Текст книги "Вероника (СИ)"

Автор книги: Марина Халкиди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Феи, настоящие феи? – переспросил Джон.

– Это все больше слухи. Поговаривают, что страна фей находится около великих озер, где-то западнее Мессории. И двенадцать фей обитают там вместе со своими служительницами.

Ника представила маленьких крылатых созданий, пьющих нектар цветов.

– О, версий существует предостаточно. Правда, никто достоверно не знает, как феи выглядят в действительности. Есть версия, что феи вымерли еще во времена принца Страджиса. По крайней мере, с тех пор их точно никто не видел. Но легенды живы и по сей день. Якобы при рождении ребенка феи одаривают его. Легенда утверждает, что при рождении принца Страджиса одиннадцать фей одарили его. Вот откуда появились смелость, ум, храбрость…

– А двенадцатая фея? – спросила Вероника, хотя она догадалась об ответе, прежде чем услышала его.

– Все правильно, фея жизни. Этот дар он не получил. Вот он и умер в рассвете сил.

– Разве наша жизнь зависит не от нас самих? – возмутился Джон.

– Лишь только сильным вандам, отмеченным перстом судьбы, удается изменить предначертанное, – поучительно ответила Джилас, сразу став серьезной. Но уже через секунду лицо графини разгладилось. – Одна из легенд о принце Страджисе повествует, что принц не умер, а удалился из мира. Но в случае беды – он вернется в Мессорию. Ведь тело принца исчезло перед погребением. Кто знает, может он и не умер, а значит, несмотря на фею жизни, ему удалось нарушить предначертанное.

Джон усмехнулся. Слышал он и о короле Артуре и других легендарных личностях, их возвращения ждали несчастные подданные. Только никто никогда не возвращался.

– А феи если они и впрямь существуют, они приносят дары людям и гридам? – спросила Ника.

На этот раз Джилас замолчала надолго. Она с надеждой взглянула на спящего мужа, но будить его не стала.

– Насчет людей – не знаю. А что касается гридов…нет, – неуверенно ответила графиня, почесала длинноватый нос, складка на лбу разгладилась, лицо посветлело. – Конечно же нет, – добавила она с неожиданной уверенностью. – Гриды – зло, они прокляты с рождения, а феи одаривают лишь достойных.

Веронику слова бабушки не убедили. Девочка вновь вспомнила слова Костера. А ведь он, пожалуй, был прав – ничем Мессория не отличается от мира людей, если не брать во внимание магию.

– Если никто не видел фей уже несколько столетий, – все гнул свою линию Джон. – То возможно они исчезли, вымерли как динозавры, – предположил мальчик. – А значит, никто не одаривает новорожденных детей, и наша судьба в наших собственных руках. – Нет, за него никто не решает, что ему делать, возмущался про себя Джон.

Джилас испуганно посмотрела на внука, его слова показались ей кощунством.

– Я не сомневаюсь, что феи существуют. И если они услышат твои слова, то страшно подумать какая кара тебя ждет, – Джилас поспешно вскочила, она сделала один круг вокруг себя, положив правую руку на голову.

Ника прыснула от смеха. Ванды оказались более суеверны, нежели люди.

Максим быстро подскочил на ноги и повторил за бабкой ее пируэт, получив нагоняй и вызвав смех.

– Нельзя насмехаться над силами, стоящими над нами.

С трудом, но удалось утихомирить разбушевавшуюся бабушку. Макс с самым виноватым взглядом, на который был способен, усадил Джилас на стул.

– Так на чем я остановилась? После исчезновения принца Страджиса, Мессория еще долго оставалась единым государством. Сильным, как никогда раньше. Тогда волшебники занимали достойное место. Никто не мог предположить, что настанет день, когда валии, – Джилас осеклась, кажется, валии не давали ей покоя. – Хотя первыми восстали эльмы, а за ними дорфы. Видите ли, они не захотели мириться с властью Фаранов. Тогда Мессория и распалась на три королевства. Первыми эльмы заявили о своей независимости. Через сто лет и дорфы вышли из состава Первого королевства. Фараны долго не признавали существование двух новых государств. Фараны считали себя истинными королями, а королевские династии эльфмов и дорфов временным явлением. В конце концов Первое королевство уже не могло игнорировать существование двух новых государств. Были подписаны мирные договора. Но наступил мир между тремя королевствами, и распри начались внутри них. Дорфы только номинально сейчас сохраняют власть над амазонками. А тени до сих пор головная боль эльмов. Да и разбойники кишат по всей Мессории…

Джилас все говорила и говорила. Верника зевнула, она стала терять нить повествования: голова упала на ладони, глаза закрылись.

«Ника просто провалилась в сон. Она падала и падала. Неожиданно в полной темноте раздался звонкий смех, мелькнул свет.

– Ника, моя маленькая Вероника, какая же ты красавица!

Девочка побежала на свет. Голос звучал с каждой секундой ближе.

– Ника.

Девочка увидела протянутую ладонь, оставалось только прикоснуться к ней…»

Готрик, задремавший у стены, всхрапнул, его левая рука скользнула по столу, пустая тарелка с треском упал на пол и разлетелась на десятки осколков.

Ника вздрогнула и проснулась.

Готрик, потирая глаза, взглянул на часы. Он возмущенно встал, сурово посматривая на жену.

– Джилас, уже третий час ночи. Давно пора спать!

Ника присмотрелась к братьям, перевела взгляд на часы. Сколько времени она спала? Или только задремала?

Коридор, гостиная. Подростки молча следовали за хозяйкой, которая продолжала свой нескончаемый монолог. Дети так устали, что их уже не заинтересовал вспыхивающий сам собой свет.

Правда, в огромном холле им стало неуютно. Ноги мягко утопали в ковре. Портреты важных персон в позолоченных рамах смотрели сурово и неодобрительно. С потолка свисала немыслимая по размерам люстра, представляющая замысловатое сооружение.

Холл, однако, освещали канделябры на стенах, создавая полумрак.

– Люстру мы включаем только во время приемов, – объяснила Джилас. Заговорившись, она столкнулась со статуей печальной девушки.

– Давно говорю Готрику избавиться от этих каменных глыб.

Подростки как один остановились, сонность улетучилась – бабушка парила где-то между первым и вторым этажом.

– Мы что, можем научиться летать? – радостно спросил Максим, который любил комиксы о Супермене.

– С чего ты взял, дорогой? – графиня взглянула вниз, хлопнула себя по лбу. – Совсем заговорилась. Маги не умеют летать, я стою на лестнице, ее просто не видно. – Для пущей убедительности Джилас попрыгала на месте. – Вот видите, я не падаю. Ну, кто самый смелый?

Максим разочарованно вздохнул.

– А почему ее не видно? – подозрительно спросил мальчик. – Это как шапка-невидимка?

– Лучше эту историю я расскажу вам завтра. Она довольна жуткая, но если вам интересно, то я…

Подростков сдуло ветром. Джон пробубнил во всеуслышание, что с него страшилок на ночь хватит, и он хочет заснуть!

И три двери захлопнулись прямо перед носом графини.

Вероника неуютно осмотрелась, она была рада остаться одна. Более роскошной спальни девочка в своей жизни не видела, но ей неожиданно захотелось оказаться в доме дяди и тети. Девочка не заметила, как соскучилась по родным местам. Ей не терпелось увидеть дядю Андрея, вот он удивится, когда узнает правду. А тетя Лена? Ей придется объяснить, почему она ничего не рассказала о Мессории. А Ромка, он обязательно передумает и пожалеет, что не отправился вместе с ними.

Раздался тихий стук в двери. Ника вздохнула, но когда бабушка угомонится, подумала девочка.

Вероника распахнула двери, на ходу пытаясь выдумать отговорку, чтобы выпроводить бабушку и не позволить ей вымолвить и слово.

– Мне уйти? – спросил Спайк.

Девочка отрицательно мотнула головой, с ее уст сорвался вздох облегчения.

– Здесь так все необычно! – призналась она.

Спайк понимающе кивнул.

– Ты привыкнешь, – пообещал он.

Девочка присела на кровать, вздохнула.

– Не уверена. Надеюсь, тетя и дядя примут меня обратно, если я решу вернуться, – грустно пошутила она.

Спайк нахмурился, отрицательно мотнул головой.

– Не раньше, чем через пять лет.

Девочка непонимающе вскинула брови. Какие еще пять лет, Готрик обещал, что они навестят дом, как только тетя и дядя успокоятся после их побега.

– Таков закон, – прошептал парень, – несовершеннолетние ванды не имеют права покидать Мессорию. И несмотря на то, что вы воспитывались и родились в мире людей, вы подписали бумаги и… – Спайк не успел договорить. Ника побледнела и вскочила на ноги.

– Я не под чем не подписывалась! – возразила она.

– Ты поставила подпись в бумагах на таможне, – напомнил Спайк.

Вероника вспоминала, как Готрик протянул ей желтоватую бумагу. Один мазок пером.

– Но Готрик сказал, что это просто формальность, – прошептала девочка.

– Старик просто заманил вас в Мессорию, чтобы вы не сбежали!

Ника покачала головой.

– А ты? Ты объездил с отцом мир людей! – ухватилась Вероника за соломинку.

Спайк пожал плечами.

– Отцу пришлось ждать разрешение больше года. Да и его дали лишь потому, что я вампир. Видимо в таможне посчитали, что безопаснее держать меня подальше от Мессории.

Девочка отшатнулась. Нет, сейчас ей не было жаль Спайка. Совсем ни чуточку. Ее обманули. Раньше ей лгала тетя насчет отца, а теперь…

– Ты ведь знал! – обвинила Ника. – Знал, что Готрик ничего нам не сказал!

Спайк нехотя кивнул.

– Да, но…

– Уходи, – отвернувшись, попросила девочка.

– Ника…

– А я еще думала, что Рома ошибся, когда остался. А он один поступил правильно, не поверил словам Готрика.

– Пойдем, я тебе кое-что покажу.

– Мне это неинтересно!

– Ника, удели мне всего лишь несколько минут, а потом можешь со мной больше никогда не разговаривать.

Вероника открыла рот, чтобы послать вампира куда подальше, но передумала.

Вспыхивающий свет, коридоры, лестницы – девочка шла, упершись в высокую спину, едва обращая внимание на интерьер.

Канделябры скупо освещали галерею. Портреты. Сотни портретов смотрели на девочку.

Вероника усмехнулась.

– Если ты решил показать мне моих предков с основания Мессории, то…

Спайк явно что-то высматривал. Наконец-то он сориентировался. Вампир схватил девочку за руку и потащил за собой. Ника проглотила конец фразы, пытаясь вырвать руку из цепкого захвата вампира.

Парень остановился, протащив сопротивляющуюся девочку не менее десятка шагов, он кивнул на очередной портрет.

– И что я должна увидеть? – недовольно прошипела Ника, потирая запястье.

Девочка уже было отвернулась от портрета молодой улыбающейся девушки. Замерла…

подошла ближе. Ника жадно ловила каждую черточку чужого и в тоже время знакомого лица.

Светлые русые волосы, рассыпанные по плечам, голубые искрящиеся глаза, нежный овал лица и подбородок с ямочкой. Ника опустила взгляд. Надпись едва померкла от времени.

– Василиса Мелари, – упавшим голосом прочитала девочка.

Глава 14

Время в Мессории текло по-другому. Подростки попали в магический мир в первых числах апреля, а в Первом королевстве только начиналась весна, хотя дни были очень теплыми: светлело рано, а темнело, когда стрелки часов показывали десять.

Подростки постепенно привыкали к новой жизни и новому миру, осознав, – домой они вернутся не скоро.

Хотя первое пробуждение Вероника еще долго не могла забыть. Ну, во-первых, после тяжелой ночи, девочка запуталась в одеяле и, с грохотом скатившись с постели, ударилась об пол. Пострадавшая гордость едва успела возроптать, как над головой раздался высокий писклявый голос. Принадлежал он, как выяснилось, молоденькой домовой – личной горничной Ники.

Семейная чета Мелари могла себе позволить огромный штат слуг. Например, Джилас и шага не могла ступить, не отдав предварительно указание домовым.

Вероника, однако, не обрадовалась молоденькой любопытной горничной. Но та ударилась в слезы, заявив, что миледи уволит ее, узнав, что она не угодила юной хозяйке. Ника вспомнила отношение Джилас к расам Мессории и подумала, что на горничную можно будет не обращать внимания.

Но все оказалось не так просто, Лени так старалась угодить молодой хозяйке, что последствия оказывались самые непредсказуемые!

В первый же день она умудрилась вылить в ванну пузырек шампуня и флакон благоухающих масел. Веронике пришлось пару дней отгонять от себя надоедливых мушек и пчел.

Лени в попытке извинений предложила заплести чудные волосы девочки.

Вероника два часа кричала не своим голосом, когда Максим отдирал ее волосы от щетки.

В конце концов Спайк сжалился над Никой и предложил способ, как утихомирить ретивую горничную.

Теперь она три раза в день готовила эльмийский чай с кустарником алэти, а тот настаивался не менее часа. Чай то ли был такой противный, то ли у Лени отсутствовали кулинарные способности, но все три кружки чая отправлялись в горшок со цветами у невидимой лестницы. Цветы с такой прытью стали расти, что Джилас наперебой рассказывала о новом заклинании, выдуманном ею самой.

Ника решительно помалкивала, посмеиваясь над бабулей.

Жизнь в поместье Мелари шла своим чередом, но после того как стихла первая ссора… Вероника, не добившись в галереи внятных ответов у Спайка, ворвалась в спальню супружеской четы Мелари. Правда, девочке потребовалось десять минут, чтобы найти искомую спальню.

Джилас оторопело замерла, когда внучка фурией ворвалась в спальню. Вероника даже не улыбнулась, хотя Готрик смотрелся очень потешно в длинной до пола рубахе и колпаке.

– Я собирался сказать тебе правду, – старый маг сразу понял, что привело внучку в три часа ночи в спальню. – Но мы хотели, чтобы ты привыкла к Мессории.

– Конечно, ведь до совершеннолетия я не смогу ее покинуть!

– Вероника, – попыталась вмешаться в разговор Джилас.

Девочка нетерпеливо топнула ногой: ей надоела ложь.

– Я хочу знать правду!

Готрик вздохнул, подошел к креслу и присел. Веронике даже стало совестно: волшебник был уже стар, и сейчас это было особенно заметно.

– Я действительно был в вашем мире раньше…Когда я узнал о рождении внучек, то встретился с их матерью. Я хотел забрать девочек в этот мир, где им было место! Но ваша бабушка наотрез мне отказала, да она просто выставила меня за порог дома! – возмущенно вспомнил Готрик. Злость до сих пор клокотала в нем. Он, волшебник и сенатор, был выставлен из дома как какой-то бродяга или попрошайка. – Мне не оставалось ничего другого, как вернуться в Мессорию с пустыми руками…Я ждал тринадцать лет, до первой ступени совершеннолетия. Ждал и боялся, что род Мелари оборвется. Когда я познакомился с Леной и Василисой, то я удивился – насколько они были похожи на нашего сына. – Джилас подошла к мужу и положила ему ладонь на плечо, смахнула несколько слезинок.

Вероника тоже всхлипнула, но все же она хотела знать:

– Тетя Лена отказалась поехать с вами?

– Мне с трудом удалось ее убедить, что настоящая магия существует, – вспомнил Мелари. – Но она не захотела покидать мир людей, а вот Василиса – она сразу поверила мне… – с теплотой в голосе вспомнил Готрик. Он заглянул в глаза внучки. – Поверь, она была счастлива в этом доме.

– Если это правда, почему ты солгал, когда я тебя спрашивала о матери?

Старая надежда вновь вспыхнула в сердце девочки. Теперь все встало на свои места.

Ее отец был волшебник, как и мама. Поэтому он и не приехал за ней. Он еще не знает, что ей уже тринадцать лет и она в Мессории. Вероника с надеждой смотрела на деда…

Экс-сенатор увидел эту надежду, он прочел ее в глазах внучки и отвернулся.

– Василиса была во всем всегда первой…Она с успехом закончила учебу, работала в дипломатическом корпусе. Она добивалась каждой поставленной цели, как будто хотела доказать, что человеческая кровь не сделала ее слабее других волшебников, – после колебаний признался маг.

Девочка покачала головой. Конечно, потом она с удовольствием послушает, какой была ее мать. Но сейчас она желала получить ответ на главный вопрос.

– Готрик, а мой отец, где он? – нетерпеливо воскликнула Ника.

На секунду маг испытал искушение сказать, – он был прекрасным вандом, великим волшебником. Прости – он умер до твоего рождения. Но чутье вовремя подсказало, что внучка не поверит. Джилас и Готрик переглянулись.

Вероника опустила плечи. Она все поняла. Никто ее не искал в этом мире.

Джилас вновь парила между этажами.

– О, это и впрямь занимательная история. – Бабушка посмотрела по сторонам. – Только, чур, ни слова Готрику, он считает, что вы еще слишком юны.

Подростки возмутились, совсем они не юны, Максим отыскал на подбородке несколько волосков и поспешил их всем продемонстрировать.

– Да у меня уже растет борода! – воскликнул он. Мальчик обиделся, не понимая, почему вызвал приступ смеха у присутствующих.

– Поместье Мелари насчитывает уже не одну сотню лет, я бы даже сказала не одну тысячу. Наш род не уступает ни одной другой знатной семье. Первые Мелари сражались бок о бок с принцем Страджисом…Что-то я совсем не о том, – опомнилась Джилас. Она по привычке декларировала обращение в комиссию достопримечательностей. Джилас уже не одно десятилетие вела с главой комиссии борьбу, требуя признать поместье историческим памятником. И стоило графини Мелари найти свободные уши, она садилась на свой излюбленный конек. Те из знакомых или случайных собеседников, кто был поумнее, спешно соглашались с доводами графини. А спорщики были растерзаны Джилас и ее сподвижниками. Вероника удивилась совпадению, ведь Ольга Николаевна добивалась того же для своего особняка. Вот только для Джилас это была скорее игра, а Ольга Николаевна пыталась защитить и сохранить наследие рода не только для себя. – Ах да – лестница, – графиня наморщила лоб, силясь вспомнить. – Лестница первоначально не отличалась от обычной. Все произошло три столетия назад. Молодая графиня Сент-Луис Мелари заподозрила своего мужа в измене. И хотя доказательств его вины не было, графиня посчитала себя глубоко оскорбленной. Во время ссоры прямо на этой лестнице, – Джилас драматически взмахнула рукой, не удержалась и поспешно ухватилась за невидимые перила. – Графиня нанесла мужу смертельную рану кинжалом, от которой тот скончался на месте. Он истек кровью прямо на этом месте. – Джилас указала на предполагаемое место преступления. – Страшась ареста за преступление, графиня уничтожила следы. Тело – графа-изменника, – последние сомнения Вероники кому в этой истории сочувствовала Джилас – рассеялись, – так и не нашли. А кровавое пятно графиня не могла очистить – ни магией, ни моющими средствами. Боясь разоблачения, Сен-Луис увлекавшаяся черной магией, сделала лестницу невидимой. За три последующих столетия, несмотря на многочисленные попытки, – Джилас тяжело вздохнула, так что не оставалось сомнений, кому принадлежали эти попытки, – лестница так и не проявилась.

– А графиня – ее посадили в тюрьму? – с надеждой спросил Джон, которому стало жутко от такой прародительницы.

– Нет! – отмахнулась Джилас. – Ее вину не удалось доказать. Хотя, кажется, был один прокурор, – напрягая морщины на лбу, вспомнила волшебница. – Да, да…Прокурор, он еще выдвинул обвинения. Но после его таинственного исчезновения сразу после допроса Сент-Луис, никто не решился поддержать обвинение. Если честно графиню боялись все в округе. Ее врагов и противников после ссоры с ней настигали неизлечимые недуги. Графиню боялись и сплетничали только за глаза. А вот перчатку с правой руки она никогда не снимала.

– Почему?

– Якобы капли крови мужа упали ей на ладонь. А после смерти графини слуги утверждали, что видели ее призрак в черной перчатке.

Макс рассмеялся.

– Им, наверное, от страха привиделось.

Джилас сурово взглянула на внука. Она посвятила целую главу появлению призрака в своем обращении в комиссию достопримечательностей, ссылаясь на ряд свидетельств присутствия потусторонней силы в особняке.

– Или призраки существуют? – уточнил Макс, вспомнив шутку, которую они сыграли с Артемом и его друзьями.

– Конечно существуют! – подтвердила Джилас.

Ника поежилась. Она посмотрела под ноги. Удивительное ощущение – чувствуешь твердую поверхность под ногами, а со стороны – как будто паришь в воздухе.

Ника нахмурилась, подумав о перчатке.

– А пятно на лестнице, оно ведь исчезло?

– Конечно же нет, я указала об этом в письме этому Стобису…исторический памятник…

Девочка едва прислушивалась к монологу бабки.

– Никогда не буду ночью спускаться по этой лестнице, не хватало еще встретить призрак графини-убийцы! – проворчал Джон.

– А графиня, что она делала после смерти мужа? – насмешливо спросил Макс, дразня брата.

– Сент-Луис еще три раза выходила замуж, причем с каждым из мужей случался несчастный случай. Графиня значительно пополнила бюджет Мелари. Ею был сделан капитальный ремонт, она восстановила восточную башню, – с настоящим восхищением произнесла Джилас. Ее, кажется, ничуть не смущали преступления Сент-Луис.

– Занятая дамочка, – заметил Максим.

– Я надеюсь – она была единственной убийцей в нашей семье? – шутливо спросила Вероника.

Но, как оказалось, отнюдь не единственной!

В самом темном углу галереи висел огромный портрет первого Мелари, основателя династии. За услугу, оказанную королю, он стал именоваться милордом.

– Сэр Томас стал правой рукой короля. Тот не принимал ни одного решения, не посоветовавшись со своим верным советником. Сэр Томас за несколько лет собрал огромное состояние. Он и заложил первый камень этого поместья. Но, старый король, оказавший ему столько милостей, был уже не нужен самому сильному и могущественному ванду в Мессории. Старый король мешал и молодой королеве. И однажды, выпив лекарство из рук верного слуги, король больше не проснулся. Супруга надела траурные одежды, мечтая о троне и власти. Но, она перехитрила саму себя, трон достался сыну короля от первого брака. Королева и Томас были арестованы, но…

– Дайте, я догадаюсь, – вмешался Спайк, – их вину не удалось доказать.

Джилас нехотя кивнула.

– Королеву сослали в обитель, а сэра Томаса отправили в вечное изгнание в это поместье.

– А это пятый Мелари, он прославился тем, что победил на турнире сильнейших магов. Основал небольшую частную школу, ее ученики прославились во всей Мессории.

– Джессика Мелари очень неприятная особа, она отравила почти всю семью. Заполучила поместье, но умерла при родах сына, так что не смогла насладиться плодами своих успехов. А вот ее сын стал бесстрашным истребителем вампиров! – с вызов бросила Джилас, покосившись на Спайка.

Ника уже привыкла к бабушке и даже почти привязалась к ней, но вот ее придирки к Спайку – злили девочку.

– А насколько известно мне, – спокойно поправил графиню вампир. – Он еще в раннем возрасте отказался от охоты, открыл приют для сирот и активно занимался благотворительной деятельностью.

Джилас пожала плечами, не желая подтвердить слова гостя, недоумевая, откуда он знает так много об их семье.

– София Мелари. Оказалась сумасшедшей или сошла с ума после пяти лет замужества. Всю оставшуюся жизнь провела в заточении в угловой башне. По ночам ее душераздирающие крики пугали всех обитателей и гостей поместья. Однажды служанка нашла ее повешенной. В первую же ночь после похорон в башне опять раздались страшные вопли. Слуги, вооружившись, ворвались в башню и – никого! Так продолжалось ночь за ночью. До тех пор, пока младшую сестру Софии не нашли повешенной в той же башне.

– Она сама повесилась? – ужаснулся Джон, чувствуя мурашки по коже.

– В комнате были заметны следы борьбы, – возразила Джилас. – Слуги сплетничали, что призрак Софии мстил сестре и что он уволок ее в башню. Наверное, в этом было зерно истины, после смерти Люсьен крики стихли, и призрак исчез.

Болинг Мелари оказался великим целителем. Его открытия в области ботаники, химии и физике перевернули научный мир. После смерти его дневник исчез вместе с научными трудами. Дом не раз обыскивали, но все оказалось бесполезно.

– Архив не найден по сей день.

– Еще одна София, выиграла чемпионат по метлоборду.

Были на портретах канцлеры, министры, сенаторы и академики. Была известная певица и художник-неформал. О них правда Джилас упомянула вскользь. Порядочные личности ее не больно интересовали.

– А вот и она – графиня Сент-Луис.

Подростки восхищенно разглядывали незнакомку. С портрета на них смотрела действительно красивая женщина. Мальчики, которые стали заглядываться на девочек и женщин, могли оценить внешность графини, умершей несколько столетий назад.

– Теперь понятно, как ей удалось выйти замуж после убийства мужа, – с завистью произнесла Ника. Ей бы немного этой демонической красоты.

– Этот портер был написан после свадьбы графини. Юной художник, выполнивший заказ, влюбился в нее без памяти. Портер повесили в гостиной, чтобы гости могли сравнивать его с оригиналом. После убийства мужа кровавое пятно выступило на руке. Художник несколько раз замазывал его. Пришлось, в конце концов, пририсовать перчатку…Портреты ее мужей. Нет только последнего, его не успели написать, муж скончался на пятый день брака.

Максим не мог отвести взгляда от лица Сент-Луис. Неужели она могла быть хладнокровной убийцей?

– Мой мальчик, внешность часто бывает обманчива, – прочитав мысли внука, процитировала волшебница. – Думаю, ее мужья осознали эту истину, но с опозданием.

– А это портрет бабушки Готрика. Признанная красавица. Ее руки просил сам король, но она предпочла красавца Мелари. – Джилас указала на портрет брюнета. – Хорош, не правда ли? – спросила она, обратившись непосредственно к Нике.

Девочка невольно улыбнулась.

– Красив, – согласилась она. – Хотя я видела и более красивого мужчину, – подначила девочка. – И его кости еще не сгнили…отца Спайка, – уже не скрывая смеха, закончила она.

Джилас фыркнула, еще раз взглянула на портрет, покосилась на вампира.

– Пожалуй, я с тобой соглашусь, ведьмак и впрямь красив, как демон, – с долей сожаления признала она.

– А отвергнутый король? – ревниво спросил Джон, решив, что возможно стоит отрастить длинные волосы как у ведьмака.

– Молодая чета была отлучена от двора на несколько лет, пока король не женился и его чувства к графине не исчезли.

– Родители Готрика, он сам с супругой…Наш сын.

Ника перевела взгляд дальше. Портрет незнакомки, ее матери.

– Знаете, ребята, – нарочито бодро начала Джилас. – У нас есть еще одна галерея, там хранятся портреты более дальних родственников, посмотрим? – улыбнувшись, поинтересовалась она. Увидев испуганные взгляды подростков, волшебница усмехнулась. – Я пошутила…Хотя там имеется несколько занятных висельников и утопленников…Шучу, шучу.

– Как не прискорбно, но большинство Мелари были помешаны на роскоши. Даже в тяжелые времена поместье пополнялось дорогими статуями, картинами и другими роскошными побрякушками. – Джилас говорила с такой уверенностью, как будто это не она с обезумевшими глазами отнимала подвески в антикварном магазине. Или десять раз поднимала цену на аукционе, желая заполучить гребень Эсмиральды. – Желание быть первыми сгубило не одного представителя рода. К тому же Мелари на протяжении тысячелетий сохраняли чистоту крови. В этом мы могли поспорить даже с королевским родом…

Ника споткнулась. Их кровь чистой точно не назовешь.

– Ученые Национального парка до сих пор утверждают, что магическая сила у детей в смешанных браках уменьшается. Хотя, никто не исследовал силу драйгов.

– Кого? – не понял Максим.

– Детей смешанных рас, – механически объяснила Ника, не понимая, откуда она это знает.

– Правильно, – подтвердила удивленная Джилас. – Сейчас большая часть населения Мессории драйги. – Графиня на секунду замешкалась на лестнице. – Так – галереи, башни, спальни, музыкальный салон…ах да, осталось показать вам погреб!

Спайк подмигнул Нике и исчез в одном из коридоров. Он недолюбливал эти похождения по замку.

Девочка вздохнула. Ей уже порядком надоел особняк. Но если бабушка что-то втемяшила себе в голову – ее было не переубедить.

По узкой винтовой лестнице в сплошной тьме, не считая огрызка свечи в руках Джилас, подростки пять минут спускались вниз.

– Это подземелье было вырыто во времена Мелари Лютого. Он воевал против дорфов. Сюда доставляли пленных. Они подвергались изуверским пыткам и истязаниям. В конце концов, его собственный сын решил, что Лютый сошел с ума, и он был взят под стражу, а несчастные пленные – некоторые из которых провели в подземелье не меньше десятилетия – были отпущены домой…Макс, ничего не трогай, на все вещи наложены страшные заклятия, – грозно предупредила Джилас.

Максим спрятал руки за спину. Ника поежилась. Более страшного места она в жизни не видела. Кресла со страшными проводами, испанские сапожки, дыба, чего только тут не было. На некоторых приспособлениях до сих пор были видны следы крови.

– Мне дурно, – прошептала девочка, чувствуя подступающую к горлу тошноту.

Джон – бледный и трясущийся – отскочил от стены. Цепи с наручниками с лязгом задвигались, пытаясь ухватить его за руку.

– Что за черт! – выругался Максим, секатор с двумя усами сомкнулся рядом с его пальцем. Секатор недовольно промахнулся, оторвал часть рубашки и оцарапал ладонь мальчика.

– Я же просила ничего не трогать! – воскликнула графиня.

Подростки в ужасе заметались. Приспособления вмиг ожили. Они лязгали, стонали, желая ухватить кусочек свежей плоти.

– Главное – не волнуйтесь, впервые вижу, чтобы они все пришли в движение, – пытаясь сохранить лицо и отбиваясь туфлей от испанского сапожка, вымолвила Джилас. – Не волнуйтесь… – волшебница справилась с сапожком и отбросила его в сторону. Только на помощь ему бросилась его пара. – А теперь…побежали!!!

Волшебница подтолкнула внуков к лестнице, она замыкала эту странную процессию.

С такой прытью подростки уже давно не бегали…

Джилас последней выскочила из подземелья. Она захлопнула за собой двери на все засовы, прижавшись к ней спиной.

– Кажется, пора ужинать! – как ни в чем не бывало, заметила волшебница. Она отряхнула пыль с платья и величественной походкой – в одной туфле, сапожку удалось сжевать вторую, направилась к лестнице.

Подростки, опешив, еще несколько минут глядели на железную дверь, ходящую ходуном. Ожившие приспособления желали вырваться из подземелья.

– Да… – потянул все еще бледный Джон.

Максим хмыкнул, положил руку на плечо брата.

– Неужели, Джон, ты струсил, – с бравадой начал мальчик, но встретив взгляд сестры, честно признался. – Да я и сам едва не оконфузился.