Текст книги "Любовник поневоле"
Автор книги: Марина Григ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
24
Вечер субботы и воскресенье Павел провел дома. Он никуда не хотел идти, хотя звонили какие-то знакомые, предлагали встретиться, но он не хотел никого видеть. Ждал звонка, хотя ожидание становилось все более и более тягостным. Было очевидно, что Ире вряд ли снова дадут возможность звонить – все было сказано, и похитители скорее всего затаились до начала недели, чтобы понять, намерен ли он выполнять их требования. Время тянулось ужасно медленно, будто в замедленной киносъемке. Павлу не терпелось вновь окунуться в работу, чтобы хоть ненадолго отвлечься от тревожных мыслей.
Его постоянно преследовал страх, что отказ выполнять их требования может привести к страшной развязке. Но почему сама Ирина так настаивала на том, чтобы он ни за что не делал этого? Ей явно было известно что-то, чего не знал он, иначе она бы не стала с такой уверенностью убеждать его, будто именно это и было самое главное, ради чего она звонила ему. Но какие у Иры могли быть гарантии, что ее не тронут? Ведь они наверняка угрожали ей расправой, если муж окажется строптивым.
Павел старался больше времени проводить с Машенькой, гулял с ней. Только общение с дочкой, уже весело улыбавшейся при виде папы, немного успокаивало его тревогу. Если бы не ребенок, пришлось бы совсем худо.
В понедельник он поехал в офис очень рано. Галки еще не было. Павел целиком ушел в работу, благо, у него было запланировано подряд несколько важных встреч и предстоял деловой обед, на который должен был идти и Сергей. Перед тем, как выйти, он позвонил няне и, только убедившись, что все в порядке, вышел из кабинета. Серега был уже в машине. Он явно чувствовал, что между ними словно черная кошка пробежала, и не раз предпринимал попытки наладить прежние дружеские отношения, но, натыкаясь на холодность и немногословность Павла, он отступал. Вот и сейчас, сидя рядом с водителем «джипа», Сергей начал болтать о каких-то пустяках, явно делая вид, что между ними все по-прежнему. Что ж, возможно, он поступал правильно, хотя Павлу было на это плевать.
В конце рабочего дня, когда Галка, так и не дождавшись от него новостей, попрощалась и ушла, в кабинет Павла зашел Сергей. Он был непривычно серьезен.
– Слушай, Пашка, что там с Ириной-то? Молчишь, будто мы все тут враги тебе. Есть что-то новое?
– Она звонила, передала требования похитителей.
– Похитителей? Ты хочешь сказать, что ее похитили? И ты все это время спокойно сидишь себе тут и даже работаешь, твою мать!
Сергей разозлился настолько натурально, что все подозрения на минуту показались Павлу бессмысленными. Он не подозревал за Бортниковым таких актерских способностей.
– Не ори. Что же мне прикажешь делать?
– Да перевернуть все верх дном и найти ее! На ментов, что ли надеешься? Этот бравый майор тебе труп ее притащит и глазом не моргнет!
– Ты поосторожнее выражайся, – остановил его Павел. – Они требуют, чтобы я продал все свои акции и отошел от дел.
– И гарантируют, что твоя жена вернется домой живой и невредимой? Слушай, не смеши меня, ее надо найти до того, как ты это сделаешь, иначе они ее не выпустят.
– А я не собираюсь этого делать, – холодно ответил Павел.
– А, ну-ну, – усмехнулся Сергей. – Давай, держись за свои чертовы акции, а ее пусть насилуют и мучают.
– Знаешь что, – зло сказал Павел, – не очень-то выпендривайся, можно подумать, тебя ее судьба волнует больше, чем меня. Я и так на взводе, не посмотрю, что друг, такого могу наговорить, так что лучше заткнись и молчи в тряпочку. Понял?
– Понял, – уже миролюбиво ответил Серега. – Ладно, не обижайся. Хоть говори иногда, а то молчуном заделался, слова не дождешься. Мы с Аннушкой хотели нагрянуть к тебе вечерком, да я что-то не решался, глядя на твой хмурый лик. Может, стоит нам зайти?
– Лучше не надо. Извини, мне не хочется никого видеть дома. Ириша вернется – тогда милости прошу. А так – хочется видеть только Машеньку.
– Ну что ж, насильно мил не будешь, – философски заключил Сергей – Бывай, до завтра.
Павел посмотрел, как он выходит из кабинета и внезапно подумал, что теперь они снова что-то предпримут, убедившись, что он не собирается выполнять требования. Надо быть завтра начеку, не расставаться с телефоном. Завтра они снова проявятся, как пить дать. Он подумал и набрал номер Горелика. Пересказал ему разговор с Серегой.
– Андрей, нельзя ли проследить за моим телефоном? Может, удастся вычислить, откуда звонят?
– Попытаемся, – коротко ответил майор. – Удачи!
Павел вышел из кабинета, полный неясных предчувствий по поводу завтрашнего дня. Но даже в самом жутком сне он не смог бы вообразить себе, что случится завтра.
День, впрочем, начался, как обычно. Павел встал рано, пообщался с дочкой. Спросил Веру Дмитриевну, надо ли чего купить. Она быстренько составила список продуктов, главным образом овощей и фруктов: Машенька обожала свежевыжатые соки. Павел съездил в ближайший супермаркет, накупил всего и только после этого поехал в офис.
До обеда он напряженно работал. Постоянные звонки, шедшие косяком электронные письма, короткие переговоры с партнерами – он только к часу дня смог оторваться и позвонить домой. Никто не ответил. Странно, обычно в полдень они возвращаются с прогулки, чтобы девочка поела и уснула. Он набрал номер мобильного, который дал няне. Телефон не отвечал, равнодушный голос известил его, что «номер выключен или находится вне зоны действия сети». Вне зоны няня никак не могла находиться. Возможно, зарядка кончилась, пытался успокоить себя Павел, надо подождать, пока они вернутся домой.
С часу до двух он набирал каждые десять минут. Все было бесполезно. Он понял, что случилась еще одна беда, на этот раз – с дочкой. Проклиная себя за беспечность, кинулся вон из офиса. По дороге домой набрал номер милиции. Горелика на месте не оказалось. Павел попытался дозвониться до Антона – того в офисе тоже не было, мобильный был отключен. Час от часу не легче! Он чувствовал, что сердце просто вырывается из груди – ему срочно надо было с кем-то поделиться.
До дома он доехал за четверть часа, хотя обычно этот путь занимал у него минут сорок. Кинулся вверх, открыл дверь… В квартире никого не было. Павел медленно опустился на пол и отключился.
Он очнулся оттого, что кто-то обтирал его лоб холодной влажной салфеткой. На корточках перед ним сидела Галка и испуганно смотрела на него.
– Паш, что случилось-то?
– Ты как здесь оказалась? – медленно спросил Павел, отчаянно желая, чтобы все происшедшее оказалось сном, и понимая тщетность своих желаний.
– Да на тебе лица не было, когда ты выскочил из кабинета. Я однажды уже видела тебя в таком состоянии и знаю, что из этого вышло. Вот и решила поехать за тобой. Что случилось, с Ирой, что ли?
– Нет, – покачал головой Павел, приходя в себя и соображая, что надо делать. – Маша с няней исчезли. Помоги мне, Галя, я не знаю, что делать!
– Звони в милицию, этому майору, – решительно сказала она, неся ему трубку.
– Я звонил, его нет…
– Так пусть найдут! Говори номер!
Глядя на решительную Галку, набиравшую номер телефона милиции, Павел подумал, что ее Бог послал за ним следом: сил у него не было даже на то, чтобы звонить.
– Алло, мне майора Горелика, срочно! Нету? Найдите, пожалуйста, это очень важно, речь идет о жизни ребенка! Как? Спасибо!
Она дала отбой и принялась набирать другой номер, шепча про себя цифры, чтобы не забыть.
– Мне майора Горелика, срочно! Андрей Васильевич! Миленький, у нас тут беда опять, Машенька исчезла вместе с няней, не вернулись с прогулки! Это Галя Жукова, секретарь Павла Ростовцева, помните? Да, нет ребенка. Павел здесь, только ему плохо очень. Ждем! Едет он, Пашенька. Давай попробуем встать. – Галка, похоже, отлично чувствовала себя в роли главного распорядителя, хотя и была очень взволнована.
Опираясь на нее, Павел встал. Она посадила его на диван, быстренько принесла корвалол. Он был в каком-то оцепенении, ничего не соображал. В голове стучало одно: Машеньки нет рядом, его малышке грозит опасность! Он пытался встать, бежать куда-то, но не мог. Галка что-то говорила, ругала на чем свет стоит этих «ублюдков и сволочей», не пожалевших даже грудного ребенка. Он жестом попросил ее замолчать. Снова набрал номер мобильного няни – телефон не отвечал. Неужели эта тетка тоже замешана?
Горелик приехал со своим помощником через полчаса. Павел обстоятельно рассказал ему все, начиная с утреннего разговора с няней.
– Где они обычно гуляют?
– Во дворе, либо она везет ребенка в небольшой садик недалеко отсюда.
– Фамилия няни, адрес есть?
– Записан где-то… Андрей, она тут ни при чем, я думаю, это те же типы, что похитили Иру!
– Нам надо проверить все. Сейчас я вызову людей, они обыщут всю округу, опросят людей – может, кто-то что и видел. Видишь ли, похитить средь бела дня женщину с ребенком несколько сложновато, хотя, конечно, возможно. Звонков не было?
Майор как в воду глядел. Мобильный Павла неожиданно заверещал в кармане пиджака.
Он схватил трубку.
– Павел Константиныч? – пропел гнусавый, явно измененный голос. – Вы по своей дочке еще не соскучились? Не волнуйтесь, она у нас, няня при ней, всем необходимым обеспечим. Но на хороший уход ваши жена и дочь могут рассчитывать только в ближайшие два дня, не более. Потрудитесь до пятницы объявить о продаже своих акций и оформить это юридически. Иначе вы вряд ли увидите их живыми. Итак, даю вам три дня.
Говоривший дал отбой прежде, чем Павел успел что-то сказать. Горелик связался с отделением и поинтересовался – удалось ли засечь номер. Выслушав, он попросил прислать оперативную группу.
– Звонили из автомата на другом конце города. Проверят, конечно, но его наверняка давно след простыл. Голос не знаком?
– Явно изменен… – прошептал Павел. – Я его знаю, это точно. Андрей, надо что-то делать!
– Не суетись, я отлично понимаю ситуацию. Они дали нам три дня, за это время мы их вычислим, поверь мне. Лучше успокойся. Сейчас ребята прочешут все рядом с твоим домом, опросят людей. Возможно, кто-то что-то видел. Потом попытаемся проверить загородные дома в районе того телефона-автомата, откуда звонили. Галя, сделайте Павлу крепкий кофе, да и мне тоже.
Галка кинулась на кухню. Павел почувствовал, что не в силах смотреть на Машенькин манеж.
– Слушай, майор, пошли в кабинет.
Андрей кинул взгляд на манеж и понимающе кивнул. Они прошли в кабинет. Майор еще раз позвонил в отдел и поручил проверить данные на Веру Дмитриевну.
– Няня ни при чем, напрасно время тратите.
– Откуда такая уверенность? Кто тебе ее рекомендовал?
– Антон нашел, через агентство своей подруги. Кстати, надо бы ему позвонить.
– Не спеши, успеется. Давай все-таки подумаем. Итак, Бортников лично убедился, что похищения Иры недостаточно, поэтому решил идти ва-банк и украсть ребенка. Знает, что против этого ты не устоишь.
– Да если бы Ира не настаивала, я бы сделал это и ради нее. На черта мне сдалась эта компания, когда речь идет о жене и дочке! Но ты мне объясни, каким образом Серега рассчитывает выйти сухим, если он по уши в дерьме?
– Ты уверен в этом? – вновь спросил майор. – Действительно, странно. Но я тебе уже говорил и повторю: если Бортников и замешан, то все делается настолько аккуратно, что, арестуй мы его сегодня, у нас нечего предъявить ему. Твой Антон в пух и прах разнесет наше обвинение. Надо придумывать другие варианты.
– Если не Серега, то кто это может быть? У вас есть какие-то новые данные?
– К сожалению, нет. Я распоряжусь с сегодняшнего дня организовать слежку за его женой и любовницей, может быть, они выведут на след. Хотя это дохлый номер: Бортников отлично понимает, что за ними следят, и будет максимально осторожен. У него есть сообщник, о котором мы ничего не знаем, он-то и будет действовать.
– Что же делать? Я с ума схожу, это ты понимаешь?
– Понимаю. Давай так. Сегодня мы постараемся все проверить: няню, округу, автомат, с которого звонили. Возможно, удастся выйти на след с помощью супруги Бортникова или гражданки Козиной. А там посмотрим, есть у меня одна идея.
– Может, поделишься? – угрюмо спросил Павел. – Или мне не полагается знать?
– Узнаешь в свое время, пока ничего особенного. Пока надо продолжать следить за Бортниковым и за двумя его бабами. Сдается мне, они-то и выведут нас на след.
– А если нет? Слежка за Серегой ничего пока не дала…
– Помню. Но, думаю, Бортников осторожничает и не ездит в этот загородный дом, иначе мы бы его выследили. Но Ирина говорила об охранниках в масках. Если они скрывают лица, значит, она их знает или может узнать потом.
– Аньку-то и даже Женю она бы наверняка узнала, даже в маске. Поэтому скорее всего женщины туда не ездят тоже. Получается, что слежка ни к чему не приведет. Надо делать что-то другое, майор!
Майор молчал. Галка принесла кофе, коньяк.
– Мне уйти или остаться?
Горелик задумчиво посмотрел на нее, словно что-то решая.
– Скажите, Галя, вы хорошо знаете Евгению Козину?
– Не очень. Общаемся только на работе, правда, много.
– Она в близких отношениях с Бортниковым?
– Слишком близких, – усмехнулась Галка. – И не скрывает этого.
– На ваш взгляд, она способна на преступление?
– Ну, знаете ли, – растерялась Галка, – трудно сказать. Вообще-то она бедовая девчонка и не скрывает своих амбиций. Очень любит деньги.
– Бортников платит ей?
– А как вам кажется: она задарма с ним спит, что ли? Он дает ей неплохие бабки, водит в рестораны, покупает фирменные шмотки. Обещал машину купить.
– Вот как? Значит, Козина на многое пойдет, чтобы помочь своему любовнику заработать больше денег?
– В принципе да, но учтите, что Женька к тому же очень осторожна. Не думаю, чтобы она пошла на криминал. Она клевая девка и достаточно ловкая, чтобы завести себе нового богатого любовника, и мне кажется, не станет рисковать ради Бортникова.
– Почему же тогда она передавала ему все, что вы рассказывали ей о Павле?
– Он мог попросить ее сообщать ему все, что она узнает о ситуации в компании, ведь интриги и закулисные игры – обычное явление во многих компаниях. В этом ничего криминального нет, одни сплетни. Если, конечно, она не знала о его истинных планах.
– Андрей, я все же думаю, что здесь замешана Анька, – подал голос Павел. – Сергей не стал бы рисковать и открываться любовнице. Аннушка – другое дело, они с Серегой – одного поля ягодки. Ира говорила, что в ней есть что-то от хищницы, никогда не упускающей своего. Она прощает мужу любовные похождения, но никогда не согласится делиться с другой женщиной деньгами. К тому же мне всегда казалось, что ее коробит роль супруги второго, а не первого лица в компании, хотя Иришка никогда не подавала ей повод для ревности или зависти – мы всегда были с ними на равных. А одевается и живет Аннушка не хуже нас – на широкую ногу.
– Значит, захотелось шире, – задумчиво протянул Горелик. – Галочка, а есть ли, на ваш взгляд, в компании человек, с которым Сергей мог поделиться своими планами?
– Планами убийства – ни с кем. Пашу все у нас любят, да и Иру тоже. Не думаю, чтобы кто-то согласился помогать ему топить Павла. – Говоря о компании, Галя чувствовала себя, как рыба в воде.
– Вот что, Галочка. Возможно, я завтра попрошу вас кое о чем. Но прежде вы должны обещать мне, что все, о чем вы сегодня узнали, останется между нами. Время шуток и сплетен, как вы понимаете, прошло.
– Ну конечно, о чем речь? – обиделась Галка. – Я пойду?
– Спасибо, Галюша, – кивнул Павел. – Вернись в офис, посмотри, что там происходит. Отмени все мои встречи на этой неделе, сошлись на болезнь. Я позвоню попозже.
– Ты держись, Паш. Если что нужно будет, дай знать.
После ухода Гали наступило молчание. Павел закрыл лицо руками – ему страстно хотелось спрятаться куда-нибудь, исчезнуть на два дня, а потом вернуться и увидеть дома жену и дочку. Он старался не думать о том, что сейчас происходит в каком-то неведомом загородном доме, где находились самые дорогие ему люди. Как вычислить этот дом, как?
– Откуда звонили, Андрей? Я имею в виду район.
– Домодедово. Там сейчас работают наши. Может быть, у кого-то из твоих знакомых есть дом в этих местах? Подумай.
– Да вроде нет… Слушай, майор, я поеду сейчас с тобой, не могу оставаться здесь один.
– Ладно, поехали. А ночью как?
– Что-нибудь придумаю. Может, Антона попрошу остаться на ночь. Кстати, надо бы ему позвонить.
Они вышли из дома вместе. Павел удивлялся тому, что ходит, разговаривает, рассуждает, хотя внутри все разрывалось от страха за ребенка. Ира хоть как-то могла за себя постоять, а малышка? Потом он понял, что внешне нормальное поведение было своеобразной самозащитой организма, иначе можно было лечь и умереть, настолько велико было нервное напряжение.
По дороге он позвонил Антону, хотел попросить того приехать к нему вечером. Жутко было представить себя одного в квартире, где не было ни души, где стояли Машенькин манеж и фотография Ирины. Это было выше его сил, и Павел отлично понимал, что не выдержит одинокой ночи после такого дня. Если Антон не сможет приехать, он возьмет номер в гостинице и не вернется домой до тех пор, пока все не закончится.
Адвоката на работе не было. Секретарша сказала, что он уехал на свидание с клиентом и вряд ли вернется в офис. Павел позвонил на мобильный:
– Алло, Антон!
– Паш, привет! Есть что-то новенькое? Извини, я мотаюсь по делам, нет времени даже позвонить.
– Есть. Слушай, они похитили Машеньку вместе с няней. Звонили, требуют того же. Антон, я с ума схожу, что делать? Ты сможешь приехать ко мне сегодня?
– Ты где сейчас? – помолчав, ответил адвокат.
– В машине. – Почему-то Павлу не захотелось говорить, что он едет в милицию.
– Когда пойдешь домой?
– Когда ты сможешь приехать туда, – откровенно ответил Павел. – Я не смогу пойти домой один, мне слишком тяжело. Если ты не приедешь, я сниму номер в гостинице.
– Паш, я пока не знаю. Люська просила заехать за ней, а потом мы пойдем ко мне, понимаешь… Но если я смогу как-то разрулить ситуацию, то звякну тебе на мобильник. Ты извини, но сам понимаешь, может, ничего не получится.
– Я понял, Антон, – медленно ответил Павел. – Пока.
Чувство обиды возникло сразу, хотя он понимал, что Антона сложно обвинить в чем-либо: не нянька он ему, в конце концов. Почему это он должен отменять свидание с любимой девушкой ради клиента, пусть даже ставшего другом. Павел вдруг подумал, что Антон за это время стал ему ближе, чем любой из его друзей. И именно к нему он почему-то обращается за помощью, когда ему трудно оставаться одному. Причина проста: с адвокатом можно постоянно говорить только о деле и ни о чем больше, а именно это и нужно Павлу сейчас.
Ему стало стыдно за свою детскую обиду. В конце концов, он взрослый мужик и должен сам решать свои проблемы, а не зазывать к себе друга, чтобы не было так тоскливо. Надо собраться, совсем он распустился, совсем отчаялся за последние дни. В тюрьме ему было намного легче, хотя отчаяние порой становилось невыносимым. Но там он был спокоен за жену и дочь, а сейчас… Сейчас ему надо было постоянно что-то делать, говорить, действовать – лишь бы не думать об опасности, угрожающей им, лишь бы не зацикливаться на этом. Иначе крыша поедет совсем, а расслабляться он не имеет права. Они ведь обе так надеются на него.
Эта мысль об ответственности за своих жену и дочь заставила Павла собраться с силами. Они уже подъезжали в отделение, когда майор неожиданно спросил:
– Ну, что, приедет адвокат-то твой или нет?
– У него свидание с подругой, скорее всего нет. Да, пожалуй, и не надо.
– Ну-ну, – почему-то усмехнулся Горелик, открывая дверь в свой кабинет.
Не успели они войти, как раздался звонок. Андрей подошел к телефону. Молча выслушал и повесил трубку, ничего не сказав в ответ.
– Ничего важного? – с надеждой спросил Павел.
– Ничего. – Андрей о чем-то напряженно думал – Павлу показалось, что тот что-то скрывает от него. – Так что ты собираешься делать, Паша? Если хочешь, ко мне поедем после работы, можешь переночевать. Я понимаю, как тебе трудно возвращаться домой.
– Спасибо, Андрей, – тепло ответил Ростовцев. – Я уж как-нибудь сам справлюсь, чай, не кисейная барышня. Гораздо важнее делать что-то. У меня ощущение, что мы бездействуем и теряем драгоценное время.
– Отнюдь. – Майор опять задумался. – Знаешь что? Мне надо подумать. Давай помолчим, ладно?
Павел не стал возражать.
– Пожалуй, я пойду поем чего-нибудь, – сказал он и вышел.
25
Было уже около шести. Павел подумал, что надо бы съездить в офис. Или заставить себя поехать домой? Нет, дома он не сможет уйти от грустных мыслей. Лучше в офис, кто-нибудь там наверняка будет, можно потрепаться. О чем угодно и с кем угодно, лишь бы не одному и не дома!
Галка была еще в конторе. Она встала навстречу ему, открыла дверь в кабинет. С надеждой смотрела на него.
– Галь, ничего нового у меня нет, – ответил он на ее немой вопрос. – Майор уверяет, что за два дня они что-нибудь да раскопают. Но если честно, я не вижу причин для оптимизма. Против Сереги у них ничего пока нет, он ведет себя очень осторожно, настолько, что у меня есть серьезные подозрения, что он тут ни при чем.
– Паш, – многозначительно сказала Галка. – Я знаю точно: Аннушка в деле.
– Откуда такая уверенность?
– Она приходила ко мне сюда. Делала вид, что ужасно беспокоится об Ирине. А у самой вид был такой, будто она ждет, чтобы я чего-то ляпнула, ну, новость какую. Ей явно хотелось знать: знаю ли я о похищении ребенка и о твоей реакции на это. Ведь я вдруг перестала болтать с Женькой, у них нет информации, вот она и явилась. Она уже полгода, как не была у меня. А тут явилась.
– И что ты ей сказала?
– Ничего. Сделала вид, будто ничего не знаю. Хотела сперва с тобой посоветоваться. Может, мне начать опять откровенничать с Женькой? Но только о том, чем нужно делиться, усек? Давай заставим их волноваться, действовать – они сразу допустят какую-нибудь ошибку. И мы их подловим!
Галка явно почувствовала азарт. Она молчала весь этот день, и ей надо было выговориться, энергия требовала выхода.
– Галя, не забывай, что надо быть очень осторожными – у них Ира и Машенька. Одно неверное слово – и…
– Ну я же не предлагаю действовать сгоряча. – Секретарша пошла на попятный, хотя сдаваться не собиралась. – Кстати, твой майор собирался меня о чем-то просить, и я уверена, что и он думал о чем-то таком. Об умышленной дезинформации. – Последние слова Галка произнесла с явным удовольствием.
– Возможно, ты права, – задумчиво сказал Павел. – Но это надо хорошенько обдумать. Во всяком случае, завтра можешь объявить Женьке о похищении Машеньки. Ничего нового это им не даст, но хотя бы не поставит под сомнение твою репутацию надежного источника информации. – Он грустно улыбнулся. – А там решим. Галь, я с ума схожу. Что мне делать? – Павел неожиданно для себя понял, как сильно он нуждается в сочувствии.
– Пашенька, ты успокойся, – растерялась Галка. – Вот увидишь, майор найдет их. И потом они ведь сказали, что дают три дня. Машенька с няней, с ней ничего плохого не случится, с Ирой и подавно. А за два дня наш Горелик вычислит их. Обязательно!
Галка сама очень захотела поверить в сказанное, и от этого ее слова прозвучали убедительно.
– Ладно, спасибо тебе, за весь сегодняшний день спасибо, – вновь улыбнулся Павел. – Иди домой. Завтра останешься здесь одна – смотри, веди себя разумно. Я надеюсь на тебя.
Галка нарочито важно кивнула, выключила компьютер, собралась и вышла. Павел остался один. Он заставил себя включить ноутбук, просмотрел письма. Несмотря на усилия Сергея Бортникова, партнеры оказались не на шутку озабочены ситуацией в компании, понимая, что что-то происходит с Павлом. Надо бы их успокоить, но ему было не до этого. Он только просмотрел присланный бухгалтерией отчет за последний месяц – прибыль по-прежнему оставалась весьма солидная. Да, что ни говори, стремиться стать владельцем его компании мог каждый – это был лакомый кусок.
Зазвонил телефон. Это был Горелик.
– Паша, ты где?
– В офисе. Могу приехать, если ты уже свободен.
– Валяй, приезжай.
Павел выключил компьютер и вышел из кабинета. Ему показалось, что в коридоре приоткрылась чья-то дверь, чтобы проследить за ним. Серый? Зачем ему шпионить за Павлом? Он прошел к лифту: так и есть, дверь Серегиного кабинета была слегка приоткрыта. Что делать? Павлу на мгновение захотелось подойти и рывком отворить дверь. Ну и что это даст? Если это Бортников, то он всегда может сказать, что собирался выходить и стоял у двери, ища, скажем, в кармане ключи. Лучше посмотреть, будут ли следить за машиной.
Он спокойно спустился на первый этаж, пошел к выходу. Подошел к машине. Открыл ее, сел. Было около восьми вечера, еще достаточно светло, во дворе не осталось ни одной другой машины – рабочий день закончился. Не наблюдалось и Серегиной машины, впрочем, возможно, она стояла на парковке рядом с офисом. Когда во дворе не оставалось места, они оставляли машины именно там. Ладно, посмотрим.
Павел завел машину и осторожно выехал на дорогу. Постоянно поглядывал в зеркальце – вроде никого. Правда, в потоке машин трудно было кого-нибудь засечь, но по крайней мере Серегиного зеленого «вольво» он не заметил.
Майор сидел в своем кресле и, казалось, дремал. Увидев Павла, он встрепенулся.
– Ну что там в офисе новенького?
– К Галке приходила жена Сергея, Аня. Пыталась что-то вынюхать. Галя уверяет, что не сказала ей ничего. Она считает, что визит вызван отсутствием информации, которую раньше получали от нее через Козину. Предлагает пустить утку, чтобы спровоцировать активные действия. – Павел не стал говорить о своих сомнениях по поводу слежки – скорее всего ему показалось.
– Правильно мыслит твоя Галина! – бодро отреагировал майор. – Я сам собирался что-либо подобное предпринять. Но тут важно хорошенько обдумать все, чтобы не навредить. Завтра и подумаем. Ты куда, домой?
– Ты зачем предложил мне приехать? Я мог бы все это сказать по телефону.
– Не злись, Паш. Я тебе все объясню завтра. А тебя вызвал, чтобы ты еще час с лишним был чем-то занят и не паниковал. Так ты домой поедешь?
– Не знаю, не решил еще, – буркнул Павел. – Поеду в гостиницу, сниму номер.
– Постарайся поспать, – дружески посоветовал Андрей. – Чую, завтра будет тяжелый день. Если хочешь, заезжай с утра, я буду к девяти.
– Хорошо, приеду. Пока.
Павел вышел из отделения и решил, несмотря ни на что, поехать домой. Он просто сразу пройдет в ванную, а потом в кабинет, устроится там на диване. По дороге заехал в аптеку, купил снотворного.
В квартире все было по-прежнему – Павел поймал себя на мысли, что почему-то ожидал увидеть здесь кого-то или что-то новое. Стараясь не смотреть в сторону гостиной и детской, он прошел на кухню, достал продукты, сделал несколько бутербродов. Налил себе кефира. Поел на ходу. Потом принял душ.
Выйдя из ванной, он достал из бара вино и взял бокал. Устроился на диване в кабинете, принял снотворное и, уставясь в одну точку на потолке, принялся пить вино. Хорошо все же, что он пришел домой… Павел вздрогнул от неожиданности, не успев додумать мысль. Зазвучала популярная мелодия сериала «Бригада» – это был новый мобильный, который до сих пор звонил всего пару раз. Он вскочил, побежал к своему кейсу, достал телефон.
– Алло, слушаю!
– Все бегаешь к своему майору? – усмехнулся невидимый обладатель того же гнусавого голоса. – Не забывай только, что твои бабы у нас. Пока мы добрые, но у тебя осталось всего два дня, чтобы все сделать как надо. Иначе пожалеешь. Сам понимаешь, нам некуда отступать. Ждем-с.
На том конце провода повесили трубку раньше, чем он смог что-то произнести. Да и что он мог сказать? Значит, за ним действительно следили, и скорее всего это был Сергей, кто же мог прятаться в его кабинете? Но еще более загадочным был тот факт, что звонили на номер, который был известен только нескольким людям. Неужто Бортников настолько потерял бдительность, что выдает себя на такой элементарной мелочи? Или… Остальные его телефоны прослушиваются, а на этот можно звонить без опасности быть вычисленными – вот в чем дело. Они выбирают меньшее из зол!
Павел почувствовал, что голова отказывается соображать что-либо. Лекарство начало действовать, и сопротивляться сну он уже не мог. Да и не хотел.
Ирина чувствовала себя очень плохо. Сказывалось пребывание в закрытом помещении несколько дней подряд – ей даже не давали толком открыть окно, только слегка форточку. А июльская духота все усиливалась. Но больше всего она страдала от ощущения собственного бессилия, невозможности сделать что-либо, чтобы вырваться из клетки.
Ее привезли сюда вечером накануне того дня, когда она собиралась отправиться в Европу под чужим именем, пока не найдут настоящего убийцу. Она понимала, что вызвала огонь на себя, позволив им обнаружить свое местонахождение. Теперь она точно знала, что Бортников замешан в этом. Но какова его роль? Организатора или всего лишь исполнителя?
Тот, что подошел в подъезде и, приставив к Ирининой спине пистолет, защелкнул наручники и заставил сесть в машину, теперь охранял ее. Его лицо было незнакомо Ирине. Но был и второй, которого она не видела – только сегодня один раз мельком, но в маске. Значит, он не хотел, чтобы она его узнала. Ростом он был примерно с Сергея, но точно не Бортников. Общались они между собой приглушенными голосами, и, насколько Ира могла судить, второй приезжал сюда время от времени на короткое время, давал указания.
За себя она не волновалась – была уверена, что Бортников не пойдет на второе убийство. К тому же один раз она услышала, как тот, второй, очень тихо сказал ее главному стражу: «Случится с ней что-то – не сносить тебе головы, она должна остаться цела». Охранник и вел себя прилично, не хамил, не допускал вольностей, хотя она не раз ловила на себе его похотливый взгляд. Лишнего не говорил, только коротко и по делу.
Туалет и ванная у нее были свои, в комнате. Вообще это была чья-то весьма приличная дача. Двухэтажная, недавно отремонтированная. С хорошим садом, хотя и несколько запущенным. Ее комната находилась на втором этаже и выходила окнами за дом. Поэтому она не видела никого, кто приезжал сюда. Есть давали трижды в день, в основном бутерброды, йогурты и готовые «быстровские» каши. Пару дней назад Ирине вдруг почудился детский плач. Он раздавался из другого крыла дома. Вначале она подумала: показалось, откуда здесь взяться ребенку? Но когда услышала второй раз, ее осенило: это была Машенька! Ублюдки, они похитили самое дорогое, что было у Паши, чтобы заставить-таки его пойти на попятный!
С этого момента Ира потеряла покой окончательно. Она постоянно думала о том, как ей выбраться. Было ясно, что Горелик может и не добраться до дачи – насколько она могла судить, Бортников практически не приезжал сюда, а только он мог вывести их на дом. Надо было заставить его приехать и привезти за собой «хвост». Но как? В тысячный раз она подходила к окну. «Второй этаж, можно спрыгнуть, – убеждала себя Ира. – В крайнем случае сломаю ногу или руку». В юности она занималась прыжками в высоту и помнила технику безопасного падения. Но что дальше, тем более если со сломанной ногой? Куда бежать, ведь дом окружен высокой глухой стеной – во всяком случае, насколько она могла видеть. Вскарабкаться на эту стену невозможно, а ворота явно на замке.
