Текст книги "Де Голль"

Автор книги: Марина Арзаканян

В 1960 году на холме Валерьен был открыт мемориальный комплекс, увековечивший память погибших участников движения Сопротивления. В следующем году об этом мемориале выпустили специальную книгу-альбом. Президент республики сам сделал к нему предисловие-посвящение, сочиненное им белым стихом:

 
Солдаты, навсегда уснувшие в пустынях, в горах и на равнинах.
Утонувшие моряки, убаюканные океанскими волнами.
Летчики, стремившиеся в небо и разбившиеся на земле.
Бонды Сопротивления, погибшие в маки и на эшафотах.
Все вы до последнего дыхания соединялись с именем Франции.
Именно вы прославляли отвагу, освящали усилия, подкрепляли решения.
Вы встали во главе огромной и прекрасной когорты сынов и дочерей Франции, которые в испытаниях утверждали величие.
Ваши замыслы в свое время смягчали наш траур.
Ваш пример сегодня – основание для нашей гордости.
Ваша слава навсегда останется спутницей нашей надежды [44]44
  Перевод автора.


[Закрыть]. ^{484}
 

Европа

В первые годы своего президентства де Голль уделял большое внимание проблеме «объединения Европы». Она интересовала его давно. Ведь еще в 1948 году генерал заявлял о «необходимости строительства Европы» ^{485} . В 1957 году, в период правления правительств Республиканского фронта, Франция подписала совместно с ФРГ, Италией, Бельгией, Нидерландами и Люксембургом соглашение об организации «Общего рынка» или Европейского экономического сообщества (ЕЭС). Все шесть стран обязались постепенно упразднить таможенные барьеры в торговле, ликвидировать экономические границы и образовать единую зону свободного обращения товаров, капиталов и рабочей силы.

Договор о ЕЭС вошел в действие 1 января 1959 года. Де Голль отнесся к этому вполне положительно. Однако он хотел не только и не столько экономического объединения стран шестерки, сколько прежде всего политического единения. Еще будучи премьер-министром, 13 августа 1958 года генерал заявил:

«Европа должна стать практической реальностью в политическом, экономическом и культурном плане… Европейская кооперация должна утвердиться и за пределами Европы, касательно важных проблем мировой политики… Для того чтобы достигнуть этих целей, между правительствами заинтересованных стран должны проводиться регулярные консультации» ^{486} .

14 июля 1959 года в беседе с послом СССР Виноградовым президент Франции подчеркнул следующее: «Мы за организацию „большой Европы“. Надо дать возможность жить и иметь перспективу также и таким странам, как ФРГ и Италия, хотя они и участвовали в войне против СССР и Франции» ^{487} . Незадолго до этого де Голль уже начал разговор об «объединенной Европе» с политическими деятелями и руководителями государств, входящих в ЕЭС. Во время официального визита в Италию в июне он предложил главе ее правительства Антонио Сеньи устраивать регулярные заседания министров иностранных дел Франции, Западной Германии и Италии с тем, чтобы проводить консультации по важнейшим проблемам международных отношений. Правда, сразу возникли сложности. Итальянцы настаивали на участии в совещаниях Бельгии, Нидерландов и Люксембурга, а последние хотели, чтобы на них была представлена также Великобритания. В июле следующего года во время встречи с Аденауэром в Рамбуйе де Голль поднял перед канцлером вопрос о более тесном сплочении шести стран «Общего рынка».

Чего хотел президент Франции от «единой Европы»? Он мыслил ее прежде всего не как наднациональное объединение, а как «Европу отечеств» и, главное, не подверженную влиянию извне. В 1960 году генерал прямо сказал Алену Пейрефиту: «Я хочу, чтобы Европа была европейской, то есть – не американской» ^{488} . Иными словами де Голль выступал за объединение, независимое от НАТО, а ведущее собственную политику. Тот же Пейрефит услышал однажды от президента: «НАТО – это уловка. Это структура, цель которой – скрыть господство Америки над Европой. Благодаря НАТО Европа поставлена в зависимость от Америки» ^{489} . Генерал, конечно, мечтал, чтобы тон в «Европе отечеств» задавала Франция.

В 1961 году состоялось два заседания стран «Общего рынка» – в феврале в Париже и в июле в Бонне. Однако концепция «независимой» Европы де Голля не понравилась партнерам Франции. Бельгия, Нидерланды и Люксембург, а отчасти и Италия выступали за тесный союз с НАТО. Страны Бенилюкс к тому же ратовали за вовлечение в «Общий рынок» Великобритании, которая, со своей стороны, тоже к этому стремилась. Такая ситуация совсем не нравилась де Голлю, который называл Англию «сателлитом» Соединенных Штатов, проводником их интересов в Европе. Участники парижского и боннского совещаний смогли лишь договориться о создании Международной политической комиссии, состоявшей из представителей стран шестерки. Ее целью была разработка политической структуры, объединяющей государства «Общего рынка». Во главе комиссии встал Кристиан Фуше, французский дипломат, верный сторонник де Голля. Президент Франции возлагал на ее деятельность большие надежды. В сентябре 1961 года работа началась.

Тем временем одной из ключевых для Франции оставалась «алжирская проблема». Де Голль говорил в 1961 году: «Алжирское дело – это уже прорвавшийся нарыв и его надо вычистить до конца» ^{490} .

В середине года по поручению генерала его бывший личный секретарь, работающий теперь в банке Ротшильда Жорж Помпиду, начал в Швейцарии переговоры с представителями Фронта национального освобождения Алжира о прекращении огня. А на территории Франции продолжала действовать ОАС Многие члены этой террористической организации были схвачены и отданы под суд. Перед военным трибуналом предстали отставные генералы Салан, Жуо, Зеллер и Шаль. Однако еще немало оасовцев оставались на свободе и организовывали террористические акты. Взрывы раздавались на улицах, площадях, в магазинах, около домов известных политиков, деятелей литературы и искусства, известных своим положительным отношением к алжирской политике де Голля.

Сам президент республики давно стал мишенью для членов ОАС. Два раза во время общественных мероприятий в Париже в него стрелял снайпер, но промахнулся. 8 сентября 1961 года, поздно вечером в пятницу, когда машина де Голля следовала в Коломбэ, в местечке Пон-сюр-Сен, прямо перед ней взорвалась бомба. Шофер быстро среагировал и на полной скорости пересек линию огня. Никто не пострадал. Генерал не потерял хладнокровия.

Переговоры в Швейцарии шли трудно, не один месяц. В начале 1962 года они наконец увенчались успехом. 18 марта в городке Эвиан был подписан долгожданный договор об окончании кровопролитной войны. 8 апреля на всеобщем референдуме его одобрили 90,6 % французов. Алжир дорого обошелся Франции. За семь лет войны она потеряла 55 тысяч солдат и офицеров. Теперь метрополия должна была принять на своей территории почти миллион европейцев, вынужденных покинуть Алжир. И все-таки с заключением Эвианских соглашений для Пятой республики завершился первый, очень важный период ее существования. Последняя колониальная война страны ушла в историю.

Де Голль считал, что отныне, справившись с «алжирской драмой», Франция может полностью посвятить себя решению собственных проблем. Президент решил, что двигаться дальше страна должна с новым премьер-министром. Мишель Дебре ушел в отставку. На его место генерал назначил Жоржа Помпиду. Правда, нового главу кабинета довольно прохладно встретили в политических кругах. Его почти не знали. Он никогда не был ни депутатом, ни сенатором, ни министром, ни даже дипломатом или советником.

Вторая половина 1961-го – начало 1962 года стали временем интенсивных дебатов между странами «Общего рынка» по концепции политического союза, разработанной комиссией под председательством Фуше. Проект получил название «плана Фуше». Согласно ему первоначально среди главных целей политического союза стран ЕЭС были названы следующие: проведение общей внешней политики в интересах всех входящих в союз государств, их тесное сотрудничество в области науки и культуры, защита прав человека, политических свобод и демократии, проведение общей политики по обороне и безопасности.

«План Фуше», составленный под личным контролем де Голля, обсуждался и перерабатывался не один раз. Главными оппонентами Франции выступили страны Бенилюкс. Их не устраивала прежде всего обособленность «единой Европы» от НАТО. Помимо того, они опять выступили за привлечение к «Общему рынку» Англии. Франция сначала шла на некоторые уступки, но все же к согласию шесть стран прийти так и не смогли. В результате в апреле 1962 года «план Фуше» был похоронен.

Де Голля такая ситуация раздосадовала, но тем не менее он надеялся, что настанет день, когда можно будет вернуться к вопросу об образовании «Европы отечеств», независимой от НАТО. Пока же он выступил за укрепление союза Франции с Германией. «На самом деле, – писал президент канцлеру, – будущее Европы зависит главным образом от наших двух стран, и мы с вами воодушевлены одной и той же верой в это» ^{491} . В июле Аденауэр прибыл во Францию с официальным визитом. В ответную поездку де Голль собирался в сентябре. Но некоторые обстоятельства чуть было не сорвали ее.

22 августа 1962 года, в пятницу де Голль выехал из Парижа по направлению к аэродрому Виллакубле, чтобы оттуда вертолетом добраться до Коломбэ. Он находился в машине с женой, зятем Аленом де Буассьё и шофером. Президентский эскорт состоял всего лишь из двух мотоциклистов и одной машины сопровождения. Едва покинув город, автомобиль де Голля оказался на перекрестке у деревушки Пти-Кламар. И здесь де Буассьё увидел, как с ними поравнялась другая машина. Стекла в ее дверце были опущены, а из проемов выставлены дула двух автоматов. Зять генерала только успел крикнуть: «Нагнитесь!» Президент с женой, сидящие на заднем сиденье, моментально среагировали. Тут же прозвучали автоматные очереди. Пули пробили стекла и капот машины. Просто чудом все уцелели. Только один мотоциклист получил легкое ранение ^{492} . Покушение на президента республики организовал полковник в отставке Жан Бастьен-Тири. Вскоре его с сообщниками схватили.

Де Голль на этот раз был менее спокоен, но только из-за того, что в машине рядом с ним находилась Ивонна. После происшедшего он писал сестре Мари-Аньес:

«Совершенно очевидно, что покушение вполне могло бы привести к гибели четырех человек. Для меня это был бы надлежащий „уход“. Но я благодарен Всевышнему за то, что он пощадил Ивонну, Алена де Буассьё и отважного шофера» ^{493} .

Президент считал совершенно естественным, что за ним охотятся. Он прекрасно понимал, что предал надежды сторонников «французского Алжира». Генерал даже говорил об оасовцах: «То, что они делают, – низко, но мотивы преступления – не столь низки» ^{494} . Именно поэтому де Голль помиловал многих членов ОАС. Он вообще всегда очень внимательно изучал дела преступников, приговоренных к смертной казни. Их досье присылали в Елисейский дворец, когда родные и адвокаты просили президента о помиловании. Де Голль почти никогда не отказывал приговоренным женщинам. Он заменил высшую меру наказания пожизненным заключением Салану, Жуо и многим другим военным. А вот для Бастьена-Тири генерал это сделать отказался. Он заявил, что не отменит смертного приговора, потому что, обстреливая машину, преступник прекрасно знал, что в ней находится женщина.

4 сентября 1962 года президент Франции отправился в свой первый официальный визит в Западную Германию. Он придавал ему большое значение. Де Голль искренне хотел, чтобы между его страной и ФРГ установились самые дружественные отношения. Генерал говорил: «Главное, чтобы два наши народа изгнали из глубины своей души злых духов прошлого, чтобы они теперь поняли, что нужно объединиться навсегда. И это должно произойти не только на уровне политических деятелей, но и народного сознания» ^{495} . А сыну президент Франции как-то сказал: «Да, сегодня Германия ампутирована на треть. Но это ненадолго. Необходимо доверять энергии этого народа» ^{496} .

За шесть дней визита де Голль посетил Бонн, Кёльн, Дюссельдорф, Гамбург, Мюнхен, Штутгарт. Он вел переговоры с канцлером Аденауэром и президентом Генрихом Любке. Несколько раз генерал выступал с речами, в том числе на немецком языке. Немцы проявили по отношению к президенту Франции большое радушие. Где бы он ни появлялся, его приветствовали толпы народа. Де Голль покидал ФРГ в превосходном расположении духа. По возвращении на родину он отмечал: «Я вижу в выражении тех дружеских чувств, которые были проявлены ко мне в Германии, долгое тайное тяготение немцев к Франции. Меня это очень тронуло» ^{497} .

Всеобщее голосование

Осенью 1962 года разразился Карибский кризис. В ответ на угрозы и действия со стороны США покончить с молодой Кубинской республикой во главе с Фиделем Кастро советское руководство разместило на Кубе свое ракетное оружие. Президент Кеннеди потребовал от СССР немедленно убрать его и установил «карантин» на все виды наступательного оружия, перевозимые на Остров свободы. Началось жесткое противостояние, поставившее мир на грань атомной войны. В конечном счете Советский Союз и Соединенные Штаты «проявили благоразумие», пошли на взаимные уступки и катастрофы удалось избежать.

Де Голль с самого начала конфликта занял твердую позицию и заявил о своей безоговорочной поддержке США. Он собрал во время Карибского кризиса заседание правительства и затем сам написал следующую декларацию:

«Совет министров выразил полное понимание Франции по поводу обеспокоенности Вашингтона из-за установки на Кубе советского наступательного оружия… Расценивая события на Кубе как региональные, совет тем не менее отдает отчет в том, какие последствия они могли бы иметь и для безопасности Европы. В связи с этим наши обязательства по НАТО есть и останутся основой политики Франции» ^{498} .

Кеннеди оценил такую позицию де Голля. Вообще между генералом и этим президентом США, несмотря на серьезные разногласия, сложились отношения взаимного уважения. Де Голль говорил о Кеннеди сыну: «Когда я смотрел на него, мне казалось, что предо мной ты: я видел перед собой молодого человека, который готов прислушаться к опыту старшего» ^{499} .

Президент Франции, без сомнения, испытывал чувство огорчения от того, что Кеннеди так и не захотел поставить Францию внутри Атлантического блока в равноправное положение с США и Великобританией. В 1962 году в письме к нему генерал отмечал: «Я очень сожалею, что три великие державы Запада, связанные союзом и сыгравшие большую роль во время двух мировых войн, и такие близкие по своим концепциям и идеалам, не хотят играть совместно "концерт", независимо от других мировых сообществ, включая атлантическое» ^{500} . И тем не менее, в момент Карибского кризиса, де Голль прямо заверил Кеннеди: «Если бы война началась, Франция встала бы на сторону Соединенных Штатов» ^{501} .

В самой Франции осенью 1962 года тоже произошли важные события. Де Голль выступил инициатором вынесения на всеобщий референдум важнейшей поправки к Конституции 1958 года – о выборах президента республики. Вернувшись к власти, он не захотел сразу менять в стране традицию, существующую почти сто лет, и оставил в новой конституции статью об избрании главы государства косвенным голосованием. Теперь же генерал решил, что пришло время выбирать президента всеобщим голосованием, и объявил, что выносит этот вопрос на референдум. Де Голль заявил: «Конституция вполне может меняться. Не надо ее мумифицировать» ^{502} .

Намерению президента воспротивились практически все французские политические партии. Коммунисты и социалисты и так стояли в оппозиции к де Голлю с момента его вступления в должность. В 1960 году к ним присоединились радикалы. И вот теперь входящие в правящий блок «независимые» и представители Народно-республиканского движения (МРП) тоже выступили с резкой критикой политики генерала. Их давно не устраивала позиция, которую он занял внутри НАТО и «Общего рынка», а теперь еще и поправка к конституции. Раньше президент находился в зависимости от партий, так как именно из их представителей составлялась коллегия выборщиков, избирающих главу государства. Теперь же он фактически освобождался от их контроля.

В Национальном собрании кипели страсти. Согласно Конституции 1958 года отправить в отставку правительство депутатам было очень сложно. Для этого по крайней мере десятая часть их подписывала так называемую «резолюцию порицания». Если необходимые подписи собирались, вопрос выставлялся на голосование. Кабинету отказывалось в «доверии» только абсолютным большинством голосов. «Резолюция порицания» подавалась председателю Национального собрания не один раз, но при голосовании никогда не собирала абсолютного большинства. 5 октября 1962 года впервые в истории Пятой республики за нее было подано необходимое число голосов, и кабинет Помпиду был опрокинут. Так депутаты высказали свое недоверие политике де Голля. Однако президент, используя свое конституционное право, незамедлительно распустил взбунтовавшееся Национальное собрание. Всеобщий референдум назначили на 28 октября. Противники де Голля – социалисты, радикалы, МРП и «независимые» – объединились в Картель «нет». Одним из его лидеров стал Поль Рейно, который много лет назад так ревностно защищал военную доктрину будущего президента страны. Новая идея его бывшего протеже, а теперь всемогущего главы государства, явно пришлась председателю кабинета министров Третьей республики не по душе.

Старания Картеля «нет» не увенчались успехом. На референдуме 61,7 % французов дали положительный ответ. Так поправка к конституции об избрании президента республики всеобщим голосованием была принята. В ноябре прошли выборы в Национальное собрание. Голлистская партия получила 261 место. Жорж Помпиду опять сформировал кабинет, состоящий теперь только из представителей Союза за новую республику и небольшой части «независимых» во главе с Валери Жискар д'Эстеном, пожелавших остаться у власти. Коммунисты, социалисты и радикалы составили левую оппозицию, а МРП и «независимые» – правую.

Президент республики, одержав очередную победу во Франции, опять вернулся к внешней политике. В самом конце 1962 года предметом его забот стали отношения с Англией. Ее премьер-министр Гарольд Макмиллан в декабре прибыл в очередной раз в Париж. Он упорно настаивал на вступлении Великобритании в «Общий рынок». Де Голль категорически противился этому. Генерал не без оснований считал, что принятие Англии в ЕЭС означало бы введение в него сильного претендента на лидерство в Западной Европе, к тому же тесно связанного с Соединенными Штатами. Помимо того, он не хотел конкуренции со стороны Великобритании для французских товаров, главным образом сельскохозяйственных.

Де Голль припомнил Англии все ее грехи по отношению к Франции, заявив Алену Пейрефиту буквально следующее:

«Наш исконный враг – это не Германия, а Великобритания. Начиная со Столетней войны и до Фашоды [45]45
  Фашода, или Фашодский кризис 1898 г. – конфликт между Англией и Францией, вызванный борьбой за колониальное господство в Африке Возник после захвата французским военным отрядом селения Фашода на Верхнем Ниле.


[Закрыть], она не переставала выступать против нас. После этого она с трудом сдерживалась, чтобы не сталкиваться с нами. А как она вела себя в межвоенный период?! Она запретила нам отреагировать на оккупацию немцами демилитаризованной Рейнской области. Она помешала нам воспрепятствовать вооружению Германии. Она бросила нас в Дюнкерке. Она играючи обстреляла наш флот в Мерс-эль-Кебире. Она предала нас в Сирии. Она постоянно блокируется с Америкой. Она хочет помешать нам хорошо вести дела в «Общем рынке». Да, она была нашей союзницей в двух мировых войнах, но никогда не желала нам добра» ^{503} .

В январе 1963 года президент Франции решил рассчитаться с англичанами за все их прегрешения. Он наложил вето на вступление Великобритании в ЕЭС.

В том же месяце произошло знаменательное событие в истории отношений между Францией и Германией. Канцлер Аденауэр прибыл в Париж и 23 января в торжественной обстановке в Елисейском дворце подписал с президентом франко-германский договор о сотрудничестве [46]46
  Франко-германский договор 1963 г. действует по сей день.


[Закрыть]. Он предусматривал проведение регулярных межправительственных совещаний на различных уровнях. Согласно договору главы государств и правительств должны были встречаться не менее двух раз в год, а министры иностранных дел и военные министры – по меньшей мере раз в три месяца. Франция и ФРГ перед принятием решений обязались консультироваться по всем важным проблемам внешней политики, прежде всего связанным с НАТО и «Общим рынком». В мае 1963 года франко-германский договор ратифицировал бундестаг ФРГ, в июне – Национальное собрание Франции. В июле он вступил в силу. Чтобы подтвердить делом зафиксированное на бумаге, де Голль сразу же отправился с официальным визитом в Бонн. Германскую Демократическую Республику президент Франции не признавал и не заключал с ней официальных дипломатических отношений.

Генерал был доволен позициями своей страны на международной арене. В начале 1963 года он заявил: «Каковы главные политические реальности? Прежде всего – Америка… Затем Россия… А третья международная сила? Это – Франция. В настоящий момент мы единственные, не считая американцев и русских, имеем национальные амбиции и с гордостью об этом говорим» ^{504} . Принимал ли де Голль желаемое за действительное? Возможно. Однако под его руководством Франция постоянно заявляла о себе в полный голос и вела независимую, порой оригинальную внешнюю политику. В июне 1963 года президент объявил о выводе французского флота в Атлантическом океане и в проливе Ла-Манш из-под командования НАТО. В августе де Голль отказался подписать в Москве вместе с Советским Союзом, Соединенными Штатами и Англией договор о запрещении испытаний ядерного оружия. Объясняя свое решение, он указывал в письме Макмиллану, что Франция «начала гораздо позже реализацию программы, которая должна совершенно независимо привести ее к обладанию собственным атомным оружием, необходимым ей для обороны. Поэтому французское правительство не может прервать свои усилия в данном направлении, пока установленная им цель не будет достигнута» ^{505} .

Де Голлю не нравилось, что Соединенные Штаты постоянно наращивают военное присутствие в Южном Вьетнаме. Он считал, что его народ должен следовать собственной дорогой, а не быть марионеточным государством. Генерал хотел, чтобы Вьетнам, часть Индокитая, бывшей французской колонии, остался в сфере интересов его страны. 29 августа 1963 года де Голль выступил с декларацией, в которой указал на желание Франции видеть Вьетнам независимым и вести многостороннее сотрудничество с ним ^{506} .

После неудачи с «планом Фуше» по политической интеграции Европы Франция взялась вести активную экономическую политику внутри «Общего рынка». Она добивалась для себя преимуществ в сбыте сельскохозяйственной продукции. При заключении в конце 1963 года внутри ЕЭС договора по данному поводу ей это удалось.

Де Голль выступал за развитие отношений Франции со всеми странами, которые, со своей стороны, стремились к тому же. В мае 1963 года он посетил Грецию. В октябре президент Франции отправился в Иран, где его принял шах Мохаммед Реза Пехлеви. Главы государств наметили пути сотрудничества между двумя странами. Кроме Тегерана генерал побывал в Исфахане и Ширазе, где осматривал средневековые дворцы и мечети, а также на развалинах древнего Персеполя.

В конце 1963 года президенту Франции пришлось совершить грустное путешествие за океан. В день его рождения, 22 ноября, в Далласе был убит Джон Кеннеди. Узнав о происшедшем, де Голль заявил: «Президент Кеннеди умер как солдат, под огнем, находясь на службе отечеству» ^{507} . В тот же день, на заседании кабинета министров, генерал сказал о покойном президенте: «Он был одним из тех редких руководителей, которого можно назвать государственным деятелем. Кеннеди был смел и любил свою родину» ^{508} .

На похоронах в Вашингтоне де Голль мельком увиделся с новым президентом США Линдоном Джонсоном. С ним у генерала отношения не сложились. Он называл его «ковбоем-радикалом», провинциальным техасцем ^{509} . Президент Франции вообще считал, что не может вести с Джонсоном достойный диалог, хотя бы из-за разного уровня их интеллектуального развития. Новый хозяин Белого дома тоже не любил де Голля, считая его амбиции безосновательными. В результате взаимопонимания не возникло, и генерал только время от времени язвил по поводу американцев и их политики. Уже в декабре 1963 года президент Франции объявил: «Если Джонсон хочет меня, видеть, то пусть приедет в Фор-де-Франс [47]47
  Фор-де-Франс – город в заморской территории Франции – на острове Мартиника в Атлантическом океане.


[Закрыть], на французскую землю, где я появлюсь через два месяца. Не вижу никаких помех для этого. А вообще, не надо думать, что я не люблю англосаксов. Я их люблю, но при одном условии. Они не должны стремиться господствовать над нами» ^{510} . В следующем году де Голль сказал о Соединенных Штатах буквально следующее: «В течение двух последних лет американцы только приумножают свои ошибки. Ну чем же можно им помочь? Они сами должны стать умнее. Я все сделал, чтобы наставить их на путь истинный. Если они не хотят ничего понимать, тем хуже для них» ^{511} .