Текст книги "С Луны видно лучше (СИ)"

Автор книги: Мари Бенашвили

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 16: библиотека

Из всего, мне удалось вспомнить, что на Земле библиотеками принято называть места, где люди держат книги. Книги, в свою очередь, представляются набором бумаг с текстом по одной теме. Все то время, что я наблюдал за землянами, их сопровождали книги. Они появились в давние времена, опередив многие важные изобретения. Людям нравилось их читать. Думаю, они находили свое, особенное, удовольствие, проводя время за книгами. Потом начали делать и библиотеки. Туда приходили специально для того, чтобы почитать, брали книги, а потом отдавали. Даже образовательные и религиозные учреждения зачастую находились в центре больших библиотек. Вот и все, что я припоминал о библиотеке. Главный мой вывод: в библиотеках хранятся книги, а книги – достаточно важная вещь в жизни землян. Шэл и Вита немного отдалились от нас, прорубая лесную сеть, а мы с космонавтом шептались о своих делах сзади.

–Как думаешь, что это за место такое у них?

–Не знаю, не знаю. Говорят, библиотека. А что за библиотека – кто знает.

–Наверное, место необычное.

–Ну не знаю, дружище. Люди на тысячу лет от нас ушли! Представь только: на тысячу! А чувство такое, что я в прошлое с примесью будущего попал. Но они заслуживают уважения: имея высокоорганизованную технику сохранить в почете книги.

–А может тогда, – предположил я, – и библиотека у них какая-нибудь виртуальная?

–Это как?

–Ну, например, книги все сохранены на компьютере. Ведь может такое быть?

–Вполне, – сделал он задумчивый вид. – Но тем интереснее. Не забывай еще, что мы можем хоть завтра отправляться на покорение дальних стран. И, кто знает, какие сюрпризы ждут нас там, – глаза космонавта горели былой искрой, а немолодая улыбка этого старика воодушевленно порхала на его лице.

–Видно, наше приземление закручивается в обширное знакомство с Землей по ту сторону реальности.

–И представить себе не могу, что там еще может быть. Они не воюют против других стран, или что у них там, не настроены против, вроде дружат. Но при этом, не знают точно, что там творится. Это должно быть удивительно!

–Так и будет.

–Сейчас я уже оптимистично настроен на пребывание на Земле. Как только попал к тебе, думал, что проведу жизнь в скитаниях по холодным звездам. А вот, на закате жизни, на меня нахлынуло еще более неожиданное открытие.

Я одобряюще улыбнулся в знак поддержки космонавта, радости за его внутреннею молодость.

–Я рад, что тебя, как прежде, влекут опасности и неизвестность.

–И все ж, больше всего меня огорчает одно. Что именно? А то, что я не могу открыть миру все то, что скрывает Вселенная. Вот почему они ничего не знают и не ни в чем не уверенны. Ведь, попадая сюда, нельзя вернуться.

–А если попадешь?

Он с улыбкой отвел лицо, иронично отзываясь о моих словах.

–Вернусь? Непременно! Это ведь так просто! Сел на какой-нибудь камень, а тот и перенес тебя на Землю, – высмеял он меня. – Не будем о глупостях.

–Какие же вы все-таки странные существа, люди. Исколесил со мной пол космоса, а потом не верит, что может перенестись в реальность.

–Ты мне нравишься, лунатик, нравишься. Смешной ты, будто я говорю всю жизнь со своим воображением. Скажи, а может я просто сейчас под успокоительными валяюсь в веселом доме?

–Постарел ты или нет, но иногда я все так же тебя не понимаю.

Не ясно почему, но этот землянин, который и сам не знает, что несет, а несет явную чепуху, снова высмеял меня в самом некрасивом и неприятном громком тоне. До сих пор, оглядываясь назад, на то время, я не могу понять, характер его смеха и причины. Хотя, не стану отрицать, что в те минуты, когда космонавт предавался земному смеху, мне было чуть более приятно на него смотреть. Отвернувшись от него на секунду, лицо мое поразила острая ветка. Я почувствовал зудящую, нарастающую паранойю. Мне становилось все хуже, лицо чесалось все больше, по щеке что-то потекло, с жаром щипая кожу. Потом все опухло, я престал чувствовать свою мимику и ясно ощутил остроту на всем лице. Остроту, пощипывание, зуд. Моя рука невольно потянулась к носу, лбу и щекам. Я вдоволь начесался, и обнаружил после руки в красной жидкости. А еще мне захотелось закричать, потому что стало еще нестерпимее. Хотелось просто снять с себя голову или, хотя бы лицо. Но мне удалось сдержать этот глупый порыв. Не хочу, не хочу более быть в человеческом теле на их планете! Это можно сравнить с… ни с чем! Реакции никогда не угадаешь, на все различная отдача, необъяснимые посылы, которых раньше я не знал и больше не узнаю. А это тяжело – быть человеком. На мое молчание обернулся космонавт. Он ахнул или охнул, точно не помню. Землянин крикнул остальным, и они примчались мне на помощь. Уж не знаю, что они там увидели, но вероятно, весьма нелицеприятную картину.

–Да вы же в крови! И что вас так? Как это приключилось? Покажите эту ветку! Как она выглядела? Не молчите же! – накинулись они на меня, жадно тряся и вопя, будто их разрывало на атомы, как умирающее космическое тело.

А я старался им ответить, всем сразу, но почему-то их фигуры стали расплываться перед моими глазами, которые страшно зачесами, и, по всей вероятности, утопали, как все лицо, в красной жиже.

–Подождите! – отшвырнул я их слегка. – Я стал вас плохо различать, что-то залило мне глаза. Скорее же, избавьте меня от этого странного чувства!

–Как же сильно вы поранились! Хоть бы обошлось. И угораздило же вас! – причитала Вита.

–За мной, вперед! – Шэл взял меня за руку и потащил.

Ходить мне помогал космонавт. Теперь я уже ничего не видел и все время спотыкался. Даже не сумев держаться за опору, так как всю дорогу чесался.

–Ты выглядишь, как болван, пришедший после войны, – сказал мне по пути космонавт, отдергивая мои руки от лица.

–Я только узнал, что такое война. Но, будь добр, объясни: кто такой болван?

–Очень хороший человек.

–Ну, спасибо тогда. Хоть я и не совсем человек. Ну как же чешется! Я сойду с ума!

–Забавно, – хихикал он, – ты так спокоен всегда. Впервые вижу тебя в возбуждении! Как будто другого человека! Надо запомнить этот момент, глядишь не повториться.

–Надеюсь, надеюсь, не повторится! Да прекрати же ты смеяться! Вот мне совсем не смешно.

–А тебе никогда не смешно. Но вот, что удивительно: ты все больше становишься похож на человека в этом теле. И не представляю тебя другим.

И все в этом роде он продолжал мне говорить, но дальше я не помню. Зуд волновал меня более всего. Минута, за которую мы дошли куда-то (точнее сказать не могу) тянулось как вся моя жизнь, а жизнь моя…впрочем, вы помните. Итак, верные мои сочувствующие, все кроме одного, друзья довели меня и усадили в шумную компанию. Ничего не было видно, но поднявшуюся возню я уловил. А виной всему оказался я.

А дальше, дальше и вовсе стало твориться что-то странное.

–Кто это?

–Что с ним?

–Несите бинты! Да возьми то-то и то-то а еще, эту махину. Отлично!

Мне связали руки и осмотрели лицо: ощупали его, хмыкая и обсуждая все это. Из всего я понял, что расцарапало меня принеприятнейшее растение Билбуна или Болнута, а может, Толкаха. В целом, все что последовало, выглядело как-то так: мне было очень больно, очень. Это продолжалось долгое время, за которое я все делал попытки постичь эту боль, суть которой осталась для меня глубочайшей загадкой, к которой я не хотел возвращаться. Я почувствовал, как что-то обтягивает мне голову, целиком. Так я потерял зрение и стал хуже слышать. После еще немногих охов-вздохов и заключения о том, что со мной все будет нормально, за исключением шрама, меня повели дальше. Все время чувствовалась рука. То Шэла, то Виты, но, чаще всего, космонавта. Я настоял на том, чтобы меня все-таки взяли в библиотеку, а своими глазами я назначил верного землянина.

–Так может, нам просто подождать, пока с тебя снимут эту повязку? Врач сказал, что с новыми технологиями нужно всего пара дней, а потом тебя буду лечить какими-то другими… другими… ну, в общем, чем-то другим.

–Нет, космонавт, я настаиваю. Эта повязка, под которой нечто уродливое, делает мне больно. Уж лучше я буду ходить с вами, чем зациклюсь на этом.

–Ну, ладно, как скажешь. Стой, осторожней тут! Так, молодец. Все верно, шаг, шаг. Вот тут ветка, радом с ней змея. Медленно поднимай ногу. Так, а теперь переступай. Хорошо, все, теперь иди.

Не знаю сколько, но мы шли, пока я окончательно не устал. Ходить по лесам в темноте оказалось куда тяжелее, чем бродить по космической темноте. Я все время был в напряжении, так как каждый мог шаг угрожал мне падением. Боясь сделать очередную ошибку, я сделался медлительным и, как никогда, аккуратным. Но, когда я шел уже достаточно долго, я начал привыкать. Со временем, остальные мои чувства, на фоне потери зрения, обострились. Так я ощутил, как спала жара, и на меня больше не светили солнечные лучи. Все звуки стали в два раза отчетливее, даже, несмотря на то, что уши мои были плотно забинтованы. Слышен был каждый треск и шорох, а каждое прикосновение с самым маленьким предметом, вызывало бурную реакцию и легкую дрожь. А в один момент, космонавт предупредил меня, что мы останавливаемся.

–Вот она, библиотека, – послышался голос Шэла.

–Какая она? – спросил я.

–На вид это просто дверь посреди тропы, за которой тянется длиннющее, узкое здание, – а потом добавил. – Размером с саму дверь.

–Вы не думайте, что выглядит узко, на самом деле, там очень много места, – я услышал Виту.

–Что ж, заинтриговали, – отозвался.

–Вперед, – осторожно потащил меня космонавт.

Наши шуршащие шаги стали, с заходом в библиотеку, гулкими и на редкость эхо отдающими. Я понял, что библиотека очень узкая и попытался опереться о стену, но я тянул руку все дальше в бок, а опоры все не было – конечность уходила в пустоту. Но, будучи упертым, я продолжал идти в сторону. Дошло лишь до того, что я почувствовал опору, правда, горизонтальную. Ощутив удар, я нашел себя в лежачем положении.

–Кажется, что-то грохнулось, – произнес кто-то.

–Батюшки! – вскрикнул космонавт. – Дружище, прости меня, дурака! Я так засмотрелся на все, что совсем упустил тебя из виду.

Он подбежал ко мне и помог подняться.

–Позволь узнать, что же так заняло твое внимание?

–Вы в порядке? – я услышал Шэла.

–Относительном.

–Действительно, – сказала Вита. – Таким зрелищем трудно не залюбоваться.

Я хотел было спросить, что так поражает их в месте, шириной с Земную дверь. Возможно, просто эта дверь не такая, как все остальные? Но космонавт сказал, что вдоль нее тянется узкое здание. Узкое. Правильно ли я понимаю значение этого слова? На ощупь оно явно широкое. По крайней мере, его граней я так и не достиг.

–Так как я твои временные глаза, позволь, я попробую описать то, что вижу.

Вот интрига! Я просто жажду самых ярких подробностей, на которые только способен этот землянин.

–Приступай.

Значит так. Никакое это здание не узкое – ерунда. Мы вчетвером стоим посреди коридора, занимающего, от стены до стены, минимум двадцать пять, а то и тридцать людских размашистых шагов. Вокруг хаотично расставлены полки с книгами. Маленькие и большие, тонкие и толстые – их безумно много. А полки, как будто парят в невесомости. В самом помещении туманно, темно. Только сами книги подсвечиваются. Больше я не вижу никакой мебели. А дорожка уходит дальше, по сторонам. А прямо перед нами есть лестница, ведущая вниз. Она уходит во мрак.

–Да, так и есть, – сказал Шэл. – Каждый отдели: прямо, вправо, влево или вниз, имеет сове особое значение.

–В каждом из них, – подхватила Вита находятся книги, разного смыслового содержания.

–Что это значит?

–Ну, вот сейчас мы находимся в первом секторе. Тут находятся книги, которые посвящены Земле, тайнам бытия, нашего происхождения, природе Земли, людям, населяющим ее, в целом, всему, что связанно с Землей.

–Интересно.

–Еще бы!

–И что, большой этот сектор? – спросил космонавт.

–Достаточно, – сказала Вита. – Ну, вот, все книги до лестницы, и после нее вдаль.

–И когда же этот сектор заканчивается?

–Он длиной в библиотеку.

–Подождите, – вмешался космонавт, – я вот не понимаю, как, если здание такое узкое, в нем есть еще и повороты, идущие вдаль. Почему их не видно? Как такое возможно?

–А вы просто не очень-то верьте глазам, – сказал Шэл, – они врут.

–Да, в этом явно есть проблеск логики.

–А вы возьмите хоть одну книжку, посмотрите, – голос Виты.

Космонавт потащил меня на два шага к себе. Что-то зашуршало. «Я достал книгу» – послышалось.

–Что же вы выбрали?

–Шэл, тут написано «Поверить в веру».

–О да, знаю эту книгу. Прекрасная вещь!

–Но, разве это связанно с Землей?

–А что, как вы думаете, основа Земли?

–А, по-вашему, что? – задал он встречный вопрос.

–Вера.

–Почему же? Как это связанно с религией?

–Да дело не в религии. Сами подумайте: как жить в этом мире без веры? Для чего? Вот вас не было, и мы верили в то, что Земля наша реальна. А вы появились и говорите, что все это нелепая случайность. Вроде как, на самом деле, нас и нет вовсе. А мы вот стоим, говорим, чувствуем, когда на нас попадает вода, когда нам приятно или больно. И скажите потом, что это все ненастоящее. Вот вам и вера.

–Этому учит книга? – вмешался я.

–В основном, – ответила Вита. – В ней очень много интересного, есть над чем подумать. Жаль, что вы сейчас не можете посмотреть.

–Ничего, мне вот друг мой поможет.

–Что ж, посмотрим.

Он чем-то треснул и, кажется, ударил костяшками пальцев.

–Итак, тут…

–Ну! – не выдержал я молчания.

–Подожди, что за ерунда! Шэл, Вита, что это значит?

–Да что там такое?

–Понимаешь, я открыл книгу, а в ней нет листов. Лишь твердая обложка. А с виду такая плотная книженция.

Я услышал неясный смех.

–А вы чего ожидали? – говорил Шэл.

–Думаю, я ждал листов с текстом.

–Этого вы тут не застанете. Таких книг уж пару сотен лет нет.

–Какой тогда толк от этой вашей пустой корочки?! – он повысил голос.

–Кто вам сказал, что она пустая? – удивилась Вита.

–Вы что, издеваетесь?

–Подождите, успокойтесь. Вот раскройте книгу. Да, вот так. Подождите теперь.

Ни молчали две или три минуты, пока я слушал незаметные шумы непонятного происхождения.

–Говорите же. Что, на ней проявилось что-то?

–Представляешь, я вижу перед собой что-то невероятное. Я с таким еще не сталкивался.

–Не томи. Что там такое, прямо умопомрачительное? Эта книга там что, заговорила с вами?

–Хуже.

Вот интриганы же эти земляне.

–Можешь представить: она вдруг стала показывать мне кино!

–Кино?

–Ну, вроде того. На ней показывается все действие, только беззвучно.

–А что именно?

–Сначала бала показана Земля, изображение приближается; заходит куда-то на Северный полюс. А вот, все тянется с этой точки дальше.

–Куда?

–Через океаны, леса заснеженные, горы. Виды сменяются, словно все снималось с вертолета. Красота! Места, правда, многие мне незнакомы. Везде разные города, строй. А, вот все остановилось на неком человеке. Он машет. На нем обычная одежда, он стоит на фоне достаточно современного города. Там дома, улицы, машины, не так много растительности. Так значит, у вас кое-где все же есть цивилизация!

–Каждый народ живет по-своему, – сказал Шэл.

–Так вот, он показывает что-то, машет руками, манит пальцем за собой.

Я услышал удар.

–Что это такое? – возмутился космонавт. – Тут же ничего не понятно! Как узнать, что имеется в виду?

–Для этого и есть книга, – все повысили тона, – каждый понимает ее по-своему. Автор просто говорит, а его видение отображается в книге. А потом остальные смотрят на это своими глазами.

–Но что это у вас за книги? Ни остановиться на одном мете, ни продолжить потом с него же, не процитировать нельзя и, даже смысл не отражен – лишь картинки. Это, право, необычно, неслыханно, красиво. Но, разве вам не нравились больше старые книги? В них все понятно описано, особая атмосфера, я бы сказал. Текст, игра слов, неповторимая манера изложения автора, которую ни с чем не спутаешь.

–Все это, может и так, – я услышал Виту, – но мы ведь совсем не помним тех книг. С детства мы полюбили такие. Уверенна, что, если вы ознакомитесь с ними ближе, и они завоюют вашу признательность и надолго вовлекут в историю.

–Действительно, – сказал я, – хоть мне и не видно всего, но я убежден, что тебе, друг, стоило бы присмотреться.

–Собственно, я и не против, – проговорил он как-то неуверенно и без особого воодушевления.

–Давайте тогда, – предложил Шэл, – мы найдем для вас книгу по душе. Если вам не интересен этот сектор, мы можем предложить вам и другие.

–Кстати, что находится в остальных?

Вита ему ответила:

–В правом находятся книги, так сказать, на все случаи жизни. Прикладная литература. Это вряд ли вас займет. Зато, когда нужен дельный совет, она как раз кстати. Там, почти всегда, есть ответы на все вопросы!

–Надо бы туда зайти, – решительно произнес космонавт.

–Кто знает, – поддержал я, – быть может, там есть ответы и на все то, что заинтересовало вас после нашего прибытия.

На это рассмеялись двое.

–О, что вы! Думаю, это как раз тот случай, когда книги бессильны.

–К сожалению, – с некоторым противоречием сказал землянин.

–А я совсем забыла! Так, что же: в правый сектор нужно идти за подсказкой. За развлечением ума и души, нам стоит двинуться в левый. Там живет вся художественная литература всех известных человечеству авторов! Талантливых или нет, непонятных или простых – только вам судить.

–Вот забавно будет, – мое ухо посетил шепот, – если у них такие же писатели, какие творили на Земле.

–Скажите, а вам известен такой себе Вальтер Скотт? Или, скажем, Николай Гоголь? Приходилось ли вам сталкиваться с Астрид Линдгрен? – добавил он важным и надменным тембром.

Однако, и наши знакомые с другой Земли не растерялись.

–Мы хоть и копия, а все же земляне. Классику нашу мы глубоко уважаем. Но, позволю заметить, что все перечисленные вами авторы творили достаточно давно. И есть еще, даже, их произведения, исполненные в том варианте книг, когда их приходится читать, а не сама она тебе показывает. Я сам их никогда не видел, мне знакомо только современное исполнение. Но мой давний, старый при старый предок говорил, что это совсем другое дело – огромная разница. Он, когда об этом говорил, просто был преисполнен не понимая: дескать, как, когда есть печатная книга, он мог всю жизнь потратить на изучение этих анимаций в коробочке.

–Тут я с ним согласен: и как только можно представить себе «Гамлета» как-то иначе, нежели писал Шекспир? Как можно показать то, что понимаешь только прочтя? И ладно еще то, что писалось давно, а сейчас «переделали» или «перевели». Но, невозможно вообразить себе «писателя» не пишущего, а, даже не знаю, диктующего. И в самом деле, как же происходит этот процесс создания книги у вас?

–Но для этого не нужно писать, – сказал Шэл, – достаточно просто подумать, сосредоточиться, и готово!

–Ой, все-таки, как хорошо, что вас не слышит моя учительница по литературе.

–Меж тем, – сказала Вита, – вы и сами сможете это понять, попадя в нижний сектор.

–Это туда ведет лестница? – предположил я.

–Верно.

–Отлично, – сказал космонавт, – давайте туда и направимся. Но сначала я хочу прочитать, точнее, посмотреть, «Трех мушкетеров».

–Ждите тут.

И кто-то зашагал, удаляясь все дальше, пока шагов не стало слышно. А скоро вновь прибежал к нам. Видимо, землянин получил то, что хотел. Опуская детали этого знакомства, скажу лишь, что друг мой был крайне порадован и возмущен одновременно. Мне он, отдавая книгу обратно, высказался так: «Это, вне всяких сомнений, удивительное, прекрасное изобретение, служащее забавой и надолго занимающее досуг. И все ж, язык не поворачивается назвать эту игрушку книгой».

Набравшись вдоволь любопытства, мы отправились вниз по лестнице. Я не имел возможности видеть ее, но представлял себе, что она будет хоть вполовину короче того пути, что мы прошли. Спуск показался мне длинным еще и, возможно от того, что по лестнице, не видя ничего, и опираясь только на космонавта, оказалось крайне неудобно. Но, когда мы достигли нижнего сектора, я почувствовал облегчение. А еще, мне причудилось, что попал я в совершенно иное место. В этом помещении было, просторнее, что ли, чувствовался размах. И запах тут был свежее. Кроме всего, через повязку мне пробивался свет, из чего можно сделать вывод, что освещалось оно лучше остальных трех секторов.

–О, – я позже понял, что это был землянин, – да тут все совсем иначе. Как бы, современнее. Больше полок, все организованно и подписано. Так, Шэл, что же это за сектор? Какая тут литература?

–Тут хранятся мечты.

–Что это значит? Уж больно это похоже на место, где звезды содержат воспоминания отдельно взятого существа.

–Да, у этих мест и правда есть общие черты. А в этом секторе действительно хранятся мечты. Любой желающий может прийти сюда и, взяв пустую книгу, шепнуть ей свою мечту, стремление, планы. Может подписаться или остаться инкогнито.

–Знаете, – сказала Вита, – это, пожалуй, самое забавное и чудесное место во всей библиотеке. Ведь тут пишут о своих желаниях самые простые люди. И иногда находишь такое, над чем вдоволь смеешься или удивляешься тому, о чем порой думают те, кого давно знаешь. Да и просто удивительно: к чему только не рвется человек.

–И что, мы тоже можем создать свою книгу?

–Конечно. В любое удобное для вас время, – отозвался Шэл. – Тут и наши мечты есть. Иногда мы приходим перечитывать их. Нам было бы приятно, если ваши мысли останутся в этих стенах.

И мы так и сделали. Мы с космонавтом решили взять одну книжку на двоих. Он прошептал книге, предварительно спросив, возможно ли загадать несколько желаний и, получив утвердительный ответ: «Желаю еще раз попасть к себе домой, увидеть Земных друзей. Еще хочу, чтобы мой друг-лунатик присматривал оттуда за мной и никогда меня не забывал». А я, в свою очередь шепнул: «Желаю, чтобы желания моего первого и единственного настоящего друга исполнились». Мы подписали нашу книгу «Двое из Реальности», поставив дату.

–Я вижу, – сказал мне космонавт, – она начинает показывать. На ней мы с тобой, прямо как в жизни – чудеса! Вот мы стоим на Луне, разговариваем. Я делаю тебе прощальный жест рукой и вдруг падаю вниз. Я попадаю на Землю. Вижу там свой дом, мать, сидящую у окна, и всех друзей. Они собрались за одним столом. В саду, как прежде, цветет персик, а меня встречают родные. Все рады меня видеть, и совсем не удивлены, вроде моей пропаже. Вот снова вид на тебя. Ты так же сидишь на Луне и машешь мне рукой, а я тебе с крыльца – в ответ. Ну вот, все исчезло.

–Какая прекрасная книга, – с теплом отозвался я.

–Да, – подтвердил космонавт, – теперь есть и наша история. Вот, правда, мать моя не жива уж, наверняка, долгие годы, да и друзья все старики или на том свете. Но желания они на то и желания – что самую нелепость можно попросить.

–В этом их прелесть, – донесся голос Шэла.

Вот мы и побывали в библиотеке. Кроме наших, мы успели посмотреть еще много чужих планов и стремлений. Нам открывались взоры недальние земли, странных чудищ, домашних животных, поездок, встреч с неизвестными нам людьми и время, проведенного с ними. В том числе, была и одна мечта, как позже мы узнали, мальчишки, умершего в минувшем году. Он мечтал съесть гору мороженого. Самую настоящую гору. В книге показывалось, как он взбирается по ней и дивится разным вафлям и фруктам в своем мороженом. Вот уж странная мечта.

–Беднягу поразила страшная хворь. Даже наша медицина смогла лишь оттянуть его кончину. Когда он узнал, сколько ему осталось, попросил только принести ему мороженого. Но болезнь е давала ему силы даже есть. Ему принесли, по его просьбе, книгу и он загадал свое желание, – рассказала нам Вита.

А мы уж простились с библиотекой. Лично у меня о ней остались приятные воспоминания. Я сам не видел ни ее, ни книги. Но, благодаря космонавту, мне и не понадобились глаза. Думаю, не зря ее так любят эти люди – есть в ней что-то манящее. Приходи и смотри, сколько духу хватит: как все было, кто что нафантазировал и кто чего больше всего хочет.

Глава 17: там, где лежат пески

Мы были уже дома у Шэла, в объятиях охлаждающих устройств, скрывающих нас от наружной жары. Я все еще ничего не видел. Меня обуздывала жажда вернуть себе зрение, ибо без него мне, хоть и помогали, но я испытывал странные неудобства, с которыми не сталкивался до этого ни разу. В космосе, подумаете вы, мне совершенно не нужны глаза, или что там у меня вместо них, и окажетесь, отчасти правы. В самых темных, непроглядных углах круглой вечной ночи-матушки нашей и уши-то даром, не говоря о глазах. Я мог тысячи лет ходить незнамо, где и чувствовал себя комфортно. Но не стоило удивляться и тому, как глупо я ощущал себя там, где большую часть времени свет и яркие цвета. Эта планета, даже ее копия, создана для того, чтобы ее видеть. И чем больше я находился в состоянии «ни посмотреть, ни расслышать», тем больше убеждался в этом своем выводе. Терпкой веткой не вовремя попавшего мне под руку растения, на меня обрушилось еще одно открытие: сквозь повязки ни лице и мокро, и дышать тяжело. Кстати, это был первый раз, когда я понял, что тут я еще и дышу. Вот уж не думал, что мне будет не хватать того, обходимости, в чем я не испытывал. Но, кончая капризничать и жаловаться, признаюсь, что находился в приятном ожидании. С минуты на минуту с меня должны были снять повязку. Это случилось. Все прошло в неприятных, колких ощущениях и жжениях. Но, оно того стоило. Без трудностей я стал видеть, как прежде. Лицо высохло от пота, и я остался доволен. Но друзья мои явно исказились в несвойственной лживой улыбке.

–Что? Почему вы так смотрите?

Незнакомый мне человек, оказавшийся с нами в комнате, протянул мне стекло, звавшееся зеркалом. И это был тот первый миг, когда я увидел свое лицо. Хотя, вернее сказать то лицо, которое имеет человеческое обличие. Себя настоящего я так никогда и не познал. Не могу судить о реальной своей внешности, но вот я видел себя же, только переменившегося. И все ж, это был все еще я. Лицо мое было оказалось похожим на те, что окружали меня. Два глаза, два уха, нос. А поверх всего растительность – волосы. Да, много волос. А что, я был неплох, как и остальные земляне. Это понимание предало мне лишнюю уверенность и непринужденность действий. И что их так удивило? Ах да, возможно это был длинный разрез на лице, такая себе полоса по диагонали. Красной лентой она простиралась от края лба до подбородка через переносицу. Не сказать, что красиво, но и не отвратно. Короче говоря, ничего интересного.

–У тебя шрам на все лицо, – размахивал руками космонавт.

–Это что, вот эта полоса? Ну, и что? Шрам и шрам.

–Но это у тебя от пореза, раньше его не было.

–Не волнуйтесь, – вмешался незнакомец, голос которого я узнал. – маленькая операция все поправит! Будете как новенький.

–Да я, вроде, и не старый, как по виду. Нет, не нужно операций. Меня мое лицо устраивает, могло быть хуже.

Все, мы выгнали этого незнакомца, и, не теряя времени, ринулись обсуждать дальнейший наш путь. Оказалось, что Шэл и сам был уж очень заинтересован в странствиях. С жаждой он рассказывал нам о тех местах, о которых был наслышан, хоть сам и не был ни в одном.

–Вот! – в разгаре разговора выкрикнул он. – Я знаю, куда точно нужно поехать!

–И что же вы предлагаете? – спросил космонавт.

–Думаю, вам будет интересно увидеть народ пустынь. Эти земли находятся через океан, в Африке. Особенностью их является то, что большая их часть покрыта пустынями. Но, при этом, прерывистым образом, в этих пустынях разбросаны экзотические, странные, города. Дома их высоки, до неба, и все, ровным счетом все, из металла. Говорят, это смотрится пряно и, чтобы описать – это нужно увидеть. Вот тут мили старых, на миллионы лет старше нас, песчаных гор, с пирамидами и сфинксами, а вдруг сразу же – каменный город.

–Да, – протянул космонавт, – знаю я эти места. И у нас к ним проявляют интерес.

–Эти люди, – продолжал Шэл, – довольно своеобразны. В них есть такой неповторимый колорит. Мы, вроде не знаем, что у них в мыслях, постоянно догадываемся. В вечных поисках ответов, ключа к их мыслям.

–Между прочим, – вмешалась Вита, – ходят слухи, что есть у них настоящее сокровище. И это не пирамиды. Вернее, они считаются таковыми. Но, один мой знакомый журналист выяснил в своем путешествии, что ценны не сами пирамиды, а то, что хранится в них.

–Постойте, – нахмурил брови землянин, – разве это не мумии их исторических предводителей, фараонов?

Вита загадочно улыбнулась, наведя на нас свой смеющийся взор, говорящий, что, мол, не все так просто.

–В одной из них находится машина, способная перенести человека в пространстве.

–Вроде как машина времени? – простодушно повел пальцем космонавт.

–Нет, не она. Машина времени – переносит в иной час, но эта – в иные места.

–Так это автомобиль называется! – захохотал космонавт.

–Да ну нет же! – настаивала Вита. – Она движется в иные места на планете и за ее пределами, – и добавила. – За миг, долю секунды.

–Признаю, вы меня заинтересовали, – сломался космонавт.

–Стало быть, путь ясен? – решительно поднялся Шэл.

Мне особо было без разницы, куда наведаться, и что узнать: все новое – манит. Шэл, яростно строя из себя первооткрывателя, назначив себя лидером, повел нас к новым землям, которые сам больше нас хотел посмотреть. А первым делом нам нужно было посетить аэропорт – место, откуда в разные стороны летают визуальные доказательства любопытства людей. Вита с нами не полетела.

Помню момент, когда мы сидели в этой машине – самолете. В целом, такой же летательный аппарат, только Земной, возможности его ограничены. Нас было всего трое, и двое из них – разгоряченные земляне, умы которых, будь они хоть при смерти, пробуждает сама вероятность путешествий. И тогда они, подобно бездумным птицам (ничего не имею против птиц) бросаются туда, куда рвется их яство. Кстати, по случаю нашего отъезда, Шэл даже прикинулся подобием одежды. На всякий случай, конечно. А то их знает – еще засмеют. Так вот, пока они с космонавтом вели разъяснительно – предположительные беседы, я смотрел в окошко. Там все было одинаковым, не меняющимся голубым, монотонным. Но, иногда, когда рассеивались облака, я видел под нами землю. Она брезжила разноцветными фигурками, и, тогда становилось интереснее. Мне было тепло, уютно, спокойно. Я чувствовал себя подобием человека на подобии Земли. И тогда я думал: «Какая тут большая жизнь, настоящая и искусственная одновременно. Тут, на самой планете все приобретает колоссальную значимость, даже для меня в некоторой степени. Еще недавно я с Луны наблюдал за всем, что творится на Земле. Эти самые самолеты оттуда были не больше той же самой птицы. И все равно было, куда, что, зачем. Нет, не все равно, но уж точно не так важно. А сейчас я и сам в этом, оказывается, большом аппарате, думаю о том, что стало иметь весомость. Это Земля так на меня действует? Мой друг-землянин? Притяжение? А, в прочем, какая разница». Меня окликнули друзья, они заняли меня странным вопросом. Все переросло в забавную дискуссию, в которой незаметно прошел весь оставшийся полет.