делах, вы и сами скажете.

– Постараюсь. Д'Артаньян?

Арамис кивнул.

– Атос?

Арамис кивнул во второй раз.

– Господин Фуке?

Арамис пожал плечами.

– Господин Фуке – политический мертвец.

– Но он нанес вам поражение?

– Я еще возьму реванш… Но самой сложной, дон Энрике, была моя дискуссия с принцем в каземате Бастилии. Это была самая трудная моя победа. Гасконец, Атос, Персерен – все легче, чем с этим несчастным юношей…

– Вы считаете это своей победой? А знаете, почему принц доверился вам? И стал главным действующим лицом вашего заговора?

– У него не было выбора.

– От одиночества, господин Д'Эрбле, от одиночества! Вот со мной вы не справитесь. Я здесь у вас один-одинешенек, но за мной – мой героический Орден, моя друзья. Простите, если я обидел вас, но вы рассчитывали на совершенно одинокого человека, лишенного семьи, друзей, родины… А так, для меня, "юного паладина" – великая честь, что вы поставили меня в один ряд с умнейшими людьми нашей эпохи, с такими знаменитостями.

– Умного убедить или, по крайней мере, объяснить умному легче, чем тупому. Представьте себе, что сей список завершает имя коменданта Бастилии господина де Безмо. Вот с кем пришлось повозиться.

– Де Безмо – тупой? – спросил дон Энрике.

– Еще какой тупой! Не просто тупой. Тупой и еще тупее.

– Не повезло бедным узникам с комендантом, – сочувственно сказал дон Энрике, – А Портос – тупой?

– Портос – ребенок, – мягко сказал Арамис, – У него так и осталась душа мальчишки, несмотря на прожитые годы.

– "Будьте как дети", – сказал дон Энрике, – Не грех ли, святой отец, обманывать этого двухметрового младенца?

– Сделанного не исправишь, – вздохнул Арамис, – В нужный момент я все расскажу Портосу.

– Что он вступил в борьбу не с узурпатором, а с самим Людовиком Четырнадцатым? И вы полагаете, что ваша дружба выдержит этот удар?

– Наша – выдержит, – твердо сказал Арамис.

– А они тоже считают Портоса ребенком?

– Кто – они?

– Ваши друзья.

– "Большое дитя" – вспомнил Арамис характеристику гасконца – Портос по простоте душевной проболтался.

– Да, – мягко сказал Арамис, – Мы все так считаем. Я и мои друзья…

(Он поправился)…Мои друзья и я…

Но дон Энрике заметил эту невольную оговорку и задумался.

" Д'Артаньян сказал бы: мои друзья и я. Может быть, подумал бы все-таки: я и мои друзья. А Атос и сказал бы и подумал: мои друзья и я. Вот в таких невольных высказываниях и проявляется сущность человека. Это честолюбивый эгоист, стремящийся к власти, и все-то ему мало! Глава иезуитов – к чему он еще может стремиться! Если бы я когда-нибудь… (даже голова закружилась) стал Великим Магистром Мальтийского Ордена, я счел бы свою карьеру завершенной.

– Могу я попросить вас об одной услуге? – ласково спросил Арамис.

– Буду рад оказать вам услугу, господин Д'Эрбле.

– Это сущий пустяк. Во время беседы с Портосом за обедом титулуйте его герцогом. Вам это ничего не стоит, а ему будет приятно.

– Но он же не герцог!

– Да, он сейчас не герцог. Но я обещал ему этот титул от имени короля. Портос успел разболтать об этом каждому встречному-поперечному. Если бы мои планы не сорвал Фуке, он уже был бы герцогом.

– А пока на этот титул ваш друг официально не имеет права.

– Это его заветная мечта.

– Всего-то! Знаете, на что это похоже? Ребенок просит у родителей щенка, а ему дарят игрушечную собачку. Ребенок просит «купить» ему братика или сестренку, а ему дарят куклу.

– Герцогский титул из мечты станет реальностью. Чем бы дитя не тешилось…

– Тогда и обращайтесь ко мне с такой просьбой.

– Вы отказываетесь? – холодно спросил Арамис.

– Мне стыдно быть вовлеченным в ваш обман.

– Вы не намного моложе моего юного друга Рауля де Бражелона, но далеко не так тактичны.

– Он называл Портоса герцогом?

– Да. Когда мы в последний раз встретились с нашим друзьями в Бражелоне. Портос с этой новости и начал. Бедняга так спешил поделиться своей радостью.

– Вы уверены, что Рауль догадался обо всем, не принял слова Портоса за чистую монету?

– Теперь я в этом абсолютно уверен, – грустно сказал Арамис.

– Что ж, – вздохнул дон Энрике, – Тогда и я попробую. Но, упомянув виконта де Бражелона, вы облегчили мою задачу. Я все не знал, как сказать вам. Повторим-ка тост "За тех, кто в море" и…пожелайте удачи новому адъютанту герцога де Бофора!

– Неужели это Рауль?! – воскликнул Арамис.

– Да, – сказал дон Энрике, – Пейте же!

Арамис выпил.

– А почему это вас так удивляет?

– Так вот какое путешествие вы имели в виду!

– А вы полагали, речь идет об увеселительной прогулке? Война не прогулка.

– Мне следовало догадаться раньше. Атос… Тулон… Ну конечно… Теперь у старого епископа прибавится головной боли. И Атос там, в эскадре Бофора?

– Нет, господин Д'Эрбле. Атос в Париже.

– Атос отпустил его одного с Бофором?

– Во-первых, господин Д'Эрбле, «одного» отпускают ребенка в школу. Тоже мне, дитя! И еще – с виконтом поехал этот, знаменитый долговязый молчун, с внешностью Дон Кихота.

– Ах, Гримо…

– Во-вторых, – дон Энрике помахал афишкой, – У герцога подобралась весьма лихая очаровательная компания этаких сорвиголов…

– Совершенно неподготовленных к дикой тропической войне с озверевшими мусульманскими фанатиками. Мне не нравится такая ситуация. Но мои люди есть и в Алжире.

– Что же они там делают?

– Все, что нужно, – сказал Арамис, – Все, что угодно Богу. Да… Вы меня озадачили… Восточный вопрос становится все более актуальным.

– А сначала вы вроде как обрадовались. Драма, широко разрекламированная как Девятый Крестовый Поход. Восточная лихорадка. Зрители ждут, и Бофор их не разочарует. Даже эмблему везде рисуют – римскую девятку и католический крест. Но французы в этом не оригинальны. Еще при Фердинанде Католике, в начале прошлого века мы тоже называли "крестовым походом" войну с арабами. Я изучал это. Если интересно, могу поведать кое-какие факты.

– Я все это знаю, дон Энрике. Мне не нравится участие в этой военной драме моего юного друга.

– Ваш юный друг, как и Бофор, не разочарует зрителей. А Европа ждет: что-то будет!

– Посмотрим, – сказал Арамис.

– Посмотрим военную драму? – пошутил рыцарь.

– Посмотрим. Просто – по-смот-рим.

– В Испании очень популярны комедии плаща и шпаги, – заметил дон Энрике, – Вас устраивает такой жанр?

– Вполне, – на губах Арамиса появилась грустная улыбка, – Да и у нас сейчас трагедии не так популярны как комедии, благодаря господину де Мольеру. Правда, дуэлей в наших комедиях почти нет – король этого не любит. Так вы надеетесь, что из эпопеи Бофора получится комедия плаща и шпаги?

– Посмотрим, – сказал дон Энрике и повторил по-испански, – Vamos a ver! Я еще добавил бы определение "героическая"…

– Плащ и шпага, – задумчиво сказал Арамис, – Не вздумал бы только мой юный друг изменить жанр…

– Король, похитивший престол у родного брата, подлое предательство, лживые друзья и гора трупов в финале?

– Вы это о "Гамлете"?

– Я о пьесе, которую можно было бы назвать "Филипп, принц французский". Принц пока еще жив, и трагедию можно предотвратить. Вы можете представить не на сцене, а наяву гору трупов?

– Могу, – все так же печально проговорил Арамис, – Я все могу представить после Ла-Рошельской кампании, Фронды и Кромвеля…

– Так не уподобляйтесь Клавдию, самому отвратительному персонажу Шекспира!

– Вы отвлеклись от темы, дон Энрике.

– Да, вас ничем не проймешь… хотя… "Плащ и шпага", говорите? Ваш юный друг, судьба которого вам вроде бы не безразлична, того и гляди облачится в рыцарский плащ, подобный моему. Если не в красный – вам известно, конечно, епископ, что в бой наши рыцари надевают красные плащи?

– И зря они это делают. Демаскировка.

– Зато кровь не так заметна, как на ваших, синих.

– Что вы городите? И – при чем тут Рауль?

– Я собственными глазами видел прошение на имя Великого Магистра Мальтийского Ордена монсеньора Рафэаля Котонера, подписанное виконтом де Бражелоном.

– Быть того не может!

– Клянусь вам!

– Вот чертенок! Никогда не знаешь, чего ждать от этого мальчишки!

– Не хватайтесь за голову, епископ, вопрос еще не решен.

– Я не вижу никакой логики в этом сумасбродном решении.

– А я вижу. Виконт не хочет служить Людовику, разве не ясно?

– Вы правы… Но на собственном горьком опыте я…

– Вы?

– Да, я… Я когда-то расстался с женщиной, которую любил больше жизни и… надел сутану. С тех пор я не раз жалел об этом.

– Вы и сейчас любите эту женщину?

– Возможно, – пробормотал Арамис, – Дон Энрике, я не хочу никоим образом бросить тень на ваш уважаемый Орден и оскорбить вас лично, но у Рауля другое предназначение.

– Да, я понимаю, – сказал дон Энрике, – Младший представитель рода Де Кастильо – совсем не то, что единственный наследник Роганов и графа де Ла Фера. Я даже теоретически могу высказать свои предположения, предсказать будущее вашего молодого друга. Можно?

Арамис вздохнул и сделал легкий жест, приглашая дона Энрике продолжать.

– Брак с прелестной, знатной и богатой невестой – это идеальный вариант, но – вдруг да повезет! Затем карьера и…

Арамис усмехнулся.

– Так и будет, я очень хочу надеяться на это. А сейчас я вас удивлю, рыцарь. В отдаленном будущем не кто иной, как Рауль будет моим преемником.

Дон Энрике подскочил на месте.

– Рауль?! Генерал иезуитов?! Вы… пошутили?!

– Я серьезно, – сказал Арамис.

Дон Энрике подумал несколько секунд, а потом рассмеялся и воскликнул:

– А вы не ждите отдаленного будущего, епископ! Чего тянуть? Давайте поскорее, не откладывая!

– Сын мой, вы дали бы маленькому ребенку заряженный пистолет? Нет, не так ли? Я еще не настолько стар и слаб, чтобы уступить свою власть. А Рауль еще слишком молод. И еще – я не сделал всего, что хочу. Это время еще не пришло.

– А право, мне эта идея нравится! Но если бы вы пошли на это, молодой генерал иезуитов провел бы в вашей организации такие реформы, что Игнасио Лойола в гробу перевернулся бы, а души Уго де Пейна и Жака де Моле слетели бы с Небес белыми голубями, благословляя бывших иезуитов, новых тамплиеров.

– Вот-вот, – кивнул Арамис, – Поэтому я и говорю, что еще рано. Но это мое наследство.

– Если только наследник не откажется.

– Я одного не могу понять; если этот молодой человек вам так дорог, как вы могли сводить его невесту с Фуке? Как вы могли все видеть, что происходило в Фонтенбло прошлым летом и не вмешаться в его любовную историю?

– Фуке? Фуке любил другую женщину. Это был политический ход.

– Очень неудачный! Он погубил Фуке! Именно это Людовик никогда не простит ему. Фуке погиб, и погубило его письмо к Лавальер. То, что он хотел купить ее любовь. Любовь купить нельзя! Но вы же играли против Рауля! Вы предали его самого, его отца и его мать.

– Я проверял невесту Рауля. Если бы она позволила себя купить – от дальнейшей характеристики подобных женщин я, как лицо духовное, воздерживаюсь. Девушка оказалась бескорыстной, тем лучше. Что же до интриги с королем, я не особенно драматизировал ситуацию, будучи уверен, что м-ль де Лавальер останется… добродетельной…по крайней меня до тех пор, пока…

– Понял! Пока вы не подмените короля принцем Филиппом?

– Видите, юный паладин, это чудовище в сутане все предусмотрело. У злодея Арамиса, которого вы весьма неудачно сравнили с королем Клавдием, были благие цели.

– Благих целей нельзя добиваться преступными средствами!

Этот иностранец, мальчишка с ангельским лицом говорил могущественному генералу иезуитов то, что еще никто не осмеливался. Но то, что говорил юный паладин, иногда говорила Арамису его собственная совесть. Арамис задумчиво взглянул на дона Энрике.

– Простите меня, – взволнованно заговорил рыцарь, – Теперь я понимаю ваши мотивы… Если все так, как вы говорите… Филипп Французский… ваши друзья, титул Портоса, любовь Рауля, суперинтендант. Умный, интеллигентный человек, покровитель поэтов и художников…

– И, быть может, всеобщий мир, который остался несбывшейся мечтой нашего щедрого на войны Семнадцатого Века. Честность Фуке все разрушила.

– Но Людовик был коронован! – закричал дон Энрике, – Бог не допустил, чтобы его помазанник сгнил в казематах Бастилии!

– Опять двадцать пять, – простонал Арамис, – Ваши чувства достойны восхищения, но мы живем в жестоком мире.

– В этом жестоком мире должно быть что-то святое! Коронованный король, которому вся страна присягала на верность – разве его власть не от Бога?

– Вы серьезно считаете Людовик Четырнадцатого избранником Божьим? Мой Филипп по моральным и интеллектуальным качествам выше его, коронованного! Филипп, а не Людовик принес бы мир и Франции и Европе! Мы совершили бы великие дела. Но не все потеряно. Не все.

– Не все. Уезжайте с Бель-Иля с Портосом, пока не поздно.

– Куда?

– Куда хотите, я уже сказал вам: Мальта вас не выдаст.

– Если эскадра ушла в Алжир, нам нечего бояться.

– О, нет! Вам есть чего бояться! Не сегодня-завтра Людовик пошлет войска на Бель-Иль!

– Взгляните на карту. Вот Бель-Иль. Знаете поговорку о двух зайцах?

– Знаю. Но я знаю и то, что на Бель-Иле вот-вот высадится королевский десант. Уезжайте, пока не поздно! Вы мне не верите? Но, может, поверите моему Командору?!

– Как его имя?

– Дон Патрисио де Санта-Крус.

– Граф де Санта-Крус… – прошептал Арамис.

– Да! Ваш старый знакомый, не так ли? Граф и испанский гранд, который когда-то принес вам от Мари Мишон, белошвейки из Тура деньги на экипировку перед Ла-Рошельской кампанией. Помните нищего с двойными луидорами?

– Еще бы… – проговорил Арамис, – И это велел передать Санта-Крус?

– Да, – сказал рыцарь, – Ему-то вы доверяете? Такой человек как Санта-Крус не стал бы посылать гонца с секретным поручением, если бы дело того не стоило! Оставьте Бель-Иль, назначьте своего коменданта, и, когда королевские войска высадятся, генералы Людовика увидят пустую клетку. Поверьте, у нас верные сведения!

– Контрразведка? – прищурился Арамис.

– Епископ, трагедия тамплиеров нас кое-чему научила. Но секретная информация, план захвата Бель-Иля – все это вполне достоверно. Нас врасплох не захватишь и не возьмешь голыми руками. Поэтому мы в курсе всей геополитики – насколько это в наших возможностях.

– А если это дезинформация? – пожал плечами Арамис. – Если уж Людовик ввязался в войну с Алжиром, было бы целесообразно бросить основные силы на разгром пиратов.

– Имея в тылу вас, главу заговора, так жестоко задевшего его самолюбие? Кто больше оскорбил Короля-Солнце – мусульманские головорезы или ваннский епископ? Ему-то лично пираты ничего не сделали! Вы – другое дело! Вы же психолог! Или вы не знаете характер Людовика? Вы надеетесь, что он забудет о неудачном празднике в Во-ле-Виконте?

– Тогда он потерпит поражение на Севере и на Юге, – сказал Арамис, – Бель-Иль будет сопротивляться. Как некогда знаменитый Сент-Эльм против Драгут-Реиса и прочих бестий. Я одержу победу.

– Мальту осаждали турки! – воскликнул дон Энрике, – А это же ваши!

– Стоит мне сказать, что господин Фуке, сеньор Бель-Иля, брошен в тюрьму, вся Бретань вспыхнет как факел. Бретонцы более чем кто-либо верны своим сеньорам.

– О! Вы хотите оживить "политического покойника" – г-на Фуке? Использовать его имя, чтобы поднять Бретань на восстание?

– Воспользовались же вы именем Атоса, чтобы проникнуть в цитадель.

– Не делайте этого, епископ! Ваш пример с осадой Мальты неудачен. Оставьте остров. Не поднимайте мятеж. Людовик отзовет войска, и «Солей-Руаяль» возглавит караван, который приведет свежие силы Бофору. Вы же понимаете, что в одиночку Бофор не одолеет этих дьяволов! Ну как мне вас убедить, что Людовик ни за что не оставит у себя в тылу ваш мятежный остров! Для его личного самолюбия взять Бель-Иль важнее, чем захватить Джиджелли.

– Как вы сказали?

– Джиджелли.

– А, знаю, – проговорил Арамис, – Крепость, построенная испанцами на побережье Алжира. Торговля хлебом, маслом, пробкой. Рейд неудобен по причине сильных ветров, дующих зимой. А также порт в провинции Кабилия. Развито рыболовство… Более точные сведения где-то в моих записках. Пиратская база, очень сильно укрепленная. Это очень серьезно… И Людовик надеется взять ДВЕ ТВЕРДЫНИ – и наш Бель-Иль и мусульманскую Джиджелли? Глупый юнец! Только людей погубит.

– Вы поедете?

– Я останусь, – ответил Арамис.