Текст книги "Стрекоза (СИ)"

Автор книги: Марина Тетерина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

  Ну вот, сразу пошел серьезный разговор.

  – Мне? – деланно удивилась я. – Мне ничего не нужно от тебя. Это ты ко мне пришел, – вернула я фамильярность. – Ты уж определись, чего ты хочешь – прибить меня или что-то узнать.

  Я ехидно фыркнула ему в побледневшее от ярости лицо, бесстрашно заглядывая в горящие глаза. Действительно, темные туннели, без проблесков света в конце.

  – И ты ответишь? – хрипло спросил он.

  – А почему нет? – удивилась я, подливая ему виски. Мне кажется, он даже не заметил, как замахнул бокал и проигнорировал аккуратно придвинутый к нему поближе тонко нарезанный лимон. – Так что?

  – Полный текст пророчества, которое ты выдала в Кабаньей голове.

  – И все? – изумилась я.

  Этого я и ожидала. Невозмутимо пожав плечами, я приманила перо и отрывок пергамента и быстро черкнула несколько строк. Удивление Снейпа, пробившееся сквозь его маску невозмутимости истинного слизеринца, грело душу, когда он принял из моих рук пророчество. Он жадно впился глазами в текст, а затем вновь опустошил свой бокал и поднял на меня абсолютно спокойный взгляд.

  – Это оно? – в его голосе проскальзывали металлические нотки.

  Мне не верят? Обидно.

  – Чушь, правда? – усмехнулась я.

  – Согласен. Прорицатели не помнят произнесенных пророчеств.

  – И это чушь, – кивнула я. – Как окклюмент, ты должен меня понимать.

  – Даже так, – медленно потянул мужчина. – Допустим, я верю, что ты можешь восстановить в памяти произнесенное пророчество. Что тогда не так с этим?

  – Все, – усмехнулась я.

  – Поясни, – потребовал он.

  – Если по факту, то это не пророчество, а галлюциногенный бред, – бровь зельевара вновь взметнулась вверх, выражая полный скепсис. – Я думаю, ты и сам прекрасно можешь вызвать у оппонента что-либо подобное. А много ты видел собеседований в сомнительном баре? Почему тебе дали спокойно уйти? А если по содержанию, то вообще темный лес. Как понимать на исходе седьмого месяца? Лунного или календарного, а по какому календарю? А может на исходе седьмого месяца беременности? В какой стране, какого года и какого именно Темного Лорда, их и на данный момент в мире насчитывается не один десяток. И так далее по тексту.

  – Пророчества всегда путаны и туманны, – зельвевар склонил голову набок, с интересом рассматривая меня, словно в первый раз увидел.

  – И кому ты это говоришь? – возмутилась я. – Профессионал в пророчествах здесь я.

  – Ладно, профессионал, – хмыкнул он. – Допустим, я тебе верю. Зачем ты мне об этом говоришь? – жестко спросил Снейп, пристально вглядываясь в мои глаза. Казалось еще мгновение и он, отбросив возможный риск нарваться на крупные неприятности, полезет в мою голову.

  – А никто до тебя не спрашивал, – беспечно отмахнулась я, подливая ему виски. – Кстати, здесь есть еще один подводный камень.

  – И? – поторопил меня Снейп.

  – Я потомок Кассандры, – фактически кинувшись в омут, выдала я предпоследний козырь, и выжидательно уставилась на него. И никаких проблесков понимания. Теперь понятно, почему все на этом лоханулись, предки, судя по всему, сработали куда лучше, чем мне казалось. – Легенда о проклятии подразумевает реальные события. В истинные пророчества нашего рода не верят. А те, в которые поверили... – я вздохнула и слегка пожала плечами.

  Я, конечно, слегка лукавила, однако прежняя Трелони считала это пророчество ложным. А не доверять ей причин не было. Во всяком случае, слово не произнесено, а как поймет намек коллега профессор уже не на моей совести.

  – Вот как, – потянул Северус, пристально вглядываясь в мои глаза. Мне скрывать нечего, так что взгляда я не отвела. – Становится все интереснее. Пророчество сбылось – великолепно, не устояло, так прорицательница не та. Удобно.

  Я слегка развела руками, против фактов не пойдешь. Это мне крыть нечем. Снейп сидел неподвижно, слегка прикрыв глаза, мне казалось, что я воочию вижу, как бешено крутятся его мысли, переоценивая события с учетом новых данных, просчитывая различные варианты. Этот человек слишком умен, мне даже стало страшно, не замахнулась ли я на интригу, которую я просто не потяну. В случае ошибки знание канона меня не спасет, я уже начала перекраивать будущее по своему разумению. А кто оказался прав, покажет только история.

  Зельевар поднял на меня мрачный взгляд, словно это я была виновата во всех его бедах. То, что он надумал, мне однозначно не скажет, и все выводы оставит при себе. Но это и не важно. Наживку я бросила, а вот клюнет ли рыбка остается только гадать. И ждать. Первый шаг сделан. Я только надеюсь, Северус, что верно угадала твою сторону. Иначе пункт первый моего плана провалится уже сегодня.

  – Ну, так как, рискнешь? – как можно более беззаботно спросила я, вновь подливая выпивку.

  Снейп вопросительно вскинул бровь.

  – Ты пришел узнать свою судьбу, – напомнила ему, окинув насмешливым взглядом.

  – Все знают, что Сибилла Трелони пророчит лишь скорую смерть, – вернул шпильку тот.

  Я лишь смогла выдавить жалкое подобие улыбки, пристально вглядываясь в него.

  – Возможно, ты и прав, некоторые вещи знать не стоит, – тихо, почти шепотом потянула я, выдержав театральную паузу.

  Зельевар нахмурился, почуяв подвох.

  – А как же проклятие?

  – Думаешь, за столько столетий мой род не придумал, как его обойти? – усмехнулась я. – Давай руку.

  Никто тебя отпускать не собирается, не для того я тебя заманивала и виски накачивала. Готовься к моему подарку, а понравится или нет, это меня уже не касается. Херес будоражил кровь, навевая эфемерную уверенность в своих силах, курительная смесь, неуловимым ароматом пропитывающая все вокруг, дарила легкость мыслей. Я крепко схватила мужчину за запястье и потянула на себя, пока он не передумал. Сервировка и гадальный шар сдвинулись в стороны, освобождая нам пространство, я склонилась над его ладонью, кончиками пальцев пробежавшись по линии судьбы. Коллега с трудом поборол желание отдернуть руку от легкой щекотки. Он все еще не воспринимает меня всерьез.

  – А как же таинственно мерцающий шар, вхождение в транс и драматический голос? – с любопытством поинтересовался Снейп.

  – Спецэффекты оставим впечатлительным студентам, – отмахнулась я, накрывая его ладонь своей и продолжая удерживать за запястье. – А теперь смотри мне в глаза.

  Подробно представляю трагическую сцену из последней части фильма. Визжащая хижина, мрачный антураж, слегка смазываем детали на заднем плане и выводим вперед основных персонажей. Рикмана заменим на оригинал, и слегка состарим на лет пять, монолог о владельце старшей палочки, доносящийся, словно сквозь вату и с помехами, крупным планом атакующую Нагини и безносую бледную физиономию с узнаваемыми красными глазами. После Золотое трио, беспомощно толкающееся рядом, и светящуюся нить воспоминаний...

  Я пристально впилась взглядом в темные до черноты глаза Северуса, сосредоточилась на видении и резко толкнула его вперед. Лови! Снейп вздрогнул от неожиданности, широко распахнув глаза. Однако выпитое виски и специфический ароматный дым от разожженного кальяна, подкрепленный фокусом хитрого родового сигила, сделали свое дело, подточив критическое восприятие мужчины, окклюментные щиты декана Слизерина дрогнули, и подопытный по собственной воле впустил в свой разум мое предсказание.

  Северус молчал. Просто сидел, не сводя с меня спокойного с легкой дымкой задумчивости взгляда, и молчал, размышляя о чем-то своем, мне недоступном. И все? Одно дело услышать о своей смерти от неадекватной шарлатанки Трелони, и совсем другое увидеть ее воочию в 3D с эффектом полного присутствия. И никакой реакции. Хотя чего я хотела – истерии и паники? Не тот человек, как любой разведчик, Снейп постоянно ходит по грани, а то и под ручку с самой Предвечной. Угрозой собственной смерти маску его невозмутимости не прошибешь, очевидно.

  Наконец, он, легко усмехнувшись уголком губ, потянул на себя трубку кальяна и с наслаждением глубоко затянулся, недовольно поморщившись, обнаружив ароматическую смесь вместо табака.

  – Когда? – отрывисто поинтересовался он, выпуская клубы дыма.

  – Май девяносто восьмого, – ответила я, жалея, что сейчас нет возможности модернизировать кальян на двоих, отбирать мундштук у Северуса не хотелось.

  Снейп кивнул. Он что, ожидал подобного? Ох, Роулинг, ты о многом умолчала.

  – Жизнь не предопределена раз и навсегда, нет судьбы, кроме той, что мы творим сами*, – знаю, что плагиат, но эта фраза запала мне в душу.

  – И это говорит профессор прорицаний? – скептически хмыкнул Снейп, попыхивая трубкой.

  – А кому это говорить, как не мне? – вернула я вопрос.

  Северус с легким интересом рассматривал меня, слишком часто он это делал за сегодняшнюю беседу. Начинало напрягать.

  – Занятный способ обойти проклятие. Действенный?

  – Тц. Еще ни разу не ошиблись, – я щедро плеснула выпивку и вернула бокалы на стол. На сегодня предсказаний хватит. – Но в конечном итоге решать тебе.

  Снейп согласно кивнул. Я потянулась к хрустальному шару, рассеяно погладив гладкую поверхность. За моими пальцами, как газовый хвост кометы, побежали разноцветные мерцающие переливы. Наше свидание никого не заинтересовало, попыток прослушивания и просто любопытных касаний защитных контуров не зафиксировано.

  Молчал зельевар недолго. После нескольких затяжек он удивленно вскинул бровь, покосившись на меня, затем внимательно, со вкусом рассмотрел все выгравированные картинки на пузатых боках кальяна. Повертел его из стороны в сторону, длинными бледными пальцами погладил выпуклые грани перламутрового камня, инкрустированного костью.

  – Это ты называешь без спецэффектов? – он демонстративно потряс трубкой, выдыхая ароматный дым.

  – Это еще из запасов моей прабабки, – возмутилась я, отобрав трубку у увлекшегося чародея, и, откинувшись на подушки, затянулась. – Настрой соответствующий нужен. И тут целый комплекс.

  – Оценил, – согласно кивнул Снейп и нагло дернул на себя трубку кальяна.

  Я аж поперхнулась от такой нахальности. На деле Ужас Подземелий оказался вполне себе человечным и живым, вот только эти качества оказались запрятаны так глубоко, что вынуть их на поверхность души удалось лишь с помощью легкого наркотического транса. И знает ведь зараза, что из себя кальянная смесь представляет, пусть не сразу, но определил, мастер, бесспорно, а при этом затягивается в свое удовольствие. Ну и кто теперь из нас неадекватный, свихнувшийся наркоман, или какие там еще ко мне эпитеты применяют? Мерзкий характер дает о себе знать в любом состоянии зельевара.

  Как оказалось, в компании Северуса очень уютно молчать о чем-то своем, полной грудью вдыхая ароматный дым, с легкой улыбкой наблюдая за блуждающими среди полупрозрачных штор огоньками, время от времени перетягивая трубку кальяна. Легкие клубы дыма мягко окутывали нас, таинственно переливаясь в скупом свете свечей и магических светильников, не покидая зоны, очерченной сигилом, четко показывая его границы. Главное, мы оба прекрасно понимали, что умиротворяющий эффект вызван не слишком безобидной смесью и последствиями пророческого транса. Но нам было все равно.

  Снейп ушел, не попрощавшись. Театрально шагнул в широкий зев раскрытого люка, лишь длинные полы его мантии взметнулись, словно распахнутые крылья. Я слабо улыбнулась, небрежным жестом захлопывая крышку. Интересно, он сильно обидится, когда обнаружит, что записка с пророчеством написана исчезающими чернилами, а сам клочок пергамента уже давно благополучно рассыпался прахом в его кармане?

   * Культовая, жизнеутверждающая фраза за авторством несгибаемой Сары Коннор, в ответ на панические вопли всяких вестников из будущего.

  Глава 14

  Все оказалось далеко не так страшно, как мне виделось вначале. Мадам Помфри действительно надавила на Дамблдора всем своим авторитетом и наверняка немалым компроматом, скопившимся за столько лет совместной работы в стенах древнего замка, что никаких проблем с назначением меня любимой на дополнительную ставку, обещавшую немалую головную боль, не возникло. Что удивительно, с приличной доплатой. Жаль, при эпичной битве я не присутствовала, боевые действия разворачивались за закрытыми дверьми и чарами конфиденциальности, но судя по торжествующему блеску в глазах Поппи, и слегка потерянному лоску дражайшего работодателя, в средствах и методах воздействия на оппонента хитрая ведьма не стеснялась.

  Да и не было причин у директора отказать в столь скромной просьбе. К тому же наш колдомедик обиделась, когда я невзначай проболталась о не известных широкой публике свойствах модного девайса нашего всеми уважаемого Великого Светлого. Обиделась настолько, что накатала шикарнейшую петицию в Совет Попечителей и госпиталь Святого Мунго. Что, учитывая эпичных ребят, порхающих как бабочки в поднебесье над школой, призванных охранять деток от не менее эпичного представителя Древнейшего и Благороднейшего, начисто игнорирующего все усилия и потуги своих бывших тюремщиков, было весьма кстати.

  Многого от меня не требовалось: разглядывать ауру ученика, явившегося на обследование, и сообщать о своих наблюдениях Поппи для дальнейшей расшифровки и диагноза. Вот тут-то и скрывался камень преткновения. А что, собственно говоря, я вижу? Ранее я ориентировалась на наличие или отсутствие дара у юного мага, чтоб иметь представление чему его учить, ну и визуальное отображение чар сильно упрощает жизнь тому, кто мало что может им противопоставить. Но это, как бы, незадокументированные возможности моего артефакта.

  Впрочем, решение данного вопроса давно известно. Как завещал великий вождь пролетариата – учиться, учиться и еще раз учиться. Хоть бы раз ошибся! Представляете выражение лица моего поверенного, когда он услышал подобную новость об очередной моей бредовой идее использования наследия предков? Как он себе от смеха бороду не вырвал – не представляю. Зря, наверное, я рассказала ему анекдот о забивании гвоздей микроскопом, зря.

  Но и эту проблему мы преодолели. Поппи, чтобы окончательно утвердить свое решение и дополнительно щелкнуть по носу дражайшего работодателя, организовала мне экзамен в Мунго. Не сказать, что я была рада такому повороту событий, но и целесообразность понимала. Принципиально торговалась до последнего, пытаясь отбрехаться от столь сомнительной чести, сломавшись лишь на допуске в библиотеку госпиталя, по слухам, распространяемым моим поверенным, имеющую крайне специфическую литературу. Ну, а Трелони знания коллекционируют, родовое хранилище как бы намекает. Вот и сижу, мрачно взираю на собранную комиссию из маститых целителей в лимонных мантиях, не менее мрачно сверлящих меня раздраженными взглядами и задающих скучные, набившие оскомину вопросы. Главное, не запутаться и не проболтаться, что информации мои очки показывают несколько больше. Чуть в стороне сидит Сметвик, отгородившись от импровизированного блиц-опроса свитком с гневным криком души хогвартского колдомедика, игнорируя косые, завистливые взгляды коллег и подхихикивая на особо завернутые перлы. Я знаю, успела ознакомиться. Поппи сидит рядом и с акульей улыбкой строит глазки местным целителям, что заставляет нервничать особо молодых и пугливых, и украдкой поглядывать в сторону двери. Развлекается.

  – В целом, мисс Трелони, мне все ясно, – наконец одобрительно кивнул головой седой маг, как и большинство присутствующих, предпочтя остаться безымянным. – С теорией вы отлично знакомы, практика, как и в любом деле – это наживное. Пара часов в день с артефактом вам не повредит, но не более! – наставительно поднял узловатый палец целитель, сурово взглянув на меня. – Экзамен закончен, можете снимать очки.

  – Сибилла, – вдруг севшим голосом сказала Помфри, разом забыв про свои заигрывания с противоположным полом, – я без очков тебя вообще не видела.

  Внезапно установилась тишина, как в фильмах, паузой подчеркивая особо драматический поворот сюжета, а целители ошарашено переглянулись и вонзились в меня немигающими взглядами опытных вивисекторов. Ой!

  – Дамблдор тоже свои очки не снимает, – открестилась я, попытавшись перевести стрелки в привычное русло.

  – Сибилла, директор всегда смотрит поверх очков, потому-то они у него такой специфической формы. А вот тебе, – Поппи устало потерла подбородок и окинула быстрым взором стрекозиные линзы, прячущие мои глаза, – тебе такой фокус не удастся.

  – Хм, – задумчиво потянул мужчина, сидевший ближе всего ко мне и все время пялившийся на меня, пытаясь смутить. – Может выражение подобной эксцентричности, – он бесцеремонно дернул меня за рукав яркой, пестрой блузки – неизменного атрибута устоявшегося облика профессора прорицаний, – является следствием неправильного использования аурных артефактов? У Дамблдора тоже наблюдаются подобные симптомы.

  – Полноте, коллега, – хмыкнул из своего угла Сметвик, соизволив выглянуть из-за свитка. – Сибилла из рода потомственных прорицателей, известных на протяжении нескольких столетий, она дополнительную нагрузку на мозг даже не замечает. Это мелочи для людей с подобным даром.

  Я в шоке уставилась на Гиппократа, растерянно моргая, даже забыв обидеться на унизительное сравнение с директором, как минимум страдающим врожденным маразмом и полным отсутствием эстетического вкуса. А ведь, правда, не замечаю. А должна! Это же столько не предусмотренной природой информации. Постоянно. Нескончаемым потоком. Сенситивный шок, в котором по логике вещей, я должна неизменно находиться, если и был, то в самом начале, когда я очки по дурости напялила. А потом ничего, за пару дней привыкла. Это вообще нормально?

  – Веледа*, как и Сибилла, тоже их постоянно носила, – продолжал меж тем Сметвик. – Я, кстати, учился с твоей матерью, – это уже мне. – Но всегда считал, что артефакт носит защитную функцию.

  – В том числе, – согласилась я, не став уточнять.

  – Чисто ради интереса, – заговорщески прошептал Сметвик, – научного, – немного подумав, добавил он. – Ты хоть одно свое предсказание произнесла?

  – Ни одного, – так же шепотом и с видом матерого заговорщика изрекла я. Ключевое слово «произнесла», ну и «свое», конечно. Предыдущая версия Трелони от сентеции, выданной в «Кабаньей голове», открещивалась всеми конечностями, а о том, что дар работает несколько иначе, я уже знаю.

  – Слово? – внезапно подобрался главный целитель.

  – Да хоть клятву, – беспечно улыбнулась я. Кажется, мне посчастливилось нарваться на человека, знающего несколько тайн моего рода. Да и упоминание мамы. Слишком подозрительно!

  – Довольно, – хлопнула ладонями Поппи, отвлекая нас от подозрительных переглядываний. – Мы можем получить свидетельство о прохождении экзамена? У меня скоро студенты Больничное крыло штурмом возьмут, запасы легких успокоительных и снотворного просто испаряются!

  Из Мунго мы поспешно ретировались, мадам Помфри рвалась на оставленное без присмотра рабочее место, а я спешила исчезнуть прочь из поля зрения Сметвика и экзаменационной комиссии с нездоровым интересом поглядывающих на меня и приглашающих заходить почаще. Если бы только не их предвкушающие улыбочки, то я вполне могла бы принять их желание меня увидеть за чистую монету. А так, пусть ищут себе другого подопытного кролика. Да и главный целитель про маму и семейный дар вспомнил. Неспроста это! Нафиг!

  Время снова потянулось беременной улиткой, наполненное нервными хлопотами под бдительным оком Поппи, школьными уроками, вылазками в родовое хранилище, разбавляясь редкими посиделками с подругами. Грейнджер на обследование не явилась, как мне передали, только фыркнула и надменно вздернула хорошенький носик, лишь узнав о моей новой должности. Мда, и почему все решили, что она очень умная? Будь оно так, носила бы галстук с синими полосками, а раз нет, то знаменитая гриффиндорская гордыня с неизменной упертостью застилает взгляд здравомыслию и холодной логике. Жаль. Флитвик ходил смурной и раздражительный, мы не лезли с расспросами, надеясь, что коллега не оставит нас в неведении и приоткроет завесу тайны. И были готовы смиренно ждать.

  Первокурсники тянулись нескончаемым потоком, жалуясь на кошмары, головные боли, слабость, простуду... список можно продолжать до бесконечности. Помфри с ног сбилась, заметавшись между Больничным крылом и владениями Ужаса Подземелий, регулярно снабжающего колдомедика новыми порциями зелий. Я как-то, проявив свойственную себе бестактность, сунула нос в записи своего куратора и, наткнувшись на статистику, закономерно озадачилась, переволновавшись не на шутку. Несмотря на промозглый шотландский климат и полное отсутствие центрального отопления древнего замка, заболеваемость в прошлые годы была значительно ниже. На порядок. Поппи на мой несмелый вопрос, отмахнулась, свалив все на дурное влияние дементоров, и посоветовав заглянуть в статистику Азкабана. Смертности. Поскольку узников не лечат. Как-то не принято. На меня накатил новый приступ необоснованной паники и желание срочно покинуть не только Хогвартс, но и еще данную реальность для надежности. Теперь понятно, почему большинство преподавателей ходят помятыми и с темными кругами от усталости – большинство студентов, как и я, опасность просто недооценивают.

  Гром грянул к концу второй недели, когда я уже решила, что попытка решить мучавшую меня проблему с помощью полугоблина, отличающегося недюжинным аналитическим умом и склонностью к боевке, с треском провалилась. Мы с Поппи как раз подбивали статистику, ту самую, о возросшем уровне заболеваемости по сравнению с предыдущими годами, запрошенную чем-то озадаченным Сметвиком, и колдомедик, все еще не забывшая своей обиды директору, склонялась к версии легкого саботажа и предоставления коллеге требуемой информации в обход работодателя. Поэтому серебристый патронус, ворвавшийся в стерильный больничный покой, голосом Филиуса срочно потребовавший явиться в учительскую, наc слегка озадачил. Мы удивленно переглянулись, но более никакой иной информации пролетевшая мимо неведомая призрачная зверушка нам не озвучила, скрывшись в противоположной стене.

  В учительской было многолюдно. Флитвик собрал всех, включая библиотекаршу и завхоза с Хагридом, нервно притулившимся в сторонке и сморкающегося в необъятную простыню, служившую носовым платком. Я невольно отметила тот факт, что его деревенская избушка располагается на отшибе, почти впритык к запретному лесу и защита, установленная на замок, на него не распространяется. И в Больничном крыле он не примелькался. Бросившую косой, недовольный взгляд в сторону лесника, колдомедика явно посетили схожие мысли.

  Перед всем честным собранием стояла растерянная и пунцовая Гермиона, сверлящая опущенным взглядом пол. Флитвик же, напротив, был собран, но от него волнами исходила с трудом сдерживаемая злость, а взгляд был пронзительно холоден. Сейчас он как никогда напоминал многократного чемпиона по дуэлингу, и его низкий рост и расовая принадлежность уже никому не показались бы смешной и нелепой. Оказывается, в стенах лучшей школы чародейств и волшебства практически все профессора носят маски, намертво прилипшие к их повседневному облику. О, как полон загадок и крепких личных шкафов, запертых на амбарные замки с потерянными ключами, древний и таинственный Хогвартс. Сколько секретов хранят в своих душах одиозные персонажи пера Роулинг, ожившие недоброй волей неизвестного шутника.

  – Раз все собрались, – безразличным тоном начал он, – то я бы хотел узнать, откуда у маглорожденной третьекурсницы могло бы взяться это?

  Небрежным жестом профессор Чар выкинул на центр учительского стола маленькие песочные часы на цепочке. Мадам Помфри ахнула в непритворном ужасе, остальные преподаватели замерли, словно увидели ядовитую змею, а я опустила взгляд в надежде, что толстые стекла скроют мелькнувшее в глазах расчетливое торжество.

  – Филиус, старый друг, ты же знаешь, как опасно отбирать такие артефакты, вдруг у мисс Грейнджер выйдет время, и она не замкнет круг со своей копией? – сокрушенно покачал головой директор, укоризненно взирая на нас.

  – Не считай меня идиотом, Альбус! – холодно отрезал Флитвик, сохраняя видимое спокойствие. – Я знаю, что собой представляют подобные артефакты, но повторяю свой вопрос – кто это такой безответственный, невежественный преподаватель, желающий смерти девочке?

  – Неправда! – внезапно вскинулась гриффиндорка. – Профессор МакГоннагал бы никогда... – а затем резко осеклась, поежившись от пристальных взглядов.

  – Ну вот, с именем определились. Минерва, мы тебя внимательно слушаем.

  – Расписание мисс Грейнджер оказалось слишком громоздким. И я не понимаю, зачем ради такого пустяка назначать целое собрание? Господа, вам заняться нечем? – декан Гриффиндора привычно поджала губы, окинув недовольным взглядом аудиторию.

  – Ты от ответа не уходи, – внезапно командирским тоном вклинилась Поппи. – У девочки магическое истощение, – она помахала блокнотом, в котором я зачарованным пером схематично набросала ауру новой пациентки. – Ты вообще инструкцию и технику безопасности при работе с артефактом повышенной опасности ребенку объяснила?!

  – Ты за кого меня принимаешь, Поппи? Разумеется! – не вынесла столь вопиющего навета заместитель директора, и даже привстала с места, гневно раздувая ноздри.

  – Все двадцать три тома? – ехидно уточнил Флитвик, покосившись холодным осуждающим взглядом на молчащего директора.

  – Вот еще, – фыркнула она. – Основное, остальное можно и самостоятельно в библиотеке почитать. Если вечно водить учеников за ручку, они так ничему и не научатся.

  – Поппи, это явно твой клиент, – внезапно хмыкнула мадам Пинс, несменный хранитель обители знаний. – Склероз – страшная вещь. Особенно в твоем возрасте, дорогуша, – она окинула начинающую звереть МакГоннагал, сочувствующим взглядом.

  – Да что ты такое говоришь, Ирма! – кажется, осуждение в глазах коллег стало для нее сюрпризом. А нефиг давать детям в руки атомную бомбу.

  – А не ты ли года четыре назад подписала приказ о переносе информации об артефактах подобного класса в Запретную секцию, чтоб не смущать детские неподготовленные умы? На пару с Дамблдором, кстати, – сарказм так и тек из уст суровой библиотекарши нескончаемым потоком. – Деточка, – обратилась она к Гермионе, – тебе профессор МакГоннагал разрешение на посещение Запретной секции выписывала?

  Грейнджер отчаянно замотала головой, боясь поднять глаза.

  – Вот и я так думаю. Юная гриффиндорка славится своей тягой к печатному слову и не преминула бы воспользоваться разрешением. А бумажку, подписанную в прошлом году Локхардом, ты сама аннулировала. Вот я и говорю, склероз!

  – Спокойно, коллеги, не все так страшно, – вмешался наконец Дамблдор. У меня такое чувство, что он получает какое-то садистское удовольствие, наблюдая подобные склоки и вмешиваясь лишь в последний момент. – Я думаю, мы можем решить проблему ко взаимному согласию.

  – Не страшно? – в унисон взвились Флитвик и Помфри.

  – Не страшно! – от голоса разъяренной ведьмы задрожали стекла. – А ты знаешь, что твое не страшно, могло стоить девочке не только магии, но и жизни?! Ты знаешь, что в Мунго есть целое отделение для подобных, увлекшихся и не читающих инструкции к хроноворотам, Невыразимцев, как раз на одном этаже с Лонгботтомами? А ты знаешь, деточка, что эти милые часики не только пили твою магию, но и накручивали возраст? И что процесс мог стать лавинообразным и необратимым? Нет?

  Гермиона в ужасе смотрела на колдомедика, прижав руки к груди, на ее побледневшей коже отчетливо проступили синие вены, а глаза казались бездонными колодцами, губы дрожали, но сказать хоть слово школьница была не в силах. Кажется, до нее только сейчас стало доходить, какой опасности она сама себя подвергла. Неужели девочка никогда научную фантастику не читала? Там про игры со временем очень наглядно написано.

  – Я был о вас лучшего мнения, мисс Грейнджер, – разочарованно вздохнул маленький профессор.

  – Короче, Альбус, со своими неразумными подчиненными разбирайся сам, – начала раздавать приказы резко успокоившаяся Помфри. – Мы с мисс Грейнджер в Мунго, Минерва, прикажи собрать для нее вещи.

  – Не нужно, Поппи, я верю в тебя, ты справишься. Ничего ведь непоправимого не произошло, – мягко улыбнулся директор.

  – Альбус, – ласково прошипела колдомедик, вновь заведясь с пол-оборота, – Я в прошлом полевой хирург. Я могу собрать мага из порванного на лоскуты месива, я могу восстановить кости, удаленные самовлюбленным болваном, мнящим себя гениальным целителем, или раздробленные в труху после игры в квиддич, я могу распутать тот клубок недоразумений, что детки называют чарами, самоизобретенными заклинаниями и зельями, я могу диагностировать паралич от взгляда василиска, но повреждения магического ядра и ослабление ауры вне моей компетенции. В школе подобные эксцессы вообще не предусмотрены!

  – Но я все же настаиваю, – сурово нахмурил седые брови директор, попытавшись надавить авторитетом.

  – Мунго! – снова рявкнула ведьма. – И только Мунго! – протянув руку к сиротливо лежащему на столе артефакту, который внезапно вывернулся из-под ее руки и заскользил по лакированной поверхности к директору. – Альбус, ты не хуже меня знаешь правила. Образец зелья, животное или артефакт сдается в госпиталь вместе с пациентом, – голос Поппи вновь стал ласков. – Но если ты хочешь, чтоб Гиппократ напомнил тебе эти жизненные и обязательные к исполнению правила лично, то не смею возражать.

  Хроноворот словно нехотя откатился в сторону колдомедика. Женщина с победной улыбкой подцепила цепочку, и артефакт скрылся в складках широкой мантии.

  – Минерва, не забудь про вещи, – напомнила она, крепко ухватив Гермиону под локоток, и повела к двери. – Сибилла, на тебе Больничное крыло в мое отсутствие, – бросила, не оборачиваясь, ведьма.

  – Я надеюсь, коллеги, что школа впредь не будет похожа на балаган, словно нам дементоров мало. Минерва, не ожидал. Альбус, откуда у тебя вообще могла оказаться столь опасная вещь? – Филиус совершенно не скрывал своего возмущения, но у директора не было желания оправдываться.

  – Пути судьбы извилисты и непредсказуемы. Жаль, что ситуация разрешилась так радикально. Я вас больше не задерживаю, коллеги, у меня появилось срочное дело. Хорошего вечера, леди, джентльмены, – взгляд ярких голубых глаз заледенел, и маг уже больше не казался радушным дедушкой, скинув маску благодушия.

  Равнодушных и непонятливых не оказалось и профессора потянулись на выход, бросая осуждающие взгляды на заместителя директора, а парочка была откровенно злорадных.