Текст книги "Таинственная звезда"

Сирота – подкидыш Джани Смит выросла в приюте. Возможно, именно поэтому она так хорошо справлялась с работой в отделе по делам несовершеннолетних. Беды детей, их тревоги и обиды девушка воспринимала, как свои собственные, не слушая советов держаться в стороне. Мир печали и несчастий стал ее миром. И любовь красивого богатого мужчины, принадлежавшего к высшему обществу, поначалу лишь испугала Джани…

УДК 820-31

ББК 84(4Вел)

Лис, Маргерит

Л63 Таинственная звезда: Роман / Пер. с англ. С.Н. Павловской. – М.: ЗАО Центрполиграф, 2005. – 175 с. – (Серия «Цветы любви», № 83).

ISBN 5-9524-1763-9

Глава 1

– Случилось то, чего и врагу не пожелаешь, – сказала Пэт Каррингтон, поднимая глаза от отчета, который она печатала.

– Господи, только не сегодня! – испуганно воскликнула Джани.

Все утро она провела в суде по делам несовершеннолетних, где отстаивала интересы детей, предстающих перед судьями, а потом отправилась за город и три часа тряслась по жутким дорогам, чтобы проведать шестерых подопечных, которых приютила семья фермера.

Вернувшись, наконец, в офис, Джани без сил рухнула в кожаное кресло возле стола, заваленного служебными бумагами, блокнотами и поделками. Из-за своей пишущей машинки доброжелательно поглядела Пэт, энергичная восемнадцатилетняя девушка с одуванчиково-желтыми волосами и ярко накрашенным ртом.

Их офис находился на третьем этаже мрачного здания, в самом конце длинного коридора, по которому сновали туда и сюда клерки. На матовом стекле двери виднелась табличка: «Миссис Бриггс. Чиновник по делам несовершеннолетних».

Согласно Закону 19-48, чиновник по делам несовершеннолетних должен быть не моложе тридцати лет. Миссис Бриггс уже исполнилось тридцать пять. Эта сдержанная, немногословная, бесконечно терпеливая женщина была полной противоположностью Джани. Сейчас мисс Бриггс была в Лондоне, на конференции министерства внутренних дел. И, естественно, как заметила Пэт этим утром, по закону подлости на них тут же обрушилась куча дел.

В свои двадцать четыре года Джани была в команде второй и получала жалованье, сопоставимое с окладом чиновника по делам несовершеннолетних. Это была высокая худенькая девушка с золотисто-карими глазами, пылким необузданным нравом и всегда гордо поднятой головой. Но сейчас она совсем не выглядела гордой и в любую минуту готовой рваться вперед. Джани внимательно посмотрела на Пэт.

–Так что же там случилось? Ненавижу оставлять тебя одну, но улизнуть из дома миссис Ирншоу не так-то легко! Сначала я жду, пока старшие дети придут из школы, потом меня сажают обедать, а в результате я застреваю там на несколько часов и возвращаюсь еле живая от усталости!

– Выпей чаю, – посоветовала Пэт.

Джани покачала головой.

– Не сейчас, – ответила она, не сводя с Пэт внимательного взгляда. – Сначала расскажи, что же все-таки случилось. Впрочем, я, кажется, и так знаю – девчонка Стид опять сбежала от приемных родителей! Настоящий цыганенок! Для нее каторга жить как все приличные дети: ходить в школу, обедать в одно и то же время, ложиться спать в девять часов. Вот поэтому-то она и сбегает из дома. Наверняка ее родители были цыганами или бродячими торговцами.

Пэт покачала головой. Но Джани было не остановить.

– Или, может, это миссис Джейкс опять клянчит у тебя адрес, где теперь живут ее дети? Она могла бы уже понять, мы ей никогда его не дадим. – Глаза Джани гневно вспыхнули. – Пока они жили с ней, ей на них было наплевать! Как, впрочем, и ее новому муженьку. А когда я их пристроила, ей, видите ли, стало плохо без них!

Пэт снова покачала головой:

– Слава богу, это не миссис Джейкс. – Внезапно Пэт опустила голову, словно хотела получше рассмотреть лежавший на ее столе ластик. – Это насчет Рики, – буркнула она.

– О боже! – испуганно вскрикнула Джани.

Пэт показала на смежную дверь:

– Миссис Прис сейчас там, ждет тебя.

Джани грозно сдвинула брови:

– Но ведь он прожил с ними уже месяц! Что ей еще надо?!

– Мы все ошибаемся, – вздохнула Пэт.

– Но я не ошибалась, когда рекомендовала ей Рики!

Этот мальчик для начальства детского дома был точно заноза. Он так отчаянно нуждался в том, чтобы быть одним-единственным для кого-то, что Джани стремилась как можно быстрее найти ему приемных родителей.

– Миссис Прис уже долго там сидит?

– С полчаса. От чая она отказалась.

Дурной знак. Они обе это знали. Безмерная усталость навалилась на Джани, отбирая последние силы. Но впадать в отчаяние было нельзя. Джани тяжело вздохнула и поплелась в маленькую приемную, чтобы узнать, отчего Рики впал в немилость.

– Миссис Прис, мне очень жаль, что Рики доставил вам беспокойство, – начала она.

– Вы называете это беспокойством?! Вот погодите, я вам все расскажу. – Миссис Прис, невысокая плотная женщина в скромном платье, просто кипела от негодования. – Этот безобразник каждый день ставил будильник на четыре утра! Он, видите ли, не хотел опоздать в школу! Только вообразите себе этот бедлам: будильник воет хуже сирены, соседи стучат в стенку, собака лает...

Джани попробовала было обратить все в шутку.

– Но вы же не считаете, – начала она спокойным голосом, – что он делал это из вредности? Может быть, он и вправду боялся опоздать в школу? Ведь вы же знаете, что Рики раньше жил с матерью, которая таскала его за собой по всяким трущобам, когда разъезжала со своей труппой. Он нигде не задерживался дольше чем на неделю. Рики и не учился толком, пока не попал в детский дом. Я так надеялась...

– Нет, это он нарочно вытворял! – злобно крикнула миссис Прис.

Неужели у нее совсем нет чувства юмора? – спрашивала себя Джани. Неужели она на самом деле пришла сюда и целых полчаса ждала из-за таких пустяков? Но, взглянув в лицо миссис Прис, она поняла, что дело обстоит куда хуже.

Миссис Прис наклонилась вперед и отчеканила:

– Мальчишка – вор и лгун!

Джани крепко сцепила руки, молясь про себя: «Господи, только не это! Только не Рики! Пожалуйста, только не Рики!»

Вскоре выяснилось, – а миссис Прис вовсе не собиралась ничего скрывать, – что пареньку поручили зайти в магазин по дороге из школы. Сдача оказалась слишком мала. И тогда миссис Прис нашла в его кармане анисовые шарики, которые, как объяснил Рики, кто-то дал ему в школе. Миссис Прис не сомневалась, куда пропали ее три пенса.

– Но дети всегда обмениваются всякими мелочами! – попыталась защитить мальчика Джани. – Может быть, он отдал за сладости свой карандаш или выменял их за булочку к завтраку. Ведь ему только семь лет, нельзя требовать от него слишком много. Он мог ошибиться в счете...

– Это можно выяснить в магазине! Может, мука подорожала... – неохотно уступила миссис Прис.

– Нужно больше доверять ему, – спокойно сказала Джани.

– Доверять подобному ребенку? Когда мы решили стать приемными родителями, я просила миссис Бриггс найти нам ребенка из хорошей семьи...

– Детей из так называемых хороших семей, если они осиротеют, берут на свое попечение родственники или друзья их родителей. У Рики на свете нет никого... По крайней мере, мы так думаем, – терпеливо втолковывала ей Джани.

Джани пришлось покривить душой. У мальчика был отец, и, вполне возможно, в один прекрасный день он появится и захочет забрать сына. Поэтому с усыновлением Рики по закону были сложности. Но появится ли когда-нибудь? Знает ли он вообще, где его сын и что с ним?

Единственное, что Джани знала об отце Рики, это его имя – Ричард Энтони Брейд, да профессию – инженер-строитель. Мать Рики, Велта Вивьен, малоудачливая актриса на третьих ролях, вышла замуж после нескольких дней знакомства. Немудрено, что из этого брака ничего путного не вышло. Видимо, Ричард Брейд придерживался традиционных взглядов на семью, а его новоиспеченная супруга не желала жертвовать своей карьерой ради кастрюль и пеленок. Так или иначе, но прожили они вместе всего полтора месяца. Затем произошел страшнейший скандал, после которого Велта покидала в чемодан свой нехитрый скарб и гордо удалилась. Об этом Джани узнала от бывших сослуживцев мистера Брейда.

Удрученный муж срочно завербовался на работу за границей и уехал. Велта же отправилась в турне вместе с труппой своего театра. Там она и обнаружила, что беременна. Понятно, что это ее совсем не обрадовало. Однако Рики все же появился на свет.

Дела его матери тем временем шли все хуже. Гастроли ее театра по провинциальным городишкам приносили одни убытки. Ей приходилось хвататься за любую возможность заработать – озвучивать передачи на радио, быть статисткой в кинофильмах, но денег это не приносило. Тяжелая полуголодная жизнь, метание по гостиницам, вечная погоня за куском хлеба, подкосили легкомысленную Велту Вивьен. Она опустилась, стала попивать и стремительно теряла свой единственный капитал – кукольную привлекательность. Ребенок был для нее тяжелой обузой, но все-таки она, видимо, по-своему любила его. Во всяком случае, Велта ни разу не пыталась избавиться от Рики.

Мальчик с первых дней жизни вкусил все прелести нищеты. Вечные скитания, голод и холод стали его постоянными спутниками. Так продолжалось, пока Велта не подхватила воспаление легких. Провалявшись несколько дней в жару, она умерла в грязной комнатенке одной из бесчисленных дешевых гостиниц, где прошла большая часть ее жизни. Рики остался сиротой.

За ребенком некоторое время присматривала добродушная хозяйка меблированных комнат. Она сказала ему, что мама в больнице, скоро поправится и заберет его. Когда миссис Бриггс нашла его там, он все еще не знал правды. Пришлось Джани взять это на себя.

Для Рики весть о смерти матери стала страшным ударом. Еще долго он продолжал вскакивать и страшно кричать по ночам. Временами Джани охватывала дикая ненависть к неведомому отцу мальчика. Но, с другой стороны, он, наверное, даже не знает о том, что у него есть где-то сын.

Рики не пользовался успехом у людей, желавших усыновить ребенка. Мрачный, молчаливый, замкнутый мальчик не располагал людей к себе. Даже мистер и миссис Форрест, служащие детского дома, которых обожали все ребятишки, не смогли завоевать его доверия. Одна только Джани по-прежнему верила, что найдется добрая душа, которая примет мальчика таким, какой он есть.

Месяц назад она решила, что нашла такую душу в опрятной, хозяйственной миссис Прис. Как же она ошиблась в ней...

– И в довершение всего, – продолжала обвинять Рики женщина, – этим утром, чуть только я отвернулась, он утащил банку сардин, которые я собиралась дать кошке!

Джани с трудом сдержала хохот.

– Знаете, все дети... – начала она, кусая губы, чтобы не засмеяться, – все дети не могут устоять перед лакомствами. Рики любит сардины, что же в этом такого? К тому же он попросил у вас прощения...

– Даже и не подумал! – заявила миссис Прис. – Я спросила, почему он это сделал, а он ответил, что просто хотел есть! И это после плотного завтрака! Мы его голодом не морим, уж поверьте мне!

– Уверена, что вы правы, миссис Прис, – признала Джани.

Разве может эта чистенькая, домовитая женщина, всю свою жизнь проведшая в опрятном, вылизанном до блеска домике, где кладовая ломилась от снеди, поставить себя на место мальчика, для которого голод был привычным ощущением, а простая банка сардин представлялась лакомством?

– Если для вас это настолько важно, миссис Прис, я могу возместить вам стоимость этой банки сардин.

Миссис Прис налилась краской.

– Вы думаете, дело в деньгах?! Нет, дело в принципе!

Она поджала губы так, что рот превратился в узкую щель. Джани спросила себя, почему она не смогла раскусить эту особу раньше. Ее чересчур аккуратный дом, дверные ручки, натертые до ослепительного блеска, газеты, расстеленные на полу при входе, чтобы никто, не дай бог, не оставил грязного следа... Пэт Каррингтон была права – все ошибаются, и она тоже.

И все же Джани не могла осудить эту женщину. Она даже жалела ее. Миссис Прис искренне хотела, чтобы в ее чистеньком, но безжизненном доме поселился ребенок.

Джани вздохнула:

– Мне очень жалко, что такое случилось, миссис Прис. Я поговорю с Рики. Возможно, я загляну к вам завтра днем или встречу его из школы...

– Вы заберете его сегодня же вечером! – рявкнула миссис Прис. – Мой муж не хочет держать у нас этого маленького воришку!

Глаза Джани вспыхнули.

– Я сама не позволю Рики у вас остаться! – вспылила она.

Да, здесь нужна была миссис Бриггс с ее терпением, спокойствием и мудростью. Джани вдруг вспомнила, что детский дом и так переполнен. На днях там поселили на время пятерых детей, родители которых попали в больницу с тяжелым пищевым отравлением, а сегодня утром она сама привела туда пятилетнего мальчика – его мать, иностранка, недавно родила второго ребенка, родственников у них в городе не было, и ей не к кому было обратиться. Ее муж, чернорабочий, с утра до ночи пропадал на работе и не мог ничем ей помочь.

Ладно, придется Форрестам снова устраивать Рики! В небольшом лазарете всегда стояла раскладная кровать. Правда, она уже почти развалилась от старости.

Миссис Прис встала. Немного поколебавшись, она сказала:

– Когда у вас появится более подходящий ребенок...

– У нас таких не будет, миссис Прис, – твердо ответила Джани. – Боюсь, нам придется вычеркнуть вас из нашего списка... Я попрошу миссис Бриггс связаться с вами по этому поводу, когда она вернется из Лондона. – Она взглянула женщине в лицо. – Видите ли, когда ребенок в обычных обстоятельствах разлучается со своими родителями на короткое время – из-за каникул или болезни, – никто не удивляется, что он расстраивается из-за этого. Дети, которые попадают под нашу защиту, чувствуют себя нежеланными, никому не нужными и беспомощными. Они не знают, что с этим поделать. Поэтому неудивительно, что они не могут себя вести как пай-ребятишки.

Но миссис Прис ее не слушала. Внезапно она заявила:

– Думаю, у меня лучше получилось бы с девочкой. Я старею, а в доме полно работы... Я взяла бы девочку-сиротку лет эдак девяти-десяти. Она работала бы по хозяйству и многого не требовала...

– Слава богу, таких у нас нет! – запальчиво крикнула Джани.

Миссис Прис покраснела и надулась как индюк.

– Не смейте меня оскорблять! – заявила она.

– Извините, не хотела вас обидеть.

Господи, думала Джани, по какой только причине люди не берут приемных детей! Вот недавно одна женщина выразила желание взять ребенка «для компании», потому что у нее умерла собака. Или вот такие, как миссис Прис, которые стареют и нуждаются в маленьком слуге, который безропотно бы исполнял всю тяжелую домашнюю работу. И как мало, к сожалению, тех, кто прежде всего, хочет заботиться о ребенке и любить его!

Джани бросила взгляд на часы.

– Я заеду за Рики в течение часа.

Миссис Прис замешкалась.

– Не думайте, что мы к нему придираемся... Может быть, вы смогли бы... – Она оборвала свою речь на полуслове и пулей вылетела из приемной.

Джани вернулась в офис. Там сидела маленькая, очень живая женщина. Она пила чай с Пэт Каррингтон. Девушка почувствовала приступ болезненной тревоги, похожий на ноющую зубную боль. Если и миссис Бутройд потерпела неудачу, она этого не переживет!

– Пэт, пожалуйста, налей мне чашечку. Умираю от жажды! – С фальшиво-радостной улыбкой Джани обернулась к женщине: – Что-нибудь... случилось?

– Случилось? Нет, моя дорогая! По крайней мере, надеюсь, что нет. Мы просто договариваемся, чтобы Милдред переехала к нам на следующей неделе.

«Слава богу!» – возликовала в душе Джани.

– Я надеюсь, что все пройдет отлично.

– А мы и не сомневаемся, – успокоила ее миссис Бутройд. – Она приходила к нам каждое воскресенье целый месяц, а потом поехала вместе с нами в отпуск. Эта девочка пришлась мне по сердцу. Говорит она приятно, и пальчики у нее проворные. И я совершенно уверена, что Милдред отлично проявит себя в ателье, когда закончит школу.

– Она помогала швеям, – объяснила Джани. – Мы обеспечим ее новым платьем и пальто, а блузку она сошьет себе сама.

Несколько минут они все вместе обсуждали одежду для Милдред. После этого Джани перешла к финансовым вопросам:

– Вы будете получать сорок пять шиллингов в неделю на ее содержание и по пять фунтов каждые три месяца на одежду. Конечно, я понимаю, это слишком маленькая сумма.

– А с мансардой не будет никаких неприятностей? – спросила с некоторым беспокойством миссис Бутройд. – Мы вымыли ее и покрасили, теперь там очень красиво. Там стоит новенький комод для вещей Милдред, висит большое зеркало. Может, вы как-нибудь зайдете выпить с нами чайку в выходные? Заодно посмотрите, как она устроилась.

– Обязательно, – пообещала, улыбаясь, Джани.

В заключение новоиспеченная приемная мать с гордостью показала им носовой платок с вышитыми по углам монограммами.

– Это Милдред вышила специально для меня! – похвасталась она. – Она и для вас готовит сюрприз! Все дети вас очень любят.

«А Рики я подвела!» – уныло подумала Джани.

Она подвезла миссис Бутройд до центра города и затем свернула на дорогу в пригород. Въехав в большие железные ворота, Джани припарковалась у входа в детский дом. Двор казался запущенным, хотя и радовал глаз великолепием красок осени.

Мелкий дождь тоскливо барабанил по опавшим листьям, навевая тоску. Джани немного постояла, глядя на квадратное кирпичное здание.

В сумерках дом казался куда лучше на вид, чем днем. Темнота милосердно скрывала его уродство, а освещенные окна уютно светились. Но вообще этот особняк всегда нагонял на Джани уныние. Старый дом с рассохшимися дверями и окнами, продуваемый всеми сквозняками, давно требовал серьезного ремонта. Даже если комитет вдруг расщедрится или на них неожиданно свалится пожертвование от какого-нибудь богатого чудака, вряд ли удастся привести детский дом в более или менее приличный вид.

Она вбежала в дом. Из большой игровой комнаты справа доносился веселый смех. Это был свободный час после вечернего чая, когда директор, его жена и молодая заведующая пансионом занимались с двадцатью четырьмя воспитанниками, пока не наступит время умываться и спать.

Когда Джани вошла в игровую, перед ней предстало весьма странное и необычное зрелище. В центре комнаты стояла огромная плетеная корзина, полная до краев пряжей и кусками ткани в фабричной упаковке. Дети с увлечением рылись в тряпье. Некоторые уже нарядились в тюрбаны и индейские одеяла и теперь больше всего напоминали вождей диких племен.

– Это что такое? – воскликнула Джани.

Джордж Форрест засмеялся:

– Остатки с фабрики. Их прислал молодой советник Хилл, который недавно вошел в состав Детского комитета.

– Ах, советник Джеймс Хилл, – пробормотала Джани, пытаясь вспомнить черты его лица. Ей смутно припоминался молодой человек, сидевший в дальнем конце комитетского стола, когда она отчитывалась. Высокий, очень спокойный худой белокурый мужчина с необычным выражением лица.

В прошлом мае он замещал главу муниципалитета. Тогда она слышала, что это человек строгих принципов, очень серьезно относящийся к своим обязанностям. Жалко, говорила миссис Бриггс, что на государственной службе так мало людей его калибра. Многие, однако, поговаривали, что свою нынешнюю должность он считает лишь ступенькой на пути к депутатскому креслу.

После смерти своего дядюшки он унаследовал фамильное состояние, процветающую фабрику и великолепный дом. Он жил там один. Конечно, если так можно сказать о человеке, имеющем чуть ли не десяток слуг, не считая двух садовников и шофера.

Сейчас, стоя в игровой комнате, Джани снова поймала себя на том, что думает о Джеймсе Хилле. Кажется, он человек добрый. Почему бы ему тогда не заняться всерьез помощью этим несчастным детям?

Смеющаяся и растрепанная миссис Форрест, наконец, выбралась из кучи-малы.

– Вы не заскочите на минутку в швейную мастерскую? Я хочу показать вам кое-что интересное!

Джани покачала головой:

– У меня нет даже секунды лишней... Послушайте, вы сможете устроить в лазарете раскладную кровать для Рики?

– Рики?

Форресты обменялись тоскливыми взглядами.

– Да, – нехотя произнесла миссис Форрест, – конечно, сможем. Но... но мы надеялись...

– Я тоже, – печально ответила Джани. – Но он ставил будильник на четыре утра, потому что не хотел опаздывать в школу, потом ошибся со сдачей, когда миссис Прис послала его в магазин, и... он съел кошачьи сардины.

Миссис Форрест неуместно хихикнула, но тут же приняла скорбное выражение.

– Бедный ягненочек! – воскликнула она и добавила: – Я так рада, что этого не случилось на прошлой неделе. У нас по дороге домой останавливался Китт, и нам пришлось разместить его в лазарете. Вы знаете, он действительно считает наш дом родным. Когда мальчика бросают, он не должен чувствовать себя никому не нужным! Но Рики...

– Я знаю, – вздохнула Джани.

Рики по-прежнему нигде не мог стать «своим».

– Мы приспособили прикроватную лампу в лазарете, – вмешался Джордж Форрест, сразу перейдя к делу. – Рики сможет включать и выключать ее сам. Он всегда боялся спать один в темноте. Может быть, это ему поможет. Если же он задержится здесь надолго, мы передвинем как-нибудь кровати в спальне мальчиков. – Вдруг этот терпеливый, невозмутимый человек сорвался и закричал: – Это сарай! Его даже как следует согреть нельзя! Одна ванная чего стоит, а огромные коридоры и лестницы!.. – Он безнадежно махнул рукой.

– Знаю, – снова сказала Джани. – Мы с миссис Бриггс не отстанем от комитета, пока они не построят нам нового дома. – Она вздохнула и добавила: – Вам лучше сразу передвинуть кровати. Вряд ли нам удастся быстро пристроить Рики на новое место!

Приехав к Присам, Джани обнаружила Рики сидящим на стуле у двери с упакованной сумкой. Он даже не повернул головы, когда она вошла, продолжая мрачно смотреть на толстую полосатую кошку, греющуюся возле камина.

– Все собрал? – как можно веселее спросила Джани. – Мы должны поблагодарить миссис Прис за то, что она взяла тебя погостить у нее.

Эти слова были сказаны, чтобы хоть как-то спасти доброе имя хозяйки, но они не смогли обмануть Рики. Он повернулся и одарил девушку угрюмым взглядом. В нем читалось откровенное презрение.

– Видите? – буркнула миссис Прис. – Никакой благодарности за все, что мы для него сделали!

– Мы вам очень благодарны, миссис Прис, – быстро сказала Джани.

Взяв Рики за руку, она подхватила сумку и злобно взглянула на полосатую кошку. Это ее сардины съел тогда Рики. В глубине души Джани сомневалась, а действительно ли Рики так любит сардины? Может быть, он съел их назло, потому что видел, насколько эта кошка дороже миссис Прис, чем он сам?

Джани задержалась на пять минут, чтобы объяснить миссис Прис, что за бумагами она заедет завтра утром, затем отвела Рики к машине. Она позволила ему сесть рядом с собой, а сумку с вещами бросила на заднее сиденье. Решив в дороге поговорить с ним по душам, Джани так и не смогла добиться от мальчика ничего. Все время пути Рики продолжал мрачно молчать. Вскоре они въехали в железные ворота дома. Она выключила мотор и немного посидела молча, собираясь с духом.

Если она не сможет помочь Рики сейчас, значит, она не годится для этой работы. Но нужные слова так и не приходили...

Джани опустила окно. Прохладный и мягкий ночной воздух ворвался внутрь, стук дождевых капель по сухим листьям стал громче. Тучи, все день затягивавшие небо, стали расходиться, открывая просветы.

Таким было небо и в ту ночь, когда покидала приют «Велбурн инфант фаундейшн» Джейн Смит, шестнадцати лет, сирота, происхождение неизвестно. Сейчас Джани искала одну особенную звезду, которая, как ей казалось, всегда сияла гораздо ярче, чем все остальные. Это была ее звезда удачи. Джани верила, что когда-нибудь она приведет ее к счастью.

Тогда, в шестнадцать, Джани поклялась, что всю свою жизнь посвятит борьбе за право детей быть свободными. В приюте она считалась весьма сообразительной и находчивой. Поэтому ее рекомендовали на офисную работу. Работая, она одновременно ходила в вечернюю школу. В конце концов, закончив годовой курс обучения в министерстве внутренних дел, Джани получила свидетельство, что она может заниматься вопросами опеки над детьми.

Рики по-прежнему сидел, закрыв лицо руками.

– Я хочу умереть, – вдруг прошептал он.

До этого Джани боялась с ним даже заговорить, но сейчас она не раздумывая притянула к себе дрожащее маленькое тельце:

– Рики, об этом нельзя ни думать, ни говорить, ни желать этого! Потому что всегда на свете есть то, ради чего стоит жить. Это правда, Рики, честное слово... Я не должна была позволять тебе жить с миссис Прис. Теперь я вижу, что это было для тебя неподходящее место. Но где-то оно есть, и мы его обязательно найдем.

– Я никуда не хочу!

– Рики, я хочу рассказать тебе, как люди выковывают сталь. Они снова и снова кладут металл в огонь, пока он не станет крепким. Вот так же происходит и с человеком, когда он терпит неудачи. Именно так и ты должен отнестись к жизни у миссис Прис. Ради меня, Рики! – И, внезапно сама того не ожидая, она рискнула сказать: – И ради твоего папы. Он был хороший, честный человек. Он был инженер и делал своими руками прекрасные вещи. Он был сильным и хотел бы гордиться тобой, Рики.

Внезапно мальчик успокоился. Из-за маленьких грязных ручек вновь появилась заплаканная мордашка. Джани поразилась произошедшей с ним перемене. Ее слова будто пробудили в семилетнем ребенке мужчину: его глаза потемнели, брови насупились, во всей его осанке появилось что-то вызывающее и необузданное.

– Неужели он действительно приедет за мной? Честно?

Джани вздрогнула.

– Если нам повезет его найти, я уверена, что он обязательно приедет.

«Если будет надо, я для этого весь мир обойду!» – мысленно поклялась она себе.

Повернувшись, Джани достала сумку со скромными пожитками Рики, и они вышли из машины. Малыш сунул ей руку, и они поднялись по ступенькам детского дома.

Глава 2

Каждое утро Джани просыпалась с одной и той же мыслью. Она ждала, что новый день обязательно подарит ей необычайные моменты и встречи с увлекательными людьми. Ее глаза с удовольствием скользили по обстановке крохотной спальни на последнем этаже дома. Кто-нибудь лишенный воображения вполне мог бы назвать ее крохотную квартирку обычным чердаком, но Джани была на седьмом небе от радости, когда получила ее.

Добираясь до своей площадки, Джани всегда представляла, что идет по подъемному мостику в свой замок. С любовью обставляла она эту маленькую квартирку. Она купила пухлое кресло, которое поставила возле камина, настольную лампу, светлые книжные полки и сама связала крючком пару ковриков. Все это доставляло ей такое счастье, что она даже пугалась. Вот и сейчас Джани думала: «Я могу стать такой же, как миссис Прис, – те, кто слишком дорожит вещами, мало любят людей!»

Но страсть к красивым вещам осталась у нее со времен ее сиротского детства, и сейчас она наслаждалась возможностью видеть их и прикасаться к ним руками. В «Велбурн инфант фаундейшн» у нее не было ничего, что она могла бы назвать своим. Когда ребенок вырастал из одежды, ему давали другую, из запасов, оставшихся после кого-то. Менялся лишь номер на внутренней стороне воротника, соответствующий метке на полотенце и держателе для зубной щетки. И поэтому до сих пор Джани казалась увлекательным приключением покупка пары туфель или возможность закрыть свою дверь на замок. Владеть хоть чем-то уже было для нее счастьем.

Так же, видимо, представлял себе счастье и Рики Брейд. И теперь, расхаживая по комнате в тапочках и халате, раздвигая розовые занавески, чтобы полить петунии и лобелии в цветочных ящиках, наполняя чайник водой и поджаривая тосты к завтраку, Джани чувствовала, что воспоминания о Рики погасили весь ее радужный утренний настрой.

Обе они – и она, и миссис Прис – обманули его. Еще одна неудача – и мальчик ожесточится и озлобится на всю жизнь. Как ей заставить Рики поверить, что она действительно желает ему добра?

Было еще и другое. Когда она только начинала работать, мудрая миссис Бриггс предупреждала ее: нельзя принимать слишком близко к сердцу беды и несчастья детей. Помогать им, делать для них все возможное и невозможное – это всего лишь ее работа, такая же, как любая другая. И когда дети перестают в тебе нуждаться и исчезают из твоей жизни, нужно научиться радоваться этому. Но Джани чувствовала, что не сможет относиться так к Рики.

Она спустилась вниз за молоком и газетами. Никто в доме еще не проснулся. Открыв входную дверь, Джани обнаружила щенка, сидевшего на ступеньке. Это существо никоим образом не походило на маленькую домашнюю собачку, выпущенную хозяином на утреннюю прогулку. Это была типичная уличная бродяжка, грязная, мокрая, ужасно тощая – просто кожа да кости, с длинными ушами спаниеля и печальными глазами бассета. Джани показалось, что хвост у бедняги купирован. В общем, помесь непонятно чего с непонятно чем.

Занеся молоко к себе, девушка вновь спустилась вниз со старым полотенцем, чтобы вытереть щенка, и, вспомнив о косточке, оставшейся от вчерашнего супа, предложила ее псу. Затем, решив, что такое тощее и голодное создание навряд ли удовольствуется одной костью, еще раз побежала наверх за молоком.

Щенок встретил ее в прихожей. Джани решительно вернула его назад, вновь посадила на ступеньку, поставила перед ним молоко в миске, положила косточку и захлопнула дверь.

Квартирка была уже полна дыма. Джани удалось спасти от выкипания только чайник. На щенка ушло так много драгоценного времени, что пришлось отказаться от умывания и нормального завтрака. На ходу жуя тост, она пулей помчалась в офис.

На пороге к ней радостно бросился щенок. Ей стоило просто невероятных усилий сбить неугомонного песика со следа.

Запыхавшись Джани, взлетела по ступенькам лестницы своего офиса. Суровый лифтер всегда держал кабину лифта наверху, когда она входила, и внизу, когда выходила, и был глух к звонкам, если это звонил не главный начальник или член городского управления.

Разгоряченная, запыхавшаяся Джани, чувствуя, что день с самого начала не заладился, открыла дверь офиса. Господи, какая удача! Миссис Бриггс наконец-то вернулась из Лондона. Это была высокая худощавая женщина с каштановыми волосами, уже начинавшими седеть. Ее лицо нельзя было назвать красивым, но глаза лучились добротой и терпением. Джани в глубине души всегда завидовала ее неторопливому спокойствию. Вот и сейчас миссис Бриггс невозмутимо разбирала кучу писем, накопившихся за время ее отсутствия.