Текст книги "Нежная птаха для мрачного колдуна (СИ)"

Автор книги: Марго Шум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава 10

Он красивый. Но очень странный. А порой, рядом с ним, становится отчего-то страшно. От него исходит какая-то угроза, и я ее чувствую. Он словно ждет чего-то от меня или проверяет... Я и сама не понимаю, что это, только в такие моменты хочется держаться от него подальше.

А еще колдун довольно обходителен. И даже милым часто бывает. Конечно, когда не стоит слишком близко от меня. В такие моменты мне странным образом не хватает воздуха. И смотрит он иногда так... его взгляд будто проникает в меня, лишает покоя, заставляет волноваться все сильнее. И не получается самой не смотреть на него.

Этот мужчина странным образом волнует мою душу. И наверное, к такому я еще не готова...

Жиль перечитала строки дневника, что написала накануне, перед сном, и захлопнула его, пряча в ящик стола. Наставления Понка она помнила, но ночь ее друг все равно провел на столе и распахнутый на последней странице. Впредь надо постараться вести себя осмотрительнее.

Сегодня она решила позавтракать перед школой, а потому сразу же после утреннего туалета спустилась на кухню, во владения все успевающей Гуры.

Кухарка показалась Жиль немного странной. И глаза той выдавали следы недавних слез. Видеть эту веселую женщину в таком настроении было непривычно, хоть Жиль еще и не успела познакомиться с той поближе.

– И не спится тебе в такую рань? – проворчала Гура, впрочем, злости в ее голосе не было, разве что все та же грусть.

Жиль стало любопытно, что же у той случилось. Но задавать вопросы было как-то невежливо. Да и не понадобилось, вскоре та и сама все поведала. А вот после рассказа кухарки аппетит у Жиль сразу же пропал и доесть до конца самую вкусную творожную запеканку в мире она уже не смогла.

А случилось вот что, со слов кухарки. Бедного Понка заточили в подземелье, без еды и воды. А перед этим еще и всыпали двадцать плетей, исполосовав до крови спину.

– И прикован он там цепями, горемычный, – всхлипнула Гура. – А ведь он добрый, хоть и ворчливый.

– За что же так с ним? – Жиль почувствовала, как от ужаса зашевелились волосы на голове, стоило только представить себе все то, о чем узнала от кухарки. В особенности это темное и сырое подземелье, где поди и крысы водились.

– Да кто ж знает, – вздохнула та. – Провинился, видно, в чем-то. Вот господин Модир и наказал его. А на расправу наш управляющий скор и суров.

– И как долго Понка там продержат?

– Этого никто не знает. Наказания господин Модир отменяет, когда соизволит его левая пятка. Да простит меня Богиня! – возвела Гура глаза к потолку.

– Как же он там будет? С ранами-то на спине?..

– А кого это волнует! – гневно посмотрела на Жиль Гура. – Служишь им годами и получаешь вот такое вместо благодарности. Бедный Понк...

– И сколько он уже там находится?

 – Да с вечера и сидит, как получил плетей.

Целую ночь?! Глаза Жиль распахнулись от ужаса, и она резко встала, направившись к двери.

– Куда это ты? – удивилась кухарка.

– Найду управляющего и попрошу за Понка.

– С ума сошла?! – всплеснула та руками. – Не боишься с ним рядом оказаться? Господин Модир ведь может и тебя наказать, за то что лезешь не в свое дело.

– А какое же дело мое? – обернулась Жиль от двери. – Оставить Понка и дальше истекать кровью в подземелье?

– Ох, и отчаянная же ты девушка! Но кто знает, может тебя управляющий и послушает, – задумчиво закончила, словно благословляя Жиль на подвиг.

О занятиях в школе Жиль уже и забыла. Она бегала по первому этажу замка в поисках управляющего, уверенная, что тот уже тоже не спит. И не встречала ни единой души.

Жиль уже запыхалась, когда вышла из замка и направилась к дремлющему прямо на камнях, прислоненному спиной к высокой стене, огромному Бовилу.

– Бовил, – потрясла того Жиль за плечо, и реакция не заставила себя ждать, да такая бурная, что Жиль опасливо попятилась.

– Кто тут?! – даже не проговорил, а проорал Бовил, вскакивая на ноги. Глаза его хоть и были широко распахнуты, но судя по безумному взгляду, еще не проснулись.

– Это я, Бовил.

– Малышка Жиль?! – не менее громогласно проговорил тот, наконец-то, посмотрев на нее осмысленно. – Ну кто ж так будет? А если бы я пришиб тебя?

– Бовил, ты не знаешь, где я могу найти управляющего? Или быть может спит он еще?

– Спит ли он вообще? – проворчал гигант. – В лаборатории, поди, своей химичит.

– А как мне пройти в лабораторию?

– И охота тебе... – но как найти лабораторию все же объяснил.

На обратном пути к замку Жиль размышляла на тему, что не такой уж Бовил и страшный, каким выглядит внешне.

***

Модир лежал в энергетической капсуле – его личном изобретении и гордости, окутанный туманом вечности, и вспоминал минувшие вечер и ночь.

Сначала этот трусливый недомерок, Понк, вывел его из себя, заявив, что не чувствует вины за собой, открыто намекнув на несправедливое отношение. Кто вообще дал ему право голоса, когда всем в замке управляет он и только он?! Да, вины Понка в том, что хозяин вовремя не получил целебную настойку, не было. Модиру ли не знать этого, раз он сам припрятал заветный пузырек в нужный момент. Но это не дает противному карлику право слова с далеко идущими выводами. И именно за это Модир его наказал более жестоко, чем планировал сначала. В следующий раз неповадно будет разевать рот с целью обвинений. И кого? Его – повелителя, того, кому нужно заглядывать в рот в ожидании милости.

Глядя, как карлик получает отмеренную ему порцию плетей, видя кровь на спине того и слыша приглушенные вскрики, Модир понимал, что не испытывает удовлетворения, что злость в нем слишком сильна. И мысли о последующем заточении и муках Понка тоже слабо успокаивали. Ему хотелось выплеснуть весь тот мрак, что скопился в душе за последние дни, избавиться от него, но больше не было подходящей кандидатуры. Не делить же его между притихшими и запуганными слугами, которые, он видел это, стараются не попадаться ему на глаза лишний раз.

А когда луна плотно обосновалась на небосводе, заявляя, что настало ее время, в покои Модира заявился Ландер. И пришел тот тоже с претензиями, что только добавило раздражения, довело его концентрацию в душе Модира до точки кипения.

– Что ты себе позволяешь, Мод? – с порога накинулся на него Ландер. Выглядел он хоть и распаренным после бани, но крайне недовольным, даже сердитым. Неужто эта малышка умудрилась его разозлить? Если так, то и ей придется испытать на себе всю силу его гнева.

– Тебе не понравилась новая банщица? – растянул Модир губы в улыбке, стараясь подавить раздражение.

– Ты зачем ее прислал? Она же невинна, как новорожденная телочка, что на ногах-то едва стоит!

Подобное сравнение насмешило Модира, но Ландер не поддержал его веселья. Он продолжал хмуриться и ждать ответа.

– Хочешь сказать, что ты не испытал желания, когда увидел эту телочку в своей купальне? – прищурился Модир, оборвав смех. Даже он редко себе позволял разговаривать в таком тоне с хозяином замка, но сейчас не смог сдержаться. Все пошло наперекосяк сегодня, и нападки Ландера окончательно переполнили чашу и без того не ангельского терпения управляющего.

– О каком желании ты говоришь?! Видел бы ты ее!.. – досадливо махнул рукой Ландер. – Она же едва не лишилась чувств, когда увидела меня. А уж каково было мое удивление!..

– И?.. Как прошло купание? – любопытство разыгралось в Модире не на шутку. Он представил, как эта пугливая девушка опускает свои тонкие руки в воду, как прикасаются те к обнаженной мужской коже... Внезапная дрожь прошла по телу, и он с ужасом осознал, что представляет себя на месте Ландера.

– Как обычно, Мод, – усмехнулся Ландер, заметно успокаиваясь. На губах его даже мелькнула улыбка, как отражение недавних событий. – Я прогнал ее.

– И зачем ты это сделал?

– Я не насильник, Мод. Если захочу женщину, найду более опытную и доступную. А птаха эта... она слишком невинна для меня, и тебе ли этого не знать.

– Но ты хочешь ее, я прав?

– Не настолько, чтобы к чему-то принуждать силой, – скривился Ландер.

– А кто говорит о силе? Примени свое обаяние...

– Мод! Нет! И еще раз нет! – перебил его хозяин замка, вновь злясь. – Не делай больше попыток свести меня с ней. Не хочу я этого, понимаешь?

– Не хочешь или жалеешь ее?

– Не хочу, – твердо ответил Ландер. – Сделай милость, определи ее на такой участок работы, чтоб я как можно реже видел ее вообще. Твоя вина, что она оказалась в замке. Это ты проявил слабость и пожалел сиротку. Я же умываю руки. Она мне не нужна ни в качестве служанки, ни в каком другом. Надеюсь, я ясно выражаюсь, и ты меня понял правильно.

Вот сейчас спорить с ним точно было опасно, Модир читал это по глазам Ландера. Только и от своего плана отказываться не собирался. Разве что, возникло промедление, и события будут развиваться не так стремительно. Но то, что малышка эта заинтересовала господина, он не сомневался. Именно по этой причине, тот и хотел держаться от нее подальше. Ну а Модир собирался разрушить его планы.

– Как скажешь, Ландер. Только потом не упрекай меня в излишней жестокости по отношению к слугам, – с деланным равнодушием отозвался Модир.

– Мод, я не прошу уморить ее работой, – вновь скривился Ландер и в глазах его промелькнула досада. – Не надо нагружать эту птаху работой, просто пусть она трудится подальше от меня.

Ночь прошла без сна. Модир измучался ворочаться в кровати и встал, когда еще рассвет даже не планировал заниматься. Он отправился в лабораторию, но и там не мог ни на чем сосредоточиться.

Все чаще он поглядывал на энергетическую капсулу, припоминая, когда прибегал к ее услугам в последний раз. Кажется, прошло уже достаточно времени, и разрушительного эффекта не должно произойти. Туман вечности поглощал все то темное, что скапливалось в душе, очищал ее, но он же и оставлял частичку себя, которая в малой концентрации не была опасной, а в большой могла погубить душу. И выветривался он окончательно неохотно, долго. Но сегодня Модира даже это не остановило. Так было муторно на душе, что хотелось на стены лезть, а еще лучше все вокруг крушить, ломать. И он даже сам не очень отчетливо понимал природу этой злости. Одно знал точно, что каким-то образом во всем этом замешана маленькая лоточница, чей образ с недавних пор преследовал его, превратился в навязчивый.

***

Бовил как умел поведал Жиль, как найти лабораторию Модира. Путь вел в подвал, которого с недавних пор Жиль опасалась. Пока петляла по темным и сырым коридорам с низким потолком и скудным светом, она все пыталась представить, за какой из многочисленных дверей томится бедняга Понк. Но как ни прислушивалась, не улавливала ни звука. И что находится за всеми остальными дверями, тоже становилось любопытно.

Нужную дверь она узнала по цвету, как и указал Бовил. Та выделялась белым пятном во всей этой мрачности, и за ней тоже не было слышно ни звука.

Жиль постучала, но ответом ей послужила все та же тишина. Тогда она отважилась толкнуть дверь, радуясь, что та оказалась не запертой. Если бы управляющего не оказалось и в лаборатории, то где его еще можно искать, не знал ни Бовил, ни уж тем более Жиль.

В просторном подвальном помещении Жиль встретил идеальный порядок. Огромное количество колбочек, пузырьков, пробирок были расставлены в шкафчиках. Поверхности столов блестели чистотой. Полы тоже были натерты до блеска, и пахло чем-то сладковатым. Но кругом не было ни души. И Жиль уже собралась покинуть помещение, когда из большого овального предмета, предназначение которого осталось для нее тайной, с приглушенным шипением повалил черный дым. Он словно раскололся надвое, и щель между нижней и верхней половиной постепенно увеличивалась.

Отчего-то стало так страшно, по мере того, как дым наполнял комнату, что вместо того чтобы бежать, Жиль приросла к полу.

Верхняя половина плавно вплывала, отделяясь от нижней, а запах сладкого становился нестерпимым, удушающим. Когда из странного предмета свесились человеческие ноги, а потом сквозь дым Жиль разглядела и тело управляющего, вздох облегчения вырвался из ее груди, а губы сами прошептали:

– Господин Модир.

Она сказала это так тихо, что сама едва расслышала, но он резко повернулся в ее сторону, и глаза его показались Жиль пугающе пустыми. Однажды она уже видела их такими. Но очень короткое время, и не до такой степени страшными.

Он смотрел прямо на нее. Оказавшись на ногах, управляющий направился к Жиль, и она невольно попятилась. Дверь была совсем рядом, но воспользоваться ею Жиль не успела. Управляющий оказался проворнее, и едва она дернулась в сторону приоткрытой двери, как метнулся к ней быстрее змеи, что кидается на жертву.

Холодные пальцы сомкнулись на шее девушки и принялись сдавливать ту все сильнее. И эти глаза... они все приближались, пока Жиль не погрузилась в ледяную серость с головой, чувствуя, как с остатками воздуха ее покидает и жизнь. Все, что могла, – это вцепиться в руки управляющего в тщетной попытке оторвать те от себя. Из горла вырывались хрипы, а картинка вокруг смазывалась все сильнее, разбавляемая жидкими кристаллами льда.

Но внезапно все закончилось Руки на ее шее разомкнулись, и Жиль по стене сползла на пол, из последних усилий удерживая сознание.

– Глупая девчонка! Что ты тут делаешь?! – раздался знакомый голос, но она уже не понимала, кому он принадлежит.

Крепкие руки подхватили ее и куда-то понесли. Жиль почувствовала, как ее уложили на что-то твердое, но все еще не могла хоть что-то выловить взглядом из того завихрения, что мелькало перед глазами.

            Лица коснулось что-то холодное и влажное, и снова знакомый голос произнес:

            – Очнись, девочка. Борись с мраком. Возвращайся из мира теней!..

            А ведь и правда, она блуждает среди теней. Это они кружатся вокруг нее, все отдаляя реальный мир и населяющих его людей. И тут довольно неплохо, надо только привыкнуть.

            – Пей! Глотай! – к ее губам прижалось что-то твердое, и горькая жидкость просочилась в рот сквозь неплотно сжатые губы. – Глотай! – закричали на нее и резко приподняли, когда она начала захлебываться. – Пей, глупая, это тебе поможет, – и еще один глоток она вынуждена была сделать, чтоб не подавиться. А потом еще и еще, пока не напилась этой горечи до тошноты.

            И тогда тьма отступила, впуская прозрачную ясность. Жиль разглядела перед собой злого и взволнованного господина Модира. Он продолжал удерживать ее за плечи и всматриваться в ее лицо.

            – Видишь меня? – спросил он, и голос его показался пугающе громким. – Слышишь? Говорить можешь?..

            – Вижу и слышу, – прошептала она непослушными губами, которые все еще плохо подчинялись ей.

            – Хвала богине! – выдохнул он и не очень ласково отпустил ее, отчего она упала на то твердое, на чем лежала или сидела.

            Тело прострелила боль, и Жиль вскрикнула. Но управляющий не обратил на это внимания.

            – Кто тебе сказал, что сюда можно приходить?! Что ты вообще здесь делаешь? – навис он над ней огромное черной тенью.

– Я... Мне нужно поговорить с вами, – простонала Жиль, потирая ушибленный локоть и мечтая, чтоб этот злой мужчина в черном отошел от нее подальше, дал сесть и привести себя в порядок.

– О чем?

– Господин Модир, позвольте мне сесть, – попросила Жиль, пытаясь сохранить остатки достоинства, оказавшись в таком положении.

– Да, конечно, – словно снова опомнился он и сделал несколько шагов назад. Так о чем же ты хотела поговорить? – спросил, когда Жиль встала с лавки, преодолевая слабость в ногах.

– О Понке, – смело посмотрела она ему в лицо.

– И что Понк? – недобро прищурился управляющий.

– Я знаю, что он в подземелье. Кроме того, изранен. Прошу вас, если не можете отпустить беднягу, так хоть разрешите мне обработать его раны. Сырость и грязь губительны для них, – скороговоркой выпалила Жиль и замерла в ожидание ответа.

– Откуда такое участие в судьбе этого пройдохи? Наказан он за дело.

Ни за что не поверит! Да и есть ли разница, когда подобной жестокости нельзя проявлять ни в отношении кого бы то ни было. А еще хотела бы Жиль сказать, что никакой Понк не пройдоха, что уже много лет он трудится на благо хозяина замка, не имея возможности даже навестить мать. Но что-то ей подсказывало, что эти доводы вряд ли смягчат жестокое сердце того, кто сейчас стоял перед ней и смотрел на нее с задумчивым видом. Наверное, стоит проявить немного хитрости.

– Без Понка я не могу работать, потому как именно он следит за мной и определяет на участки, – Жиль понимала, что звучит это не очень убедительно, но ничего лучше не придумала.

С ответом управляющий не спешил, и взгляд его уже казался Жиль не самым приличным, особенно то, как тот скользил по ней, начиная с макушки и заканчивая стопами, обутыми в ботинки.

– Хорошо! – наконец, медленно кивнул он. – Я отпущу его, и ты сможешь залечить его раны. Но за это ты кое-что сделаешь для меня, – пытливо посмотрел он, проверяя ее реакцию.

– Что я должна сделать? – с готовностью откликнулась Жиль, радуясь, что все оборачивается так хорошо, и готовая ради Понка выполнять самую тяжелую работу в замке.

– Ты же помнишь, во сколько вчера возвращалась со школы? – задал управляющий неожиданный вопрос.

– Помню.

– Отныне ты будешь каждый день, в это время оказываться на каменных ступенях к замку. Ни раньше, ни позже.

– Но... зачем?

– Таково мое условие! – повысил голос Модир. – Проявишь лишнее любопытство и окажешься на месте Понка. И да! Следить за твоей работой с сегодняшнего дня я буду лично. После того, как обработаешь раны этого пройдохи, найдешь меня. Я покажу тебе, где отныне ты будешь трудиться.

Конечно же, Жиль вынуждена была согласиться со всем, что предложил ей управляющий. И Богиня свидетель, сделала она это не ради себя. Только вот она не понимала этих странных условий и требований. Никакой логики в них не видела. Но не ей спорить со столь могущественным человеком, а теперь еще выяснилось, что и черным магом. Ведь Жиль не ошиблась – в глазах управляющего клубилась тьма, которая и ее едва не поглотила. А с тьмой общаются только черные маги – это она не раз слышала от знакомой колдуньи.

Бедный Понк! Он едва переставлял ноги, когда Жиль вывела его из подземелья, из тесной и вонючей клетки, где тот был прикован цепями к стене. Туда ее проводил Бовил, он же потом и отнес карлика в комнату Жиль.

Первым делом она обработала раны на спине Понка. Выглядели те ужасно, и Жиль опасалась заражения крови. Ей помогала Гура. Они вдвоем промывали следы от плети и смазывали те заживляющей мазью. Кухарка безостановочно плакала, когда слышала стоны Понка. Жиль же искусала себе все губы от жалости к бедняге. Но когда он крепко уснул в ее кровати (она попросила Бовила отнести карлика в свою комнату), эти двое позволили себе выдохнуть с долей облегчения и чувством выполненного долга.

Ни о какой учебе сегодня не могло идти и речи. Наспех приведя себя в порядок, Жиль вновь отправилась на поиски управляющего, чтобы получить теперь уже постоянную работу в замке. Понк должен был проспать до самого вечера, под действием усыпляющей настойки, что приготовила для него Гура.

Глава 11

Теперь у Жиль была постоянная работа. Только вот она и сама не знала, как к ней относится. Особенно напрягало частое присутствие управляющего рядом, потому как определил он ее в свою лабораторию, нарек помощницей-лаборанткой, а по сути, всю вторую половину дня, когда возвращалась из школы, Жиль перемывала просто огромное количество баночек-скляночек из-под самых разных реактивов, что складировал Модир во вместительный чан.

Ничего зазорного Жиль в такой работе не видела. Работа как работа. Да и перемывать горы посуды ей не привыкать. А вот задерживаться в лаборатории допоздна было боязно, но приходилось. Покидала рабочее место Жиль, только после того, как наводила идеальный порядок в лаборатории: выметала и вымывала полы, проходилась по всем полкам стеллажей смоченной в дезинфицирующем растворе тряпкой, разложив по полкам приборы и колбы, прошедшие процесс сушки при высоких температурах. И все это она проделывала под пристальным наблюдением Модира. А его взгляды ее пугали больше всего. Жиль не понимала, почему он всегда настолько внимательно наблюдает за ней, словно изучает. Неизменно в такие моменты ей хотелось поскорее покончить с делами и бежать из подвала, мрачность которого сама по себе на нее влияла.

Понк поправлялся быстро в заботливых руках Гуры. Но три дня Жиль не разрешала ему покидать ее комнаты и кровати. Сама она на это время устроила себе место для сна на небольшой тахте, тут же.

Понк упрямился и капризничал порой как ребенок. И сколько Жиль не уверяла его, что обо всем договорилась с господином Модиром, что тот освободил беднягу на эти дни от работы, потерять эту самую работу карлик боялся больше всего.

Как только истекли оговоренные Жиль три дня, Понк буквально бежал из ее спальни под оглушительных хохот Гуры. Только они его и видели. Бедный Понк... Жиль стало грустно, ведь подобное рвение было вызвано не любовью к работе, а страхом перед управляющим. В душе сразу же поднялась волна гнева к этому странному мужчине в черном, которую Жиль тут же усмирила. Не ей уж точно качать тут свои права. Сама считала себя в подвешенном состоянии, словно ходила по краю пропасти.

К слову, о пропасти... Об условии, что поставил ей управляющий, она, конечно же, не забыла и торопилась возвращаться со школы в одно и то же время. И каждый раз ее не покидало ощущение, что во время опасного подъема за ней ведется наблюдение. Сколько не оглядывалась, никого не подмечала, но избавиться от ощущения не получалось, как Жиль ни старалась.

И еще с каждым днем подъем этот казался ей все опаснее. То нога соскользнет, то голова закружится... Вроде бы, в самой скальной лестнице ничего не менялось, но пугала она Жиль все сильнее.

Вот и сегодня ей стало страшно уже у подножья. Даже когда задрала голову и оглядела лестницу, показалось вдруг, что теряется та в облаках. Неужто, на замок опустился настолько густой туман?

Но другой дороги не было, Жиль это точно знала. Она уже не раз искала менее крутой подъем. Эта лестница оказалась единственной.

Поправив котомку за плечами, она ступила на лестницу, вцепившись мертвой хваткой в веревочное ограждение. Ступеньку за ступенькой преодолевала подъем. Вся изнутри сжалась от неконтролируемого ужаса, какого еще ни разу не испытывала. И снова не оставляло чувство, что она тут не одна. В какой-то момент, когда и ее окутал холодный туман, Жиль даже подумала, что это он живой и опасный. Он ждал ее, чтобы принять в свои смертельные объятья.

По мере подъема становилось все холоднее. Зубы Жиль уже выколачивали барабанную дробь, то ли от холода, то ли от страха. А когда нога первый раз соскользнула со ступеньки, и только благодаря силе рук Жиль не сорвалась в пропасть, она тихонько начала молиться Богине, прощаясь с жизнью.

Она не сомневалась, что еще пара шагов, и пропасть примет ее как добровольную жертву. И все же, когда это случилось, когда нога вновь соскользнула, а руки оказались не готовыми к этому, Жиль испытала настолько всепоглощающий ужас, что как только сердце ее в тот момент не остановилось. Но нет, она падала в пропасть, и ум ее оставался ясным. А когда падение превратилось в парение, то первой стала мысль, что именно так и переходят в мир иной – без боли и страдания, легко и свободно.

– Маленькая глупая птаха! – подлетел к ней черный ворон, и только тогда Жиль поняла, что снова стала белой голубкой. – А если бы меня не оказалось рядом?..

– Но другого пути нет...

– Теперь он у тебя будет, потому что я подарю тебе крылья.

– Но как?

– Увидишь, птаха...

Две птицы общались то ли мысленно, то ли на птичьем языке, но в голове Жиль слышала голос колдуна. Он ее спас от смерти, и она ему была благодарна за это.

– Лети за мной, – вновь раздался в голове голос Ландера, а может это ворон прокаркал...

Черная птица взмыла ввысь, и Жиль едва успела сообразить, что нужно следовать за ней, чтобы не потерять из виду.

Ворон завис в воздухе, поджидая голубку.

– Как же моя работа? Я уже и так опаздываю.

– Я разрешаю тебе сегодня задержаться, – вот как, скажите на милость, у нее получилось разобрать в голосе того, кто и не говорил вовсе, улыбку? Но Жиль ее отчетливо слышала и представляла улыбающегося колдуна.

            Они пролетали над священными камнями, и сейчас те, в полуденном свете, выглядели как бесформенные глыбы, которыми была усыпана пустошь. Но Жиль помнила, как выглядели те при лунном свете, когда они с Монилой пришли туда, чтоб развеять прах Зуи. Дрожь не заставила себя ждать. Как же ей тогда было страшно!

Сразу за пустошью ворон начал снижаться, и на землю уже опустился в образе человека. То же самое произошло и с Жиль, как только оказалась в поле яркого свечения колдуна. На этот раз превращения она даже не почувствовала. Разве что пошатнулась, когда поняла, что стоит на ногах.

– Просто закрой глаза и почувствуй землю под ногами, – тихо произнес Ландер, придерживая Жиль за талию, прижимая к себе.

Все казалось настолько естественным, даже руки мужчины на ее талии. Не было стыда или ложной скромности. Как будто только так и должно быть. Но Жиль чувствовала дыхание колдуна на своем лице и боялась открыть глаза. Ее уже перестало шатать, но Ландер не выпускал ее талии. И боялась она сейчас прочитать в его глазах отражения своих чувств.

– Можешь открыть глаза, птаха, – новая теплая волна коснулась ее разгоряченных щек. И снова он улыбался.

Черные, непроницаемые и очень внимательные омуты. Глаза колдуна не затронула улыбка, что играла на губах. Он изучал ее лицо, скользил по нему взглядом. А рука его гладила спину Жиль, разгоняя тепло по коже. Прикосновения она чувствовала даже сквозь толстую ткань платья, словно вдруг осталась совершенно обнаженной.

– Ты меня боишься? – прошептал он ей в губы.

– Нет, – отозвалась Жиль. Сейчас она боялась только себя и своего желания ощутить его поцелуй. Такой же, как тогда, в купальне. Желание было так сильно, что снова закружилась голова. А может быть, это случилось от того, что глаза его находились так близко.

– Это хорошо, птаха, потому что я тебя не обижу. По крайней мере, не сделаю этого сознательно.

Тень пробежала по его лицу за секунду до того, как он коснулся ее губ. Но поцелуй был мимолетным, едва уловимым, и Жиль испытала легкое разочарование.

– Приготовься, – взял ее колдун за руку и отвернулся вместе с ней от пугающих камней. И пусть днем они не казались настолько таинственными и непонятными, страх сохранялся почти такой же силы. Разве что, сейчас рядом с ней был Ландер, а не Монила. От него исходила не менее мощная сила, под которой Жиль чувствовала себя защищенной.

«К чему?» – хотела спросить она на не успела. Глаза ее распахивались все шире, по мере того как воздух перед ними приобретал сначала неясные, а потом все более отчетливые очертания.

– Это же!.. Храм Величия! – выдохнула Жиль.

– Все верно, – кивнул колдун и выглядел он при этом ну очень довольным.

– Но как?.. – посмотрела она на него, в то время как храм продолжал проступать перед ними во всей своей красе, блестя золотыми пиками.

Храм Величия считался самым главным и священным местом в Райской долине. Но увидеть просто так его было нельзя. Ну так думала Жиль, всегда. В храме обитал великий жрец, что служил Богине Плодородия. Все священные обряды совершались в этом храме, и только так они считались незыблемыми, вечными. Связаться со жрецом можно было только при помощи определенного священного ритуала. И вызывали его только в самых необходимых случаях. О том, чтобы Храм вот так вот кому-нибудь и когда-нибудь являлся, Жиль никогда не слышала.

– Все просто, птаха, – тихо рассмеялся Ландер, глядя на ее изумленное и взволнованное лицо. – У меня со жрецом давняя дружба, и специальные ритуалы нам не нужны. Но даже я не могу беспокоить его по пустякам.

– А мы сейчас тут для чего-то важного? – испугалась Жиль, сама не зная чего.

– Ну ты же согласилась принять от меня подарок? А сам я тебе преподнести его не могу, увы. А вот и дорожка, – посмотрел он им под ноги, и Жиль обмерла от восторга.

От их ног убегала светящаяся золотом тропинка, ведущая к золотой двери храма. Она показалась Жиль настолько прекрасной и волшебной, что даже ступать на нее было боязно.

– Жрец приглашает нас в свою святыню, – подбадривающе улыбнулся ей Ландер. – Не трепещи, птаха, в Храме тебя точно никто не обидит.

Он взял ее за руку, и вместе они ступили на тропинку. А вот идти по ней не пришлось – как только ноги их утонули в золоте, так сразу же они оказались внутри храма.

– Ландер, мальчик мой, – послышалось из глубины храма, а потом перед ними предстал самый необычный мужчина из всех, кого Жиль приходилось встречать.

Он был очень высок и худ. Все лицо жреца покрывали причудливые черные узоры, а глаза светились как угли в костре. Руки казались непропорционально длинными. А вместо нижней губы шел ряд золотых колечек, и только когда жрец подошел ближе, Жиль поняла, что кольца эти часто-часто пронизывают его губу и полностью закрывают. Мужчина был не красив и не страшен, не стар и не млад. И казалось, что плыл он по воздуху, по крайней мере, движения ног под длинным ярко-красным плащом Жиль не различала. А когда жрец откинул капюшон, то они разглядели все те же черные узоры на его абсолютно безволосом черепе.

– Великий жрец, – поклонился Ландер, и Жиль последовала его примеру, все еще не понимая, как они оказались в Храме Величия и для чего.

– Что привело тебя сюда, сын мой?

Жрец смотрел на колдуна с такой теплотой, как не всякая мать смотрит на свое дитя. И Жиль испытала прилив благодарности, хоть на нее тот и не смотрел вовсе.

– Мне нужна твоя помощь. Хочу подарить крылья вот этой птахе, – с улыбкой посмотрел на притихшую и смущающуюся больше обычного Жиль.

Тогда и взгляд жреца переместился на нее. Странное чувство испытала девушка в этот момент, словно ее накрыло прозрачным куполом, внутри которого очень тепло, но не жарко. И даже звуки вокруг исчезли, лишь что-то ненавязчиво звенело в ее голове. Но страшно не было, да и рядом находился Ландер. Жиль не сомневалась, что он защитит ее от любой опасности, и чувство это родилось, когда спас колдун ее от верной смерти.

Только когда жрец отвел от нее горящий взгляд, Жиль поняла, что с ней что-то происходило, а потом и получила тому подтверждение.

– Подарив ей крылья, ты поделишься с ней частицей себя, Ландер. На тебя ляжет ответственность за нее. А жизнь этой девушки ох как не проста. Умеющий выживать силен и слаб, одновременно. Она сильна в своей любви, но эта же любовь, когда девичье сердце воспылает к избраннику, сделает ее очень уязвимой. Готов ли ты к этому, сын мой.