Текст книги "Обещания"

Автор книги: Мари Секстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Глава 8

– Джаред!

В магазин с разбегу ворвался Ринго, задев плечом и чуть не порушив стойку с освежителями воздуха для салона автомобилей. Даже не притормозив, он влетел прямо ко мне в подсобку:

– Джаред, у меня получилось, я сдал! На девяносто шесть баллов. – Он повис у меня на шее.

– Здорово. – Я неловко похлопал его по спине. Похоже, он понял, что творит, поэтому отпрянул – на лице торжеством сияла улыбка от уха до уха.

– Вы гений.

Не могу с ним согласиться.

– Я-то тут причем, ты все сделал сам. Давай-ка, отпразднуем пивком твой триумф.

– Но мне нет еще двадцати одного.

– Так пиво только для меня. Вперед.

Мы пошли в пиццерию Тони. Официант принес пиццу, мне пиво, шипучку для Ринго, когда к нам подошел Мэтт.

– Привет, Джаред. – Взгляд настороженный, но открытый. – Как дела?

– Хорошо. Отмечаем успешную сдачу Ринго алгебры. – Тот светился как новенький пятак.

– Здорово, – сказал ему Мэтт, но тут же повернулся ко мне. – Ты не против, если я присяду?

– Да ради бога.

Он устроился на диване рядом со мной:

– Джаред, я хотел бы извиниться за тот ужин.

– Забудь.

– Мой отец…

– Мне все равно, что думает твой отец. Ты был прав: он – злобный воинственный враждебный мудак.

– Теперь, по крайней мере, ты знаешь, что я всегда оказываюсь прав. – Он прищурился и выгнул бровь, что соответствовало улыбке. – Без обид?

– Конечно.

– Спасибо, Джаред, – он со вздохом облегчения хлопнул меня по спине, выбивая из легких весь воздух. – Мы сидим вон за тем столиком, может, присоединитесь?

Я проследил за его жестом – двое полицейских и три женщины, другими словами, сущий ад. Вид Ринго тоже говорил, что тот не в восторге от предложения.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Да ладно тебе, спасай меня! Понятия не имею, как выдержу это мероприятие. Думал, что иду с ребятами пропустить стаканчик, а нарвался на свидание вслепую.

– Боже, – рассмеялся я. – Тогда я точно пас.

– Может, мне остаться с вами?

Шутит, что ли?

– Ты ведь не серьезно?

Он провел ладонью по короткому ежику на голове и вздохнул:

– Не совсем.

– Что, она настолько плоха?

Одна из дам не отрывала от него взгляда. Довольно миловидная, с яркой рыжей шевелюрой. Несомненно, крашеной.

– Уверен, она хорошая девушка, – тихо ответил Мэтт, – но нам абсолютно не о чем говорить. Это были самые ужасные сорок минут вымученной светской беседы. Я бы предпочел твою компанию. Если ты присоединишься к нам, мы хоть о футболе поспорим, пока они не заскучают и не свалят.

– Мэтт, эти ребята не примут меня ни под каким предлогом.

– Конечно примут. – Но голос звучал не слишком убедительно.

– Нет. Или станешь утверждать, что они еще ни разу тебя не подкололи по поводу меня?

Красные пятна на лице и щеках подтвердили мое предположение, но он не сдавался:

– Может быть, если ты уделишь им немного времени, то они поймут…

– Поверь мне, это плохая идея. В любом случае – мы отмечаем успех Ринго.

Мэтт растерянно глянул на Ринго, словно позабыл о его присутствии, но потом уступил, опустив плечи:

– Ладно, но ты бросаешь товарища на произвол судьбы, так и знай. Они не оставят меня в покое, пока не сосватают какую-нибудь красотку. Пришлю тебе приглашение на свадьбу.

– Я мог бы организовать мальчишник, но, боюсь, тебя не устроит мой выбор стриптизеров.

Он рассмеялся. Я еще ни разу не слышал его смеха и тут же как идиот подумал, что в мире нет ничего прекраснее.

– Видишь, я же говорил, что с тобой намного веселее.

Глава 9

На следующий день Мэтт, все еще в полицейской форме, появился на моем пороге в 17.00. Увидев его, я обрадовался.

– Пошли, я угощу тебя ужином.

В машине он сообщил, что ему нужно заехать домой, чтобы переодеться. Мне было любопытно посмотреть на его жилище.

Оказалось, живет он не в доме, а в чем-то вроде кондо. Четыре крохотные квартиры располагались в узком здании из белого кирпича.

Когда мы вошли, я поразился стерильной пустоте. Большую часть тесной гостиной занимали силовые тренажеры, какие обычно рекламируют в телемагазине. Обстановку дополняли складной металлический стул, потрепанный деревянный столик и телевизор на простой подставке. Самая холостяцкая обстановка, которую мне приходилось видеть.

– Круто, хорошее место. Вероятно, на столь роскошный интерьер тебя вдохновила тюремная камера. Ну прямо Фэн-шуй.

Бровь поползла вверх, уголок губ оттянут – как бы улыбка.

– Я уже засомневался, что ты гей, но тут ты произносишь словечки «интерьер» и «Фэн-шуй»… – Мне следовало рассмеяться. – Чувствуй себя как дома, – бросил он через плечо, проходя в спальную.

Более нелепого предложения трудно придумать. Как можно здесь почувствовать себя как дома?

Рядом с закутком, который считался кухней, был закуток, который, вероятно, служил столовой, с шатким ломберным столиком и еще одним раскладным металлическим стулом. Я удивился, заметив, что всю заднюю стену занимает книжный шкаф, забитый до отказа. Подошел посмотреть корешки. Вскоре я понял, что книги расставлены по жанрам и отсортированы в алфавитном порядке.

Чисто и аккуратно.

Одну полку занимали законодательные акты, учебники по юриспруденции, полицейские кодексы. Следующую – документальная литература: военные мемуары, биографии. Ниже – огромный ассортимент фантастики, мистики, вестернов и даже несколько комиксов.

Мэтт появился из спальни, облаченный в обычные джинсы и футболку, встал рядом со мной, заложил руки за спину и тоже посмотрел на шкаф.

Я почувствовал, что нашел маленькую лазейку в его сердце. Или даже широкую тропу, но только зачем?

– Ты не производил впечатления книголюба.

После долгой паузы он сказал:

– Я часто остаюсь в одиночестве. Нужно чем-то заполнить время.

Эти тихие слова с намеком на тоску прозвучали эхом моего собственного одиночества.

– Я знаю, что ты имеешь в виду.

И в этот момент между нами что-то произошло. Несмотря на повисшую тишину, мы оба это почувствовали. Нет ничего банальнее и романтичнее, чем найти свою вторую половинку, оставалось только признать, что мы действительно близки по духу. Долгое время мы оба были одиноки, и, может быть, сейчас все поменяется.

– Значит, твоя семья приняла твой гомосексуализм. – Это прозвучало, скорее, как утверждение, а не вопрос.

Мэтт не захотел ехать в «Мамаситу» – опасался нарваться на Черри, но в пиццерии Тони, куда мы отправились, все оказалось ничуть не лучше. Как только мы заняли столик, к нам со всех ног рванули аж две официантки. Мэтт, казалось, их не замечал.

– Отца немного беспокоило. Он думал так же, как и ты – я не дал шанса девушкам. Пробурчал что-то типа: «Проведи парочку тест-драйвов, сынок», мама восприняла спокойно, но иногда это ее расстраивает, потому что у меня не будет детей, и еще ей не нравится мое одиночество. Брайан старается делать вид, что все в порядке, но его это по-прежнему немного беспокоит. Я больше всего боялся его реакции, когда открылся. Мне казалось, он меня возненавидит, поэтому рассказал ему первому. Мы пошли с ним в бар, когда мне исполнилось двадцать один, я пропустил пару стаканчиков, собрал все свое мужество и сказал: «Брайан, я гей», а он усмехнулся и ответил: «Да неужели? Неужели до тебя наконец-то дошло?». – Я снова рассмеялся от воспоминаний. Естественно, Брайан догадался где-то между Стивом Этвотером, юношеской влюбленностью в Тома и моим двадцать первым днем рождения. – С одной стороны я почувствовал разочарование, с другой – облегчение, что ничего в его отношении ко мне не изменилось. Вот с его неприятием я бы не справился.

– У тебя есть… э-э-э… друг?

Он чуть не подавился этим словом, и я опять рассмеялся:

– Ну, как будто. Коул, мы познакомились в колледже. Он встречался с моим соседом по комнате, но когда они расстались, мы переспали пару раз. Коул живет в Аризоне, у его семьи ранчо в Вейле. Когда он приезжает кататься на лыжах, то звонит, и мы встречаемся. На самом деле, мы не подходим друг другу. Он для меня слишком яркий, я для него – деревенщина. Редкие приятные встречи без каких-либо условий. А больше у меня никого нет.

– Как такие как вы встречаются, в смысле, знакомятся?

– Это уже не ко мне. Раньше я ходил время от времени в клубы – есть парочка в Форт-Коллинзе, несколько в Боулдере и полно в Денвере. Все то же самое, что у натуралов. Если охота перепихнуться – в клубе наверняка кого-нибудь подцепишь, но никаких гарантий, что найдешь что-то стоящее для длительных стабильных отношений.

– Именно этого ты хочешь? Длительных стабильных отношений?

– Кто ж не хочет? – Это прозвучало слишком претенциозно. Следовало срочно менять тему. – Как дела на работе?

По тому, как он напрягся и из его глаз исчезли изумрудные искорки, стало понятно, что зря я спросил.

– Не очень, – ответил он мрачно.

– Что-то я не слышал о взлете преступности в Коде.

– Мы еще два раза отгоняли Дэна Снайдера от Черри. Первый раз он спьяну бросал бутылки ей в окна, а другой пришлось вытаскивать его из ее дома, и она выглядела не лучшим образом. Не понимаю – он ее точно избил, а она не выдвинула обвинения. Действительно не могу понять.

– Дэн всегда был скотиной. Уже в школе.

– Да. – Мэтт в молчании принялся отдирать этикетку с бутылки. – В меня много дерьма летит от других парней. – Сказал он тихо, не поднимая глаз.

Через секунду я сообразил:

– Из-за меня.

Он неохотно кивнул.

– Тогда какого мы сюда приперлись? – Мой голос дрогнул. – Ты приходишь ко мне домой, потом ведешь ужинать, конечно, они начнут чесать языками.

Он пожал плечами:

– Меня бесит. – Не сколько зло, сколько печально. – Они не понимают. Все женаты. Тогда, когда мы повстречались тут тем вечером, это был не первый раз. Они постоянно пытаются меня познакомить с кем-нибудь. – Я не знал, что сказать. – Я с ними всего лишь работаю и хочу, чтобы меня оставили в покое. Но после работы они идут к своим семьям… – А он идет в свою одинокую тюремную камеру. Он не произнес этого, но я отчетливо уловил подтекст.

Мы ели в тишине.

– Здравствуй, Джаред. – Подняв взгляд, я увидел мистера Стивенса, завуча нашей школы. Насколько я знал, он – единственный гей в Коде, кроме меня. В свои шестьдесят он довольно хорошо выглядел – подтянут, одет в костюм с иголочки. По-моему, я ни разу не видел его без галстука-бабочки.

– Здравствуйте, мистер Стивенс.

– Ты уже давно не мой ученик, поэтому можешь звать меня Билл. – Он постоянно твердил мне это, но сложно назвать своего учителя, пусть и бывшего, по имени. – А вы – наш новый офицер? – Он посмотрел на Мэтта.

– Да, сэр. Мэтт Ричардс. – Тот пожал протянутую руку.

– Очень приятно познакомится, мистер Ричардс. Рад, что вы присоединились к нашей крошечной общине. Извините, но мне хотелось бы спросить – а в департаменте знают?

Я старался не улыбаться, очевидно, мистер Стивенс решил, что Мэтт – гей. Но, по крайней мере, я точно знал, что Мэтт понятия не имеет, что за сцена сейчас разыгрывается. Видно, что он недоумевал: «Знают что?», но решительно кивнул:

– Да, сэр.

Я с трудом сдержал смех.

– Рад слышать, даже не подозревал, что наша полиция столь прогрессивна. – Поведение Мэтта не изменилось. Мистер Стивенс, вероятно, решил, что его молчание продиктовано смущением. – Ну, я оставлю вас вдвоем. Хочу сказать, счастлив, что вы вместе. – Он подмигнул мне. – Это дает старику надежду.

– Спасибо, мистер Стивенс, и вам удачи.

Когда тот ушел, Мэтт недоуменно спросил:

– Чем, черт побери, он тебя так рассмешил?

– Ты помнишь, что я тебе рассказывал о мистере Стивенсе, нашем завуче?

Я наблюдал, как в голове Мэтта загорелась лампочка, затем он сдвинул брови, видимо, прокручивая в голове весь разговор, и залился краской, когда головоломка сложилась.

– Ну что, понял?

– Черт! – Похоже, он рассердился в основном на себя. – Я иногда такой идиот.

– Да ладно, расслабься, мистер Стивенс знает, как держать язык за зубами.

– Уверен, действительно знает.

– Тебя беспокоит, что он думает, будто мы вместе?

– А тебя?

– Ни капли.

– А ты и он, вы никогда… – Он не решился продолжить.

– Никогда. Наверняка никто о таком даже не помышлял. Слишком большая разница в возрасте. Он был моим учителем, так что сам понимаешь. И я не уверен, но, по-моему, мистеру Стивенсу нравятся более мягкие мужчины.

– А какие нравятся тебе? – Лицо его горело ярким румянцем, но взгляда он не отводил.

Мальчик, а вот это скользкий вопрос.

Потому что я предпочитал парней вроде него: высоких, темноволосых, мускулистых. Единственное, чего бы добавил – побольше волос и татуировок. Хотелось спросить, есть ли они у него.

Но я не решился и пробормотал:

– Богатые и развратные.

Опять этот его намек на улыбку. Подозреваю, Мэтт знал правильный ответ.

Глава 10

Он частенько теперь заглядывал в магазин перед закрытием, и мы шли ужинать – обычно два-три раза в неделю. Я спрашивал, не возникли у него проблемы на работе, сначала он просто пожимал плечами, но на третьей неделе мой вопрос заставил его покраснеть. И это меня смутило.

– Не понимаю. Так есть проблема или нет?

– Ну… есть, – неуверенно ответил он, пряча глаза. – Но я кое-что предпринял, чтобы от нее избавиться.

– Что?

– М-м-м… я начал видеться с Черри. – Он занялся этикеткой.

– Что?

Мэтт посмотрел на меня со своей псевдоулыбкой:

– Ты слышал.

– Ты встречаешься с Черри?

– Нет-нет, никаких свиданий.

– Но ты сам только что сказал…

– Что начал с ней видеться. Это не то же самое. – Он словно пытался объяснить мне очевидные вещи. Вероятно, у меня на лице отпечаталась растерянность, потому что он закатил глаза. – Можно сказать, у нас договоренность. Как у тебя с Коулом.

– А. Понятно. Взаимовыгодная?

Он пожал плечами:

– Ну, для меня точно выгодная.

– Я думал, ты ценишь независимость.

– Ценю. Но я без сомнения не фанат целибата.

– Кто ж фанат?

Он подмигнул:

– Вот именно.

– А почему именно она? Не то чтобы… – Я пошевелил пальцами. – Но у нее…

– Определенная репутация? – Мэтт вернулся к этикетке.

– Ага. – Слава богу, он уже знал.

– Я надеваю плащик.

А вот это заставило меня покраснеть.

– Рад, но я не про то.

– Черри показалась мне подходящей и не заинтересованной в отношениях. У меня нет каких-либо намерений относительно нее.

– Она действительно согласна с таким условием? – Конечно, я не эксперт, но всегда подозревал, что на «отношения без отношений» женщины смотрят несколько иначе мужчин.

– Слушай, – он казался раздраженным от того, что мне нужно объяснять прописные истины. – Я не сволочь и был с ней предельно честен. Она знает, что мы не встречаемся. Никаких романтических прогулок под луной или праздничных ужинов. Я не знакомлюсь с ее родителями и подругами, не дарю цветов, никуда не вожу. Мы просто трахаемся. Все.

– И она согласна?

– Говорит, что да. – Он пожал плечами. – Наверняка она думает, что со временем все изменится. Но не изменится, и я ей об этом сказал. Не моя вина, если она не захотела прислушаться.

Я не мог выбросить из головы, что Черри, вероятно, была права. Пройдет несколько недель, и Мэтт не станет возражать против более близкого «знакомства». Уверен, путь к сердцу мужчины пролегает ниже желудка.

– Она лишь настаивала на «верности». Чтобы я не ходил на свидания и не спал с другими женщинами, пока мы… видимся.

– Для тебя это приемлемо?

– Абсолютно. Не хватало мне еще разборками жизнь усложнять. Я хочу свести все проблемы к минимуму.

– Думаю, у тебя выйдет.

– Кроме того, я получаю дополнительные преимущества.

– Какие?

На этот раз он почти улыбнулся:

– Во-первых, ребята на работе больше не пытаются меня ни с кем познакомить. И, что более важно, теперь я могу болтать с тобой сколько угодно, не опасаясь надоедливых обвинений.

– Да так бы сразу и сказал: тебе пришлось согласится на секс без обязательств с горячей цыпочкой, чтобы иметь возможность почаще со мной зависать.

В его серо-зеленых глазах плескалась улыбка, словно он вот-вот рассмеётся.

– Да, это большая жертва с моей стороны. И не говори потом, что я ничего для тебя не сделал.

– Да ты чертов манипулятор! – Я не мог удержаться от смеха.

– Не стану отрицать. – Вдруг он замолчал. – Тебе противно?

– Что ты трахаешься с Черри? – Немного. Что ты чертов манипулятор? – Ни капли. Она большая девочка, и ты действительно с ней честен.

– Да.

– Тогда это вопрос взаимного согласия.

– Именно. – Мне послышалось или в его голосе действительно проскользнуло облегчение? – А что там с твоим Коулом? Вы часто видитесь?

– Он обычно приезжает кататься на лыжах, мы встречаемся два-три раза с декабря по апрель.

– И ни разу с апреля по декабрь?

– Ага.

– Ничего себе, – посочувствовал он. – Засушливый у тебя сезон.

– И не говори.

Пицца положила конец этой удручающей теме.

– Ты работаешь в следующие выходные? – спросил он, когда я откусил.

– Угу.

– Сможешь сбежать или отпроситься?

Да легко. Сейчас летние каникулы, поэтому Ринго можно припахать на целый день, и Лиззи не откажет, она еще успеет соскучится по работе, когда ребенок родиться.

– Конечно. А что?

– Я дежурю сверхурочно третьего и четвертого июля, а пятницу у меня отгул и два выходных подряд. Давай отправимся в поход. На прошлой неделе я купил велосипед, так что можно устроить заезд.

Я чуть не завыл от восторга. Мне нравится ездить по горам, но, как правило, я катаюсь в одиночку. Иногда ко мне присоединялись Лиззи с Брайаном, но из-за работы Брайана и магазина нам трудно собраться вместе. Новость, что у меня появится компания, да еще какая, меня воодушевила:

– Здорово!

– За тобой заехать?

– Да. Давай в пятницу с утра. Позавтракаем, соберёмся и в путь.

– Договорились.

– А Черри позовешь?

Он посмотрел на меня с ужасом:

– С чего бы мне вдруг захотелось испортить себе хорошие выходные?

Глава 11

Он постучал в мою дверь в семь тридцать утра в пятницу. Я все еще валялся в постели.

– Господи, – простонал я, пропуская его в дом. – Говоря «пораньше», я не имел в виду «затемно».

Раньше девяти настроение у меня ниже среднего.

Мэтт даже не хмыкнул, но, очевидно, ситуация его забавляла. Он сощурился и отвесил мне легкий подзатыльник:

– Ты о чем? Солнце уже два часа как встало.

– Ненавижу жаворонков! – Я прошел на кухню, чтоб приготовить кофе. – По-моему, «пораньше» значит «до обеда».

Тут он по-настоящему рассмеялся. Я слышал его смех второй раз в жизни. И да – я считал.

Позавтракав, мы стали упаковываться.

– Ты взял теплые вещи? – спросил я.

– Зачем? Сейчас же лето, довольно тепло.

– Мы поднимемся на три километра, а то и выше. Когда солнце сядет, похолодает, уж поверь.

– А где расположен кемпинг? – В голосе проскользнула подозрительность.

– Что? – усмехнулся я.

– Мы не остановимся в кемпинге? – Его озадаченный взгляд заставил меня откровенно развеселиться.

– Черт, нет! Мы остановимся кое-где получше.

Отправились мы около одиннадцати.

Следуя моим указаниям, Мэтт проехал через национальный парк, свернул на грунтовку, а оттуда на скалистый проселок.

С сомнением оглядев округу – мы практически добрались до вершины холма, но дорога шла по серпантину, поэтому слева возвышался отвесный склон, а справа был резкий обрыв, – Мэтт пожал печами и спросил:

– Ты уверен, что мы приехали куда нужно?

– Уж поверь.

Я улыбнулся и показал, где лучше всего припарковать джип. Вытаскивая вещи, Мэтт скептически поглядывал по сторонам.

– Вероятно, придется делать две ходки, – сказал я, передавая ему переносной холодильник.

– Далеко?

– Нет, но уклон довольно крутой, так что не загружайся под завязку. А вот возвращаться в воскресенье сюда будет хреново.

Мэтт поспешил за мной вниз по склону через кустарник и подлесок. Мы спустились метров на сто на небольшое плато, затем повернули направо и прошли еще метров тридцать, пока не вышли на поляну.

Немногие знали об этом месте. Еще ребенком я приезжал сюда с семьей. Мы ревниво охраняли наш тайный уголок, а когда Брайан в первые пригласил сюда Лиззи, стали поддразнивать, что он действительно решил на ней жениться.

В центре располагалось кострище, которое мы с Брайаном обложили высокими булыжниками, а вокруг стояли скамейки, сколоченные из неотесанной древесины еще отцом и дедом. У некоторых семей есть второй дом. Наш был здесь.

Я бросил на землю свое снаряжение и застыл, упиваясь спокойствием. Позади справа возвышался один из скальных устоев, на который мы поднимались с Мэттом в день нашей встречи, а прямо перед нами протекала река. Ну, в Колорадо это называется рекой. Большинство американцев назвали бы это потоком, дед называл ручьем. Шириной около четырех метров, не больше метра глубиной, река весело бежала по каменистому дну. Кое-где вы могли запросто ее перескочить, если, конечно, не боялись поскользнуться на мокром валуне. Сквозь листву пробивались солнечные блики, над водой то тут, то там появлялись маленькие радуги. На нашей стороне в основном произрастали ели и сосны, а на противоположной шумели кронами осины и березы.

Я стоял, стараясь впитать в себя красоту и покой этого места, и задавался вопросом, похожи ли мои чувства на те, что испытывают религиозные люди во время молитвы. Благоговение и трепет, умиротворение и сопричастность. Легкий ветерок, запах леса, журчание воды. Все это наполняло меня, открывая и очищая душу. Только такая вера жила во мне.

– Джаред, это удивительно, – выдохнул позади меня Мэтт.

– Мое самое любимое место. – Истинная правда, хотя звучало по-детски.

– Ты прав – здесь намного лучше, чем в любом кемпинге.

Мы разбили лагерь, немного пошлись по лесу, покатались на велосипедах и развели костер, чтобы приготовить хот-доги на ужин.

Когда солнце зашло, мы подбросили в огонь дров и потеплее оделись. Казалось, нашим разговорам не будет конца. С наступлением темноты костер полностью выгорел, и воцарилась тишина, прерываемая лишь потрескиванием тлеющих рубиновых углей. На небе сверкали миллиарды звезд, которые не видны в городе, ярко серебрилась луна, а над всем этим светлой полосой завис Млечный Путь.

Мэтт прервал безмолвие:

– Спасибо, что привез меня сюда.

– Тебе спасибо, что согласился приехать.

Пришло время ставить палатку. Поначалу мы хотели взять каждый свою, но обе в джип не влезли, поэтому договорились, что устроимся в одной.

– А сейчас самая худшая часть, – заметил я, обнажаясь до трусов. – Главное, раздеться в темноте как можно быстрее.

– Ты с ума сошел? Холодно же.

– В спальнике теплее без одежды. – Я залез в мешок. – Ты греешь его, он греет тебя. Одежда будет только мешать. Но особенно паршиво – это если ночью приспичит отлить. Хотя все равно лучше раздеться, поверь. – Я уже застегнул молнию и тут же согрелся, чувствуя сонливость и позевывая. – Можешь оставить белье, если хочешь. Ты разве не бойскаут?

– Нет. Мы постоянно переезжали, я нигде не оставался достаточно долго. – Он снял свитер, а затем игриво изогнул бровь: – Наверное, это твоя уловка, чтобы увидеть меня голым.

Я усмехнулся:

– Ага. Нам предстоит такая студеная ночь, что единственная надежда согреться – залезть вдвоем в один спальник.

Мэтт рассмеялся и, по-моему, несколько натужно, хотя все же стащил через голову футболку. Мне оставалось только таращится. Все как я представлял: сильное мускулистое тело. Почти голая грудь без волос, но от пупка вниз по животу спускалась темная дорожка, исчезая под боксерами. Я мысленно представил, к чему вели эти густые заросли, и тут же вспомнил свою шутку про общий спальник. Гладкая кожа Мэтта прикасается к моей, я веду пальцами по волоскам на животе… К моему ужасу тело тут же отреагировало на эти фантазии соответствующим образом. Слава богу, я забрался в мешок до того, как Мэтт начал раздеваться.

Зачем продолжать себя мучить? Закрыв глаза, я услышал, как он, загасив фонарь, устраивается поудобней.

В тишине прошло несколько минут.

– Джаред.

– У?

– Спокойной ночи.

Пробудился я с каменным стояком – всю ночь мне снился Мэтт в ошеломляюще эротических сценах. Он уже вышел из палатки, поэтому я воспользовался уединением, чтобы как можно быстрее и тише облегчить столь затруднительное положение.

Одевшись и выбравшись наружу, я с удовольствием увидел, что Мэтт уже сварил кофе. Со своей знаменитой почти-улыбкой он протянул мне горячую кружку.

– Чему радуешься? – спросил я.

– Ты болтаешь во сне.

Черт. Конечно, я знал, что иногда говорю во сне. Стараясь выглядеть как можно спокойнее, поинтересовался:

– И что я сказал? – Господи, только бы не о нем.

– Ты сказал: «Хотелось бы пройтись…»

– Пройтись? По чему?

– По какой-то «дорожке».

Я отвернулся, чтобы скрыть румянец:

– Вероятно, мне приснился поход.