Текст книги "Женить Темного Властелина (СИ)"
Автор книги: Марина Кулешова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Девушка вздыхает и проходит в помещение следом за иллиоркой, которая тут же, приговаривая себе под нос что-то о том, что сегодня же выпустит эсхиллку из клетки, бросается обыскивать шкаф. Перевернув на полках все, но не найдя чего-то важного, она вздыхает, вылетает из комнаты и возвращает все в исходное состояние.
Фьяцла поняла это по тому, как ее начало мутить от переизбытка чужой силы. Чтобы не упасть, она прислоняется спиной к стене и замирает, прислушиваясь к ощущениям.
Через стену слышатся быстрые удаляющиеся шаги в одну сторону и приближающиеся из другой. Кто-то, будто издеваясь над ней, снова снимает охранки и заходит в кабинет.
Как только неприятные ощущения проходят, Фьяцла сдергивает полог.
Маг, почувствовав чужое присутствие, отрывается от созерцания пола под ногами и устремляет настороженный взгляд на эсхиллку.
Девушка отлипает от стенки, к которой успела привыкнуть за мгновения мучений, и начинает торопливо говорить:
– Тут твоя сестра заходила, рылась в шкафу, что-то искала. И похоже сейчас она пошла выпускать мою бабулю из клетки. За то, как ты с ней обошелся… даже не знаю, что тебя ждет… – все сказано на одном дыхании, единственный раз она прервалась, чтобы глотнуть воздух.
Только секундой позже Фьяцла понимает, что это похоже на жалобу. Она наябедничала ему на сестру.
Что это сестра Крома, понять не составляет труда. При всей своей болезненной бледности и просто маниакальной любви к белому цвету, все иллиоры внешне абсолютно разные, а у этих двоих есть несколько схожих черт. Уж ту блондиночку эсхиллка успела рассмотреть.
Потерявший от неожиданности дар речи, Кром хлопает голубыми, как у родственницы, глазами и все же находит, что сказать:
– Ты давно здесь?
– Сразу, как только получила письмо, открыла портал. Где-то с час тут околачиваюсь, – отвечает девушка, про себя отмечая, что у брата блондиночки цвет глаз все же более насыщенный, у той совсем блеклый. – И пришла к выводу, что у тебя здесь скоро будет весело.
– О чем ты? – напрягается иллиор, во взгляде снова появляется настороженность.
– У нас в семье все сестры постоят друг за друга, конечно, если проблемы не связаны с семьей. Мой случай исключение, меня бы просто убили, – последнее произносится безразличным тоном, с не дрогнувшими лицевыми мышцами, очень хочется скривиться, но нельзя. Она быстро пробегает по когда-то вбитым в нее знаниям и находит то, что искала о его сестре. Да, во время обучения от нее требовали невозможное – за два года запомнить не только немаловажные магические приемы, но и информацию обо всех, кто хоть каким-то боком относится к аристократическим домам. Это относится не только к Темному княжеству, но ко всем существующим государствам. – Но твоя сестра особый случай. Она из-за своего назначения совсем с катушек слетела – собирается выпустить Атцлу. Если ты создашь фантома и оставишь его здесь, мы успеем к самому интересному в подземелье, а потом вернемся сюда… Настолько фееричного зрелища ты еще не видел. Достанется и твоей сестричке, и фантому, это я гарантирую.
Фьяцла наблюдает за тем, как Кром создает фантома, с грубой магией эсхилл они не получается, из подобного можно плести только полог невидимости. Через несколько мгновений за столом сидит копия мага и медленно перелистывает страницы книги.
– Вот и отлично, а сейчас отправляемся на поиски твоей сестры, только полог увеличу, – она накидывает уже готовый отрезок на иллиора и принимается плести, как чувствует, что ее изделие медленно опускается вниз. Каким-то чудом, откопав в невидимом безобразии Крома, подхватывает его и возвращает в вертикальное положение. – Прости, совсем забыла, что магия эсхилл и иллиоров несовместима, но тебе придется потерпеть. – Она доплетает свою часть и накидывает на себя. – Мне придется открыть портал, чтобы быстро добраться до нужного места.
– А может не надо? – обреченно спрашивает Кром, болезненно морщась.
– Надо, иначе нас засекут, особенно твоя сестра. Нельзя попасться ей на глаза, – договорив, Фьяцла открывает портал, толкает в него мага и заходит следом.
Тьяцла разлепляет набрякшие веки и, морщась от нахлынувшей головной боли, смотрит на потолок, который в предрассветных сумерках выделяется белизной побелки.
Встать с постели у нее получается далеко не с первого раза, навалившаяся с вечера слабость к утру стала невыносимой. Пошатываясь и цепляясь за все ближайшие предметы, она бредет к тумбе, на которой стоят умывальные принадлежности и небольшое зеркало, как раз чтобы можно было разглядеть полностью лицо.
Она зажигает стоящую здесь же свечу и смотрит на свое отражение. И как же она такая выйдет на улицу? Сегодня нужно столько всего сделать, а она похожа на неизвестно что. Опухшие красные веки, лихорадочно блестящие слезящиеся глаза, бледная кожа, ко всему прочему донимает головная боль и дикая слабость. Поводит из стороны в сторону, шатает. Перед глазами все расплывается и периодически темнеет.
Теперь же она готова проклинать ту идею – обрезать волосы до того, как доделает дела. Но для реализации всего нужны деньги, а у нее оставались только три золотых ата.
Сегодня же нужно найти какого-нибудь мага, чтобы начать обучение контролю над силой. Написать письма Крому и Фьяцле. Раздобыть все нужное для дороги, здесь она задерживаться не собирается.
Девушка умывается. Снимает пропотевшие и прилипшие к телу рубаху и штаны, переодевается в, приобретенные вечером, новые. Те она скатывает в узел – выбросит на ближайшую помойку.
Подхватив сумку, с узлом в руках, она пошатываясь бредет к двери, выходит в коридор, спотыкаясь на каждой ступеньке спускается на первый этаж и выходит из постоялого двора.
Улица встречает ее далеко не прекрасными ароматами. Так как место для временного проживания она выбирала подешевле, в том состоянии, в котором она находилась вечером, то выбрала район с чуть менее среднего уровнем достатка. Да, и теперь ее окружает амбре из сточных канав, помоек, конюшен, туалетов и не только. Одно радует, что этих самых помоек здесь видимо невидимо, и никуда не нужно идти. Так что от свертка с грязной одеждой она избавляется быстро.
Первым пунктом ее назначения является отделение местной почтовой гильдии, в которое она и ковыляет, пошатываясь и периодически опираясь о грязные обшарпанные стены.
До небольшого зданьица она идет очень долго, хотя в нормальном состоянии преодолела бы это расстояние не более чем за пятнадцать минут. Белые, только недавно побеленные стены, обильно орошены грязью из небольших луж, растекшихся между булыжниками, по дороге. Синяя дверь и оконные рамы пестрели облупившейся краской, местами вздувшейся.
Тьяцла тянет за ручку, которая не вызывает желания ее трогать вообще. Дверь поддается где-то с третьего раза и с надсадным скрипом отворяется, пропуская ее в душное помещение. От включенного отопления, это посреди поздней весны, спирает дыхание, она некоторое время ловит ртом горячий воздух, привыкая к его почти полному отсутствию, и бредет к столу. Садится, берет в руки перо, макает им в чернильницу и принимается выводить дрожащей рукой на диво ровные строчки на листе бумаги, взятом из стопки лежащей чуть в стороне.
Когда с первым письмом покончено, она принимается за написание второго. Запечатывает их в конверты, которые лежат тут же, и несет к зарешеченной стойке, за которой сидит человеческая девушка со значком гильдии, приколотым на синий форменный платочек повязанный вокруг шеи. Эсхиллка оплачивает бумагу, конверты и отправку, уточнив, что нужно отправить их магической почтой и покидает помещение, где с каждой секундой становится еще сложнее дышать.
Теперь ее путь лежит на Рыночную площадь, где она намеревается приобрести все необходимое в дорогу и, если это возможно, обнаружить там забредшего за покупками человеческого мага.
Прикладывая немало усилий, чтобы не вихлять из стороны в сторону и идти прямо, Тьяцла медленно пробирается через толпу галдящих покупателей, зазывал, лоточников, снующих тут и там; обходит громоздящиеся на пути палатки, проходит мимо ярко оформленных витрин магазинчиков и кафешек.
На этой площади даже в будний день многолюдно.
Она проталкивается в дальнюю часть рынка, где народу не так много, дешево можно приобрести продукты в дорогу и некоторые особо необходимые предметы. За сменной одеждой она собирается зайти позже в какой-нибудь магазинчик готовой одежды в самом начале торговых рядов.
О том, что ее планы могут не осуществиться, она не думает.
Тьяцла бредет меж постепенно редеющей толпы, чудом держась подальше от чужих локтей, норовящих отпихнуть подальше, желательно в самую толчею. В след слышатся гневные оклики, но она не обращает на них внимания – нужно быстрее все завершить, уже чувствуется приближение очередной волны слабости.
Когда она собирается свернуть к приглянувшейся палатке, в глазах у нее темнеет, ноги подкашиваются и ей приходится всем весом повиснуть на бортике близстоящей телеги, оказавшейся здесь как нельзя вовремя.
Транспортное средство кренится на бок.
Раздается громкое ворчание, которое не смог перекрыть даже гомон толпы. Телега вздрагивает, когда с козел спрыгивает возница. Сквозь звон в ушах слышатся шаги.
Девушка несколько раз моргает, сгоняя темную пелену застлавшую взгляд, и смотрит на, представшего перед ней, мужчину. Уже довольно преклонного возраста, необычайно высокого, с длинной седой бородой и волосами свободно распущенными по плечам. На лице выделяются синие глаза, жуткие, слишком молодые. В жилистой руке он держит простой посох, от которого исходят волны мощной энергии, заставившие эсхиллку болезненно поморщиться. Одет он в льняную рубаху, на вороте и рукавах которой пестреет яркая вышивка, и черные штаны, заправленные в короткие сапоги.
Он останавливается в трех шагах от нее и опирается на посох.
– И кто это у нас покусился на мою телегу? – негромко произносит он, окидывая открывшуюся ему картину тяжелым взглядом.
Тьяцла мысленно содрогается, когда этот взгляд проходится по ней, появляется ощущение, что ей перебрали все косточки, все жилки, все клеточки. Неприятное чувство проходит внезапно, когда синие глаза мага, а это именно маг, неотрывно уставляются в ее. Появляется еще более отвратительное ощущение, будто в ее череп запускают руки и копошатся в мозгу.
Ей хочется с диким визгом унестись прочь от этого человека, но, накатившая с новой силой, волна слабости не позволяет даже отцепиться от телеги. И взгляд мага не отпускает. Приходится только кривить гримасу отвращения, когда невидимые руки начинают перебирать очередной ворох воспоминаний и умозаключений.
Внезапно по всему телу проходится озноб, заставляя по коже пробегать целые толпы мурашек, и мерзкое ощущение пропадает, как будто его и не было. Вместе с ним уходит и общая слабость. Руки разжимаются, ноги подкашиваются. Тьяцла падает на камни и остается сидеть в неудобном положении, пока неизвестный маг из доброты душевной не протягивает ей руку и помогает встать на ноги.
– Что делает третья дочь матриарха вдали от семьи? И почему она не отсиживает положенный недельный срок в клетке, по старым обычаям эсхилл? – интересуется мужчина, складывая руки на груди.
У девушки складывается впечатление, что он обнимает посох. На ее лице появляется неловкая улыбочка, ведь она не подготовила ничего, на случай, если слухи все же достигнут Нормана. Хотя нет, тут скорее не они, а воспоминания о последних восьми днях поработали или даже за более продолжительный период. Тут все зависит от того, насколько далеко он смог проникнуть. А сплетни будут только о том, что куда-то пропала мать матриарха, никто, кроме Крома, не знает, в чем заключается план третьей дочери. Точнее так было раньше.
– А… я… – лепечет она, при этом пытаясь скрыть нервную дрожь, убрав руки за спину и поочередно потирая запястья. От того, что стало совсем неловко, опускает голову, в этом движении невольно устремляет взгляд в сторону и замечает отражение в витрине. Как же она нелепо выглядит!
Внезапно, долго сдерживаемые, эмоции вырываются наружу в долгом всхлипе, на глазах наворачиваются слезы, и первая из них быстро скатывается по щеке к подбородку и шлепается вниз. Потом она содрогается в очереди громких всхлипов и проваливается в неконтролируемую истерику.
Мужчина некоторое время наблюдает за происходящим, пока не ловит на себе укоризненные взгляды проходящих мимо зевак. Подходит к ревущей в три ручья девушке, обнимает ее и прижимает к себе, чтобы посторонние не видели чужой истерики. Тьяцла, возмущенно пискнув сквозь рыдания, пытается вырваться, но безрезультатно.
– Прошу прощения, моей внучке настолько понравился город, что она не хочет уезжать, – бормочет маг нелепое оправдание очередной порции укоризненных взглядов зевак. – Что же ты ревешь? Успокойся. Не позорь меня, я здесь, в конце концов уважаемый маг, – шепчет он, двигаясь ближе к телеги, чтобы не мешать прохожим.
– Я не хочу умирааааать! – девушка тянет последнюю 'а' довольно долго, прерывая ее всхлипом 'ть'.
– А, потише… Ты что несешь? – произносит он и тут вспоминает, что увидел в ее воспоминаниях: – черт, тебе же никто не объяснил толком, что бывает после того, как срежешь волосы… – он прерывается на очередное оправдание: – не обращайте внимания, она что-то услышала, теперь… вот…
Тьяцла чувствует, как он пожимает плечами на чей-то вопрос, который она не расслышала.
– Взбирайся на телегу, вывезу тебя из этого места, там и поговорим, – произносит он тихо и отпускает ее, помогает взобраться на, груженную мешками с овощами и фруктами, телегу, взбирается на козлы и убирается подальше от любопытных зевак, подгоняя лошадь тихим ворчанием.
После непродолжительной тряски и вида медленно проплывающих мимо невысоких зданий, Тьяцла готова целовать мощенный камнем тротуар, когда маг останавливает телегу неподалеку от северных ворот, в одном из нескольких богатых районов города, где когда-то обитали в основном маги. Сейчас же заселяются все, кому не лень и кому это позволяет финансовое состояние.
Где-то здесь стоит трехэтажный дом, принадлежащий Атцле, но не используемый из-за того, что в Норман не пускают эсхиллок. Вспомнив об этом, девушка тяжко вздыхает, сколько ее родственница потратила на это средств, она не знает, но по виду окружающих фасадов видно, что очень и очень много.
Мужчина спрыгивает с телеги, помогает девушке спуститься и ведет ее к одному из высоких зданий с белым фасадом с колоннами, статуями и барельефами в стиле рококо.
Эсхилка, слишком занятая размышлениями о нормализовавшемся состоянии, не замечает происходящее вокруг. Отвлекается она только тогда, когда за ее спиной захлопывается тяжелая дверь из ларнейского дуба.
Тьяцла оказывается в центре большого гулкого холла. Позади нее дверь, которую она вряд ли сможет открыть сама, перед ней широкая изящная лестница с перилами из того же дуба, на середине разделяющаяся и ведущая в два противоположных крыла дома. И паркет слишком скользкий.
Маг, удаляясь в одну из боковых дверей, кричит:
– Норн! Нооорн! Когда ты уже вернешься к реальности?! Принимай гостью!
Девушка осталась стоять одна посреди помещения.
Слышится перестук каблуков по мраморным плиткам пола и на лестнице появляется, запыхавшаяся от бега, девица. Типичная иллиорка. Бледная, с белоснежными волосами. Выряженная в ярко-розовое платье с белыми кружевными оборками и столь же розовые аккуратные туфельки на невысоких каблучках. Она цепляется за перила, чтобы по инерции не слететь с последних ступенек, и смотрит на Тьяцлу широко распахнутыми, неестественными для иллиоров, насыщенно-зелеными глазами.
Девушка радостно улыбается и вопит:
– Мел, ты нашел ее! – во мгновение ока она оказывается перед опешившей эсхиллкой и начинает вертеть ту из стороны в сторону, приговаривая: – но как? Ведь они ее никогда не выпускали из Флиоса без присмотра!
Через несколько минут подобных вращений, у Тьяцлы начинается головокружение, будто почувствовав состояние девушки, иллиорка оставляет ее в покое, при этом повернув к себе правым ухом, и громко кричит куда-то в сторону:
– Мел, так как же это у тебя получилось поймать ее?!
Ко всему прочему еще и оглушенная воплем, эсхиллка медленно оседает на холодные плиты пола, удивленная иллиорка пытается ее поднять, но безрезультатно.
За этим занятием их и застал, вышедший из боковой двери, маг.
Глава 7
Переход через эсхилльский портал оказывается еще более болезненным, чем полог невидимости сотканный Фьяцлой.
Кром кулем вываливается из темного проема и твердо обосновывается на каменном полу в горизонтальном положении. Секундой позже сворачивается в калачик, чтобы подавить рвущийся из груди крик. Он никогда даже не имел представления о настоящей боли, теперь же чувствует ее каждой клеточкой тела.
И это чувствуют все, кто не относится к эсхилл.
Но утешает Крома то, что на эсхиллку так же действует иллиорская магия, только на порядок более разрушительно.
Пол под щекой содрогается от тяжелых шагов, подхватив за шиворот, его вздергивают на ноги и, когда крик уже готов был вырваться наружу, затыкают рот.
– Только не кричи, твоя сестра уже здесь… – слышится шепот Фьяцлы.
В подтверждение ее слов слышатся гулкие шаги, но более легкие, чем у той же эсхиллки.
В поле зрения показывается бледная в окружающей темноте женская фигура. Глори не стала брать с собой факел, в это время дня в подземелье уже гаснут некоторые из них, и ориентировалась только по внутренним ощущениям. Да здесь и заблудиться-то невозможно, коридоры все, в большинстве своем, прямые и без ответвлений.
На некоторое время перед глазами темнеет от очередного всплеска враждебной магии и Кром, уже в который раз, делает попытку поздороваться с полом, но его снова подхватывают, водружают на ноги. На этот раз, руки, проделывающие все эти действия, оказываются не такими мощными, как до этого.
Маг в тихом ужасе оборачивается, готовясь ко всему, но то, что он видит перед собой, заставляет замереть в удивлении.
– Ну что стоишь? Пойдем за ней. Иначе пропустим все самое интересное, – ворчит миниатюрная брюнетка, подталкивая его туда, где скрылась Глори. При последних словах губы ее растягиваются в широкой предвкушающей ухмылке. – Не терпится увидеть второй, самый большой, провал в жизни моей бабули…
– Ты уверена, что так и будет? – спрашивает маг, недоверчиво взирая на девицу.
– На все сто. – Самоуверенно произносит Фьяцла и идет вперед. – Главное – не отставай, полог не резиновый. Мне даже пришлось пойти на это, ради того, чтобы нас не заметили, – она обводит руками фигуру: – это чревато последствиями.
– И какими же? – произносит Кром, плетясь позади эсхиллки и постепенно отставая.
– Не знаю, – она пожимает плечами, останавливается, дожидается, когда иллиор доковыляет, подхватывает его под руку и ведет уже со своей скоростью. – Но это очень удобно, если нужно внедриться во враждебно настроенное общество.
Весь оставшийся путь они идут молча: в какой-то момент перед ними предстает силуэт Глори, которая по какой-то причине мешкает и, по мере приближения к искомой темнице, замедляется, но все равно продолжает продвигаться дальше.
Иллиорка останавливается перед дверью последней темницы, о чем-то переговаривается со стражами и заходит в помещение.
Стражи оставляют дверь открытой, что позволяет Крому с Фьяцлой беспрепятственно проникнуть следом за вошедшей.
Когда они заходят, в темнице разыгрывается довольно примечательное действо: Глори, присев на корточки и очень близко наклонившись к решетке, о чем-то тихо шепчется с Атцлой, потом встает, обходит клетку по периметру в поисках двери, найдя искомую, она указывает на нее пальцем, что-то шепчет и замирает в ожидании. Через некоторое время замок щелкает, она снимает его и отворяет дверь.
Атцла медленно вываливается из клетки, щелкая суставами, потягивается, наклоняется к уху предательницы. Они снова некоторое время шушукаются и выходят из темницы, которую тут же захлопывают и закрывают на замок.
Что сталось со стражами, Крому думать не хочется, у него и так уже темнеет перед глазами, а все мысли тонут в паническом мельтешении.
Фьяцла еле слышно разочарованно вздыхает и тихо произносит:
– А я думала, все будет на порядок зрелищней… – немного помолчав, этот момент выбрали сообщницы, чтобы пройти мимо, она добавляет: – возможно, в кабинете будет поинтересней. Только вот придется переноситься прямо отсюда, ты же не успел навесить все те охранки обратно?
Мысленно простонав, Кром отвечает как можно более твердым голосом:
– Нет, ты в портал меня забросила быстрее, чем я успел что-либо обдумать.
– Вот и чудесно. Сейчас доставлю прямиком в пункт назначения, да еще и раньше тех, кто потопал пешочком, – расплывается в улыбке Фьяла.
Перед Кромом снова открывается портал, в который его даже не собираются заталкивать. Немного потоптавшись на месте, он все-таки делает шаг вперед и его накрывает темная пелена жуткой боли. Впрочем, ощущение, что в его тело вонзаются миллионы тонких и очень острых игл быстро проходит. Он теряет сознание.
Кром приходит в себя от хлестких болезненных ударов по щекам, за которыми следует тихое ворчание:
– Неженка, блин… Гм… Совсем забыла… О разнонаправленное™ сил…
Снова последовали шлепки по лицу, после которых просто неприлично продолжать находиться в бессознательном состоянии, так как в этом случае есть вероятность, что ему просто в один прекрасный момент одним из ударов снимут голову.
Открывать глаза не хочется, под смеженными веками уже пляшут разноцветные круги, а если он откроет их, то будет еще хуже.
Но все-таки приходится и глаза открыть и встать на ноги.
В кабинет, как к себе домой, вваливается всей своей необъятной тушей Атцла, за которой протискивается Глори. Порядком потрепанная сестра останавливается за спиной экс-матриарха, которая открывает шкаф и начинает рыться в нем, пытаясь что-то найти. При этом она громко ругается и периодически в отчаянии хватается за голову.
Иллиорка, молчавшая до этого, вдруг подает голос:
– Я же вам говорила, что никакого кулона здесь нет, а вы…
Она не успевает договорить.
Кром отворачивается, когда Атцла кое-как поворачивается и начинает замахиваться. Раздается сочный шлепок.
Он краем глаза смотрит в их сторону: Глори, пошатываясь, стоит перед эсхиллкой, шея ее неестественно вывернута, а голова повернута под большим углом, чем положено природой.
Она передергивает плечами, руками возвращает голове необходимое положение и смотрит в глаза Атцле бесстрастным взглядом.
Маг забывает обо всей своей немощности и пихает Фьяцлу локтем в бок:
– Вот сейчас будет интересно.
– Что это с ней? Она должна была рассыпаться после этого удара…
– Как думаешь, кто эту немочь бледную пестовал?
Она недоверчиво косится на него, в свою очередь он утвердительно кивает.
– Теперь у нее появилось одно преимущество над Атцлой, – продолжает Кром, внимательно осматривая тесное помещение, удивительно, как сюда смогло поместиться столько народа, при том, что здесь еще и мебель стоит. – Магия иллиор. Хотя это не особо может помочь ей – она новичок, у ее противницы несколько сотен лет опыта. Интересно, кто кого побьет?..
– Ты о чем вообще? Моя бабуля сейчас твою сестру по стенке размажет, если та не одумается, а ты «кто кого побьет»!.. – восклицает эсхиллка, округляя в ужасе глаза и передразнивая Крома.
– Да ладно тебе… – отмахивается он и сосредотачивается на происходящем.
Пока они переговариваются, Глори продолжает сверлить Атцлу взглядом. Эсхиллка начинает закипать. Она порывается приблизиться к противнице, но только дергается и замирает на исходной позиции; прищурив глаза, наблюдает за недвижимой белой фигурой, контуры которой постепенно смазываются.
Кром отчетливо видит, как сестра плетет сеть запрещенного заклятия, и порадовался, что этого не могут видеть присутствующие здесь. Его пихает локтем в бок Фьяцла, которая пытается вглядеться в происходящее:
– Что сейчас происходит? Я ничего не вижу, – и корчит обиженную мордочку.
Маг про себя отмечает, что сейчас она вполне может себе позволить проделать такое, но в ее обычной форме – это выглядело бы очень устрашающе.
– Глори плетет запрещенное заклятье, за которое, если об этом узнает кто-нибудь помимо нас, ее казнят. Могут без суда и следствия, а могут и провести слушание, но ее голос, как и голоса родственников, не будет иметь там веса. Заклятье называется Белый Саван, одно из немногих смертельных.
– Немногих? – переспрашивает эсхиллка.
– У нас, по сравнению с вами, не так много смертельных заклятий. Большинство плетений, относящихся к боевым, – шокеры, транквилизаторы и т. д. В общем, то, что имеет воздействие на нервную систему.
– А как действует Белый Саван? – любопытствует девица, придвигаясь ближе к Крому, хотя они и так уже стояли слишком близко друг к другу, так как в кабинете даже развернуться негде.
Маг не на долго задумывается.
– Насколько я знаю, он высасывает из противника все жизненные соки. Оставляет иссохшую мумию.
– Оооо… – ее глаза приобретают странный блеск, как у эсхиллок на той поляне, на которой Ахрон устроил вчера погром, при виде «чудовища из Темного леса». – С удовольствием посмотрела бы на это.
– Возможно, увидишь, если она успеет его доплести, – говорит Кром и после недолгих раздумий добавляет: – Думаю, пока Атцла разберется, что к чему, она уже завершит.
– А как это выглядит? – окончательно перевоплощается в почемучку Фьяцла.
– Как большая белая сеть с мелкими ячейками. Для плетения необходим большой ресурс силы, она быстрее высасывает ее из создателя, чем потом из его противника, поэтому и запретили в использовании. А все носители информации о запрещенных заклятиях уничтожили. Интересно, где она почерпнула эти знания?
– Может у кого-то в личной библиотеке? – как бы невзначай, тихо произносит девушка, неотрывно наблюдая за замершими у входа женщинами.
– Надо будет провести внеплановую инвентаризацию в ахроновой энциклопедии, как пить дать там не хватает тома об иллиорах, – Кром закатывает глаза к потолку.
– Может они все-таки передумают, и я начну проверять наличие пропажи?
Но в это мгновение Глори дергает руками по направлению к Атцле, с рук ее срывается белая сияющая смертоносная сеточка, которая быстро опутывает эсхиллку. Экс-матриарх взвывает не своим голосом от пронзившей боли. Объемы ее тела стремительно начинают уменьшаться. Прикладывая неимоверные усилия, она напрягает мышцы и разрывает легкое полотно заклятья.
Она сжимает руки в кулаки, делает шаг к иллиорке, которая завидев неудачу отшатывается назад и врезается спиной в стену.
– Что происходит? – на этот раз вопросами заваливать готов Кром, который ничего не видел, но чувствовал воздействие эсхилльской магии.
– Бабуля использует свой коронный удар – Кулак Смерти. Если твоя сестра вовремя не выставила щит, останется только горстка пепла. У нас нет ничего запрещенного, но, похоже, скоро будем вводить некоторые запреты, когда матушка все же возьмется за голову, и не будет слушаться во всем Атцлу. Уже давно не в степи кочуем, а до сих пор существую некоторые изжившие себя традиции и не только.
– Ну да, – бормочет маг и вглядывается в клубы пара, образовавшихся там, где затеяли борьбу женщины.
– Угу, – откликается Фьяцла, беря его пример.
Пар медленно развеивается и оказывается, что Глори все же выставила щит до того, как до нее добрался массивный кулак.
Она стоит, прижавшись спиной к стене и в руке, в тусклом свете, поблескивает лезвие кинжала.
– Что она творит, вот дура… – приложившись со всей силы ладонью по лицу, сдавленно шепчет Кром.
Атцла снисходительно смотрит на девицу. Раздается смешок, рокочущий, как раскат грома, следом за которым звучит зычный голос экс-матриарха с издевательскими нотками:
– Деточка, убери зубочистку, они детям не игрушки. Иди лучше займись делом. Ты мне итак уже порядком задолжала…
Пристыженная иллиорка убирает кинжал в ножны и смиренно опускает взгляд. Довольная эсхиллка произносит:
– Ступай, у тебя еще много дел. – Когда Глори уже собирается удаляться из кабинета, она добавляет: – и не забудь найти этого зловредного мага. От него необходимо избавиться.
Сестра выходит из помещения, и, избавившаяся от препятствия, Атцла продолжает рыться в шкафу, самозабвенно предаваясь поиску того, чего здесь уже и след простыл.
– И это все?.. – спрашивает опешившая Фьяцла, дергая Крома за рукав.
– Получается, что так. Наверное, не хочет потерять ценные кадры. Сколько же она потратила времени, чтобы уговорить мою неприступную, как скала, сестрицу работать на нее? Что посулила? – задумчиво пожимает плечами маг, наблюдая за потугами эсхиллки найти то, чего нет. – Подождем, когда она закончит здесь и позаимствуем у Ахрона список томов энциклопедии. Необходимо проверить догадки, найти пропавшую книгу.
И он, под тяжестью заново навалившейся слабости, опускает на пол.
Фьяцла следует его примеру, ведь неизвестно, сколько времени Атцла собирается переворачивать полочку за полочкой.
Фьяцла выходит из портала.
Скептически посмотрев на распластанного по полу Крома, она вздыхает. Медленно подходит к нему и, подхватив за шиворот, вздергивает на ноги. Понимая, что сейчас тот возопит во все горло от боли, девушка затыкает ему рот рукой.
– Только не кричи, твоя сестра уже здесь… – шепчет вторая дочь, прислушиваясь к гулким шагам.
Через некоторое время в поле зрения появляется бледная фигура сестры мага. Иллиорка не стала брать с собой факел.
Фьяцла быстро осматривает коридор, простирающийся по обе стороны от нее, и отмечает, что большинство факелов уже давно погасли и в подземелье царит полумрак. Видно, что ответвлений здесь нет, так что им не грозит заблудиться, тем более все, кроме нее, отлично знают путь.
Даже не размышляя, она свертывает свои мышцы, чтобы скрыть грузное тело, как ее учила мать, приговаривая при этом, что это может понадобиться в будущем для некоторых дел. Оказывается, что она была права. В конце добавляла что-то о том, что это чревато некоторыми последствиями, если злоупотреблять, до подобного такую удобную, но, по каким-то причинам, опасную способность, девушка доводить не собирается.
Она отвлекается от доведения своей внешности до идеала и видит, что иллиор, закатив глаза, начинает сползать на пол. Тяжело вздохнув, она подхватывает его за подмышки и возвращает в адекватное вертикальное положение. Кром, заметив изменения, в ужасе замирает в ее руках, оборачивается. Фьяцла замечает, как быстро сменяется страх на удивление, пока он все так же находится в оцепенении.
– Ну что стоишь? Пойдем за ней. Иначе пропустим все самое интересное, – тихо ворчит девушка, подталкивая Крома туда, где скрылась его сестра. Она медленно растягивает губы в ухмылке. – Не терпится увидеть второй, самый большой, провал в жизни моей бабули…
