Текст книги "Барышня-певица, или наследство польской бабушки (СИ)"

Автор книги: Мари Князева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Я прижался взмокшим лбом ко лбу своей возлюбленной и надолго замер так, стараясь надышаться ею, запомнить это ощущение её хрупкого тела в соприкосновении с моим. Теперь мы одно целое, даже если будем находиться порознь.

Приняв душ, я повёл Лайлу опять вниз, в кафе, и заставил немного поесть. Без особого аппетита, но уж лучше так, чем она останется на растерзание родственникам без сил. Особенно после того, что между нами было.

– Как ты? – спросил я её после чая.

Она вдруг посмотрела мне в лицо широко открытыми глазами:

– Я готова.

– К чему?

– Ко встрече с ними. Я чувствую... в себе твою силу. Я больше не позволю им себя испугать. Я больше им не принадлежу. Только тебе. Мы с тобой принадлежим друг другу, никто не может нас отнять.

Эти слова странно воодушевляли меня, хотя я понимал, что это, скорее всего, только иллюзия.

– Ну что, – рвано вздохнув, спросила Лайла, – теперь можно позвонить маме?

– Ты ведь хотела сходить на море, – вовремя вспомнил я. Хотелось оттянуть тяжёлый момент любой ценой.

– Хорошо, пошли.

Море бушевало, совсем как чувства в моей груди, и это зрелище завораживало. Мы с Лайлой держались за руки, осторожно переступая по камням, время от времени она жалась ко мне, слегка дрожа от ветра в тонком платье.

Пахло водорослями и было очень шумно – практически невозможно разговаривать – да и не хотелось. Всё уже сказано, понято и решено.

Я вдруг подумал, что если всё-таки у нас получится выйти из этого шторма сухими, то мы можем поселиться у моря. Лайле явно нравится суровая красота этой дикой стихии, а я просто хочу сделать её счастливой.

На пляже почти никого не было, кроме редких случайных прохожих – одиноких или, что чаще, таких же парочек, как мы. Кое-кто был даже в куртках. Сообразив, что у меня с собой сумка, я достал и накинул на Лайлу пару своих рубашек. Мы погуляли ещё полчаса, а потом я тоже начал замерзать.

– Ну что, ты довольна встречей с морем? Пойдём греться?

Лайла кивнула. Мы направились к ближайшему выходу с пляжа, и уже поднявшись на пару ступеней, я увидел несколько подозрительных людей в чёрном. Машинально спрятал девушку за своей спиной, но это нам, разумеется, не помогло. Эти громилы с рациями знали меня в лицо.

– Гаяр Рабах? – оглушающе громко спросил один из них.

– Будто вы сами не знаете, – буркнул я.

Сопротивляться не стал, но и не позволил нас трогать. Взял Лайлу за руку и повёл вслед за двумя верзилами. Другие двое шли позади. Они привели нас к чёрному затонированному внедорожнику, а потом главный почти вежливо сказал:

– Отойдите, пожалуйста, в сторону, господин Рабах. Мисс Насгулл, садитесь в машину. Ваши родители ожидают вас в аэропорту.

Лайла бросила на меня жалобный вопросительный взгляд: мол, а как же ты? Но я только кивнул ей: ничего не бойся. Как только моя любимая исчезла в тёмном автомобиле, мне скрутили руки и потащили прочь.

Глава 23. Хэппи-энд (Лайла и Ева)

ЛАЙЛА

Лицом моей мамы, которое я увидела первым из всех родных в аэропорту, можно было сквашивать молоко и пугать маленьких детей. Ещё месяц назад, увидев её такой, я бы просто развернулась и побежала прочь – прятаться. Или тут же и упала, потому что ноги подкосились. А сейчас – ничего. Не то чтобы совсем не страшно, но терпимо.

Мама дождалась, пока я приближусь вплотную, взяла меня за руку и повела прочь. С ней такое бывает – что она сердится до немоты. Мою ладонь она сдавила до боли, да к тому же впилась ногтями. Кажется, ещё немного – и оттуда пойдёт кровь. Потечёт красной тёплой струйкой по белым плиткам аэропорта. Я попыталась высвободить руку, но мама не дала – сжала ещё сильнее.

– Ты делаешь мне больно! – не выдержала я и возмутилась.

– А ты просто убила меня! – процедила она сквозь зубы. – И даже не поморщилась.

Она ворчала ещё что-то, тяжело ступая по полу, но я уже не слушала. Я думала о том, что да, я не самая благодарная и послушная дочь. Но разве мой долг – в том, чтобы положить счастье всей своей жизни к ногам родителей? Чтобы они растоптали его... И в то же время, у меня нет права сетовать на жетокость судьбы: я была в одном шаге от того самого счастья всего месяц назад, но сама же прошла мимо.

Отец не прилетел за мной – отправил вместо себя Карима, и Ева тоже. Не удивлюсь, если она под каким-нибудь домашним арестом. Да уж, заварила я кашу...

До дома мама почти не разговаривала со мной, и Карим тоже. Нравоучений он не любил, а говорить на отвлечённые темы было как-то странно.

Однако на семейном суде папа и его любимая младшая жена присутствовали. Он произошёл на следующий день после моего возвращения домой. Я по-прежнему чувствовала себя необычно. Будто действительно во мне осталась часть моего любимого мужчины. Я не ощущала себя такой слабой и беззащитной, как всегда. Во мне билась сила, уверенность, спокойствие. Что я всё смогу преодолеть и ничто не убьёт меня.

Я смотрела в лица родителей с удивительной смелостью и даже начала свою речь с требования:

– Мама, папа, я сейчас всё вам расскажу, с самого начала и без утайки, и прошу только об одном: не перебивайте. Эта исповедь, скорее всего, отнимет у меня много сил, и если посередине случится её обсуждение на эмоциях, то, возможно, у меня не получится закончить.

Отец понимающе кивнул, как бы объявляя себя гарантом соблюдения этого условия, и я, глубоко вздохнув, начала:

– Несколько месяцев назад я стала петь в одном клубе у нас в городе. Мама, ты наверняка слышала о нём, это там Гаяр был... мм... схвачен и передан в полицию.

Матушка судорожно вдохнула и уже открыла рот, но папа положил ладонь ей на плечо, останавливая. Она промолчала, однако лицо её заметно потемнело.

– Да, – подтвердила я. – История с полицией произошла из-за меня, но об этом речь впереди.

Потихоньку начинало потряхивать. Всё-таки мужской энергии во мне оказалось не так уж много... Я прокашлялась.

– Хм... Да. Этот клуб – он... возможно, не совсем подходящее место для меня, но так уж сложилось... Я оказалась там, потому что хотела петь на публику. Очень сильно хотела – и судьба подарила мне такой шанс. Я просто пела, по два часа три дня в неделю... под прикрытием этих уроков у Марьям. И, да, я пела в никабе, чтобы никто не мог узнать меня и раскрыть мою тайну.

Мама тяжело вздохнула и взяла у папы протянутый ей стакан с напитком, а Ева приналась махать возле неё небольшим веером.

– Там мы с Гаяром и познакомились, – выдохнула я. – Он пришёл туда с друзьями, услышал меня и... стал ухаживать. Дарить цветы, вкладывать в них записки. Я... немного отвечала ему. Так же, записками. Это было... я не знаю... Я ни о чём таком не думала – просто увлеклась... А потом он пришёл с родителями к нам в дом.

– Вот почему ты так вырядилась и размалевалась! – выпалила мама, так как никто не успел её остановить.

– Да, я... пыталась спрятаться, чтобы он меня не узнал. И голос спрятала... А потом... даже не смогу объяснить, как, но я поняла, что... В общем, у нас было свидание. В парке. Всё так же, в никабе. Он не знал, что я – Лайла Насгулл, его наречённая невеста. Думал, что влюблён в певицу из клуба, поэтому и отказался от женитьбы.

– Безумие какое-то! – воскликнула Ева, обмахивая веером уже себя.

Я кивнула.

– Тогда, в клубе, Гаяр пришёл, чтобы увидеть меня. У него был конфликт с хозяином, я не знаю, из-за чего, но тот ложно обвинил его в краже...

– Он уже забрал своё заявление, – холодно откликнулась мама.

Мои глаза широко распахнулись:

– Почему?

Она пожала плечами:

– Сказал, что деньги нашлись. Обвинение снято. Но это не извиняет того, что Гаяр посещает подобные заведения!

– Зойра, подожди, обсуждать будем позже, – напомнил папа.

Я продолжила:

– После истории с полицией я уволилась из клуба. Потом Гаяр узнал, что я это я. Я думала, он рассердится за мой маскарад, но он и слова упрёка мне не сказал. Вы заперли меня, окончательно лишив возможности видеться с ним – и это желание усилилось многократно. Хотя о чём я – к тому моменту я была уже и так безнадёжно влюблена... Поэтому...

– Поэтому, – ядовитым тоном закончила за меня матушка, – ты не постеснялась предать позору всю свою семью ради собственного удовольствия!

– Не удовольствия, а счастья! – поправила её Ева.

– Не лезь! – рявкнула мама.

– Нет, я буду лезть!

– А я говорю, закрой рот!..

– Это ещё не всё, – перебила я их, и они обе оглянулись на меня.

Стальной обруч сдавил мою грудь, и не получалось вдохнуть. Я судорожно сглотнула:

– Мы хотели пожениться... Сделать всё по-честному... – голос мой дрогнул, но я не позволила себе заплакать. – Однако дядя Хафиз отказался провести обряд... Поэтому...

Мама сидела непожвижно, но мне казалось, что она уменьшается в размерах, и только глаза, наоборот, растут. Эти глаза заглядывали мне в душу, и в них стоял кромешный ужас.

– Он... Ты... Вы... – мама никак не могла этого выговорить. Она схватилась за сердце, папа придержал её за плечи.

Ноги не устояли – я рухнула на пол и заплакала. Мне нужен Гаяр... Мне так нужна его поддержка и тепло! Я скоро погибну здесь...

ЕВА

Когда прошло достаточно времени и мы поняли, что здоровью Зойры ничего не угрожает, я отправилась к ней на разговор.

– Уйди, – вяло бросила она мне прямо с порога.

– Нет, не уйду.

– Ну что ты ко мне привязалась? Лайла не твоя дочь!

– А вот и неправда!

– Что за чушь?

– Я тоже часть семьи, я жена нашего господина, значит, Лайла и моя дочь!

Зойра гневно прищурилась, но по её губам скользнула еле заметная улыбка:

– Если я сейчас выдам её за этого проходимца, то больше ни одна моя дочь не удостоится предложения приличного человека! Понимаешь ты это, глупая блондинка?

– Покажи мне хоть одного молодого человека в этом городе, который не мечтает породниться с Халибом Насгуллом!

Зойра хмурится и машет на меня руками:

– Всё равно, это... невозможно! Она вела себя, как... распутная женщина, а я должна её поощрять?! Ведь это уму непостижимо! Обманывать меня так...

Качаю головой:

– Зойра, как ты не понимаешь? Это следствие твоей чрезмерной строгости!

– Ну, теперь ещё на меня всё свали!

Она смягчилась – это было заметно. Уже не звенит сталь в голосе, взгляд потеплел, да и во всех манерах больше усталости, чем злости.

Постучала служанка, осторожно заглянула, произнесла испуганно:

– Госпожа, там... господин Рабах.

– Молодой?

– Да.

Я ждала взрыва. Гнева или хотя бы ядовитого смеха, но Зойра вдруг заявила:

– Хочу его увидеть! Как этот мерзавец станет в глаза мне смотреть! – и поднялась из кресла.

Я, конечно, посеменила следом.

Гаяр держался молодцом. Глаза не прятал – только выглядел усталым и измученным.

– С чем пожаловали, господин Рабах? – с сарказмом поинтересовалась Зойра, придирчиво оглядывая его с головы до ног.

Он выглядел безупречно: костюм, белая рубашка, аккуратная причёска, гладко выбритые щёки – если бы не тёмные круги под глазами, не заострившиеся скулы. Сразу ясно: не ест и не спит. Страдает от любви.

– Всё с тем же, – ответил он коротко. – Прошу руки вашей старшей дочери. Готов на всё.

– Даже похитить её? – с издёвкой уточнила Зойра.

– Даже умереть! – ответил Гаяр таким тоном, что его несостоявшаяся свекровь вздрогнула.

– А вы извиниться не хотите?

Он, как был, повалился на колени прямо в своём шикарном костюме:

– Простите. Я не хотел дурного. Просто не могу без неё жить.

– Зачем же вкусил, если не хотел дурного, подлая твоя душа?! – голос Зойры резко взлетел до крика.

Гаяр опустил голову, закрыл глаза:

– Виноват! Накажите! Отрубите мне руку... Только отдайте её!

– Дурак! На чём ты её носить-то будешь, если отрубим?

Голова молодого человека дёрнулась, лицо преобразилось, по щекам разлился румянец. Он смотрел на Зойру с затаённой надеждой и ждал ещё слов.

Она тяжело вздохнула, выплюнула:

– Шайтан с тобой! Забирай. Но! Только попробуй обидеть, чудовище! Я тебе не руку – я тебе все конечности отрублю! Все пять, понял меня, чёрт хвостатый?

Всё ещё не веря своему счастью, Гаяр медленно поднялся на ноги и стал потерянно озираться, не зная, что дальше говорить и что делать. Уставился на Зойру умоляющим взглядом – она махнула ему: мол, давай-давай, иди уже! – и нырнул в коридор. Авось найдёт нужную дверь в нашем лабиринте.

– Красивый какой... – задумчиво пробормотала Зойра. – Надо ж, повезло моей мышке.

– Лайла очень симпатичная, – не согласилась я с ней.

– Бывает и краше.

– Зато у неё душа красивая и характер добрый. Хорошая будет жена.

– Ну это как пить дать. Моё же воспитание...

ЛАЙЛА

«Прости меня, мама. Я знаю, что разочаровала тебя по всем пунктам. Я недостойная дочь и даже просить у тебя прощения мне стыдно. Но я так не могу. Я люблю его, и жить без него не хочу. Мне так плохо, так плохо...»

Я смяла очередную попытку извиниться и бросила в сторону наугад. Там валялось уже с десяток таких же. Несколько раз я пыталась пробиться в мамины покои, чтобы попросить прощения лично, но она отсылала меня назад. И написать ничего не получалось. Я постоянно сбивалась на эти признания в любви Гаяру, хотя понимала, что об этом маме меньше всего хочется знать.

Через пару дней после прибытия домой у меня началось кровотечение. Значит, я не беременна. Это странно опечалило меня. Ведь такой ребёнок стал бы настоящим позором... Но я всё равно любила бы его.

На этой грустной мысли позади меня щёлкнула дверь и послышались осторожные шаги. Странно, на походку моей служанки не похоже... Я оглянулась и замерла, не веря своим глазам. Неужели у меня начались галлюцинации?!

Медленно поднялась со стула, а дальше всё происходило очень быстро. Он взял меня за руку, потянул к себе, прижал. Так сдавил, что стало тяжело дышать.

– Лайла, любовь моя! – только это и успел сказать, а потом наши губы слились.

Мы целовались, как безумные. Как умирающие в пустыне, нашедшие, наконец, источник воды. Пили друг друга жадно, неистово. Жар разлился по моему телу. Нет, это не галлюцинация, не бред. Он здесь! Он обнимает меня, целует, я чувствую его запах...

– Как... как ты здесь оказался? – прошептала я, когда губы уже начали болеть от слишком долгого и страстного поцелуя. – Пролез через дымоход? Через вентиляцию? – я широко улыбалась, несмотря на то, что очень устала от всех этих приключений.

Гаяр тоже светился радостью:

– Да, сейчас опять украду и увезу на другой край света, где нас никто не найдёт, как Азиз – Марьям!

Я обвила его шею руками, прижалась крепко и прошептала:

– Я согласна! Не могу без тебя!

– И я без тебя, моя принцесса.

– Ты выглядишь измождённым.

– Не могу спать. Мне нужна ты. Рядом, – он тяжело дышит и опять целует. – Больше не отпущу. Никогда. Никуда. Лучше умру, чем расстанусь с тобой.

– Не говори так...

– Ладно. Лайла, сокровище моё... Сбежать пока не получится. Я договорился с отцом, что буду помогать ему с компанией, пока брат не освоится. Зато будем жить в хорошем доме, как ты привыкла...

– Подожди-подожди... Мы поженимся? А моя мама?

– Я сейчас от неё...

– Она согласна?!

– Да. А ты?

Улыбаюсь и плачу одновременно:

– А я буду скучать по нашей однокомнатной квартире...

– Не переживай, мы туда вернёмся, когда брат подрастёт.

Смеёмся и целуемся, и вытираем щёки друг другу. Мы счастливы, как дети. Всё закончилось. Нет, не так: для нас всё только начинается.

Альтернативная история. Глава 1

Дорогие читатели, перед вами – несколько глав альтернативной истории отношений Лайлы и Гаяра, как бы они развивались, не будь всё так запутанно. В этой версии Лайла не стала петь в клубе и впервые встретилась с Гаяром у себя дома.

ЛАЙЛА

Магда у меня получилась на славу, и я гордилась собой, несмотря ни на какие сопутствующие обстоятельства. Ещё один жених... Незнакомый человек, за которого сватают меня родители. Не то чтобы я не хотела замуж – наоборот, такое чувство, что я засиделась дома. Правда, предпочтительнее было бы использовать иной способ, чтобы сбежать оттуда, а не обрекать себя и незнакомца на совместную жизнь на веки вечные. Но такова моя судьба: мне не предоставляют особого выбора. Нет, конечно, и насильно не выдают: пару кандидатов я категорически отвергла, и папа вынудил маму принять мою волю. Но сама я с молодыми людьми не знакомлюсь, из дому одна не выхожу и общаюсь в свободное время только с подругами девушками.

А женихи приходят сами. Сегодня это Гаяр Рабах. Я никогда не видела его прежде, но мама утверждает, что это красивый и воспитанный молодой человек.

Вечером мне предоставляется возможность убедиться в этом самой. Что касается внешности, то я на самом деле ещё не видела ни одного столь привлекательного мужчины. И манеры его действительно безупречны. Слова, интонации, жесты – всё вежливое, сдержанное, можно сказать, мягкое. Но холодное. Гаяр смотрит будто бы сквозь меня, не замечая, и в течение ужина настроение моё постепенно падает до нуля. Не то чтобы он мне очень понравился: красота – это ведь не главное для мужчины, но всегда обидно, когда к тебе относятся как к пустому месту.

Когда пора было угощать потенциального жениха магдой, я уже опустилась на дно. Почти не ела и не смотрела ни на кого, а меньше всего – на маму, которая разливалась перед гостями соловьём, расхваливая мои достоинства. Будто на рынке меня продаёт... Хотелось поскорее сбежать, а не подавать свою кашу из булгура, но с матушкой этот номер не пройдёт.

Служанка принесла из кухни глиняный горшочек, который полдня простоял в духовке, на деревянной подставке и вручила мне. Я поставила его на стол возле Гаяра и при помощи салфетки сняла крышку. В нос ударил запах масла, мёда, молока... Молодой человек еле заметно поморщился – я уловила это боковым зрением и невольно оглянулась на красивое лицо, где застыла холодная маска скучливого презрения. Неожиданно глаза мои затуманились, а рука дрогнула, и порция каши, которую я зачерпнула, чтобы положить Гаяру на тарелку, накренилась и с сочным звуком шлёпнулась ему на брюки. Молодой человек скривился и зашипел. Ещё бы! Магда, наверное, горячая, как кипяток! Однако он не сказал ни слова, а только поспешно стряхнул произведение моего поварского искусства на мраморный пол.

– Простите, о, простите меня! – уже не сдерживая слёз, забормотала я. Они катились по щекам, мешая видеть происходящее. Я пыталась вытереть брюки Гаяра салфеткой, но он раздражённо выхватил её у меня и, шепнув:

– Оставьте! – сам стал чистить свою одежду.

Это была катастрофа. Не просто неловкость, а настоящий последний гвоздь в крышку гроба наших возможных отношений. И ничего страшного, и Бог с ними, я ведь совсем не знаю Гаяра, но до чего обидно, что это из-за меня, что я такая глупая, некрасивая и нескладная!

Прощаясь, мама снова извинилась перед гостями, попытавшись оправдать меня тем, что я якобы волновалась: это ведь наша первая встреча – а господин Рабах старший заверял её, что ничего страшного и это со всеми бывает. Сам Гаяр только вежливо улыбался и молчал, а я мысленно прощалась с ним навсегда.

ГАЯР

Нет, она недурна – эта маленькая мисс Насгулл, но в ней нет ничего особенного. Вот совсем. Разве что неловкость. Но мне хочется жениться на девушке, которой я смогу восхищаться. Я не хочу маяться всю жизнь с нелюбимой женой и её мучить заодно своей холодностью. Так я и сказал отцу в тот же вечер, когда мы вернулись с этих нелепых  смотрин у Насгуллов.

– Глупости! – как всегда, принялся он плеваться слюной. – Если бы все только по любви женились, мир погрузился бы в хаос! Ты совсем ничего не смыслишь в браке и женщинах, мальчишка! Эта девочка станет прекрасной женой: она тихая, скромная, послушная. Астрасти до добра не доводят, уж поверь моему слову! К тому же, она нужна тебе, чтобы ты смог жить по-человечески, раз отказываешься от моей корпорации, которую я строил своим потом и кровью!

Вот это был вообще не аргумент! Во-первых, я верю в себя и свои возможности на поприще программирования. Во-вторых, жениться из-за денег – это низко и непорядочно!

– А в-третьих, – заключил отец, – как ты можешь делать какие-то выводы, увидев её всего один раз? Даже не поговорив с ней ни о чём лично...

Я был уверен, что вижу её насквозь: домашняя девочка, которая не видела ничего, кроме семьи и подруг, с узким кругозором и ограниченными интересами. Может, кому-то она и станет хорошей женой, но не мне. Однако спорить с отцом не стал. Согласился дать ей ещё один шанс. По сути, он прав: нельзя рубить с плеча – но как я и ожидал, никакого положительного эффекта это не дало.

Я посетил Насгуллов вместе с отцом через несколько дней и встретился с Лайлой в присутствии её родителей. Мне показалось, что она робеет ещё больше, чем в прошлый раз. Девушка без конца теребила носовой платок, который держала в руках, и то и дело поглядывала на свою матушку. Вот какой диалог состоялся между нами:

– У вас есть какие-то увлечения, хобби? – спросил я.

Испуганный взгляд на госпожу Насгулл – и дрожащий шёпот:

– Я... люблю вышивать... А вы?

Почему-то мне не хотелось откровенничать с ней о программировании, поэтому я ляпнул первое, что пришло в голову:

– Горные лыжи!

На самом деле, я катался всего пару раз, и на второй даже сломал ногу, но об этом говорить не стал.

Лайла удивлённо раскрыла глаза – я подумал, что она на самом деле довольно симпатичная, просто ей не хватает блеска – и пролепетала:

– Это, наверное, очень сложно!

– Да, непросто, – согласился я.

И всё. Больше мы в ту встречу не смогли придумать никакой темы для разговора.

В следующий раз я смог собраться в эти скучные гости через полторы недели – и то, только потому, что отец настоял.

Лайла честно старалась развлечь меня беседой – рассказала про своего брата, который сейчас живёт в далёкой северной стране вместе со своей северной женой, про других братьев и сестёр. Она говорила неплохо, местами даже остроумно, но я всё равно внутренне зевал. И понимал, что не смогу её полюбить. Это просто невозможно. И принял решение прекратить эти бесперспективные отношения. С отцом обсуждать это не стал, чтобы не устраивать скандал. Выбрал день и время, когда, по всем расчётам, Лайла должна быть дома, и заявился без предупреждения.

Служанка успела запомнить моё лицо и повела внутрь без предварительных предупреждений, но буквально в двух шагах от нужной комнаты я остановился, как вкопанный. Потому что услышал нечто невероятное – нежный, звонкий, чистый живой голос. Он пел что-то вроде арии из оперы, только более динамичное. Кажется, на английском.

Служанка тоже остановилась и вопросительно уставилась на меня.

– Кто это поёт? – спросил я её внезапно охрипшим голосом.

– Мисс Лайла, – пожала она плечами, как будто это и так было очевидно, но откуда я мог знать?!

– Она ТАК поёт? – переспросил я совсем придушенно.

Служанка вежливо кивнула.

– Но почему я никогда не слышал?!

Она сначала пожала плечами, а потом будто вспомнила:

– Ох, да, госпожа запрещает ей петь на людях!

– Почему?!

– Это вам лучше спросить у мисс или у госпожи.

Я кивнул и решительно шагнул к открытой двери. Лайла стояла посреди небольшой комнаты, а перед ней на кресле сидели две девочки помладше и заворожённо слушали её. Заметив меня, девушка оборвала своё пение на полуслове.

– Господин Рабах... – прошептала она, чуть прокашлявшись и очаровательно разрумянившись.

Я слегка поклонился – одной только головой. Другие две пары любопытных девичьих глаз уставились на меня.

– Вы что-то хотели? – спросила Лайла как-то грустно.

Я открыл рот и понял, что напрочь забыл, зачем пришёл. Звук её голоса начисто выбил меня из колеи.

– Ээ... Да... Я хотел... Можно поговорить с вами наедине?

ЛАЙЛА

Я сразу поняла, зачем он пришёл. Мне вдруг стало так больно, будто сердце разрезали напополам. Как же это оказывается ужасно – чувствовать себя отвергнутой! А сомнений в том, что Гаяр пришёл разорвать нашу недопомолвку, у меня не было. Просто пообщаться и провести время вместе он приходил непременно с родителями, а тут – один, без предупреждения. Сразу всё ясно. Я отчаянно убеждала себя в том, что не успела привязаться к нему – к этому красивому лицу с благородными чертами и всегда задумчивым выражением, к мягкому бархатному голосу, что ласкал мой слух, даже когда Гаяр был совершенно холоден и отстранён, к его спокойным, вежливым манерам. Господь Всемогущий, в этом молодом человеке всё совершенно! И от этого вдвойне обидно, что всё так бесславно заканчивается. Впрочем, удивляться нечему: я слишком обычная, чтобы привлечь его.

В голове мелькнула безумная мысль – спросить его, не можем ли мы остаться друзьями и видеться хоть изредка. Это было бы мне приятно... Но я тут же отбросила её: стеснительность не позволит мне сказать это вслух, а Гаяр вряд ли пожелает водить дружбу с такой непримечательной серой мышкой, как я...

Однако, несмотря на вполне ясные намерения, выглядел он растерянным. Честно сказать, я и сама смутилась оттого, что он застал меня за пением: матушка была твёрдо уверена, что это недостойное занятие и почти убедила в этом меня. Но моим младшим сёстрам Раиле и Ямине всё же иногда удавалось уговорить меня спеть что-нибудь. На самом деле, я, конечно, лукавлю: уговорить было легко, поскольку никто так не наслаждался этим процессом, как я. В этот раз мои верные поклонницы затребовали арию Кристины Дайе из мюзикла «Призрак оперы» – «Think of me». Очень нежная и чарующая песня.

Но увидев своего несостоявшегося жениха, я резко спустилась с небес на землю.

– Да, конечно, – ответила я Гаяру на его просьбу и попросила сестёр выйти ненадолго из гостиной.

Села в кресло, опустила глаза, стараясь «вдохнуть» румянец со щёк и не расплакаться.

– Вы... так красиво поёте... – неожиданно выдохнул молодой человек.

– Спасибо, – я с удивлением посмотрела ему в глаза.

– А почему... я прежде этого не знал? Ваша мать ни словом не обмолвилась, хотя говорила в первый вечер только о вас... И вы... Я ведь спрашивал вас об увлечениях.

Предательский румянец превратился в два настоящих костра, пылавших на моих щеках.

– Мама... говорит, что это неприлично.

– Неприлично... петь..?

Я кивнула.

– Но ведь у вас талант..! Очень редкий и прекрасный. Разве не Господь наградил вас им? Разве может Его дар быть неприличным?..

Я смущённо улыбнулась и пожала плечами. Гаяр глубоко вздохнул и огляделся, будто что-то искал взглядом.

– Скажите... Лайла, а мы с вами можем... мм... съездить куда-нибудь... погулять? Пообщаться вне дома?

Я удивилась ещё сильнее, но сердце моё забилось радостно и согласно.

– Я... не знаю. Надо спросить у матушки... Дайте мне пять минут.

– Конечно. Я жду.

Я вскочила с кресла и постаралась изобразить неторопливый шаг, но стоило мне миновать гостиную и первый изгиб коридора, как мои ноги сами перешли на бег. Я так волновалась – не передать словами! До чего странно и удивительно... Он пришёл не порвать со мной, а пригласить на свидание? Странно, что так внезапно и без предупреждения. Или, может быть, передумал, когда услышал, как я пою? Многие говорят, что мой голос и впрямь очень хорош...

Мама была недовольна, увидев меня запыхавшейся:

– Что это ты бегаешь по дому, как какая-то простолюдинка?

– Простите, я... Мама, там этот молодой человек... Гаяр Рабах... Он просит меня... кхм... сходить с ним куда-то вдвоём. Понимаешь? Погулять, поговорить... наедине.

Мама изучающе посмотрела на меня поверх очков – она как раз читала:

– От этого ты пришла в такое смятение? Из-за того, что он пригласил тебя на свидание?

Я не стала увиливать:

– Да. Можно?

– Почему же нельзя... Только твой охранник поедет с вами и будет держать вас в поле зрения. Не волнуйся, я дам ему указания, чтобы он не подслушивал. Куда вы хотите поехать?

– Я не знаю. Может, в парк...

– Хорошо. Идите. И переоденься во что-то понаряднее.

Я решила не бежать назад и не представать перед Гаяром в таком растрёпанном виде, а отправила к нему служанку. Сама же пошла к себе и надела голубое платье. Оно очень закрытое и целомудренное, но, благодаря расцветке, такое миленькое...

* * *

– Мне кажется, это кощунство, – сказал Гаяр, когда мы прошли по гравийной дорожке парка минут пять и сели на скамейку, – зарывать такой талант... Вам надо петь, надо нести искусство людям.

– Вы правда так считаете?

– Ну конечно! Давайте проведём эксперимент... – он оглянулся. – Спойте что-нибудь.

Я перепугалась:

– Нет-нет, что вы! Если матушка узнает, очень разозлится!

– А как она узнает?

– Салих следит за нами.

– Тогда давайте сбежим от него!

Это предложение напугало меня ещё больше, но я почему-то улыбнулась. Никогда ещё у меня в жизни не было таких приключений...

Гаяр взял меня за руку и принялся петлять вокруг деревьев, выглядывая моего охранника и запутывая следы. В конце концов, мы оказались совсем в другой части парка – людей там было полно, но Салиха – не видать.

– Ну давайте. Ту песню, что вы пели сегодня дома – она очень красивая...

Я не могла ему отказать. И запела:

Think of me,

think of me fondly,

when we've said goodbye.

Remember me once in a while -

please promise me you'll try.

When you find that, once

again, you long

to take your heart back and be free -

if you ever find a moment,

spare a thought for me...

Вокруг моментально начала собираться толпа. Люди замирали, поражённо глядя на меня: старые, молодые, дети... Одна девочка поднесла мне цветочек, а когда песня закончилась, мои случайные слушатели разразились аплодисментами. Это было поразительное ощущение: я будто парила над землёй. Тело стало лёгким и наполнилось радужными пузырьками восторга. Когда аплодисменты стихли, ко мне стали подходить люди, чтобы выразить восхищение. Первые двое или трое были женщины, а потом к нам приблизился мужчина – и Гаяр отреагировал на его появление очень неожиданно: положил руку мне на талию, будто обозначая мою принадлежность ему. Я вздрогнула от неожиданности, но молодой человек только прижался ещё чуть сильнее. Меня охватил жар, я мгновенно забыла о происходящем вокруг и не могла думать ни о чём, кроме этого ощущения полуобъятий.

А незнакомец говорил. Я слушала вполуха, но успела ухватить основную мысль: он продюсер и ищет молодые таланты, а у меня огромный потенциал. Я вежливо поблагодарила его, но отказалась от услуг: мама такого не допустит. Мужчина, однако, всё же уговорил меня взять его визитную карточку, которую затем Гаяр забрал и положил к себе в нагрудный карман рубашки.

– Ну что скажешь? – внезапно перешёл он на ты.

Я вздохнула и улыбнулась:

– Да. Это очень приятно – дарить свой талант людям и чувствовать их восхищение. Но мама...

– Она не вечно будет управлять твоей жизнью!

Я снова вспыхнула, тайно умирая от счастья из-за намёка, содержавшегося в его словах. По крайней мере, мне показалось, что он там содержится. Я избавлюсь от маминого тотального контроля, когда выйду замуж.