Текст книги "Обещания (ЛП)"

Автор книги: Мари Секстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

не меньше, но попытайтесь обойтись без опиатов.

– Согласен. – Боль усиливалась, и наверняка станет еще хуже.

Мне дали первую дозу наркотика и обработали рану на левом виске чем-то подозрительно

напоминающим супер-клей. Испачканную и подранную рубашку пришлось выбросить. Ссадину от

асфальта на боку намазали какой-то слизью, перевязали; выдали синюю больничную робу, чтобы

прикрыться.

Прибыли дежурные полицейские для составления протокола. Очевидно, Мэтт сегодня не работал.

Джейсон сообщил номер своей страховки и пообещал на следующий день доставить велосипед к

моему дому.

К девяти вечера доктор принес мне еще одну дозу викодина:

– Примете через пару часов. – Я кивнул, хотя знал, что так долго не выдержу. – Позвоните

родственникам, чтобы вас забрали, но прежде мне нужно будет с ними переговорить.

Когда он вышел из палаты, я задумался, кому бы позвонить. Лиззи станет сокрушаться и реветь,

укоряя за ребячество, Брайан разорется и назовет идиотом. Мама тоже расплачется и начнет

выносить мозг.

Я позвонил Мэтту.

– Привет, Джаред. Куда ты запропастился? Я у тебя под дверью уже битый час ошиваюсь.

– Я в больнице. Можешь за мной приехать?

– Ты в порядке? Что случилось? – В голосе звучала неподдельная тревога.

– Я попал под машину, но…

– Господи! – Перебил он. – Ты цел?

– Да. Но одного меня не отпускают.

– Жди через пять минут.

Когда Мэтт примчался, доктор увел его из палаты в коридор, где они беседовали несколько минут.

У машины я почувствовал себя лучше.

– Пожалуйста, не надо выговоров. Давай отложим до утра.

– Ладно, – согласился Мэтт быстро, словно это ему и в голову не приходило.

Я готов был его расцеловать.

На подъезде к дому я едва держался на ногах – викодин, шок от аварии… Опустившись на диван,

откинулся и закрыл глаза. Мэтт устроился рядом. Ничего не происходило в течение нескольких

минут. Или часов?

Мир стал мягким и неосязаемым. Я осознавал боль, но дрейфовал на ее поверхности,

поддерживаемый лекарствами и удобной спинкой дивана. Кажется, я даже ненадолго уснул. В какой-

то момент ощутил легкое прикосновение к виску и покосился в сторону Мэтта. Тот сидел напротив,

поджав одну ногу и осматривал мою рану, поглаживая пальцами волосы. Я опять прикрыл веки,

упиваясь ощущениями. Голова все еще болела, но его руки дарили облегчение.

– Господи, Джаред, – произнес он серьезным напряженным шепотом без намека на обычную

насмешку. Я удивился и приоткрыл глаза. Он склонился надо мной очень низко, глядя с выражением,

которого я ни разу до этого у него не видел. Нахмуренный лоб, темные тоскливые глаза. Его пальцы

продолжали перебирать мои волосы, будь это кто-то другой, я мог принять такой жест за ласку. – Ты

едва не погиб.

Даже в одурманенном состоянии я изумился, насколько эмоционально прозвучали его слова,

поэтому понятия не имел, что ответить, кроме как:

– Я в порядке.

Он закрыл глаза. Пальцы, все еще находившиеся в моих волосах, уже не двигались.

– Слава богу.

Мозги отказывали работать. Вся ситуация казалось какой-то неправильной, но я не мог понять,

почему. Мэтт глянул на меня и, вероятно, заметил мое смущение, потому что вдруг улыбнулся и

спросил:

– Ты сколько викодина принял?

– Достаточно. – Я мог проспать так всю ночь. Особенно не хотелось двигаться из-за этих пальцев в

волосах.

Он покачал головой и, по-прежнему слабо улыбаясь, сказал:

– Пошли-ка в кровать.

Встал, стащил меня с дивана и повел в спальню.

– У тебя найдется для меня какая-нибудь одежда,? – Я смутился, однако указал на комод. Он

выдвинул ящик, покопался, затем повернулся, приподняв бровь, и хмыкнул: – Джаред, я не

собираюсь тебя раздевать, действуй самостоятельно.

Я так и не понял, почему должен раздеваться, но послушно снял обувь, носки, джинсы и уселся на

кровать, не зная, что делать дальше. Мэтт посмотрел на меня со своей псевдо-улыбкой:

– Почти получилось. – И снял с меня больничную робу. При виде синяков и огромной повязки, его

лицо потемнело; он осторожно толкнул меня на матрас.

Когда я устроился на здоровом боку, свернувшись калачиком, Мэтт подоткнул мне одеяло. Когда

последний раз со мной такое проделывали? Закрыв глаза, я опять погрузился в дрему; очнулся, когда

скрипнул матрас. В темноте я все же разглядел, как Мэтт в моем спортивном костюме устраивается

на краешке кровати.

– Ты собираешься спать здесь? – кое-как выговорил я.

– Сегодня я тебя в покое не оставлю. Врач велел тут же звонить, если начнется рвота.

– Ты будешь рядом, когда я проснусь? – Понятия не имею, какое это имело значение, но мне

почему-то хотелось знать.

Он обхватил мое запястье:

– Обещаю.

Проснулся я от запаха бекона. Мне хотелось есть, тело терзала жуткая боль, во рту был ужасный

привкус, а в голове стучали молотки. Я прошлепал в ванну, сделал утренние дела, почистил зубы.

Ссадина на боку и суперклей исключали душ. Слева от виска до челюсти радостно сиял синяк. Да,

маме предстоит всерьез поволноваться. Я бы предпочел еще раз попасть под машину, лишь бы не

светиться перед ней.

Память о вчерашней выписке из больницы слилась в пятна туманных образов. Боль, легкое

прикосновение к виску, пальцы, сжимающие в темноте мое запястье. Мэтт действительно спал со

мной в одной постели? Наверное, не надо это обсуждать? Я достал тайленол и ибупрофен.

– Как себя чувствуешь? – поинтересовался Мэтт, заходя на кухню и устраиваясь за стойкой.

– Как будто меня сбил грузовик.

– Нет. – Он поставил передо мной тарелку с беконом, яичницей и тостами. – Всего лишь Тойота

Лэнд Крузер. – А потом добавил стакан молока и чашку кофе. Странно, но еще вчера ничего, кроме

кофе, в моем доме не наблюдалось. Вероятно, он встал пораньше, чтобы сгонять в магазин.

– Черт, как я голоден!

– Еще бы, ужинал ты только викодином.

– Теперь понятно.

– Я позвонил Лиззи и предупредил, что ты опоздаешь.

Стоило представить, как та прокомментирует случившееся, и из моей груди вырвался стон.

– Ты ей все рассказал?

– Нет. – Похоже, его забавляла ситуация.

– Ты решил всю тяжесть ее реакции, когда она обо всем узнает, переложить на мои плечи?

– Точно. – Морщинки в уголках глаз говорили, что он вот-вот рассмеется. – К тому же, готов

поспорить, она умирает от желания узнать, что я делаю у тебя в семь тридцать утра. Захотелось дать

простора полету ее дикой фантазии. – Наверняка Лиззи в догадках уже голову себе сломала, поэтому

я тоже улыбнулся. – Могу я воспользоваться душем?

– Да ради бога. – Я уписывал завтрак за обе щеки. Но Мэтт не пошел в ванную. Он стоял и смотрел

на меня, словно хотел что-то добавить. Только вот что? Я смутился и оторвался от тарелки. – Ну?

Он подошел и встал рядом у стойки. Так, похоже, сейчас меня ждет отложенная лекция. Но он

наклонился, запустил руку мне в волосы на затылке, потянул к себе и уткнулся в мою шевелюру

носом. Я чувствовал его дрожь. Один судорожный вздох, а потом его губы коснулись моего уха:

– Никогда не пугай меня так больше, – прошептал он.

Это меня ошеломило. Конечно, я был единственным его близким другом в городе, но все равно не

ожидал от него такой реакции. И тут я вспомнил странный взгляд в темноте, который никогда не

видел прежде, вспомнил эмоции в его голосе, когда он говорил, что я мог погибнуть. Его забота

чрезвычайно трогала. Стараясь унять спазмы в горле, я с трудом выдавил:

– Сделаю все возможное.

– Вот и славно. – Он отпустил меня, тут же схватив велосипедный шлем со стойки и сунув мне в

живот так резко, что я вздрогнул. – Отныне.

Никаких вопросов.

Поначалу я вознамерился протестовать, но когда поднял глаза, увидел тот же взгляд, что удивил

меня ночью. Смогу ли когда-нибудь хоть в чем-то ему отказать? Простой ответ: нет. Я слишком

любил Мэтта.

– Обещаю.

Глава 15

Естественно, моя семья испытала шок, узнав об аварии, но они как-то слишком быстро

успокоились, когда узнали, что Мэтт взял с меня обещание впредь надевать шлем. Мама выдала:

«Нет худа без добра», и я приложил особое усилие, чтобы не закатить глаза. К тому же с радостью

узнал, что велосипед практически не пострадал. Так что спустя пару дней об инциденте почти

забыли. Хотя меня и мучил вопрос о странном проявлении чувств Мэтта, но говорить об этом я не

стал.

– Дерьмово выглядишь, – заметил я.

Мэтт стоял в дверном проеме, опираясь на косяк. Даже не понятно, как ему удалось постучать –

Мэтт выглядел так, словно вот-вот заснет прямо на пороге.

– Отдежурил две смены подряд и вымотался. – Он уселся на диван. – Ты купил пожевать? Умираю

с голоду.

– Не-а. Но тоже хочу есть. Давай сходим куда-нибудь. Я угощаю.

Он застонал:

– Куда?

– В «Мамаситу»?

– Нет, а вдруг нарвемся на Черри?

– Это проблема?

– Да.

– С каких это пор?

– С тех самых, когда я перестал видеться с ней три недели тому назад.

Я удивился, но не подал виду:

– Хорошо, тогда к «Тони»?

– Нет, и туда мы не можем пойти.

– Почему?

– Та блондинка – как ее зовут? – постоянно сует мне номер своего телефона.

– Вдруг сегодня не ее смена?

– Тогда наверняка будет кто-то еще, кто обливается с ног до головы вонючими духами. Она в

последний раз чуть на колени ко мне не залезла.

Я невольно улыбнулся:

– А есть вообще в городе заведение, куда мы могли бы пойти?

– Нет, – простонал он.

– Ах, как тяжело быть самым завидным холостяком на всю округу!

– Рад, что тебя это забавляет.

– Тебя ни одна не заинтересовала?

Он посмотрел на меня в упор и устало произнес:

– Нет. Я предпочитаю твою компанию.

Боже, бальзам на душу, но я постарался сдержать восторг:

– Думаешь, если достаточно долго общаться с парнем, они рано или поздно отстанут?

– Это было бы дополнительным бонусом. – Его дыхание замедлилось, глаза закрылись.

– Но сих пор не сработало.

– Джаред, заткнись и закажи пиццу.

Когда ее доставили, я вынул из холодильника две банки пива и включил телевизор. Мэтт сидел на

диване, тихий и задумчивый. Я проверил программу передач:

– Еще сорок минут до окончания «Клуба выходного дня», а потом начнется «Гнев Хана».

– Да без разницы.

Не знал его с этой стороны. Мэтт всегда казался несгибаемым, но сегодня в нем словно что-то

надломилось. Словно ему хотелось, чтобы кто-нибудь проводил его до дому. Он едва откусил пиццу,

хотя прикончил уже две бутылки пива и взялся за третью.

– Ты завтра работаешь? – спросил я.

– Нет, у меня выходной.

– Давай покатаемся. Давненько мы не выезжали.

– Конечно. – Он немного оживился. – Мне нужно размяться. – Сполз ниже, вытянув длинные ноги

и раскинув руки вдоль спинки так, что одна ладонь легла сразу за моей головой. Его глаза почти все

время оставались закрытыми, словно полудреме. Мы сидели некоторое время в тишине, а потом

Мэтт произнес: – Ненавижу этот фильм.

– Потому что это сентиментальное дерьмо или потому что там ничего не взорвали? – Хотелось,

чтобы слова прозвучали как шутка, но он словно меня не услышал.

– Ни один из них не знает, кто он, просто отыгрывает роль, отведенную родителями. Все стараются

делать то, что от них ждут. Это утомительно. – Мне показалось, что речь вовсе не о кино. – Я тебе

завидую. Ты ведь никогда не устаешь, так ведь? И тебя не заботят чужие ожидания.

– Что тебя беспокоит, Мэтт?

– Ничто. Все. Черт, я не понимаю, что несу. Не слушай меня, я просто устал.

Похоже, он уснул. Я сидел, устроив ноги на столике, и размышлял, что привело его с такое

странное расположение духа, потом почувствовал прикосновение к затылку. Еще и еще. А потом

понял, что это его рука. Он осторожно потягивал меня за волосы.

– Что случилось, Мэтт? – Он смотрел на свои пальцы в моих кудрях, но, похоже, ничего не видел и

вообще плохо понимал, что делает. Это было чудесно, и я замер, опасаясь, что если сдвинусь хоть на

сантиметр, он остановится. – Что-то на работе?

Он перестал перебирать шевелюру, сжал челюсти. Я понял, что не ошибся.

– Нет.

– Знаю, ты обманываешь.

Мэтт замер, но затем вернулся к моим волосам.

– В отделе устраивают пикник. Такое семейное мероприятие.

Он смолк, но я знал, что за этим последует.

– У тебя нет семьи?

– Проблема не в этом. – Мэтт сделал глубокий вдох, словно собираясь что-то сказать, но замялся и

покачал головой. – Не важно. – Уставился в телевизор, оставив в покое мои волосы.

– Так в чем проблема?

Он немного помолчал, но затем все-таки произнес:

– Меня спросили, кого я собираюсь взять с собой. Я подумал о тебе.

О черт!

– И что тебе ответили?

– Никаких бойфрендов. – Он вздохнул. – Знаю, ты предупреждал, и мне следовало предвидеть

такой поворот. Но ведь мы просто друзья. – Похоже, он не ждал ответа. – Я не имею права взять с

собой друга? Да даже если бы мы были не просто друзьями? – Я чуть не поперхнулся пивом. – Им-то

какое дело? Выходит, я должен весь пикник сидеть в одиночестве, наблюдать за их счастливой

семейной жизнью и делать вид, что единственного человека, до которого мне есть дело в этом городе,

не существует?

– Ух. – Я не знал, что сказать, просто поверить не мог. Очевидно, в любой другой день я бы такого

не услышал. Но это не имело значения – он опять стал потягивать мои кудри.

– Родители звонили… Говорили о том, что время поджимает. Мама вся в мыле, потому что у ее

сестры уже миллион внуков, а у нее ни одного. Как обычно пьяный отец вещал о долге. Понятия не

имею, о каком – то ли о службе, то ли о женитьбе. А потом вырубился. Иногда я дико сожалею, что у

меня нет ни брата, ни сестры, чтобы переложить часть обязательств. Все от меня чего-то ждут и

требуют, но ни разу не спросили, чего хочу я и счастлив ли.

– И чего ты хочешь?

Он снова откинулся на спинку дивана и закрыл глаза:

– Если бы я знал.

Что тут скажешь? Я тоже вперился в экран, через минуту Мэтт продолжил играть моими

волосами.

– Джаред, а чего тебе хочется? – Тихо спросил он, глядя мне в глаза. – Скажи мне, чего ты ждешь?

Сердце екнуло. Он спросил о моих чувствах к нему? Я мог бы ответить, что не жду ничего, и это

была чистая правда. Но хотел… Хотел я его. Впрочем, наверняка он сам уже догадался, а значит, не

стоило озвучивать несбыточные мечты. Поэтому я с улыбкой ответил:

– Жду завтрашнего дня, чтобы надрать тебе задницу на трассе.

– Тогда мне лучше выспаться, – хмыкнул он.

– Ты в состоянии доехать до дома?

– Даже пытаться не буду. – Через минуту Мэтт крепко спал.

Когда я проснулся, он уже принял душ, сходил за пончиками и сварил кофе. Его странное

настроение, казалось, улетучилось с моим появлением.

А потом был великий заезд. По пути на вершину я свалился, сбив обе коленки и левое плечо до

крови. Не успел подняться, как услышал гомерический хохот и на минуту позабыл о боли – поверить

не мог, что это смеется Мэтт – раньше я такого за ним не замечал. А потом он подбежал и навалился

сверху. Парень с весом тяжелее моего килограммов на десять без труда прижал меня к земле.

– Господи, какой ты тяжелый! Что ты творишь?

Я ощущал его мускулистое вспотевшее тело, сверкающий изумрудный взгляд, слышал заливистый

смех.

– Замажь грязью! – Он схватил горсть пыли и растер по моей руке.

Черт, как больно, но, с другой стороны, это показалось мне странно эротичным, я даже слегка

возбудился и растерялся.

Добравшись до вершины, мы сняли шлемы, бросили велосипеды и устремили взоры на долину,

простирающуюся внизу. Золотистое солнце, ярко-голубое небо, легкий ветерок, наполненный

хвойным ароматом. На фоне вечнозелёных елей и сосен оранжевым и желтым светом переливались

осины и березы. Прекрасное мгновение. Я стоял рядом с Мэттом, весь в крови и грязи, промокший от

пота, и любовался грандиозной красотой Скалистых гор.

Повернулся, чтобы убедиться, что он тоже проникся величием момента, но Мэтт, похоже, вообще

ничего не замечал – он смотрел на меня, чуть наклонив голову в сторону и улыбаясь с каким-то

недоумением. Меня поразило выражение его глаз – как в самых сладких моих мечтах.

Словно в замедленной съемке он протянул руку и дотронулся до моих волос. У меня перехватило

дыхание. Он сдернул резинку, высвободив хвост, а затем запустил пятерню в мою шевелюру. Я

закрыл глаза, напоминая себе, что нужно дышать. Не знаю, сколько мы так простояли – мне казалось,

целую вечность. Я слушал и чувствовал лишь собственное сердцебиение.

– Лиззи не права, тебе ни в коем случае не надо стричься.

Когда я открыл глаза, он уже направлялся к велосипеду, послав мне сияющую улыбку – смогу ли я

когда-нибудь к ней привыкнуть?

– Кто последний спустится, тот платит за ужин.

– Так, Джаред, колись!

В голубых глазах Лиззи светилось любопытство.

– Не понимаю, о чем ты.

– Ой, не надо. Не надо расхаживать тут с дебильным мечтательным взглядом и рассчитывать, будто

я поверю, что ничего не происходит. Колись давай!

Она не ошибалась – я действительно постоянно витал в облаках.

– Просто хороший день.

– Мэтт. Я правильно догадываюсь?

– Да. Нет. Не совсем.

– В смысле?

Я не смог найти слов, но наверняка выражение лица говорило само за себя.

– Пожалуйста, поясни, что у вас происходит?

– Не хотелось бы, чтобы ты надеялась на что-нибудь конкретное (да и я тоже), но, кажется,

существует призрачный шанс.

Взвизгнув, она бросилась мне на шею. Признаюсь, она застала меня врасплох – моя рука невольно

легла на ее округлившийся живот, а волосы попали мне в рот.

– Джаред, здόрово!

Звякнул колокольчик над дверью – в магазин вошел Мэтт:

– Чему это вы так радуетесь?

Я знал, что мои щеки вспыхнули, но Лиззи, как обычно, осталась невозмутимой:

– Джаред только что пообещал, что будет раз в неделю сидеть по ночам с ребенком, чтобы мы с

Брайаном могли отоспаться. Это так мило с его стороны. – Я сказал «невозмутимой»? Ей удалось

одновременно вывернуться и выторговать для себя одну спокойную ночь. Это надо же! – Да, кстати,

Джаред тебе уже сказал о дне рождения?

– Нет. – Он посмотрел на меня с надеждой.

– Он только через две недели, – ответил я.

– Двадцать первого сентября, – уточнила Лиззи. – Я приготовлю ужин. Ты придешь?

– Ни за что не пропущу, – заверил Мэтт, пристально глядя мне в глаза.

Глава 16

Следующие две недели Мэтт вел себя так же необычно. Каждый вечер проводил у меня и почти

всегда оставался ночевать на диване, хотя просыпался и уходил задолго до того, как я вытаскивал

свою ленивую задницу из кровати. Он даже завел у меня в доме зубную щетку. Я старался убедить

себя, что это просто потому, что ему не хочется возвращаться к себе в пустую стерильную квартиру.

И даже иногда в это верил. Но разве мне чудились его как бы неосознанные прикосновения? Я

постоянно чувствовал то его ладонь на своем затылке, то пальцы, играющие моими волосами.

Своеобразная, но столь желанная для меня пытка.

В мой день рождения Мэтт освободился со службы в пять, заехал за мной, и мы отправились на

ужин к Лиззи.

Странный вечер. Мэтт все ближе подсаживался, в его глазах горел невидимый доселе знойный

огонь. Казалось, Мэтт не мог удержаться, чтобы не трогать меня. Как будто случайно – руку, плечо,

спину. И постоянно волосы. С каждой минутой это казалось все менее случайным. Будь на его месте

кто-то другой, я бы прекрасно знал, куда дело движется, но с Мэттом не имел ни малейшего

представления.

Даже ото всех присутствующих это не укрылось. Мама едва заметно понимающе улыбалась,

Брайан выглядел недоуменным и настороженным остолопом, Лиззи скалилась от уха до уха и

постоянно за спиной у Мэтта одобрительно поднимала большие пальцы. Но он сам, казалось, не

осознавал своих действий. Весь вечер я тщетно надеялся, что никто не увидит мою эрекцию.

Под конец Лиззи объявила нас неспособными к вождению и настояла на том, что отвезет сама. У

меня голова шла кругом, когда мы подъезжали к моему дому. Я слышал о таком раньше, но даже не

догадывался, что при этом чувствуешь.

Чего же мне ожидать? Возможно, Мэтт решил просто пропустить еще стаканчик, а затем

завалиться на диван. Но в глубине души я осознавал, что мы подошли к самому краю пропасти. И

должны либо развернуться и бежать, либо глубоко вдохнуть и броситься вниз. Руки тряслись так

сильно, что вставить ключ в замок удалось лишь с третьего раза. Он стоял за мной, покачиваясь и

что-то довольно мурлыкая себе под нос, поэтому вряд ли обратил внимание.

Когда я наконец открыл дверь, то решил хоть на секунду перевести дух на кухне:

– Сейчас принесу выпить.

Достал стаканы из буфета, пиво из холодильника, лоток для льда из морозилки и стоял, таращась и

плохо соображая, что делать дальше. Раньше я бы просто подхватил две бутылки, но мне требовалось

хотя бы немного остыть и успокоиться.

Я не слышал, как вошел Мэтт, лишь внезапно почувствовал его руки у себя на талии и сильное

тело за спиной. Дыхание перехватило. Неужели он не понимал, что со мной творит?

Но голос, прозвучавший у моего уха, вовсе не походил на любовное воркование – самый обычный

полунасмешливый тон, каким Мэтт всегда со мной разговаривал.

– Чем занят? – Он прижался ко мне сильнее, когда потянулся за бутылкой. – Кто-то заказывал пиво

со льдом? – Даже не видя его лица, я знал, что он выгнул бровь.

– Э-э-э… не уверен. – Я заикался как идиот, стараясь думать о футболе, горном велосипеде или

еще о чем-нибудь, но он был слишком близко. Мэтт поставил пиво обратно и немного отступил, но

его рука осталась на моей пояснице, другая скользнула по животу. Я забыл, как дышать.

– Эй, – в его голосе проскользнуло беспокойство. – Все в порядке? Ты дрожишь.

– Без дураков? – нервно рассмеялся я.

– Без дураков. Что не так?

Я глубоко вдохнул:

– Мэтт, может, тебе и непонятно, но ты мне весь вечер посылаешь определенные сигналы. Я не

знаю, как на них реагировать.

– В смысле? – Он действительно не понимал. Но и не двигался.

– Ты ко мне прикасаешься.

– А… – Я решил, что тот наверняка покраснел. – Ты хочешь, чтобы я остановился?

– Нет, но, думаю, именно это тебе и следует сделать.

– Почему? – Небольшая пауза. Похоже, до него дошло. – Ох. – Но Мэтт все равно не шелохнулся, а

потом его рука скользнула выше, к груди, и он, прижавшись сильней, прохрипел мне на ухо низким

голосом: – Выходит, я тебя клею?

– Господи, да, клеишь! – вышло немного резко. – Ты этого желаешь?

Он замер, прерывисто дыша мне в шею:

– Не знаю… – Он убрал руки и отстранился. – Извини. Я не хотел.

Когда я развернулся, то увидел, что он отошел всего на полшага. Судя по его пылающему лицу, он

смутился и растерялся не меньше моего. Мы не двигались. Я безнадежно пытался отдышаться и

убедить свой член, что ничего интересного не происходит – он мне не верил.

– Ладно… – дрожащим голосом выдавил я.

И тут Мэтт опять подался вперед. Я прислонился к барной стойке, вцепившись в нее пальцами. Он

стоял так близко и смотрел на меня, нахмурившись и склонив голову на бок, словно пытаясь что-то

понять. Словно я – головоломка или паззл, который он вот-вот соберет. А затем положил обе руки на

столешницу по обе стороны от меня, прижимаясь еще ближе.

– Мэтт? – прошептал я.

В его изумрудных глазах светилась растерянность и удивление. И еще что-то.

– Думаю, мне просто хочется к тебе прикасаться. – Его рука перекочевала ко мне на бедро. – Мне

нравится к тебе прикасаться. – Ладонь прошлась по моему плечу. Его губы находились в сантиметре

от моих. По телу будто пробежал электрический разряд, нервы натянулись. – Это нормально, что я к

тебе прикасаюсь?

Я сдался, расслабляясь, чувствуя его высокую крепкую фигуру.

– Да. – Мне нравились прикосновения его рук.

Его пальцы скользнули в мои волосы. Сначала я почувствовал лишь слабое подергивание, но вдруг

он схватил мою шевелюру в кулак, рванул голову назад и прижался ртом к шее. Мягкие губы и

колючая щетина прочертили дорожку от подбородка к уху. Мое сердце грозило вот-вот выскочить из

груди, а член вырваться из ширинки.

– Я просто хочу потрогать тебя еще чуть-чуть, – жарко прошептал он, прихватив зубами мочку.

Если бы я мог говорить, то сказал бы, чтобы он ни в коем случае не останавливался. А вдруг, стоит

мне раскрыть рот или просто пошевелиться, магия развеется? Но я решился положить руку на его

плоский живот. Мэтт буквально навалился на меня, сомкнув крепкие объятья и прижавшись колючей

щекой. Его язык коснулся моего уха.

Я задрал его рубашку, провел ладонью по спине, ощущая, как подрагивают твердые мышцы. От

его стона в паху заломило.

Удивительно, но ему удалось прижаться еще сильнее – разве такое возможно? Одна рука блуждала

вдоль моего позвоночника, другая по-прежнему сжимала волосы. Он действительно целовал меня,

слегка покусывая и лаская место, где бился пульс. Когда Мэтт притиснулся ко мне бедрами, я ощутил

его эрекцию и застонал. Ему это, похоже, понравилось, поцелуй стал требовательным, почти

болезненным, но я не хотел, чтобы он прекращался.

С третьей или четвертой попытки мне удалось прошептать:

– Пошли в спальню.

Будь проклят мой длинный язык. Мэтт окаменел. Я все еще чувствовал его губы на своей шее, а

руки в волосах.

– Мэтт?

Он мгновенно отпрянул. Не успел я глазом моргнуть, как он оказался на другом конце кухни. У

меня словно половину тела отрезали. Перед глазами поплыло.

– Мэтт?

Он бухнулся на барный табурет и обхватил голову руками:

– Господи, что случилось? Что, черт побери, только что произошло? – Он то ли смеялся, то ли

рыдал. – Что со мной происходит? Я с ума схожу. – Я шагнул к нему, протянув руки. – Не трогай

меня! – Он почти рычал.

Было так больно, словно он меня ударил.

– Мэтт, все нормально.

– Нет, определенно не нормально. Боже, это не хорошо. Я хотел… Как я мог хотеть тебя? Как?

– Мэтт, я тоже тебя хочу. Уже давно. В том нет ничего плохого.

Он лишь покачал головой.

– Мэтт, я помню, что ты мне говорил. Но давай начистоту. Тебя не впервые тянет к парню.

Повисла тишина, и я всерьез начал думать, что совершил оплошность. Но потом он чуть слышно

ответил:

– Ты прав. Меня и раньше привлекали мужчины. Но очень редко и не так, как сейчас. – Он тяжело,

судорожно вздохнул. – Обычно это была лишь физическая реакция, которую я мог пресечь. Просто

твердил себе, что это неправильно, и помогало. – Боль и смятение в его взгляде разбивали мне сердце.

– Но между нами происходит нечто большее, что я не в силах игнорировать.

Как одни и те же слова могут и причинить боль и сделать счастливым?

– Мэтт, зачем же игнорировать?

– Я в растерянности, Джаред. Даже сейчас мне хочется к тебе прикасаться. Понятия не имею, что с

этим делать.

Я подошел к нему. Даже настороженность в его взоре меня не остановила. Я устроился между его

колен, обхватил лицо и посмотрел в глаза.

– Я знаю, что, Мэтт. Пошли в спальню, и я покажу тебе, что можно с этим сделать. – Наклонился,

едва касаясь, поцеловал в губы. – Пожалуйста, Мэтт, доверься мне, не надо игнорировать.

На его глаза навернулись слезы:

– Но это неправильно.

– Я не верю. Почему же неправильно? – Он закрыл глаза. Я опять поцеловал уголок его рта и

услышал, как он задержал дыхание. – Почему? Разве с тобой что-то не так? – Слизнул влагу с его

щеки. – Я не чувствую, что со мной что-то неправильно. Мне с тобой так хорошо. – Отстранившись,

я дождался, когда он на меня посмотрит. – Я люблю тебя, Мэтт. Как любовь может быть

неправильной?

Едва я произнес эти слова, дверь захлопнулась. Он взял меня за запястья, отвел мои руки от себя,

покачивая головой. Встал, оттолкнул, принуждая отступить.

– Мне лучше уйти.

– Мэтт, пожалуйста, не надо, не уходи.

Но он даже не оглянулся.

Я сидел в магазине, созерцая трещину в столе. Сказать по правде, я пялился на нее уже битый час.

Заходили несколько покупателей, но я оправил Ринго их обслужить, а сам старательно прикрывал

ладонью засос на шее. Не хватало, чтобы по городку покатились сплетни. Я и без того пребывал в

тягостном унынии.

Лиззи вошла через служебную дверь и рассмеялась, глядя на меня:

– Боже, ты только глянь на свою шею. Похоже, кто-то вчера от души повеселился.

Но увидев мои глаза, она, вероятно, заметила в них боль:

– Что случилось? – Лиззи уселась на соседний стул.

– Не хочу об этом говорить.

– Джаред, я вчера весь вечер за вами наблюдала, он так на тебя смотрел, так прикасался…

– Давай не будем это обсуждать.

– Вы поссорились?

– Не совсем.

– Расстались?

– Лиззи, чтобы расстаться, надо хоть какое-то время пробыть вместе.

– Тогда что?

Мне пришлось все рассказать. А сочувствие в ее голубых глазах окончательно доконало.

Она обняла меня, несмотря на свой круглый живот:

– Думаю, все наладится. Он так же без ума от тебя, как и ты от него. Просто дай ему время.

Но я ей не поверил.

Глава 17

Я названивал Мэтту две недели, а когда он не отвечал, оставлял сообщения.

Первый раз, на третий день после дня рождения, я пытался говорить спокойно: «Мэтт, все в

порядке. Мы оба немного перебрали». Я не думал, что с произошедшим можно хоть что-то сделать,

но готов был предоставить ему причину для оправдания, если это поможет. «Это не важно.

Перезвони мне».

Еще через три дня я почувствовал себя потерянным. «Мэтт, не нужно меня избегать. Ничего не

случилось. Давай обо всем забудем. Увидимся в воскресенье, ладно»?

Когда он не пришел в воскресенье, чтобы посмотреть матч, я позвонил снова. Я тщательно

обдумывал, что скажу после звукового сигнала – что-нибудь о том, как его «Шефы» проиграли моим

«Мустангам», но слова застряли в горле. Я только и смог пробормотать: «Мэтт, я скучаю по тебе».

После этого я больше не звонил.

Последующие недели я ощущал себя абсолютно несчастным. Мэтт по-прежнему меня избегал и,

что хуже всего, снова стал встречаться с Черри. Это был не просто секс, как летом, а настоящие

отношения.

Я знал, что он делает – пытается убедить себя, что может быть счастлив с женщиной. Что если он

станет проводить больше времени с Черри, то и к ней возникнут те же чувства, что и ко мне когда-то.

Я в это не верил, но приходил в ужас, думая, что такое все же может случиться.

Меня тяготило одиночество, в котором я оказался. И не важно, что я всего лишь вернулся к тому

же состоянию, в котором находился много лет до встречи с ним. Тогда мне не казалось, что все

настолько плохо, но теперь я чувствовал себя подавленным. Мой дом превратился в кладбище.

Каждый раз, когда звенел колокольчик и открывалась дверь магазина, я надеялся, что это пришел

Мэтт. Напрасно. Каждый вечер я ждал, что он постучится в мою дверь. Даже футбол теперь не

радовал. Воспоминания о выходных, которые мы проводили вместе за просмотром матчей, казались

издевательством, когда я сидел один, пялясь в телевизор. Конечно, меня приглашали Брайан и Лиззи,

я даже сходил к ним пару раз, но своим настроением лишь наводил на них тоску. Поэтому теперь

оставался дома.

– Он ведь даже не счастлив с ней, – сказала Лиззи, опираясь на прилавок. – Мы с Брайаном

встретили их как-то в ресторане, у него был такой понурый вид.

Увы, но я понимал, что она права – видел его пару раз, и он действительно выглядел не лучшим

образом. В глазах – отчаяние, ни следа привычной псевдоулыбки.