Текст книги "Нежная птаха для мрачного колдуна (СИ)"

Автор книги: Марго Шум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Из речей жреца Жиль мало что поняла, кроме того, что каким-то образом тот увидел ее прежнюю, а может, и будущую жизнь.

– Я прожил достаточно долго, не неся на своих плечах груз ответственности, великий жрец. Наверное, пришло время, – серьезно отозвался Ландер, и сейчас Жиль не узнавала в нем того насмешника, каким видела чаще всего.

– Воля твоя, а я лишь ей подчиняюсь, – неожиданно поклонился колдуну жрец. – Пойдем, дитя, к месту ритуала. И ты, Ландер, тоже, – поманил он их за собой вглубь Храма.

Они приблизились к небольшому алькову, тонущему в темноте. Но стоило только жрецу взмахнуть рукой, как разгорелось нежно-голубое свечение, заливая внутренности небольшого углубления, где кроме старого и, казалось, прогнившего столба в центре ничего больше не было.

 – Идите к столбу вечности, дети мои, и поделитесь с ним своими горестями и радостями, – велел жрец, и Ландер взял Жиль за руку.

Трепет пробежал по коже от его прикосновения.

– Прижми к нему ладони и закрой глаза, – тихо объяснил колдун и первый все это проделал, подавая ей пример.

Жиль прижала ладони к столбу, ощущая какой тот теплый и гладкий. Перед тем как закрыть глаза, она заметила, что столб весь испещрен мелкими трещинками. Вот почему он кажется очень древним. Но, наверное, такой он и есть.

Пальцы Ландера коснулись ее пальцев, и Жиль вздрогнула.

– Не бойся, птаха. Просто думай о своей жизни. А еще лучше, вспоминай... – прошептал он.

Воспоминания пришли сами в голову. Детство, тетя – всегда разная (оказывается, она не всегда была груба с ней), школа, Монила... За короткий миг, вся жизнь промелькнула перед глазами, и ничего для этого Жиль не сделала, даже не напрягалась.

А когда открыла глаза, перед ней и Ландером парили в воздухе два одинаковых кубка, в которых плескалась какая-то жидкость.

– Возьмитесь за руки, дети мои, и испейте из кубков силы, – велел жрец.

Снова Ландер обхватил ее ладонь, обжигая прикосновением. Свободные руки потянулись к кубкам. Жидкость была без цвета, запаха и вкуса. И это не было водой. Она скользнула внутрь Жиль одной большой неделимой каплей, и кубок сразу же опустел.

– Теперь можешь отдать ей крылья, сын мой.

– Будет немного больно. Ты уж потерпи, птаха, – заглянул ей колдун в глаза и словно обнял, прикасаясь к спине.

Спину обожгла боль, но сразу же она стала затухать. Жиль вскрикнула разве что от неожиданности, а не невозможности терпеть.

– Голубка теперь – твоя вторая сущность, дитя. Думаю, что очень скоро ты к ней привыкнешь и полюбишь, – произнес жрец, и она с Ландером покинули альков. – Обернись. Почувствуй, как это прекрасно! – взмахнул он руками, и Жиль едва устояла на ногах от сильного порыва ветра.

А в следующий момент она взмыла в воздух, чувствуя, как какая-то сила удержала ее от столкновения с высоким потолком храма. Под собой она видела улыбающихся Ландера и жреца. И чувствовала себя так замечательно, зависнув в воздухе с трепещущими крылышками, что поверила словам жреца сразу же. Она уже полюбила пернатую ипостась, которую отныне могла считать своей по милости колдуна.

Ландер обернулся вороном, и вместе они покинули храм. А потом еще долго летали, падая со скальных утесов и уносясь ввысь, пока Жиль не спохватилась, что уже порядком задержалась, тогда как в замке ее ждет работа. Должно быть, управляющий сердится, и чем это ей грозит, лишь Богине известно.

– Мне пора возвращаться в замок, но я не знаю, как обернуться обратно, – запаниковала Жиль и едва не спикировала на камни.

– Успокойся, птаха, и дыши глубже, – подлетел к ней ворон и заглянул черными блестящими бусинами в глаза. – Представь, что ты стоишь на земле. А потом захоти этого. Все просто, птаха, – раздался в ее голове его ласковый голос.

И правда, ничего особенного делать не пришлось. Жиль в точности следовала советам колдуна и вскоре оказалась у ворот на территорию замка в облике человека. Только вот самого колдуна рядом не увидела, как и черного ворона в небе. Он исчез, не попрощавшись.

– О тебе несколько раз справлялся управляющий, – угрюмо сообщил ей Бовил, впуская во двор. – Он зол. Надеюсь, беда тебя минует, – сочувственно вздохнул он.

– Сильно сердился, да? А что говорил? – загрустила Жиль. Знала ведь, что так будет, но надеялась на удачу.

– Ничего не говорил. Велел явиться в лабораторию, сразу как вернешься. Удачи тебе, птичка, – смущенно пробормотал и посмотрел на нее как-то странно. Если бы Жиль не успела уже узнать Бовила довольно неплохо, то, наверное, испугалась бы его оскала. Но сейчас она поняла, что улыбка его означала крайнюю степень стеснения. И за это она была благодарна от всего сердца этому гиганту.

Господин Модир был в лаборатории. На Жиль даже не взглянул, когда та вошла. Она же тихо поприветствовала его спину и направилась к чану с пробирками, который уже был почти полон. И когда только управляющий успевал проводить столько опытов. И запах сегодня в лаборатории висел тяжелый, насыщенный множеством испарений. От него у Жиль сразу же закружилась голова и к горлу подступила дурнота. Пришлось мириться со всем этим, пока не наступило привыкание.

– Ты где была? – спросил Модир, все еще не глядя на Жиль. Вопрос прозвучал так громко и неожиданно, что она едва не обварилась кипятком, который как раз несла к чану в большом ковше.

– Сначала в школе, а потом... в Храме Величия, – после небольшой заминки поведала она правду.

– И что же ты там делала?

Странным показалось Жиль то, что он даже не удивился, словно именно такого ответа и ожидал. Только что она может рассказать? С одной стороны, никто не спросил ее держать в секрете все то, что сегодня произошло, с другой – так не хотелось обсуждать это с управляющим!

– Мы были там с господином Ландером, – уклончиво отозвалась она и все же плеснула на руку кипятка.

Реакция управляющего напугала Жиль даже больше, чем его напряженная поза до этого. Она даже о боли забыла, когда тот в два шага оказался рядом и схватил ее за ошпаренную руку.

– Что же ты такая неловкая?.. – рассматривал он красное увеличивающееся на глазах пятно, которое нещадно жгло. Жиль уже не могла сдержаться и поморщилась от боли. Хотелось опустить руку в холодную воду, но держал Модир ту крепко. И склонился так низко, что от его горячего дыхания обожженное место заболело еще сильнее.

– Господин Модир, можно я охлажу руку? – пробормотала Жиль и попыталась высвободиться.

Но, кажется, управляющий ее даже не услышал. Вместо этого резко выпрямился и, все так же не выпуская ее запястья, потащил Жиль к стеллажу. Оттуда свободной рукой достал баночку и протянул ей со словами:

– Отвинти крышку.

Какой же он странный сегодня! Но выказывать удивления Жиль не рискнула – свободной рукой отвинтила крышку.

Модир поставил баночку на столик и зачерпнул из нее голубоватой светящейся мази. Нанеся ее на ожог, он принялся втирать ту пальцем. Почти сразу же боль прошла, теперь только мазь приятно охлаждала кожу. Но руку ее управляющий не выпустил даже тогда, когда от ожога не осталось и следа, а мазь полностью впиталась в кожу. Теперь уже вся ладонь Жиль пряталась в его руке, а большим пальцем он поглаживал запястье. И все это больше напоминало ласку, нежели оказание первой помощи.

– Господин Модир, – позвала Жиль, понимая, что тот смотрит на нее и будто не видит. Вновь она тонула в совершенно прозрачном взгляде, лишенном каких-либо мыслей.

Она попыталась забрать свою руку, но он не позволил. Это же ее движение вернуло его взгляду осмысленность.

– Он ведь подарил тебе частичку себя? – произнес он так тихо, что Жиль пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова.

– Он дал мне крылья, – ответила она, волнуясь все сильнее и не понимая, отчего именно.

– И теперь она живет в тебе, – прикоснулся он пальцем к ее груди в районе солнечного плетения. – Ты чувствуешь это?

Теперь он словно не слышал ее. А рука его сместилась ей на талию. Он привлек к себе Жиль, и она вынуждена была упереться ему в грудь. Да что здесь происходит?! Страх все возрастал, да с такой скоростью, что очень скоро превратился в панику.

– Господин Модир! Что вы делаете?!

Он не отвечал и продолжал держать ее так крепко и близко, что Жиль уже задыхалась то ли от лихорадочного жара, охватывающего все тело, то ли от парализующего страха, а может от того и другого вместе. И эти его глаза – какими же они казались Жиль страшными, особенно вблизи.

– Пустите, молю вас! – попыталась оттолкнуть его Жиль, со всей силы упираясь ладонями в грудь, что казалась ей неестественно твердой, словно каменной.

Лицо управляющего находилось угрожающе близко от ее. Голова Жиль кружилась все сильнее, и ноги подкашивались от зарождающихся в голове подозрений, что хочет он (О Богиня!) поцеловать ее. И даже не хочет, а намерен это сделать, находясь в трансе, не осознавая, что происходит с ним здесь и сейчас.

– Господин! – выкрикнула Жиль, сама испугавшись, как громко прозвучал ее голос. Он прозвенел в лаборатории тревожным колоколом, отражаясь от стен, проникая в уши.

И это возымело результаты – взгляд управляющего постепенно приобретал утраченную осмысленность. Глаза немного потемнели. И по мере того, как это происходило, хватка его становилась все слабее, пока руки мужчины безвольно не пали с талии Жиль и не повисли плетьми вдоль тела. Она же, воспользовавшись моментом, отбежала от него на безопасное расстояние, все еще не в силах справиться с бешено колотящимся сердцем, готовым выпрыгнуть из груди.

– Как рука? – обыденно поинтересовался Модир, будто и не было ничего только что.

Он вернулся к тому, чем занимался до этого, и голос его звучал ровно. Жиль же совершенно забыла про руку. О чем он вообще толкует, тогда когда она ждет извинений, ну или хотя бы объяснений всем тем неприятным странностям?

– Не болит, благодарю, – ответила она, понимая, что голос ее прозвучал не самым учтивым образом, что не подобает так разговаривать с господином. Но и поделать с собой ничего не могла. Он ее обидел и едва не опорочил. Что было бы, загляни минуту назад кто-нибудь в лабораторию?

Чтобы не видеть управляющего, Жиль тоже предпочла возобновить мытье пробирок, тем более что и вода остывала очень быстро, в просторном помещении было достаточно прохладно и сыро, когда не топился камин, над огнем которого Модир частенько что-то выпаривал в небольшом блестящем котелке.

– Ты опоздала и понесешь наказание, – вздрогнула и замерла с колбой в руке Жиль от следующей фразы.

– Это...

– Меня не интересуют причины! – перебил ее он, повышая голос.

Жиль поняла, что он повернулся к ней лицом, но все еще не смела пошевелиться сама. Страшно было вновь увидеть его глаза. Что если там опять царит пустота!

– Посмотри на меня, глупая лоточница!

Жиль медленно развернулась, страдая от унижения. Слово «лоточница» из его уст прозвучало сейчас как оскорбление, с таким пренебрежением, даже брезгливостью тот его произнес.

– Сейчас ты закончишь работу здесь и до наступления ночи можешь быть свободна. Тут ты мне больше не нужна. А как только минует полночь, ты должна быть у священных камней, чтобы собрать прах мертвых. Мне он нужен для специального зелья, несущего в себе большую магическую силу, – губы Модира вытянулись в подобие улыбки, став совсем тонкими и длинными. Но глаза при этом смотрели на Жиль все с тем же брезгливым выражением. – Обязательно нужно управиться за час – время поклонения духам, с полуночи до часу ночи. Все поняла?

Кажется, Жиль пошатнулась и вынуждена была вцепиться в холодную металлическую поверхность стола. Священные камни?! Нет, она не сможет пойти туда одна!

– Что ты сказала? – брови Модира поползли вверх. – Ты отказываешься выполнять поручение? Хочешь, чтобы я заменил это наказание истязанием твоего хрупкого тела?

Она произнесла это вслух? Не может быть!

– Господин Модир... – заикнулась было Жиль, но снова замолчала. Она не знала, что может сказать или сделать, чтобы смягчить наказание. Но священные камни... Их она боялась едва ли не больше всего в этой жизни.

– Что? Ну говори же! Внимательно тебя слушаю, – недобро усмехнулся он.

Поборов дурноту, Жиль ответила, и голос ее прозвучал на удивление твердо.

– Хорошо. Я выполню ваше поручение.

В конце концов, это всего лишь священное место, где царят законы мертвых. А мертвые не страшны живым – это ей всегда внушала тетя Зуи. Человек, что стоит сейчас перед ней и смотрит так, что от его взгляда хочется бежать подальше, гораздо страшнее всех тех опасностей, что она себе напридумала.

– Вот и славно, – кивнул он. – Буду ждать тебя в лаборатории с прахом. И потом ты мне поможешь готовить зелье.

А это значит, что ночь ей предстоит без сна. Ну что ж, и к такому ей тоже не привыкать.

Глава 12

– Великий жрец, что мне делать? Как справиться с собой?

Модир переступил порог Храма Величия следом, как голубка и ворон покинули его. Он следил за ними, сгорая от всепоглощающих ревности и ненависти. Эти чувства сжигали его изнутри с того самого момента, как лоточница поселилась в замке. И с каждым днем ему становилось все хуже.

– Что ты хочешь услышать от меня, сын мой? Я не даю советов, ты же знаешь. Вечность научила меня держаться в стороне от человеческих страстей, – жрец закрыл священную нишу и повернулся к Модиру.

С детства Модир привык видеть жреца, потому как частенько наведывался в Храм за подпиткой, что давали ему священные письмена и вековая мудрость этого места. Но каждый раз удивлялся, насколько непроницаемым и отстраненным от всего мирского выглядит жрец. Вот и сейчас тот взирал на него с равнодушным спокойствием. Тогда как внутри Модира все бушевало.

– Я готов убить эту девушку только за то, что испытываю к ней. Она нужна мне для свершения мести, для выполнения обета, что дал у ложа умирающего отца. Но каждый раз, когда она оказывается рядом со мной, я теряю контроль над собой. И мне невыносимо думать, что именно ее я подталкиваю к Ландеру.

– Месть – вот то, что отравляет человеческие души, – отозвался жрец, плавно скользя вдоль стен храма. Свечи гасли следом за ним с призрачным шипением, оставляя в воздухе легкий аромат жженого воска. – Нет губительнее чувства, и оно же одно из самых сильных. Твой род мстит роду Ландера испокон веков. И ты не исключение из правил. Твой отец сделал все, чтобы загубить жизнь матери молодого господина, а теперь ты идешь по его стопам, ведомый данным обещанием. Беда твоя в том, что девушку эту, что выбрал в жертву, ты хочешь для себя. Это все осложняет, ты находишься в противоречии с самим собой. И именно в твоих руках сейчас находится ее судьба, как и твоя собственная. Я могу видеть прошлое, настоящее и будущее. Ничто не скрыто от меня. Но ты ничего не узнаешь, пока не пройдешь этот путь до конца. Иди с миром, сын мой. Двери храма открыты для страждущих. Но и тут тебе не будет упокоения.

Возвращался в замок Модир в еще более растрепанных чувствах, нежели покидал тот. Что хотел сказать жрец? Для чего произнес столь пространную речь? На чьей он стороне? Хотя, последний вопрос явно бессмысленный – жрец никогда не принимает чью-то сторону. Да и человек ли он, если даже сам не знает, как долго уже живет на этом свете?

Злость выплеснулась на Бовила, что с неизменно тупым видом впустил управляющего на территорию замка. Голубка с вороном все еще парили высоко в небе, он видел их. Эта птаха, как называет ее господин, совершенно потеряла стыд, забыла о своих обязанностях. И за это она будет сурово наказана. Не секрет, чего она боится едва ли не сильнее смерти – Модир прочитал это в ее душе. Вот туда она и отправится отбывать наказание.

Вновь ему пришлось прибегнуть к помощи энергетической капсулы, чтобы унять ту бурю в душе. И снова лоточница попалась под горячую руку, когда туман вечности еще не полностью покинул его.

Сжимая ее хрупкое тельце, Модир едва сдержал рвущуюся изнутри страсть. Что она с ним делает?! Заставляет терять рассудок! Этот ее испуг, дрожащие губки, упирающиеся в грудь ледяные от страха ладошки... Как же он хочет ее! Ни одну женщину не хотел так. Всех их он презирал с детства, как мать свою, что родила его и бросила на отца. А эта лоточница!.. Что сильнее в нем: ненависть к ней или страсть?

Он видел, как борется эта малышка с самой собой, как пытается не выказать страха перед походом к священным камням. И стойкость ее духа вызывала в душе Модира уважение.

А ночью он отправился за ней следом, просто потому что не мог оставить ее одну. А еще он волновался за нее, в чем даже себе не признавался.

***

Милый друг, как мне поступить? Я до замирания сердца боюсь идти к священным камням, да еще и в полночь, когда жизнь замирает, а потусторонние силы оживают. Но я не могу пожаловаться хозяину замка на управляющего. Что я ему скажу? Что меня наказали за провинность слишком сурово, что не заслуживаю этого?

Господин Модир управляет тут всем. Он самый главный в замке после хозяина. И не пристало служащим жаловаться на него. Боюсь, поступи я так, мое положение только ухудшится. И... я боюсь его.

Сегодня мне показалось, что он хочет поцеловать меня. Даже сейчас, делясь с тобой, мой друг, этими сокровенными мыслями, я краснею. Временами он пугает меня даже сильнее, чем предстоящий поход к камням.

Пожелай мне удачи...

Жиль закрыла дневник и спрятала тот в ящик стола, как советовал ей однажды Понк. Уж эти строки точно не предназначены для посторонних глаз.

На землю опустилась ночь, и вот-вот наступит полночь. Пора было собираться в путь.

Она прихватила с собой газовый рожок, чтобы светить им в особо темных местах. В прошлый раз с ней был Монила, сейчас же ей предстояло пройти этот путь одной. А пугала уже скальная лестница.

– Ты куда это собралась на ночь глядя? – такими словами остановил ее Понк.

– К священным камням, за прахом усопших, – понурилась Жиль. Скрывать от карлика правду не видела смысла. Да и слова сочувствия ей сейчас не помешают.

Однако сочувствовать ей явно не собирались.

– С ума сошла! А ну... живо отправляйся в свою опочивальню! – махнул он рукой в сторону хозяйского крыла. – Я даже сам провожу тебя туда, – схватил ее за руку и потащил за собой.

– Да постой, Понк! – вырвала Жиль руку. – Наказана я, понимаешь. Вынуждена подчиниться.

– Кем? – выпучился на нее Понк.

– Модиром, – еще сильнее понизила голос Жиль, хоть они и так разговаривали очень тихо.

– Не иначе, как он зверь самый настоящий, – потрясенно пробормотал карлик. – Да где же это видано – так наказывать молодую невинную душу! Да кем же это надо быть... – он словно говорил с самим собой, но даже от этого Жиль становилось немного легче.

– Благодарю тебя, Понк, но мне пора, – с сожалением произнесла она. Если не поторопится, то за час не обернется.

– Постой! Я сейчас... – и он умчался на удивление быстро.

Вернулся буквально через минуту и протянул Жиль маленький мешочек.

– Что это? – покрутила она мешочек в руках и даже понюхала. Внутри было что-то мягкое и не пахло ничем.

– Порошок, отгоняющий нечисть. Не спрашивай, откуда это у меня. Просто возьми. Не пригодится сегодня – хвала Богине. Но храни его у себя, так будет надежнее тебе и мне тоже, – потупил Понк глаза.

Жиль не выдержала и крепко обняла его, поцеловав в макушку. Какой же он, все-таки, хороший и добрый. А ведь сначала он показался ей совсем другим.

Понк проводил Жиль до ворот, которые сам и открыл. Бовил громко храпел и ничего не услышал. А то и от него пришлось бы выслушивать.

– Давай, пойду с тобой? – предложил карлик в самый последний момент.

– Нет. Он тебя накажет за это. А такого я точно не желаю. Не волнуйся, со мной все будет в порядке, – улыбнулась ему Жиль.

И начался опасный спуск. После того как едва не упала, Жиль боялась этой лестницы. Благо, спустилась она быстро и без происшествий. А дальше предстоял неблизкий путь к камням. Следовало поторопиться, чтобы успеть все сделать до часу.

Жиль даже не догадывалась, что под покровом ночи за ней следует высокая фигура, завернутая в черный плащ. А вот Модир видел все и слышал каждое их с Понком слово. Злость вспыхнула в нем на карлика, но пока он решил того не трогать, не проявлять себя. А вот потом он обязательно до него доберется. И где-то в глубине души Модир понимал, что Понк прав был, когда назвал его зверем. И животный страх лоточницы он чувствовал на расстоянии. Одно успокаивало – ничему плохому он не даст с ней случиться. Но как же опасно тревожить мертвых, уж Модир это знал как никто!

Жиль остановилась у кромки священных камней в нерешительности. За спиной остался шаткий мосток через речушку, а впереди начиналось царство усопших. И как же трудно было решиться сделать всего один шаг еще, чтобы нарушить невидимую границу, ступить на чужую территорию. Но время шло, и собственные страхи ей пришлось преодолеть.

Мелкая дрожь пробежала по телу, когда ноги ступили на священный камень, и тот засветился под ней. Свечение его становилось все ярче, передаваясь другим камням, охватывая все больший участок. Сразу вспомнились все страхи, и как они с Монилой последний раз развеивали тут прах тети Зуи. Где-то там, между камнями, есть и его частицы. А может быть и дух ее витает тут же и поможет непутевой племяннице...

Размышлять и дальше Жиль себе не позволила. Чтоб собрать прах, ей нужно было еще немного углубиться, пройти по нескольким камням. Она примерно помнила, где развеивали прах тети они с Монилой. Не мешкая ни секунды, туда она и направилась.

Повсюду уже было настолько светло от сияния камней, что в рожке больше не было необходимости. Жиль положила тот на камень и сняла из-за спины котомку. Достав сосуд, что вручил ей Модир, она отвинтила крышку, присела и зачерпнула лопаткой серого и тоже светящегося порошка.

 Стоило только коснуться праха, как его частицы с поверхности вспорхнули в воздух. Сразу же поднялся сильный ветер. Все вокруг Жиль завьюжило, трепля подол платья, бросая пряди волос в лицо. Но и к нему она была готова – нельзя тревожить прах мертвых почем зря. А вот к тому, что поднимется вой со свистом, который стремительно будет нарастать, она не подготовилась и в первый миг испугалась так, что сжалась в комок, спрятав лицо в коленях. Лопатка упала между камней и погрузилась в прах. Набрать его Жиль успела всего ничего. И страх сковал такой силы, что не получалось даже пошевелиться.

Модир старался держаться вне поля зрения девушки. Он отлично видел все, даже то, что пока еще не замечала испуганная бедняжка. Души мертвых разозлились и уже тянули к ней свои призрачные щупальца. Еще чуть-чуть, и он может не успеть.

В тот момент, когда Жиль оторвала лицо от колен и пронзительно закричала, когда руки призраков практически дотянулись до нее, чтобы разорвать на части и похоронить под слоем пепла, Модир смел их уничтожающей силой, вложив в нее всю свою злость. Но себя он ненавидел еще сильнее.

– Бежим отсюда! – схватил он Жиль за руку и потянул с камней. В последний момент она успела прихватить сосуд с пеплом. Бедняга, как же она ответственная! Но это мало ценится в современном мире. Газовый рожок так и остался лежать на камне, и лишь он продолжал мерцать, когда священная пустошь погрузилась во мрак, выгнав незваных посетителей, что посмели потревожить прах мертвых.

На безопасном расстоянии Модир остановился и гневно воззрился на Жиль.

– Почему не воспользовалась крыльями, что были дадены тебе со всей щедростью и во благо?!

– Я... я пока еще боюсь...

Она и правда боялась обращаться голубкой без поддержки Ландера. Страшно становилось, стоило представить себя в небе одну. Нужно было время на освоение навыков, но именно этого времени и не хватало.

– Из-за своего страха ты сейчас едва не погибла! – взял ее Модир за плечи и легонько встряхнул. Девушка пребывала в трансе и такое состояние ему не нравилось. Мозг ее еще явно лихорадил пережитый страх.

– За что вы меня так ненавидите? – подняла она к нему наполненные слезами глаза. Ну хоть плачет, значит испуг нашел дорогу наружу.

Что он мог ответить? Что не ненавидит, а сходит с ума от страсти? Что ненавидит совсем другого человека, чьей женой она вскоре должна стать? Все к тому шло, и Ландер уже смирился с мыслью сделать эту малышку своей, отвести ей роль жертвы. Но все нутро Модира сопротивлялось этому, и выхода другого он не видел. Сегодня же он поговорит с господином, чтобы выяснить для себя все окончательно! И если такова будет воля Ландера, то он сможет вытравить лоточницу из своего сердца.

– Ненависть – слишком сильное чувство, его я не дарю кому попало, – сухо бросил Модир, взял девушку за руку и повел за собой.

До замка они добрались очень быстро и в полном молчании.

– Иди спать, – велел управляющий лоточнице.

– Но я же должна...

– Я сказал, иди спать! Мне ты больше не нужна! – забрал у нее сосуд с прахом и поспешил убраться подальше. Если и дальше останется рядом с ней, то может не сдержаться. Весь ее вид: испуг в огромных глазах, дрожащие губы, бледная кожа... вызывали в нем несвойственные ему нежность и сострадание. Это было невыносимо! А в груди болело так, что хотелось выть в голос.

В лабораторию Модир лишь отнес сосуд и сразу же поспешил на хозяйскую половину, очень надеясь, что не встретит на пути лоточницу. Видеть ее сейчас он не хотел, да и не мог. До сих пор еще несвойственные ему угрызения совести терзали душу. Не нужно было подвергать ее такой опасности. Ведь даже он не всемогущ и мог не успеть прийти на помощь.

Ландера Модир нашел в беседке, в более задумчивом, даже подавленном настроении, чем обычно. Он пил вино и смотрел на блестевшее в лунном свете море. И что он в нем нашел – огромная соленая лужа! Но так как в море Ландер больше ни во что не был влюблен. Его он обожал с детства, когда таскал все время маленького Модира с собой на пляж и заставлял жариться под палящими лучами солнца. Модир же, напротив, ненавидел море. А еще он его боялся, когда однажды чуть не утонул. Тогда Ландер спас его, он плавал отлично. А Модира даже соленая вода не держала.

– Не спится? – посмотрел на него Ландер.

– По ночам мне редко спится, ты знаешь, – опустился Модир рядом с господином на лавочку.

– Ну да, ты у нас темный маг, человек ночи, – беззлобно усмехнулся тот.

– А ты почему не в постели? Настойку выпил?

– Да выпил я эту отраву! – с раздражением ответил Ландер и грохнул бокал о поверхность столика. Как только тот не раскололся? – Иногда хочется плюнуть на все и сдохнуть, но ведь и этого не могу...

– Не можешь. Потому тебе и нужно жениться, – приступил Модир к делу, не откладывая в долгий ящик.

– На ком?

– На птахе, на ком же еще. Ее кровь ты уже попробовал, она тебе подошла. Уже не обязательно будет каждый день пить настойку. Духи величия разрешают пить кровь в благих целях и без ущерба для здоровья, если донором является законная супруга.

– Да знаю я!.. Но не навредит ли это ей?

– Кровопускание еще никому не вредило. Напротив, как целитель, говорю тебе, что это очень полезно.

– Да, знаю, – задумчиво отозвался Ландер. – А как быть с консуммацией?

Модира аж передернуло от одной мысли, что лоточница будет делить с Ландером постель. Он все время гнал от себя эти мысли, но так или иначе они возвращались. Люди вступают в брак для того, чтобы завести потомство. И он знал, на что именно толкал Ландера. Только вот наследник этот ему не нужен, и об этом он позаботится. Но хозяин должен стремиться именно к этой цели.

– Не пойму, что тебя смущает. Она так не нравится тебе, как женщина? – скептически поинтересовался, не сумев побороть раздражение.

– Напротив, Мод, меня влечет к ней со страшной силой. Иногда даже с трудом получается сдерживать себя. Но эта птаха такая пугливая. Когда прикасаюсь к ней, целую, дрожит как лист на ветру, и сердце ее так бьется... – на губах господина заиграла ласковая улыбка, и Модир понял для себя одну важную вещь – Ландер влюблен по уши в эту маленькую лоточницу. Не только на него подействовали ее чары, но и на господина. Только вот, тот получит ее по праву главного, а сам Модир так и будет бороться со своими желаниями, что буквально сжигают его изнутри. – А знаешь, ты прав! – неожиданно оживился Ландер. – Ведь если сделаю ее своей женой, то осчастливлю, подарю ей безбедную праздную жизнь. Ну а проклятье... так может и нет его вовсе? Может, выдумки все это? Мать погибла по отцовской неосторожности, но это же была случайность. И то, что случилось с бабушкой, тоже нельзя считать отголосками проклятья. Завтра отправлюсь в Храм и испрошу у жреца позволения провести церемонию бракосочетания как можно быстрее.

– А ей когда сообщишь? – деланно равнодушно поинтересовался Модир.

– Через пару дней. Завтра по пути заверну в ювелирную лавку, куплю кольцо... А потом призову тебя в свидетели, когда буду делать предложение. Но сначала мне нужно обговорить все со жрецом.

– Вот и хорошо. Рад, что ты определился.

Уговаривал Модир сейчас себя. Он рад! Он очень рад, что еще на шаг становится ближе к цели. Ну и всегда чем-то приходится жертвовать, даже если это что-то дорого тебе по-настоящему. Он вырвет эту лоточницу из своего сердца. Совсем скоро она станет женой господина, разделит с ним ложе. А он... он будет продолжать делать вид, что верно служит им, теперь уже обоим. Пока. Пока не придет время действовать, а к этому Модир уже тоже готовится. План хорош тогда, когда продуман до мелочей. И торопиться в деле мести нельзя.