Текст книги "Охота на злодеев для плохо подготовленных (ЛП)"

Автор книги: Мари Аннет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Я привязал себя к тебе. Только к тебе, ваянин.

Я не могла дышать. Он все еще был на коленях передо мной, отвел взгляд от моего растерянного взгляда. Его ладони скользнули от моих бедер к моим ногам, сильные пальцы замерли над коленями.

Я сглотнула ком в горле и медленно сползла с кровати, оказалась на коленях на полу с ним. Мои ладони опустились на его плечи, а потом я прижалась к его груди, обвила руками его шею, мое лицо уткнулось в его горло.

Я падала на него. Прислонялась к нему. Цеплялась за него. Но тоже еще не обнимала его так.

Сначала он не двигался. А потом его руки обвили меня и крепко сжали, сильные мышцы давили на мои бока и спину так, что я не смогла бы вырваться. И я прижалась еще ближе, потому что, может, впервые голосок в голове не лепетал от страха, что жуткий демон поймал меня.

Ничто во мне не боялось его силы. Я знала даже в глубоких уголках души, где скрывались сомнения, что он мне не навредит.

Громкий стук донесся из прихожей.

Я вздрогнула от страха, и Заилас вскочил на ноги, увлекая меня за собой.

– Точно, – с сарказмом сказал громкий голос. – Ты просто подвез Робин домой? Ага.

Тихий мужской голос ответил, и дверь распахнулась.

– Уходи уже, – агрессивный тон Амалии донесся до гостиной. – Или мне сказать офицерам гильдии, что ты выискивал у нашей квартиры? Или рассказать кое-что еще интересное…

Я отодвинулась от Заиласа и поспешила из спальни.

– Амалия!

Она отпрянула от Эзры, который стоял на пороге. Пакет свисал с ее локтя, она указала на мага.

– Он говорит, что ты ему сказала…

– Сказала, – выдохнула я, Заилас вышел из спальни за мной. – Он только что спас меня и Заиласа.

Фыркнув, она опустила пакет на стол. Оттуда стало видно край черной ткани.

– Ладно. Но ты нас не обманул. Робин все рассказала о твоем маленьком секрете, – она прищурилась. – Хорошие люди не оказываются случайно демоническими магами.

– Я в курсе, – Эзра прошел и закрыл за собой дверь. – Как ты, Робин?

– Я в порядке?

– А Заилас?

Я оглянулась на демона.

– Он в порядке.

Амалия скрестила руки и прислонилась к стойке, сверля Эзру взглядом.

– Что случилось?

Я опустилась на диван и смогла ровным голосом описать, как нас с Заиласом схватили, и как мы сбежали. Эзра и Амалия внимательно слушали, последняя забыла о злости, пока я говорила.

– Ого, – она посмотрела на мага. – Ты прибыл ужасно вовремя.

– Мне повезло. Когда Робин не приехала в гильдию и не ответила на звонки, я понял, что лучше поискать ее.

– И я рада, что ты это сделал, – пробормотала я.

Амалия скривила губы.

– Так у Клода теперь контракт с Заиласом? Или не сработало?

Я взглянула на демона. Он стоял у дверей балкона, Сокс вилась между его ног. Эзра нахмурился, глядя на кошку, словно переживал за нее.

– Ну, Заилас? – осведомилась Амалия. – Ты с другим контрактом?

Демон пожал плечами.

– У нас есть проблемы важнее, – отметила я, не желая думать о возможности, что у другого призывателя была власть над Заиласом. – Клод все еще жив, и ему помогают волшебники отрицания с заклинанием со страниц гримуара.

– Наверное, поэтому он вызвал их в Ванкувер, – решила Амалия. – Мы думаем, что они тут три или четыре недели. Тогда стали пропадать женщины, да?

– Это совпадает со временем, когда Клод украл страницы.

– Но что ему нужно? Что за чары в гримуаре, кроме ритуалов призыва? – нога Амалии нервно подпрыгивала. – Ты что-то нашла?

– В гримуаре полно экспериментов с массивами, но я их не переводила, – виновато призналась я. Меня интересовала история Миррины, и я переводила ее, а не заклинания Антеи.

– О каком гримуаре вы говорите?

Я вздрогнула. Я забыла, что Эзра был тут.

– Это, эм… – я кашлянула. – Гримуар моей семьи. Клод хочет его, потому что в нем имя Двенадцатого дома, как и несколько древних чар.

Вряд ли Эзра мог улавливать ложь, но Этерран мог это заметить. Стоило отвечать хоть частично правдой, чем врать.

Я склонилась, глядя на мага, невольно сжимая подушки, чтобы удержаться.

– Эзра, ты спас наши жизни, и я благодарна, но я не забыла, что ты хочешь что-то от нас. Ты все еще не сказал, что.

Он разглядывал меня, прислоняясь к стене у двери, а потом посмотрел на Заиласа, оценил и его взглядом. Сияние цвета магмы появилось в его левом глазе.

– Мы хотим амулет Валъира.

Стало тихо, а потом Амалия указала на демонического мага и почти завизжала:

– Что за ф..

– Но imailatē принадлежит моему дому, – прорычал Заилас. – Не Дират.

– Мы не хотим оставить его, – акцент Этеррана проступил в голосе Эзры. – Мы хотим использовать его.

– Нам нужно, – уточнил Эзра, – знать, как он работает, как использовать его силу. И нам просто нужно… одолжить его.

– Вы знаете о нем, – добавил Этерран. – Можете рассказать нам то, что нам нужно знать.

Я впилась пальцами в подушку. После вопросов Тори об амулете я не была удивлена, но я не это ожидала.

– У нас нет амулета, – сказала я демоническому магу. – Мы надеемся его найти, но…

– Но вы потеряли его после смерти Тахеша.

– Откуда ты знаешь об этом? – с подозрением спросила Амалия.

– Тахеш пытался отдать его мне, – сила Этеррана пылала в глазу Эзры. – Наши Дома всегда союзничали. Он пытался освободить меня. Мы были бы непобедимы вместе. Мы нашли бы способ вернуться в наш мир, или провели бы годы в этом мире, наказывая всех hh’ainun, посмевших поработить демонов.

Его опасная улыбка сменилась гримасой отвращения.

– Но я не дал ему взять амулет, – сказал Эзра. – Хотя не знал тогда его силы.

– Погодите, – перебила Амалия. – Какой силы?

Эзра молчал миг. Если бы он и Этерран были отдельными, они бы переглянулись, и не радостно.

– Ты не знаешь? Imailatē Валъира дает иммунитет к контрактам. Потому hh’ainun не призывают Двенадцатый дом. Они думают, что Dīnen et Vh’alyir все еще им обладает, а потому убьет призывателя.

Мой рот открылся. Заилас был потрясен.

– Откуда ты это знаешь? – с дрожью спросила я.

– Это знают Динен Лашвер и Дират. Я думал, это была история, пока Тахеш не протянул его мне, – он посмотрел на Заиласа. – Ты не знал?

Демон оскалился.

– Кто научил бы меня истории моего Дома, Дират? Ты и Лашвер убили всех, кто это знал.

– Тогда ты не знаешь, как работает амулет.

Гнев гудел во мне от холодного ответа Этеррана, он не стыдился того, что его Дом убивал Дом Заиласа. Сколько демонов Валъир убил Этерран перед тем, как его вызвали сюда?

– Похоже, ты уже знаешь все, что тебе нужно, – холодно сказала я. – Если у тебя амулет, ты станешь защищен от контракта и сможешь покинуть Эзру. Нужно лишь найти его.

– Удачи с этим, – буркнула Амалия.

– Нам нужно знать больше, – прорычал Этерран. – Амулет…

Он замолк и оскалился. Он прижал ладонь к левому глазу, согнул плечи, сухожилия выступили на шее. Стало холодно.

Напряжение в маге пропало. Он выпрямился и опустил руку, остался бледный глаз без следов алого сияния.

– Этерран не упомянул, что я не дам ему – или нам – подобраться к амулету, пока не пойму, что именно произойдет. В лучшем случае он разорвет наш контракт, и Этерран покинет мое тело. Я буду свободен от него.

– У него вообще есть тело? – спросила Амалия. – Сколько демону нужно владеть кем-то, пока его тело… не перестанет существовать?

– Он не должен измениться, – хвост Заиласа стукнул по полу. – Демоны годами пропадали в Ahlēvīsh и возвращались без изменений.

– Что за Ах… – начала я.

– Что в плохом случае? – спросил Заилас, не дав мне закончить вопрос.

– Амулет порвет контракт, но не магию, что удерживает Этеррана во мне, и он меня захватит полностью, – Эзра оттолкнулся от стены, прошел к дивану и сел на другом конце. – Или не сработает на демоническом маге, и мы оба сойдем с ума.

– Но это все равно случится, – отметила Амалия. – Все демонические маги сходят с ума.

Эзра кивнул. Он сцепил ладони и прижался подбородком к ним.

– Я обещал себе давно, что, как только пойму, что мой разум разваливается, я покончу с этим. Но теперь этот миг настал… и умирать не так просто, как я думал.

Я с сочувствием тихо вдохнула. Я не могла представить, что заставило его стать демоническим магом, но он не казался плохим. И Тори точно не считала его плохим.

Его глаза закрылись.

– Было бы проще месяцы назад, до того как…

– Думаешь, амулет может тебя спасти? – тихо спросила я.

– Не знаю, но хочу попробовать. Это глупо… Я давно сдался, так почему теперь вдруг сражаюсь?

Я увидела перед глазами ореховые глаза, полные отчаяния и решимости. Не он один сражался, и, может, поэтому он и не мог больше пассивно принимать судьбу.

– И ты хочешь знать, как именно работает амулет, – подытожила я. – Детали работы заклинания, и как оно разрывает контракты.

Он кивнул.

– Я не знаю этого… пока что, – я думала, что еще добавить, ведь, хоть Эзра казался хорошим, насчет Этеррана я сомневалась. – Думаю, я смогу отыскать ответы, но нам понадобится сначала твоя помощь с Клодом и волшебниками.

– Да, конечно. Мне нужно поговорить с этим Клодом о том, почему у него был мой профиль. Полагаю, крылатый демон был его.

– И контракт незаконный, – я с тревогой потирала ладони. – Они задумали что-то плохое.

Эзра поднялся на ноги.

– Этой ночью мы ничего не решим. Отдохни, поговорим завтра. И я… – его лицо скрыло эмоции. – И мне нужно позвонить Тори, узнать, где она.

– Ты не знаешь, куда она уехала?

– Я знаю, куда она уехала, но не где она на самом деле, – сухо ответил он. – Мне нужно идти.

Он пошел к двери, и я спешно встала.

– Погоди. Я тебя провожу до ворот.

Эзра хотел возразить, но передумал. Я обулась, помахала Заиласу и Амалии и поспешила за магом.

Мы спускались по лестнице в тишине, там всегда пахло дымом сигарет. У дверей здания мы обнаружили, что шел дождь, и черный мотоцикл промок и блестел.

Эзра вздохнул, увидев это.

– Я не хочу влезать, – начала я, не понимая, зачем пыталась говорить об этом, – но, хоть она этого не говорила, Тори явно переживает за тебя.

Его лицо не изменилось, осталось нечитаемым, но и Заилас так делал, и я научилась находить намеки на его чувства. Нервный тик на челюсти. Напряженные мышцы. Сузившиеся зрачки.

Я видела это и больше на лице Эзры, так что молчала и ждала. Или он уйдет за дверь, или…

Он резко выдохнул носом.

– Тебе когда-нибудь врал тот, кто тебе дорог, Робин?

– Как именно врал?

– Так врал, когда правда могла все изменить.

Дождь стучал по стеклянной двери.

– Да, – я скрестила руки, впилась ногтями в кожу. – Мои родители. Мама. Они скрыли от меня… прошлое нашей семьи и все мое будущее. Я не могу осознать, сколько они врали, чтобы скрыть все это.

Я ощущала его взгляд макушкой, гадала, на этот ли ответ он рассчитывал.

– Что ты сделала, когда узнала?

– Ничего. Мои родители были уже мертвы. Клод убил их.

Резкий вдох, стук дождя почти заглушил этот звук.

Слезы собрались в моих глазах, знакомое горе сдавило легкие.

– Но если бы я смогла ее увидеть, я бы сказала маме, что понимаю… и сказала бы «спасибо».

– Спасибо? – прошептал он.

– Она защищала меня. Может, ошиблась… она сама так думала в конце… но она хотела мне счастья. Врать мне каждый день было тяжело для нее. Это ранило ее больше, чем навредило мне.

Эзра молчал, а я вытерла глаза, смущаясь, что не смогла подавить слезы.

– Спасибо, – сказал он. – Что поделилась этим.

Я кивнула, тревога наполнила меня, потому что его маска рушилась, и я знала, что сказал бы Заилас, если бы был тут. Он сказал бы, что от мага пахнет болью. Сильной болью.

– Я напишу завтра о времени встречи.

– Хорошо, – тихо сказала я, зная, что ничем не могла ему помочь, оставаясь чужой.

Он открыл дверь, холодный ветер принес капли дождя за порог. Он вышел под дождь, пошел к мотоциклу, а я надеялась, что он позвонит Тори.

И я надеялась, что Тори, куда бы она ни уехала, была готова к этому.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

– Что это было?

Я не ответила Амалии, когда вошла в квартиру. Мой взгляд окинул комнату в поисках Заиласа.

– Он пошел в душ. Вот-вот…

С приглушенным стуком по крану и плеском зашумел душ.

Я со странной радостью сбросила не зашнурованные ботинки и прошла на кухню. Я открыла холодильник, желудок болел от голода, но во рту пересохло, и вкус еды меня не интересовал.

– Эзра и Этерран хотят знать все про амулет, – проворчала я. – Еще одна проблема на наши головы. Радует лишь, что они могут помочь нам найти амулет.

– И если повезет, они его не украдут, – добавила Амалия, упершись локтями в стол.

– Надеюсь. Миррина не звала бы амулет «ключом ко всему», если бы он просто разрывал контракты. Он явно куда важнее, но я не собираюсь им сообщать это, – я закрыла холодильник и, присев, открыла морозильную камеру. – Или то, что мы не знаем о магии амулета.

– Может, ты и не знаешь.

Я хмуро посмотрела на нее, сжимая одной рукой выдвижной ящик морозильной камеры.

– То есть?

Она скрывала эмоции, а потом улыбнулась.

– Пока ты прогоняла убийц, – торжественно заявила она, – я искала ответы.

– Что? – я взяла небольшой пакет ванильного мороженого и встала. – Я думала, ты работала над своим тайным проектом по шитью.

– Это тоже, но только когда не занималась остальным, – она вытащила сверток черной ткани из пакета, выудила из него книгу. – Ты уже переводишь гримуар, охотишься на убийц и общаешься с демоническим магом. Я могла взять хоть одно задание.

– Но… почему ты ничего не говорила?

– Чтобы ты не попыталась помочь, снова взвалив всю работу на себя, – она открыла книгу, внутри был лист бумаги – мой рисунок амулета и массива. – Смотри.

Она указала на массив, где необычные узоры и руны заполняли пентаграмму, а потом указал на иллюстрацию в книге. Почти такая же пентаграмма была на блестящей бумаге.

– Да ладно! – воскликнула я. – Что это за Аркана?

Она закрыла книгу и повернула обложкой ко мне. «Теория отрицания в астральной сфере».

Я шлепнула себя по лбу.

– Отрицание! Конечно!

– Те волшебники натолкнули меня на мысль, но было долго искать среди массивов отрицания тот, что совпадет с амулетом. Но если амулет разрывает контракт, то в этом есть смысл, да? Отрицание разрывает другую магию.

– Все логично, – я подвинула рисунок и нахмурилась. – Сколько отрицания нужно изучить, чтобы понять этот массив?

– Слишком много, пожалуй, на этот уйдут годы. К счастью, тут тоже я справилась, – она постучала по пакету мороженого. – Мы будем это есть, или пусть тает?

Я вытащила две миски из шкафа. Заилас такое есть не стал бы. Он не постеснялся сообщить, что мороженое было не лучше сладкого яда. Его неприязнь к еде, что была ниже комнатной температуры, была глупой. Немного холода не убило бы его, если только он уже не был бы при смерти, но я не собиралась повторять ошибку.

Она открыла мороженое, пока я брала ложку.

– И? – я протянула ей ложку. – Что у тебя получилось?

– Я посетила «Arcana Historia» и попросила посоветовать мне эксперта отрицания. Библиотекарь тут же стала хвалить гениального мифика, который использует их библиотеку. Она вела себя почти как фанатка.

Она опустила ложку с горой мороженого в мою миску.

– Если вкратце, завтра у нас встреча в семь с волшебницей отрицания. Нам с тобой ничего не нужно учить.

– Идеально, – я сунула чайные ложки в наши миски. – И мы сможем узнать, слышала ли она о тех волшебниках.

– Хорошая идея, – улыбаясь, она подняла миску как бокал вина. – За успехи, Робин.

Смеясь, я стукнулась своей миской об ее, а потом отправила ледяную сладость себе в рот.

– У нас есть зацепка насчет магии амулета. Это уже что-то.

– Но у нас все еще нет амулета, – отметила Амалия. – И Клоду помогают волшебники-психи.

– И он получил что-то у Варвары, – я вздохнула. – И мы снова не знаем, где их искать, ведь Заилас разгромил их логово.

Она тоже вздохнула.

– Но эй, – я взмахнула ложкой. – На нашей стороне теперь жуткий демонический маг.

– Думаешь, Заилас рад, что у нас больше сил, или он предпочел бы блистать сам?

Я фыркнула, зачерпывая еще мороженого.

– Вряд ли он знает, что чувствовать насчет Этеррана. Они враги, но, может, вне мира демонов это не важно.

– Кстати, – Амалия прислонилась бедром к стойке. – Ты расскажешь Эзре и Этеррану, что пытаешься отправить Заиласа домой?

– Не знаю.

– Если амулет сработает и разделит их, ты понимаешь, что это значит, да?

Демон Второго дома без контракта в мире людей.

– Давай пока не будем об этом, – сказала я. – Думаю… стоит сначала поговорить с Тори.

Амалия кивнула. Мы ели мороженое, тишину заполнял приглушенный шум душа. Я опустила пустую миску в рукомойник и включила воду, смотрела, как она наполняет белый фарфор. Вода потекла из миски, а мой взгляд стал рассеянным, когда я вспомнила.

– Завтра ночью, – прошептала я.

Амалия вытащила ложку изо рта.

– А?

– Старик-волшебник сказал Клоду… массив будет готов завтра ночью, – я подняла голову, лицо похолодело. – Как нам найти и остановить их за день?

* * *

Голова болела.

Кофейный столик покрывали страницы, вырванные из блокнота, исписанные моей рукой. Быстрые пометки, незавершенные переводы, зло зачеркнутые ошибки. Вспомогательные книги лежали стопкой рядом с миской свежей клубники, но от текстов толку было мало.

Слова, которыми Антея описывала свою работу, уже, похоже, не существовали. Их не было в словарях, которые были у меня.

Сол говорил, что массив получится, если небо будет ясным, то есть им нужна была луна или свет звезд. Я листала заклинания весь день, искала упоминания таких условий в гримуаре. Антея любила описывать эксперименты. В гримуаре должны были остаться ранние версии заклинаний, которые украл Клод.

Но я не могла перевести почти все записи Антеи и не знала, что за заклинания Клода, так что продвигалась я медленно.

Зло фыркнув, я отклонилась к дивану, вытянув ноги под кофейным столиком. Я жалела, что не смогла вернуть страницы гримуара. Даже если бы у Клода были копии, я хоть выяснила бы, что у него было.

Я выпрямилась, вздохнув, и взяла клубнику из миски, зеленые верхушки были убраны, ягоды были присыпаны сахаром. Грызя край, я посмотрела в сторону спальни.

Заилас всю ночь бродил по округе, проверял, что Клод, Наживер и волшебники не нашли наш дом. Он вернулся на рассвете, глаза потускнели от усталости. Я отдала ему свою кровать, хотя могла бы пустить на матрац рядом с собой. Не было повода для меня уходить, чтобы он лег.

Румянец медленно проступил на щеках.

Я бросила остатки клубники в рот, взгляд скользнул к гримуару. Я не устояла, стала листать страницы. Мимо заклинаний. Мимо описаний Домов. Мимо душераздирающих слов Миррины о том, как она боялась, что потеряет Валъира, и как она пыталась решить, признаваться ли ей в чувствах.

Я листала страницы в поисках ее имени.

Наконец, я нашла его. Вырвав свежий лист из блокнота, я начала перевод, сердце билось в горле. Слова появлялись быстро, древние предложения Миррины лились под моим карандашом, словно она шептала мне на ухо.

Сестра, ты не представляешь, как последние месяцы пытали меня. Как я сомневалась в сердце, разуме и судьбе своей души. Как переживала, что схожу с ума.

Я стояла перед демоном из другого мира и думала о том, о чем не должна была. Я хотела то, что не должна была. Я касалась того, что ни одна женщина не должна касаться.

Я предложила демону свою душу, а потом свое сердце.

Может, безумно, но, если это безумие, я приму это. Любовь в жестоком мире сама по себе жестока. Любовь – боль и надежда. Любовь – опасность и красота.

Мелитта, милая сестра, если я что и узнала, то это: не позволяй страху держать тебя во тьме. Бери больше, чем позволяет этот маленький холодный мир.

Осмелься, как осмелилась я.

Иначе эта жизнь – лишь тень, а могла быть солнцем.

Миррина Атанас

Я сжимала страницу, костяшки побелели. Слова Миррины били по мне волной, оглушали, но их было мало. Она не раскрыла, что случилось, когда она предложила своему демону сердце. Она не жалела, похоже, но что случилось?

Как отреагировал ее демон? Разделил ее чувства? Ответил взаимностью? Отказал ей? Или взял бесценный дар – ее сердце – и разбил его?

Я перечитала перевод, пытаясь найти ответы. Любовь была болью и надеждой? Опасностью и красотой? Что это значило?

Я потянулась к гримуару. Миррина должна была объяснить в следующей записи. Сказать, любил ее демон, или она совершила ужасную ошибку. Сказать больше, чем красивые слова, что нужно быть смелым и слушаться сердца.

Осмелься, как осмелилась я.

Я замотала головой, листая страницы с пылом, чуть не забыв, что нужно быть осторожной с хрупкой бумагой. Страницы пролетали, близился конец гримуара, и я ощущала панику. Это не могла быть последняя запись Миррины.

Оставалось десять страниц. Пять. Три. С болью в сердце я открыла последнюю страницу перед оторванными, откуда украли заклинания. Я проверила текст, но там не было имени Миррины.

Нет. Она должна была написать что-то, просто я пропустила. Задыхаясь, словно я бежала, а не листала страницы, я стала переворачивать их в обратную сторону, осторожно опуская каждую страницу и разглядывая.

Страница за страницей. Тут содержимое было другим – больше текста, меньше заклинаний или списков. Другие имена подписывали записи, но не Миррина. Я листала часть, где было много текста, почти закончила ее, когда дыхание застряло в горле.

Там было не имя Миррины, но все равно знакомое.

Μέλιττα Ἀθάνας

Мелитта Атанас.

Младшая сестра Миррины. Она тоже писала в гримуаре?

Мне стало не по себе. Я взяла карандаш и приступила к работе. Абзацы получались медленно, и с каждым словом боль в сердце росла. Когда я закончила, я еще минуту сидела, пока не смогла заставить себя прочесть это.

Благородный писарь,

Сегодня я закончила то, что начала сестра. Гримуар завершен, каждое слово верно записано. На последних страницах я подытожила всю мастерскую работу Антеи, как делали мои предшественники. И я добавляю только эту просьбу.

Благородный писарь, прошу, не стирай мою сестру с этих страниц. Я знаю, ее дополнения к этой ценной книги наглые и неуместные, но, молю, сохрани их. Ее слова – все, что от нее осталось.

Она умерла за наследие Антеи и за меня.

Враг убил ее через год после того, как она начала переписывать книгу. Много раз за тот год я сомневалась в ее влечении к демону, но я никогда не забуду последнюю ночь. Я не забуду, как нашла их вместе.

Он прижимал ее к себе, словно еще мог защитить ее, хотя она уже была бледной и неподвижной.

«Не забирай ее душу», – бездумно попросила я.

Он ответил: «Ее душа никогда не была моей. Она не повелевала мной, и ее душа не могла меня спасти. Я должен был ей сказать».

То были его последние слова, ведь раны его были ужасными, а ночь – холодной. Он погиб там, прижимая мою сестру к его сердцу.

Я не знаю, любил ли он ее так, как она его, но я похоронила их вместе, надеясь, что дальше их души уйдут вместе.

Миррина умерла за эту книгу, и ее наследие заслуживает быть сохраненным, как записи Антеи. Если мы должны защищать этот адский трофей своими жизнями, то пусть наши жизни будут на этих страницах. Если эта ужасная сила, которую раскрыла Антея, которую мы охраняем, может вооружить наших врагов, давайте вооружим друг друга силой продолжать.

Я и те, кто будут после меня, нуждаемся в таком убеждении.

Без потерянного амулета, без тайн или правды, которую Антея посчитала слишком опасной, чтобы ее записывать, мы никогда не узнаем, почему она нас так прокляла. Но я спрошу, дочь моей дочери, благородный писарь, выжившая, волшебница: Когда это кончится?

Мелитта Атанас

Слеза покатилась по моей щеке. Горе и отчаяние Мелитты звучали в ее словах. Сколько времени прошло между смертью Миррины и просьбой Мелитты для будущих писарей гримуара?

Миррина… я так и не узнала, что случилось между ней и ее демоном. И не узнаю, призналась ли она в любви. Не узнаю, что он ответил, разделил ли ее чувства, могло ли сердце демона любить как человеческое.

Но обнимал ее, когда она умерла. Прижимал к себе, хоть ее уже не было, и его жизнь угасала.

Я провела пальцами по своему переводу, они замерли под словами древнего Валъира. Она не повелевала мной, и ее душа не могла меня спасти.

Кожу покалывало, волоски встали дыбом.

Она не повелевала мной.

Я слышала, как Клод перечислял условия нового контракта с Заиласом. Слышала, как Заилас прошипел ответ. Ритуал привязал его к инфернусу. Приказ Клода отправил его в кулон.

Виш меня не связал.

Заилас ранил Клода, хотя согласился не вредить призывателю. Контракт не сработал.

Никогда не призывайте из Двенадцатого дома.

Если контракт Миррины с демоном Валъир не сработало, и контракт Клода с демоном Валъир не сработал, то мой контракт…

Блокнот выпал из моих онемевших ладоней.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Мой блокнот упал на столик, и я вскочила с пола. Мое колено задело стол, миска клубники опасно покачнулась. Комната будто кружилась, пока я бежала по ней.

Дверь спальни ударилась об стену с грохотом, и Заилас, лежащий на моей кровати, вздрогнул. Сокс с испуганным воплем спрыгнула с моей подушки и скрылась под кроватью.

Заилас тут же проснулся и повернулся ко мне, сел на корточках посреди матраца, готовый биться, ждущий от меня указаний, где враг.

Я прошла к кровати и остановилась, тяжело дыша.

– Заилас, у нас есть контракт?

Он нахмурился.

– На? Ваянин…

– У нас есть контракт? – закричала я.

Его глаза расширились. Он отпрянул, хвост метался.

– Ваянин…

– Отвечай!

– Я привязан к инфернусу.

Демоны не врали. Он уклонялся от ответа.

– Только к нему ты и привязан, да? – я смотрела на него так, словно никогда его не видела. Может, я и не видела. Я все время была слепой, верила в магию, которой там не было. – Ты не слушался условий контракта с Клодом.

– Это не сработало.

– Ты знал, что это не сработает. Ты знал, что контракт будет без силы, и потому ты сказал мне согласиться.

– Только так можно было выйти из круга, – он все еще уклонялся от правды. – Только так я мог защитить тебя.

Я сжала в кулаки дрожащие ладони.

– Ты не обязан меня защищать. И никогда не был обязан. Потому я не могла понять условия нашего контакта – потому что его нет!

– Есть. Я обещал защищать тебя. Ты обещала мне готовить еду. Я обещал вести себя как порабощенный демон. Ты обещала найти для меня способ вернуться домой.

По мне пробежала дрожь.

– Давно ты знал?

Он смотрел мне в глаза, искал вопросы и ответы, которые я не представляла.

– Я догадался на второй день, что виш контакта не сковал меня. Не знаю, почему.

– Потому что ты из Двенадцатого дома. Этерран ошибся. Не из-за Амулетов запрещено призывать демонов Валъир. Это запрещено, потому что ни одного Валъира нельзя привязать к контракту.

– Почему мы отличаемся?

– Не знаю, – я стиснула зубы. – Почему ты не сказал мне?

Он опустился на матрац и прижал ладони к одеялам.

– Потому что ты не доверяла мне, а я – тебе.

Я попыталась шагнуть ближе, нога ударилась о край кровати.

– А потом? Почему не сказал вчера, когда мы ушли от Клода?

– Я не мог сказать, – его голос стал хриплым. – Если бы ты знала, что виш контракта не убрал мне когти, ты бы меня боялась. Я не хотел, чтобы ты боялась меня еще больше.

Мое горло сжалось. Я отпрянула на шаг. Другой. Голова кружилась, мысли спутались.

– Почему? – хрипло прошептала я. – Ты мог все это время делать, что хотел. Бросить меня. Убить меня. Дать кому-то убить меня. Заставить меня делать все, что хотел. Почему ты все это время защищал меня?

Тени собрались в его глазах, алое сияние потускнело. Тихая печаль скрывалась в глубинах.

– Потому что пообещал.

Я вышла из спальни. Все ощущалось странно отдаленным, я опустилась на пол за кофейным столиком, вернулась на то же место, где была, не зная, что еще делать. Не зная, что думать. Не зная, что чувствовать.

Заилас не был связан нашим контрактом. И никогда не был.

Шок пошел трещинами, и в них проникала ярость. Как он посмел скрыть это от меня! Обманывать меня! Позволять мне думать, что меня защищал контракт, когда все это время меня защищал только…

Он.

Я прижала ладони к поверхности стола.

Он защищал меня, а не наш контракт. Он защищал, даже когда я раздражала. Когда я была слабой. Когда я была глупой. Когда чуть не привела к его гибели из-за Тахеша. Когда бросила инфернус, а потом меня похитили. Когда кричала на него за попытки защитить меня так, как мне не нравилось. Когда я злила его, и он бил мебель. Когда он думал, что я в тайне хотела ему смерти. Когда я скрывала мысли и чувства так глубоко, что он не мог мне доверять.

Он защищал меня, потому что, когда я опустила ладонь на ту серебряную линию, и когда он втащил меня в свою ледяную темницу, мы связали себя иначе. Оба были на грани смерти, оба обрели шанс друг в друге.

Я привязан к тебе. Только к тебе, ваянин.

Мои руки дрожали.

Тень упала на меня. Ноги тихо шаркали по ковру, его хвост шелестел за ним. Я смотрела на открытый гримуар на столике, пытаясь ровно дышать.

Заилас присел на корточки, не между столиком и диваном, где я сидела, но близко.

– Ваянин?

Я сосредоточилась на дыхании.

– Робин?

Я вскинула голову. Я посмотрела на него, отвела взгляд. В дюймах передо мной была страница с последней записью Миррины перед смертью.

Я предложила демону душу, а потом свое сердце.

Часть меня надеялась, что она ошибалась. Что ее чувства были просто влечением. Или что ей показалось. Что ее демон не ответил бы на ее чувства ни капли.

Было бы лучше, если бы она не хотела его, и он не хотел ее. Все было бы намного проще. Так не было бы шанса отказа. Риска разбитого сердца. Страха, что это неправильно или против природы.

Любовь – это боль и надежда.

Другая часть меня хотела, чтобы Миррина была права. Я хотела, чтобы ей было плевать на мысли других, чтобы она шла по своему пути туда, где еще не бывали женщины. Я отчаянно хотела, чтобы она рискнула и попробовала.

Осмелься, как осмелилась я.

Я посмотрела на демона на расстоянии руки от меня.

– Это зовется румянец, – я хотела говорить уверенно, но прозвучало как сбивчивый шепот. – Когда мое лицо краснеет.

Его хвост скользнул по полу.

– Румянец?

– Румянец у меня от смущения, и смущаюсь я обычно из-за тебя.

– Почему?

Горло чуть не сжалось, не выпуская слова.

– Потому что ты… так близко ко мне. И ты касаешься меня. И я…

Я посмотрела на него, от его растерянно сдвинутых бровей жар прилил к моим щекам.

– И ты… ты… – стиснув зубы, я зажмурилась и выдавила слова. – И когда ты так делаешь, я думаю о том… о чем не должна.

Он молчал. Может, совсем растерялся. Мое объяснение было плохим, я это знала.

– Я не знаю твои мысли обо мне, – тихо сказал он.

Я невольно взглянула на его реакцию – он хмурился с тревогой, словно гадал, сделал ли что-то не так – и от этого вида я ощутила дикое желание убежать из комнаты. Но я так и делала, и к чему это привело? Я с самого начала рушила наше доверие, потому что не могла признаться ему.

Я тянула время, схватила клубнику из миски и откусила кусочек.