Текст книги "Секс-машина (ЛП)"

Автор книги: Мари Форс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Ты ожидаешь, что я буду говорить, пока ты делаешь это? – мой голос больше похож на писк, я говорю тоном намного выше, чем обычно.

– Ага, – говорит он напряженно. – Я не могу видеть твое лицо, так что тебе нужно говорить, что ты в порядке.

– Я в порядке. Ты?

– Я на грани взрыва, а так все ОК.

Я улыбаюсь от того, что это так сильно ему нравится. Это знание притупляет боль от его входа, и увеличивает удовольствие, которое мы оба получаем в этом невероятно интимном акте.

Я потеряла счет времени, пространству и чему-либо, что не является им и тем, что мы делаем. Я без понятия как много времени ему понадобилось, чтобы полностью войти в меня, но как только он входит, я начинаю фокусироваться на удовольствии, а не на боли.

Его пальцы находят мой отвердевший клитор, покалывающий, от того, что желает мужчину, который скоро станет моим мужем.

Я до сих пор не верю, что он сделал мне предложение. Я и не догадывалась, что получу его так быстро. Теперь наше будущее спланировано, я могу расслабиться и наслаждаться каждой совместной секундой.

– Мне нужно двигаться, Медовая Булочка, – говорит он, постанывая, – Необходимо двигаться.

Ища упор, я сжимаю простыни в кулаках и стискиваю зубы, готовя себя.

– Окей.

– Останови меня, если этого слишком много.

– Остановлю.

Я слышала, как он надавил больше лубриканта, до того, как вышел из меня, потом он снова вошел в меня и продолжил ласкать мой клитор.

– О, Хани, Господи… Я никогда не видел ничего горячее, чем твоя сексуальная попка, принимающая мой член.

Я издаю какой-то звук в ответ, но он понимает. Он знает, что я остановлю его, если мне не понравится так же, как ему. Я прижимаюсь к нему, заставляя его издать громкий стон, так что я делаю это снова и снова, пока мы оба не начинаем двигаться и стонать от удовольствия, что разбудило бы наших соседей, если бы они спали.

Мой оргазм такой интенсивный, что меня не волнует спокойствие соседей в данный момент. Я не могу заглушить крики, что вырываются откуда-то из глубины меня. Он здесь со мной, погружается глубоко в меня, и я чувствую жар его разливающегося освобождения внутри.

Мы падаем на кровать кучкой потных конечностей. Он все еще глубоко внутри, и я чувствую каждое движение его оргазма.

– Невероятно, – шепчет он. – Только я подумал, что лучше быть не может, как ты снова взрываешь мне мозг.

– Тебе понравилось?

– Тебе нужно об этом спрашивать?

Я смеюсь, потому что я знала его ответ.

– Я влюбился в это, – говорит он, – почти так же сильно, как я люблю тебя.

– Я никогда не устану слышать, как ты говоришь это.

– Я никогда не устану говорить тебе это. – Он долго держит меня рядом, перед тем, как выйти из меня, медленно и осторожно. – Я ненавижу это говорить, но нам пора в дорогу.

– Знаешь, у нас у обоих собственный бизнес, и если мы решим взять еще один выходной, никто нас не уволит.

– Мне нравится ход твоих мыслей, «Земля молока и меда», но у меня завтра важная встреча с новым клиентом, и я еще ничего не сделал, чтобы к ней подготовиться.

Новое прозвище заставляет меня давиться смехом.

– Ах, конечно. Если ты такой ответственный.

Он целует меня в плечо, проводя языком по ушной раковине.

– Я привезу тебя сюда на наш медовый месяц. О, а вот и еще одно имя для любви всей моей жизни. Медовый месяц [напоминаю, что имя Хани переводится как мед – прим. перев.]. Мне оно нравится.

Моя улыбка так широка, что я начинаю беспокоиться, не повредит ли она мне лицо. Мы вместе принимаем душ и собираем вещи, покидая номер, я в последний раз смотрю на место, где мы обручились, надеясь, что мы сможем скоро сюда вернуться.

Блэйк держит меня за руку, на которой теперь его кольцо, когда ведет свой грузовик на север к Корпусу Кристи. Мы оставили окна открытыми, чтобы дышать морским воздухом, пока проезжаем полуостров. Радио настроено на кантри-станцию Корпуса, музыка, свежий воздух и осознание того, что он рядом со мной, где он будет до конца наших жизней, все это полностью меня расслабило.

В какой-то момент я задремала, моя голова на подголовнике, я счастливее, чем когда-либо в жизни.

Это последние мысли, посетившие меня до того, как случилась катастрофа.

Глава четырнадцатая

Блэйк

Это охуительный ночной кошмар, я никак не могу проснуться. В один миг мы направлялись по автостраде в Сан Антонио, в другой миг в нас жестко врезались сзади, так сильно, что я потерял управление грузовиком, оказавшись в канаве на обочине дороги.

Я сразу понял, что я в порядке, но Хани… Она была без сознания.

Мой телефон вылетел из держателя для чашек, и теперь он на полу с пассажирской стороны. Я не могу заставить свои руки работать правильно, пытаюсь расстегнуть ремень безопасности, пытаюсь прогнуться и дотянуться до телефона в дальнем углу кабины. Мои пальцы сжались вокруг него, я фокусируюсь на том, чтобы не выронить его. Стук в окно заставил меня оглянуться через плечо.

Мужчина снаружи тянет водительскую дверь и открывает ее.

– Ты в порядке, чувак? Я все видел! Я позвонил 911.

– Я в порядке, но моя девочка не просыпается. – Это не может происходить снова. Пожалуйста, Господи, не надо. Я не переживу в этот раз. Я так сильно любил Джордан… Нет, просто, нет. Я чувствую, как истерика формируется в моей груди, и внезапно я не могу вдохнуть воздух.

– Давай вытащим тебя отсюда, – говорит мужик снаружи.

– Нет, не без нее.

– Я чувствую запах газа, мужик. Тебе лучше выбираться. Я помогу тебе с ней.

– Надо ее подвинуть.

– Чувак, у тебя нет выбора. Эта штука может взорваться в любую секунду. Давай выбираться вместе.

Подошли и другие люди, и совместными усилиями мы вытащили Хани из грузовика. Мы отнесли ее на безопасное расстояние, где никто не пострадает, если загорится грузовик. Она бледная и безжизненная, но тот чувак уверяет меня, что она жива.

– Почувствуй, вот здесь, – говорит он, хватая меня за руку и прижимая ее к пульсу на ее шее.

Чувство сильного биения ее сердца заставляет меня плакать. Я кладу голову ей на грудь и умоляю ее не бросать меня. Я хочу почувствовать, как ее пальцы блуждают в моих волосах, и услышать ее похотливый смех, и наблюдать, как ее шикарные глаза загораются любовью и удовольствием, и желанием, и миллионом других эмоций. Мы только что нашли друг друга. Я не могу потерять ее. Просто не могу.

Посторонние люди, что пришли на наше спасение, отвлекают меня, как могут, пока мы бесконечно ждем прибытия кареты скорой помощи, в это безумное скопление автомобилей. После того, как парамедики осмотрели ее, они решают вызвать вертолет, чтобы доставить ее в травматологическое отделение Сан-Антонио. Этот факт сжимает мое сердце в ужасе, даже после того, как главный из медиков уверяет меня, что так будет быстрее, чем ехать, а не потому, что она рискует умереть.

Вы не можете меня убедить. Несмотря на то, что на улице больше сорока градусов по Цельсию, я весь продрог. Я не могу перестать трястись, или думать о том, какая она красивая, какой жизнью она вибрировала еще сегодня утром, когда мы обручились.

– Блэйк. – Я поворачиваюсь к Клинту, который первым пришел нам на спасение.

– Они хотят, чтобы ты поехал с ней. – Он показывает в сторону вертолета, который приземлился недалеко от места, где я наблюдаю сюрреалистичную сцену слишком знакомого шоу ужасов. – Я дождусь буксира для твоего грузовика. Не переживай ни о чем.

Я хочу засмеяться от абсурдности его заявления. Не переживай ни о чем? Серьезно? Но он же только пытается помочь, и он заслуживает благодарности, я не моих насмешек.

– Я… Спасибо тебе.

– Ага, без проблем. Иди к ней. Я позабочусь о грузовике, и удостоверюсь, чтобы тебе сказали, где его искать.

– Спасибо. – Следуя за каталкой, на которую они положили Хани, я подхожу к месту, где команда из вертолета ждет медиков, чтобы погрузить ее. Первое, что я хочу сделать, это помочь команде. Но один из членов команды затаскивает меня в вертолет, и мы взлетаем через секунду, до того, как мне удается схватить немного воздуха, обдумать все только что услышанное, о возможных травмах головы, сотрясении мозга и кровоизлияниях.

Мы приземляемся в Юниверсал Хоспитал в Сан-Антонио через пару минут после взлета, Хани встречаю доктора, уже ожидавшие нас на крыше. Никто не говорит мне, куда они ее забирают, так что я бегу за ними, надеясь, что они разрешат мне остаться.

Медсестра останавливает меня у двери входа в отделение экстренной помощи. Она тащит меня к небольшому офису, чтобы получить нужную информацию о Хани. Я говорю им имя, Эвелин Кармайкл, но она предпочитает Хани. Я не знаю, какая у нее страховка. Я ведь должен был знать? Я ее чертов жених. Я не могу вспомнить дату ее рождения, что вызывает во мне поток слез. Какое право я имею обладать ей, если я не помню ее чертову дату рождения?

Я вытираю слезы и пытаюсь сфокусироваться на том, что Хани нужно от меня.

– Разрешите мне позвонить ее подруге. Она знает то, чего не знаю я. – Я достаю телефон из кармана и набираю Лорэн по памяти. Ее номер не сменился с тех пор, как мы зависали.

– И почему ты звонишь мне, когда должен быть на отдыхе с моей лучшей девочкой? – бодро спрашивает Лорэн.

– Ло.

– Блэйк? Что? Что случилось?

Каким-то образом мне удается собрать слова в кучу, и объяснить ей, что мне нужно.

– Я выезжаю. Дай трубку медсестре. Я расскажу ей, что смогу.

– Спасибо, Ло.

– Она ведь не… скажи мне что… Блэйк…

– Я не знаю. Я пока ничего не знаю.

– Я еду. Я буду так быстро, как смогу.

Я киваю, потому что это все, что я могу сделать, и передаю трубку медсестре, которая задает Лорэн ряд вопросов. Я вижу, как они пишет 2е марта в больничной карте, и запоминаю эту дату. Я молюсь, чтобы она выжила и увидела следующий день рождения.

Лорэн приезжает спустя пять долгих часов, с Гаррэттом на хвосте. Я никогда раньше не был рад увидеть кого-либо, как их, когда они нашли меня в комнате ожидания отделения интенсивной терапии (ОИТ). Мне разрешали видеть Хани каждые полчаса по несколько минут.

– Какие последние новости? – Лорэн звонила мне с дороги за регулярными обновлениями, но у меня по-прежнему ничего нового.

– Они говорят, она стабильна, и нам просто нужно ждать.

– Что это значит? – глаза Лорэн красные от слез.

Гаррэтт обнимает ее и пытается успокоить. Она вырывается из объятий.

– Это все, что они мне сказали, кроме того, что у нее сильное сотрясение и травма шейного отдела позвоночника. В нас сильно врезались сзади, каким-то образом она еще сломала лодыжку.

– А тебя проверили? – спросил Гаррэтт.

– Ага, я в порядке. Сказали, это потому, что я не спал. Она спала, поэтому была беззащитна. – Я слышу, как всхлип вырывается из моей груди. – Я не могу поверить, это снова происходит.

Лорэн крепко меня обнимает.

– Это не так, как раньше. Хани жива и борется, она поправится. Нам нужно в это верить.

– Послушай ее, – говорит Гаррэтт. – Она почти всегда права.

– «Почти» в этом предложении было лишним, – настаивает Лорэн. – Я всегда права.

Их убеждения – единственные вещи, что удерживают меня о того, чтобы полностью не сойти с ума.

Уже за полночь, я уговариваю Лорэн и Гаррэтта пойти и найти место для ночлега. Медсестра ОИТ сжалилась надо мной и разрешила сидеть у кровати Хани.

Я держу ее за руку, на которой надето мое кольцо, я рассказываю ей о Лорэн и Гаррэтте, что они в Сан Антонио, что они пошли искать, где переночевать, и что, скорее всего, ночевать они будут в одной комнате. Я говорю ей обо всех вещах, которые мы сделаем после свадьбы. Я рассказываю ей о ферме, и о яме для купания, ее фотографиях и моем строительном бизнесе. И что нам нужно что-то придумать и соединить наши бизнесы, чтобы мы могли управлять чем-то вместе, как парочка на HGTV [американский телеканал о ремонте, дизайне, путешествиях и готовке – прим. перев.], что скомбинировала его навыки к ремонту с ее дизайнерским чутьем. Мы могли бы быть как они, говорю я ей, и растить наш маленький выводок светловолосых детишек, работая бок обок.

Я не знаю, который час, но мои родители появились снаружи палаты, выглядят они измотанными, и расстроенными. Стеклянная стена не дает возможности отгородиться от них, и не замечать, что они наблюдают за нами.

Я целую ладошку Хани с внутренней стороны, кладу ее нежно на кровать. Потом я выхожу, чтобы поговорить с ними.

– Мы приехали, как только узнали, сынок, – говорит отец, обнимаея меня. – Ты в порядке?

– Я буду в порядке, когда Хани проснется. Извините, что я сам вам не позвонил. – Я попросил Гаррэтта позвонить им, потому что не был уверен, что смогу сказать что-либо, не разлетевшись на миллионы деталей.

– Мы понимаем, – говорит мама.

Я провожу рукой по волосам, наверное, они уже торчком, ведь я все время их дергаю.

– Я должен вам сказать… Пока мы были в отпуске, я попросил Хани стать моей женой, и она согласилась.

– О, Блэйк, – говорит мама и начинает рыдать. – О, я всегда любила Хани. Это такая прекрасная новость! Правда же, Майк?

– Несомненно. – Отцовский взгляд направлен в палату, где к Хани присоединена куча аппаратуры. – Она будет в порядке?

– Они говорят мне, что должна быть, но они не полностью в этом уверенны. У нее сотрясение и сломана лодыжка от того, что ее ногу зажало приборной панелью. Хуже всего то…, – я глубоко вдыхаю и заставляю себя успокоиться. – Она еще не просыпалась.

Отец пожимает мое плечо своей большой рукой.

– Сынок, я не могу представить, что сейчас творится в твоей голове, с учетом событий прошлого. Но в этот раз все не так. Джордан умерла мгновенно. У нее не было ни одного шанса. Хани – не Джордан. – Он хватает меня за плечи и поворачивает к ней. – Посмотри на нее. У нее сильное сердцебиение, ей просто необходимо отдохнуть, перед тем как она проснется, и спросит тебя, из-за чего весь этот шум.

Слезы бегут по моим щекам. Я так отчаянно хочу верить, что он прав, что все не так, как в прошлый раз, но почему тогда она не просыпается? Я смахиваю слезы, нацелившись быть сильным для нее, как она была для меня. Но, будь я проклят, я хочу убежать куда-нибудь и спрятаться, уйти с головой в работу, что угодно, чтобы отогнать эту ужасную боль.

Но есть только одно средство, что избавит меня от боли, и это Хани.

Мам и папа просидели со мной еще час, пока не пошли спать в комнату ожидания ОИТ. Они отказались оставлять меня одного, наверное, боятся, что я что-нибудь сделаю, если Хани не выживет, и боятся они не зря. Я стараюсь не думать о таком исходе событий.

Возвращаюсь на свое место у кровати Хани, держу ее за руку, глажу ее волосы и говорю с ней обо всем и ни о чем, надеясь, что звук моего голоса вернет ее обратно ко мне.

Хани

Я слышу его. Я чувствую его неповторимый запах. Я чувствую его руку в моей. Как он касается моих волос. Мне комфортно слышать его голос, даже когда я не понимаю, о чем он говорит. Я чувствую его любовь в каждом слове, в каждом его движении.

Где я? Что произошло?

Мы обручены. Он попросил меня выйти за него. Я сказала да. Было кольцо, красивое кольцо, с большим бриллиантом.

Я открыла глаза, моргаю, яркий свет вызывает слезы. Я облизываю губы, они очень сухие и кажутся не моими. Голова болит.

Голова Блэйка на кровати, рядом со мной. Я узнаю эти волосы где угодно.

Я хочу прикоснуться к нему, но я не могу заставить работать что-либо, как это должно работать. Моя рука в плену его руки, я ощущаю его тяжесть поверх меня. Он здесь. Это все, что имеет значение. Пока что.

Я закрываю глаза, но только потому, что тяжело держать их открытыми.

В следующий раз, когда я их открываю, Блэйк стоит у окна, смотрит на яркий солнечный свет. Свет огибает его плечи, и я замечаю, как он истощен, я хочу окутать его комфортом. Мой язык кажется слишком большим для моего рта, который такой сухой, что мне больно. Я хочу наблюдать за ним, но глаза закрываются.

Растерянная, я произношу какой-то звук, и когда я еще раз открываю глаза, я вижу дикий взгляд его голубых глаз на мне.

– Хани! – Он хватает мою ладонь и целует ее, я чувствую его бакенбарды на своей коже. – Дорогая, проснись. Пожалуйста, проснись.

Мне понадобились все оставшиеся силы, чтобы держать глаза открытыми, морщась от яркого света.

Блэйк идет к окну и закрывает шторы.

– Лучше?

– Мммммм.

– Хани, любимая…

Я облизываю губы.

– Ты не так меня обычно называешь.

Его голова падает мне на руки. Он что, плачет?

– Блэйк…

– Я здесь, Росинка Хани. Я прямо здесь.

– Что случилось?

Он смотрит на меня, в глазах слезы.

– В нас врезались сзади на автостраде. Мы слетели с дороги. У тебя сотрясение и перелом лодыжки. Мы ждали два дня, пока ты проснешься.

Два дня? Я пытаюсь это осмыслить, потом я выдыхаю, осознавая, как ужасно он себя чувствовал, учитывая, как он потерял Джордан. И начинаю плакать.

– Мне жаль, что я с тобой так поступила.

– Оу, Пчелка Хани, не плачь. – Он вытирает мои слезы. – Пожалуйста, не плачь. Все, что сейчас важно, это то, что ты проснулась и говоришь со мной, и ты будешь в порядке.

Я закрываю глаза, они не хотят быть открытыми.

– И я собираюсь выйти за тебя замуж.

– И это тоже, – говорит он, целуя мне ладони, а потом целует меня в губы.

– Мучает жажда?

Блэйк говорит с медсестрами, которые разрешают ему дать мне кусочки льда, и они, это официально, лучшее, что я пробовала жизни.

– Так хорошо. Еще.

– Потихоньку. Ты же не хочешь заболеть?

– Ты был ранен в аварии?

– Нет.

– Ты был разбит?

– Типа того. Я не мог поверить, что это снова происходит.

Я беру его руку в свою, морщась от ощущений капельницы.

– В этот раз совсем другой исход.

– Ты не могла сказать мне об этом в первый день? – Он опускает голову на наши соединенные руки, как будто ему тяжело держать ее прямо. – Мужик по имени Клинт пришел нам на помощь. Он помог мне выбраться из грузовика, потом он приезжал сюда и привез наши вещи.

– Очень мило с его стороны.

– Да. Он ждал, пока грузовик не отбуксировали, и рассказал мне, где его найти. Он разбит, и восстановлению не подлжит.

– Мне очень жаль. Я знаю, как сильно ты любил этот грузовик.

– Да похуй мне на грузовик, Хани. Его можно заменить. Тебя… – Он дышит рывками. – Тебя… Тебя никогда не… – Его голос ломается, и он трясет головой.

Я тронута его эмоциональной реакцией, но я говорю:

– Лучше тебе меня не заменять.

– Тебе нет замены, Хани – ореховые хлопья.

Глава пятнадцатая

Хани

Я провела в больнице неделю, пока меня не выписали и отпустили домой. Лорэн и Гаррэтт были здесь пару дней, как и родители Блэйка, но в основном мы были вдвоем, в моей палате, смотрели фильмы и ели еду на вынос из всевозможных городских ресторанов. Он сказал, что нам надо получить максимальную пользу проводя здесь, и попробовать еду из всех ресторанов, что успеем.

Медсестры привыкли находить его прижавшимся ко мне в кровати, и перестали дразнить нас празднованием нашей помолвки в их больнице. Они очень добры к нам, мне почти жаль прощаться с ними, когда Блэйк вывозит меня на кресле-каталке, чтобы ехать домой.

Его отец проделал долгий путь до Сан-Антонио, чтобы отвезти нас домой. Когда я спросила Блэйка, почему он не арендовал машину, он сказал, что было легче попросить отца приехать. Я оставила все доводы при нем, и больше не задавала вопросов, но это все же показалось мне странным. Я подозреваю, что он боится садиться за руль, но надеюсь, что я ошибаюсь.

Я проспала почти все пять часов поездки домой, в основном из-за обезболивающего для моей лодыжки. Чем ближе мы к дому, те больше растет мое беспокойство от того, что мне придется не работать две недели. Я создала подушку [аналог в русском что—то типа «соломки подстелить», запастись на черный день и т.п.– прим. перев.], но обратная сторона собственного бизнеса в том, что когда не работаешь, то и денег не получаешь.

Мне нужно вернуться как можно скорее, но с выпирающим гипсом на моей лодыжке и костылями на следующие шесть недель, я не знаю, как это сделать. Когда я начинаю думать о моем положении, уровень беспокойства зашкаливает в красную зону. Вместе с домом, которым я полностью владею без обязательств, бабуля оставила мне небольшие сбережения, к которым я никогда не прикасалась. Я вообразила, что у меня нет тех денег, но мне придется воспользоваться ими, если я быстро не вернусь к фотосъемкам.

– Что случилось? – спрашивает Блэйк со своего переднего места.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда ты о чем-либо переживаешь, ты делаешь эту штуку своими губами. Ты делаешь так уже полчаса.

– Я делаю? Правда? – кто-то когда-либо был ко мне более внимателен, чем он? Никто, кроме бабули, конечно. Я осознала, как я скучала по такой наблюдательности в мой адрес.

Он кивает.

– О чем ты думаешь?

Я смотрю на его отца, который смотрит на дорогу, а не на нас. Затем я смотрю на Блэйка.

– Давай поговорим, когда вернемся домой.

Его резкий кивок говорит мне о том, что он не доволен, но понимает мое желание уединения.

Мы приезжаем к моему дому за полдень. Несмотря на то, что я спала почти всю дорогу, я устала и все болит, и у меня головная боль, которая меня давно не покидала. Блэйк, кажется, знает, что мне нужно. Он подхватывает меня и заносит в дом.

– Спасибо, что приехал за нами, Майк.

– В любое время, Хани. Рад видеть тебя дома в безопасности.

Я удивлена, увидев блестящий новый грузовик с лого компании Блэйка на моей подъездной дорожке.

– Откуда он взялся?

– Гаррэтт позаботился и купил мне новый.

– Ты так и не сказал, поймали ли они чувака, что врезался в нас.

– Поймали. Он был пьян.

Я содрогнулась от мысли, насколько все хуже могло для нас обоих обернуться.

– Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это.

– Не извиняйся передо мной. Это не твоя вина.

Я стараюсь не обращать внимания на его резкий тон и грубое поведение. и списываю это на посттравматический стресс и его переживания по поводу меня и обустройства. Все вернется на круги своя, теперь я дома. Я уверенна в этом.

Он нежно усаживает меня на постель, кладет мою лодыжку на подушку и накрывает одеялом.

– Удобно?

Я протягиваю руку к нему.

– Будет удобнее, если ты присоединишься.

Он берет меня за руку, сжимает ее и отпускает.

– Мне нужно сбегать домой, взять кое-какие вещи, и запастись продуктами и всем необходимым. Лорэн придет посидеть с тобой, пока меня не будет.

– Мне не нужна нянька. Я и сама справлюсь.

– Ты восстанавливаешься после травмы головы и тебе нужно управляться с костылями. Тебе НУЖНА нянька, так что не спорь со мной.

Вот опять этот грубый тон. Я списываю его на стресс, но мне начинает казаться, что это нечто большее.

– Отлично. Как скажешь.

– О чем ты переживала в машине?

– О своем бизнесе и недостатке дохода, когда я не работаю.

– Не переживай об этом. Я позабочусь обо всем, что тебе понадобится.

– Я этого не хочу, и я не поэтому тебе рассказала.

– Пожалуйста, Хани. Не беспокойся об этом. Мне нужно идти, но я вернусь.

У меня нет сил спорить.

– Окей.

Он разворачивается и выходит из комнаты. А я стараюсь не замечать, что он не целует меня, и не говорит мне, что любит, как делал всего лишь неделю назад до аварии.

Я, наверное, задремала, потому что следующее, что я замечаю, это Лорэн в моей комнате, суетящейся над одеялом, выставляющей вазу с моими любимыми цветами.

– Спасибо. – Мой голос звучит грубо ото сна и от моего постоянно пересушенного рта, сколько бы воды я не пила. Медсестры сказали, что это из-за моих лекарств.

Лорэн принесла чашку холодной воды с соломинкой.

– Спасибо.

– Хорошо, когда ты дома.

– Хорошо быть дома. – Я немного приподнимаюсь, в поисках более комфортной позы, головная боль на секунду лишает меня воздуха.

– Тебе до сих пор очень больно. Мне ненавистно на это смотреть.

– Намного лучше, чем было.

– Принести тебе чего-нибудь?

– Новая голова была бы кстати.

Несмотря на ее улыбку, я вижу тревогу и переживания на ее красивом лице. Она сворачивает свою руку в моей.

– Я в порядке Ло. Я клянусь.

– Напугала меня, – шепчет она. – Получить тот звонок было как ситуация с Джордан на повторе.

– Я знаю, наверное, было ужасно для всех вас.

– Было. Спасибо богу за Гаррэтта. Он появился сразу после звонка и предложил подвезти меня в Сан Антонио. Он был удивителен на протяжении всего времени.

– Неужели? – спрашиваю я с любопытной улыбкой.

– Да, он был чудесен.

– Блэйк говорил, что у вас был один отель.

– Был. Мы даже спали в одной постели. Платонически.

– Блин, это печально, я думала, ты используешь мой несчастный случай, как предлог заинтересовать его.

– Очень смешно. Я была слишком расстроена ситуацией с тобой, чтобы прыгать на его костях.

– Это та же девушка, что натренировала меня зайти в бар и попросить Блэйка трахнуть меня? Ты меня разочаровываешь.

– Ха-ха, очень смешно. Я была травмирована, увидев свою лучшую подругу в коме. Ты можешь дать девушке перерыв?

Я закатила на это глаза, несмотря на то, что мне больно это делать.

– Я никогда не была в коме.

– Ну, ты была днями без сознания. Очень длинными днями. Я думала, Блэйк сойдет с ума в ожидании твоего пробуждения.

– Он кажется… отстраненным… Ты не заметила этого?

– Мы с Гаррэттом оба заметили, что у него очень большой стресс. Ему станет лучше теперь, когда ты дома.

– Надеюсь. – Я обдумываю, говорить ли мне еще что-то, или промолчать, потому, что сказав это в голос, это станет правдой. – Просто до инцидента он был так счастлив. Мы обручились и строили планы, и все было замечательно. А теперь…

– Что? – спросила она, изогнув вопросительно брови.

– Он говорит и делает правильные вещи, но он напоминает мне паренька, которого я подцепила в баре, который хотел соблюдать дистанцию любой ценой. Он совсем не тот парень, которым был недавно.

– Он без ума от тебя, Хани. Весь город говорит о том, что вы собираетесь пожениться. Тебе необходимо дать ему немного времени забыть инцидент и травмы, которые причиняют тебе видимую боль. Подумай о том, что ему пришлось пережить в прошлом, и как это на него повлияло.

– Это все, о чем я могу думать. Смерть Джордан превратила его в пустую оболочку мужчины. Я не могу снова видеть его таким, Ло. – Мои глаза наполнились слезами. – Я не могу потерять его из-за прошлого, не после всего того, что у нас было.

– Дай немного времени. Дай ему восстановиться с тобой. Через пару недель все вернется к норме. Вот увидишь.

Я цепляюсь за убеждения Лорэн, но глубоко внутри я боюсь, что потеряла его в этой аварии.

К концу второй недели дома я почти слетела с катушек. Я хочу вернуться к работе в любом состоянии, но у меня еще два дня до встречи с моим врачом, который, я надеюсь, разрешит мне работать с ограниченным графиком. Моя лодыжка перестала болеть и начала чесаться, и я уже могу перенести на нее немного веса, хромая без костылей.

С планом работать половину обычного дня, я звоню клиентам, которым пришлось ожидать моего восстановления и переносить встречи. Я не могу дождаться, когда вернусь к капризным детям и командующим мамочкам. Это моя нормальность, и я ее жажду.

Блэйк был очень занят невыполненной работой, приходил домой за полночь и сворачивался в кровати возле меня. Я не могу избавиться от чувства, что он избегает меня, наши отношения, нашу помолвку, наше будущее. Наши физические контакты сузились до поцелуя в щеку перед его уходом на работу каждое утро. Вот и все. Он по-другому ко мне почти не прикасается, что совсем не похоже на страстного мужчину, в которого я влюбилась.

Я пытаюсь следовать совету Лорэн и давать ему время, но я начинаю опасаться, что нам уже не восстановить мост, который авария разрушила между нами.

Гаррэтт заехал как-то днем, постучал в дверь и принес еще один букет цветов. Я знала, что он использует букет для меня, как уловку, чтобы заглянуть в магазин Лорэн, но он никогда это не подтверждал, а я не спрашивала. Я бы хотела дать им пинка, но это надо делать осторожно. Мне кажется, они будут прекрасной парой, и я подтолкну его в правильном направлении при первой же возможности.

У Гаррэтта темные волосы и глаза, и роскошная улыбка. У нас было пару свиданий в старшей школе, но ничего, кроме дружбы, из этого не вышло, но я всегда думала, что он супер симпатичный и милый. Он садится на один из бабулиных салонных стульев, что слишком мал для его телосложения.

– Мне кажется, эта штука сейчас треснет подо мной.

– Ты просто очень могуч. Блэйк называет эту мебель кукольной.

– Я вижу почему. Как ты себя чувствуешь, Хани?

– Схожу с ума, готовлюсь вернуться к работе и моей жизни. А так неплохо.

– Кстати о работе, вот почему я приехал.

– Если это что-то ужасное, не говори мне.

Он улыбается, что делает его еще симпатичнее.

– Это не что-то ужасное. Я взял на себя смелость ликвидировать один из твоих депозитных сертификатов, срок выплаты по которому подошел в этом месяце, что дает тебе достаточно оборотного капитала для оплаты аренды и счетов в этом и следующем месяце.

– О, Гаррэтт, спасибо большое, что позаботился об этом. Я чуть не двинулась из-за денег, среди всего прочего.

– У тебя все в порядке. Не волнуйся. Я присматриваю за финансами.

– Спасибо Господу за тебя. Ты никогда не должен переезжать отсюда.

– Я и не собираюсь.

Знаю Гаррэтта так же давно, как и Блэйка, Лорэн, Мэтта и Джулию, так что я надеюсь, он осознает все мною сказанное правильно.

– Я хотела поблагодарить тебя за то, что привез Лорэн в Сан Антонио, когда я нуждалась в ней.

– Я был рад помочь любым способом. Она была катастрофой. Я не мог позволить ей управлять автомобилем в таком состоянии.

– Хорошо, что ты за ней присмотрел.

– Так друзья и поступают.

– Так вы ребята друзья? Просто друзья?

– К чему ты ведешь, Хани? – спрашивает он с улыбкой.

– Ни к чему. Особенному…

– Мы хорошие друзья. Всегда были и будем.

– И это все? – спрашиваю я, мое сердце трепещет.

– Я никогда так не говорил.

– Не будь таким скромным со мной, Гаррэтт МакКинли. Она моя лучшая подруга, и она запала на тебя, – выпалила я, не подумав. Ударила себя рукой по губам, но было поздно. – О, мой Бог, – говорю я сквозь свою руку. – Не могу поверить, что я сказала это вслух. Это должно быть из-за сотрясения мозга.

Он выглядит полностью сбитым с толку.

– Она запала. На меня?

С рукой все еще на моих губах, я киваю.

– Это недавнее увлечение?

Я отрицательно качаю головой.

– Ну, тогда будь я проклят.

Я наконец-то распечатываю свой рот.

– Это хорошая новость или плохая?

– Это НЕ плохая новость. Она мне очень нравится. И всегда нравилась.

– Но?

– Без но. Она мне нравится.

– Она думает, что ты считаешь ее неудачницей. – Закинула я…

– Что? Я так не считаю!

– Я говорила ей, что это глупости. Посмотри на бизнес, которым она управляет и на вещи, которыми она занимается для нуждающихся, и пожилых людей.

– Я совсем так о ней не думаю. Я думаю, что она удивительная.

– Может ты, как-нибудь, скажешь ей об этом?

– Ага, – говорит он как-то дребезжащее. – Скажу. – Он наклоняется, упираясь локтями в колени. – Знаешь, какова основная причина того, что я никогда не приглашал ее на свидание?