Текст книги "Барышня-певица, или наследство польской бабушки (СИ)"
Автор книги: Мари Князева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Глава 6. Свидание
ЛАЙЛА
Я сумасшедшая. Самая настоящая. Куда я собралась завтра в 2 пополудни? Это же чистой воды безумие...
Но мне кажется, что настала пора объясниться по-человечески и прекратить мучить несчастного молодого человека. Конечно, я понимала, что он со мной не согласится, что будет уверять и уговаривать всеми доступными ему способами, но ситуация явно зашла в тупик и мне некуда отступать.
Из нашей встречи на тех смотринах в прошлую пятницу я сделала неутешительный вывод: я не понравлюсь ему, когда он увидит моё лицо целиком. Он смотрел тогда на меня с таким пренебрежением – нечего и сравнивать со взглядами, что он бросает на Лазизу! Конечно, тайна всегда будоражит и влечёт, а открытая правда оказалась пресной и скучной. Я никогда не была красавицей, никого особенно не восхищала – это было понятно по выражениям лиц моих потенциальных женихов, что родители приглашали к нам для знакомства, да и вообще всех молодых людей, каких я знала в своей жизни. Только родные: старшие братья да отец – уверяли, будто я хорошенькая, но они ведь не объективны.
У меня очень простые черты лица, ничего особенного, и как показал эксперимент, даже яркий макияж не в состоянии их спасти. Так что я ни за что не откроюсь Гаяру, даже если буду уверена, что с ним моя тайна в безопасности. Боюсь, не смогу пережить разочарования в его глазах...
Узнав о нашей с ним предстоящей встрече, Марьям обрадовалась до неприличия: принялась скакать и хлопать в ладоши – и, конечно, пообещала меня прикрыть.
– Не понимаю, чему ты так радуешься? – удивлялась я. Меня-то всю трясло от волнения!
– Ну как же, это новый этап в ваших отношениях!
– Да никакой это не этап! Наоборот, я планирую распрощаться наконец с Гаяром раз и навсегда...
– Ага, конечно! – кивнула подруга с хитрой улыбочкой, будто говорящей: «Ну ты наивная, Лайла!»
Что ж, посмотрим, кто из нас наивный...
После обеда я подошла к матушке и шепнула ей, что отправляюсь на прогулку с Марьям. Что охранник мне не нужен: за нами обеими присмотрит Азиз.
Мама смерила меня скептическим взглядом и покачала головой:
– Не понимаю, куда это ты собралась, дорогая! Сейчас у тебя занятие с господином Газиром по этикету.
Сердце моё отчаянно ударилось в грудь и замерло.
– С-сейчас?!
Дело в том, что матушка очень разозлилась на меня за моё поведение на смотринах и строго отчитала за макияж, причёску, неловкость при раздаче каши, невнятный шёпот и прочие «промахи». Она была абсолютно уверена, что это бунт, саботаж и диверсия с моей стороны (что было не так уж далеко от истины). Папа пытался защищать меня от её нападок:
– Зойра, уймись! Ты не сможешь заставить нашу дочь полюбить человека, если он ей не нравится!
– О какой симпатии ты говоришь, Халиб? Она даже не знала, как он выглядит, когда наводила всё это безобразие у себя на голове! Да и как он может не нравиться?! Такой... красивый, обаятельный молодой человек! Да я бы сама за него вышла, ей-богу!
Мы с папой невольно прыснули, но маму это ещё больше разозлило:
– Вот что, юная леди! Вам нужно заново пройти курс этикета и поведения в обществе. Я найду хорошего строгого учителя и сама приму все экзамены!
Я тогда не приняла её угрозы всерьёз, да и сама мама больше ни словом об этом не обмолвилась. К счастью, она не запретила мне ездить к Марьям через день по вечерам, но вот теперь моя встреча с Гаяром была на грани срыва.
– Марьям, что мне делать?! – чуть не плача, пищала я в трубку.
– Спокойно! – вещала она. – Мы что-нибудь придумаем! Например, ты можешь отправить записку ему домой...
– Слишком поздно! Он наверняка уже уехал или вот-вот уедет, её не успеют доставить!
– Тогда я сама поеду в парк и предупрежу его.
– Ты... ты правда сделаешь это для меня?!
– Конечно, а почему нет?
– Но что, если через тебя он доберётся до моей личности..?
Марьям раздражённо вздохнула:
– Лаадно, я надену никаб! Но мне кажется, что всё это глупости, и тебе давно пора...
– Ни за что!
– Ну, как знаешь...
ГАЯР
Разумеется, я приехал на место намного раньше условленного времени. Родители очень удивились, что я выскочил из-за обеденного стола, толком ничего не поев, но у меня всё равно не было аппетита. Какая еда, если сейчас я увижу ЕЁ?! Господь Всемогущий! Моё терпение наконец вознаграждено! Я увижусь с ней наедине, без этих настырных охранников в клубе...
На месте я был чуть ли не в час дня. Пытался успокоиться, разглядывая гуляющую публику, деревья, цветы, фонтан. Я понял, почему Лазиза выбрала это место: здесь стояли две скамьи спиной к спине – и можно было сесть рядом, но разделенными деревянной преградой, и не смотреть друг на друга. Что ж, на первый раз пойдёт... А может быть, уже и на этом свидании она разрешит мне пересесть к ней – если я буду хорошо себя вести в процессе разговора.
Час тянулся бесконечно, но я терпеливо ждал, понимая, что девушкам положено опаздывать – и вот, в пять минут третьего на горизонте появилась яркая фигурка в никабе. Странно, мне показалось, что она немного выше Лазизы, но может быть, это оттого, что я видел свою птичку только в полумраке клуба. Однако, когда девушка подошла совсем близко и даже села на скамью рядом со мной, а не за спиной – я понял, что это не она. Глаза другие, руки, голос:
– Здравствуйте, Гаяр, – более низким тоном сказала незнакомка, слегка задыхаясь от быстрой ходьбы. – Я от... Лазизы. Она задерживается, пока точно не знаем насколько. Непредвиденные обстоятельства...
Я вздохнул, разочарованно обвёл взглядом окружающие кусты и вдруг заметил стоявшего там и смотревшего на меня со странным выражением мужчину. В его взгляде читалась явная антипатия – я бы даже сказал, ненависть, если бы только мы были знакомы, но могу поклясться всем святым, что видел его в первый раз.
– Вы знаете этого человека? – спросил я у девушки, сидевшей рядом, указывая глазами на гневного незнакомца.
– Да, это мой телохранитель Азиз.
– Интересно, чем я вызвал его неодобрение. Кажется, он сейчас испепелит меня взглядом...
– Наверное, вы кажетесь ему подозрительным и опасным, – беззаботным тоном предположила девушка и хихикнула, а потом махнула своему телохранителю рукой: мол, всё в порядке. Но выражение его лица не изменилось.
– Скажите, Гаяр, – вдруг строго сказала девушка, – насколько серьёзно вы относитесь к Ла...зизе?
– Я предпочёл бы обсуждать это с ней...
– Я понимаю. Извините, что влезаю, просто она моя лучшая подруга, и она сущий ребёнок. Я очень переживаю за неё и считаю своим долгом оберегать...
– Вы не больше похожи на взрослую, чем она.
– Дело ведь не в физическом возрасте...
– Что вы хотите услышать? Что я готов жениться на ней? Мне не хотелось бы обсуждать такие вещи с посторонним человеком, которого я вижу, а точнее, почти не вижу в первый раз. Но я отношусь к ней – серьёзнее некуда. Даю вам слово.
Девушка кивнула:
– Спасибо. Я пойду. Вы ведь дождётесь её?
– Даже если она явится под утро.
Она улыбнулась – я понял это по глазам.
– Я желаю вам счастья и постараюсь помочь в этом... по мере сил.
Она протянула мне руку, и когда я взял её, то в моей ладони оказался клочок бумаги. Незнакомка в то же мгновение поднялась и пошла прочь, а мрачная фигура из кустов двинулась ей наперерез. Ещё несколько секунд я следил за ними глазами и видел, что телохранитель не сказал своей подопечной ни слова, но глаза его метали молнии, когда он обернулся пару раз на меня.
На бумажке же было написано знакомым почерком:
«Простите меня, пожалуйста. Меня задержали неотложные дела... не ждите дольше часа, ступайте домой. Если не смогу вырваться, я напишу вам туда».
ЛАЙЛА
Ожидание господина Газира тянулось бесконечно. Он совсем не спешил с прибытием, и я даже пару раз спрашивала матушку, нельзя ли мне отлучиться совсем ненадолго, чтобы коротко обсудить с Марьям кое-что важное.
– Обсудите по телефону! – был строгий родительский ответ.
А я впадала в отчаяние. Мне и самой было странно, отчего это так важно – увидеться с Гаяром именно сегодня. Ведь я отправила ему весточку через Марьям, извинилась за своё опоздание и даже пообещала написать, если совсем не получится прийти, но всё равно страдала из-за того, что всё так сложилось. Что я вынуждена нарушить обещание в результате маминого наказания. Каким-то образом именно теперь, когда встреча была под угрозой, она приобрела особую важность для меня.
Господин Газир всё же прибыл и при встрече смерил меня высокомерным взглядом. Я и впрямь не производила впечатление благовоспитанной барышни: краснела пятнами и приплясывала от нетерпения. Мой учитель этикета преподал мне первый урок прямо в приёмной:
– Что с вами, юная леди? – воскликнул он риторически. – Встаньте прямо, сложите руки как следует да прекратите теребить край блузы. Это недостойно благородной барышни! У вас и волосы растрепались... посмотрите только, они выглядывают из-под платка!
Я быстро оглянулась, посмотрела в зеркало – и обомлела. Неужели это я? Мои глаза сияли, вечно бледные щёки непривычно алели, а тёмные волосы и впрямь выглядывали завитком у виска. Я показалась себе почти красивой – это меня и удивило. Невзрачная девчонка вдруг преобразилась в миловидную девушку, и всё из-за... свидания? Как ни крути и какие планы ни возлагай на эту встречу, но ты, Лайла Насгулл, прекрасно знаешь в глубине души что иначе как свиданием её не назовёшь. И я стремилась туда всей душой – на двойную скамейку у цветочного фонтана, где вот уже минут десять, как меня ждёт влюблённый молодой человек. Сердечко моё забилось ещё чуть быстрее, но я послушно сложила руки и последовала за господином Газиром на второй этаж в нашу классную комнату.
Это был пожилой мужчина с неприятным вытянутым лицом и маленькими злыми глазками. Он битый час экзаменовал меня по разным правилам этикета, чтобы выяснить мой уровень владения им: при каких обстоятельствах как стоять или сидеть, куда смотреть, как складывать руки, как улыбаться – и остался крайне недоволен моей крайней дикостью и необразованностью. Ещё минут пятнадцать, по моим ощущениям, он докладывал матушке о своих впечатлениях от новой ученицы – в моём присутствии, разумеется, чтобы как следует пристыдить и замотивировать меня на дальнейшее обучение. Я горела и пылала – но не от расстройства или смущения, а от гнева и нетерпения. Когда же эта нескончаемая пытка наконец закончилась, на часах было десять минут четвёртого. И зачем я только попросила Гаяра не ждать дольше часа!
Сердце моё упало на самое дно живота и почти не подавало признаков жизни. Я приплелась в свою комнату и уже хотела упасть на кровать и как следует расплакаться, но вдруг безумная надежда озарила мою душу: он ведь непослушный – мой Гаяр. Он всегда делает мне наперекор, особенно в желании встретиться со мной. А что, если он всё ещё там? Что, если ждёт меня, рассудив, что письмо он всегда успеет получить... Не давая себе потерять этот лучик света, я схватила первый попавшийся под руку никаб, сунула его в сумку и полетела вниз по лестнице. Кликнула водителя, что всегда возит меня по делам, и мы вместе помчались на двор. К счастью, матушка не успела перехватить меня и нарушить мои планы.
Я без конца теребила и умоляла водителя ехать быстрее, а он успокаивал меня, уверяя, что никому не будет лучше, если мы попадём в аварию или нас остановит полиция за нарушение скоростного режима.
Я бежала по парку, придерживая никаб на лице, так, как не бегала, наверное, ещё никогда – даже сдавая нормативы по физкультуре в школе. В итоге, когда в поле моего зрения оказался цветочный фонтан, я уже безобразно запыхалась, раскраснелась и растрепалась. Как теперь показаться на глаза Гаяру? Потому что вот он – сидит на скамье спиной к фонтану, в расслабленной, скучающей позе и крутит головой, рассматривая гуляющих. Я глянула на часы – половина четвёртого. Может быть, Марьям не передала ему мою записку, а может быть, это просто его упрямство, но сейчас я была благодарна ему за это. Поправив свой внешний вид, насколько возможно, я пошла вперёд, стараясь не торопиться, но сердце билось едва ли не сильнее, чем во время только что завершённого спринта.
Гаяр быстро меня заметил и вскочил со скамьи с радостным, взволнованным лицом, но я жестом попростла его сесть обратно. Он кивнул и послушно опустился на скамью, а я медленно приблизилась на ватных ногах и села с другой стороны.
– Здравствуйте, – хрипло выдохнул Гаяр, повернув ко мне голову. – Я так рад, что дождался вас...
– Спасибо, – прошептала я, всё ещё стараясь унять прерывистое дыхание. – Почему вы не ушли?
– Я знал, что вы придёте. Чувствовал. Лазиза, можно я буду обращаться к вам на ты?
– Как хотите.
– А ты? Не хочешь говорить мне ты?
Я не знала, что на это ответить. Да хочу, но нет, нельзя. Я, вообще-то, пришла, чтобы объясниться, и вовсе не в любви...
– Боюсь показаться навязчивым, но уж очень не идёт тебе это имя... Ты не скажешь мне настоящее?
Я покачала головой.
– Послушай... Лазиза, я готов поклясться чем угодно, что не причиню тебе зла и никогда никому ничего не скажу. Всё, что будет произнесено между нами, останется только между нами.
– Зачем вы пытались узнать у мальчика, кто отправитель письма?
Гаяр опустил голову.
– Мне стыдно за этот поступок, но что прикажешь делать, если сердце неровно бьётся, когда я думаю о тебе?
Моё тоже пропустило удар – наверное, из сострадания. Я попыталась увещевать его:
– Вы понимаете, что я настоящая и тот образ, что вы нарисовали в своей голове – это, возможно, два совершенно разных человека? Мы даже не знакомы толком...
– Именно этого я и хочу! Познакомиться толком. Узнать тебя настоящую. Позволь мне это!
Я тяжко вздохнула и покачала головой:
– Вам не понравится.
– Да с чего ты это взяла?!
– Я очень обычная.
– Это абсолютно исключено. Я ни у кого не слышал такого голоса.
– Но на этом вся моя особенность и заканчивается.
– В чём ты пытаешься меня убедить? Что я должен оставить тебя в покое? Не дарить цветов, не просить о встречах?
Да. Именно в этом я и пыталась его убедить. И прямо сейчас внезапно поняла, что буду страдать, если он послушается. Я склонила голову, стараясь унять волнение, но Гаяр, похоже, принял этот жест за подтверждение.
– Этого не будет, – твёрдо сказал он. – Я не могу. Я не отступлюсь. Это исключено. Я готов на всё, чтобы быть с тобой рядом.
Моё сердце радостно скакнуло, а с губ сорвалось:
– Упрямый мальчишка! – но голос звенел счастьем.
Гаяр усмехнулся и повернулся ко мне всем корпусом, пристально разглядывая мой профиль, что прорисовывался сквозь тонкую ткань благодаря пронизывающим её солнечным лучам.
– Почему ты скрываешь лицо? – спросил молодой человек проникновенным голосом.
– Так надо.
– Ты прячешься от кого-то? Кто-то тебя преследует?
Я отрицательно качнула головой.
– Тогда, значит, твоё лицо обезображено чем-то? Шрам? Родимое пятно? Врожденная деформация? Со всем этим можно справиться... Я помогу тебе, я сделаю всё, что угодно: заработаю денег на операцию, найду самого лучшего врача – только доверься мне!
– Вы всё-таки ушли от родителей и стали работать... программистом? – удивилась я, так и не опровергнув второе предположение.
– Нет. Пока ещё не ушёл, но я не беру денег у отца, если не считать того, что живу в его доме.
– И все эти цветы...
– Я купил на свои скромные доходы от программирования, – кивнул Гаяр.
Я ахнула и прикрыла ладошкой рот прямо через ткань:
– Должно быть, я совсем вас разорила!
Молодой человек улыбнулся и протянул свою руку к моей:
– Можно?
Я глянула на его широкую ладонь и крупные, но аристократически ухоженные пальцы и осторожно коснулась их своими: к счастью, на этот раз я не забыла снять кольца, по которым меня можно было бы опознать. Рука Гаяра слегка дрогнула от моего прикосновения, но сразу вслед за тем он взял в плен мою – бережно, но крепко – и мягко погладил её, отчего по моему телу побежали мурашки, а дыхание сбилось.
Это продолжалось целую вечность: он нежно потирал мою ладонь и пальчики, а у меня кружилась голова и мысли разбегались в разные стороны, и не было никакой возможности собрать их обратно. Сердце то останавливалось, то пускалось вскачь, кровь приливала к лицу и покалывала губы – приходилось прикусывать их, чтобы не так сильно щипало. Меня бросало в жар, и я положительно не могла остановить это безумие, потому что... не хотела. Я хотела, чтобы оно продолжалось бесконечно... но Гаяру явно хотелось большего. Он привстал на колено, а потом наклонился и поцеловал тыльную сторону моей ладони. Тут я наконец пришла в себя и отняла руку. И отвернулась. Мне было стыдно за свою слабость.
– Нет, – покачал головой Гаяр, – у тебя нет никаких уродств, я вижу это. Скажи, от кого ты прячешься?
– От вас, – это была чистая правда. В данный момент я пряталась именно от него.
– Но зачем ты надеваешь никаб, когда поёшь в клубе? Потому что это неприличное заведение? Тогда почему ты не поёшь в приличном?
– Дядя Хасан – мой... родственник, – пробормотала я ложь, которую мы с директором придумали для посетителей, чтобы не вдаваться в подробности.
– Всё равно не сходится, – покачал головой Гаяр. – Зачем тогда никаб? Скажи! Твои родители не знают, что ты выступаешь там?
Я вздрогнула и вскочила на ноги. Он подобрался слишком близко к моей тайне, нужно было немедленно прервать разговор. Гаяр тоже поднялся и повернулся ко мне.
– Лазиза, я клянусь, что никому не выдам твою тайну!
– Легче всего хранить те тайны, которые не знаете, – отпарировала я.
– Хорошо! – легко сдался молодой человек. – Как скажешь! Я не настаиваю. Давай поговорим ещё немного...
Он сел обратно на свою сторону, и я, поколебавшись секунду, тоже опустилась на скамью.
– О чём вы хотите ещё поговорить?
Он немного помолчал, вспоминая, на чём мы остановились.
– Ты спрашивала про мою работу. Да, я работаю и зарабатываю деньги, и тебе совершенно не стоит беспокоиться о моих тратах на цветы. Я был счастлив, покупая их. И... я знаю, что ты привыкла к достатку, и я обещаю, что приложу все силы, чтобы со мной ты ни в чём не нуждалась...
Всемогущий Господь, о чём это он?!
– Что... вы такое говорите? Нуждалась... с вами... в каком смысле?
– А ты надеешься отделаться от меня парой свиданий..? – его тон был насмешливым, но с нотками волнения.
– А вы... – у меня срывалось дыхание, – вы сейчас говорите... о чём?
– О нас...
– О каких нас? Вы даже лица моего не видели!
– Я просто хочу подчеркнуть серьёзность своих намерений... Чтобы тебе было легче решиться показать его мне.
Я так опешила, что не знала, что ему ответить. Серьёзность?! Он сейчас предложение мне делает? Девушке, которую... ну ладно, видел, но ведь не знал, что это я, да и не понравилась...
– О Боже, Гаяр, неужели у вас нет более реалистичной кандидатки на руку и сердце?
Он невесело усмехнулся:
– Вагон и маленькая тележка. Родители организовывают поставки.
– И что же вы..?
– Мне это всё не интересно! Ведь у меня есть ты!
– У вас меня нет! – возмутилась я таким поспешным утверждением.
– Это пока. Я буду не я, если ты у меня не появишься.
– Вы сошли с ума!
– Это точно. Но ты мне в этом очень помогла.
– Неужели среди кандидаток, что вам предлагают родители, нет ни одной достойной?
– Ни одна из них не сравнится с тобой!
Господи, какая глупость! Я почти закричала:
– Да ведь вы меня даже не видели!!!
– Думаешь, я их видел? Эти девицы накладывают на лицо столько слоёв краски, что под ним ни глаз, ни кожи не различишь. У тебя я, по крайней мере, вижу глаза. Настоящие, живые и очень выразительные. Твои глаза прекрасны.
Я опустила свои «прекрасные» глаза и закусила губу. Ну что вот мне с ним делать?..
– Одна недавно показалась мне похожей на тебя, – пробормотал вдруг Гаяр. Сердце моё бешено забилось. – Лайла Насгулл. Вы примерно одного роста и фигуры... Но ведь это совсем другое дело..!
– Чем же мы отличаемся? – я ужасно волновалась, но в то же время было любопытно и смешно, как он будет сравнивать меня со мной.
– Она очень вульгарно красится, причёсывается и одевается, – начал Гаяр с главного.
– Но ведь это дело поправимое. Женитесь на ней – и объясните, как надо выглядеть.
Он покачал головой:
– Такие вещи девушка должна знать сама, не могу же я её контролировать 24 часа в сутки.
– Всё равно это несерьёзная претензия. Может быть, так случайно вышло. Стечение обстоятельств. Что ещё?
– Она неуклюжая – обляпала мне брюки своей Магдой – даже ожог остался на память.
Я хихикнула:
– Девушка волновалась – вот и проявила неловкость.
– Советуешь присмотреться к ней получше?
Не дай Бог! Ещё увидит, что это я...
– Нет... Если не нравится, то не надо.
– И правильно. Я всё равно не стану. Потому что главное ваше отличие – это голос. Твой ангельский голосок поработил мою душу, я не смогу больше без него жить.
– А у Лайлы нет голоса?
– Когда я с ней познакомился, она говорила шёпотом.
– Почему?
– Не знаю. И мне не интересно.
– Может, это временно?
– Если бы она пела так, как ты, её мать непременно сообщила бы нам об этом. Она так старательно расписывала достоинства дочери, но про голос не обмолвилась ни словом.
Я чуть было не ляпнула, что, мол, может быть, мама Лайлы совсем не гордится талантом дочери, но, к счастью, успела сообразить, что это прозвучит совсем как признание. Гаяр наверняка легко сложит два и два: он ведь уже понял, что я скрываю свои выступления от родителей.
– А почему вы думаете, что я привыкла к достатку? – вспомнилось не к месту.
– Я вижу. Одежда, манеры, речь... бумага, в конце концов.
Я закусила губу. Как много мелочей он замечает, а я даже не могу предположить, что в них кроется ниточка к настоящей мне!
– Сначала я думал, что ты поёшь из-за нужды, – продолжал Гаяр. – Но это явно не так. Тогда само собой напрашивается – ради славы. И опять не сходится. Что это за слава, если никто не знает, как ты выглядишь? Получается, всё это ради... искусства? Тебе просто хочется, чтобы кто-то тебя слушал?
Я вздохнула. Что тут скажешь? И так всё ясно.
– Тебе нужно записывать свой голос на аудионоситель. В студии. Они продают время в аренду – хочешь, я организую это для тебя?
– А что потом? – озвучиваю свой самый большой страх, хотя и сама давно мечтаю о том, что предложил мне Гаяр.
Он пожимает плечами:
– Отправить продюсеру какому-нибудь, на радио, выложить в интернет...
– Но ведь тогда... – говорю дрожащим шёпотом, буквально выдавливаю из себя слова: – Они могут узнать!
Гаяр улыбается заговорщицки, укладывая крепкие сильные руки на разделяющие нас спинки скамеек.
– Значит, будем бунтовать вместе!
Пугаюсь и теряюсь, на глаза наворачиваются слёзы:
– Я не могу... Ведь это мои родители... Как же так поступить..?
Слёзы затуманивают глаза, и потому я не успеваю заметить, как Гаяр оказывается на моей стороне. Смело, но бережно притягивает меня к себе, обнимает за талию горячими руками. Как у меня кружится от этого голова – не описать словами. Я буквально теряю ощущение верха и низа. Забываю, как дышать. В голове – ни одной мысли. Только бешеная пульсация в груди...
– Не бойся ничего, – шепчет мне в щёку молодой человек, обжигая её дыханием, – я с тобой, мы вместе, я всё для тебя сделаю...
Он прикасается губами к тонкой ткани, закрывающей моё лицо, и от этого я буквально схожу с ума. Распадаюсь на кусочки. Что за невероятные ощущения вызывают во мне его прикосновения! Я никогда ничего подобного не испытывала... Наконец понимаю, почему юношам и девушкам запрещают оставаться наедине. Это ведь чистой воды безумие, и к нему так легко пристраститься...
– Гаяр... – шепчу из последних сил.
– М?
– Так нельзя... Это... эгоизм...
– Что – эгоизм? – отрывается от моего лица, но из рук не выпускает.
А мне страшно – что выпустит и что не выпустит.
– То, что ты предлагаешь сделать... с записями... – сама не замечаю, как перехожу на ты.
– Но ведь ты всё равно уже поёшь...
Вздыхаю:
– Это мучает меня постоянно...
Мученица! Сижу в общественном месте! И обнимаюсь с мужчиной... Позор какой..! Пытаюсь выбраться из объятий, но Гаяр не отпускает. Мягко удерживает, прикрывает глаза и утыкается лбом мне в шею. Шепчет восхищённо:
– Как приятно ты пахнешь! Так тонко и нежно...
У меня в глазах темнеет... О Господи, да что же он со мной делает!..
– Гаяр...
– Что, душа моя?
– Отпусти... – умоляю, хотя совсем не хочу этого.
А он как будто чувствует – качает головой:
– Не могу... Я так давно об этом мечтал...
– Нельзя... Это неприлично, Гаяр!..
– Наплевать..! Надоело быть приличным и послушным! Больше не хочу...
Я хотела пожурить его за детское поведение, но в этот момент у меня зазвонил телефон. Гаяру всё же пришлось выпустить меня из рук.
– Мама... – прошептала я, понимая, что сейчас не смогу разговаривать с ней. Отключила звук и решила закончить встречу, а потом перезвонить. – Пора прощаться.
– Когда мы снова увидимся?
– Я не знаю. Возможно, в понедельник, в клубе...
– А завтра? Ты не сможешь прийти опять, как сегодня?
– Вряд ли. Мама сердится на меня...
– За что?
– Я не могу сказать. Но сегодня я сбежала почти без спроса, так что завтра меня, скорее всего, никуда не отпустят.
Гаяр сильно расстроился – плечи его опали, брови нахмурились.
– Ты дашь мне хотя бы номер своего телефона? – с надеждой спросил он.
Но это я сделать побоялась. А что, если каким-то образом он узнает настоящее имя абонента? Я всё ещё опасалась раскрывать своё инкогнито...
– Дам. Но не сейчас. В понедельник, в клубе.
– Ты жестока!
– А ты жаден! На каком основании ты требуешь? Потому что обнял?
– Но ведь ты позволила... значит, я не так уж неприятен тебе...
– Ты мне не неприятен... Но это не значит, что я тебе полностью доверяю.
Его глаза гневно прищурились, губы сжались в полоску. Но через мгновение лицо резко преобразилось: щёки потемнели, а руки потянулись ко мне. Я почти поддалась этому его порыву – меня непроизвольно несло навстречу, и тут я увидела краешком глаза, что по дорожке меж кустов, обшаривая взглядом все вокруг, быстро шагает мой шофёр.
