Текст книги "Бяка Ада и Тридесятое царство"

Автор книги: Марианна Цветкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Глава 19. Леший красит дом

Экран замелькал. От волнения язык Мишеля заплетался, и он неправильно назвал адрес Лешего. Вместо знакомой избушки на экране появились три злыдня-подростка – красный, зеленый и голубой. Резиновые губы злыдней растянулись в улыбках.

– Бяка Ада, – сказали они хором, увидев Аду. – Это ты украла колд-очки в "Магии для всех"?

– Кто вам сказал такую ерунду?! – завопила Ада.

– Так передавали в "Новостях злыдней", – сказал красный.

– И в программе "Время", – добавил зеленый.

– И в передаче "Спокойной ночи, малыши-злыдни", – сказал голубой, самый маленький.

– А это ты подслушивала за Советом?

– А это ты обманом завладела водолазной колдо-маской?

– А это ты…

"Слава пришла ко мне слишком рано, – подумала Ада. – Я к ней еще не готова."

– Мишель, а ты можешь сделать так, чтобы обо мне забыли все, кроме Вилли? – обратилась она к мышонку.

Но тут Мишель наконец перестал заикаться и выговорил с пятой попытки слово "Леший". Бякобук переключился, и они увидели уже ставшее родным и знакомым лицо Лешего. Впрочем, что-то в нем изменилось, а именно: лоб, нос и борода были перепачканы оранжевой краской. Леший повернул к ним голову.

– Добрый день, ребята, я рад, что вы подключились! – сказал Леший с улыбкой.

– Ты где? – спросил Мишель. – Что ты делаешь, дядя Леший, почему у тебя борода вся оранжевая?

Леший заразительно рассмеялся и отошел подальше – за его спиной показался черный, неприветливый дом под грязной черепичной крышей, из трубы валил бурый дым.

"Неужели это тот самый дом Лешего, в котором мы были прошлой ночью? – подумала Ада. – А ведь он днем еще страшнее".

Словно в ответ на ее сомнения, Леший сказал:

– Да, это и есть наш дом. Раньше я почему-то не замечал, что он такой темный и мрачный, а сегодня у меня словно глаза открылись. "Разве можно жить в такой унылой избе с облупившейся краской? – подумал я. – Жить-то, пожалуй, можно, но быть счастливым… Никогда!" Между прочим, мудрецы из Тридесятого царства говорят: самое дорогое, что у тебя есть – это твой дом. Когда на душе скверно – наведи порядок в комнате или на своем столе. Не должно быть рядом никаких сломанных или порванных вещей – это страшно угнетает."

Мишель вскарабкался на стол и озабоченно шепнул Аде на ухо: "По-моему, он опять спускался в Тридесятое царство. Он когда оттуда вылезает, всякую чушь начинает нести и ведет себя, как ненормальный.

– Думаешь, он чокнулся? – так же шепотом отозвалась Ада.

Тут Леший набрал побольше воздуха в легкие и закричал:

– Добрыдень!

На зов из дома выскочил старичок, да так рьяно, что кубарем свалился с крыльца. Он был с головы до ног в оранжевых пятнах краски – как леопард.

– Я так торопился, думал, случилось что. Может, Водяной за тобой гонится, – оправдывался Добрыдень, потирая ушибленный бок.

– Сейчас мазью намажу, боль как рукой снимет, – успокоил его Леший. – А случилось вот что: наш дом очень некрасивый, его нужно срочно перекрасить.

– Так мы и так перекрашиваем, даже Сюсьтик помогает.

– А еще к нам подключились ребята из Бякандии.

Добрыдень повернул лицо к экрану.

– Здравствуйте, деточки! Как хорошо – и Адушка здесь, и Виллюшка, и Мишелюшка! Вы, наверно, удивляетесь, что можете видеть нас во дворе по бякобуку. Но в этом даже волшебства никакого нету, просто мы для вас специально везде экранов понаставили – и во всех комнатах, и во дворе, и в саду, и даже в огороде. Чтобы у вас всегда связь с нами была. Адушка, ну как ты себя чувствуешь? Температурки нет? А головка не бо…

Добрыдень все еще продолжал говорить, когда над ним нависло огромное рыжее чудовище. Жвала монстра двигались, едва не касаясь головы старичка, огромные влажные глаза ворочались, чуть не вылезая из орбит. Чудовище занесло над Добрыднем четыре огромных мохнатых лапы, с длинных усов стекала оранжевая краска.

– А-а-а! Берегись! – закричали хором Ада и Вилли.

Но было уже поздно – чудовище обняло Добрыдня за плечи.

– Что еще красить, дедушка? – спросил монстр.

Добрыдень с удивлением переводил взгляд с Ады на Вилли.

– Вы чего кричите, деточки? Испугались, что ли? Так это же наш Сюсьтик! Мы Сюсьтика увеличили – помните нашего домашнего муравья? Он тоже хотел помочь нам красить, но у него очень медленно получалось – тогда мы его увеличили. Докрасим – опять уменьшим.

– Так не честно! – возмущенно пропищал Мишель. – Я столько раз просил вас меня увеличить, а вы отказывались.

– Потому что тебе это нужно было для баловства, для самоутверждения, а Сюсьтику – для дела.

– Подумаешь, дело! Почему сразу не наколдовать краску на доме? Зачем же работать? – возмутился Мишель.

– Быстро же ты забыл мои уроки… – печально произнес Леший. – Разве не я тебя учил, что к волшебству прибегают только в самых крайних случаях? Все должно идти своим чередом.

– Знаю, знаю, – Мишель отмахнулся, как от назойливой мухи. Он очень уважал Лешего, но в душе считал его неисправимым занудой. А нравоучения наскучили мышонку еще в младенчестве.

– Мишель, сейчас же иди сюда, ты тоже должен помочь нам с ремонтом, – сказал Леший. Он обмакнул кисть в ведро с оранжевой краской.

– Не вовремя вы ремонт затеяли, – отозвался Мишель. – В мире такое творится! Конец света со дня на день. Да сейчас мой отчет о поведении врага в сто раз важнее любой краски!

– Никогда нельзя знать, что важнее. Сейчас мне кажется, что козни Верховной – просто пустяк в сравнении с красотой моего дома.

– Не надо бы об этом по бякобуку, Лешенька, – испуганно прошептал Добрыдень.

Тут Ада почувствовала, что с Мишелем, который стоял на столе, облокотясь сзади на ее плечо, стало что-то происходить. Сначала он как будто потерял вес, а потом начал таять. Минута – и его не стало. Интересное было зрелище – на плече у Ады он таял, а зато рядом с Лешим так же постепенно вырастал, вырисовывался в воздухе.

– Ну наконец-то, – сердито сказал Леший и протянул Мишелю новую кисть. – Скорее берись за дело.

– Дядя Леший, но я ведь испачкаюсь, – сказал Мишель.

– Тогда сними цилиндр.

– Но моя шерстка!

– Искупаешься. Краска сварена из ромашек и одуванчиков, колдовства там совсем немножко, так что отмоется легко.

– А если не отмоется?

В глазах Лешего засверкали недобрые огоньки. Он сжал кулаки и топнул ногой.

– Послушай, Мишель, почему ты все время со мной споришь? – закричал Леший. Ты же знаешь, мне нелегко было стать хорошим. Еще одна такая ссора, и я снова превращусь в того, кем был!

И тут все с испугом заметили, что небольшой закругленный нос Лешего начал быстро расти, принимая форму крючковатого клюва. А футболка на его спине затрещала под набухающим горбом.

– Лешенька, Миша, не ссорьтесь, – вне себя от ужаса залепетал Добрыдень. – Миша, делай так, как Лешенька говорит. Вот как он говорит, так и делай…

Мишель немедленно обмакнул кисть в ведро и начал красить.

– Что ты, дяденька, я ведь не спорю, – попискивал он. – Оранжевый дом гораздо важнее, чем все на свете.

– Это тебя бяки испортили, зря я тебя отпустил, – басил в ответ Леший.

Ада выключила бякобук.

– Они все там сумасшедшие.

– Ух, но они же волшебники, – возразил Вилли. – Конечно, они не такие, как мы. То, что для нас важно, для них – пустяк.

– Завтра в Бякандии конкурс уродства, – задумчиво проговорила Ада. – Хорошо хоть Добрыдень не сказал, что я должна там занять первое место и получить главный приз, который нам очень понадобится.

Бяка, вопреки обыкновению, даже не улыбнулась. В уголках ее маленького рта появились едва заметные горестные морщинки.

– Ладно, я устала от всей этой белиберды, – произнесла Ада. – Вилли, доедай своих жуков, и пойдем к Верховной в пещеру.

– Ух, зачем? – опешил Виллли.

– Подслушивать, спасать Василису и Лешего. А заодно и свою шкуру. Кто-то и это должен делать, не всем же ремонтом заниматься. Мы существа простые, колдовству не обучены.

Глава 20. Вперед, в логово зверя

Они решили выйти из землянки, когда стемнеет. Пробраться незамеченными к пещере Верховной гораздо легче под покровом ночи, чем среди бела дня. Дневной лес полон бук, следящих за порядком, а ночью они, как правило, спят, поэтому самое страшное случается в Бякандии именно ночью. Едва солнце опустилось за верхушки сосен, как Ада с Вилли повесили себе на шею ожерелья из рябины на тот случай, если придется задержаться, и они проголодаются. Ада взяла в руки кнут превращений. Они уже совсем собрались уходить, как вдруг Вилли стукнул себя ладонью по лбу: «Ух, чуть не забыл!» Он подошел к Хрюнде, погладил ее по голове мягкой шестипалой лапой, почесал за розовым ушком и вкрадчиво произнес: «Хрюндя, дай мне два бубля».

Свинка недовольно надула губы: "Не дам, хрю", – сказала она.

– Ну Хрюндя, пожалуйста, они нам очень нужны. Ада не ест того, что ем я. Она голодная уже несколько дней. Нам нужно купить еды для нее.

На мордочке у Хрюнди появилось сочувствие, пятачок увлажнился.

– Так и быть, хрю, – сказала свинка. Она перевернулась на бок, и из прорези на ее спине выпала двухбублевая монетка.

– Желаю удачи, хрю. Больше не проси, все равно не дам. Больше нету.

– Ну вот, порядок, теперь можно идти.

Вилли сунул монетку за ухо и обвел прощальным взглядом комнату – печку, стол, кровать, бякобук… Сердце подсказывало Вилли, что уходят они надолго.

Они уже поднялись по лестнице наверх и высунули из люка головы, когда вдруг заметили между деревьями какие-то странные огни. Огни быстро приближались, вскоре послышались голоса бук.

– Ух, может быть, спрячемся в норе? – в замешательстве предложил Вилли.

– Нет, Вилли, ни в коем случае, – Ада замотала головой. – Они идут за нами.

Бяка и сама не знала, откуда у нее взялась такая уверенность, но она схватила Вилли за руку и потащила прочь от норы, подальше от огней, в лес. Только они успели спрятаться в кустах, как на поляну вышел целый отряд бук во главе с Ясенем. В лапах буки держали масляные фонари.

– Ну и где тут эта грязная нора? – спросил кто-то. Кажется, это был Липа.

– Здесь должен быть люк. Ага, вот он. Главное – мы нападем на них неожиданно. Они, небось, уже дрыхнут. Бяки и ухари рано ложатся. Мы их свяжем и вытащим из норы. Только не убивайте, у меня строжайший приказ. Они нужны живыми.

Буки откинули люк и все поочереди исчезли под землей. Вскоре снизу донеслись их крики:

– Здесь никого нет! Они ушли! Их кто-то предупредил!

В землянке послышлся грохот, звон разбитой посуды, треск табуреток. Буки начали вылезать один за другим, и у каждого в руках был какой-нибудь предмет из домашней утвари: чайник, кастрюля или подушка. Последним вылез Липа с Хрюндей под мышкой. Хрюндя извивалась и жалобно визжала: "Помоги, Вилли!"

Но Вилли ничего не мог поделать. Сидя в густом кустарнике, он молча смотрел, как разграбляют его нору, и из его желтых глаз текли слезы.

– Внимание! – скомандовал Ясень своим подчиненным.

Буки собрались в кружок вокруг него.

– Итак, мы оставили в норе засаду. Если хозяева вздумают вернуться, их встретят тут как следует. А мы отправляемся на поиски этих двоих. Прочешем весь лес, каждую травинку, но найдем. К утру они должны сидеть в пещере, связанные, – это приказ генерала. И мы его выполним, даже если половине из вас придется расстаться с жизнью.

И буки ушли в том же направлении, откуда появились.

Вилли несколько раз порывался выскочить из засады на защиту своей норы, но Ада его удерживала. Когда все стихло, существа перевели дух.

– Ух, моя нора, моя печь, моя Хрюндя, – всхлипывал Вилли. – Наверно, они разбили бякобук. Слышала, какой был звон?

– Жаль бякобука, ведь мы на нем почти не играли. А знаешь, какие там есть игры… – мечтательно сказала Ада.

– Какие игры?! Какие игры?! – вдруг заорал Вилли, потрясая кулаками. Он начал безудержно ухать. Впервые в жизни ухарь вышел из себя.

– Пойми, наконец, Ада, игры кончились! – кричал он. – У нас больше нет дома, нет никаких вещей, даже Хрюндю и ту унесли, хотя она пустая. Все, что у нас осталось – это два бубля у меня за ухом. Мы – нищие, и нас ищут по всему лесу!

Вилли схватился за голову.

– Ну не расстраивайся. Подумаешь! Все уладится. У нас еще есть мой шалаш.

– В котором жить невозможно.

– У меня есть кнут превращений.

– Ух, только мы им пользоваться не умеем.

– Леший нам поможет, мы даже можем жить у него.

– И что мы там будем делать? Помогать по хозяйству, как Добрыдень? Или держать за лапы несчастных зверей, когда он будет делать им уколы? К тому же теперь у нас нет бякобука, а значит, нет с ним связи.

Бяка задумалась.

– Выходит, нам терять нечего, – весело сказала она. – Здорово! Значит, нам и бояться нечего. Сейчас же пойдем в пещеру, там нас вряд ли будут искать. Буки думают, что мы прячемся в лесу. Ех-хо!

***

Пробираться по лесу ночью – это совсем не то, что гулять по парку днем. Поначалу, едва стемнело, тьма была кромешной, потом над лесом взошла полная луна и осветила деревья, кусты, норы и гнезда. Лес жил своей обычной жизнью – ухали совы, шуршала трава, скрипели сухие ветви под порывами ветра. Существа неплохо видели ночью, поэтому Ада и Вилли издалека замечали фонари бук и успевали спрятаться или убежать. Они шли к пещере по той же дороге, что и несколько дней назад, в тот злополучный день – праздник Солнцестояния.

Сейчас встреча с диким лесным зверем показалась бы Аде забавным приключением – ведь опасность, которая им угрожала со стороны Верховной, была куда серьезнее. Они также боялись наткнуться на злыдня – все в Бякандии знали, что повстречать ночью в лесу злыдня-отшельника – очень плохая примета. Обычно злыдни не спускались со своих холмов после захода солнца, но и запретить им гулять по лесу никто не мог, ведь злыдни тоже были существами, и имели такие же права, как и остальные жители Бякандии. Кроме того, они были значительно могущественнее всех остальных существ.

– Вот бы встретить сейчас золотую змейку, – прошептала Ада. – Говорят, кто видел змейку два раза, обязательно увидит и в третий.

– Ух, змейка быстро привела бы нас к пещере… Жалко, что она всегда появляется неожиданно, когда ей вздумается.

– Ну ничего, я и сама отлично помню дорогу, – бодро сказала Ада, хотя дороги она совсем не помнила.

Но видимо, все самое плохое в этот вечер с друзьями уже случилось, и теперь им начало везти. До волшебной поляны перед пещерой они добрались почти без приключений.

Это колдовское местечко ночью выглядело не менее приятно, чем днем. Дорожки среди клумб посеребрил яркий свет луны, вокруг благоухали розы и георгины, как-то особенно, по-ночному. Цветы на поляне не прятались на ночь в бутоны, а наоборот, распускались еще красивее, чем днем. Диковинные птицы переговаривались приятными бархатистыми голосами.

Ада и Вилли поднялись по мраморной лестнице и увидели, что дверь в пещеру приоткрыта. Бяка с опаской заглянула внутрь – как и в прошлый раз, на стенах горели факелы.

– Вилли, ты случайно не знаешь плана пищеры? – поинтересовалась Ада.

– Ух, нет, откуда?

– Отлично, тогда пойдем наугад. Ех-хо!

Ада спустилась вниз, взяла со стены факел и зашагала вперед по широкому коридору.

– Раз-два, лапы прямо,

Три-четыре, скоро яма, – запела она.

Вилли помедлил минутку на пороге, а потом пошел за ней. "Я должен проследить, чтобы Ада ничего не натворила. Если с ней что-то случится, я себе никогда этого не прощу".

Увы, Вилли отлично понимал, что с Адой обязательно что-нибудь случится. Он слишком хорошо ее знал…

– Смотри, Вилли, видишь эту зюзю на стене? – сказала вдруг Ада.

– Ух, а что это?

– Когда я была здесь в прошлый раз, я нарисовала факелом на стене бяку.

– Не очень похоже.

– Это просто знак, и таких знаков еще несколько. Теперь мы знаем, что идем верной дорогой. Правда, я молодец? Мишель на моем месте прочитал бы уже целую лекцию на тему "Кто здесь самый умный?".

Но знаки скоро кончились – Ада заметила на земле факел. Бяка хорошо помнила, как положила факел на землю, когда ей надоело таскать его в руках.

"Куда же теперь? – спрашивала себя бяка. – Прямо? А, может быть, налево? А что, если они здесь свернули вправо? Да, пожалуй, свернули".

И Ада юркнула в узкий коридор. Вилли – за ней. Пройдя по коридору несколько минут, бяка поняла, что видит это место впервые. Чтобы не пугать Вилли, она не стала поворачивать обратно, а уверенно шагнула в левый коридор, чтобы потом опять повернуть влево, и таким образом, вернуться к тому месту, откуда она сворачивала. Но они шли и шли, а поворота налево все не было. Вправо вели десятки ходов, десятки деревянных дверей, зато слева была сплошная глухая стена. Они прошли еще с километр и уткнулись носом в тупик.

– Ух, и что дальше? – поинтересовался Вилли.

– А дальше ничего. Мы заблудились, – весело сообщила Ада.

И вдруг за ближайшим поворотом послышался какой-то стук – как будто что-то упало.

– Тсс… – Ада приложила палец к губам.

Они осторожно заглянули за угол и увидели, что одна из дверей приоткрыта, и на полу видна полоска света.

Страх сковал Аду и Вилли по рукам и ногам, но любопытство все-таки взяло верх. Ухарь очнулся первым, на цыпочках подкрался к загадочной двери и заглянул в щель. Резко отпрянув от увиденного, он натолкнулся на Аду, которой тоже не терпелось посмотреть. Оба замерли с открытыми в немом крике ртами: в комнате стояло большое зеркало, а в нем отражалось злое лицо Верховной. Ненавидящие, умные, проницательные глаза уставились прямо на них.

Ни живые, ни мертвые, Ада и Вилли замерли в коридоре, прислонившись спинами к холодной, влажной стене лабиринта и медленно оседая по ней на пол.

Но вот Аде удалось взять себя в руки.

– Она не могла нас видеть, – прошептала бяка. – Мы стояли в темноте, а она – под ярким факелом. Верховная смотрела в зеркало на свое отражение, а не на нас.

– Ух, или на что-то у себя за спиной…

– Или на кого-то…

Они, не сговариваясь, снова подкрались к двери и приникли глазом к щели. На этот раз уже надолго.

Глава 21. Пещерный дух

Перед Верховной стояло большое зеркало, и она внимательно разглядывала себя с головы до пят в тусклом мерцании свечей. Черная с проседью шерсть свисала до самой земли, темные и глубокие, как ночь, глаза, прятались под тяжелыми веками. Когда-то эти глаза были огромными, а теперь заплыли, превратились в щелочки. И только взгляд остался тем же, что и тысячу лет назад – тревожным и сердитым.

Небольшая пещерная комната выглядела крайне неопрятно. Своды украшала паутина, из каменных стен торчали канделябры с сальными свечами, увитые полусгнившими гирляндами из волчьих ягод и мухоморов. Пахло плесенью.

Стены от пола до потолка закрывали стеллажи с книгами. Очевидно, это были древние колдовские книги, содержащие в себе всю мудрость мира.

Посреди комнаты стоял стол из неструганных досок, а на нем под толстым слоем пыли лежали колдовские принадлежности Верховной – банки, склянки, сушеные травы, дохлые жабы, змеи и мыши. Возле стола притулились две видавшие виды табуретки и старый, трухлявый пень. Верховная перевела взгляд со своего отражения на пень за спиной.

– Ты меня слушаешь? – раздраженно спросила царица бяк. – Или опять нужно швырнуть в тебя жабой, чтобы ты проснулся, глупый, никчемный лентяй?

– О, Хитрющая, я внимательно тебя выслушал, – сказал Старый Пень. – Теперь я тоже должен сообщить тебе одну новость…

– И что же это за новость? – Верховная в нетерпении ударила хвостом по полу.

Старый Пень помолчал, а потом важно ответил:

– О, Хитрющая, я знаю, кто подслушивал за Советом и знаю, кто украл твой кнут.

Верховная уставилась на него в зеркало немигающим взглядом и вдруг разразилась какими-то странными, лающими звуками. Как оказалось, это был смех. Злой, хриплый смех, очень похожий на кашель.

– И ты сообщаешь мне об этом сейчас?

– А ко-ко-гда надо было? – испуганно проскрипел Пень.

– Твою новость знает уже вся Бякандия, даже малыши злыдни болтают об этом по бякобуку. – Где ты пропадал все эти дни?

– Я должен был сам во всем убедиться, все получше разузнать, а потом уже докладывать. Я никогда не даю тебе непроверенных сведений – Старый Пень не какой-нибудь новичок, он серьезно относится к своей работе. – Пень с достоинством расправил корни и выпятил впалую, морщинистую грудь. – Я следил за предателями днями и ночами, – с гордостью продолжил он. – И теперь у меня больше нет сомнений: надо немедленно поймать бяку Аду и ухаря Вилли, иначе они сорвут все наши планы! – Старый Пень нервно заелозил ветвями по полу.

Верховная усмехнулась.

– Не волнуйся, я уже позаботилась обо всем. Я отправила целый отряд бук во главе с Ясенем, чтобы арестовать Аду и Вилли, вытащить их прямо из норы еще тепленькими от сна. Утром их приведут в Тронный зал, и там мы их допросим.

Старый Пень радостно захлопал ветками как в ладоши.

– О, Беспощадная, мы станем их бить и пытать, а потом… Что ты сделаешь с ними потом?

– Я отдам их Пещерному духу. Мы положим их на то самое место у подземного водопада, куда обычно приносим свои жертвы. В прошлый раз жертва была щедрой – жирная коза и огромный дикий кабан. Пещерный дух был очень доволен. Но существ он любит больше, чем животных. Он часто просит меня пожертвовать ему существо… Хотя есть и другой способ расправиться с этими наглецами.

Верховная с удивительным проворством подскочила к стеллажу и схватила с полки древнюю колдовскую книгу в переплете из телячьей кожи. Послюнив кривой палец, она стала быстро-быстро перелистывать страницы.

– Я раздавлю их, – бормотала Верховная. – Я превращу их в прибрежные камни. И волны будут омывать их каждый день, с утра до вечера и с вечера до утра. Их тела будут покрыты мозолями от воды, отвратительной, соленой и холодной. Но пошевелиться они не смогут, и этот кошмар будет продолжаться веками. Бесконечно. Никто и никогда не сможет расколдовать их. Нет, лучше я не буду ждать до утра, а сделаю это прямо сейчас. Сейчас, вот только найду заклинание…

Существа задрожали от страха. "От колдовства не убежишь, – проносилось в голове Ады. – Если Верховная наложит заклятье, оно настигнет и на краю света. Я во что бы то ни стало должна ей помешать."

Ада вся напряглась перед решающим прыжком. Требовалась необычайная смелость, чтобы наброситься на Верховную бяку.

Но в этот момент раздался скрипучий голос Старого Пня.

– Позволь дать тебе один совет, Умнейшая…

– Говори. – Верховная оторвала взгляд от ветхих страниц.

– Мне кажется, ты лишь попусту растратишь свою волшебную силу, а она тебе сейчас очень нужна. Буки отлично знают свое дело, и они их поймают, можешь быть спокойна. У тебя есть более важные дела.

Верховная поразилась такой наглости.

– Что может быть важнее, чем наказать предателей? – закричала она. Но Старый Пень пропустил эту фразу мимо ушей и продолжал:

– Я думаю, Лешему многое известно о нас. Вместе С Адой и Вилли была еще мышь. Волшебная мышь по имени Мишель. И она называла себя помощником Лешего. Пусть Аду и Вилли убьют твои буки – они прекрасно с этим справятся. А ты сама должна сейчас отправиться в дом к Лешему и разнюхать все хорошенько. Скоро туда прибудут существа – твои помощники. Проследи за ними, если нужно, примени колдовство, и ты найдешь ключ от Царства. О, Великая, пришло твое время.

Верховная надолго задумалась. Она подошла вплотную к зеркалу и добрых пять минут рассматривала в полной тишине свое угрюмое лицо. Ее глаза растерянно бегали. Наконец Верховная заговорила.

– На этот раз ты прав, мой верный слуга. Мне действительно пора самой взяться за дело. Ты, наверное, удивляешься, почему я не сделала этого до сих пор. Но… мне стыдно говорить об этом… – царица бяк смущенно замолчала.

– Что? Что случилось? Доверься мне, я поддержу тебя во всем… – проскрипел Старый Пень.

– Я забыла заклинание, – выдавила наконец Верховная. – Я так засиделась в своей пещере, что забыла колдовство перемещений. Я старею…

– Что ты, Злейшая! Ты молода и полна сил. – Старый Пень деликатно кашлянул. – Но мне кажется, что все заклинания записаны в учебниках по магии. Ты же умеешь читать.

– У меня четыреста томов колдовских книг, – раздраженно зашипела царица бяк. – Я просмотрела двести, но нужного заклинания пока не нашла. Мне требуется время. А его-то у нас почти нет. Надо срочно что-то придумать. Надо застать Лешего врасплох, пока он не успел подготовиться.

Старый Пень смежил веки и погрузился в размышление. Через минуту он хитро приоткрыл один глаз и спросил:

– А что, если ты сядешь на меня?

– На тебя?

– Да. Я ведь могу перенестись, куда захочу, а ты мне поможешь, немножко подколдуешь. Мы в одно мгновение перепрыгнем через озеро и окажемся у самого дома Лешего.

– Можно попробовать, только нужно сначала потренироваться. Не долго думая, Верховная оседлала Старого Пня, что-то пошептала и они перенеслись на другую сторону пещерной комнаты – через секунду Ада и Вилли снова увидели их, но уже справа от себя.

– Кажется, получилось, – проскрипел Старый Пень. Но тут Верховная опустила глаза и с ужасом увидела, что у нее не хватает ноги. Старый Пень тоже это заметил – с одной стороны нога торчала, а с другой – нет, как будто ее и не было никогда. Зато слева, на прежнем месте, на полу стояла эта самая нога, целая и невредимая. Верховная и Старый Пень оцепенели, глядя на нее.

– О, Мудрейшая, – испуганно зашептал Старый Пень. – Я не виноват. Я понятия не имею, как это произошло. Может быть, ногу можно приставить?

– Приставить! Болван! А как я буду ходить с приставленной ногой? Ты хоть думаешь иногда, что говоришь?

Верховная просто рассвирепела – она схватила со стола мертвую жабу, и швырнула ее в сторону двери, Ада едва успела увернуться. Старый Пень трясся от страха. Затем в стены полетели пиявки и ящерицы. Наконец Верховная оставила свое занятие и решительно произнесла:

– Нужно срочно вернуться назад прежним способом и на то же самое место. Я сотворю заклинание наоборот, тогда лапа прирастет.

– О, Честолюбивая, ты самая умная из всех, кого я знаю, – залепетал Старый Пень.

Верховная опять оседлала его, поколдовала немного, и они перенеслись обратно. Когда Ада снова их увидела, они находились на первоначальном месте, слева от двери. И нога Верховной снова росла оттуда, откуда ей и положено расти.

– Ффу! – Верховная и Пень вздохнули с облегчением.

– Теперь ты сам убедился, что мне нужно подготовиться, прежде чем лететь за озеро, – сказала Верховная. – Я полистаю колдовские книги, вспомню заклинания, которыми давно не пользовалась. Времени, конечно, мало, но рисковать в таком деле я не могу. А то очнусь на другой стороне озера, а голова здесь осталась, в пещере.

– О, Остроумная, не надо сгущать краски, – залебезил Пень. – И сколько времени тебе нужно для подготовки?

– Не знаю. Может, час, а может, и день. Я тебя позову. А теперь мне нужно поспать. Убирайся.

– Слушаюсь, Благоразумная. А я пока займусь своими обязанностями. Поищу предателей.

С этими словами Пень исчез.

Верховная взяла со стола связку ключей, отвернулась от зеркала и быстро пошла к двери, за которой притаились Ада и Вилли.

Существа отскочили от дверного проема и, не сговариваясь, прислонились спинами к влажной стене. Поджилки у них тряслись от страха, ведь бежать не имело смысла, спрятаться – негде.

Но Верховная не стала выглядывать в коридор, а напротив, накрепко захлопнула дверь и повернула ключ в замке изнутри. Через минуту в комнате погас свет, и все стихло.

– Наверно, она ушла через другую дверь. Видел, в противоположной стене? – прошептала Ада, придя в себя.

– Ух, я тоже так думаю. Она ведь хотела спать, а в этой комнате даже кровати нет.

– Я тоже хочу спать, просто глаза слипаются, – сказала Ада. – Мы, конечно, справимся с Верховной, у меня в этом даже сомнений нет, но сначала нам надо хорошенько отдохнуть и поесть.

– Ух, для этого нам надо найти какое-нибудь укрытие. Не можем же мы лечь посреди коридора, нас ведь по всей стране ищут! Помнишь, Леший говорил, что здесь колдо-камеры везде? А вдруг Верховная нас увидит по бякобуку?

– Не увидит, она уже дрыхнет.

Они долго брели по лабиринту в поисках укромного места, но все двери, как назло, были заперты, а коридоры – прямые и голые. Тут не то, что спрятаться, зацепиться было не за что.

Один раз они сделали привал, съели свои рябиновые ожерелья и снова пошли. И вдруг они услышали шум где-то вдали. Друзья пошли на звук. Шум все усиливался, вскоре до их ушей донеслось журчание и плеск воды. Коридор все расширялся, и в конце концов влился в огромный подземный зал, где со стены, грохоча и пенясь, падали струи воды.

Задрав головы, Ада и Вилли долго смотрели на высокий, как небо, каменный купол. Они наблюдали, как наверху рождается, словно ниоткуда, белая пена, и стремглав несется вниз, чтобы упасть в небольшое подземное озерце, раствориться в мутной воде и улизнуть потом через один из каналов подальше отсюда. Водопад страшно грохотал.

В голове Ады, перебивая друг друга, роились мысли: "Я где-то слышала, что вода всегда ведет наружу. Значит, если мы поплывем по одному из каналов, то выберемся из этой пещеры на берег озера. Или в само озеро. А если придется нырять? Я ведь не умею плавать, а колдо-маску потеряла".

Бяка окунула ногу в воду. Вода была холодной, как лед. "А что, если в подземном озере тоже живет Водяной? Или пиявки? Или жабы-убийцы? – подумала она и спешно выдернула ногу из воды. – И почему потолок такой высокий? Может быть, мы добрались уже под землей до Черных холмов, и это город злыдней? Что-то здесь не так, я чувствую, здесь пахнет колдовством."

– Ух, какая красота! – прокричал Вилли, стараясь перекрыть шум водопада.

– Красота… – глухим, загробным голосом ответило эхо.

– Ух, я очень хочу есть! – снова крикнул Вилли.

– Хочу есть! – зловеще прошептало эхо.

– И эхо здесь какое-то странное!

– Ничего странного… – отозвалось эхо.

Вилли испуганно уставился на Аду.

– Ух, это ты сказала?

– Я молчала…

– Она молчала, – подтвердило эхо.

И тут над подземным водопадом начали сгущаться облака. Сначала они были похожи на обыкновенные перистые облака, чуть позже – на "ведьмины косы", а потом превратились в настоящие грозовые тучи. Тучи заволакивали весь зал, медленно подбираясь к застывшим от ужаса существам.

– Так вы и есть мои жертвы? – раздался голос, страшнее которого Ада не слышала в жизни. "Пещерный дух", – промелькнуло в голове.

Тучи вдруг стали приобретать неясные очертания, и вот в воздухе повисла серая мышь с горящими ненавистью красными глазами.

– Еще никогда жертвы не приходили ко мне сами… – прошептала мышь. – Обычно их кладут связанными… на камни…

Мышь рассеялась в воздухе, потом тучи приобрели очертания огромной козы, а затем начали превращаться в кабана. Причем красные глаза горели в воздухе на одном и том же месте.

– Наверно, Пещерный дух принимает облик тех, кого он съел, – прошептала Ада. – Ведь сам он бесплотен. Он не выглядит никак. Его просто нет.