Текст книги "Таинственная звезда"

Автор книги: Маргерит Лис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

На станции Джани обнаружила, что их поезд уже ушел. Теперь придется ждать следующего почти час.

– У нас есть время, чтобы перекусить, – весело сказала она. – Здесь за углом есть маленькое кафе. Я припаркую машину рядом со станцией, и мы зайдем туда.

Сандра Марлен даже не шевельнулась.

– Не собираетесь надевать на меня наручники?

Губы Джани дернулись.

– Нет, – честно призналась она. В общем, в поведении этой девочки не было ничего удивительного. Такие юные бунтовщики всегда стараются привести тебя в замешательство. Она не смогла удержаться, чтобы не добавить: – Только подумай, как неудобно было бы есть в наручниках. Хуже, чем китайскими палочками!

Тень улыбки промелькнула на лице Сандры Марлен, но тут же вновь исчезла, уступив место привычному выражению равнодушного презрения. Она стояла неподвижно, пока Джани пыталась пристроить свою машинку между двумя гигантскими монстрами. Затем они отправились в кафе за углом. Это было скромное, без претензий местечко, с клетчатыми скатертями и меню, написанным карандашом на бумажном листке. Джани подумала, что о том, какие блюда здесь подают, можно было догадаться по запахам, витающим в воздухе. Но, по крайней мере, здесь оказалось чисто и аккуратно. Будучи единственными посетителями, они без труда выбрали себе удобный столик в уголке, где девочка не чувствовала бы себя неловко.

Сандра сидела набычившись и молча глядела в пол. Эта девочка, некрасивая, прыщавая, немытая и скверно одетая, ни у кого не могла бы вызвать симпатии или даже сочувствия.

– А здесь неплохо, правда? – попыталась расшевелить ее Джани.

Девочка бросила на нее ненавидящий взгляд:

– Знаю я, почему вы меня сюда притащили. Собираетесь у меня что-нибудь выудить, а потом все расскажете этому полисмену, который стоял в суде...

– Да нет же! – оборвала ее Джани. – Это вовсе не моя работа. Я здесь просто как твой друг.

Девчонка брезгливо скривила губы – было ясно, что она не верит ни одному слову Джани.

– Я все равно сбегу оттуда! – злобно заявила она.

Она хочет показаться сильной и храброй, но до смерти боится, подумала Джани, тем более что родные отказались от нее. Возможно ли быть в этой жизни более одиноким, чем Сандра Марлен Богг? Как можно объяснить ей, что значит право собственности, если она никогда ничем не владела, если всю свою коротенькую жизнь ей приходилось делить кровать, туфли, одежду с остальными членами семьи? У нее не было даже собственного носового платка или полотенца. И как можно научить чувству собственного достоинства девочку, которая слышит от своей собственной матери, что она устала терпеть ее мерзкие выходки и с радостью откажется от своих обязанностей?

Джани вдруг поймала себя на том, что думает о матери Рики Брейда. Та, напротив, упорно цеплялась за ребенка, таскала его везде за собой, боролась за выживание до тех пор, пока эта неравная борьба не свела ее в могилу. Да, в легкомысленной дурехе Велте Вивьен было то, что научило Рики помнить ее и нежно любить. А кто вообще учит этому? Джани снова вспомнила о своем опрометчивом обещании найти его отца. Ее охватила досада на саму себя. Почему она вечно говорит не подумав?

Внезапно в ее мысли ворвался голос Сандры Марлен:

– Ей нужна была кровать для жильца, вот почему она наговорила им столько обо мне. Все было хорошо, пока он работал в ночную смену, но теперь он в дневной.

Джани с трудом проглотила ком в горле. Даже для такой матери ребенок старается найти оправдание!

– Может быть это, и так, – мягко произнесла она.

– Ну, а то, что я украла их платье... – продолжала Сандра Марлен пренебрежительным тоном. – Продержите меня здесь хоть целый день, я все равно не скажу, что жалею об этом!

– Мы не можем сидеть здесь весь день! – воскликнула Джани. – Как только мы поедим, тут же соберем свои вещи и побежим на поезд.

Ее взгляд остановился на бумажном пакете, в котором лежали скудные пожитки девочки. Она внезапно отодвинула свой стул.

– Я только что вспомнила, что мне нужно еще кое-что взять из машины. – Джани улыбнулась девочке. – Я на минутку оставлю тебя. Сделай заказ – что-нибудь посолиднее, с жареной картошкой, хорошо? И, конечно, мороженое.

Есть мороженое в такой холодный осенний день было просто героическим поступком. Но может быть, мороженое хоть немного смягчит Сандру.

Джани поспешно выскочила из кафе, роясь в сумочке в поисках ключей от машины. Вполне возможно, что девочка попытается сбежать. Какой дурой она тогда будет выглядеть! Но кто-то ведь должен первым показать этой мрачной девчонке, что к ней можно относиться по-человечески.

Сандра Марлен оказалась не способна отказаться от своей волнующей миссии – заказать обед. Она выбрала рыбную котлету с жареной картошкой, мороженое и кофе и с интересом наблюдала, как официантка протирала полотенцем тарелки и столовые приборы, прежде чем поставить их на стол.

– Она пропустила вот эту. На ней осталось пятно от яйца! – шепнула она Джани, когда официантка отвернулась.

Джани даже глазом не моргнула.

– Значит, мы попросим ее дать нам другую, чистую, – серьезно сказала она, откладывая вилку в сторону. Возможно, впервые в своей жизни девочка сидит за накрытым как следует столом. – Посмотри, это, я думаю, будет удобнее для твоих вещей. Бумажный пакет выглядит так, будто может порваться в любую минуту.

Джани протянула девочке клетчатую холщовую сумку, закрывающуюся сверху на «молнию». Сандра Марлен ничего не сказала. Только ее руки слегка дрожали, когда она вытаскивала свои вещи из потертого бумажного пакета и укладывала их в сумку. «Молния» застряла. Сражаясь с ней, Сандра покраснела от усилий. Выпрямившись, она встретилась глазами с Джани.

– И все равно мне ни капельки не жалко!

– Сандра Марлен! – сердито прикрикнула на нее Джани. – Я сейчас тебя отлуплю! Я и так это знаю! И меня это, поверь, нисколько не волнует. Но должна тебе сказать, что работать и копить деньги на вещи, которые тебе нравятся, гораздо приятнее, чем красть их у кого-то!

К счастью, в этот момент официантка поставила перед ними две полные тарелки. После этого они были слишком заняты едой, чтобы говорить. Только заняв свои места в поезде, они смогли возобновить разговор.

У них оказались боковые места. Джани предложила положить полотняную сумку на верхнюю полку, но девчонка крепко вцепилась в нее и не пожелала отдавать.

Джани смотрела в окно. Они проехали мимо фабрики Джеймса Хилла, потом еще дальше – мимо литейного цеха с возвышающейся рядом горой шлака. На рельсах стояли железнодорожные платформы... Она вспомнила об отце Рики, инженере, который после ссоры и разрыва с женой уехал отсюда. Интересно, где он сейчас? Джани почему-то представляла его себе стоявшим перед таким же громадным горном, мощным великаном с мрачным лицом и неистовым блеском в глазах.

Джеймс Хилл без всякого энтузиазма отнесся к ее идее. Видимо, он думал, что этого человека уже не найти. И все же она продолжала верить, что он не откажется ей помочь. Он был таким основательным, добросовестным и, главное, таким честным! Хорошо иметь верного союзника, такого, как советник Хилл, доброго и искренне желающего помочь детям. И планы, которые она считала недостижимыми, внезапно стали казаться ей вполне реальными.

В первый раз с тех пор, как Джани дала опрометчивое обещание Рики, она на самом деле почувствовала уверенность, что ей удастся найти Ричарда Энтони Брейда.

Какое-то сопение отвлекло ее от мыслей. Оторвавшись от созерцания пейзажа за окном, Джани повернулась к девочке, сидевшей напротив. Сандра Марлен плакала. Плачущая, она стала еще уродливее: нос-картошка покраснел и распух, грязные волосы повисли вокруг лица серыми водорослями.

– Теперь я жалею, что украла то платье, – хнычущим голосом пробормотала Сандра Марлен. – Но это не из-за рыбной котлеты и жареной картошки, не из-за сумки с «молнией», не из-за них...

– Я знаю, – сказала Джани.

Она забыла о ее грубости, о некрасивом заплаканном лице, пропахшей немытым телом одежде и чувствовала только детскую беду и ужас, слышала только крик одиночества, который так часто звучал и в ее собственном сердце в прежние годы.

Джани улыбнулась и прикрыла своей ладонью вцепившиеся в сумку руки девочки.

– Это хорошо, когда у тебя есть друг, правда? – просто спросила она, подумала, как счастлива она сама, имея такого друга, как Джеймс Хилл.

Глава 4

Чудесная восхитительная суббота! Из всех удовольствий, что принесла ей свобода, она продолжала главенствовать. Удивительно, но Джани до сих пор отлично помнила мрачные субботы в «Велбурн инфант фаундейшн»! В любую погоду целый час они уныло прогуливались, взявшись попарно за руки, одетые в безобразную приютскую форму. Ее цвет и покрой не менялся с викторианских времен. После чая старшие мальчики по очереди читали вслух какую-нибудь нравоучительную книгу, в то время как девочки продолжали шить или штопали черные шерстяные чулки.

Именно штопку Джани с тех пор возненавидела больше всего. Как часто тогда она, бывало, замечтается о доброй фее, которая унесет ее отсюда, или о подземном ходе к волшебному замку, и что-нибудь напутает в узоре штопки! И тут же безжалостные ножницы неумолимо проделывали в чулке еще большую дыру. Ей приходилось начинать работу сначала.

Тогда Джани просто захлебывалась от обиды и возмущения. Она думала о том, что другие дети по субботам сидят, уютно устроившись в кресле вокруг камина, жуют вкусные булочки с кремом или изюмом, а потом добрые дяди и тети водят их по магазинам или на детские представления.

И теперь каждая суббота превращалась для нее в маленький праздник. Нежась утром в постели, Джани предавалась восхитительному ничегонеделанию. Восторженное настроение оставалось с ней на весь день, даже если она просто бродила по магазинам, выбирая отрез для новой блузки.

Они с миссис Бриггс старались оставить субботу свободной, хотя время от времени все же приходилось появляться на работе.

Именно в субботу маленькой цыганочке Стид пришло в голову сбежать. В тот раз Джани нашла ее зарывшейся в стог сена. В узле, сделанном из платья, девочка прятала ежевику. Стремление к приключениям было удовлетворено, и бродяжка спокойно позволила отвезти себя к своим приемным родителям.

В другую субботу Джани вызвали на железнодорожную станцию, где женщина-полицейский баюкала оставленного в комнате ожидания малыша, завернутого в прекрасную шаль и снабженного шестью запасными пеленками и двумя слюнявчиками, аккуратно сложенными в непромокаемую сумку, стоявшую рядом.

На вынесение вердикта у Джани ушло не более двух минут:

– Пухленький, как пончик. Посмотрите, как заботливо сшита его одежда. Его мать наверняка сейчас места себе не находит, думая о нем.

– Тогда почему же... – недоуменно начала женщина-полицейский.

– Лучше найдите ее побыстрее, – перебила ее Джани. – Вот и все.

Она догадывалась, что в данном случае мать могла поступить так из-за чего угодно: размолвок с родней мужа, денежных затруднений. Возможно, она была одинока или ее оставил муж... А может быть, он просто совсем ей не помогал... Сказать было трудно.

Впрочем, через два часа мать удалось найти, и все кончилось к всеобщему удовольствию. Сытый малыш все это время мирно спал. И из-за этой истории еще одна суббота была потеряна!

В эту ноябрьскую субботу Джани спешила в детский дом без всяких непредвиденных вызовов. Она ехала, чтобы выполнить свое обещание, данное Рики Брейду.

По подсчетам Джорджа Форреста, щенку Рики теперь было не меньше шести месяцев. Джани получила лицензию на него и купила красивый поводок и ошейник, с выгравированными на нем именем пса – Джет – и адресом. Она пообещала Рики, что как-нибудь они возьмут с собой Джета на прогулку, чтобы он привыкал к ошейнику и поводку. И вот сейчас Джани стояла в уютной гостиной миссис Форрест, болтая с хозяйкой, пока Рики одевался наверху. Она воспользовалась случаем и спросила, успокоился ли мальчик после возвращения из дома миссис Прис.

– Щенок появился как раз вовремя, чтобы занять все его мысли, – уверила ее миссис Форрест. – Он ни разу даже не вспомнил о миссис Прис.

Сегодня Джани чувствовала, что в детском доме что-то не так. Это подсказывала ей странная скованность миссис Форрест. Куда подевалась ее обычная субботняя беззаботность?

– Мне не хотелось бы портить вам выходные, – призналась наконец, вздохнув, миссис Форрест в ответ на прямой вопрос Джани. – Это все наша Верити. Эта девчонка не дает покоя никому в доме. Такая маленькая и такая злая... Сегодня утром она нарочно бросила куклу в огонь. Я не успела ее оттуда выхватить. Слышали бы вы, как горько плакала маленькая хозяйка куклы! А Верити стояла рядом и насмехалась над ней. Я отправила ее в кровать... Ненавижу делать это, особенно в такой прекрасный день, как сегодня. Чувствую, с этой девчонкой мы успеха не добьемся.

– Сколько сейчас лет Верити?

– Пять с половиной.

– Ужасно, что ребенок так себя ведет! – Джани вздохнула. – Ей нужен свой собственный дом. Таким детям просто необходимо чувствовать, что для кого-то они единственные.

– Но как мы можем отдать ее приемным родителям? Она очень сложный, тяжелый ребенок... Только подумайте, что она может натворить!

– Могу себе представить!

– Она рассказывает другим детям, что ее мать в больнице – рожает еще одного малыша. В яслях, до того, как ее перевели к нам, была та же история.

Обе они, и Джани, и миссис Форрест, знали, что родители Верити погибли в автокатастрофе три года назад. Ей сказали правду, но девочка не желала в это верить и продолжала жить в мире фантазий. Джани считала, что, пока ребенок не придет в согласие с жизнью, от него ничего, кроме неприятностей, ожидать не приходится.

Миссис Форрест позвали на кухню, и Джани осталась одна, погрузившись в печальные мысли. Только сияющая мордашка Рики, бегущего к ней вприпрыжку со своим щенком, смогла рассеять эти мысли.

Они остановились возле поля и принялись обучать щенка выполнять команды «Рядом» и «Сидеть», не грызть свой поводок и не натягивать его. Через полчаса Джани была уже не уверена, то ли щенок у них на поводке, то ли они у него. Но, в общем, от этой веселой и шумной борьбы все трое получили удовольствие. Джани и Рики присели немного отдохнуть на каменном барьере. Щенок плюхнулся рядом с ними на траву и тут же уснул.

Внизу под ними сквозь ажурную сеть голых ветвей виднелись сверкающие на солнце окна шерстяной фабрики советника Хилла. Джани вдруг задумалась о детишках, работавших здесь сто лет назад. Их судьба таким мучительным бременем легла на сердце и совесть Джеймса Хилла...

– Смотрите! – восхищенно воскликнул Рики, указывая рукой. – Там ужасно огромный и таинственный дом среди деревьев! У него золотые окна!

Видно, мать-актриса научила мальчика говорить так красиво и передала ему свой волшебный дар видеть все по-особенному, не так, как все: то он охотится за грабителями, то видит в обычной фабрике таинственный дом с золотыми окнами...

– Кто там живет? – спросил Рики.

– Один важный человек, который любит детей, – ответила Джани.

Возвращаясь назад, они выбрали дорогу, ведущую мимо ворот «Милл-Хауса». Летом деревья полностью загораживали его, но сейчас было возможно разглядеть его величественный викторианский фасад, большие окна и стеклянную оранжерею сбоку. Дорога заворачивала за угол особняка, проходя мимо зарослей азалий, ракитника и золотой бирючины. Наверное, подумала Джани, они великолепны весной в цвету.

У ворот стоял домик привратника. Безрассудный щенок внезапно вырвался и поскакал по дороге. Рики принялся звать его назад, и тут внезапно откуда-то выскочил бежевый мастиф и понесся за незваным гостем.

Начался настоящий бедлам: большой пес лаял во все горло, щенок визжал, Рики неистово вопил. Издомика выскочили привратник и его жена и поймали мастифа. Потрепанный и взъерошенный щенок трясся на руках у Джани. У Рики был разорван рукав, кожа на руке содрана. Ссадина больно кровоточила. При виде крови мальчик побледнел.

– Ты очень храбрый, – утешала его Джани, безуспешно пытаясь перетянуть раненую руку носовым платком.

– Я привык сражаться за Джета! – звенящим голосом крикнул Рики. – Особенно когда ребята в школе обзывают его кривоногим уродом... – Он вдруг замолчал и испуганно уставился на автомобиль, только что свернувший в ворота.

Джеймс Хилл возвращался домой. Джани понимала, что выглядит абсолютной дурой. Испуганный Рики мигом спрятался у нее за спиной. Щенок же будто испарился. Вряд ли миссис Бриггс когда-нибудь попадала в такие неприятности! Что о ней подумает рассудительный и благоразумный мистер Хилл?

Но вопреки всем опасениям Джани Джеймс Хилл совсем не рассердился. Он даже настоял, чтобы они проехали на его машине к дому и обработали рану Рики.

Хозяин поднялся по ступенькам к входной двери. Джани и Рики робко трусили за ним. Едва войдя в дом, советник Хилл отправил молоденькую служанку на поиски домоправительницы.

Джани, стоя в холле на красивом турецком ковре рядом с вцепившимся в нее Рики, вдруг вспомнила, как Джеймс Хилл говорил ей, что им с домоправительницей очень одиноко в этом огромном доме. Она тогда представила его себе чуть ли не отшельником и даже стала жалеть! Теперь она поняла, какой была наивной дурочкой. Привратник и его жена, садовник, шофер, опрятная горничная в черно-белой униформе... нет никаких сомнений, что, кроме нее, есть и еще служанки, кухарка с судомойкой, ну и конечно же домоправительница. Потом у советника Хилла есть свои интересы, деловые и личные, гольф, работа в совете, множество знакомых и друзей... Как же могло случиться, что он на самом деле показался ей таким одиноким?

В открытую дверь она мельком увидела роскошно обставленную комнату. Тяжелые бархатные портьеры на окнах, причудливая хрустальная люстра, старинный ковер ручной работы – все здесь говорило о богатстве. Но больше всего Джани поразило то, что в «Милл-Хаусе» было целых три ванные! Просто невероятная роскошь! Особенно если сравнить их с крошечной и грязной ванной детского дома...

На первом этаже был туалет, куда Рики увели вымыть руки и обработать рану. Но, как оказалась, аптечка находилась наверху. Они поднялись туда и прошли в громадную ванную, сплошь отделанную полированным деревом в манере XVIII века.

Когда они, наконец, спустились, в библиотеке уже был подан чай. Занавески здесь были кремовые, по обе стороны камина стояли большие корзины с еловыми шишками, по смолистым поленьям весело прыгало пламя.

Джани принялась просить прощения за незваное вторжение во владения Джеймса Хилла, но он только улыбался в ответ.

– Перестаньте беспокоиться из-за таких пустяков. Мы с мисс Саймон очень рады видеть вас в этом доме. И мы будем очень огорчены, если вы откажетесь выпить с нами чаю.

– Я совсем не хотела таким образом знакомить вас с Рики Брейдом! – смутилась Джани. А вдруг мистер Хилл вообразит, что она нарочно все подстроила, чтобы свести его с ребенком и разжалобить?

Джеймс Хилл бросил на мальчика заинтересованный взгляд, слегка взъерошил ему волосы и спросил:

– Ну, Рики, не хочешь ли подбросить шишек в огонь? – Он снова повернулся к Джани: – Я не ожидал увидеть вас здесь, когда возвращался из гольф-клуба.

«Я тоже, – подумала Джани, – когда смотрела на блестевшие на солнце окна фабрики!»

Только мальчика этот неожиданный визит, казалось, совсем не обрадовал. За все время Рики не проронил ни слова. Он казался бледным и напряженным, и Джани не могла понять, что его так расстроило: нападение страшного мастифа или же появление хозяина дома. В библиотеку вошла служанка, и лицо мальчика сразу просияло: за ней в комнату ворвался щенок и прыгнул прямо ему на руки.

– Кто это? – спросил Джеймс Хилл. – Наш главный герой?

Рики нахмурился:

– Это Джет!

– А, собака, посланная судьбой.

Мальчик сначала улыбнулся, но затем, догадавшись, что Хилл настроен насмешливо, опять насупился. Вслед за этим для Рики настал час сурового испытания, ему пришлось есть сочившиеся маслом лепешки забинтованной рукой, одновременно стараясь не пускать Джета к низенькому чайному столику.

Джани вздохнула свободно, только когда служанка убрала со стола, а утомленный щенок заснул. Советник Хилл принялся с энтузиазмом рассказывать о своем новом доме. Подрядчик, оказывается, обещал закончить крышу до Рождества. Потом к делу приступят водопроводчики, столяры, штукатуры и декораторы, так что он надеется переехать туда весной.

– Но этот дом тоже уютный, – отважилась вставить слово Джани. – Он ведь еще не старый. Мисс Саймон рассказывала мне, что у вас в оранжерее росло даже фиговое дерево.

– Я давно от него отказался. Инжир всегда опадает до того, как созреет. Теперь у нас там растет виноградная лоза, вот только обещанного винограда пока нет.

– Зато есть целых три ванных! – вздохнула Джани, думая о своем.

Брови советника Хилла поползли вверх.

– Да, на недостаток ванных я пожаловаться не могу. Но в наши дни в каждой квартире должны быть горячая вода и ванная.

– Хотелось бы мне, чтобы и у нас в детском доме была хоть одна такая ванная! – выпалила Джани. – Пожалуйста, на следующем заседании постарайтесь, чтобы нам наконец поставили газовую колонку.

– Обязательно.

Он внезапно отвернулся и задумчиво уставился на огонь. В комнату незаметно вползли сумерки, на плотных занавесках и на латунных подставках для дров запрыгали тени. Мальчик сидел, сгорбившись на стуле, и молча ласкал шелковистые уши щенка. Джеймс Хилл сделал знак Джани подойти к окну.

– Я рад, что парнишка вернулся в детский дом, – сказал он тихо. – Мы должны найти возможность устроить его будущее. Теперь, когда я его увидел, я понял, почему вы считаете невозможным для него жить в приюте. Мне думается, что временное усыновление тоже не выход. Возможно, его отец жив и не захочет давать свое разрешение на усыновление...

– Конечно, он жив! – заволновалась Джани.

Джеймс Хилл испытующе поглядел на нее.

Джани постыдилась признаться ему, что ей подсказывает это сердце, а может быть, и звезды...

Вошла домоправительница, чтобы проверить, достаточно ли дров в камине, и включить торшер. Джани слушала, как она говорит с ребенком, двигает кресло. Джеймс Хилл, казалось, ее не заметил.

– Я согласен с вами, – задумчиво произнес он, – отец имеет права на ребенка, но за семь лет он так ни разу и не дал о себе знать.

– Но он даже не знает, что у него есть ребенок!

Губы советника Хилла сурово сжались. Она коснулась опасной темы. Этот человек, такой ответственный и добросовестный, видимо, не мог понять, что такое любовная страсть, толкающая других людей на безумства. Он из тех, кто считает, что, вступая в брак, человек должен, прежде всего думать о своих обязанностях. Наверное, советник Хилл осуждает обоих родителей Рики: мать – за то, что она не захотела оставить сцену ради сына, а отца – за то, что он из-за этого расстался с женой.

В отличие от мистера Хилла Джани как раз отлично понимала Велту Вивьен. Она знала, что человек, попавший в волшебный и фальшивый мир театра, становится навеки преданным ему. Велта вышла замуж за Ричарда Энтони Брейда потому, что с первого взгляда влюбилась в него, а вовсе не потому, что хотела стать домохозяйкой, погрязшей в заботах. И как быстро, после первого же скандала, эта безумная любовь угасла! Джани сочувствовала им обоим. Но больше всего она переживала за Рики, такого же упрямого, как мать, и такого же вспыльчивого, как отец. Трудно ему придется с таким характером...

– Пока мне не удалось обнаружить никаких следов Брейда, – тем временем говорил советник Хилл. – Я связался с тремя крупнейшими инженерными компаниями в Мидленде, которые имели иностранные подряды примерно в то время, что нас интересует. У них нет никаких сведений ни о каком Ричарде Энтони Брейде.

Джани не смогла скрыть разочарования, но все-таки попыталась улыбнуться в ответ:

– Это очень любезно с вашей стороны, ведь, в сущности, это наша забота, а не ваша. Как жаль!

– Вы понимаете, конечно, что, если даже мы его найдем, этот Брейд может оказаться отъявленным негодяем?

Это было правдой. Джани внезапно почувствовала, как ее охватывает уныние. Может, лучше оставить все как есть?

Скрип двери заставил ее повернуть голову. Джани ожидала увидеть энергичную домоправительницу или проворную служанку, но никого не было. Она испуганно вскрикнула – это Рики и щенок тайком прокрались к выходу!

– Они, вероятно, отправились изучать дом, – улыбаясь, успокоил ее Джеймс Хилл.

Они вышли в холл и столкнулись там с мисс Саймон. Все принялись искать мальчика. В доме найти его не удалось. Задняя дверь оказалась приоткрытой. Джани выбежала в потемневший сад, за ней быстро шагал Джеймс Хилл. От двери тропинка вела вниз, к зарослям кустов.

– Эта тропинка выходит на дорогу? – неестественным голосом спросила Джани.

– Нет, это путь на фабрику. Тропинка идет вдоль мельничной плотины. – Он остановился. – Мастиф помог бы нам, но, боюсь, вы откажетесь от его услуг.

– Нет! Только не он!

Джани понеслась вниз по тропинке, продираясь через колючие кусты, и выскочила через небольшую калитку прямо на край дамбы. Вдоль нее тянулась узкая дорожка, выложенная плитами и окаймленная с одной стороны зарослями бузины. Широкая полоса мутной зеленой воды заканчивалась у обшарпанной стены фабрики. Ее окна теперь больше не казались золотыми, они стали мертвыми и черными. Зимой, когда иней покрывает ветки боярышника и бузины, или весной, когда все окутано пышной белой пеной цветов, здесь, наверное, очень красиво. Но теперь голые кривые ветки тянулись к Джани, словно корявые пальцы ведьм. Ее сердце сжималось от ужаса.

– Рики! Рики! – кричала она.

Но никто не отвечал. Внезапно из кустов выскочил щенок и, смешно подпрыгивая, помчался к ней. Она поймала его за ошейник и вновь крикнула:

– Рики! Я не смогу долго удерживать Джета! Неси сюда поводок! Я боюсь, что он может прыгнуть в воду за рыбкой! Он ведь не умеет плавать!

Щенок тем временем неистово рвался из ее рук, так что Джани сама с трудом удерживалась на ногах.

– Осторожнее! – крикнул ей Джеймс Хилл.

Рики бежал к ней, отталкивая в сторону мешавшие ему колючие ветки. Теперь всего дюйм отделял его от края воды. Когда Джани наконец схватила мальчика, она уже не могла произнести больше ни слова. Как раз в этот момент хозяин фабрики решил обойти кусты. На какое-то время Джани и Рики остались наедине. Она отпустила щенка и крепко прижала ребенка к себе.

– Здесь нет грабителей, за которыми вам нужно охотиться.

– Мы убежали. Пожалуйста, не оставляйте меня жить у этого дяди! Он добрый, но у него есть большая собака, и он не захочет взять Джета... – Рики отчаянно разрыдался.

Джани перевела дух. Кажется, все обошлось.

– Ты подумал, что я хочу оставить тебя здесь?

Она почувствовала, как задрожало маленькое тельце, и на нее нахлынули воспоминания, до сих пор причиняющие острую боль. Память вновь вернула ее в «Велбурн инфант фаундейшн». Она прекрасно помнила свой страх, чувство полной беспомощности перед правом взрослых распоряжаться твоей судьбой как они пожелают. Она взяла голову Рики в свои ладони и заглянула ему в глаза.

– Рики, я обещала тебе, что найду твоего отца, и я сдержу свое слово, слышишь, никогда не должен сомневаться во мне. Советник Хилл просто пытается нам помочь. Я не собираюсь отдавать тебя даже самым добрейшим людям, если ты этого не захочешь сам. Понимаешь?

Просиявшее заплаканное лицо мальчика сказало ей, что он все понял.

В это время к ним присоединился Джеймс Хилл. Он ободряюще улыбнулся ребенку, но Джани чувствовала, что хозяин дома раздражен и обижен.

– Надеюсь, вы вернетесь назад в дом? – спросил он с усилием.

Джани отказалась от его приглашения настолько тактично, как только смогла. Миссис Форрест ждет их возвращения, сказала она, да и Рики надо принять ванну и переодеться.

– Но мы вам очень благодарны, – добавила она, – за то, что вы так радушно нас приняли.

Рики крепко вцепился в ее руку. У Джеймса Хилла появилось странное впечатление, что оба они, Джани и ребенок, похожи на беглецов, пытающихся ускользнуть от чего-то безжалостного и неотвратимого. Но эти мысли сразу же показались ему абсолютной чепухой.

Джани и Рики попрощались и заторопились к воротам, где на дороге стояла машина Джани.

Минут через пятнадцать миссис Форрест уже возмущенно охала:

– Боже мой, мисс Смит! На что похож Рики! Вы что, через колючие кусты лазили?

И Джани пришлось объяснить ей все по порядку.

В это время Джеймс Хилл шагал назад к «Милл-Хаусу» по ухоженной дорожке. По пути он встретил двух служанок, накрашенных, надушенных и разодетых в пух и прах. Они собирались провести субботний вечер со своими дружками. Мисс Саймон тоже нарядилась для выхода – хотела навестить свою замужнюю сестру.

Домоправительница заглянула в библиотеку, чтобы в последний раз убедиться, что у хозяина есть все необходимое: графин и стаканы на подносе, коробка сигар и вечерняя газета. Она подбросила в камин еще одно полено и горсть шишек, чтобы придать жара огню.

– В холодильнике есть язык и салат, мистер Джеймс, если вы захотите покушать.

«Мистер Джеймс» – это обращение осталось с дней, когда он, юный племянник хозяина фабрики, проводил здесь каникулы. Она никак не могла заставить себя называть его по-другому, даже теперь, когда он сам стал владельцем фабрики и этого особняка.

– Не думаю, что мне чего-то захочется, но все равно спасибо, – рассеянно ответил Хилл.

Он был приглашен на ужин с председателем финансового комитета, влиятельным чиновником городского совета, дружбу с которым стоило поддерживать. Но сейчас Джеймс Хилл совсем не хотел туда ехать. Слишком многое ему предстояло обдумать в этот вечер.

– Очень обаятельная юная леди, – сказала уже с порога мисс Саймон.

От неожиданности он вздрогнул:

– Кто? Джани Смит? Да. И к тому же отличный специалист своего дела.

– Ужасная у нее работа. Вы так не думаете, сэр?

– Ужасная? – Какое-то время он обдумывал это слово, затем улыбнулся. – Нет, не думаю. Она воспринимает свою работу спокойно и относится к ней с огромным интересом. Она ее любит.

Мисс Саймон все еще мешкала на пороге.

– Хороший мальчик с ней был... – Она медленно открывала дверь. – Чувствуется, характер у него не из легких. Из него вырастет сильный мужчина, которому опасно становиться поперек дороги.

Дверь закрылась за ней с тихим щелчком.

Джеймс Хилл нахмурился. Его домоправительница была права – мальчик уже начал доставлять Джани неприятности. Она была тверда в своем решении отыскать отца Рики. Но разве она не понимает, что нельзя целиком уходить в жизнь и судьбы этих детей? К работе надо относиться как к работе, не вкладывая в нее все душевные силы, иначе не миновать тяжелых страданий. Или она принимала близко к сердцу только судьбу Рики?