Текст книги "Хозяин Колодцев (сборник)"

Автор книги: Марина и Сергей Дяченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 74 страниц)

– Я ведь и приехала к вам, потому что мне было страшно, – сказала она почти шепотом. – Вы, я знаю, не очень-то мне поверили… Всем моим рассказом о взгляде в затылок, о чувстве, будто за тобой наблюдают… Признайтесь, вы не поверили?

В жизни бы не подумал, что Ора способна чего-то бояться. Не разыгрывать страх, а бояться по-настоящему; мне казалось, она храбрее меня самого.

– Не знаю, – сказа я после паузы. – У меня у самого был момент, когда эти камушки, кажется, посмотрелина меня…

– Камушки, – сказала Ора. – Их уже двадцать два. Нехорошее число.

– Камушки победили разбойников, – сказал я со смешком.

– Их двадцать два, – повторила Ора, нахмурившись. – Знаете, Хорт, кем бы ни был господин препаратор… Надо камушки хранить по отдельности. По две штуки, по три… Каждый камушек – клочок магической воли, и, соединяясь, они могут…

Она замолчала, давя мне возможность самому закончить мысль. И поверить при этом, что именно мне она первому пришла в голову.

* * *

Мы сняли комнату в чистом, относительно зажиточном доме, и целый вечер посвятили упражнениям с поискухами.

– Жительство Ондры Голого Шпиля, – бормотала Ора. – Строгое соответствие.

Поискуха, похожая на слабенького красного кузнечика, зарылась в трепещущие страницы. Ни единой пометки; поискухавыбралась из книги и сдохла на горке таких же, не справившихся с заданием тварей.

– Местожительство Ондры Голого Шпиля, – бормотал я.

Новая поискуха. Новый ветерок от быстро листаемых страниц; ничего.

– Может, не называть кличку? – озабоченно спросила Ора. Я пожал плечами:

– Место пребывания Ондры…

– Дом, где живет Ондра…

– Где живет Ондра…

– Адрес Ондры…

– Где находится Ондра…

– Где находится маг, состоявший на службе князя Дривегоциуса…

– Где искать Ондру…

Поискухидохли и дохли. Безрезультатно.

– Ондра! – сказал, отчаявшись, я.

Поискухапошла трудиться. Единственная пометка – на уже знакомом тексте: « Ондра(без прозвищ.) Происхожд. неизвестн. Состоял на сл. у покойного кн. Дривегоциуса…»

– Давайте по-другому, – сказала Ора. – Дривегоциус!

– Он не маг, – возмутился я.

– Ну и что? Это единственный известный нам человек, к которому этот Ондра имел отношение…

Я щелкнул пальцами. Производить поискухмне изрядно надоело.

Снова шелест страниц – если бы у сабаибыл голос, она уже стонала бы на весь дом…

Пометка. Я едва успел подсунуть тонкую кожаную закладку. Вторая пометка…

– Хоть что-то, – сказала Ора.

Первая закладка: «Ондра (без прозвищ.) Происхожд. неизвестн. Состоял на сл. у покойного кн. Дривегоциуса…»

– Понятно, – пробормотал я сквозь зубы.

Вторая закладка: «…магич. загов. против кн. Дривегоциуса, приведш. к смерти кн. Дривегоциуса…»

Я протер глаза. Раздел, на который выпала закладка, назывался «Полит. заговоры с участ. магов».

– Са-ава!

Я грохнул кулаком по столу. Сабаяподпрыгнула; кучка дохлых поискух рассыпалась прахом.

– Хорт, – сказала Ора, и голос ее был какой-то не такой, как обычно, какой-то очень значительный голос. – Попробуем знаете что? «Корневое заклинание Защиты»…

Засучила лапами новая поискуха.

Закладка. Одна. Две. Три.

« Корнев. заклин. Жизни, Смерти, Воды, Огня, Кары, Защиты, Простуды, Любви, Песка, Детства, Змей, Целостности, Памяти…» Хватит.

« Защиты, Корнев. заклин. Долговрем. защита от физич., психич., информацион. давлен. всех уровн. Наст. облад. – О., проч. данные закрыты Корнев. заклин. Защиты…»

– Эх ты, – сказал я сабае.– Где же твое стремление к свободе? Закрытые сведения из-под Защиты выудить – это ведь не в каминную трубу заползти, верно?

Сабая,понятно, не ответила.

Третья закладка.

«…нах. под защ. Корн. закл. Защиты».

Очень хорошо. Я проследил фразу от начала; мелкие буквы плясали перед глазами: ниже на странице как раз началось изменение текста…

«Мраморная Пещера – древн. хран. маг. артеф., впослед. разграбл. В наст. вр. М.П. нах. под защ. Корн. закл. Защиты».

Я перечитал.

Я перечитал еще раз и дал возможность прочитать Оре.

Мы переглянулись.

Все-таки человек умнее заклинания. Заклинание, возможно, сильнее – но человек умнее стократ.

* * *

– …И что же, они все до сих пор кому-то принадлежат? Все эти Корневые заклинания Жизни, Смерти, Воды, Простуды…

Я покачал головой:

– В сабаеони значатся как «утрач.». Все, кроме Воды, Кары, Защиты, Змей, Детства и Целостности.

Ора хмыкнула:

– Любопытно… Любопытно, что такое, например, Корневое заклинание Детства.

– Согласно сабае —«напр. возд. на личн., имеющ. целью установ. долговр. сост. Детства в мировоззр., мировоспр., поступках».

– Ужасно, – с чувством сказала Ора.

Я пожал плечами.

– Кажется, был в старину такой деятель, – пробормотала Ора, будто что-то вспомнив. – Вокруг него собирались адепты, и все они были в большей или меньшей степени ребячливы… невзирая на возраст. Хорт, а вам никогда не случалось тосковать по собственному детству?

– Все равно что тосковать по прошлогоднему снегу, – хмыкнул я.

В этот момент мы приехали. Возница натянул вожжи; расплатившись, я спрыгнул с подножки и помог выбраться Оре.

Вывеска над огромным мрачным зданием гласила: «Дорожные кареты. Дилижансы. Путешествия и поездки».

Ниже имелась маленькая медная табличка, прикрытая защитным флером, так что прочесть ее мог только маг не ниже второй степени: «Дальние перевозки. Срочно. Дорого. Только для магов».

Мы вошли.

Стены просторной конторы расписаны были аляповатыми морскими пейзажами, парковыми видами и подчеркнуто-зловещими замками; надо всем этим парили, дико вращая колесами, пузатые кареты с силуэтом хищной птицы на боках. На одной из картин я узнал короля – во всяком случае, фигурная бородка и выпуклые глаза получились у художника очень похоже. Король стоял перед распахнутой дверцей кареты и, кажется, тоже собирался отправиться в дальнее странствие, во всяком случае, нога его была оптимистично занесена над подножкой.

В конторе было людно. Кто-то, подобно нам, рассматривал картинки на стенах, кто-то листал толстенные фолианты на низеньких столах, кто-то вполголоса вел беседу с круглым окошком в дальнем конце конторы.

– Помилуйте! – донеслось до меня. – Если вы пойдете пешком, то вообще не заплатите ни монетки, разве что въездную подать… Кстати, вы знаете, сколько там берут за въезд?

– Господа, вам направо, – вежливо сообщил мальчик, отворивший нам дверь.

Направо – и вниз – вела узенькая лесенка, тоже прикрытая флером от посторонних глаз. На нижней ее ступеньки сидело, не прячась, охранное заклинание.

– Как все это таинственно, – насмешливо пробормотала Ора. – Хорт, вы уверены, что мы сможем расплатиться?

Бархатная занавеска раскрылась перед нами сама собой.

Уменьшенная копия верхней конторы. Ни души; вместо ремесленной росписи стены здесь покрыты были тусклыми гобеленами.

– Господа, здоровья вашим совам, – из кресла навстречу нам поднялся совсем еще молодой, младше меня, парень. Правый его глаз был зеленый, левый – карий. – Рады будем помочь вам в вашем путешествии, сколь бы дальним оно не оказалось… Меня зовут Лан зи Коршун, или Коршун-второй, а мой отец – хозяин конторы… Чем мы можем вам помочь?

Он был наследственный первой степени. В высшей степени воспитанный, аккуратный, подтянутый юноша.

– Мы хотим совершить небольшое путешествие к так называемой Мраморной Пещере, – сказал я как мог небрежнее.

Юноша не удивился – во всяком случае виду не подал.

– Такая поездка, господа, относится к числу дальних и оплачивается соответственно…

– Торговаться не будем, – сказал я раздраженно.

Юноша поспешно кивнул:

– Просто я обязан предупредить, не все наши клиенты одинаково щедры… – он улыбнулся. – Наша контора может предложить вам два пути – воздушный и проекционный. Воздушный немного дешевле, но и труднее… Орлом – двое суток с двумя привалами, змеем – сутки с одним привалом.

Я посмотрел на Ору. На лице ее не было энтузиазма.

– Вы можете остаться, – сказал я. И с ужасом подумал, что будет, если вот так, опустив книзу уголки рта, она скажет сейчас: вы правы. Отправляйтесь, Хорт, я обожду…

– А проекционный? – спросила Ора.

Юноша задумался:

– Проекционный намного удобнее… но и дороже, конечно. Загвоздка в том, что для пути к Мраморным Пещерам у нас, кажется нету карты… Видите ли, за всю историю нашей конторы туда еще никто не отправлялся…

– Кажется – или нету? – спросил я резко. Резче, чем следовало.

– Нету, – признался юноша. – Но если вы сделаете персональный заказ… Мы пошлем картографа, который сделает…

– Сколько на это уйдет времени?

Юноша неуверенно пожал плечами:

– Видите ли, насколько я знаю… добираться до Мраморных Пещер обычным путем приходится месяц… если хорошие дороги и менять лошадей, то…

– Спасибо, – сказал я с ухмылкой.

* * *

«НАЗНАЧЕННЫЕ МАГИ: ОТБОР, ОБУЧЕНИЕ, АТТЕСТАЦИЯ.

8.1: Теоретические занятия проводятся с наставником либо самостоятельно, с привлечением специальной литературы.

8.2: Практические занятия проводятся обязательно под руководством наставника. Для реализации магических действий учеником используется учебный инициирующий предмет с ограниченным запасом энергии…

10.2: На время аттестации претенденту передается под расписку личный инициирующий предмет его наставника.

10.3: После практических испытаний претендент возвращает инициирующий предмет наставнику.

10.4: В случае успешной аттестации претендент вместе с назначением получает собственный инициирующий предмет.

10.5: В случае неуспешной аттестации претендент может продолжить обучение…»

«В высшую аттестационную комиссию Северной Столицы – апелляция.

Решение окружной аттестационной комиссии, отказавшей мне в назначении на магическую степень, считаю предвзятым. Требую повторного рассмотрения моего заявления…

Претендентка З. Розош.

17.09.213»

«…В отчете сообщаю, что окружной аттестационной комиссией было рассмотрено двадцать шесть заявлений на получение магической степени, из них шесть – от претендентов женского пола. Свое право на назначение подтвердили при испытании девятнадцать претендентов, из них один – женского пола. Семерым новоназначенным присвоена четвертая степень, десятерым – третья степень и двум новоназначенным – вторая степень. Отказ в назначении получили семь претендентов, из них шесть – женского пола. Основания для отказа претендентке Зае Розош: при наличии фундаментальной теоретической подготовки обнаружила почти полную физиологическую неспособность к произведению активных магических действий…

02.10.213»

«Деточка! Да это же не экзамен на оборотничество – это же смех куриный! Коэффициент по массе – ноль, то есть козочка шестьдесят кило весит, как и вы! Что тут сложного?! Ан нет: то, во что вы обернулись, милочка, не то что козой – козявкой назвать совестно. Если даже цвет этот похабный розовый не считать – она же несовместима с жизнью, козочка ваша! Конечностей пять, на пятой – ороговение, хвоста нет, вымени… деточка, у вас-то в человеческом обличье – все на месте, как положено… Почему у козы вымени нет?! Ну ладно, голова лысая, без ушей, без рогов… Да на что вам эта степень, детка? Шли бы вы замуж…»

* * *

Осень пришла и утвердилась в один день – вернее, в одну ночь.

По дорожке, усыпанной лимонно-желтыми листьями, я прошел к добротному, из цельных бревен сложенному строению. Навстречу мне торопились дети разных возрастов – основной поток толкался и галдел, как полагается, но несколько мальчиков шагали отдельно ото всех, тихо и чинно, как взрослые.

Я сразу понял, кто они такие. Жертвы родительского честолюбия. Будущие назначенные маги.

Для того чтобы устанавливать погоду, изгонять с полей вредителя, заговаривать на прочность строительный раствор, – для того, чтобы заниматься всей этой мелочной нудной работой, дети жертвуют детством, а юноши – юностью. Тем, кто не маг от рождения, искусство заклинаний дается дорого; я видел, как они на меня смотрели. Сколь ни малы были их умения – но не узнать во мне наследственного внестепенного они не могли.

Бедные дети.

Их свободные сверстники, которым магами никогда не стать, оглядывались на меня без зависти и неприязни – просто с любопытством. Гадали, наверное, чей я отец и зачем иду в школу…

На секунду – на маленькую секундочку – мне действительно стало жаль, что у меня нет сына. Что я не могу, усевшись на предложенный учителем стул, сообщить с доброжелательной, немного заискивающей улыбкой: вот, пришел договориться относительно нового ученичка…

Он стоял на пороге – немолодой человечек в мятом полотняном костюме. Ворот белой рубашки перехвачен был темным шнурком: деталь, в других обстоятельствах показавшаяся бы элегантной, на пороге поселковой школы выглядела по меньшей мере странно – как будто учитель совсем уж решил удавиться…

Я чуть было не спросил по привычке, как здоровье его совы. Еще обиделся бы, чего доброго.

Он выдавил улыбку. Он с беспокойством переводил взгляд с желтого моего глаза на синий – и обратно:

– Чем могу быть поле…

Запнулся. Близоруко прищурился:

– Хорт?!

– Рад видеть вас, добрейший господин Горис, – сказал я. – А вы совсем не изменились, сова свидетель.

* * *

Непременные атрибуты долгой и нудной учебы – все эти доски, грифели, мелки, книги, таблицы – наводили на меня тоску. Вот учебник на краю стола, толстый, как мошна менялы; между его страницами засушены весенние деньки, когда цветет яблоня и по молодой траве уже можно бегать босиком. Вот указка – на нее, как на вертел, насажены зимние прогулки с коньками, санками, рыжим костром и синими тенями на снегу. Вот глобус – мумия тугого кожаного мяча; я вздохнул.

– Хорт… То есть господин зи Табор… Вот встреча-то, я и не ждал… И не думал даже…

Он действительно почти не изменился. Мне казалось, прошли века с тех пор, как я сидел за партой, прошли целые эпохи, мир перевернулся… А невысокий плотный человечек даже не соизволил как следует поседеть.

Любопытно было наблюдать, как меняется его ко мне отношение. Из незнакомого мага, гостя нежелательного и опасного, я по мере узнавания превращался в бывшего ученика, того самого мальчишку, чью голову он добросовестно набивал познаниями в географии, истории и естественных науках; он вглядывался в меня, отыскивая знакомые черты, и понемногу из перепуганного обывателя становился Учителем – строгим, властным, преисполненным достоинства. А когда он, взгромоздившись за учительский стол, предложил мне усесться на первую парту – я и сам ощутил себя школяром, мне даже страшно стало на какое-то время: а вдруг заставят зубрить по новой?!

Некоторое время мы молча изучали друг друга.

Тот, кто сидел сейчас напротив, всю молодость провел в путешествиях и экспедициях, географию знал не понаслышке, но профессором так и не стал – из-за козней конкурирующих университетских крыс. К тому времени здоровье его уже не позволяло ни спать на снегу, ни жариться на солнце; он сделался учителем, и в свое время ему выпало приобщать к наукам как меня, так и молодого Ятера. Помню, как однажды, практикуясь в магии, я превратил географа в варана – прямо на уроке; помню, что он не дрогнул и продолжал читать лекцию все таким же размеренным, авторитетным тоном, хотя раздвоенный язык здорово мешал ему. Тогда я был восхищен самообладанием учителя и больше никогда не досаждал ему своими штучками…

– Ты совсем взрослый, – сказал он с немного напряженной улыбкой. – Ничего… что я на «ты»?

– Ну разумеется, – я закивал головой чуть более энергично, чем следовало бы. – Мы ведь остались друзьями?

– Надеюсь, – учитель улыбнулся теперь уже уверенно. – Как там поживает… баронет Ятер?

– Давно уже полновластный барон, – сообщил я со вздохом.

– О-о-о, – неопределенно протянул учитель. – А вы, Хорт…

– «Ты», – я улыбнулся.

– Гм, – он кашлянул. – Трудно было меня отыскать?

Я пожал плечами, давая понять, что для магов трудностей не существует; на самом деле мне действительно пришлось потрудиться.

– Вам, я вижу, надоели маги и аристократы? – усмехнулся я, оглядывая небогатый просторный класс.

Мой собеседник остался серьезным:

– В какой-то степени, Хорт… Если вы… если ты понимаешь. Маги и аристократы хорошо платят, но вообрази себе, что это за удовольствие – обучать физике твоего друга Ила…

– Воображаю, – сказал я.

– Да, – учитель воодушевился. – А здесь… жизнь скромнее, запросов меньше, но и претензий не так много… Спокойные поселковые ребятишки…

В дверь постучали; секунду спустя в классе появилось щекастое, очень внушительное с виду лицо, а за ним и брюшко, украшенное золотой цепочкой:

– Ах, господин Горис, вы очень заняты?

Вошедший был назначенным магом второй степени. Вероятно, местный комиссар; вероятно, «спокойные поселковые ребятишки» успели растрезвонить, что, мол, в школу явился с визитом некто наследственный внестепенной…

Учитель заерзал. Ему неудобно было оправдываться, объясняя, кто я такой; ему неудобно было оставлять меня ради разговора с комиссаром, но и пренебречь визитером он не мог никак.

– Нет-нет, – я поднял руки, демонстрируя полнейшую добрую волю. – Господин Горис, я обожду. Я понимаю, как вы заняты… Я буду ждать столько, сколько нужно.

В глазах внушительного господина появилось недоумение. Раньше он никогда не видел столь покладистых наследственных магов.

– Господин Хорт зи Табор – мой бывший ученик, – сообщил учитель смущенно, изо всех сил стараясь не лопнуть от гордости.

Комиссар расплылся в фальшивой улыбке:

– Рад, рад приветствовать, коллега… Я на одну минуту похищу у вас господина Гориса – вы не против?

Коллегу нашел…

Я ухмыльнулся.

Дверь за обоими закрылась, я остался один в просторном классе; прямо передо мной, на краю учительского стола, лежали книги в черных слепых обложках. От них слабо тянуло хозяйственной магией.

От нечего делать я взял в руки первый подвернувшийся том.

«Юный друг, видел ли ты, как синицы дерутся за вывешенный за окно кусочек сала? Знаю, что видел; заметил ли ты, как разнится их поведение? Одна птица спешит насытиться, у другой хватает сил оттеснить ее от кормушки, третья вертится рядом и демонстрирует силу… Третья всегда остается голодной.

Эта третья – воплощенная ошибка начинающего мага. Когда ему предлагают бросить молнию, он думает о молнии; когда ему предлагают вызвать дождь, он думает о дожде. Он думает о внешней стороне дела, он сыплет заклинаниями, он беспомощен… Друг мой, прежде чем решиться на магический акт, ты должен всем сердцем ощутить, чего ты хочешь. Ты должен твердо знать, к чему ты стремишься, и не вообще, а конкретно, сейчас, сию секунду. Не думать о дожде, но стремиться напоить посевы. Не думать о молнии, но желать смерти врагу.

И еще. Природа всегда сопротивляется магии; это сопротивление – признак того, что ты все делаешь правильно. Действие без сопротивления – мертво; преодоление препятствия умножает твою силу. Помни об этом…»

Я улыбнулся. Сунул книгу обратно в стопку; наугад вытащил следующую:

«…Всякая вещь на земле – всего лишь тень настоящей Вещи, и всякое магическое умение – лишь призрак высшей Воли, и в корне всякого заклинания лежит Корень – абсолютное Заклинание, сочетающее в себе Действие и Цель. (Я хотел бы, мой друг, чтобы ты переписал эти слова в свою рабочую тетрадку и перечитывал их как можно чаще – даже если подлинный смысл их пока что тебе непонятен. Помни – назначенный маг не получает мудрость даром, но собирает ее по крупицам. Трудись, мой друг, и тебе воздастся).

Некоторые невежды считают, что Корневые заклинания, сосредоточенные в Корневых предметах – и есть Абсолютные заклинания. Если бы это действительно было так – любой назначенный маг, вне зависимости от степени, имел бы возможность пользоваться этим даром; тем не менее, только наследственные лентяи могут владеть Корневыми заклинаниями и управлять ими. Разве Абсолютное заклинание поддалось бы размену, дроблению, спекуляции, как это сплошь и рядом происходит с заклинаниями Корневыми? Разве возможно – вдумайся, друг мой! – «разовое абсолютное заклинание»? Смешно звучит, не правда ли? И если ты услышишь, как кто-то утверждает, будто абсолютное заклинание и Корневое суть одно и то же – отойди от этого человека и никогда не разговаривай с ним о магии, ибо он не что иное, как невежественный болтун…»

Скрипнула дверь – вернулся Горис; я поспешно закрыл книгу:

– Прошу прощения, вот, полюбопытствовал на досуге…

Учитель смущенно улыбнулся:

– С этим специальным классом, с будущими господами назначенными магами не все просто… Я учу их естественным наукам, а трижды в неделю приходит господин комиссар… он, кстати, передавал вам наилучшие пожелания… он обучает их заклинаниям. Честно говоря, мне жаль этих детей, они все какие-то пришибленные…

– Вам здесь нравится? – поинтересовался я.

Учитель уселся на свое место. Поерзал на стуле, будто скрип рассохшегося дерева доставлял ему удовольствие:

– Здесь… гм. Это зависит оттого, с чем сравнивать… Скажем, такой ученик, как вы… как ты, Хорт, несмотря на некоторые особенности… особенности магии, когда она в детских руках…

И он улыбнулся; да ведь он ждет от меня предложения, понял я запоздало. Он сидит и ждет, чтобы я пригласил его учителем к своему ребенку; он думает, я ради этого разыскал его, с тем и пришел…

– Будь у меня дети, – сказал я так мягко, как только мог, – я бы непременно отдал их на обучение вам, господин Горис.

Он попытался мужественно скрыть свое разочарование, и это ему почти удалось.

– Стало быть, вы, Хорт… Нашли меня просто по старой памяти? Чтобы побеседовать… что же, тогда я приглашаю вас быть моим гостем. Я живу при школе, рядом…

– Я не стал бы беспокоить вас ради одних только воспоминаний, – сказал я, глядя ему в глаза. – Мне нужна точная географическая карта большого масштаба. Карта, включающая Мраморную Пещеру.

* * *

Ночью я проснулся от запаха зверьки.

Самочка хорька – она была совсем рядом. В моем сне.

Даже когда я открыл глаза и сел на слишком мягкой гостиничной кровати – даже тогда этот запах не покинул меня. Все еще висел в воздухе сладкими кисейными клочьями.

Травинки бьют по лицу… Смыкаются – и вновь распахиваются лопухи… Ароматы росы и крови, и – одуряющий запах бегущей впереди зверьки…

Я прижал ладони ко лбу, почти уверенный, что мне подослали наваждение; ничего подобного. Ни следа магии в тяжелом темном воздухе. Душная комната с наглухо задернутыми портьерами, никого… Только я – и зверька в моем воображении.

Я улегся снова. Перевернулся на другой бок – и сразу же понял, что не усну.

После такого тяжелого дня – четыре часа на двуколке в один конец и четыре часа в другой, и еще разговор с учителем, и еще разбирательства с Орой, которая непременно хотела знать все до последней детали. Я упал в постель и уснул как камень, чтобы спустя неполный час – я понял это по положению лунного луча на полу – проснуться от запаха зверьки.

Луна стояла посреди плотно зашторенного неба. Удивительно, как такая огромная луна поместилась в маленькую дырочку на портьере.

Я провертелся в постели еще полчаса, а потом поднялся. Отодвинул портьеру, приоткрыл окно – со двора тянуло сырым осенним сквозняком. Я влез на подоконник; мой хвост взметнулся, помогая мне сохранить равновесие в прыжке. Хорошо, что этаж был первый, а прямо под окном росла высокая трава…

Окно Ориной комнаты было приоткрыто.

Огромные стулья уходили в небеса. Их витые ножки казались мне причудливыми искаженными стволами; разглядывая комнату снизу вверх, я приблизился к высоченной кровати, с которой свешивалась белая рука с тонкими пальцами.

Зверькой не пахло.

Пахло женщиной.

Прежде, чем хорек успел ощутить разочарование, я совершил привычное усилие – и медленно, боясь разбудить спящую, поднялся с четверенек.

Ора не проснулась. От нее исходили спокойные, глубокие волны сна без сновидений.

Счастливица.

Я сел на пол у кровати. Я вздрагивал; я боролся с собой – мне хотелось протянуть руку и разбудить ее.

И я боялся, что, открыв глаза, она спросит недоуменно: «Хорт? Что случилось? Что вы здесь делаете?»

– Хорт? Что-то случилось?

Я перевел дыхание.

Ора сидела на постели. Неприбранные светлые волосы лежали на плечах.

Запах зверьки исчез совершенно.

– Я вот что думаю, – сказал я хрипло. – Ора… Не следует вам сопровождать меня. Все-таки Мраморные Пещеры… слишком далеко. Слишком… опасно. Я защищен Карой, а вы беззащитны. Я не могу взять вас с собой.

– Вы серьезно? – спросила она медленно.

– Да! – яростно подтвердил я. – Совершенно серьезно. Ора, вы очень помогли мне… Я всегда считал, что в моем обществе вы – в безопасности. Но только не сейчас, когда я отправляюсь на встречу с препаратором…

– Хорт…

– Я все решил, Ора.

Она смотрела на меня так, будто в первый раз видела.

И не могу сказать, что мне этот взгляд не нравился.

* * *

Юноша долго рассматривал карту, хмурясь, что-то, по-видимому, просчитывая; потом поднял на нас просветлевшие глаза:

– О да, господа! Вы можете отправляться уже сегодня. Час уйдет на изготовление Большой Проекции, и час-полтора – на путешествие… Разумеется, деньги вперед, господа. Но если вы захотите организовать себе обратный путь – по воздуху, или опять-таки проекционно – это обойдется вам в полцены…

– Не надо заказывать обратного пути, – тихо сказала мне Ора. – Плохая примета…

Юноша как-то странно притих. Перевел взгляд с Оры на меня – и обратно.

Я расплатился; отпущенный нам час потрачен был на сборы и прощания с хозяином гостиницы – он задумал почему-то обмануть меня на серебряную монетку. Я только что выложил вежливому юноше целую гору золота – но тем бессовестнее показался мне трактирщиков обман.

Смотреть на нашу беседу сбежались и слуги, и посетители. Я ушел, точно зная, что больше трактирщику не придет в голову обманывать постояльцев – теперь он знает, что всякий злодей рано или поздно подвергается каре…

Расправляясь с трактирщиком, я невольно оттягивал прощание с Орой. Потому что я терпеть не мог сантиментов – но уйти сухо и холодно, как чужой человек, тоже не мог.

У порога большого мрачного здания – «Дальние перевозки. Срочно. Дорого. Только для магов» – я остановился, давая понять, что дальше Оре идти незачем; подбородок ее, державшийся необычайно высоко с того самого момента, как я сообщил ей свое решение – этот самый подбородок задрался еще выше.

– Ждите меня в Северной Столице, – сказал я мягко. – Встретимся в клубе. Если будет возможность – я свяжусь с вами раньше… Во всяком случае мне хочется, чтобы о каре Препаратора вы узнали из первых рук.

Ее упрямый подбородок дрогнул – совсем не горделиво, жалобно даже. Но она ничего не сказала.

Мимо прокатила, выстукивая колесами, открытая повозка; две упитанные дамы смотрели на нас с Орой безо всякого представления о деликатности. Улица была не так чтобы людная, но и вовсе не пустынная; на нас таращились. Я шкурой чувствовал, что стоя вот так, молча, друг напротив друга, мы привлекаем внимания больше, чем упавший с неба ярмарочный жонглер.

Разозлившись невесть на кого, я накинул защитный флер. Назойливые взгляды перестали нас беспокоить, тем не менее неловкость не проходила, – наоборот. Как будто, отгораживаясь от улицы флером, я самому себе признался, что нам с Орой есть что скрывать.

Она смотрела сквозь меня. Потерянная, изо всех сил цепляющаяся за остатки надменности. Жалкая. Вовсе не похожая на ту даму, которую я когда-то встретил в Клубе Кары…

– Думаю, вам следует выйти из клуба, – сказал я, глядя на высокий воротник Ориного черного платья. – Вернувшись от Препаратора, я займусь вашим обидчиком… И глиняный болван мне в этом деле не помощник.

Она молчала.

– Надеюсь, вы не сомневаетесь, что я вернусь очень скоро? Надеюсь, вы дождетесь?

– Будьте вы прокляты, Хорт, – сказала Ора хрипло. – Будь проклят день, когда я вас встретила… Вы приносите одни неприятности. Что мне делать теперь – сидеть, сложа руки, ждать… Зная, что такое Препаратор и каковы его возможности…

– Но у меня ведь Кара, – сказал я мягко. – Да и сам я, надо сказать, внестепенной…

– Март зи Гороф тоже был внестепенным, – сказала Ора горько. – Тем не менее его распластали как лягушку.

– Вы в меня не верите, Ора? – спросил я. – Вы мне не доверяете?

Она неловко взяла меня за руку. Подержала, сжимая мою ладонь жесткими, холодными пальцами. Выпустила; оттолкнула резко, даже грубо:

– Если бы у вас была сова, Хорт… Я пожелала бы ей здоровья.

* * *

В прохладном сводчатом подвале было совершенно темно. Почти все пространство комнаты занимал огромный стол с неровной поверхностью, в дальнем углу имелась парчовая портьера, два кресла, в одном из них сидел, сгорбившись, немолодой маг. Увиденный ночным зрением, он не имел шансов мне понравиться.

– Господин зи Табор? Как здоровье вашей совы?

– Сова поживает прекрасно, благодарю вас, – сказал я механически.

Маг кивнул:

– Мое имя Лот зи Коршун, и я готов отправить вас хоть в Мраморную Пещеру, хоть сове под гузку…

– Сове под гузку мы не договаривались, – сообщил я холодно.

Все эти ухватки добродушного боцмана были искусно отрепетированы. Наверное, именно такой стиль поведения должен вызывать доверие у господ, решившихся на проекционное путешествие; может быть, у меня, раскусившего трюк, тоже родилось бы такое доверие – если бы первый взгляд мой на Лота зи Коршуна упал при дневном свете, а не в предательской темноте.

Коршун заметил мое скрытое раздражение. И сразу же переменил тактику: его простецкий тон сменился подчеркнуто корректным:

– Господин зи Табор, перед вами Большая Проекция вашего Пути. Вот малая проекция, – проследив за направлением его пальца, я увидел стеклянную шкатулку на краю стола, а в ней – крупного муравья.

– Это – Хорт зи Табор, – короткий палец Коршуна постучал по крышке шкатулки. – Как только вы будете готовы начать путешествие, этот маленький господин тронется в путь. Пока он будет терпеть превратности дороги, вы сможете отдыхать в любом из этих кресел… Когда Путь будет завершен, вы по моей команде встанете и пройдете за портьеру. Пока там ничего нет, – он небрежно оттянул край парчи, демонстрируя скрывающуюся за ней каменную стену.

Я присмотрелся.

Вся поверхность стола была ничем иным, как картой. Поднимались невысокие холмы, стеклянно поблескивали реки. На дальнем конце стола угадывалось что-то вроде небольшого муравейника – моя цель, Мраморные Пещеры, конечный пункт, куда отправится сейчас муравей, носящий мое имя…

Я внимательнее посмотрел на старшего Коршуна – кажется, он не был внестепенным. Первая степень, не больше. Ловко же он устроился…

– Наша семья уже вот уже много поколений занимается дорожной магией, – со сдерживаемой гордостью сказал молодой Коршун за моей спиной. – То, что вы видите – результат многолетних усилий, реализация секретов, передаваемых из поколения в поколение… Вся система дорожных заклинаний – заслуга семейства Коршунов!