Текст книги "Бяка Ада и Тридесятое царство"

Автор книги: Марианна Цветкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 24. На абордаж!

Мало-помалу Ада и Вилли привыкли к своему положению. Вскоре бяка научилась управлять черепахой – стоило стукнуть ее левой пяткой по панцирю, и та поворачивала влево, правой – поворачивала вправо. Двумя сразу – и черепаха останавливалась. Только вот заставить ее плыть быстрее у Ады никак не выходило.

Смеркалось. Расстояние между лодкой и черепахой неминуемо сокращалось. Ветер постепенно стихал, и лодка скользила медленнее, а черепаха, наоборот, стала набирать скорость.

– Еще немного, и мы их догоним! – радостно сообщил Вилли. – И я, кажется, знаю, что делать. У меня есть план.

– Какой?

– Мы подплывем к существам поближе и все им расскажем.

– Что расскажем? – удивилась Ада.

– Ух, про Верховную. Про то, какая она подлая, что она хочет пробраться в Царство, чтобы развязать войну и разбогатеть. Про то, что она на самом деле никому ни за что не отдаст свой трон. И про Лешего, который хочет спасти мир… Этих существ надо просто убедить, сделать так, чтобы они нам поверили. И тогда все решится само собой. Мы все объединимся против Верховной, а, возможно, она и сама скоро поймет, что была не права…

Вилли заухал, очень гордый собой.

Ада посмотрела на Вилли с жалостью и сочуствием.

– Вилли, вот ты такой умный, а такие глупости говоришь! Да они же нам никогда в жизни не поверят. А если не поверят, то значит, возьмут и утопят.

Вилли сник. Он вдруг и сам понял, что мысль о всеобщем примерении была, мягко говоря, неудачной.

– Ничего, не расстраивайся, у меня есть план получше, – успокоила его Ада.

– И какой же? – грустным голосом спросил ухарь.

– Когда станет совсем темно, они все улягутся спать. На весла наверняка посадят задохликов, а в дозоре в лучшем случае оставят фефел, которые сразу уснут.

– Но ведь задохлики гребут медленно, почему же на весла не сядут двое здоровенных бук? – удивился ухарь.

– Буки ни за что не сядут на весла, потому что они любят спать по ночам. Придется грести задохликам, – терпеливо объяснила Ада.

– А задохлики разве не хотят спать?

– Чего хотят задохлики, никого не интересует.

– Все понятно, – сказал Вилли, но было видно, что ему ничего не понятно. – И что у тебя за план?

– Так вот: когда стемнеет, и существа уснут, мы незаметно подгоним черепаху как можно ближе к ним и перелезем на лодку. Потом мы тихо-тихо развяжем веревки, которыми привязан Упырь Альбинос. Упырь улетит, а значит, они останутся без парусов. Потом мы перелезем обратно на свою черепаху и умчимся. – Ада захихикала в полном восторге от своей выдумки.

– Умчимся… на черепахе? – Вилли недоверчиво ухнул и почесал затылок.

– Ничего не хочу знать, ничего не хочу слышать, – Ада заткнула пальцами уши. – Другого выхода нет, и быть не может. Если повезет, нам помогут задохлики.

Вилли тяжело вздохнул и уставился неподвижным взглядом вдаль, на фиолетовый небосвод. Выхода он не видел вообще никакого, но отступать было некуда: кругом вода.

Когда опустилась ночь, и на пасмурном небе зажглись редкие звезды, Ада направила черепаху прямо к лодке. Животное скользило по воде совершенно бесшумно, и бяка надеялась, что с лодки их не заметят. Из-за туч на минуту выглянула луна и ярко осветила команду на борту. Все оказалось так, как и предполагала Ада: на носу лодки в дозоре дрыхли фефелы. На днище вповалку разлеглись Дрындель, Эл, Фил и Василиса. Буки храпели хором и очень громко. А на корме, посеребренная лунным светом, не шевелясь, сидела Мымра. Ночью она выглядела чуть ли не страшнее, чем при дневном свете. На толстом животе Мымры болтался оберег – внимательный глаз зыркал по сторонам, высматривая мымриных врагов. Поначалу Ада испугалась, что Мымра не спит, потому что ее глаза были открыты – два светящихся круга во тьме. Но потом Ада вспомнила, что Мымра всегда спит с открытыми глазами, и бояться ее нечего.

Упырь Альбинос тоже дремал, привязанный к мачте, силы его были уже на исходе. Не спали только задохлики, но они, кажется, не собирались поднимать шум. Задохлики старательно гребли – по двое каждым веслом. Лем увидел Аду, пристально посмотрел на нее, а потом молча надел желтые очки антистрах, висевшие у него на шее на цепо-ке.

– Пошли! – скомандовала Ада. – Ех-хо!

Бяка уже закинула ногу в лодку, но тут Вилли остановил ее, осторожно придержав за хвост.

– Эй, ты чего? – возмутилась Ада.

– Ух, сначала мы отвяжем ему лапы и жало, – прошептал Вилли, а потом ты заберешься ко мне на плечи, а оттуда – на рею и отвяжешь крылья.

– Но…

– И потише топай там, в лодке, иначе мы точно всех перебудим.

Балансируя на панцире черепахи, ухарь схватился за борт лодки. Он уже перекинул одну ногу, как вдруг взглянул вниз, увидел под собой черную воду с золотыми светлячками звезд и… камнем рухнул в лодку.

Вилли плюхнулся возле самой Мымры, но та даже не пошевелилась, продолжая буровить темноту невидящим взглядом. На носу лодки заскулила фефела и почесала лапой о лапу – видимо, приснилось что-то страшное. Храпящее трио бук на мгновение затихло, а потом захрапело еще громче. Задохлики размеренно гребли, как будто все происходящее их не касалось.

Вилли осторожно поднялся на ноги, подошел к мачте и внимательно осмотрел путы на лапах Альбиноса. Узлы были завязаны крепко, но бестолково: Вилли не увидел ничего такого, с чем не могли бы справится пятьдесят крепких зубов и двенадцать аккуратных острых когтей.

– Ух, – тихонько прозвучало в темноте. "Хрр," – отозвались буки. Снова "ух" и снова "хрр".

Ада, не теряя времени, развязывала жало.

Не прошло и пяти минут, как Альбинос был уже наполовину свободен, но он этого словно и не заметил – то ли лапы затекли, то ли он спал.

Потом бяка, как обезьянка, ловко вскарабкалась на плечи Вилли. Оттуда она перепрыгнула на рею, зацепилась гибким хвостом и принялась развязывать Альбиносу крылья. В руке она по-прежнему сжимала кнут превращений. Это немного затрудняло работу (приходилось, в основном, действовать зубами), но Ада не желала расставаться с кнутом ни на минуту – бяка отлично понимала, какое мощное оружие находится у нее в руках. Когда бяка высвободила Альбиносу одно крыло, ей показалось, что тот пошевелился. Ада продолжала работу. И вот, второе крыло держится на веревочке, потом на ниточке, потом на волоске…

Неожиданно Упырь рванулся изо всех сил и взвился в небо подобно гигантскому альбатросу. Но, улетая, он задел крылом бяку, Ада не удержалась и упала с реи прямо на Дрынделя. Буки вскочили как по команде, а вслед за ними и Василиса.

– Тревога! – завопил Дрындель. – Свистать всех наверх!

Фефелы, едва разлепив глаза, начали визжать без умолку, как сирена. Только Мымра по-прежнему равнодушно сидела на корме, глядя в темноту.

Ада не растерялась ни на секунду – она перепрыгнула с лодки обратно на черепаху. А вот Вилли…

Вилли от неожиданности забился под скамейку. "Я ни за что на свете не сдамся живым", – твердо решил ухарь. Но путь к отступлению был отрезан.

Ада наблюдала за происходящим с ужасом, в душе ее царило полное смятение.

"Парусов больше нет, теперь черепаха точно обгонит лодку", – думала Ада.

И тут в ее голове промелькнуло: "Если я раньше всех доберусь до Лешего, то смогу первой найти ключ, спуститься в Царство и завладеть властью в Бякандии… Я стану самой богатой и важной бякой в мире".

Бяка встряхнула головой и немедленно отогнала от себя эту страшную, предательскую и, к тому же, очень глупую мысль. На лодке, в лапах врагов, остался Вилли – ее лучший и единственный друг. Ведь если задуматься, у нее никогда раньше не было настоящих друзей. Одни лишь приятели – целые полчища приятелей, из которых ни один не стал бы рисковать жизнью ради нее. Именно она втянула Вилли во всю эту историю. Да если бы не она, сидел бы сейчас Вилли в своей теплой норе, играл бы на бякобуке, или готовил очередное лакомство – тополиный пух под майонезом. Если она не защитит Вилли, существа его убьют.

– Эй вы, чучела! – крикнула Ада и немедленно пожалела о своем поступке: лица всех существ в лодке обратились к ней. Даже Мымра оглянулась и посмотрела на бяку. Ясень и Липа вытащили отчаянно сопротивлявшегося Вилли из-под скамейки и крепко связали ему руки обрывками веревок, оставшихся от Альбиноса (про самого Альбиноса никто почему-то и не вспомнил).

– Сейчас же оставьте моего друга в покое! – закричала Ада.

На лице генерала Дрынделя отразилась напряженная работа мысли, но от этого оно стало только еще тупее.

– Какая встреча, – выдавил Дрындель. – Это же бяка Ада, по которой тюрьма плачет! Немедленно шагай к нам в лодку, или я выброшу этого бобра в воду.

– Ух, сам ты бобер! – смело возразил Вилли, и в тот же момент тяжелый сучковатый кулак Липы опустился на его затылок. В глазах Вилли заплясали разноцветные искорки.

– Хорошо-хорошо, – быстро согласилась Ада. – Я иду к вам. Но предупреждаю – вы еще об этом пожалеете.

С этими словами Ада во второй раз перелезла на борт злополучной лодки.

И как только лапы бяки оторвались от черепашьего панциря, черепаха снова превратилась в рыбу. Краешком глаза бяка заметила, что толстые губы Карпа Карповича растянулись в блаженной улыбке, и он исчез в черной глубине. Лодка пошатнулась, но Ада вовремя ухватилась за мачту и устояла. В левой руке она крепко держала кнут.

– Как ты очутилась посреди озера?! – взревел Дрындель.

– Повежливее, пожалуйста, не советую со мной ссориться, – с вызовом ответила Ада.

– Ты что, малявка, нам угрожаешь? – Дрындель расхохотался.

– Какая глупая бяка, правда, Тереза? – фефелы захихикали. Лодка снова зашаталась.

– А вы знаете, что у меня в руках кнут превращений? – Ада подняла кнут, и золото блеснуло в лунном свете. Существа в страхе отшатнулись.

– Осторожно, лодка перевернется! – взвизгнула Василиса.

– Я могу превратить вас во что захочу, так что лучше отпустите моего друга Вилли! – закричала Ада.

Дрындель поразмыслил, а потом дал знак своим телохранителям, и те отпустили ухаря. Но радость Ады была преждевременной: Дрындель вдруг хлопнул в ладоши, и Ясень в мгновение ока заломил ей лапы за спину. Пальцы Ады разжались, и кнут выпал.

Существа округленными от ужаса глазами смотрели, как падает оружие превращений. Медленно, так медленно, словно само время замедлило свой ход.

"Еще мгновение, и кнут коснется лодки, – промелькнуло в голове у каждого. – И тогда она превратится… Тысяча злыдней! Никто не ведает, во что она превратится!"

Положение спасла Василиса. В немыслимом тройном прыжке она подскочила к Аде и, нырнув на днище, поймала кнут зубами. Существа вздохнули с облегчением.

Свирепо потрясая кнутом, Васька закричала:

– Успокойтесь немедленно, а то мы все сейчас утонем!

– О, та-а… – обреченно прошептала Мымра.

– С тех пор, как здесь появились эти двое, мы постоянно рискуем жизнью, как будто сидим на пороховой бочке, – сказал Дрындель. – Я приказываю сбросить их за борт. Лишний вес нам ни к чему – паруса больше нет, а задохлики и так из сил выбиваются.

Существа бесприкословно подчинились приказу: Ясень и Липа схватили Аду, а фефелы – Вилли, ведь руки у ухаря были связаны, и фефелы его больше не боялись. Друзья сопротивлялись изо всех сил, но силы были неравные. Черная вода неминуемо приближалась.

И тут Аду осенило.

– Василиса! – закричала она. – Мы же с тобой подруги! Помнишь, как мы шалили вместе? А как мы красиво танцевали бяк-бяк? А как я лечила тебя, когда тебя укусил Упырь Альбинос? Ты спала на кровати, а я – рядышком, на полу. А Вилли, добрая душа, приютил тебя в своей норе. Так неужели же ты допустишь это беззаконие? Я совсем не хочу тонуть, это неприятно и невкусно!

– С тобой дружить – только здоровью вредить, – проворчала Василиса. – Ладно, Дрындель, оставь их в покое, мы с Адой и вправду не чужие. Да и ухарь тоже мой приятель.

Василисе уже давно не нравилось то, что происходило вокруг. Она жалела, что связалась с существами – Ваське казалось, что она гораздо быстрее разыскала бы ключ в одиночку, чем вместе с этими несуразными буками и фефелами. К тому же она очень страдала от морской болезни. "Только Ады мне здесь еще не хватало", – подумала Васька. – Василиса даже самой себе боялась признаться в том, что эта маленькая, шустрая бяка, везде сующая свой нос, пробудила в ее душе давно забытые чувства – сострадание и отзывчивость.

– Делай, что я сказала, Дрындель! – нарочито грубо рявкнула Васька и ударила по днищу лодки длинным хвостом. – У меня в руках самое страшное оружие в Бякандии. Догоняешь? Если нам в лодке тесно, давай выбросим кого-нибудь другого.

Дрындель остолбенел от такой наглости, но, как существо военное, быстро понял, что командует здесь больше не он.

Генерал обвел взглядом присутствующих и задумчиво произнес:

– Кого бы выбросить? Ясень и Липа – мои телохранители, они мне еще пригодятся. Задохлики – гребут. У Василисы – кнут превращений. Остаются только фефелы и Мымра. Но фефелы такие тощие – выбросишь и не заметишь.

– Мымра, хочешь немножечко поплавать? – вежливо спросил Дрындель.

– О, те-е-ет…. – ответила Мымра, но тут же сильные лапы Ясеня и Липы подхватили ее и выбросили из лодки. Лишь два серых глаза остались торчать из воды, и в них застыло безграничное удивление. Утонуть Мымра не могла – ее защищал оберег.

А лодка уплывала все дальше и дальше. Плечи задохликов синхронно двигались, но при этом каждый задохлик в отдельности дрожал от головы до кончика хвоста. Даже Лема не спасали его очки "антистрах". Никто из задохликов не посмел перечить могущественному генералу этой ночью: маленькие существа боялись воды, пыток и своего собственного страха.

Когда все, наконец, улеглись спать, Ада шепнула Вилли на ухо:

– Нам нужно хорошенько обдумать план действий на завтра.

– Ух, конечно, – сразу согласился Вилли. Он свернулся калачиком на дне лодки и захрапел.

"Кажется, ему нужна колдо-подушка антихрап, – подумала Ада. – Жалко, что мы не купили ее в "Магии для всех". – Бяка хихикнула, потянулась, сладко зевнула и сама не заметила, как уснула. А план так и остался необдуманным. Под утро Аде опять приснился волшебный сон.

Глава 26. Подвиг Сюсьтика

Аде приснился Леший. Ей снилось, как сквозь кружевные занавески в небольшую спальню в доме за озером проникают первые солнечные лучи. Леший сидел в кресле-качалке. Вверх-вниз, вверх-вниз… Кресло мерно поскрипывало. Леший о чем-то сосредоточенно думал.

Потом он встал и направился в сени через проходную комнату, где на печке спал Добрыдень.

– Куда ты, Лешенька, в такую рань? – раздался заспанный голос Добрыдня. Старичок протирал глаза.

– Пойду, искупаюсь.

– А как же Водяной? Ты же знаешь, что купаться сейчас очень опасно. Он может напасть…

– Но я купаюсь каждое утро. Если я не приду сегодня – он решит, что я струсил. Когда зло уверено в своем превосходстве, с ним еще труднее справиться. Так стоит ли менять привычки?

– Будь осторожен, Лешенька! – взмолился Добрыдень.

– Хорошо, – тихо ответил Леший. – Я буду осторожен, потому что не хочу губительной войны между водой и сушей. Если хоть один волос упадет с моей головы, за меня вступятся звери, а тогда возмутится озерный народ – они выставят русалочью охрану у всех водоемов, и зверям придется сражаться за каждую каплю воды для детенышей. Погибнут сотни невинных существ. Не волнуйся, Добрыдень, я не допущу этого.

Леший чмокнул Добрыдня в колючую щеку и решительно зашагал к выходу.

– Возьми МЕНЯ с собой! – раздался чей-то тоненький голосок. Леший остановился.

– Кто-то пискнул, или мне послышалось?

– Это же я, Сюстик. Дядя Леший, возьми меня с собой! – изо всех сил пищал муравей. Леший огляделся по сторонам, но так никого и не увидел. Тогда он в отчаянии махнул рукой и вышел. Леший даже не заметил, как к нему в карман с печки запрыгнул муравей.

Из кармана джинсов еще долго доносился тоненький мелодичный смех, словно звенел рыжий колокольчик с усами.

Леший брел, не разбирая дороги, погруженный в свои мысли. Один раз он споткнулся о корень, и Сюсьтик еле удержался, чтобы не провалиться в дырку в кармане.

– Какая ирония судьбы! – пискнул Сюсьтик. – Надо быть осторожнее. Я мог бессмысленно погибнуть в кармане брюк перед самой великой битвой. А битва будет, я чувствую это! – Он поводил усиками, словно в поисках подтверждения. – Муравьи всегда чувствуют приближение грозы и войны.

Показалось озеро. Оно раскинулась перед Лешим, словно кусок металла, холодного и сладкого на вкус. Но что это? Леший не поверил своим глазам: на волнах вдалеке покачивалась лодка. С такого большого расстояния трудно было разглядеть, кто в ней сидит, но Леший твердо знал одно: это не люди. "Очень странно: существа на озере в такой час… Что они там делают?" – удивился Леший.

Леший неторопливо разделся, аккуратно сложил джинсы с футболкой и бросил на камень. Оставшись в одних плавках, кожанных с бахромой, он медленно направился к воде. Тело Лешего было крепким и сильным, под кожей играли мускулы.

Леший не спеша поплыл навстречу лодке. Вскоре он уже смог рассмотреть, что на борту стоят лесные существа и машут ему лапами. "И эти тоже рвутся в Тридесятое царство, – он горько усмехнулся в намокшие усы. – Небось мечтают о реках малинового сиропа с берегами из волчьих ягод."

Вода вдруг стала холоднее. "Подводное течение," – подумал Леший и поплыл дальше. Но через минуту стало еще холоднее, и еще, и еще.

"Кажется, меня ждет встреча с Водяным, – вслух произнес Леший. – Пусть лучше это произойдет поближе к берегу." Но повернуть назад он не смог. Неведомая сила влекла его все дальше и дальше, а вода замерзала прямо на глазах, обжигающий холод проникал в самую душу. Вскоре поверхность воды затянула тонкая ледяная корочка.

Леший греб, пока хватало сил. Но настала минута, когда лед сковал его со всех сторон. Он повис в нелепой позе, мысленно ругая себя на чем свет стоит. Зачем было испытывать судьбу и заплывать так далеко? Ведь предупреждал же его Добрыдень!

Леший попробовал было поколдовать, но во владениях Водяного его заклинания не действовали. Удалось лишь растопить немного льда около шеи, чтобы свободно вертеть головой и встретиться с Водяным лицом к лицу.

Долго ждать не пришлось – вскоре раздался звук, похожий на скрип полозьев. "Это еще что такое? – подумал Леший и застыл бы от удивления, если бы не был уже застывшим: по льду в его сторону мчались сани, запряженные тремя огромными морскими коньками. На облучке с вожжами в руках сидел Водяной. На озерном царе была переливающаяся мантия из чешуи, на длинных зеленых волосах покоилась золотая корона. Сани резко затормозили у самой головы Лешего.

– Ты, кажется, замерз, братик? – озабоченным голосом спросил Водяной. – Хочешь, подарю тебе свою шубу на рыбьем меху? – Он громко засмеялся собственной шутке.

– Что тебе от меня нужно?

– Ключ от царства. И больше ничего. Отдай мне его, и расцелуемся по-братски.

– Никакого ключа нет и никогда не было.

– Врешь, я тебе нисколечко не верю. Ты просто не хочешь делиться сокровищами, а ведь я тоже имею на них право – я ведь тоже живу в лесу. Знаешь что, я, пожалуй, приглашу тебя в гости, в подводный замок. Обсудим вопрос с моими адвокатами и договоримся по-хорошему за стаканчиком воды. – Водяной снова расхохотался.

– Нам не о чем говорить, – невозмутимо ответил Леший.

В следующее мгновение морские коньки пробили хвостами лед, нырнули в воду и потянули следом сани.

Чешуя на мантии Водяного блеснула напоследок на солнце, послышался всплеск, бульканье, а потом все стихло. Леший с облегчением вздохнул и поплыл к берегу.

Но радоваться было слишком рано: холодные цепкие пальцы Водяного схватили его за ногу и потащили вниз, ласковые струи воды приняли его в свои объятия. Ведомый твердой рукой озерного царя, Леший помчался навстречу дну.

Как ни странно, он оставался в полном сознании, и даже неплохо себя чувствовал. Красота подводного мира ослепляла, у Лешего даже дух захватило: спешили по своим делам диковинные рыбы, колыхались изумрудные водоросли, а вдали сверкали золотые купола волшебного города.

– Ладно, по крайней мере увижу замок, о котором ходит столько легенд, – подумал Леший. – Говорят, нет худа без добра.

Перед тем, как окончательно исчезнуть под водой, Водяной с ухмылкой оглядел существ, которые тряслись в лодке от страха и холода, и подмигнул им.

– Скоро и ваш черед, лесной народ, – звонко пропел он.

Существа с перепуга подняли такой гвалт, что Ада проснулась.

"И приснится же такое!" – подумала она и перевернулась на другой бок, чтобы посмотреть другой сон, не такой страшный. Перед тем, как снова уснуть, бяка открыла глаза и увидела, что все существа в лодке громко галдят и размахивают лапами.

– Эй, что случилось? – встревожилась Ада и высунула голову из лодки. Слова застряли у нее в горле: озеро было затянуто льдом, и лишь впереди, ближе к берегу, зияли две полыньи. Лед таял на глазах.

Ада замерла от удивления и ужаса: "Неужели то, что она видела во сне, происходит на самом деле? Явь – это сон, а сон – это явь?! Но так же не бывает!

Ада оглянулась назад и увидела за бортом торчащую из воды голову Мымры: наверно, Мымра всю ночь без устали плыла вслед за ними. Взгляд серых глазищ стал более осмысленным, а выражение лица – одухотворенным.

Рядом с Адой как ни в чем ни бывало похрапывал Вилли – ухарь так крепко спит, что его из пушки не разбудишь. Зато остальные существа увлеченно спорили.

– Водяной утащил Лешего под воду! Как мы найдем Царство? – негодовал Дрындель.

– Надо спасти Лешего, иначе не видать нам ключа, как своих ушей! – кричала Василиса.

– Как мы его спасем? Лодка у нас не подводная, а обыкновенная! – кипятился Дрындель. – Или у тебя есть акваланг?

– Акваланга у меня нет, но зато есть кнут превращений, – сказала Василиса.

Существа вдруг замолчали и уставились на нее.

– Правильно, а я умею им пользоваться! – вмешалась Ада. К ней постепенно возвращалась ее извечная самонадеянность.

– Ты? Умеешь? – хором заверещали фефелы.

– Конечно умею! А кто догнал вас верхом на черепахе? Или, по-вашему, это нормально, когда бяка и ухарь, сидя на черепашьем панцире, догоняют парусную лодку?

– Не то, чтобы нормально, но…

– Васька, сейчас же отдай мне кнут, – приказала Ада. – Хватит бабушку лохматить.

– Василиса, не отдавай! – заревел Дрындель. Существа вновь заспорили, пытаясь перекричать друг друга.

– Хорошо, – смирилась Ада. – Не хотите – не отдавайте. У меня есть еще один план: надо позвать Мишеля.

– Мишель! – закричала Ада, – Мишель, появись!

Проснулся Вилли и удивленно захлопал глазами.

Бяка ждала, что мышонок вот-вот явится вместе со своей нахальной ухмылкой, но Мишель почему-то не появлялся. Ада звала его раз десять, и так, и этак, то упрашивая, то ругаясь. Но Мишеля не было, и существа потеряли терпение.

– Хватит нас дурачить, бяка! – вспылил Дрындель. – Кто такой этот Мишель?

– Мишель – это мышонок, он помощник Лешего и мой друг, – с гордостью сообщила Ада. – Мишель – могущественный волшебник, он сейчас быстренько все уладит, ему еще и не такое по плечу. Сам Леший учил его магии. Но в эту минуту он меня, к сожалению, не слышит. Думаю, какие-то помехи в космосе, – бяка, напустила на себя важности.

Существа с уважением посмотрели на Аду.

– Стойте! Идея! – объявила она вдруг. – На пляже лежит одежда Лешего, которую он снял, когда шел купаться.

Существа одновременно повернули головы в сторону берега и пристально посмотрели вдаль. На камнях возле самой воды действительно темнела какая-то кучка, похожая на одежду.

Так вот: среди одежды обязательно должен быть волшебный свисток. – продолжала Ада. – Леший всегда носит его с собой, я это точно знаю. Если дунешь в свисток, Мишель в ту же секунду появится – этот свист он слышит повсюду.

– Чего же мы стоим? Погребли к берегу! – приказал Дрындель. – Эй, задохлики, пошевеливайтесь! – Дрындель дал подзатыльник одному из гребцов, и тот чуть не свалился за борт. Бяки, буки и фефелы снова начали ссориться и орать во все горло.

А муравей Сюсьтик на берегу наоборот, словно онемел от ужаса. Он видел и Водяного, и то, как Леший скрылся под водой. Сюсьтик уже давно покинул хозяйские джинсы и забрался на самый высокий камень, где и стоял теперь, овеваемый всеми ветрами. Рыжие усы трепетали, как бельевые веревки.

Небо снова затягивали тучи, надвигалась буря. Сюсьтик совсем растерялся. Он очень хотел помочь хозяину, но не знал, как. "Кажется, я попал в безвыходное положение, – печально думал муравей. – А еще говорят, что таких не бывает. Еще как бывает!"

И вдруг Сюсьтик заметил, что из кармана брюк Лешего торчит что-то белое. "Вот те раз! – воскликнул муравей. – Да это же волшебный свисток! Как же я про него забыл? Если дунуть в свисток, явится Мишель. Он обязательно поможет: волшебник, все-таки!"

"Но как же я дуну в свисток, я же такой маленький!" – Сюсьтик вновь опечалился. Он перевел взгляд на небо – стихия разошлась не на шутку. "А что, если подставить свисток под порыв ветра?" – подумал муравей. Он поднатужился, но свисток не двигался с места. "Я смогу, я обязательно это сделаю, – успокаивал себя Сюсьтик. Недаром говорят, что муравьи поднимают тяжесть в десять раз больше собственного веса. А здесь и поднимать не надо, всего лишь подтолкнуть." Он снова напрягся и… сдвинул свисток с места. Тот упал с камня, ветер залетел внутрь, и послышался тихий свист. Секундой позже рядом возник Мишель. Он был сильно раздосадован.

– В чем дело, Сюсьтик? – раздраженно спросил мышонок. – Ты отвлек меня в самый важный момент. Я следил за Верховной, и вдруг…

– Этот момент еще важнее, – печально отозвался Сюсьтик. – Водяной утащил дядю Лешего под воду. Вон там только что была дядина голова, – он кивнул в сторону озера. – А теперь нету.

Серебристая шерстка Мишеля встала дыбом. Он со всех ног бросился к воде, но увидел лишь безбрежный синий простор и лодку, которая приближалась к берегу. Задохлики гребли изо всех сил, на носу бок о бок стояли Ада и Вилли.

От волнения и страха Мишель совсем потерял голову и, как очумелый, забегал по берегу. "Я должен помочь дяде Лешему, я срочно должен что-нибудь наколдовать и освободить его!" Мысли путались в голове Мишеля. Наконец мышонку удалось взять себя в руки, и он произнес какие-то волшебные слова.

Он хотел наколдовать огромное рыболовное судно с командой здоровяков-матросов и прочной белой сетью. Рыбаки забросили бы сеть в озеро и вытащили Лешего. Пусть план не из лучших, но это было первое, что пришло мышонку в голову.

Он зажмурился, а когда открыл глаза…

– Не может быть, ерунда какая-то. Наверно, мне это снится, – рассеянно забормотал Мишель.

Колдовство подействовало, но случилось почему-то совсем не то чудо, на которое он с расчитывал. Видимо, впопыхах мышонок перепутал заклинания.

Вместо большого теплохода на воде у самого берега расцвели желтые кувшинки и изящные белые лилии. Мишель изумленно пискнул, и тогда на листьях кувшинок расселись огромные стрекозы с перламутровыми крыльями и грустными глазами. Словно потешаясь над мышонком, заквакали лягушки, зажужжали пчелы. А цветов все прибавлялось: тюльпаны и нарциссы, астры и георгины. Они заполонили собой все побережье. Жаль только, что эта неописуемая красота ничем не могла помочь Лешему.