Текст книги "Барышня-певица, или наследство польской бабушки (СИ)"

Автор книги: Мари Князева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 10. Телефонный разговор (Гаяр)

Мама. Конечно, это она. Кто же ещё?

– Я скажу отцу, что у тебя слишком много наличных денег в распоряжении, – пригрозил я ей, когда слёзные объятия наконец прекратились.

– Я почку продам, но сына в тюрьме не оставлю! – гневно ответила матушка. – Я от тебя не отрекалась, в отличие от него!

– Это не тюрьма. Я бы выбрался. У него нет доказательств – одни только слова...

– Сынок, как такое могло случиться? Папа был прав? Это всё из-за той девушки? Зачем ты, вообще, пошёл в это ужасное заведение?

Я до хруста стиснул челюсти, а потом с трудом разлепил пересохшие губы:

– Нет, это не из-за неё. Это из-за меня. Я сам во всём виноват и сам намерен нести ответственность. Я... верну тебе эти деньги, как только заработаю.

Мама горестно вздохнула:

– Не надо. Лучше не попадай больше в такие истории.

– К сожалению, ничего не могу пообещать.

Первым делом я поехал к себе. Принял душ, побрился, переоделся. Запах камеры за ночь впитался в одежду, и он был отвратительным. В целом, ничего ужасного там не происходило. Соседи, конечно, не особенно приятные – в основном, всё те же азиаты – но ко мне они не лезли, а когда затевали конфликт между собой, то охранник быстро их успокаивал. Мне удалось даже немного поспать: взять с меня было нечего – денег я при себе не имел, а телефон изъяли полицейские.

При освобождении они подробно объяснили, чем грозит побег в другой город, и вернули средство связи. Мелких монет в кармане куртки хватило на автобус в один конец.

После душа и лёгкого перекуса (мама принесла с собой в участок пирожков и бутылку джалляба) я взял в руки телефон и замер. Вдруг стало неловко писать Лазизе, и даже не из-за этой дурацкой истории с полицией, а потому что поцеловал её без спроса. Она не сопротивлялась – если бы сопротивлялась, я бы отступил – но всё равно это было неправильно – вот так налетать на беспомощную девушку. Хотя, с точки зрения удовольствия, которое я получил, оно того стоило. Я ещё никогда в жизни так не наслаждался поцелуем, как вчера в этой маленькой пыльной комнатке. И то, что Лазиза не отталкивала, а даже немножко отвечала, буквально делало меня счастливым. Бог мой, какие сладкие и нежные у неё губы! И на лице совершенно точно нет никаких дефектов – я трогал его руками и губами. Оно прекрасно! Мягкая бархатистая кожа, правильные черты, всё ровно и гладко. И, что немаловажно, никакой лишней косметики. Я не оказался испачкан никаким кремом или пудрой. Девственно чистая, восхитительная кожа...

Но может ведь быть такое, что она растерялась, поддалась моменту, а теперь сердится или обижается на меня за эти незаконные поцелуи? Обещал сначала жениться, а сам... Ладно, что ж теперь? Всё равно мне необходимо её услышать!

Я включил телефон и сразу получил несколько сообщений от Лазизы:

«Гаяр, где ты? Я очень волнуюсь!»

«Тебя отпустили? Кто внёс залог?»

«Честное слово, если бы только у меня были эти деньги, я непременно спасла бы тебя ещё вчера!»

«Ответь, пожалуйста, как можно скорее! Я схожу с ума от беспокойства!»

Я улыбнулся, чувствуя недостойную радость. Недостойную – потому что это неправильно – радоваться, когда твоя невеста переживает, но как же приятно, что Лазиза волнуется за меня! Я написал ей:

«Можно тебе позвонить?»

И почти тут же получил ответ:

«Да»

Не прошло и одного гудка, как на том конце ответил мой любимый нежный голосок:

– Алло!

– Как я рад тебя слышать, любимая!

– Гаяр... – выдохнула она, – как же ты меня напугал!

– Надеюсь, не тем, что случилось в твоей гримёрке...

Пауза в пару секунд – а я будто вижу, как она смущается. Краснеет, опускает глазки. Мой нежный цветочек...

– Нет. Тем, что произошло потом. Зачем ты устроил это хулиганство?

– Затем, что мне необходимо встречаться с тобой, Лазиза. Необходимо, как дышать воздухом, а ты не приходишь на свидания.

Не поддаётся на моё воркование и возвращает к неприятной теме:

– Скажи, вы поссорились с Хасаном ещё до этой выходки? Он запретил тебе приходить в клуб?

– Откуда ты знаешь?

– Сам Хасан так заявил полицейским.

– Ты не веришь в его обвинения против меня?

– Бог мой, конечно, нет.

– Спасибо. Я действительно ничего не крал. И мои друзья тоже. Я приходил туда только с одной целью. Хочется сказать: «чтобы увидеть тебя» – но это не совсем точно, – улыбаюсь.

– Гаяр... – кажется, моя Лазиза тоже улыбается. И качает головой. Кажется, я бы сейчас руку отдал на отсечение, чтобы увидеть её.

– Я хочу сказать, я знаю, это было... может быть, нечестно и непорядочно с моей стороны, но я... счастлив, что сделал это, потому что это было самое прекрасное, что происходило когда-либо в моей жизни. Помнишь, я говорил, что мне хочется обнимать и целовать тебя? Так вот, это в тысячу раз приятнее, чем я себе воображал!..

Лазиза слушала мою тираду молча – кажется, даже затаив дыхание, но на этом месте я вдруг услышал короткие гудки. Она бросила трубку..! Мда, вот так и изливай душу этим девчонкам...

Через минуту прилетело сообщение:

«Прости, пожалуйста! Мама зашла в комнату. Я тебе перезвоню!»

Повздыхав и пошагав немного по комнате, чтобы унять сердцебиение, я сел за компьютер и углубился в работу. Скорее всего, мне в ближайшее время понадобится много денег, в том числе на адвоката.

Примерно через пару часов Лазиза в самом деле перезвонила:

– Прости меня, пожалуйста! Мне так жаль, что пришлось сбросить звонок в такой неподходящий момент. Гаяр, я очень понимаю твои чувства... Я... – она совсем сбилась и смешалась, а мою грудь залило тёплое чувство. Ей стыдно признаться, что она испытывает то же самое, но я и так уже всё понял. И этого довольно.

– Я прощаю тебя, моя птичка. Точнее, понимаю – мне не за что тебя прощать. Конечно, я бы не хотел, чтобы ты стеснялась меня, и мечтаю познакомиться с твоими родителями, чтобы больше не прятать наши отношения ни от кого, но понимаю, что момент сейчас неподходящий. Сначала надо разобраться с Хасаном и хоть немного встать на ноги. А ты... будешь продолжать петь у него?

– Разумеется, нет! Я бы не стала этого делать ни за что, даже если бы мама не запретила мне больше уходить по вечерам.

– А она запретила? – почему-то мне смешно. Наверное, потому, что я чувствую облегчение: больше моя птичка не станет петь для чужих мужчин в этом проклятом Богом месте.

– Да. Вчера я из клуба поехала к подруге и вместе с ней – в участок. И поэтому задержалась. Матушка рассердилась на меня и потребовала прекратить «занятия». Это моё прикрытие.

– А подруга – соучастница «преступления»? – смеюсь.

– Что-то вроде того...

– Ты хотела вытащить меня оттуда? – спрашиваю уже серьёзно, и в груди что-то ёкает.

– Конечно. Очень хотела, но увы, это было не в моих силах. И подруга утащила меня домой, пока мама в розыск не объявила...

– Твоя подруга была права.

– Но ведь это всё приключилось с тобой по моей вине!

– Глупости! Можно привести верблюда на водопой, но нельзя заставить его пить. Каждое моё действие – это только моя ответственность.

– Но я часто думаю, что если бы ты знал... кто я на самом деле, многих бед можно было бы избежать.

Моё сердце замерло на полустуке. Даа, это уже интересно! Дыхание перехватывает, и я говорю тихо, с паузами:

– Ты... хочешь сказать мне... своё настоящее... имя?

– Давно надо было это сделать. Но... мне кажется, лучше увидеться... лично.

– Это, несомненно, было бы лучше. Я очень хочу тебя увидеть!

– И я... хотя и волнуюсь ужасно...

– Обещаю тебя не съесть!

Усмехается невесело:

– Поверь, это было бы не самое страшное!

– А что самое?

– Я как-то уже говорила...

– Что я разочаруюсь? Глупости! Если помнишь, я почти видел твоё лицо... наощупь.

– Разве можно наощупь определить, красивое ли оно?

– Ещё как! В моём положении, когда возможности так ограничены...

– Хорошо. Правда, это ещё не всё.

– А что ещё?

– Ты узнаешь, когда увидишь. А если не узнаешь, то я сама тебе скажу. И очень надеюсь, что ты не разозлишься и не обидишься на меня...

– Лазиза, ради Бога, разве можно так интриговать? Я сейчас лопну от любопытства! Скажи хотя бы имя!

– Нет. Всё потом.

– Когда?

– Я пока не знаю, но постараюсь что-нибудь придумать. Возможно, на этой неделе...

Я сойду с ума до конца этой недели... но куда деваться? Мы договорились созваниваться почаще и на том попрощались.

Глава 11. О плотском (Лайла)

Я позвала Марьям к себе в гости, чтобы поговорить о Гаяре и нашей с ним предстоящей судьбоносной встрече. Но неожиданно беседа свернула в совсем другое русло. Подруга буквально светилась счастьем – так, что даже я со своими волнениями не могла не заметить этого:

– Что с тобой, Марьям? У тебя происходят какие-то радостные события, а ты не рассказываешь мне?

Она чуть покраснела, что с нею редко бывает, и торжественно кивнула, а потом шепнула мне на ушко:

– Я влюблена. Взаимно!

– В кого?

– Это ОЧЕНЬ большая тайна! – она сделала очень большие глаза, для убедительности, и придвинулась ещё чуть ближе: – В Азиза!

Я ахнула:

– В своего... – но не успела договорить: тонкая, но сильная дружеская ладошка крепко закрыла мне рот:

– Тсс! Да! Но не говори об этом вслух!

– Как же так получилось, Марьям? – шёпотом спросила я. – К тебе же сваталось столько разных мужчин...

– И что? Я обязана любить каждого, кто позарится на деньги отца? Да у меня и жених есть, если ты не в курсе. Айрат Бакир.

– Мне незнакомо это имя.

– Ещё бы! Твой отец не имеет дел с подобными личностями. А вот моему – всё равно, лишь бы это было выгодно. Он и дочь готов продать за нолики на счету!

– Но как... что вы планируете делать?

– Бежать! – Марьям шевелит губами почти беззвучно, но глаза её сверкают непримиримо. – Давайте и вы с нами!

– Мы..?

– Ну, ты и Гаяр.

– Бежать? С Гаяром? Но куда?

Она пожимает плечами:

– В Европу. В Азию. Да не всё ли равно? Ты любишь его?

От этого вопроса моё бедное сердце вспыхивает, как сноп сена, и принимается бешено скакать в груди.

– Люблю... – шепчу я еле слышно.

Марьям усмехается:

– Всё-таки ваша история – самая странная из всех, что я слышала в своей жизни! Вы ведь и не общались толком... как вам удалось друг друга так полюбить, что готовы разломать свою жизнь в щепки ради этого чувства?

Я пожимаю плечами. Сама не знаю ответ на этот вопрос, но страшно томлюсь по Гаяру, и во мне на самом деле начала зреть решимость наплевать на всё: на запреты родителей, мнение света и законы Бога. Я отчаянно хочу быть с ним...

– А вы? Как у вас это всё произошло?

Марьям дёргает плечиками, как будто хочет стряхнуть собственный стыд:

– Я всегда его любила, с самого начала.

– Это сколько лет? – хмурюсь, пытаясь припомнить, с каких пор Азиз работает её телохранителем.

– Пять, – вздыхает моя подруга.

Я теряю дар речи, а когда он наконец возвращается, шепчу:

– А он?

– А он говорит, что три.

– Три года?

– Угу.

– Но выяснили вы это всё только сейчас?

Кивает.

– Так вот, о чём ты говорила тогда!..

– Да, – усмехается. – Я считала, что надежды нет, а счастье было на расстоянии вытянутой руки.

– И когда всё прояснилось?

– В ту пятницу.

– И ты молчала!

– До того ли тебе, Лайла? У тебя своих забот хватает, а тут ещё я...

– Так хоть бы отвлекла меня от тяжёлых мыслей!

Марьям фыркнула:

– С чего они тяжёлые-то?

– Сама подумай: Гаяр не знает, что я – это я, и ещё неизвестно, как отреагирует. Может, и рассердится. Но это полбеды. Ты права, если любит – простит, и может, без макияжа я ему понравлюсь больше... Но родители! Мама сказала, что категорически не желает видеть Гаяра в качестве зятя, и это она ещё не знала про полицию...

– Всё равно мне кажется, что всё это ерунда и мелочи. Вам с Гаяром надо просто честно и открыто поговорить с родителями – и всё решится в вашу пользу. А если нет – моё предложение о побеге вчетвером в силе.

– Вы... собираетесь пожениться?

– Ну конечно. Но уже там. Тут нам никто не согласится провести обряд.

– Вы будете жениться в Европе?! Венчаться по-христиански?

– Да хоть в Азии, по-буддийски! Мне совершенно всё равно. Первая брачная ночь у нас была, мы, по сути, уже женаты.

Я обмерла.

– Б-была? Брачная ночь?!

– Ну да, – щёки моей подруги слегка розовеют. – Я давно этого хотела. И нисколько не разочарована. Даже наоборот.

– О Боже... – я закрываю лицо ладошками, у меня перехватывает дыхание.

Когда-то давно, ещё подростками, мы с Марьям подробно обсуждали эту тему, делились обрывочными сведениями, полученными в случайных источниках. Я всё ещё довольно смутно представляла себе этот таинственный сакральный процесс соединения тел супругов, но знала, что он считается приятным. А моя младшая подруга уже испытала всё на себе! Это по-настоящему шокировало меня.

Расспрашивать об этом было стыдно, но Марьям и сама поняла, как мне интересно.

– Мужской орган, – сказала она тихо, – он такой... больше, чем мы представляли. Намного. Когда я его впервые увидела, он показался мне просто огромным, я даже не поверила, что он поместитлся в меня, но... Там у женщин всё эластично, да и сам этот... он не абсолютно твёрдый, а упругий. Больше похож на плотную диванную подушку, чем на камень или дерево.

– А это... приятно? – прячу глаза и краснею, но вся превращаюсь в слух.

– Не то слово. Первый раз больно, но недолго. А потом... Лайла, это такое наслаждение – я даже не знаю, с чем сравнить. Мне кажется, если бы у нас не было обязанностей, мы бы не вылезали из постели.

– Но как же ты решилась? До свадьбы?

– Мне нечего было терять. И я так давно его хотела – моего Азиза... Хотела принадлежать ему, душой и телом...

Все эти мысли были новыми для меня, я совсем не думала о плотском в отношениях с Гаяром. Будто этот вопрос сам собой решится, стоит нам пожениться. Но у нас всё под вопросом: и свадьба, и плотские утехи, и даже сами отношения. Может быть, именно поэтому мне тоже отчаянно захотелось испытать то, о чём говорила моя подруга. Наслаждение, которое нельзя сравнить ни с чем другим, что я пробовала прежде. Да, мне отчаянно хотелось испытать его именно с Гаяром. Мурашки бежали по коже, стоило мне представить, как он меня целует... А что, если мы оба окажемся без одежды? Лицом к лицу, кожа к коже. Мне кажется, я упаду в обморок от ощущений такой интенсивности...

– Тебе наверняка понравится, – кивнула Марьям, словно прочитав мои мысли.

– Но надо сперва пожениться... – нерешительно пролепетала я.

– Возможно, это не так уж и обязательно...

– Как же! Выходить потом замуж не девственницей..!

– Ты ведь за него будешь выходить – так не всё ли равно, до или после обряда вы вкусите друг друга?

– А вдруг... не за него?

От этого предположения сердце болезненно и мучительно сжималось в груди, но нужно быть реалисткой: всё возможно.

– Вы явно предназначены друг другу судьбой. Ты только посмотри, как она сталкивает вас раз за разом. И как вы глупо и беспощадно влюблены. Это же настоящее безумие!

– Тогда почему мы не встретились раньше у меня дома, на смотринах, чем в этом ужасном клубе?

– Потому что тогда Гаяр не был бы влюблён так безумно. Твоя матушка, как всегда, не разрешила бы тебе спеть, и ты навсегда осталась бы в его глазах обычной, ничем не примечательной стеснительной барышней, каких сотни. А теперь он тебя боготворит. Он готов жизнь положить к твоим ногам. Вот увидишь, он ещё себя покажет. Я в него верю... Мы с ним тогда в парке немножко поговорили. Буквально пару минут. Но я поняла, что ты для него целый мир. Лайла, не бойся ничего – никто не сможет вас разлучить. Это даже твоей маме и его отцу не под силу.

* * *

Вечером, оставшись в спальне одна, я запираю дверь на ключ и раздеваюсь перед зеркалом донага. Снимаю украшения. Распускаю волосы. Вот она я, как есть. Как говорится, в чём мать родила. Немного сутулая – мама вечно ругает и требует распрямить плечи. Грудь небольшая, но есть. Маленькие розово-коричневатые соски. Живот плоский, а вот тазовые кости немного торчат. Тонкие руки. Пожалуй, худовата... Интересно, Гаяру нравятся худенькие девушки? Наверное, раз он так уверенно утверждает, что я красивая.

Я провожу правой рукой по левому плечу, спускаюсь на грудь. Непроизвольно вздрагиваю, нечаянно задев сосок. Какие сильные ощущения! Мама всегда запрещала нам с сёстрами трогать себя. Бывает,задумаешься, сидя в бане, рука случайно окажется на каком-нибудь неподобающем месте – и сразу окрик. Это неприлично. Нельзя.

Я провела ладонью по животу и в нерешительности замерла перед треугольничком густых курчавых тёмных волос. Марьям говорила, что подстригает их, чтобы не было слишком буйных зарослей... Может быть, мне тоже нужно? Но зачем? Ведь я не стану... мы не будем... Мы с Гаяром... О Господи, даже мысленно произнести это сложно...

Успокаивала мысль, что нам пока даже просто встретиться негде, потому что мама меня никуда не пускает, но следом тревожила другая: было бы желание. У меня оно есть, правда, вперемешку с диким страхом... А у Гаяра? Наверняка – да. Он же сказал про объятия и поцелуи – об остальном просто неприлично сообщать девушке. Но я бы хотела услышать. Но было бы неловко до ужаса... Ох, как же это всё сложно!..

Глава 12. Встреча (Гаяр)

Дни тянулись бесконечно. Я набрал столько работы, что за месяц не переделать, и сидел за компьютером по 12 часов подряд, но не проходило и тридцати минут, чтобы я не думал о своей Лазизе. Звонил ей по нескольку раз в день. Если она не могла взять трубку, то сбрасывала и чуть позже перезванивала. Обожаю её голос. Это самый прекрасный звук на свете. Иногда она даже пела мне по телефону, но всё равно этого было бесконечно мало. Мне нужны встречи. Зрительный контакт. Телесный. До боли хочется прикасаться к ней, просто невыносимо. Иногда думал об этом – и мышцы сводило судорогой.

Меня время от времени вызывали в участок, даже устраивали очную ставку с Хасаном – подлец идеально держал покер фейс, как бы иронично это ни звучало. Я понял, что он боится. Что ему необходимо смешать моё имя с грязью, чтобы моим слова никто больше не верил. Чтобы чувствовать себя в безопасности. Возможно, стоило проиграть ему побольше денег, в долг – тогда он успокоился бы? Хотя – какого чёрта? Я не желаю играть по навязанным правилам и сидеть у кого-то на крючке, просто чтобы он меня не трогал. Разберусь и справлюсь, моя совесть чиста.

А вот сердце – в тоске. Вся эта суета отвлекала меня, но ненадолго. Стоило покинуть участок – и начинало душить уныние, гнев, настоятельная потребность что-нибудь сделать, чтобы переломить ситауцию. Но – что?

Однажды после очередного допроса я поехал не домой, а в парк – немного проветрить голову. Я задыхался в своей тесной конуре на окраине, она начала вызывать у меня отвращение.

Я прослонялся по парку добрых два часа, а когда уже направился на выход (всё-таки работа сама себя не сделает), то вдруг встретил странную парочку: мужчина лет тридцати – очень крепкий, мускулистый, с суровым и смутно знакомым лицом – и юная хрупкая девушка. Они держались за руки и брели по траве, никуда не торопясь. Сердце сделало кульбит в груди ещё до того, как я вспомнил, где видел этого типа. Подбежал к ним и тронул его за плечо – в этот момент сознание и озарила вспышка.

– Это вы! – обратился я к девушке. – Вы приходили тогда в парк предупредить меня, что Лазиза задерживается! А он стоял в стороне и прожигал меня ненавидящим взглядом...

Девушка усмехнулась:

– Здравствуйте, Гаяр! Вы что, нарочно караулили нас здесь?

Я проигнорировал её вопрос:

– Как вас зовут?

– Марьям. А это мой жених Азиз.

Я тактично не стал напоминать, что в прошлый раз она назвала его своим охранником. Что ж, в жизни всякое бывает: я ведь влюбился в певицу из мужского клуба, и кем бы она ни была на самом деле, одного этого факта отцу хватило бы, чтобы отказаться дать нам с ней благословение.

– Как вы поживаете? – спросила Марьям, и несмотря на сочувственный тон, в её словах мне почудилась издёвка.

Я нахмурился, скользнул взглядом по каменному лицу Азиза.

– Могу я поговорить с вами наедине?

Каменное лицо потрескалось и стало выглядеть ещё более недовольным. Марьям это, кажется, нисколько не смутило – она даже улыбнулась краешком губ и ответила невозмутимо:

– Говорите при нём – это всё равно, как мне одной.

Дело было совсем не в конспирации. Просто мне не хотелось изливать душу при посторонних. Не то чтобы с Марьям мы были близки, но всё же она девушка, и к тому же, открывать сердце перед одним человеком или перед двумя – это большая разница.

– Я... Мне очень нужно увидеться с Лазизой. Просто необходимо... Вы... могли бы нам помочь?

Марьям закусила губу.

– Скажем так, я хочу вам помочь. И есть пара идей. Дайте мне ваш номер телефона, как только что-то сработает, я позвоню вам – и вы сразу приедете.

Я с готовностью кивнул, Марьям достала из сумочки телефон, но Азиз остановил её, прикрыв рукой экран, и стал записывать сам. Девушка усмехнулась, но спорить не стала. Я протиктовал номер – её жених-охранник записал. А потом ушли, и ещё какое-то время до меня доносился звонкий девичий голос, выговаривающий, впрочем, без злости:

– Ну что за детский сад, Азиз? Ты превращаешься в какого-то буйнопомешанного...

Он что-то бубнил в ответ, но я уже не разобрал.

Она поможет, я верил в это. Марьям не из тех, кто бросает слова на ветер – сам не знаю, как, но я это понял.

И снова потянулись бесконечные часы ожидания. Я не смог уснуть, и в час ночи обречённо выбрался из кровати и снова сел за работу. В этом не было никакого смысла, даже наоборот – вред. Марьям не позвонит ночью, а завтра днём, когда это может случиться, я буду не в состоянии трезво мыслить из-за недосыпа. Но растревоженному сердцу не прикажешь. Сколько могут непрерывно выделяться гормоны,будоража организм? Мои продержались на высоком уровне где-то до шести утра, а потом меня стало рубить. Не помню толком, как дополз до дивана и рухнул на него. Даже голод не спас, хотя во рту ничего не было уже 11 часов подряд.

А разбудил меня настойчивый трезвон мобильника. Я глянул на часы – двенадцать. Прокашлялся.

– Да.

– Птичка в клетке, – бесстрастно проговорил незнакомый мужской бас. – Адрес в сообщении, – и сбросил звонок.

Ну просто шпионские игры какие-то!

Про еду забыл. Бегом метнулся в душ на пять минут. Зубы почистил, бриться не стал. И так пойдёт. Вряд ли мы станем целоваться в доме Марьям...

Гормоны мгновенно вернулись на место, сердце зашлось в бешеном темпе. Вызвал такси – благо, деньги на него у меня теперь были. Заскочил в машину буквально на ходу, крикнул водителю адрес, присланный в сообщении. Глубоко вздохнул – показалось, что до этого и не дышал толком – и замер, уставившись в окно.

Вот сейчас я её увижу. Всю целиком, как есть. Нужно успокоиться, нужно держать себя в руках. Не бросаться на неё, не пугать. Эта история растрепала мне все нервы, но я легче соглашусь лишиться конечности, чем откажусь от этой встречи. Она нужна мне, как воздух!

Азиз встретил меня у ворот и провёл внутрь. На двор, затем в дом. Очень богатый, почти такой же, как дом моих родителей.

Мы шли по коридору и по мере продвижения я всё отчётливее различал до боли знакомый и дорогой моему сердцу звук – голос моей птички. Пение. Прекрасное, как небесные гимны ангелов. Как волшебство. Как воплощённое счастье. Я не задумался над тем, почему она поёт здесь и сейчас – на инстинктах рванулся туда, откуда шёл звук, и Азиз не успел меня остановить. Я дёрнул дверную ручку и замер на пороге.

Она стояла посреди небольшой, но богато обставленной комнаты, вполоборота ко мне. Без никаба – с открытым лицом, и даже платок на голове едва прикрывал роскошные тёмные волосы. Наверное, в комнате были и другие люди – иначе для кого она пела? – но я не замечал их. Только её – мою Лазизу. Дыхание перехватывало, а сердце обрывалось, стуча бешено и неритмично.

Я видел силуэт щеки, висок, тонкую шею, гибкий стан – и это было уже намного больше, чем мне позволялось видеть раньше. От этого всё тело дрожало мелкой дрожью восторга и предвкушения.

Моя птичка наконец заметила, что дверь открылась, и повернулась ко мне. И замерла, словно изваяние. Вся, вместе со звуками, исходившими из её маленького изящного ротика.

А меня накрыла мощная, дикая волна дежавю. Я уже где-то видел это лицо... Глаза – мои, то есть, её. Глаза моей Лазизы я узнал бы из тысячи пар. Но тут было что-то ещё. Это лицо целиком – оно мне смутно знакомо. Но откуда?! Кажется, мы стояли молча и без движения, уставившись друг на друга, целую вечность. Только мертвенная бледность, затем сменившаяся ярким румянцем, говорила о том, что моя возлюбленная жива и в сознании. Что она видит меня.

– Лайла, ну скажи что-нибудь, – неожиданно, подобно грому среди ясного неба, разрезал тишину звонкий голос Марьям. И моё сознание пронзила молния. Огненная стрела, ударившая меня прямо в сердце. Ошеломившая, пробравшая до мозга костей.

– Лайла... – повторил я одними губами.

А девушка, стоявшая посреди комнаты закатила глазки и рухнула без чувств.

Я бросился к ней, хотя у самого ноги подгибались, но тут неожиданно меня оттеснил незнакомый мужчина средних лет в типичной одежде охранника.

– Не приближайтесь, господин! – потребовал он строго и сам подхватил девушку.

Мне хотелось поотрывать ему руки... да и ноги не помешало бы. Как он смеет прикасаться к ней, да ещё запрещать мне?! Я попытался нарушить данное мне указание, но вдруг кто-то крепко схватил меня за плечи и зашептал на ухо:

– Тише, тише, приятель! Только хуже сделаешь... Остынь!

– Отпусти меня! – крикнул я в ярости, отталкивая Азиза, но тот оказался спортивным не только с виду – вцепился в меня, как бультерьер и не давал сдвинуться с места, пока охранник выносил из комнаты мою бесчувственную невесту.

– Говорю же, только испортишь всё! – шипел Азиз, прилагая явные усилия, чтобы удержать меня и в то же время не сделать больно.

– Мне надо поговорить с ней! – взвыл я.

– Сейчас тебе это всё равно не удастся! У её телохранителя даже пистолет есть! Не хватало только тебе в больницу загреметь с огнестрельным...

Я с усилием сжал зубы, чтобы не завыть. Мне. Надо. С ней. Поговорить! Я так больше не могу! Наплевать, будь она хоть английской королевой... Но все мои дёрганья были тщетны. Когда Азиз наконец выпустил меня, Лайлы и след простыл со двора.

Я вернулся обратно вместе с Азизом, который выбежал вслед за мной на двор, потому что мне необходимо было узнать, что, чёрт возьми, всё это значит.

– Как так получилось? – спросил я у Марьям, едва ступив на порог комнаты.

– Нелепое стечение обстоятельств, – пожала она плечами. – Поверь, она очень мучилась и боялась тебе сказать... Ты... наверное, уже немного изучил её характер?

Я вздохнул:

– Но ведь не боялась она всё это время ходить в клуб Хасана..!

– Ещё как боялась, особенно первое время... Но ты же знаешь: то, что сделано единожды и не принесло беды, со временем начинает казаться безопасным... Намного большей проблемой, чем пение в клубе, для неё стало знакомство с тобой, – Марьям хитро улыбнулась. – Пока ты не появился там, всё шло гладко.

Я нахмурился:

– Так это я – источник проблем Лайлы?

– Я бы сказала, ваше взаимное чувство – источник ваших общих проблем, – она закусила губу и опустила глаза. – Но, как, должно быть, тебе очевидно, я сама в жизни руководствуюсь отнюдь не желанием избежать проблем. Скорее наоборот, – она невесело усмехнулась и посмотрела на своего жениха. – И предпочитаю превратить жизнь в одну сплошную проблему, чем отречься от себя и своих чувств. Так что – дерзай, Гаяр. Борись за свою любовь, всеми средствами. И если тебе понадобится помощь – я готова сделать всё, что в моих силах. И Азиз со мной.

Я перевёл взгляд на мужчину, недвижимой скалой возвышавшегося в углу комнаты. От него исходило такое спокойствие и уверенность... Он внушительно кивнул мне – из его взгляда исчезла малейшая враждебность. Кажется, он наконец уверился, что я ему не соперник. В принципе, я его понимаю: когда ты влюблён, то тебе кажется, что все вокруг замечают, как хороша твоя избранница – не могут не замечать – и оттого невольно априори испытываешь агрессию по отношению к ним всем.

– Спасибо, – пробормотал я. – Теперь я знаю, что мне делать. По крайней мере, куда идти.

– Ты собираешься к Насгуллам? – легко угадала мои намерения Марьям.

– Разумеется.

– Ээ... Не то чтобы я тебя отговаривала, но возможно, там не будут рады твоему сватовству.

Я обречённо кивнул:

– Это уж как пить дать, после того, как бесславно закончилось предыдущее. Но какие у меня варианты?

– Ты прав, надо начать с этого. Попросить очной ставки с невестой – может быть, вдвоём вы сможете убедить Зойру...

– Разве не отец принимает решения?

Марьям покачала головой:

– Он, конечно, глава семьи, но в том, что касается детей... В общем, поверь моему слову, главное слово здесь именно за матерью. Так что тебе необходимо очаровать её, внушить доверие и тому подобное...