Текст книги "Под парусом «Фортуны» (СИ)"
Автор книги: Маргарита Полякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
Глава 14
Тори и виги договаривались с большим трудом. Уступать никто не хотел. И уж конечно, никто не желал пускать во власть королеву. То, что с Марией не собираются особенно считаться, было понятно уже сейчас. Вроде бы, и отношение к королеве было самое благожелательное, и на английский трон изначально пригласили именно ее (а Вильгельма с ней заодно, и даже короновать не сразу хотели), но все это была только видимость. И наиболее ясно это становилось в присутствии бывшей любовницы Вильгельма – Элизабет Вильерс.
Ушлая дамочка вовсе не собиралась упускать из рук доставшуюся ей власть. То есть понятно было, что вскоре ей придется отчалить от двора, но сделать это она собиралась на собственных условиях. Щедрый подарок Вильгельма – 90 000 акров земли в Ирландии, в свете гражданской войны, грозился превратиться в ничто, а потому Элизабет активно толкалась локтями, чтобы получить нечто более надежное.
Некрасивая, (глаза у 33-хлетней женщины изрядно косили) но умная и очень пробивная, она без труда находила себе союзников. И, похоже, не собиралась до конца дней оплакивать своего царственного любовника, поскольку шли активные слухи о ее свадьбе с Джорджем Гамильтоном, графом Оркнейским. (Звучит как фэнтезийный титул). Полковник довольно успешно действовал в битве при Бойне, и вскоре должен был отправиться обратно в Ирландию, наводить там порядок дальше.
Однако вряд ли мне запомнилась бы встреча с фавориткой Вильгельма (мало ли у королей любовниц? Людовик их вообще как перчатки меняет), если бы не один нюанс. В многочисленной толпе фрейлин я увидел знакомую фигуру. Цвет волос, поворот головы, знакомый жест руки, поправляющей прическу… Да не может этого быть! Я даже открыл рот, чтобы окликнуть даму, но сдержался. Если передо мной та, о ком я думаю, то лучше будет побеседовать с ней наедине.
Удобный момент представился довольно быстро. Интерьерная мода 17 века буквально создана для того, чтобы можно было найти уединение в любом уголке. Существовала, правда, опасность вляпаться в отходы жизнедеятельности, поскольку придворные не сильно заморачивались на этот счет, но я, один раз столкнувшись с такой неожиданностью, был осторожен.
– Эстель!
Я поймал даму за руку и быстро утянул за портьеру. Судя по тому, что здесь располагалось кресло и даже подсвечник, это было чьим-то любимым местом отдыха и подслушивания чужих секретов с комфортом.
– Что вы себе позволяете? – взвилась дама, пытаясь вырваться из моего захвата.
Мда. Я не ошибся. Это действительно была Эстель. Изменившаяся с возрастом, но по-прежнему прекрасная. Сколько ей сейчас? 43? Выглядит моложе. Но что она делает в Англии? Разве эта авантюристка не собиралась во Францию отправиться?
– Какая встреча, – хмыкнул я. – Сколько лет, сколько зим… я и не думал, что мы когда-нибудь встретимся…
Недоумение на лице Эстель сменилось сначала недоверием, а затем узнаванием пополам с испугом.
– Вы с кем-то меня перепутали, – продолжала возмущаться она, но уже не так активно.
– Прекращай спектакль, – огрызнулся я. – Иначе я перестану разговаривать с тобой по-хорошему. Хочешь, чтобы мои ребята опознали тебя, как пиратку, которая с ними на абордажи ходила? Вот скандал-то будет…
– Что тебе нужно? – шипение у Эстель вышло прямо-таки змеиное.
– Хочу знать, что ты делаешь в Англии.
– Если ты забыл, то это именно твои люди сняли меня с корабля, отправляющегося во Францию. Следующего конвоя нужно было ждать чуть ли не полгода. А мне нежелательно было задерживаться.
– Да уж, – невольно улыбнулся я, вспомнив былое. – После убийства д'Ожерона действительно нежелательно.
– К счастью, мне удалось попасть на корабль в составе английского конвоя. Но, прибыв в Плимут, я поняла, что во Францию попасть не смогу. Начались военные действия, и я не рискнула доверить кораблю свою судьбу. А уж потом, когда мне удалось пробиться ко двору короля… Я поняла, что лучше пока остаться в Англии.
– И решила пристроиться при дворе…
– Почему нет? – вскинулась Эстель. – Мое пребывание здесь обернулось к лучшему. Я сумела завести нужные знакомства. И вполне довольна своей жизнью. Если, конечно, ты не захочешь все испортить. Но мне казалось, что мы в расчете. И ты меня отпустил.
– Отпустил, – согласился я. Нет, ну а чего я ждал? Воплей радости и признаний в том, как ей меня не хватало? Что в разлуке она осознала свою любовь? Ну-ну. Такой изысканный бред случается только в дамских любовных романах. И то не во всех.
Я честно старался не думать об Эстель. Выдрать ее и из памяти, и из сердца. Разум понимал, что она – безжалостная стерва, не боящаяся крови и не ценящая никого, кроме себя. Однако справиться с эмоциями было сложно. Мне понадобилось несколько лет, чтобы переболеть этой женщиной. Забыть о ней. Но эта неожиданная встреча оказалась к лучшему. Психологи 21 века наверняка наговорили бы по этому поводу много умных слов, типа «незавершенный гештальт». Я-то полагал, что сердце вновь глупо забьется, и что я снова начну переживать. Но похоже, правы были мудрецы, которые утверждали, что время – это лучшее обезболивающее.
Я смотрел не Эстель, и не чувствовал ничего. Ни боли, ни страсти, ни щемящей нежности. Хотя нет. Кое-какое чувство все-таки было: облегчение. Огромное облегчение от того, что я все-таки перевернул эту страницу своей жизни. Что все прошло. Скорее всего, если бы встреча не была такой неожиданной, я пережил бы первое удивление и вообще не стал бы подходить к Эстель. Я действительно ее отпустил. И нам стоило забыть наше прошлое раз и навсегда.
– Я бы не хотела, чтобы нас видели вместе… я приличная вдова, – шипела Эстель.
– Уже вдова? – невольно фыркнул я. – Может и кандидата на роль нового мужа присмотрела?
– За мной ухаживает сам Чарльз Тэлбот, граф Шрусбери.
– Это который стал государственным секретарем Вильгельма? – уточнил я, вспомнив смазливую физиономию. – Да он же лет на 13 тебя моложе!
По покрасневшим щекам и сузившимся от гнева глазам Эстель я понял, что последнюю фразу сказал зря. Женщины очень не любят, когда им напоминают о возрасте.
– Ну да, это не так уж важно, – уступил я самолюбию Эстель. – Но граф Шрусбери, насколько я помню, грозился уйти в отставку, если консерваторы одержат верх в парламенте.
– Во-первых, это было еще до гибели его величества, во-вторых, неизвестно, как теперь распределиться власть, а в-третьих, он сказал, что ради любимой женщины готов на любые жертвы.
Ну конечно. Дю Белле – старый и известный род. Бумаги у Эстель настоящие, они выдержат любую проверку. Приданое она себе не маленькое собрала. Пиратство – доходный бизнес. Да и умерший муж, наверняка, оставил ее очень богатой вдовой. Все вместе – это очень хорошее приданое. Даже для графа. Особенно если учесть, что Чарльз был одним из тех, кто спонсировал возвращение Вильгельма.
Мда. Пожалуй, для него Эстель – действительно неплохая партия. Несмотря на разницу в возрасте. К тому же, выглядела она превосходно. Не зная точно, сколько ей лет, вполне можно обмануться. Конечно, если бы был жив отец Чарльза, он, может быть, нашел бы сыну что-нибудь получше. Но молодого графа ничего не держало. Он сам решал свою судьбу. А уж в свете бардака, происходящего в стране…
– У бедняжки Чарльза такое слабое здоровье, – лицемерно вздохнула Эстель. – Я не настолько жестокосердна, чтобы ему отказать.
О, сколько же князей осталось в грязи, и сколько грязи выбилось в князья… Сказать что ли этой аферистке, что болезненный Чарльз еще, как минимум, четверть века протянет? Или не стоит? Отравит еще бедолагу, чтобы не мешал жить на всю катушку. Мужику и так можно только посочувствовать. Чарльз очень неглупый человек. И со временем раскусит, какое счастье ему досталось. Вот только, скорее всего, будет уже поздно. Он, как и я, будет отравлен красотой Эстель. Такой совершенной, и такой ядовитой.
Это в том случае, если он вообще способен испытывать чувства к женщинам. А то слухи по дворцу… разные ходят. И не женился Чарльз почему-то до сих пор. А ведь ему уже тридцатник! Хотя… Это тоже может оказаться к лучшему. Эстель, с ее хладнокровием, расчетливостью и актерскими способностями, станет удобной и надежной ширмой. И жить они, кстати, могут душа в душу – каждый собственной жизнью. Впрочем… это уже не мое дело.
– Ты теперь будешь частым гостем при дворе? – нервно поинтересовалась Эстель.
– Нет. Я возвращаюсь на Сицилию. Кто бы мог подумать, что Фортуна так резко повернет колесо моей жизни.
– Да уж… бастард короля… для бывшего пирата неплохой взлет, – не удержавшись, прошипела Эстель.
– Да, я и не подумал… Это лишь для меня встреча с тобой была неожиданностью. А меня-то официально представляли. Ты знала, что я нахожусь при дворе. Давно знала? – нахмурился я.
– Какая разница? – пожала плечами Эстель. – Официально мы не знакомы. И я не собиралась с тобой встречаться. Всячески тебя избегала. Насколько я знаю, сегодня тебя тут не должно было быть.
– Не должно, – согласился я. – Но ради обсуждения кое-каких дел с лордом Сендерлендом я продлил свой визит. А он, чтобы меня развлечь, показал мне самых известных людей. В их число вошла и Элизабет Вильерс.
– Между прочим, она тобой очарована, как и многие дамы при дворе. Некоторые даже не прочь внести тебя в списки своих любовников. К сожалению, они просто не знают, насколько ты не галантен.
– Не галантен? – поразился я. Мне-то казалось, что я был очень внимателен по отношению к Эстель. И подарками ее не забывал баловать.
– Стихи, изысканные комплименты, слова о том, как ты умираешь от любви, что не сможешь жить, если дама не одарит тебя знаком своего внимания. Ты совершенно не умеешь вести альковных бесед.
Мда. У меня и с обычными-то комплиментами всегда было не очень. Мне проще сделать, чем говорить. А уж три часа разливаться соловьем, сравнивая губы с луком Купидона или щеки с лепестками роз? Клясться, что умру у ног, если меня не одарят улыбкой? Слагать стихи? Да вы издеваетесь! А Эстель еще и прочла несколько строк, которые посвятил ей Чарльз. Ну, что ж. Придется вспомнить уроки английского.
Я насмешливо кивнул головой, наслаждаясь удивлением Эстель, и покинул нишу.
Эстель
Это было невероятно. Совершенно невероятно! Эстель замерла, отказываясь верить своим глазам. В составе испанской делегации, прибывшей в Лондон, был знаменитый пират Серж де Боленс! И неважно, что они не виделись уже почти 20 лет. Не узнать его было невозможно. Надменное выражение красивого лица, подтянутая фигура, стремительная походка… время было благосклонно к Сержу. Сколько ему? Примерно 50? С годами он не стал выглядеть хуже. А его карьерный взлет казался просто невероятным.
Эстель слышала слухи о том, что на самом деле де Боленс носит титул герцога. Но никогда особо в это не верила. Да, высокое происхождение Сержа было на нем буквально написано, но герцог-пират? Это было невероятно. Эстель могла еще допустить, что он чей-то бастард, получивший прекрасное образование и воспитание. И даже в какой-то мере оказалась права. Вот только отцом Сержа являлся вовсе не обычный, пусть и высокопоставленный дворянин, а испанский король.
Любопытно, а если бы она в свое время осталась с ним рядом, могла бы стать его супругой? Ведь Серж предлагал… И как бы сложилась ее жизнь? Упустить такой шанс! Но кто же мог предположить-то? Последний раз, когда Эстель видела Сержа, он был всего лишь пиратом. А она была достойна лучшего. Кто же знал, что все так сложится? Если бы Эстель ухватилась за предложение Сержа о замужестве, она могла бы блистать при испанском дворе. И ей бы не стоило столько крови и нервов пробиться к трону…
Эстель помотала головой, отгоняя глупые мысли. Хватит думать о том, чего не вернуть. Встреча с Сержем явно показала, что он больше не испытывает к ней никаких чувств. Ни страсти, ни даже сожаления. Серж смотрел на нее, как на малознакомого человека. С легким превосходством. Ну да, к нему фортуна оказалась более благосклонной, он взлетел на самую вершину. А Эстель должна была хорошенько потрудиться, чтобы хотя бы удержать свое положение.
Сколько сил она потратила, чтобы заполучить то, что сейчас имеет! Прибыв в Англию, Эстель начала жизнь с чистого листа. Разве могла она помыслить о подобном в тот момент, когда сбежала от Сержа к губернатору Тортуги? Эстель невольно погрузилась в воспоминания…
…Казалось бы, что может быть надежнее сотрудничества с д'Ожероном? Губернатор Тортуги обещал помощь, и сдержал слово. Вот только корабль, на котором Эстель отправилась во Францию, попал в руки Сержа. А сама она стала пленницей.
Условия, в которых содержали Эстель, были ужасными. Она никак не ожидала, что мужчина, который явно был в нее влюблен, окажется столь суров и не проявит никакого снисхождения. А уж условие убить д'Ожерона, чтобы получить обратно ценные документы и билет в Европу, было и вовсе слишком жестким. Похоже, де Боленс вовсе не разделял обычных мужских предубеждений, и не считал женщин заведомо слабыми и ни на что не способными существами.
А ведь даже напарники Эстель грешили этим недостатком. Она обманывала, убивала, участвовала с ними на равных в различных авантюрах, но ее все равно недооценивали. Галантный век диктовал свои правила, и Серж был единственным из ее знакомых мужчин, кто им не следовал.
Вторая попытка Эстель покинуть колонии оказалась более удачной. Де Боленс не обманул. Убрав д'Ожерона, она получила и документы, и возможность исчезнуть куда подальше. Несмотря на то, что изначально Эстель собиралась во Францию, она не спешила покидать Англию. Раз уж она здесь оказалась, неплохо было бы прикинуть свои возможности.
Документы Эстель не вызвали никаких вопросов у проверяющих, и она вселилась в гостиницу под именем Франсуазы дю Белле. Все. Теперь о прошлом можно было забыть. Точнее, нужно было придумать себе новое прошлое. Самой пристойной будет история о воспитании в монастыре… Ну, скажем, в знаменитом аббатстве Фонтевро. Это не слишком далеко от Анжу, где находятся корни дю Белле, и в этих стенах побывало множество народа. Ну а тем, кто возжелает копнуть поглубже, можно намекнуть, что с родственниками у Франсуазы отношения не сложились, и воспитывалась она в монастыре под другим именем.
Однако для того, чтобы сыграть роль наивной девицы, требовалось одно непременное условие – присутствие дуэньи. На эту роль нужна была женщина, не слишком отягощенная моральными принципами, а потому Эстель наняла служанку и направилась на ближайшее представление. Кому как не актрисе с амплуа дуэньи играть эту роль в реальности? Наверняка на старости лет ей уже надоело мотаться с фургоном по деревням и дорогам, периодически голодая и не зная, чем обернется завтрашний день.
Несмотря на то, что Эстель не собиралась долго оставаться в Плимуте, она предприняла все усилия, чтобы не быть впоследствии узнанной, благо опыт маскировки у нее был приличный. Никто не должен знать, что она прибыла из колоний, и что путешествовала в одиночестве. Иначе ее репутации конец.
Спектакль оказался довольно интересным, но Эстель больше размышляла о своем будущем, чем смотрела на сцену. Раз уж так сложились обстоятельства, ей нужно устраиваться в Англии. Может быть, так будет даже лучше. Рано или поздно, ей представится возможность попасть в Анжу, а за ее спиной к тому моменту будут стоять английские знакомства и вполне пристойное прошлое, которое могут подтвердить влиятельные люди.
Деньги у Эстель были. Вполне достаточно, чтобы скромно прожить до конца своих дней. Но разве к этому она стремилась? Скромно прожить можно было и на Ямайке. Выйти замуж за чиновника средней руки, и не знать бед. Однако Эстель считала, что достойна лучшего. А это значило, что нужно ехать в Лондон, покупать жилье, наряды, и рисковать, пытаясь пробиться поближе к трону.
Представление закончилось, и Эстель в сопровождении служанки устремилась за кулисы. Там было довольно людно. Галантные кавалеры наперебой старались угодить хорошеньким актрисам и соревновались в изящности манер. Служанке Эстель с трудом удалось добраться до дуэньи, в обычной жизни носившей имя тетушка Бернардет. Поскольку обсуждать личные дела в такой толпе было немыслимо, служанка пригласила актрису посетить благородную даму в гостинице, и пообещала хорошее вознаграждение.
Деньги оказывают на людей поистине волшебное влияние, и рано утром актриса была уже в гостинице. Эстель внимательно рассмотрела тетушку Бернардет и осталась довольна увиденным. Такое создание в качестве дуэньи ни у кого не вызовет сомнений и нареканий. Черный наряд делал актрису похожей на ворону и добавлял благопристойности. Строгий чепец с тюлевой оборкой, застегнутое наглухо консервативное платье, чуть оживленное кружевами на дряблой шее, и умный взгляд темных глаз.
Можно поспорить, что эта особа, кажущаяся образцом добродетели и нравственности, на самом деле не раз и не два участвовала в сомнительных авантюрах к собственной выгоде. Скорее всего, обычно клиентами были мужчины, старающиеся добиться благосклонности актрис. И тетушка Бернардет наверняка озадачена, зачем она могла понадобиться светской даме. Хотя… у них же в труппе еще и герой-любовник есть, так что мало ли.
Эстель собралась с духом, и поинтересовалась, не надоело ли достойной женщине путешествовать в актерском фургоне. Не хочет ли она из сомнительной особы, которую даже похоронить можно только за оградой кладбища, превратиться в почтенную даму, которую будут уважать окружающие, и у которой будет постоянный доход. Достойная женщина подобралась, хищно прищурила глаза и поинтересовалась, что нужно сделать, чтобы заполучить все эти жизненные блага.
– Мне необходимо, чтобы вы и дальше играли роль дуэньи. Моей дуэньи. У вас будет подходящая одежда, я стану платить вам жалование, и вы будете иметь постоянную крышу над головой. Вы должны подтверждать любопытным, что я воспитывалась в аббатстве Фонтевро, что в Англию я приехала по делам наследства, и что теперь боюсь покинуть страну из-за войны. К тому же, во Франции меня никто не ждет, а дальние родственники не спешат привечать сироту.
– Вы от кого-то скрываетесь?
– Нет, – покачала головой Эстель. – Просто, в силу некоторых обстоятельств, мне нужно добродетельное прошлое и пристойное настоящее. Мои документы подлинны. Я действительно Франсуаза дю Белле. Но родственники обо мне ничего не знают. Я воспитывалась далеко от Франции.
– Когда вы хотите покинуть Плимут?
– Как можно быстрее. Но рисковать я тоже не хочу. Будем двигаться в Лондон самой безопасной дорогой, даже если это займет больше времени. Скажите в театре, что вас наняли для осуществления опасной авантюры и не вдавайтесь в подробности. Им, конечно, будет сложно с вами расстаться. У вас действительно талант. Вы срывали аплодисменты и вызывали восхищение публики, даже не будучи молодой и красивой.
– Я всю свою жизнь провела в театре. И переиграла все роли – от ангелочков до главных героинь, пока не состарилась достаточно для образа дуэньи. Мне было бы жаль покинуть сцену для обычной, пусть и обеспеченной жизни. Но вы предлагаете мне продолжить играть свою роль. И ценители меня ожидают куда как более придирчивые. Поэтому я соглашусь. И сегодня же соберу свои вещи. Завтра с утра мы можем выезжать.
Эстель кивнула, подождала, пока служанка выпроводит актрису, и улыбнулась. Первый пункт пройден! У нее есть прошлое, есть дуэнья, есть имя и есть деньги. Лондон просто должен покориться ее красоте и напору!..
… Эстель тряхнула головой, избавляясь от воспоминаний. Ах, как сладки были мечты… И какой суровой оказалась реальность. Не так просто оказалось влиться в светское общество Англии. Хотя Карл II Стюарт, «веселый король», активно бегал чуть ли не за любой юбкой. Однако Эстель сумела. И пробиться ко двору, и сделать прекрасную партию. Поэтому, увидев через столько лет де Боленса, она испугалась. Он мог испортить ей не только карьеру, но и жизнь!
Разговор с Сержем получился тяжелый. И неприятный. Мужчина, который когда-то ее боготворил, теперь смотрел на нее совершенно пустыми глазами. Радовало только то, что де Боленс не собирался ни мстить, ни афишировать былые отношения. Но когда он уходил с высоко поднятой головой, у Эстель невольно кольнуло сердце.
Большая Российская энциклопедия
Москва, 2015 г., изд-во «Наука»
Вторая супруга испанского короля Карлоса II, Мария Анна Пфальц-Нойбургская, оказалась чрезмерно амбициозной даже по меркам королевского дворца. Карлос все еще переживал смерть своей первой супруги, тем более что прошло не так много времени, но политические интересы оказались важнее даже приличий, не говоря уж о чувствах. Никто не стал выжидать положенный срок траура. Этот брак вновь сблизил Мадрид, Вену и Мюнхен.
Несмотря на то, что Мария Анна отличалась высокой образованностью и знанием языков, она плохо прижилась при испанском дворе. Гранды с трудом терпели ее непомерные политические амбиции. Муж всячески выказывал ей свое неудовольствие. Но королева проводила политику в своих интересах. И многие историки писали о девяностых годах 17 века просто как о «десятилетии Марии Анны Нойбургской».
* * *
Сергей Оболин
Вернувшись в Испанию, я попал, что называется, с корабля на бал. В прямом смысле этого слова. В мае 1690 Карлос II женился второй раз. И делал это испанский король без малейшего желания. Он сильно любил свою первую супругу, несмотря на то, что она серьезно располнела с годами, и тяжело переживал ее смерть. Самостоятельно Карлос никогда не пошел бы на второй брак, но испанской короне нужен был наследник.
Софья переживала по этому поводу, поскольку рассчитывала, что власть достанется нашему старшему сыну. Но Карлос откровенно показал, что жена ему не интересна. Брак даже не был консуммирован. Учитывая, какой редкостной стервой оказалась его супруга, я даже не удивлен. Так что когда осенью 1692 появился на свет Иосиф Фердинанд Баварский, правнук испанского короля Филиппа IV, Марианна Австрийская стала активно продвигать его в качестве кандидата на престол.
Вторая супруга испанского короля, Мария Анна, отчаянно бесилась, но сделать ничего не могла. Ну не считать же действием жалкую попытку подсунуть своего племянника в качестве наследника? Это даже не смешно. У моего старшего сына было куда больше шансов. Тем более, что я точно знал – Иосиф Фердинанд умрет в каком-то совершенно детском возрасте, так что испанская корона ему однозначно не достанется.
Плюс, Иосиф являлся правнуком Филиппа IV лишь по женской линии – его бабушкой была знаменитая инфанта Маргарита с полотен Веласкеса, а матерью – Мария Антония Австрийская. А наследники по мужской линии были все-таки предпочтительнее. Впрочем, в данном случае, все зависело от короля Карлоса II. Точнее от тех, кто имел на него влияние. Интересы нашей семьи представлял дон Мартинес-младший, поскольку старший, к сожалению, ушел в мир иной.
Не сказать, что это было большой неожиданностью – суровому старикану было уже хорошо за 90, но я искренне сожалел о его смерти. Слишком много он для меня сделал! И именно благодаря ему в Испании имелся круг лиц, который поддерживал кандидатуру моего старшего сына в качестве претендента на испанский престол. Если, конечно, у Карлоса II не появится собственных детей. Но на это уже не рассчитывали даже самые отпетые оптимисты. Испанский король терпеть не мог свою супругу, Мария Анна отвечала ему тем же, и постели у них по-прежнему были разные.
Понятно, что моего сына Филиппа новая испанская королева невзлюбила с первого взгляда. Что сыграло нам на руку. Карлос II и до этого неплохо относился к пацану, а после того, как супруга высказала неудовольствие его пребыванием при дворе, проникся еще большей симпатией. В пику Марии Анне испанский король частенько принимал Филиппа, беседовал с ним, и вообще всячески выказывал ему свое расположение.
Было у меня опасение, что сына понесет от сознания собственной важности. Молодой ведь еще, а власть и льстецы кружат голову и более опытным типам. Однако Филипп оказался не так прост. И хотя к Карлосу относился с искренней симпатией, придворных его на дух не переносил. И считал, что они только угнетают короля. Ну, кто бы спорил. В Мадриде проще встретить белого медведя, чем искреннего царедворца. Полагаю, что и у тронов других стран ситуация примерно такая же.
Лично я старался в политику сильно не лезть. Не мое это. Да и зачем гусей дразнить? Чтобы мне через раз припоминали мое сомнительное происхождение? То еще удовольствие. Нет уж. Права поговорка, призывающая держаться подальше от начальства. Мне и на Сицилии есть чем заняться. Борьба с пиратством по-прежнему приносит хороший доход. И хотя 50 лет, увы, это не двадцать, но капитан я все еще удачливый. Фортуна на моей стороне.
Ну и от своих производств я немаленький доход получаю. Все-таки благодатная земля – Сицилия. И растет здесь все, что душе угодно, и урожаи хорошие, и погода радует. Да и вообще можно было бы считать остров раем на земле, если бы не одно «но». Вулкан под боком. С тех пор, как я перебрался на Сицилию, извержений пока не было, зато в 1693 случилось мощное землетрясение, разрушившее множество городов на восточном побережье. И, как будто этого было мало, на остров обрушились еще две беды – чума и холера.
Как вы понимаете, ни того, ни другого лечить в 17 веке не умели. Здесь вообще было проблематично с медициной. И если ты хотел дожить до преклонного возраста, приходилось серьезно следить за собственным здоровьем. Ну а от чумы было только одно спасение – бежать куда подальше. И мы с Бульоном отправили свои семьи в Испанию. Тем более, что мой старший сын и так периодически навещал выделенные ему королем владения.
Хотя «навещал» – это слишком громкое слово. До недавнего времени там Софья всем рулила, и неплохо справлялась, кстати. Мудрая женщина, она быстро поняла, что если Филипп хочет в будущем претендовать на власть, то должен стать для испанцев своим. И супруга прикладывала к этому немало усилий. Однако сейчас пацану уже 19, и пора ему дать самостоятельности побольше. Не зря же мы столько денег угробили на его образование!
Впрочем, учился Филипп охотно, и знания поглощал, как губка воду. А с возрастом эта тяга к образованию только усилилась, поскольку появилось осознание, чего именно он добивается. Несмотря на то, что Испания потеряла некоторые свои позиции, и уже не могла претендовать на звание самой мощной державы, ее корона была по-прежнему ценным приобретением. Я бы даже сказал бесценным, поскольку к ней прилагались колонии и определенное влияние на европейскую политику.
Колоний, кстати, опять стало больше. Поскольку в Англии, после смерти сразу двух королей, все еще царил бардак (королева ситуацию исправить никак не могла), многие страны воспользовались моментом. И Англия лишилась нескольких колоний в Америке. Испания, например, вернула себе Ямайку, и этому весьма поспособствовало землетрясение 1692 года, разрушившее Порт-Роял.
Я мог только посочувствовать тамошним жителям. У меня на Сицилии после землетрясения хотя бы города под воду не ушли. Хотя восстановление разрушенного все равно потребовало огромных денег. А сколько усилий нам с Бульоном пришлось приложить, чтобы чума и холера не расползлись дальше нескольких населенных пунктов! Пришлось объявить жесточайший карантин, и запретить жителям зараженных территорий покидать свои дома. Причем тех, кто пытался ослушаться, безжалостно убивали.
Жестоко, да. Но я не видел другого выхода. И только после того, как эпидемия пошла на убыль, остров потихоньку начал восстанавливаться. И ушло на это немало времени. Впрочем, я сделал нужные выводы из случившегося, и потихоньку начал переносить свои производства в Италию, покупая там землю, недвижимость, и подкупая людей у власти. Кто знает, как в будущем повернется Фортуна, у меня должен быть запас на черный день.
Надеюсь, конечно, что он никогда не наступит, но лучше перебдеть. Ведь нет никакой гарантии того, что мой старший сын получит испанскую корону. А у меня помимо него еще два пацана есть, которым нужно обеспечить будущее. Политика политикой, а семья прежде всего. И о ней следует позаботиться в первую очередь. К счастью, Италия не была единой страной, а подчинить отдельные герцогства не составило труда. Так что теперь у меня имелись там собственные владения.
Однако Фортуна ко мне благоволила, и из Испании никаких неприятных известий не поступало. Ну а после того, как весной 1696 года умерла Марианна Австрийская, я слегка расслабился. Она была центром партии, выступавшей простив моего старшего сына в качестве претендента на престол. Без нее противостояние стало не таким острым. Хотя кандидатура Иосифа Фердинанда Баварского многим по-прежнему казалась предпочтительнее. Что ж… посмотрим, как они запоют, когда у них вообще кандидатов не останется.
Софья
Очередной визит в Вальядолид оказался на редкость изматывающим. Все-таки не девочка уже, четыре десятка лет живет на свете. Но чего не сделаешь ради сына? И Софья, с доброжелательной улыбкой на лице, присутствовала на балах, охотах, светских раутах и многочисленных встречах с подданными. Если Филиппу придется бороться за испанскую корону, ему нужна поддержка. Во всех слоях общества.
Впрочем, старший сын был уже достаточно взрослым, чтобы это понимать. Пора было уже задумываться о том, чтобы подыскивать ему невесту, и предложений было более, чем достаточно, но Софья не торопилась. Карлос II все чаще болел, и теперь даже без врачей было понятно, что долго он не протянет. А в качестве короля Испании Филипп может получить достойную его жену.
Жаль, что Серджио не любил светскую жизнь. От балов и светских раутов он старался всячески увиливать, спихивая обязанности старшего родственника на дона Мартинеса-младшего. Но зато вне дворцов Серджио вел очень активную деятельность. Он, не стесняясь, подкупал сторонников, выпускал манифесты и даже платил бродячим актерам за то, чтобы они прославляли Филиппа. В результате, их сын пользовался популярностью по всей Испании.
Софья опасалась, что Марианна Австрийская все-таки настоит на своем, и пропихнет в качестве наследника Иосифа Фердинанда Баварского, но Серджио отмел ее страхи, сказав, что королева помешать им не сможет. И Иосиф на престол не сядет. Прозвучало это как бы между делом, но вскоре после этого Марианна Австрийская умерла. И данный факт выглядел немного пугающе. Все-таки, не каждый отважится поднять руку на коронованную особу. А у Серджио, похоже, были верные люди, готовые исполнить даже самые деликатные поручения. Причем так, что никто ничего не заподозрил.
