Текст книги "Кендермор (ЛП)"

Автор книги: Мари Кирхофф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

ЧАСТЬ I

ГЛАВА 1

– Ах, это! – воскликнул Тас и небрежно отмахнулся рукой. – Я все забываю о подобных пустяках.

– Конечно. Зато Совет Кендермора помнит. А теперь кончай увиливать! – кричаще одетая гномиха явно была недовольна, поэтому еще раз резко дернула кендера за запястье. Пальцами свободной руки Тас что есть силы вцепился в край массивного стола и напрочь отказывался двигаться с места.

Рыжеволосая гномиха остановилась и повернулась лицом к нему.

– Я не хочу к этому прибегать, но ты не оставляешь мне выбора. Вудроу, схвати его и вынеси из комнаты.

Но светловолосый юноша успел сделать только шаг, когда его остановил голос Таниса.

– На твоем месте я бы этого не делал, мальчик, – ступил он навстречу мальчишке, сжав кулаки; играющий мускулами полуэльф выглядел по крайней мере на пятьдесят фунтов тяжелее Вудроу. Лицо стоящего рядом Флинта выражало мрачную решимость, а рука гнома привычно отдыхала на рукоятке топора, что всегда болтался за поясом.

– О чем они говорят, Тас? – спросил Танис своим самым суровым голосом.

– С таким же успехом на твой вопрос могу ответить и я, – ответствовал Отик, перенося все накопившееся раздражение на кендера. – Вы нарушаете спокойствие моей таверны.

Он взглянул на кухонную прислугу – к ним примкнула даже его доченька Тика – которая гурьбой окружила бар, чтобы не пропустить наметившейся заварушки.

Тас прекратил отбиваться.

– Мне кажется, госпожа хочет отвезти меня обратно в Кендермор и женить, – сказал он, избегая встречаться взглядом с глазами друзей.

– На себе, что ли? – спросил Флинт и удивленно вскинул густые брови.

– Не оскорбляйте меня! – закричала гномиха, отодвигаясь в сторону.

– Конечно же нет, Флинт, – фыркнул Тас. – Она ведь даже не кендер.

– Послушайте, – нетерпеливо начал Танис. – Может, кто-нибудь все-таки объяснит нам, в чем его вина?

Он взглянул прямо в глаза крикливо выглядящей гномихе.

– Кто ты, и зачем в действительности тебе нужен Тассельхофф?

Женщина с интересом разглядывала красивое лицо Таниса. Внезапно она протянула ему руку ладошкой вниз и приветливо молвила:

– Меня зовут Гизелла Хорнслагер. А ты?…

– Танис Полуэльф, – представился он, неуклюже отвечая на крепкое рукопожатие женщины.

Гизелла отдернула руку.

– Как я уже говорила, Непоседа арестован за нарушение брачного обязательства по какому-то из кендерских законов, – неопределенно пояснила она. – А теперь, как ни приятно было постоять с вами и поболтать, – продолжала она, и, скользнув взглядом по худощавой фигуре Таниса, ухмыльнулась, – мне пора идти. Вы, наверное, знаете, что каково это – работать по строгому графику.

Флинт, чересчур откровенно смотревший на женщину с момента ее прихода, чуть не подавился от удивления:

– Ты охотишься на чудовищ?

– О, на этот раз нет, – сказала она, крутанувшись на пятках.

– Я занимаюсь куплей-продажей; знаете ли, мой девиз «Ты хочешь это, значит получишь». Совет Кендермора попросил взяться за эту работенку, вот я и подумала: " Ткани, кендер – какая, по сути, разница? И то, и другое, вполне транспортабельно…"

Она устало передернула широкими, затянутыми в малиновое плечами.

– Сейчас я вовсе не хочу показаться невежливой, но нам действительно пора.

Я раздобыла два мешка редчайших мерганских арбузов, которые сейчас валяются на дне повозки, а они вот-вот переспеют – так что каждая секунда задержки может стоить мне огромных денег. Осенняя Ярмарка Урожая в Кендерморе начнется уже через месяц, а именно на ней я получаю большую часть годовой прибыли. Вудроу?

Юноша покорно выступил вперед и обхватил сильными руками извивающегося кендера.

– Прости, малыш, – пробормотал он.

Танис остановил Вудроу снова, на этот раз схватив его за запястье. Кендер снова приземлился на ноги и с недовольным ворчанием поправил перекрутившуюся рубашку. Гизелла отодвинула Таниса в сторону и вонзила в него пару крохотных, подведенных черной краской глаз.

– Послушай, дружище, если тебе нужны деньги, я поделюсь половиной обещанного вознаграждения. Пятнадцать новеньких стальных монеток, – сказала она, смакуя каждое слово, будто наслаждалась их мелодикой.

– Должно быть, ты пошутила, – с жаром произнес Танис, не в силах поверить, что кто-то пытается купить у него Тассельхоффа.

– Но это же справедливо! – отрывистый голос гномихи понизился. – Ну хорошо, двадцать. Только учти, это конечная цена.

– Милая дама, – загрохотал Танис, устремляя на нее взгляд пылающих темных глаз, – кендеров нельзя покупать и продавать как… лошадей.

– Ты не можешь? А почему нет? – с неподдельным изумлением поинтересовалась она.

– Потому что некоторые вещи не покупаются и не продаются.

– Дорогуша, – промурлыкала она, на мгновение плотно прижавшись к нему бедром, – всему есть своя цена.

Танис отдернул ногу и глубоко вздохнул, метнув испепеляющий взгляд в сторону Флинта, которого сотрясал беззвучный смех. Нужно было искать другие подходы. И Танис предложил:

– Давай-ка спросим у Таса, чего он хочет.

Собеседники повернулись к кендеру.

– Ну, Тас? – обратился к нему Танис. – Что это еще за женитьба? Ты никогда не рассказывал, что у тебя на родине осталась возлюбленная…

Тас неловко повел ножкой по полу.

– Точно, не рассказывал, – сознался он. – Видите ли, много лет назад кое кто вдруг подметил, что в Кендерморе осталось не так уж много кендеров – народ просто увиливает от женитьбы. Потом кому-то еще пришла в голову поразительная идея – формировать супружеские пары сразу после рождения! Знаете, ведь число рождающихся в городе девочек и мальчиков почти одинаково, и они должны сочетаться законным браком где-то в тридцать пять лет. Это одно из правил, которое может вспомнить любой кендер. А я вот забыл.

– Так в Кендерморе тебя ожидает девочка, на которой ты должен жениться? – спросил Флинт, сдерживая смех, нарастание которого он уже чувствовал внутри себя и который вот-вот собирался вырваться наружу.

– Думаю, да, – угрюмо подтвердил Тас. – Я с ней никогда не виделся. Кажется, ее имя начинается на "Д", или просто эта буква звучит как "Д"? Доркас… Дипилфис… Гимрод… Ну что-то подобное.

Флинт больше не мог удержаться; грянул оглушительный хохот.

– Хотелось бы посмотреть на ее лицо, когда она увидит, что ей досталось!

– Тас, – доброжелательно сказал Танис, поглядывая на удрученное лицо кендера, – ты хочешь на этой девушке жениться?

Тас задумчиво закусил губу, наблюдая за ворохом листьев, летящих вслед марширующей с подносом Тики, которая тащила очередную порцию выпивки.

– Я ведь никогда над этим не задумывался. Мне казалось, что я женюсь, но будет это только однажды… чуть позже… намного позже.

– Но если ты не хочешь жениться, правильнее всего будет вернуться и сказать ей об этом, – рассудительно предложил Танис. – Или послать письмо через мисс Хорнслагер. Мне кажется, твоя девушка поймет.

Тас немного просиял.

– Думаю, так и стоит поступить.

– Тогда позвольте вам сообщить, что госпожа Хорнслагер не поняла, – загремел голос Гизеллы. – Мне платят за доставку кендера, а не письма. Связывай его, Вудроу, – отрывисто приказала она.

– Зачем же обходиться со мной, как с мешком картошки? – подчеркнул Тас, лицо которого помрачнело пуще прежнего.

– Не знаю, – сказал Флинт, озорно подмигнув кендеру. Он получал неописуемое удовольствие от неловкости Таса.

– Я ни на минуту не спущу с него глаз. Сегодня он, возможно, захочет вернуться к вам, а завтра его пути пересекутся с прекрасной женщиной, и до всего остального ему больше не будет дела.

Гизелла взглянула прямо на Таса и причмокнула языком.

– А если ты, тоскуя по прежним временам, захочешь вдруг уйти – помни одно: Совет заключил твоего дядюшку Транспрингера в темницу, пока ты не вернешься. Наверное, хотят, чтобы ты вернулся, не на шутку разозлившись.

– Узник? Бедный дядюшка Транспрингер! – запричитал Тас. Но тут же подозрительно сузил глаза. – Подожди минутку, откуда мне знать, что дядюшка Транспрингер действительно у них в руках?

Сначала щеки Гизеллы залились краской. Она сконфуженно почесала затылок.

– Ладно, только учти – это не моя идея. Они сказали, что если возникнут проблемы с тобой, я должна показать тебе кое-что.

Она извлекла из-за пазухи крохотный кошелек и дернула за шнурок. Сморщив нос, гномиха вытащила из него двухдюймовую, отполированную добела и сочлененную суставами косточку.

– Это же его палец! – приглядевшись повнимательнее, воскликнул Тас.

– Да, это любимый палец дядюшки Транспрингера, – невозмутимо повторил он. – Я не перепутаю его ни с чем.

Лицо Таниса исказила гримаса ужаса.

– Они отрезали твоему дядюшке палец? Но зачем было это делать по столь незначительному поводу?

– Как по мне, я нахожу их поступок отвратительным, – согласилась с полуэльфом Гизелла и забросила косточку обратно в кошелек.

Зато лицо Тассельхоффа, только что выражавшее замешательство, внезапно озарилось весельем.

– Думаете, это один из его пальцев? До чего же забавно!

– Мы подумали то, что ты сказал, тупая дверная ручка! – зарычал Флинт, яростно топнув ногой. Танис выглядел просто озадаченным.

– Во смешно! – прыснул Тассельхофф. Комнату наполнил звонкий мальчишеский смех, а сам кендер, согнувшись пополам и схватившись за живот, совсем забыл о раздражении друзей.

– Дядюшка Транспрингер коллекционирует косточки, – выдохнул он, – животных и всего такого, – в конце концов ему удалось совладать с дыханием. – Эту вот он носил как амулет, приносящий удачу.

– Безусловно, она не действует, – сухо заключила Гизелла, заталкивая кошелек за пазуху.

Танис тяжко вздохнул.

– Мне бы стоило разузнать обо всем прежде, чем бросаться выручать тебя из беды, Тас. Я умываю руки; поступай, как знаешь.

Полуэльф пожал маленькую ручонку Таса и двинулся к двери.

– Удачи, дружище. Увидимся через пять лет.

Громко хихикнув, Флинт шагнул следом за молодым полуэльфом.

– Приятной тебе свадьбы, Тас! – сказал он и, проходя мимо, с чувством хлопнул кендера по плечу.

– Подождите! – закричал Тас. – Конечно, я ужасно обеспокоен положением дядюшки Транспрингера…

Но друзья уже ушли. Тассельхофф шагнул было вдогонку, но Гизелла и Вудроу преградили ему путь. Он почувствовал себя несчастным и брошенным, а потому прикусил губу и выжидающе посмотрел на рыжеволосую гномиху.

Брови Гизеллы Хорнслагер многообещающе изогнулись.

– Ну и как это понимать, а? Никто не купит у меня зеленые арбузы.

Тассельхофф никак не мог решиться.

Из кухни появился Отик, держа в руках бумажный пакет.

– Я… хотел только, чтобы вы взяли с собой кое-что, что напомнит вам о путешествии в Утеху, – застенчиво произнес он и положил сверток в протянутые руки гномихи. Затем вытер засаленные ладони передом фартука. Гизелла подарила пухленькому бармену ослепительную улыбку.

– Ты замечательный, заботливый мальчик! – проворковала она и приложилась красными губами к пухлой, зардевшейся от смущения щечке. За его спиной с мрачным видом наблюдала за этой сценой Тика, с отвращением скрестив руки на груди.

– Ну, Непоседа, лучше тебе пойти с нами добровольно, – начала Гизелла, вызывающе подбоченясь, – или ты хочешь, чтобы тебя нес Вудроу?

Тассельхофф подумал о том, что из-за него дядюшка сидит в таком мрачном и скучном месте, как темница, и понял, что ему попросту не оставляли выбора.

– Я пойду сам, – сказал он. – Только позвольте забрать вещи.

– Конечно. Бай-бай! – величественно кинула Гизелла Отику, скрываясь за распахнутой настежь дверью. Под неусыпным наблюдением Вудроу Тас торопливо вернулся к столу, за которым чуть раньше сидел с друзьями, и схватил хупак, раздвоенное на одном конце, а оттого напоминающее рогатку оружие, без которого не мыслил себя ни один кендер. Махнув на прощание рукой и горделиво нахохлившемуся Отику, и хмурящейся Тике, Тас последовал за Гизеллой вниз по висячей лестнице, которая вилась вокруг поддерживающего таверну валлинового дерева.

– Вот это да, повозка! – Тас с трудом перевел дыхание, отыскав глазами большую крытую деревянную телегу, предусмотрительно подогнанную к основанию дерева. Вместо плоской крыши ее венчал сводчатый купол, настоящее произведение искусства, сработанное неизвестным резчиком. Даже колеса казались роскошными – изящные, с коваными железными спицами. На одном боку красной краской были выведены слова: "Супермаркет г-на Хорслангера; вы хотите, я достану.

– А где же г-н Х.? – поинтересовался Тас.

Гизелла широко ухмыльнулась и шлепнула себя по бедрам.

– Прямо здесь, Заморашка. Дела идут ну прямо отлично, пока люди уверены, что я замужем. Просто они считают, что я г-жа Х. Это заставляет несчастных простофиль думать, будто они смогут заключить выгодную сделку, обдурив глупенькую женушку владельца.

Гизелла невинно распахнула глаза и запищала голоском, на октаву или две выше собственного.

– Ой, – передразнила она. – Я не могу продать эту вещицу за такие деньги!

Мы за нее больше заплатили! Ну хорошо, раз уж вам так понравилось… да и на вас она смотрится совсем ничего. Только, пожалуйста, не рассказывайте мужу!

Тас беспомощно хихикнул. Вместе с остальными он буквально скатился по веревочной лестнице и притормозил только перед самой повозкой.

– Не могу дождаться, когда же я увижу, что там внутри! Право же, ты собираешь вещицы отовсюду! Камешки, стальные монетки, леденцы…

Она расхохоталась.

– Да нет, все это я получаю, когда продаю свое добро. Сейчас у меня есть некоторые специи, несколько рулонов сукна да арбузы, что с минуты на минуту переспеют.

Гномиха поспешила ко входу, расположенному в задней части повозки, и принялась рыться в широкой кожаной сумке, подвешенной к одному из боков.

– Ну где же она..? – пробормотала она, нетерпеливо вытряхнув наружу свиток не скрепленных друг с другом бумаг.

– Вудроу! – завопила она, не отрываясь от своего занятия.

– Да, мэм? – молодой человек очутился рядом почти мгновенно.

– Ой! – вздрогнув, вскрикнула она. – Не подкрадывайся больше так внезапно, дорогуша, – пожурила гномиха. – Усади кендера в повозку, пока я отыщу проклятую карту. Мне непременно надо ее найти, иначе сэкономить время на обратном пути не получится, а с таким же успехом можно вышвырнуть некоторые из моих товаров прямо сейчас.

Уши Таса тут же навострились.

– Карта? Ты ищешь карту? У меня с собой множество разных карт. Это наш, так сказать, семейный бизнес, – он гордо выпятил грудь. – Я сам – картографер. Если хочешь, я этим занимаюсь!

– В самом деле? – спросила Гизелла, на лице которой отразились смешанные в равных пропорциях надежда и сомнения.

– Ну да. Гляди, – его рука нырнула под обитую мехом рубашку и извлекла потрясающее количество свернутых в рулончик листков пергамента.

Внимательно вглядываясь в циферки и значки в верхнем левом углу каждого листика, он наконец извлек нужный и развернул его на земле. Карта была слегка потерта, с надорванными уголками, но в целом разборчива и хорошо читаема.

– Странно, – произнес Тас, разглядывая лист. – На ней почему-то нет Утехи. Ладно, это крохотная деревенька, и где она находится, известно всем, – заключил он. – К западу от Кзак Царота, а он здесь отмечен.

Он провел пальцем от этого города к тому месту, где, по его мнению, должна быть Утеха.

– Готов поспорить, что ты пришла по Южному тракту из Пакс Таркаса. Обычно сюда добираются именно так.

Гизелла кивнула, заглядывая в карту через его плечо.

– Теперь смотри, – Тассельхофф прочертил невидимую линию к правой границе листа. – Балифор почти в семистах милях к востоку отсюда, а прямо за ним находится город Кендермор. Нам нужно перебраться через несколько горных хребтов и пересечь парочку довольно густых лесов, но это отнимет куда меньше времени, чем если пускаться в долгий путь на юг.

Кендер быстренько прикинул что-то в уме.

– Если ты действительно так торопишься, мы можем добраться до города где-то за месяц.

Что-то в его плане смущало Гизеллу.

– Дай мне взглянуть, – попросила она, указывая на карту. После беглого осмотра она явно озадачилась. – Теперь я вижу, чем они отличаются! Я не нахожу на ней ни одного ориентира из тех, что были указаны у меня на карте!

– Ее делал кендер? – спросил Тас.

Гномиха отрицательно покачала головой.

– Тогда все ясно, – решил Тас. – Кендеры зачастую использую собственные ориентиры, пометки и разработанные ими же меры длины.

– Типа "нога дядюшки Берти"? – спросила она, указывая на слова в верхней части листа. – А это еще что? – ее взгляд остановился на центре изображения.

– "Где я нашел симпатичные камешки"; "магазин со вкусными конфетами"; "здесь чудовища с огромными зубами".

Она внимательно посмотрела на Таса.

– Это что, важные ориентиры?

– Таковыми они были для дядюшки Берти, – пожал плечами Тас.

– Не знаю, Ненахлеба, – медленно молвила Гизелла, все еще внимательно вглядываясь в листок пергамента. – Я не припоминаю многих названий городов из тех, что есть на этой карте.

– Но все главные города тут есть – Кзак Царот, Торбардин, Нерака. Ты же их называла! – Тас в сердцах топнул ногой, разозленный нежеланием гномихи соображать. – Наверняка твоя карта была не такой подробной, – хмыкнул он и призадумался. – Так ты хочешь попасть в Кендермор до того, как лопнут арбузы, или нет?

Гизелла нахмурилась.

– Конечно, хочу.

– Тогда предоставь это мне, – торжественно закончил кендер, сворачивая бумагу и засовывая ее обратно за пазуху. – Если и есть на свете дело, которое у меня хорошо получается, так это определение местонахождения.

С этими словами кендер в предвкушении нырнул под полог повозки. Гизелла извинилась и на мгновение выглянула из-за повозки, приказав Вудроу побыстрее заканчивать с кормежкой и запрягать коней.

Вудроу находился перед повозкой и кормил двух коней, грязно-белого и сизого; заслышав голос гномихи, он судорожно закивал обстриженной соломенно-желтой головой. Пока кони жевали солому, он нежно поглаживал рукой крепкие шеи. Юноша знал о кендерах совсем немного, но от тех, кого доводилось встречать, он уяснил одно: редко какой кендер вообще задумывается над тем, куда идет. Тем не менее, Вудроу не стал перечить Тассельхоффу; ему-то куда спешить?

ГЛАВА 2

– И запомни: не вынимай из ушей восковые пробки две недели, а когда наконец их извлечешь, будешь слышать намного лучше.

Кендер, лесоруб по имени Семус, приподнял голову и озадаченно посмотрел на Финеса Докторишку, после чего легонько стукнул хупаком себя по уху. Финес придвинулся прямо к уху кендера и заорал:

– Не вынимай их две недели!

Семус улыбнулся.

– Спасибо, доктор Ушник, – выкрикнул он. – Вы меня хорошо слышите?

– Превосходно, великолепно, – повторял Финес, помогая сияющему кендеру подняться с кресла и выпроваживая его в вестибюль. – С вас десять медяков, – сказал доктор, ожидая проплаты с протянутой рукой.

Кендер пошлепал себя по карманам, затем запустил в один из них руку и извлек полную пригоршню липких леденцов.

– Кажется, сегодня я несколько беден. Вас не устроит несколько деревянных досточек? Вы можете найти этому хламу отличное применение, добавив на стену еще несколько полочек, знаете…

– Да нет, спасибо, – сказал Финес, и, выхватив из ушей испуганного кендера пробки, пнул его за дверь прямо на умощенную булыжником мостовую. Лысый человечек средних лет отряхнулся, почесал красный жилистый нос и повернулся к поджидающей толпе. На длинной деревянной скамье, что располагалась вдоль северной стены приемной, сидело десять кендеров.

Вот уже полтора года Финес Докторишка применял в Кендерморе свои нетрадиционные методы лечения. Но, даже прожив здесь сотню лет, думал он, наверное, так и не понял бы кендеров. День за днем они толпились перед дверями его кабинета со своими болями, страданиями и мнимыми болячками; день за днем он раздавал преданным пациентам сахарные пилюли, воск, сгущенное молоко и горчицу. Единственной настоящей медицинской процедурой, которой он владел, было удаление зуба, и даже на это некоторые вызывались.

Для кендеров с зубной болью он был доктором Зубником.

Для тех, кто испытывал проблемы с ушами – доктором Ушником. Если у кого-нибудь заболевали суставы, он становился доктором Костюком. Заболеваний слишком сильных, равно как и незначительных, не было.

– Кто следующий?

Все десять сидящих на скамье кендеров одновременно вскочили с мест – точнее, попытались вскочить. Но только один поднялся и неторопливо направился в комнату для обследований. Оставшиеся девять с грохотом полетели на пол и, подбоченясь, воззрились на шнурки ботинок, которые непонятным образом оказались обмотанными вокруг ножек кресел. Финесу доводилось наблюдать в приемной, забитой кендерами, и не такие чудеса. Большинство пациентов, у кого обнаруживались настоящие заболевания, приобретали их тут же, в его конторе. Потасовки случались регулярно – на них он заработал немало денег, удаляя выбитые зубы и затыкая кровоточащие носы, но даже теперь он восхитился неистощимой кендерской изобретательности.

Осторожно переступив через катающиеся по полу и колотящие друг по другу тела, уворачиваясь от знаменитых кендерских колкостей, Финес последовал за следующим пациентом в комнату для обследований.

Он омыл руки холодной, темной водой из глиняного кувшина и улыбнулся пациенту.

– Присаживайтесь, – сделал он пригласительный жест. – Чем я могу быть полезен сегодня? Зубы, уши – а может, стрижка?

– Все это у меня есть, доктор, а вот о стрижке нужно подумать, – ответил кендер, еще совсем молоденький, судя по темно-коричневому цвету волос и гладкой, без морщин, коже. – Все дело в глазах. Когда я выхожу на яркий солнечный свет, я ничего не вижу, а стоит мне отступить обратно в тень, я все равно ничего не вижу.

– Проблема только в этом? – спросил доктор, раскладывая на деревянном подносе прямо напротив стола несколько больших циркулей, кусачек и щипцы для льда.

Кендер беспокойно поглядывал на появляющиеся на столе инструменты.

– Это только часть проблемы, так как я работаю привратником в кендерморской таверне. А для чего вы собираетесь их использовать? – поинтересовался он, медленно забиваясь в дальний угол кресла.

– Не беспокойтесь, – успокоил Финес, открыл щипцы для льда и разместил их прямо напротив висков кендера. – Я только сделаю замер.

Он медленно сжал щипцы вокруг головы пациента, а затем осторожно осмотрел оба виска, сопровождая свои действия многозначительными "ммм" и "ммнэ".

– Вот оно! – наконец объявил доктор. Осторожно, чтобы не дернуть открытые щипцы, он приложил их к проволочным очкам, что висели на стене за его спиной.

– А вот то, что нам надо, – сказал он, довольный, что наконец отыскал нужный размер. Доктор положил очки на поднос и, снова отвернувшись, принялся рыться среди содержимого одного из бесчисленных выдвижных ящичков в огромном стенном шкафу. Он извлек два кружочка из темной промасленной бумаги и налепил их на очки вместо линз. И наконец, водрузил полученное приспособление кендеру на переносицу, аккуратно нацепив дужки ему на уши.

– Вы должны носить эти очки две недели, а когда снимете их – будете видеть значительно лучше.

– Но я вообще ничего не вижу в них, доктор Глазник, – запротестовал кендер, пытаясь отыскать подлокотники кресла, чтобы подняться.

– А если вы и так видели, зачем было ко мне приходить? – терпеливо заметил Финес.

Лицо кендера, наполовину закрытое темными стеклами, озарилось.

– И правда! Ох, спасибо, доктор Глазник!

Вытянув перед собой руки, кендер наткнулся на дверной косяк, а затем по пути из комнаты для обследований зацепил висящего на стене скелета, отчего тот негодующе щелкнул костяшками. Финес проводил его до входной двери.

– Я просто делаю свое дело, – скромно напомнил доктор. – С вас двадцать медяков.

Конечно, для бумажных кружочков это была немыслимо высокая цена, но он хотел возместить деньги, упущенные вместе с пильщиком.

– Боюсь, что я недостаточно хорошо вижу, – извинился кендер. – Может быть, вы отсчитаете?

Он открыл кошелек, свисающий с пояса на веревочке.

Финес взял двадцать три медных монетки и двое собственных клещей.

– Спасибо, приходите еще.

Из предыдущих девяти пациентов в приемной осталось только двое, остальные разбрелись тотчас же, как распутали шнурки. "Или, пожалуй, так и ушли гурьбой, завязанные в один большой узел", – пробормотал в раздумье Финес.

В приемной остались молоденькая девушка, пальцы которой почему-то намертво вцепились в противоположные концы полой палки, да строитель, приколотивший к ноге гвоздем доску. Взглянув на отблески заходящего солнца в витринах расположенного напротив его конторы магазина, Финес решил, что примет их завтра днем.

Выпроваживая несчастных кендеров, он посоветовал тем двоим подойти завтра. Доктор закрыл за ними дверь и затушил единственный источник света, крохотный, тусклый масляный фонарик с засаленным и закопченным колпаком.

Убирая инструменты из комнаты для обследований в заднюю часть своего "Кабинета Доктора", Финес Докторишка не прекращал благодарить удачливую фортуну. Кендеры оказались такими чудесными пациентами, даже для человека, который понятия не имел, что такое медицина! А когда ему изредка попадались настоящие больные, он успокаивал бунтовавшую совесть тем, что оказывает огромное психологическое воздействие на измученных горестями людей. А это чего-то да и стоит, не так ли?

– Десять медных монеток за обследование! – счастливо фыркнул он себе под нос.

Заслышав у входной двери в приемную шум, он вытер руки забрызганным передником и раздраженно выкрикнул:

– Я закрыт, разве вы не видите вывески?!

Дальше можно было не продолжать, так как даже запертая входная дверь не составила для забредшего в контору кендера преграды.

– Но вы можете прийти завтра!

Прошло довольно много времени, но ответа не было.

Озадаченный, Финес шагнул в приемную, которую уже успели заполнить мрачные тени.

– Привет! – прозвучал в темноте глубокий голос.

До смерти напуганный, Финес вжался спиной в стену, став причиной настоящего перезвона дребезжащих стеклянных флакончиков.

– Кто ты, – спросил он, – и что тебе нужно? Ты перепугал меня до чертиков!

– Транспрингер Лохмоног. Рад познакомиться, – Финес почувствовал прикосновение маленькой ручонки. – Друзья называют меня просто Транспрингером. Мне очень жаль, что я перепугал тебя; люди такие нервные существа, но, думаю, тут уж тебе ничем не поможешь. А ты знаешь, что твоя дверь неисправна?

Финес напряг глаза и вгляделся во мрак, пытаясь рассмотреть посетителя.

– Она не сломана; она заперта, – сурово сказал он, успокоившись. – А тебе полагается находиться по ту ее сторону. Возвращайся завтра.

– Нельзя ли зажечь свечу или что-нибудь в этот роде? – спросил кендер. – Я ничегошеньки не вижу!

– Ты меня слышал? Я сказал, что кабинет закрыт.

– Да слышал, только я уверен, что меня это не касается, потому что дело, с которым я явился – вопрос жизни и смерти!

Финес вздохнул; подобные чрезвычайные обстоятельства были в Кендерморе обычным явлением.

– Ну, что на этот раз? – устало поинтересовался он.

– Я просто потерял палец и…

Глаза Финеса расширились от беспокойства.

– Во имя богов, приятель, почему ты сразу не сказал?

Финес не слишком разбирался в медицине, но знал, что если в его кабинете от потери крови умрет кендер, это плохо скажется на бизнесе. Нащупав в темноте плечи кендера, он втолкнул его в освещенную пламенем свечи комнату для обследований.

– Присаживайся в кресло и подними руки над головой! – распорядился он, собирая в потемках широкие свертки белой ткани, используемые в качестве перевязочного материала.

– Очень любезно с твоей стороны, – заметил Транспрингер.

Со свертком бинтов под мышкой и тазиком чистой воды в руке Финес повернулся к кендеру, ожидая, что перед его глазами предстанет фонтан крови.

Транспрингер Лохмоног сидел в кресле, его руки – и вместе с ними две целехонькие пятерни – замерли высоко над головой кендера, как и было сказано. Не то чтобы фонтана крови – ни единой кровоточащей царапины на них не было!

– Раз все в порядке – убирайся отсюда, – нахмурился Финес, ухватив Транспрингера за шиворот. – Я не в том настроении, чтобы шутить.

Искренне удивленный, кендер вывернулся из хватки мужчины.

– Я не шутил. Я потерял палец. Он принадлежал то ли минотавру, то ли оборотню; нельзя со стороны определить. Я собираю интересные косточки, так вот эта была моей любимой. Красивые, добела отполированные суставы – казалось, она сделана из алебастра. На самом деле, конечно, я ее не терял. Ее позаимствовал кендерморский Совет, но это абсолютно другая история и отчасти причина, почему я не могу прийти завтра. Так ты сможешь мне помочь? Это действительно очень важно, и я уверен, что моя жизнь, вероятно, подвергается большой опасности.

Вконец сбитый с толку, Финес долгое время молча разглядывал кендера. Этот Транспрингер Лохмоног выглядел слишком пестро для кендера. Финес сказал бы, что он достиг преклонного возраста; годы проступали в обширной сети морщинок на лице, в седых прядях, спрятавшихся в украшенном перьями хохолке медных волос, в его глубоком для кендера голосе. Он был одет в очень дорогую ниспадающую накидку из фиолетового бархата, столь темного, что в полумраке она казалась черной, и штаны такого же неопределенного цвета. Туника имела цвет стручков гороха, а широкий пояс из черной кожи скрывал начавшее отвисать брюшко. На шее болталось ожерелье из крохотных грязно-белых косточек – кому они принадлежали, Финес не желал знать.

Рыжие с проседью брови Транспрингера над миндалевидными глазами оливкового цвета выжидающе изогнулись.

– Ну? – нетерпеливо спросил Транспрингер, постукивая костяшками пальцев по подлокотникам. – Поможешь мне или нет?

Финес все еще пребывал в замешательстве.

– Ты хочешь, чтобы я забрал косточку у советников? – тупо покосился он на кендера.

– Да нет же, это невозможно, – решительно возразил кендер. – Все, что мне нужно – это еще одна косточка с пальца минотавра.

Финес протер уставшие глаза и тяжело опустился на мягкий стул. Он жил среди кендеров достаточно долго, чтобы понимать – от этой беседы так просто не уйдешь.

– Ты хочешь, чтобы я принес тебе косточку минотавра, – бессмысленно повторил он.

– Из пальца. Я буду весьма признателен, – сказал Транспрингер, с надеждой схватив его за руку. – Видишь ли, старая косточка служила мне талисманом удачи, а теперь мне кажется, что если я быстренько не верну ее, может произойти нечто ужасное.

– Ты боишься, что погибнешь без нее? – спросил Финес.

– Ну да, хотя это и не самое страшное, что может случиться. В действительности очень интересно ожидать смерти, когда знаешь, что умрешь. Мчаться на фермерской телеге далеко не так увлекательно, как, скажем, прыгать с утеса в пасть льву, который, ко всему прочему, мечется в огне. Вот это интересно!

Его глаза заблестели от одной только мысли.