Текст книги "Охота на злодеев для плохо подготовленных (ЛП)"

Автор книги: Мари Аннет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Как они сражаются так быстро? – спросил Заилас. – Ты говорила, волшебству нужно успеть накопить силы после использования чар.

– И мне интересно, – Эзра поправил перчатку, соединил стальные заклепки с костяшками. – Ни одно заклинание не может перезарядиться за секунды.

Я обняла колени.

– Вряд ли они перезаряжаются. Думаю, на них десятки каждого вида.

– Те браслеты? – понял Эзра.

– Браслеты, – пробормотал Заилас. Он повернулся назад и потянулся. Шорох, он выпрямился и поднял руку. – Это?

Я моргнула, глядя на сломанный браслет из стали в его руке.

– Где ты это взял?

– Сорвал с hh’ainun, когда придавил его.

Я взяла браслет и покрутила. Заклинания были вырезаны на металле, крохотные и поразительные. Мои губы двигались, пока я считала.

– Пять. Если на каждом по пять заклинаний, а на каждой руке было около пятнадцати браслетов…

– Сто пятьдесят, – посчитал Эзра. – А я-то хотел потратить все их чары, а потом серьезно напасть.

– Перед тем, как думать, как их одолеть, нужно понять, как их найти, – мои плечи опустились. – Ближе мы не стали.

– Наоборот, – уголок рта Эзры приподнялся. – Теперь у нас есть след.

Заилас нахмурился.

– Я не могу вынюхивать запахи из машин.

– Ты и не будешь, – демонический маг поднялся. – Встретимся тут завтра вечером. В восемь часов уже не должно быть машин и свидетелей.

Мои губы опустились.

– Но…

Он постучал по моему артефакту.

– Возьми это с собой. Это нам понадобится.

Я нахмурилась, он пошел прочь.

– Эзра!

Он оглянулся.

– Ты не сказал, – напомнила я. – Что вы с Этерраном хотите.

Красный свет вспыхнул в левом глазе.

– Мы покажем сначала Dīnen et Vh’alyir, что долг и оплата могут принимать много форм в этом мире, – Этерран улыбнулся, и это было не похоже на Эзру. – Особенно, раз он не одолеет этого врага без помощи.

Заилас прорычал под нос. Демонический маг прошел к тротуару и через миг пропал из виду.

Я прильнула к плечу Заиласа, сил не осталось.

– Мы просто должны были осмотреться и понять, что случилось.

Заилас хмыкнул.

– Ты не говорила, что место преступления – это место для засад.

Я закрыла глаза, покачала потрясенно головой.

– Я сама не знала, что так будет.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Стоя у кофейного столика, я смотрела на записи. Клод и Наживер. Варвара Николаева и усиленные кровью демона големы. Дядя Джек и Амалия. Я, мои родители и гримуар Атанас. Заилас и загадочный Двенадцатый дом. Амулет Валъир, который был «ключом ко всему».

Я взяла свою копию фотографии юного Клода. Принтер зажевал бумагу, белые тонкие линии тянулись по лицам двух мужчин.

Я искала в лице альбиноса отличия от тех близнецов. Мог кто-то клонировать этих суперохотников на демонов? Они изобрели зелье против старения? Они были бессмертными? Я не удивилась бы, если за двадцать лет они отточили технику сражения с демонами до идеала.

Я прочла больше об отрицании, потому что не понимала, почему никогда раньше не слышала, чтобы так боролись с магией демонов. Как оказалось в прошлый Хэллоуин, когда почти все демоны охотились на Тахеша, мифики не были готовы биться с демоном, который управлял своей магией.

Я быстро нашла известного волшебника отрицания из пятидесятых, который изобрел лучшие отражающие чары в современной истории, но кроме его работы, никто не придумал, как бороться с магией демона. По простой причине. Чтобы изобрести контрмагию, нужно было подробно изучить оригинальную магию. А никто не мог изучить магию демонов, потому что какой демон позволит такое?

Но волшебники-близнецы изучили магию демонов, и у меня была хорошая теория, как: Наживер. Двадцать два года назад одна из жертв волшебников видела крылатого демона, то есть, у Клода уже был контракт с Наживером. Он мог одолжить демона волшебникам для изучения за двадцать лет.

И результат? Идеальный арсенал заклинаний, которые могли остановить демона.

Потирая виски, я отошла от столика и направилась к спальне. Я прошла в дверь и резко застыла.

Заилас сидел на моей кровати, полотенце было на голове, он вытирал волосы. Он был только в темных шортах, даже без пояса. Было видно его красноватую кожу цвета ириски в каплях воды от душа.

Я кашлянула, желая тщетно, чтобы лицо не краснело, но жар уже был в моих щеках.

Он снял полотенце с головы, волосы торчали в стороны. Он лениво моргнул.

– На?

– Нужно поговорить.

– Хм, – он бросил полотенце на пол. – Сейчас?

– Да, сейчас, – я подняла брошенное полотенце, стараясь не смотреть на мышцы его ног. – Одевайся, и мы поговорим.

– Я одет.

– Ты почти голый.

Он пожал плечами, и я фыркнула. Я многое отдала бы за такое спокойствие.

Я спрашивала его до этого, нужно ли ему что-то для стирки вещей и ухода за броней, и он нахально сообщил, что для этого у него есть виш. Я не верила ему, пока он не провел алым заклинанием по одежде, и я увидела, как пыль и грязь упали на пол. Другое заклинание убрало дыры, а третье – вмятины на броне.

Удобно.

– Я думала, – начала я, нервно теребя его полотенце. – Те волшебники используют Аркану, созданную, чтобы остановить твою магию. Но если мы объединим магию, она станет чем-то новым. И их отрицание не должно сработать.

– Я пытался, ваянин.

– Знаю, – я игнорировала боль от его напоминания о нашем плохом доверии. – Я понимаю, что ты не хочешь, чтобы я знала все в твоей голове. Но, может, мы сможем дойти до того, что ты сможешь делиться некоторыми мыслями со мной, как я делаю с тобой.

Он молчал, пока я сжимала полотенце. Поняв, что я делаю, я опустила его на край кровати.

– Я думала… – снова сказала я, но медленно и неуверенно. – Мы проводим много времени вместе, но я мало о тебе знаю. И ты мало знаешь обо мне. Может, если мы поговорим больше… о себе… сможем узнать друг друга лучше и доверять больше.

Он посмотрел на меня, задумчиво хмурясь. Моя ладонь поднялась к его лицу и замерла. Я робко убрала прядь влажных волос с его глаз, отчасти ожидая, что он отобьет мою руку.

Он просто смотрел, и я знала, что он имел в виду, когда говорил о «мыслях в глазах».

– Что думаешь? – спросила я.

– Хм.

Я закатила глаза от его ответа, поправила еще прядь его спутанных волос. Он не возражал, и его растрепанные волосы месяцами вызывали у меня желание взяться за расческу. Я потянула еще прядь, распутывая ее, мои пальцы задели один из его небольших рогов.

Я с интересом прижала большой палец к тупому краю.

– Наши рога показывают наш возраст.

Я застыла. Он посмотрел на меня.

– У детей-демонов нет рогов, – его голос был низким, дрожь бежала по моей коже. – У старших демонов рога больше.

Я вспомнила Тахеша и его огромные рога на безволосой голове, еще раз обвела твердые рога, торчащие среди волос, оценивая их длину – почти их отсутствие.

– Ты юный, – прошептала я. Я подозревала, но теперь точно знала. Он был взрослым, но недавно таким стал. Как я.

Его глаза тускло сияли.

– Этерран много раз прожил мои годы.

– Как долго живут демоны?

Он пожал плечами.

– Мы живем, пока не умрем.

Ответ не помогал, их общество было жестоким, так что до старости редкие доживали.

Тени в его глазах очаровывали меня – скрытые знания, хитрость и хищность, опыт и инстинкты выживания, отточенные годами опасности и борьбы. Мои пальцы спустились и задели его висок и скулу.

– Что за Навентис, о котором говорил Этерран? – спросила я.

Он спустился взглядом по моему лицу, потянул за декоративную пуговицу внизу моего вязаного свитера.

– Это собрание Динен. Когда-то, судя по историям, все Динен приходили поговорить, и приходили и payapis.

– Пайяпис?

– Самые старые женщины, у которых уже не будет детей. Они очень сильные.

– Они – королевы?

– Они наказывают женщин, от которых много хлопот, но дают мудрость, а не приказы, – он склонил голову, прижался щекой к моей ладони. – В историях они убивали глупых Динен, которые правили слишком долго, но это было раньше.

Раньше… до того, как начались призывы, и люди стали забирать Динен, не давая женщинам убрать плохих правителей.

– Какой Навентис теперь? – спросила я, почти боясь ответа. Мои пальцы добрались до уголка его челюсти, и я придвинулась ближе, встала между его колен.

– Динен первого ранга собираются поесть, поговорить и похвалить себя. Порой приходят Динен второго ранга, но они редко выживают несколько месяцев до того, как их забирают в мир hh’ainun.

– А третий ранг?

– У Девятого, Десятого и Одиннадцатых домов уже нет Динен. Их призывают каждый день, каждую ночь. Нет, нет, нет. Никто не знает, у кого власть. Они пропадают слишком быстро.

Я сглотнула.

– А Двенадцатый дом?

– Мы не ходим на Навентис, потому что Лашвер и Дират убьют нас.

– Но ты пошел.

Он усмехнулся, сверкнул острыми клыками.

– Мой план был хорошим. Я предупредил их и пропал, и они не смогли найти меня. Искали и искали, а я смеялся.

Его веселье было заразительным, и я тоже улыбнулась. Не понимая, что я делала, я прильнула ближе к нему, мой вес оказался на его груди. Мои пальцы легли на его шею сзади.

Его ладонь сжала край моего свитера, и он притянул мои бедра к своему животу.

Я вздрогнула, очнулась. Дыхание застряло в легких, сердце колотилось. Я напряглась от бури эмоций, заставила себя вдохнуть, и нос наполнил его запах. Его тепло пропитывало меня, его тело было твердым и сильным, и я не хотела отодвигаться и убирать ладонь с его шеи.

Я взяла себя в руки и отошла. Мой свитер легко выскользнул из его хватки, и он не пытался притянуть меня обратно, хотя смотрел на меня странно серьезными глазами.

Удивляясь, что он не использовал шанс удержать меня и подразнить – это он любил – я села на край кровати рядом с ним. Между нами мог сесть кто-нибудь еще.

– Я хочу рассказать что-нибудь о себе, – заявила я, заставляя мозг отвлечься. – Но не знаю, что. Что ты хочешь знать?

– Почему твоя…

Я пронзила его взглядом.

– Не это.

Он раздраженно фыркнул и отклонил голову, задумчиво глядя на потолок.

– Расскажи о своей матери.

– Моя мама? Ты не хочешь знать обо мне?

– Наши матери создают нас. Знаю ее – знаю тебя.

Странный трепет возник во мне. Простой взгляд, но от демона это было слышать приятно. Может, ему понравилась бы философия.

– Мама… – я подавила волну горя от воспоминаний. – Она была веселее меня. Всегда бодрая и с улыбкой. Ее работой было восстанавливать старые книги и гримуары, и ей это нравилось. Она говорила, что люди вкладывают души в книги, и она восстанавливала их души, когда чинила страницы, переплеты и обложки.

Он нахмурился в смятении.

– Так она любила говорить, – уточнила я, чтобы он не стал рвать книги в поисках скрытых душ. – Она имела в виду, что книги могут быть очень ценными для людей.

– Книга не полезная. Почему она ценная?

– Некоторые книги полезные, как гримуары, – я почти закрыла глаза, воспоминания ее лица всплывали передо мной. – Она сказала бы тебе, что вещи могут стать частью тебя, и их потеря как потеря конечности.

Он ошеломленно нахмурился, и я рассмеялась.

– Ты бы ей понравился, Заилас. Я знаю. Она хотела бы узнать, что ты думаешь обо всем, от книг и наших городов до всего глупого, что делают люди.

– А ты?

– Что я?

– Хочешь узнать, что я думаю?

Я открыла рот, потом закрыла его и тихо выдохнула.

– Да. Я бы задавала тебе вопросы день и ночь, но ты всегда жалуешься и говоришь, что я слишком шумная, – я потерла ладонью щеку. – Моя мама не отстала бы от тебя, пока ты ей все не рассказал бы, как бы ты ни ворчал. Она была храбрее меня.

Легкое прикосновение под моим глазом. Я вздрогнула, а он вытер слезу, которую я упустила.

– Больно, ваянин? – спросил он. Тихо. Неуверенно.

Мое горло сжалось с болью.

– Я скучаю по ней. Я каждый день хочу, чтобы она была еще жива. Я скучаю и по папе, но мама… она всегда была рядом. Столько всего случилось, и я хочу… хочу поговорить с ней хоть раз, чтобы она подсказала, что мне делать. Я была… потеряна после ее смерти.

Всхлип вырвался из груди, и я отвернулась от Заиласа. Я потерла рукой лицо, стараясь успокоиться. Когда я повернулась к нему, он все еще смотрел на меня, его выражение лица было загадкой, меж темных бровей была едва заметная морщинка.

– А ты? – я шмыгнула носом, жалея, что рядом не было платка. – Твоя мама? Ты ее знал?

– Знал.

Это меня удивило. Мне казалось, что женщины-демоны не проявляли материнскую любовь.

– Какой она была?

– Юной и zh’ūltis.

Я моргнула.

Он отклонился на одну руку.

– Ни одна женщина не выберет Валъира, если она может выращивать детей Дирата или Эшэмада, или Гелиса. Женщины хотят сильных детей, а не маленьких и слабых, – он оскалился и покачал головой. – Моя мама была юной и знала мало, но знала, как быть умной добычей, и она научила меня больше, чем другие демоны. Я жив из-за нее.

Я сцепила ладони на коленях и мысленно благодарила его мать за то, что она научила его такому.

– А твой отец?

– Отцы приходят к детям, когда зовет их магия. Они берут их на земли мужчин, чтобы научить их, как сражаться.

– Земли мужчин? – перебила я. – Мужчины и женщины живут порознь?

Он кивнул.

– Женщины живут группами. Мужчины не подходят к тем местам, или женщины убьют их.

– Как тогда… – мои щеки вспыхнули. – Как происходит, кхм, размножение?

– Мужчина приближается к обители женщин с дарами. Обычно с едой. Это опасное дело. Он приносит дары, пока женщина не выбирает его. Или она пытается его убить.

Это звучало ужасно.

– И твой отец пришел забрать тебя?

– Var. Я пошел с ним, и мы отправились в место, где песок, далеко от всех демонов, где он мог обучить меня всему, что он знал – как сражаться, как побеждать. Это занимает много лет. Я знал только простой виш, а еще как царапаться когтями и прятаться в Ahlēvīsh.

Я не успела уточнить, что это значило, он продолжил:

– Он научил меня одному – dh’ērrenith – а потом совершил zh’ūltis ошибку и умер.

– Умер? Как?

– Зверь в моем мире… животное, – он зло фыркнул. – Даже не смерть в бою. Imadnul.

Я прижала ладони к коленям.

– Если ты был юным и не знал, как сражаться… ты вернулся к матери?

– Я не мог вернуться. Женщины не пускают мужчин, если то уже не дети.

– Что ты делал?

Он смотрел вдаль, а потом встал с кровати. Он выгнул спину, вытянул руки над головой. Мышцы выступили на теле, бицепсы и трицепсы налились силой.

Я подняла взгляд к его лицу.

– Заилас, что ты делал после смерти твоего отца?

Он опустил руки и посмотрел на меня глазами, которые видели кошмары и остались в живых.

– Я выживал.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Тихо напевая, я придерживала кондитерский мешок, выдавливая ванильный крем на последнее бледно-золотое печенье. Идеально.

Я отложила мешок и посмотрела на свою работу. Один поднос масляного печенья со слоем крема, и один поднос масляного печенья с тонким слоем малинового варенья. Улыбаясь, я взяла печенье с одного подноса и другого и осторожно соединила их, опустила на тарелку финальную версию «кремового вихря».

Я быстро собрала остальное печенье, а потом присыпала их сахарной пудрой, которая покрыла верхушки, края были идеально запечены до золотисто-коричневого оттенка.

Я взяла тарелку, отнесла ее в гостиную и торжественно опустила на кофейный столик.

Заилас посмотрел поверх книги с пейзажами, и еще одна голова появилась из-за нее. Черные уши Сокс дрогнули, она нюхала воздух.

– Крем и печенье, – сказала я. – Попробуй.

Он склонился, и Сокс уперлась лапами в его ноги, чтобы не упасть. Он взял одно печеньице с тарелки, посмотрел изящную форму, понюхал его, а потом бросил целиком в рот. Его челюсть двигалась, а потом он проглотил его.

– Ну? – осведомилась я.

Он посмотрел на меня без эмоций в глазах, придвинул тарелку ближе к дивану. Сокс потянулась к печенью, но он отодвинул ее и взял еще одно угощение.

Фыркнув – но тайно радуясь – я вернулась на кухню, чтобы прибраться. Через пару минут я устроилась на диване рядом с ним с гримуаром и блокнотом на коленях. Ранее в этот день я нашла следующую запись Миррины, и у меня было несколько часов, чтобы перевести ее перед встречей с Эзрой на месте преступления.

Мысль о встрече вызвала волну тревоги – общение с опасным демоническим магом пугало не меньше потенциального сражения с волшебниками. Я фыркнула, подавляя тревогу.

Заилас ел печенье, а я сосредоточилась на древних словах Миррины. Перевод понемногу получался, и с каждой фразой, которую я завершала, мне становилось все беспокойнее. Солнце тускнело за окном, а потом пропало, и я отложила гримуар и схватила блокнот обеими руками, на странице был перевод.

Сердце болит.

Этот день был худшим, сестра. Небо было темным, дул холодный и жестокий ветер, и наши враги напали на нас.

Они нашли нас, и мой Валъир боролся с ними. Мы живы, а они – мертвы.

Я должна радоваться, сестра, но грудь болит. Я видела его кровь, видела, как он упал. Они умерли, но мой Валъир… Я боялась, что и он умрет. Я боялась, что он погибнет в чужом для него мире, и его сила растает, глаза почернеют, а огонь духа погаснет.

И я буду без него.

Безумие во мне не утихло, стало сильнее. Вопрос уже не в том, хочу ли я коснуться его. Вопрос, позволит ли он мне.

Он мало раскрывает. Он не смотрит как очарованный юноша, не сжимает, как человек. Он ощущает огонь желания, как люди? Он желает женщину, или я слишком человечна, чтобы манить его?

Эти вопросы! Я подумываю убрать их со страницы.

Жар в животе возникает от него. Я могу это вытерпеть? Мне охранять сердце или рискнуть?

Гордость или страсть, сестра. Я знаю, что должна выбрать.

Миррина Атанас

Я сглотнула. Миррина серьезно это говорила? Она думала раскрыть свои чувства демону?

Волосы задели мои щеки, пока я качала головой. Она не могла этого хотеть. Она не знала, что чувствовал к ней ее демон, или что он чувствовал к человеческим женщинам вообще. Она говорила себе, что он не проявлял к ней такой интерес. Он мог считать женщин уродливыми, по сравнению с женщинами его вида.

Наверное, я не так ее поняла. Или неправильно перевела. Миррина не была такой глупой, чтобы отдать сердце и достоинство, сказав демону, что она его любит. Я все еще не знала, понимал ли Заилас эмпатию, и демон точно не мог понимать любовь.

Даже если демон Миррины мог понять концепт любви и влечения, что она ожидала получить в итоге? На какой результат надеялась? Она просто думала, что ее демон как-то ответит на ее чувства, или она хотела… большего?

Она хотела, чтобы ее демон ответил ей взаимностью? Она хотела… с демоном?

Я резко сглотнула, во рту странно пересохло.

– Ваянин!

Я подпрыгнула на диване. Заилас смотрел на меня с последним печеньем в руке, крошки остались на тарелке.

– Я в порядке, – мой голос был слишком высоким. Я резко закрыла блокнот и взяла гримуар. – Мне нужно все это убрать. Мы скоро уходим.

Он взглянул в сторону окна, где стало темно. Было всего шесть. У нас было еще два часа до встречи с Эзрой.

Я решила не упоминать это, схватила книги и поспешила в свою комнату. Что со мной такое? Почему мое сердце так колотилось? Может, я тревожилась за Миррину, которая была на грани унижения и разбитого сердца.

Я перестала дышать, поняв, что думала о ней так, словно ее история не закончилась века назад.

Я провела пальцами по потрепанной обложке гримуара. Что бы Миррина не решила, это уже произошло. Где-то на древних страницах была следующая часть ее истории, и я отчаянно хотела найти ее, но только из любопытства. Я искала ее записи ради ответов об амулете Валъира, но Миррина его ни разу не упомянула.

Я подумывала вытащить гримуар и поискать следующую страницу с именем Миррины, но времени на перевод уже не хватало.

И я напоминала себе, что это не было важно, как бы тревоги ни сжимала грудь. Как бы хотелось узнать, что она решила.

Я подавила чувство, заперла гримуар и мои записи в металлический кейс, убрала его под кровать и повернулась к шкафу. Сломанный браслет, который Заилас забрал к волшебница, блестел в свете лампы. Я подняла его и обвела одно из сильных заклинаний, вырезанных на нем.

У меня были проблемы серьезнее, чем любовная жизнь Миррины – меня ждала встреча с демоническим магом и, если повезет, парой волшебников-охотников на демонов.

* * *

Эзра ждал под эстакадой, когда я прибыла. Брешь под мостом казалась темнее, грохот был громче. Он бил меня по голове.

Я смогла слабо улыбнуться, когда присоединилась к нему.

– Я принесла это.

Я подняла браслет, и он кивнул.

– Мы начнем, когда Блэр прибудет.

– Блэр?

– Одна из телетезианов «Вороны и молота», – он приподнял изумленно бровь. – Ты же не думала, что я буду выслеживать волшебников?

Я не призналась, что ожидала, что он сделает это демонической магией. Телетезиан был хорошим вариантом, и я смутилась, что не подумала об этом сама. Я ведь встречала одного из телетезианов гильдии, Тайе.

– Пока мы ждем, – сказал он, – нужно обсудить план. Идем туда.

Он повел меня за забор из проволочной сетки к стопкам шин. Я прошла достаточно далеко, чтобы не было видно улицы, но, когда заметила бетонную стену, где эстакада соединялась с холмом, я замерла.

– Хватит, – я отвернулась от высохшей крови на месте, где умерла Яна. – Мне не нужно смотреть на старую кровь, пока мы говорим.

– Это не пятна крови.

– А что?

– Это… краска.

Я нахмурилась.

– Откуда ты знаешь?

– У меня есть копия отчета полиции об уликах и вскрытии, – он поджал губы. – Те волшебники – больные ублюдки.

Алый свет вспыхнул под моей курткой. Сила вылилась на землю, и Заилас появился рядом со мной.

– Īnkavis всегда со сломанными разумами, на? – отметил он, используя демоническое название серийного убийцы.

Левый глаз Эзры засиял алым.

– Эти куда хуже.

– Как так? – спросила я.

– Тебе лучше не знать.

Я чуть не опустила тему, но вспомнила улыбку Яны с фотографии и репетицию «Ромео и Джульетты», где она уже не могла участвовать. Я выпрямилась.

– Я справлюсь.

Он явно не был согласен.

– Пятна там – красная краска для тела. Яна была покрыта ею.

– Они ее покрасили? Зачем?

– Чтобы она выглядела как payashē, – сияние его глаза усилилось. – Женщина-демон.

Заилас зашипел.

Волоски на моем теле встали дыбом, отвращение сжало горло. Я пыталась сглотнуть.

– Они раздели ее, связали и покрасили, – сухо сказал Эзра, но его глаза – его и Этеррана – яростно пылали. – А потом изнасиловали ее.

Я начала дрожать. Вспомнились слова первого волшебника о внешности.

Заилас фыркнул.

– Я не знаю это слово.

– Это значит… – красный свет стал ярче в бледном глазу Эзры, и голос стал низким тоном Этеррана. – Dh’keteh hh’ainunith amavren cun payilasith.

Глаза Заиласа расширились.

– Dh’keteh?

Этерран с отвращением скривил губы.

– Некоторым человеческим мужчинам нравится такое. Потому женщины тут боятся мужчин.

– Но… – Заилас отпрянул, словно отдалялся от разговора. – Но заставлять…

Я обвила себя руками и хмуро смотрела на него, не понимая его потрясения, словно сама идея была чужой для него.

– Насилия нет в мире демонов, – сказал мне Этерран. – Быть избранным payashē – честь. Заставлять ее…

– Gh’akis! – рявкнул Заилас. – Лучше умереть без сыновей, чем делать это. Eshaīs hh’ainun dahganul.

– Согласен.

Этерран и Заилас могли убить любого без колебаний, но идея о сексуальном насилии возмущала их? Я не могла это представить. В жестоком мире демонов не было насилия?

Я поняла, что они притихли, и подняла голову. Заилас глядел на меня, хмурясь над красными глазами.

– Эм, – я моргнула. – Заилас?

Он повернулся к демоническому магу.

– Nailēranis et nā. Eshaillā kir?

– Наверное.

Стиснув зубы, Заилас продолжил пристально смотреть на меня, словно менял понимание моего непостижимого человеческого мозга. Я отвела взгляд, не зная, что за выводы он делал – не только обо мне, но и о мире, где женщины были не у власти.

– Время, – сказал Эзра, сияние магии Этеррана в его глазу угасало. – Кто-то идет.

Я указала на инфернус, скрытый под моей курткой.

– Заилас, быстрее!

Он низко зарычал, но сила окутала его и унеслась к моей груди. Свет угас, и раздался резкий свист.

– Сюда! – позвал Эзра.

Шаги застучали по земле, и стало видно высокую худую женщину. Длинные прямые волосы цвета льда были за ее спиной, такой оттенок могла дать только краска алхимиков. Ее кожа была бледной, и на ней сильно выделялись подведенные глаза и красная помада. Она была в кожаной одежде, но не боевой – слишком много шипов, цепей и крестиков украшало ее.

– Привет, Блэр, – сказал Эзра. – Спасибо за помощь с этим. Знаешь Робин?

Глаза Блэр – фиолетовые, точно не свой цвет – посмотрели на меня, она кивнула. Я выдавила улыбку, отчаянно пытаясь вспомнить, видела ли я ее раньше. Я смутно помнила высокую девушку с длинными черными волосами с прошлого ежемесячного собрания. Могла то быть Блэр?

– Привет, – смущенно сказала я.

Она еще раз кивнула.

Эзра забрал у меня сломанный браслет и протянул его.

– Это волшебника. У него есть брат-близнец, так что ты можешь ощутить два схожих следа. Они были тут прошлой ночью, их забрал третий волшебник. Нам нужно знать, куда они отправились.

Третий кивок. Она взяла браслет двумя пальцами. Ее темные веки опустились, она сосредоточилась на нем.

Я еще не видела телетезиана за работой. Блэр держала браслет, чтобы, видимо, ощутить владельца, а потом медленно повернулась по кругу и пошла в сторону, откуда прибыла.

Я зашагала рядом с Эзрой, следуя за Блэр по дороге. Она остановилась, посмотрела по сторонам. Мы с Эзрой замерли и ждали.

Я кусала губу.

– Она… кхм… она кажется…

– Растерянной? – тихо сказал Эзра. – Нет. Блэр – очень талантлива, но она редко делает работу, потому что ее способность чувствительна. Она ощущает слишком много.

– Она лучше Тайе? – с интересом спросила я, Блэр снова медленно повернулась по кругу.

– Мы зовем Блэр, когда Тайе не может уловить след. Она каждый раз находила след, даже если на этой уходили недели.

– Ого, – прошептала я, глядя на женщину.

– Тайе думает, что у нее есть капля ясновидения, но она никогда…

Он замолк, Блэр выбрала направление и пошла. Мы поспешили за ней, но Эзра замедлился, чтобы мы оставались в десяти футах за ней.

– Не стоит отвлекать ее, – пробормотал он.

– Разве волшебники не уехали на машине? – я посмотрела на улицу. – Это не проблема?

– Не для телетезиана. Скрыть психический след можно, перейдя по воде или улетев по воздуху. Но, возможно, нам придется долго идти. Зависит от того, как далеко они уехали.

Мы шли по улице мимо заборов с граффити и бетонных стен, и я снова заговорила:

– Почему волшебники похищают женщин и придают им облик женщин-демонов перед убийством?

– Потому что они чокнутые, – его плечи напряглись, вокруг него стало холоднее. – Поклонение демонов – не новая идея. Она существует в обществе мификов, но этим занимаются одержимые фетишисты.

Я сунула холодные дрожащие пальцы в карманы.

– Кошмар.

– Точно.

– Нам нужен план, как одолеть их.

Он пожал плечами.

– Придется придумывать там. Но, Робин, – его взгляд снова стал как у змеи, но в этот раз я видела тревогу за ним, – тебе нужно быть осторожной. Один волшебник уже назвал тебя payashē.

Дрожь пробежала по моему телу.

Блэр вывела нас из переулков на Кларк-драйв. Дорога в шесть полос разделяла торговый район Страткона и жилые районы, которые тянулись на восток Ванкувера. Даже в позднее время тут продолжали проезжать машины.

Эзра поймал Блэр за руку и оттащил на тротуар. Мы ждали, пока светофор позволит пройти, и отправились с Блэр к середине дороги. Она повернулась кругом несколько раз, а потом мы увели ее на тротуар.

Мы три раза возвращались, чтобы Блэр выбрала направление, ведь не могли позволить ей идти посреди дороги. Мы шли по тротуару и, когда выпадала возможность, она проверяла след волшебника на проезжей части.

Процесс был медленным. Мы прошли офисы и не лучшего вида супермаркет, пока Блэр не привела нас в переулок. Он поднимался по склону, и я тяжело дышала, пока мы следовали за бледной женщиной. Она шла по потрескавшемуся асфальту, а потом замедлилась. Сжимая браслет, она повернулась по кругу и замерла лицом к зданию.

Маленькое здание с черепицей, падающей с крыши, когда-то было отдельным гаражом для одной машины. Кто-то заменил подъемную дверь стальной стеной с дверью. Задняя часть супермаркета и соседние деревья бросали гараж в тень с обеих сторон.

Блэр прошла к двери и коснулась ее пальцами. Дрожа, она отошла и махнула Эзре.

Он занял ее место, послушал и дернул ручку. Она не повернулась, он отошел и ударил по двери ногой. У замка осталась вмятина, и дверь открылась внутрь, за ней было темно.

Мне стало не по себе. Я вытащила телефон и включила на нем фонарик, прошла за Эзрой внутрь.

Спутанные одеяла лежали на матраце на полу, рядом стояла хлипкая кровать. Старый стол был у другой стены, три складных стула окружали его, и черная урна, как у всех домов в день сбора мусора, была переполнена пакетами от фастфуда. Пластиковая штора с желто-белыми полосками скрывала оставшийся угол.

Эзра отодвинул штору, там были туалет и душевая головка, потрескавшийся бетонный пол вокруг слива был белым. Не было даже рукомойника.

Блэр ждала на пороге, мы с Эзрой прошли по квартире, но, хоть волшебники могли тут спать, из личных вещей нашлась только сумка с футболками, джинсами и трусами. Эзра бросил ее на матрац, мы порылись в вещах.

– Ничего, – буркнула я. – Как так?

Эзра бросил джинсы на матрац и вывернул карманы.

– Они похищали и убивали женщин годами. Они знают, как работать.

Я взглянула на урну, не хотелось лезть в их мусор. Я шепнула магу:

– Может, удастся найти что-нибудь с лучшим чутьем.

Он взглянул на Блэр.

– Мы можем вернуться позже.

– Или ты можешь повести Блэр по улице, чтобы проверить, нет ли у них тут второго убежища, а я вас догоню.

– Я не хочу оставлять тебя одну.

– Тут никого нет, – возразила я, – и я не хочу тратить время. Они могли еще не выбрать следующую жертву.

– Сомневаюсь, – он мрачно смотрел на меня. – Они уже выбрали жертву.

Мурашки пробежали по моей коже.

– Блэр, – он повернулся к ней. – Волшебники были тут прошлой ночью?

Она кивнула и подняла три пальца.

– Трое? Они ушли вместе?

Еще кивок.

– Ты можешь пойти по их недавнему следу?

Она уверенно указала на переулок.

Он склонился ко мне.

– Я пойду за Блэр по следу. Проверь это место и поезжай на такси в гильдию. Встретимся там, когда Блэр закончит. Не задерживайся тут. Понятно?

– Да. И ты не пытайся разобраться с троими сам, – предупредила я.

Слабая улыбка.

– И не подумал бы. Будь осторожна.

– И ты.

Он подошел к Блэр у двери, мягко спросил у нее, в порядке ли она. Она похлопала его по руке, и они вышли из гаража, и только когда голос Эзры утих снаружи, я поняла, что Блэр не произнесла ни слова.

Я выждала две минуты, а потом прижала ладонь к груди.

«Ладно, Заилас».

Вспышка алого, и он появился рядом со мной. Его нос был сморщен, он кривил губы с отвращением.

– Это место воняет hh’ainun.

– Мы нашли только их одежду.