Текст книги "Правила охоты на злодеев для неподготовленных (ЛП)"
Автор книги: Мари Аннет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Глава 21
– И что всё это значит?
Проигнорировав вопрос Амалии, я проскользнула в квартиру, мельком взглянув в сторону гостиной.
– Он пошёл в душ. В любую секунду…
И в этот же момент послышался шум воды. Облегчённо вздохнув, я отправилась на кухню. Какое-то странное чувство: я вроде бы хочу есть, но не смогу засунуть в себя ни кусочка.
– Эзра и Этерран хотят знать всё об амулете, – пробубнела я. – Как будто нам своих проблем мало. Но есть и хорошая новость: возможно они помогут нам его отыскать.
– И, если нам повезёт, они его у нас не сопрут, – мрачно добавила Амалия.
– Надеюсь, что нет. Мирин не стала бы называть амулет «ключом ко всему», если бы он всего лишь разрывал контракт. Нет. Этот амулет создавался с более глобальной целью, но я не стала говорить им об этом. И о том, что мы понятия не имеем о магии амулета.
– Ну, может ты и не имеешь понятия.
Моя рука застыла на ручке холодильника:
– Что ты имеешь в виду?
Она продержалась всего пару секунд, а затем на её лице заиграла победная улыбка:
– А то, что пока ты там играла в детектива и искала убийц, я искала ответы!
– Что? – я наконец определилась с едой и достала из морозилки ванильное мороженое. – Я думала ты занята своим секретным швейным проектом.
– И это тоже, но в свободное от всех наших проблем время, – она потянулась к сумке и достала из неё какую-то книгу. – Ты и так переводишь гримуар, охотишься на психопатов и пытаешься разобраться в демонической магии. Я подумала, что уж с одним делом я смогу разобраться.
– Но… почему ты раньше ничего не сказала?
– Чтобы ты не предложила свою помощь и не взвалила всё на свои плечи, как ты обычно это делаешь, – Она открыла книгу, в которой лежал мой рисунок амулета и заклинания. – Вот смотри.
Она показала на массив заклинания, в котором причудливо сплелись руны и завитки, и пентаграммы, а затем показала на диаграмму, нарисованную в книге. Оба заклинания были практически идентичны.
– Не может быть! – воскликнула я. – И что это за Аркана?
Она молча закрыла книгу и показала мне обложку: Теория магии Отречения в астральной сфере.
– Отречение! Ну конечно же это Отречение, – ударила я себя по лбу.
– Меня навели на эту мысль колдуны-альбиносы. Но даже так мне пришлось потратить вечность на то, чтобы найти похожее заклинание. Но, если амулет является супер-пупер разрывателем контракта, тогда всё сходится! В конце концов, суть Отречения – это препятствование другой магии.
– Это точно имеет смысл. И как много познаний в магии Отречения нам потребуется, чтобы понять смысл этого заклинания?
– Очень много. Этому учатся годы! К счастью, я уже решила эту проблему, – она постучала по ведёрку с мороженым. – Так ты поделишься или как?
Я достала две чашки для мороженого. Нет смысла предлагать его Зуиласу. По его мнению, которое он не постеснялся озвучить, мороженое – это сладкий яд. А всё из-за его предрассудков касательно холодной еды. Немного холода его не убьёт, ну, если он не будет на пол пути в ад, но он всё равно не решался есть мороженое.
– Ну, – не выдержала я. – Так как ты решила эту проблему?
– Я сходила в библиотеку Арканы и попросила порекомендовать мне специалиста в области магии Отречения. Библиотекарша тут же принялась ворковать про этого молодого гения, который часто приходит к ним. По ходу, она его фанатка. Короче, завтра в 7 утра у нас встреча с этим гением. Так что нам с тобой не придётся влезать в дебри магии Отречения!
– Отлично! Заодно спросим, не слышал ли этот гений про наших колдунов.
– Угу, – она подняла чашку с мороженым, как будто это был бокал вина, и потянулась к моей. – Робин, за нас!
– За нас! – рассмеялась я. – Значит у нас есть наводка с этим амулетом. Уже хоть что-то.
– Ну, у нас ещё нет самого амулета. Да к тому же на стороне Клода эти психи колдуны.
– Не забудь о том, что он что-то получил от Варвары. И мы снова вернулись к тому, с чего начали.
Она горько вздохнула.
– Но… – махнула я ей, – теперь на нашей стороне страшный демон-маг.
– Как думаешь, Зуилас рад тому, что на нашей стороне появился сильный демон-маг или он бы хотел остаться главной звездой?
Я фыркнула:
– Похоже, он не знает, как ему вести себя с Этерраном. Они – враги, но, возможно, в нашем мире это ничего не значит.
– Кстати, – воскликнула Амалия, – А ты скажешь Эзре и Этеррану, что пытаешься найти способ вернуть Зуиласа домой?
– Не знаю.
– Если амулет и правда сработает, и они разделятся… ты же понимаешь, что это значит?
Это значит, что на волю вырвется не связанный контрактом демон из Второго Дома.
– Давай пока об этом не будем думать. Сначала я поговорю с Тори.
Амалия согласилась. Мы молча ели мороженое – тишину разбавлял звук льющейся воды из душа. Доев, я пошла мыть чашечки. Пока я мыла посуду, в голове вдруг всплыла одна фраза.
– Завтра вечером, – пробубнела я.
– А?
– Старый колдун сказал Клоду, что заклинание будет готово завтра вечером. Как нам всего за один день найти и остановить их?
______________________
Голова разрывалась на части.
Кофейный столик был завален страницами из моего блокнота, все они исписанные каракулями. Быстрые заметки, недоделанные переводы, гневные зачёркивания ошибок. Вокруг меня валялась куча различных справочников, вот только толку от них не было никакого.
Слов, которыми Антея описывала свои труды, больше не существовало. По крайней мере, я не могла их найти в тех древнегреческих словарях, которые были у меня.
Сул сказал, что они смогут провести ритуал, если небо будет чистым. А это значит, что им нужно либо звёздное небо, либо лунный свет. Я провела весь день за гримуаром, перелистывая страницу за страницей, в поисках заклинания с подходящими астральными условиями. Антея была очень старательным экспериментатором, а, значит, где-то в гримуаре должны быть более ранние версии того заклинания, которое украл Клод.
Но я не знала, какие именно заклинания были украдены, да плюс ещё не могла перевести больше половины слов, так что дело зашло в тупик. Гневно фыркнув, я уселась поудобнее на диванчик. Бесполезно. Если бы я могла вернуть украденные страницы, дело бы сдвинулось с мёртвой точки. Даже если бы у Клода и остались копии, по крайне мере, я бы знала, что искать!
На столике стояла миска с клубникой. Горько вздохнув, я взяла ягодку, щедро посыпала сахаром и отправила в рот, уставившись на дверь спальни.
Зуилас провёл всю ночь, патрулируя окрестности. Он хотел убедиться, что ни Клод, ни колдуны, ни Нашивер не нашли нас. Он вернулся на рассвете, весь уставший и вымотанный. Я уступила ему свою кровать, хотя могла бы позволить ему спать вместе со мной. Это был бы не первый раз, так что у меня не было причин уходить. И всё же…
Отправив в рот вторую ягодку, я перевела взгляд на гримуар. Будучи не в силах сопротивляться, я принялась листать страницы, выискивая очередную вставку от Мирин. Мне нужно знать, что же она решила! Не то, не то… Ах, вот оно. Вырвав лист из записной книжки, я взялась за перевод. Сердце нервно трепыхалось. Слова быстро формировали предложения, как будто сама Мирин шептала мне их в ухо.
Сестра, ты и представить себе не можешь, как я измучилась за эти несколько месяцев. Я постоянно сомневалась в своём сердце, своих мыслях, своей душе. Я то и дело задавалась вопросом, что за безумие охватило меня?
Я стояла перед демоном, и задавалась вопросами, которыми не должна задаваться ни одна земная женщина. Я желала того, чего не должна желать ни одна земная женщина. Я прикасалась к тому, чего не должна касаться ни одна земная женщина.
Я предложила демону свою душу, а затем отдала и сердце.
Безумие? Возможно. Но, если это безумие, то я не хочу от него излечиваться. Любовь в этом жестоком мире сама по себе является жестокостью. Любовь – это боль, и это надежда. Любовь – это красота, и это опасность.
Мелитта, моя дорогая сестра, если я что и поняла, то это: не позволяй своему страху держать тебя в заточении! В этом холодном жестоком мире нам говорят, что нельзя мечтать о многом, а ты не слушай! Осмелься желать большего!
Рискни, как рискнула я!
А иначе эта жизнь всего лишь тень от того яркого солнца, которым она могла бы быть.
– Мирин Атанас.
Я так сильно вцепилась в гримуар, что побелели костяшки на руках. Слова Мирин, словно волны прибоя, грохотали у меня в ушах. Но этого недостаточно! Она так и не сказала, что произошло, когда она предложила демону своё сердце. Не похоже, что она жалела о своём поступке, но что конкретно случилось?
Как отреагировал её демон? Разделял ли он её чувства? Он ответил взаимностью? А может отверг? Забрал этот драгоценный дар, который она ему отдала, а затем посмеялся над ней?
Я снова и снова перечитывала слова, отчаянно пытаясь найти хоть какие-то подсказки. Любовь – это боль, и это надежда? Любовь – это красота, и это опасность? Что это вообще значит?
Пальцы снова потянулись к гримуару. Мирин должна была объяснить это всё.! Она должна была написать, любил ли её демон или же нет! Она должна была написать, поступила ли она правильно или совершила ужасную ошибку! Должна была написать хоть что-то, кроме пафосной речи о храбрости и вере в своё сердце.
Рискни, как рискнула я.
Помотав головой, я так рьяно принялась листать страницы, что едва не рвала их. Я перелистывала, и перелистывала, и перелистывала, но вставки от Мирин больше не было. Приближался конец гримуара, и паника начала накрывать меня с головой. Не может быть! Не может быть, чтобы то была последняя вставка от Мирин!
Осталось 10 страниц. Пять. Три. Я дошла до последней страницы (если не считать вырванных Нашивером), но вставки от Мирин не было.
Не может быть. Она должна была написать ещё хоть что-то. Наверное, я пропустила их. Я принялась листать страницы в обратно порядке. Теперь уже медленно, выискивая знакомое имя. Я искала, искала, и искала, переворачивая страницу за страницей. Я пропускала мимо блоки текстов, заклинания, списки. Парочка страниц были подписаны именами, но ни одно из них не было Мирин.
Я едва не пропустила его… это имя. Это была не Мирин, но имя звучало знакомо.
Μέλιττα Ἀθάνας
Мелитта Атанас.
Младшая сестра Мирин. Она тоже что-то добавила в гримуар? Какое-то странное ощущения возникло у меня в груди, когда я принялась переводить её слова. С каждым предложением мне становилось всё грустнее. Закончив, я едва смогла заставить себя перечитать весь текст.
Достопочтенный последователь!
Сегодня я закончила то, что начала моя сестра. Я слово в слово переписала гримуар. На последних страницах я скопировала мастерскую работу Антеи – так же, как это делали до меня. Я не добавила от себя в гримуар ни одной строчки, кроме этой вставки.
Достопочтенный последователь, пожалуйста, не удаляй записи моей сестры! Я понимаю, что её дополнения к гримуару слишком высокомерны и неуместны, но я прошу тебя сохранить их. Они – всё, что от неё осталось.
Она умерла ради наследия Антеи, и ради меня.
Наши враги убили её через год после того, как она начала переписывать гримуар. За этот год я тысячу раз сомневалась в её непонятной привязанности к демону, но я навсегда запомню ту ночь. Я никогда не забуду, как я нашла их двоих.
Он крепко прижимал её, как будто всё ещё мог защитить, хотя она давно уже покинула этот мир.
– Не забирай её душу, – взмолилась я.
А он ответил мне:
– Её душа никогда мне не принадлежала. Её команды никогда не связывали меня, так что её душа не может меня спасти. Я должен был сказать ей об этом.
Это были его последние слова. Он был сильно ранена, а ночь была ужасно холодна. Он умер, сжимая мою сестру в своих объятьях.
Я не знаю, любил ли он её, и любила ли она его. Но я похоронила их вместе, надеясь, что где бы ни оказались их души, они были там вдвоём.
Мирин умерла ради этой книги, так что её наследие также важно, как и наследие Антеи. Если мы должны защищать это проклятое наследие ценой своей жизни, то пускай наши жизни будут записаны на страницах гримуара.
Если Антея вооружила наших врагов той же ужасной силой, которую мы охраняем, давайте вооружим друг друга убеждением продолжать наше дело.
Я, и те, кто будут после меня, отчаянно нуждаемся в этом убеждении.
Без утерянного амулета, без правды, которую Антея посчитала слишком опасной, чтобы открыть нам, мы никогда не узнаем, почему она возложила на нас такое бремя. Так что я спрашиваю тебя, дочь моей дочери, достопочтенный последователь, выживший, чародей:
– Когда это закончится?
Мелитта Атанас.
По щеке скатилась слеза. Горе и отчаяние Мелитты пронзили меня насквозь. Сколько времени прошло между смертью Мирин и отчаянной мольбой Мелитты к будущим переписчикам гримуара?
Мирин… Я никогда не узнаю, что же произошло между ней и демоном. Никогда не узнаю, как она призналась ему в любви. И призналась ли вообще. Никогда не узнаю, как он отреагировал. Разделял ли он её чувства? Способно ли вообще сердце демона любить?
Но он обнимал её, когда она умерла. Он прижимал её к себе даже после того, как она покинула наш мир. Он прижимал её, даже когда сам умирал.
Мой взгляд скользнул по одной строчке: Её команды никогда не связывали меня, так что её душа не может меня спасти.
По рукам побежали мурашки, а волоски начали вставать дыбом.
Её команды никогда не связывали меня.
В голове раздался голос Клода, диктующий условия контракта Зуиласу. Я снова слышала, как Зуилас принял эти условия. Ритуал связал его с инферно. Команда Клода отправила его в инферно.
Его vīsh не связала меня.
Зуилас смог ранить Клода, несмотря на то, что обещал никогда не причинять ему вред. Их контракт не сработал.
Никогда не призывайте Демонов из Двенадцатого Дома.
Если контракт Мирин с демоном Валиир не сработал… Если контракт Клода с демоном Валиир не сработал…
То… что это говорит о моём контракте?
Глава 22
Я резко вскочила на ноги, выпустив из рук блокнот. Больно ударилась коленом о стол, да так, что чуть не снесла миску с клубникой. Комната закружилась.
Дверь в мою спальню с грохотом распахнулась, из-за чего Зуилас, спящий на кровати, подскочил на месте. Носочек с испуганным визгом спрыгнула с подушки и забралась под кровать. Зуилас проснулся в долю секунды и был готов атаковать невидимого врага по первому моему зову.
Подлетев к кровати, я резко остановилась в нескольких сантиметрах от неё.
– Зуилас, мы заключили контракт? – тяжело дыша, спросила я.
– Na? Vayanin—
– Мы заключили контракт? – заорала я.
Его глаза расширились. Он слегка отодвинулся назад, нервно дёргая хвостом из стороны в сторону.
– Vayanin…
– Ответь мне!
– Я прикован к инферно.
Демоны не лгут, значит, он пытается избежать ответа.
– И это всё, к чему ты прикован, верно? – я пытливо уставилась на него, как будто впервые увидела. А может я и правда впервые увидела его. До этого момента я была слепа! Я доверилась магии, который не было! – Ты не подчинился приказам Клода.
– Контракт не сработал.
– Ты знал, что он не сработает! Знал, что у Клода не будет над тобой силы, поэтому ты сказал мне согласиться с его условиями!
– Это был единственный способ сбежать из круга, – он всё ещё не ответил на мой вопрос. – Единственный способ спасти тебя!
Мои руки тряслись, так что я сжала их в кулаки.
– Но тебе не нужно меня защищать! Ты вообще не обязан был меня защищать! Никогда! Вот поэтому я и не могла понять условия нашего контракта – потому что его не существует!
– Он есть! Я пообещал защищать тебя! А ты пообещала печь мне вкусняшки! Я пообещал вести себя, как связанный контрактом демон! А ты пообещала найти способ вернуть меня домой!
– И как давно ты понял, что контракта нет? – меня уже всю трясло.
Его красные глаза настойчиво пытались что-то найти в моих глаза. Вот только что?
– Я это понял на второй день. Я понял, что мою волю ничего не связывает. Но я не знаю почему так.
– Потому что ты из Двенадцатого Дома. Этерран ошибся. Это не из-за амулета нельзя вызывать Демонов из Двенадцатого Дома! Нет! Их нельзя призывать, потому что они не подчиняются контракту! Они остаются свободны!
– Но почему?
– Не знаю! Почему ты мне не сказал?
– Потому что ты мне не доверяла, а я не доверял тебе.
Я подошла к нему поближе.
– А потом? Почему ты вчера ничего не сказал? Я же спрашивала тебя!
– Я не мог тебе признаться. – Его голос стал ещё глуше. – Если бы я тебе сказал, что меня не связывает магия контракта, ты бы начала бояться. А я не хочу, чтобы ты меня боялась.
Я сделала шаг назад. Ещё один. И ещё. В голове роилась куча мыслей.
– Почему? – Прошептала я. – Всё это время ты мог делать, что хотел. Ты мог оставить меня. Убить меня. Позволить другим убить меня. Мог заставить меня делать всё, что тебе захочется! Почему ты защищал меня всё это время?
В его глазах появилась лёгкая грусть.
– Потому что я обещал.
Я выскочила из спальни. Всё это так странно, думала я, оседая на пол в гостиной. Я сидела на том же месте, что и 5 минут назад, но я не знала, что ещё мне сделать. Не знала, что думать. Не знала, что чувствовать.
Зуилас не связан со мной контрактом. И никогда не был.
Шок постепенно начал уступать место гневу. Да как он посмел скрыть это от меня! Как он посмел обмануть меня! Как он посмел позволить мне думать, что я защищена контрактом, когда единственное, что защищало меня, это было…
Это был он.
Он защищал меня, а не контракт. Он защищал меня даже когда я раздражала его. Когда была слабой. Когда была глупой. Когда он чуть не умер из-за меня от рук Тахеша. Когда я оставила его в инферно и дала себя похитить. Когда кричала на него, что он не так защищает меня, как мне бы хотелось. Когда я так сильно доводила его, что он ломал мебель со злости. Когда он был уверен, что я тайно желаю ему смерти. Когда я глубоко спрятала свои мысли и чувства, и поэтому он не мог мне доверять.
Он защищал меня, потому что в тот момент, когда я в том ледяном круге сжала в пальцах инферно, а Зуилас сжал меня, мы связали наши судьбы. Связали их чем-то более значимым, чем контракт. Мы оба смотрели в глаза смерти. Мы оба нашли спасение друг в друге.
Я связан с тобой. Только с тобой, vayanin.
На меня упала тень. Раздался едва уловимый топот ног по мягкому ковру, сопровождаемый лёгким шорохом хвоста. Я не сводила глаз с гримуара, лежащего на журнальном столике, и пыталась привести дыхание в норму. Зуилас присел возле самого края дивана.
– Vayanin?
Я упрямо делала вдох и выдох. Вдох и выдох.
– Робин!
Голова дёрнулась, и мой взгляд устремился к нему, но я тут же отвела глаза. На столике передо мной лежал перевод вставки Мирин.
Я предложила демону свою душу, а затем отдала и сердце.
Часть меня надеялась, что она ошиблась. Что её чувства были всего лишь неуместным влечением. Что её влюблённость была воображаемой, а не реальной. Что её демон не ответил ей взаимностью.
Было бы лучше, если бы она не хотела его, а он – её. Всё было бы гораздо проще. В таком случае не нужно было опасаться отказа. Не нужно было бояться того, что он разобьёт ей сердце и ранит её чувства. Не нужно было бояться того, правильно ли это или нет, что эти чувства противоречат всем законам природы.
Любовь – это боль, и это надежда.
Другая же часть меня отчаянно желала, чтобы Мирин оказалась права. Я хотела, чтобы её не волновало то, что о ней думают другие. Чтобы она шла своим путём – тем, который ещё не выбирала ни одна земная женщина. Я фанатично хотела, чтобы она рискнула.
Рискни, как рискнула я.
Я перевела взгляд на демона, сидящего от меня на расстоянии вытянутой руки.
– Это называется румянец, – мне хотелось звучать уверенно, но получилось какое-то бормотание. – Когда моё лицо становится красным.
– Румянец? – его хвост медленно пополз по полу.
– Я краснею, потому что смущаюсь. А смущаюсь я обычно из-за тебя.
– Почему?
– Потому что… Когда ты находишься рядом со мной. И когда ты прикасаешься ко мне. И в эти моменты я…
Я украдкой взглянула на него, от его сконфуженного взгляда щёки тут же зарделись красным.
– А ты… ты… А потом ты делаешь эти вещи, и я думаю о тебе… думаю о том, о чём не должна думать.
Он молчал. Наверное, запутался вконец. Моё объяснение было хаотичным и непонятным. Я бы и сама ничего из него не поняла.
– Я не знаю, что именно ты думаешь обо мне, – произнёс он наконец тихим голосом.
Я не смогла удержаться и снова украдкой взглянула на него. Он беспокойно хмурился, как будто переживал, что сделал что-то не то. У меня возникло дикое желание сбежать отсюда, но всё что я делала до этого времени – это сбегала. И вот к чему это нас привело! Я разрушила доверие между нами, а всё потому что не могла сказать ему всего одну вещь.
– Vayanin? – он слегка поёрзал. – Твои мысли обо мне – они что, настолько плохие?
– Не плохие. Просто я… – взгляд зацепился за так и не съеденную ягодку клубники, щедро присыпанную сахаром. – Думаю о том…
О твоём удивительном теле с твёрдыми мышцами и гладкой кожей, к которой так и тянет прикоснуться. О твоих сильных руках вокруг меня и о том, как они одновременно вызывают страх и восторг. О твоём хриплом голосе, который ласкает меня. И о том, как я тут же теряю ход мыслей, когда ты шепчешь мне в ухо.
Но я не могу произнести это вслух! Не могу сказать ему всё это!
Рискни, как рискнула я.
Я взяла в руки клубнику. Подняв глаза, я медленно прошлась по его лицу, а затем придвинулась ближе и поднесла ягоду к его рту.
– Что это означает? – прошептала я.
Приоткрыв рот, он аккуратно взял зубами клубничку из моих пальцев и проглотил её. Затем уставился на меня полуприкрытыми глазами.
– Если бы ты была payashē, это бы означало, что ты хочешь разделить со мной постель. – Он внимательно следил за моей реакцией. – Но ты не payashē.
Меня начала бить дрожь, по телу бежали мурашки. Рука слегка тряслась, когда я взяла ещё одну клубнику и откусила её. Капля сладкого сока застыла в уголках губ. Его пристальный взгляд не отпускал меня. Он вопросительно смотрел на меня – в его глазах затаился хищник.
– Я не payashē, – согласилась я.
Дрожь в моих руках стала ещё более отчётливой, когда я неловко протянула ему ягодку. Это было приглашение. Я не приказывала ему – я приглашала. Он двинулся вперёд. Пальцы коснулись моего запястья, затем обвились вокруг него, удерживая руку на месте. Губы сомкнулись над клубникой – и моими пальцами. Ягодка исчезла. Всё, что я теперь чувствовала – это жар его рта и скольжение языка.
Сердце выполнило кульбит, а в лёгких не осталось воздуха.
– Я думала, – прошептала я, – тебе не нравится вкус человека.
– Мне не нравится вкус твой крови, vayanin. А вот твоя кожа…
Он прижался губами к запястью и осторожно провёл языком по венам. Пальцы заскользили вверх – по внутренней стороне руки – по мягкой коже, которой он когда-то восхищался, и по шрамам, оставшимся с того дня, когда мы заключили наш контракт.
Он притянул меня к себе, слегка сжав локоть. Приглашение. Не требование.
Я придвинулась ближе. Совсем немного. Его рука скользнула по рукаву моей футболки. Он провёл большим пальцем по ткани, а затем принялся нежно вести пальцами от плеча к шее. Когда-то он так же аккуратно исследовал мою руку. Теперь же его прикосновения обжигали шею, ключицы, горло, подбородок.
– Ты снова покраснела, – прошептал он. – О чём ты думаешь?
Щёки полыхали, в груди тоже разгорался пожар. Я закрыла глаза.
– Я думаю… – правду. Я должна сказать правду. Не могу лгать. Не хочу. – Мне нравится, когда ты прикасаешься ко мне.
– Hnn.
Его тёплые руки обвили мою шею, его большие пальцы прижимались к челюсти, а затем его тёплое дыхание опалило моё горло. Я слегка дёрнулась назад, не ожидая такого поворота.
Он прикоснулся губами к ямочке между ключицами.
Я задрожала, но не попыталась вырваться. Я не паниковала. Не оттолкнула его. Но и не открыла глаза.
Его горячие губы скользили по горлу. Он внезапного прикосновения его острых зубов у меня по спине побежали мурашки, и я забыла, как дышать.
– А так тебе нравится? – его губы были прижаты к бьющейся вене. Голос вибрировал по телу.
– Мне… мне, – боже я уже задыхаюсь от переполняющих меня эмоций! – Нравится.
Он провёл языком по венке, и я вздрогнула. Его губы начали прокладывать дорожку вверх. Посасывать, покусывать. Ещё одно прикосновение острых клыков, и я ещё больше откинула голову назад, предоставляя ему пространство для маневра. Он уткнулся носом в подбородок, глубоко вдохнул, а затем я почувствовала дразнящее прикосновение его зубов. Он осторожно провёл губами по линии челюсти. Я не могла дышать.
– О чём ты сейчас думаешь, vayanin?
– Я… хочу…
Не могу. Не могу я это сказать. Меня охватила застенчивость, заставившая губы плотно сомкнуться. На щеках вновь вспыхнул румянец, и я слегка откинулась назад, упираясь спиной в диван.
Он навис надо мной, внимательно изучая моё красное лицо:
– А ты помнишь, vayanin, что ты пообещала мне рассказать один секрет?
Дело было в Атриуме Арканы. Он тогда рассказал мне, что для него значит понятие «защищать», а я в ответ пообещала ему раскрыть один свой секрет.
– Помню.
Он прильнул ко мне, жар его дыхания опалил моё ухо, когда он зашептал приглушённым голосом:
– Скажи мне, чего ты хочешь. Открой мне свой секрет, который так тщательно скрываешь.
Сердце стучало так громко, что, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. В животе порхали бабочки, нет, не бабочки – динозавры. Мне было стыдно сказать, чего я хочу. Но… Но, я обещала.
– Я хочу, – голова кружилась от целой кучи эмоций: страх, желание, неуверенность, стыд. – Я хочу, чтобы ты…
– Угу…
У меня перехватило дыхание, а глаза расширились. Его нос скользнул по моей щеке, и мои ногти буквально впились в ковёр. Я напомнила себе о необходимости дышать, вот только лёгкие меня не слушались.
Его губы легко заскользили по моим, едва притрагиваясь. Я отдёрнулась – чисто инстинктивное движение. Часть меня где-то в глубине души всё ещё немного боялась его.
Его руки прошлись по моим бокам, затем скользнули вверх по спине и зарылись мне в волосы. Он крепко держал меня, как будто пытался приободрить. Мои руки оторвались от пола, и я вцепилась ему в плечи, в его накачанные мышцы, от которых исходила сила и уверенность. Пульс участился, хотя куда сильнее то?
Его губы уткнулись в уголок моего рта. Горячий язык прошёлся по уголку моих губ, слизывая сок клубники, который я так и не удосужилась вытереть. Затем его губы взяли в плен мою нижнюю губу, заставив меня задержать дыхание в предвкушении дальнейших действий.
Очередное лёгкое прикосновение к моим губам – очередное испытание для моего сердца. Голова кружилась, пульс бился в ушах. Я перестала сопротивляться и прильнула к нему, соприкасаясь носами.
Его губы коснулись моих – нежно и осторожно – а затем его рот накрыл мой. Горячий, требовательный, но в то же время мягкий и нежный. Его губы жадно двигались, исследуя форму моих губ. Он провёл языком по моей верхней губе, а затем зажал нижнюю губу своей. Лёгкое прикосновение его клыков заставило меня ахнуть от удивления. В его руках я становилась податливым воском, дыхание участилось, а тело охватил жар.
Из его груди вырвался рык, и он снова прикусил мою нижнюю губу. Я приоткрыла рот, и наши языки сплелись в причудливый танец. Я впервые пробовала его на вкус! Сладкий, но в то же время немного терпкий.
Мои руки заскользили по его плечам, и наконец-то расслабилась, полностью отдаваясь этим ощущениям. Я буквально растворилась в его руках, откинув голову назад и распахнув губы от удовольствия. Мои страхи улетучились. Осталось лишь желание, разгорающееся внутри меня. Оно усиливалось с каждым прикосновением его губ.
В том местечке моей головы, где всегда жил страх, сейчас вспыхнул пожар.
Я почувствовала в своей голове присутствие малиновой магии. Свирепость, хитрость и обжигающая страсть сплелись в один причудливый танец. Я распахнула глаза, но тут же закрыла их, ещё крепче прижимаясь к Зуиласу, обвивая его за шею, впиваясь руками в его волосы.
Его сущность переплелась с моей – эмоции, чувства, мысли, реакции. Я почувствовала дикость, которая была неотъемлемой частью его сущности. В моей голове вились тысячи мыслей, но я не могла ухватить ни одну из них.
Но вдруг я услышала его мысль – кто-то приближается.
– Сюда идёт Амалия? – я резко отстранилась от него.
Он взглянул в сторону двери. Раздались шаги. Даже моё громкое дыхание не помешало ему услышать их. Щёлкнул дверной замок – это Амалия вставила ключ.
Паника загасила все остальные эмоции. Я всё ещё сижу прижатая к Зуиласу! Его руки обвились вокруг меня! Моя рука в его волосах! Может я и была готова посмотреть в глаза своим страхам, но вот взглянуть в лицо своей кузине в таком виде – нет уж, увольте!
Daimon, hesychaze!
Тело Зуиласа тут же растворилось в инферно, а я осталась сидеть возле столика, на котором покачивалась миска с клубникой.
Распахнулась дверь, и в гостиную влетела Амалия:
– Прости! Я должна была вернуться пораньше! Ну что, ты готова к нашей встрече с…
– Привет, – слабо пропищала я. Надеюсь, она не заметила мой трепещущий голос, румянец на щеках, скомканную одежду, хаос на голове.
Она слегка прищурилась, но тут же покачала головой:
– Даже знать не хочу! Так ты готова или нет?
– Готова к чему? – спросила я, умирая со стыда.
– К встрече! С экспертом по магии Отречения!
Точно! Я же совсем про это забыла! И почему в нашей квартире нет настенных часов?
– Точно. Прости. Дай мне минутку, я спрячу гримуар.
– Конечно. Не торопись, – саркастически отметила Амалия.
Я сгребла в руки гримуар, свои записи и инферно, и отнесла всё это в комнату. Спрятав гримуар, я уселась на кровать и внимательно уставилась на цепочку. Руки непроизвольно потянулись к всё ещё припухшим от поцелуев губам.
Менее трёх месяцев назад в тёмной аллее Зуилас слизал кровь с моего запястья. Я точно помню, как отшатнулась от него в отвращении и заявила, что я никогда и ни за что не захочу узнать, каков он на вкус!
Вот уж воистину никогда не говори никогда.
